Текст книги "Три рассказа. Выпуск №20"

Заметки кладоискателя
Выпуск №20
Александр Григорьевич Косарев

© Александр Григорьевич Косарев, 2017

ISBN 978-5-4485-0086-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Золотая, золотая, золотая Сечь

Как во всякой приличной организации в нашей маленькой компании вольных кладоискателей тоже бывают ежегодные собрания. Пьём чай, вспоминаем былые походы, распределяем дивиденды и намечаем планы на будущее. Во время одной из таких посиделок кем-то и был поднят вопрос о «Кладе Запорожской Сечи». Даже не то чтобы поднят, скорее слегка обозначен. Упомянут в длинном списке незавершённых дел и тех полумифических объектов, само существование которых вызывает у трезвомыслящих поисковиков сильное сомнение. Но в тот раз разговор повернулся таким образом, что все единодушно сошлись на той идее, что в первый же большой выезд на юг, есть смысл уделить некоторое время именно этой теме. Дело в том, что впервые за долгое время было решено отправиться в Краснодарский край и Астраханскую область, чтобы проверить некоторые давно накопившиеся идеи.

Но понятно, что как бы мы не добирались до этих регионов, наш путь, так или иначе, пролегал бы по Ростовской области. Причем здесь Ростовская область? Какое она имеет отношение к золоту Запорожской Сечи? Сейчас расскажу и поясню.

Существует много мифов и легенд, связанных с кладами, зарытыми на просторах Ростовской области. Люди в надежде разбогатеть, настойчиво ищут их, изучают легенды, исторические факты и ветхие от времени карты. Известно несколько довольно крупных кладов Донской земли, но кажется, их до сих пор всё ещё не нашли. А первый, и, пожалуй, самый известный из них это «Клад Запорожской Сечи» (казна Запорожской Сечи). Усреднённая легенда (почерпнутая из разных источников) так повествует об этом историческом эпизоде: «Давно Запорожских казаков притесняли с одной стороны Польские рыцари, а с другой великая Российская держава. Когда в 1775 году Екатерина вторая своим указом закрыла вольницу Запорожской Сечи, одни казаки приняли её решение согласием, другие напротив, пошли против самодержавной власти. В надежде создать на иноземных землях свою новую вольную республику, они отправили два обоза гружённые драгоценностями (золотыми монетами, драгоценными камнями и пр.), общим весом примерно в одну тонну. Один обоз двинулся в сторону Каспийского моря, а другой отправился к Чёрному.

В каждом обозе перевозилось по 32 бочонка, залитых сверху смолой. Но один обоз, тот, что двигался на Донскую землю (к Каспию) был загружен дукатами (серебряные и золотые монеты), итальянскими цехинами (золотая монета весом в 3,5 гр.), всевозможными драгоценностями с камнями, военными трофеями и прочими высоколиквидными ценностями. Обоз бдительно охраняли молодые казаки с военным опытом, готовые в любую минуту защитить сокровища. А вот второй обоз двигался вполне отрыто, не придерживаясь какого-либо строгого маршрута, поскольку перевозил в очень похожих бочонках лишь песок да камни, так как приставленные к телегам казаки старались таким маневром отвлечь внимание дозорных Российской армии.

В конечном счёте, ложный обоз, ну конечно же, попался в лапы конных патрулей, предусмотрительно высланных князем Г. А. Потёмкиным по всем проезжим дорогам. Его разоружили и вроде как даже направили в Санкт-Петербург, дабы продемонстрировать ценный трофей Екатерине II. Ложный обоз, таким образом, свою задачу выполнил с блеском, приняв на себя основной удар преследователей. Но, что же сталось со вторым, настоящим обозом? Куда делась реальная казна? По стечению обстоятельств и он не дошёл до конечной цели. Запорожцы не получили поддержки Донских казаков и были вынуждены прятаться по балкам и буеракам. В конце концов, после ряда мелких стычек их осталось очень мало, и они спрятали казну Запорожской Сечи на донской земле, предположительно не так далеко от Ростова. Но вот где именно находится место упокоения клада запорожских казаков и поныне никому не известно…».

Само собой столь качественно слепленная легенда не могла остаться незамеченной. Многочисленные кладоискатели искали казну Сечи в ростовских катакомбах, в балке Сухой Чалтырь, где нашли останки волов с украинской упряжью. В конце девятнадцатого века предприимчивые кладоискатели даже создали акционерное общество, нацеленное на поиск утраченного сокровища. Они подробно изучили исторические факты и даже нашли некую указующую карту у монахов из Ростовской Нахичевани. Монахи срисовали её с татуировки на теле одного мастерового пришельца из Крыма, после его трагической смерти. Это был (вроде как) один из выживших казаков, зарывавших Запорожскую казну.

Как говорится в очередной легенде, члены акционерного общества смогли разгадать тайну карты, но помешали перемены, пришедшие на территорию Российской Империи (сначала случилась Первая мировая война, а следом пришли революция и гражданская война). Именно во время гражданской войны карту увезли за границу, а в 1942 году, во время оккупации Ростова, немецкий патруль задержал подозрительных румынских солдат с украденным металлоискателем. При них обнаружили карту в виде бумажной женщины с татуировками. Румынских солдат немцы за воровство расстреляли, но русские подпольщики, среди которых был краевед-патриот, успели заменить подлинник подделкой (мы балдеем). По одной версии теперь данная карта находится в Ростовской области на руках у этого человека (местного краеведа), но он никому ничего не говорит о ней и даже не показывает, охраняя тайну от посторонних. По второй версии она хранится в частной коллекции некоего жителя Ростова.

Посмотреть со стороны та эту историю – просто классика жанра! Тут тебе и коварные властители, замышляющие недоброе против свободолюбивого украинского казачества. Здесь и царские сатрапы, попавшиеся на хитрость всё того же казачества. Отважные воины, спасающие народное добро, секретный маршрут тайного обоза, таинственный казак с татуированной шкурой, спрятанные и многократно перепрятанные наидостовернейшие карты с указанием места заложения аж 1000 килограммового клада…! Эх, не нашлось на столь роскошный сюжет своего Роберта Л. Стивенсона, а то он точно бы написал продолжение своего неподражаемого «Острова сокровищ». Наверняка и название бы придумал что-то вроде «Секретные тачки в степях Украины».

Да, собственно говоря, дело даже и не в названии, как таковом, а в той исконно народной сказочности, которую безвестные создатели данного повествования не пожалели, при создании этого нетленного шедевра. То-то кладоискатели всех мастей так живо откликнулись на него, то-то перекопали все окрестности г. Ростова, да и не только их. В общем, настал наш черёд, чтобы наконец-то однозначно отделить зёрна от плевел в этом полуфантастическом сюжете.

Прежде всего, следовало понять, а была ли вообще у Войска Запорожского возможность скопить тонну ценностей на «чёрный день»? Не будем забывать о том, что «Запорожские казаки» это часть украинских казаков, первоначально, днепровские казаки, создавшие в XV – XVI вв. целый ряд стихийных военных организаций и укрепленных поселений за днепровскими порогами. На какое-то время они оказались вне зоны административной юрисдикции каких бы то ни было государств. Постепенно отдельные отряды объединились в централизованную военную организацию – Войско Запорожское, получившее своё наименование по названию региона проживания и расположения главного военного укрепления (и штаб-квартиры), именуемого «сечь».

После восстания Богдана Хмельницкого в 1648 году и перехода под контроль Войска Запорожского и власть запорожского гетмана территорий Речи Посполитой, располагавшихся на землях современной Северной и Центральной Украины (официально именуемой «Войско Запорожское», а после присяги на Переяславской раде в 1654 году и вхождения Войска Запорожского на правах автономии в состав Русского царства – «Малой Русью»). В Российской Империи они официально именовались «малороссийскими казаками». Примерно к этому же периоду относится первое письменное упоминание о создании в низовьях Днепра укрепленного казацкого лагеря (Сечи), оставленное польским хронистом Мартином Бельским. По его рассказу, казаки по Днепровским порогам летом занимались промыслами (рыболовством, охотой, пчеловодством), а зимой расходились по ближайшим городам (Киев, Черкассы и др.), оставляя в безопасном месте на острове в Коше несколько вооруженных огнестрельным оружием и пушками казаков. Рассказ Бельского о запорожцах позволяет сделать вывод, что объединение отдельных сечей в Запорожскую Сечь произошло, вероятно, где-то в 1530-х гг. К этому времени относит возникновение первой сечи и исследователь В. А. Голобуцкий. Впоследствии целый ряд «Сечей» в низовьях Днепра просуществовал до 1775 года.

Уже к началу XVI века запорожские казаки сложились в значительную военную силу, доставлявшую определенное беспокойство соседям. В 1524 году, при правлении великого князя литовского и короля польского Сигизмунда I, был выдвинут проект создания организованного казачьего войска, привлечённого на государственную службу Великому княжеству Литовскому и Русскому. Но из-за недостатка финансовых средств, проект тогда не был реализован. В 1533 г. староста черкасский и каневский, Евстафий Дашкович, предлагал устроить в низовьях Днепра за порогами постоянную стражу тысячи в две человек, но этот план также не был выполнен.

Помнили об идеях привлечения казаков на государственную службу в интересах отражения нападений с юга и в новообразованном после Люблинской унии 1569 года, польско-литовском государстве – Речи Посполитой. 2-го июня 1572 г. король Сигизмунд II Август подписал соответствующий универсал, в соответствии с которым, коронный гетман Ю. Язловецкий нанял для службы первых 300 казаков. Они давали присягу на верность королю и должны были, находясь в полной боевой готовности, отражать вторжения татар на территорию Речи Посполитой, участвовать в подавлении выступлений крестьян, восстававших против панов, и в походах на Москву и Крым.

Эти казаки были занесены в специальный список (реестр), подтверждавший их права и привилегии, связанные с их государственной службой. Из-за чего их называли «реестроевыми», т.е. переписанными. Так возникло «Войско Его Королевской Милости Запорожское». В сентябре 1578 года король Стефан Баторий издал указ под названием «Соглашение с низовцами». Количество реестровых казаков увеличивалось до 500 человек, а в 1583 – до 600. Реестровые казаки получили во владение городок Трахтемиров в Киевском воеводстве, где размещались войсковая скарбница (казна), архивы, арсенал, госпиталь, приют для бессемейных инвалидов. Король передал казакам знаки власти – клейноды (хоругвь, бунчук, булаву и войсковую печать).

То есть мы видим, что к временам правления Екатерины II всевозможные разновидности «сечей» существовали в Запорожье более 200-т лет! Они соединялись, распадались, воевали, но, тем не менее, удерживали под своей властью значительные территории, причём не только военной силой, но действуя и экономическими рычагами. Давайте рассмотрим, на чём держалась экономика казацких республик. Как и за счёт чего наполнялась военная казна Запорожской Сечи?

Финансовая система Запорожской Сечи сформировалась под влиянием польских, киевских и литовских бюджетно-фискальных институтов в Украине. В Запорожской Сечи имелся некий централизованный склад, который являлся хранилищем не только денег, но и различных ценностей, которые находились в распоряжение Коша. Сокровищница служила также архивом и составом воинских клейнодов и трофейных украшений. Она же выполняла роль центрального арсенала, где хранились боеприпасы и оружие. Данный институт функционировал и как кассовый центр, ответственный за выполнение запорожского «бюджета», т.е. как государственная казна, в которую стекались доходы и откуда производились необходимые платежи.

В служебные обязанности казначея – шафара принадлежало: Приём доходов; Выдача денег и вещей; Ведение учета кассовых сумм и материальных ценностей; Составление отчетов кошевому и казацкой Раде.

Шафар исполнял обязанности государственного казначея и интенданта. В состав скарбового старшины входили два шафари, два пидшафарии и кантаржей (хранитель мер и весов) с небольшим штатом канцеляристов. Для составления характеристики казны Запорожской Сечи рассмотрим доходные статьи бюджета, которые расходовались на оплату сечевой и паланковую администрации, церкви и школы, денежное и материальное обеспечение казацкой службы.

Главным источником доходов Запорожской Сечи, Войска Запорожского низового, кроме природного богатства большого черноземного края, были военная добыча, внутренняя и внешняя торговля, продажа вина, пошлина от товаров, подымный налог и царское жалованье.

Первым и прямым источником доходов запорожских казаков была добыча, полученная на войне с турками, татарами и поляками, Отправляясь в каждый поход, запорожцы присягали перед святым

Евангелием в том, что каждый из них не скроет ничего из военной добычи, а все добытое добро доставит в шалаш для разделения между всем обществом. Вернувшись из похода, запорожские казаки делили добычу, лошади, рогатый скот, овец. По обычаю лучшую долю добычи казаки отдавали на церковь, а ту, что оставалась, делили между собой. Одни её быстренько прогуливали до последнего гроша, а другие (более бережливые) хоронили на «черный» день.

Вторым источником доходов Войска Запорожского низового была всякого рода торговля, внутренняя и внешняя. Все торговцы, купцы и промышленники, которые вывозили и привозили на Сечь разный товар, торговали в слободах, селах и зимовках, вносили определенную плату к военной казны или полковых: от куфи муки или припасов – рубль, от рыбы, пойманной в Буге, – три первых десятки «колья» на полковника, писаря и есаула, которые были при рыбных заводах, и четыре других десятки – на сечевую старшину. Если рыба была продана или потеряна и не было выделено от ее доли для военных чинов, то с рыбаков взималась её стоимость деньгами. На всех запорожских рынках присутствовали особые начальники, военные кантаржеи, которые следили за правильностью весов и мер, назначали цену привезенный товар, собирали пошлину с торговцев в военную казну.

Особенно большую пошлину давали шинки, широко распространенные на Сечи. Будучи свободными, запорожские казаки имели право варить мед, пиво, брагу и продавать спиртные напитки. По документам архива 1770 г., во всех пределах запорожских казаков насчитывалось более 370 кабаков, которые приносили армии в целом 1120 рублей в год, в том числе от аренды обычного кабака, без погреба – 2 руб. 50 коп. А с погребом, где можно было держать пиво и мед – 4 руб. 50 коп. Это сумма распределялась на 45 паев между войском таким образом – кошевому судьи, писарь, приказчика, 38 куреням, церкви, войска, довбиша и пушкарей пополам – по 24 руб. 51 коп. Кроме того, валки, которые привозили на Сечь с Украины, Крыма, Польши белое вино или водку, также платили пошлину на церковь и старшину: на старшину с каждой куфи по рублю. Кроме денег, брали так называемое «представительное вино» – по одному ведру (которое у казаков назывался кружкой) тому, кто продавал вино или водку, или того, кто сам покупал их, – общим числом 7 ведер. Лишь тот, кто платил эту двойную пошлину, мог продавать свой товар, и то только по цене, определенной Кошем.

Весомым источником доходов запорожских казаков было также «мостовое» есть плата с проезжих купцов, торговцев, промышленников и чумаков за перевоз через реки. Запорожские казаки принимали «мостовое» от каждого воза и от всякого скота за перевоз через реки и делили эти доходы между старшиной и всем войском. Пошлина была неодинакова в разные времена.

Запорожский Кош настоятельно просил московского царя о праве получать пошлину за переправу Переволочанского на Днепре, и хотя царь Алексей Михайлович подарил в 1675 г. запорожцам особой грамотой право на половину сбора с той переправы, гетман Иван Самойлович задержал ту грамоту у себя, а при преемнике Алексея Михайловича, Федора Алексеевича, совершенно лишил запорожцев права на владение Переволочанского переправой. Для сбора пошлины возле переправ существовала особая старшина, которая состояла из шафарь, подшафарь, писцов и подписарий. Трудно и даже невозможно определить с точностью всю цифру годового дохода, которую получал Запорожский Кош за перевозы через реки: это зависело от большего или меньшего движения чумаков, торговцев и купцов, в свою очередь зависело от урожая, улова рыбы, добычи соли, безопасности проездов через татарские степи и т. д.

Немалую долю военных прибылей составил «дымовой» налог, который запорожские казаки собирали из так называемых «сидельцев», которые жили в селах и зимовниках и считались подданными мочевого

общества. Налог был постоянным и временным: постоянный до 1758 г. составил 1 руб. из семьи, а с 1758 до 1770 гг. – 1 руб. 50 коп.

Однако предназначена запорожским казакам плата не выдавалась, потому что государственная казна Речи Посполитой часто была пуста. Даже бывало, что и его собственное войско не получало надлежащего жалованья. Из-за неуплаты денег Войско Запорожское иногда действовало вопреки политическим расчетам Речи Посполитой или враждебно выступало против самой Польши, каралось поляками. Только со времени, когда запорожцы наладили отношения с Москвой, они стали получать случайные денежные подарки, а затем и постоянную, четко оговоренную плату.

В 1620 г. царь Михаил Федорович послал известному в те времена гетману, кошевому атаману низовых казаков Петра Конашевича Сагайдачного «легкого жалованья» 300 рублей за то, что он, находясь за порогами Днепра, свою службу хотел «оказывать» царю против всяческих врагов царских, и ходил на татарские улусы и многих татар побил и взял в плен. В 1634 p., Во время заключения Поляновского мира Польши с Москвой, поляки наряду с другими статьями требовали от Москвы, чтобы московский государь ежегодно присылал деньги Войску Запорожскому, как того требовала грамота и как то бывало в прошлые годы.

На это условие московские послы отвечали: «Казакам запорожских какое жалованье и за какую службу давалось и какая у них грамота есть, того не упомнить; думаем, что это могло быть, когда запорожские казаки великим государям служили, и теперь, когда начнут служить, то им государева „кование“ (выплата) будет по службе».

Так что регулярно получать деньги от московского царя запорожские казаки начали лишь со времени присоединения Украины к Великомосковскому государству, т.е. с 1654 г.

Для сохранения всеобщей воинской казны у запорожских казаков существовала так называемая сокровищница. Был возведен особый статус отписания (учёта) военной казны и военный табель о рангах. При сечевой церкви под опекой военного суда сохранялась и особая, неподвижная казна. Сей казной могли пользоваться только с общего согласия старейшин старшина и куренные атаманы. В случае нарушения этого правила виновного казнили, а все его имущество отбирали в пользу войска, несмотря на то, был тот знатным казаком, или простым.

Вместе с денежным содержанием запорожским казакам выдавалось хлебное, а также боевое содержание (свинец и порох, что экономило грандиозные суммы). Кроме царского хлебного содержания, запорожские казаки получали иногда продовольственные запасы из Киево-Межигорского и Саморсько Николаевского мельниц. Так, 4 сентября 1759 г. из монастырских мельниц Самары и Самарчик на Сечь для военной канцелярии было отправлено по одной бочке пшена, пшеничной и ржаной муки. Однако ввезенного свинца, пороха, денег и хлеба не хватало для всего Войска Запорожского, поэтому запорожцы часто изготовляли его сами.

Сначала вся плата выдавалась Войску Запорожскому золотой и серебряной монетой, но с 1764 г. только медной. Запорожцы требовали заменить медные монеты серебряными или золотыми, однако к концу существования Сечи зарплата им выдавалась только медными деньгами.

Все военные прибыли запорожские казаки тратили, прежде всего, на общественные дела – покупку боевых припасов, продовольственные товары, оборудование переездов, содержание духовенства, построение лодок, на содержание военной старши́ны. Но часть военных прибылей неизбежно оседала у отдельных лиц.

В обращении на Запорожской Сечи были деньги разных стран: Турции, России, Польши и. т. п. По свидетельству летописца, у запорожских казаков кроме червонцев, в обращении были такие монеты: львы, орлянки, четвертины, пивталяркы, орты, тимфи, шостаки, шаги, чехи, галаганы. После Полтавской битвы, по распоряжению российского царя Петра, все эти деньги были выведены из обращения, а вместо них Малороссия была наполнена «Русскою медною да серевряною дровней (серебряной чеканкой) и твердой монетой краснымъ кунштомь изданному».

Для пущей наглядности, я свёл в небольшую таблицу известные источники военного сокровища (в твёрдой «металлической» валюте) Запорожской Сечи с конца XV в. по 1775 г.).

Так что надеюсь всем понятно, что на Запорожье сформировалась новая украинская (впрочем, скорее казацкая) государственность, которая оперировала весьма значительными суммами. Поэтому сомневаться в том, что казаки за 200 лет смогли сформировать мобильную казну весом всего лишь в одну тонну, совершенно не приходится. Вспомним-ка в связи с этим, сколько бочонков куда-то там вёз обоз из легенды? Правильно, всего было 32 бочонка. Тысячу килограммов делим на тридцать два, и получаем что-то около 31,3 кг. Грубо говоря, каждый бочонок весил примерно по два пуда, что тоже вполне достоверно.

Кстати сказать. Пара волов легко перевозила 50 и даже 60 пудов груза! Так что весь золотой запас Сечи мог запросто уместиться всего на одной подобной упряжке! И вот тут-то мы сталкиваемся с неким парадоксом. Представьте себе такую картину – обычная просёлочная дорога где-нибудь под вконец сомлевшим под жарким солнцем Мариуполем. По дороге не спеша ползёт воловья упряжка с живописным оборванцем, сидящем на ко́злах. Гей, цоб-цобе! Звонко щёлкает кнут, но волы не обращают на периодическое щёлканье ни малейшего внимания. Им тоже жарко и хочется хоть к вечеру добраться до тихой речки, утопающей со всех сторон в выросшей по грудь медовой траве…

Кто будет долго рассматривать сию неторопливо плетущуюся повозку, заинтересует ли она хоть кого-то из местных селян? Нет, никого она не заинтересует. Вот если бы на её козлах сидел кум Грицко, две недели назад уехавший в Херсон, ну-у, тогда да… Но поскольку кума нет, то пусть себе эта убогая телега едёт дальше.

Теперь немного изменим картинку. По дороге всё так же тащится одинокая телега, но теперь впереди неё, позади, да и по бокам тоже скачут конные сотни с шашками наголо. А позади всей многочисленной процессии ещё и пара небольших пушек грохочет разношенными шкворнями на ухабах…

Обратят ли люди внимание на такой конвой? Несомненно! Со всех сторон сбегутся! Во все окошки любопытные лица повылезут, и ещё неделю после этого будут обсуждать столь редкое событие! Это понятно, обычная деревенская психология. Кто в провинциальной Украине никогда не бывал, то этого может быть в полной мере и не осознает, но на самом деле так там велось издревле! Обычный воз везде проедет незамеченным, но тот же самый воз с вооружённой охраной, будут помнить целый год!

Какой же мы делаем вывод из вышеизложенного эпизода? А очень даже простой. Скорее всего, вовсе и не сокровища всей Запорожской сечи вывозил данный обоз, в том и нужды особой не было. Нет, нет, господа! Везли они банальную взятку, надеясь с её помощью подкупить донское казачество и подбить его на совместные действия против центральной Российской власти. Почему нет? Запорожцы уже не раз поступали подобным образом и не два. Польские хозяева мешали – нападали на поляков без зазрения совести. Литва недоплатила – и Литву можно пограбить! Российские власти наступили на хвост – а ну-ка мы им на всём юге восстания устроим!

Везли они свою взятку в совсем небольшом обозе, максимум из трёх-четырёх воловьих упряжек. Бочонки маскировали самым незатейливым грузом, навалив поверх них сено или дрова. И охрана при обозе была самая незначительная, всего-то пяток бедно одетых всадников. Ведь самым главным для данного обоза было вовсе не показать свою военную мощь, а совсем наоборот – укрыться от любопытных глаз своей обыденностью и зубодробительной скучность. Ведь подобных ему крошечных обозиков по территории российского юга двигалось превеликое множество! Торговцы и предприниматели той поры везли зерно, глиняные горшки, муку, вяленую рыбу, арбузы, стройматериалы, солому и множество иных, самых заурядных вещей на продажу или в уплату податей. И не было лучше способа затеряться в этом нескончаемом потоке, как слиться с ним и решительно ничем не выделяться.

Посмотрим, что же случилось с нашим обозом далее? Судя по общему тону легенды, переговоры запорожцев с дончанами не задались. Не берусь сказать почему. Может быть, предложенная взятка показалась тем слишком маленькой (мы ведь не знаем наверняка, что конкретно везли в обозе), а может быть просто момент для совместного выступления был выбран не совсем удачно. Но, так или иначе, но казаки двух больших общин к общему знаменателю точно не пришли. Возникла довольно странная коллизия. По идее сопровождающие запорожский обоз лица свою работу выполнили – т.е. доставили пресловутые бочонки под Ростов в целости и сохранности. Они ведь никак не рассчитывали на то, что им же придётся везти их обратно!

Почему это для них было крайне нежелательно? Да всё просто! Ведь они же добрались до окрестностей Ростова только потому, что никто не знал об их тайной миссии, и о том, что именно они везут под сеном или дровами. Вот только теперь об этом стало известно очень многим! И риски для обозников сразу же возросли в геометрической прогрессии! Одно дело, если груз сдал, расписку получил и можешь во весь опор скакать до родной хаты на быстром скакуне, и совсем другой, если тяжкий груз остался при тебе. На весь обратный путь налегке у них ушла бы максимум неделя. Но тащиться на перегруженных волах обратно в Запорожье – это почти месяц пути! И неизвестно откуда и с какой стороны за этот месяц можно ожидать внезапного удара. Ведь переговоры не удались и, следовательно, они оказались не на дружественной территории, а на как минимум не очень сочувствующей. Тут могло случиться всякое. Донцы могли просто сообщить властям о прибытии подозрительного запорожского обоза с ценностями, а могли и сами попытаться отбить халявное серебро и злато!

Так что запорожцы довольно быстро сообразили, что им следует как можно скорее освободиться и от медлительных упряжек, и от тяжкого груза. Волов легко обменять на лошадей, но куда девать треклятые бочонки? Вариантов было всего два: утопить или закопать! Наверняка ценности они действительно закопали у какого-то приметного объекта. Использовали для этой цели курган, сухую балку, или столетний дуб, не столь важно. Важен был только тот факт, что быстро вывезти обратно в Сечь неподъёмно тяжёлые бочонки десяток человек никак не мог. Но и оставить их просто так валяться на дороге они тоже не имели права, сокровища как-никак!

По всей видимости, наших неудачливых переговорщиков действительно ловили и преследовали, на это все легенды о запорожском золоте намекают однозначно. Вероятно, запорожцы оказались в такой ситуации, что они были вынуждены спасаться поодиночке, поручив сокрытие ценностей лишь двум-трём своим сотоварищам. Отсюда происходит и вся дальнейшая неразбериха с якобы кем-то сделанными и вроде бы впоследствии утерянными картами заветного места. Времена тогда были лихие, а народ по большей части совершенно безграмотный.

Составить же качественную карту, по которой кто-либо другой мог отыскать запорожский клад, оказалось тоже крайне непростым делом. Скорее всего, «похоронщиками» были нацарапаны некие примитивные кроки (план местности, наскоро сделанный путём глазомерной съёмки), поиск по которым могли осуществить только они сами. Но как сложилась дальнейшая судьба людей, вынужденно спрятавших ценности на много сотен миллионов современных рублей, нам конечно не ведомо. Вероятно, их, так называемая карта, и в самом деле была найдена совершенно посторонними людьми, но те, по всей видимости, не смогли привязать её к какой-либо реальной местности.

Поскольку анализ легендарного материала не выявил каких-то явных подтасовок и однозначных несуразностей, было решено провести масштабное сканирование обширных местностей между Донецком и Ростовым, там, где некогда проходил старинный чумацкий шлях. Ведь, скорее всего тайный запорожский обоз продвигался именно по нему. Но пока мы собирались в дорогу, на Украине начались давно предсказанные мной кровавые события разгорающейся на Украине гражданской войны, и пришлось программу масштабно задуманных поисков заметно сократить. Было решено проехать только по трассе Миллерово – Шахты – Новочеркасск – Чалтырь – Азов.

Мы надеялись, что именно в окрестностях данной трассы наша аппаратура дальнего поиска сможет уловить крупную залежь цветного металла. При неудаче был запланирован и план «Б». Следовало объехать вокруг самого Ростова, а после этого двигаться через Чалтырь на запад. Затем планировалось посетить дороги Таганрог – Новоазовск, и Таганрог – Матвеев курган. Если и там ничего похожего не будет обнаружено, то мы просто продолжили бы путешествие на юг, выполняя другую более масштабную поисковую программу.

Что же показали поиски на указанных выше трассах? Они дали весьма неоднозначный результат. Скажу сразу, никаких чересчур уж громадных масс золота или серебра на данном маршруте обнаружено не было. Хотя несколько подозрительных точек всё же привлекли наше внимание. Правда, поняли мы это только через двое суток после того, как завершив объезд Ростова, укатили в сторону Краснодара. Сидя в гостинице Тимашевска, мы в какой-то момент принялись обрабатывать накопленные во время поездки данные. Только тогда наше внимание привлеки эти три точки. Причём привлекли именно тем фактом, что все они располагались вдоль одной из старых дорог, причём расстояние между ними было на удивление одинаковым, порядка 11—12 километров.

И тут нас осенило. Ба, да ведь мы упустили самое главное! Ведь в столь сложный и непредсказуемый поход запорожские атаманы послали в столь «стрёмный» поход своих самых-самых из самых тёртых и бывалых казаков! Мало того, что все они должны были быть отменными бойцами, так ещё они должны были уметь вести сложные переговоры и знать, как выкручиваться из любых самых хитроумных ситуаций! То есть кошевые атаманы послали на опасное и ответственное задание настоящих «тёртых калачей». А раз так, то они, эти самые-самые должны были понимать, что всегда лучше перебдеть, нежели недобдеть, особенно если тебе поручено отвечать за столь немалые сокровища!