Текст книги "Наследник, которому по…"

Глава 6

– Проходи Дрейк, – гражданин отец сидел за столом в своём рабочем кабинете и задумчиво меня разглядывал. Пожав плечами, я плюхнулся в кресло у книжного шкафа, служившего скорее декорацией, чем реально использовавшегося, и принялся скучать. Должна была начаться очередная лекция на тему как хорошо быть болдаром и как плохо малдаром. Но не угадал.

– Да меня дошли слухи, – как-то дипломатично, чего от него вовсе не ожидалось, произнёс Рассказов-старший, – что на мероприятии у Стуковых ты повздорил с Сюзанной Крыловой.

– Повздорил, будет слишком громко, – ответил я, – она хотела от меня признания, она его получила. Почему это обидело её ещё сильней, я не представляю. Никогда не понимал женщин.

«И видимо никогда не пойму, – раздраженно подумал я, – тысячу лет прожил, а так и не разобрался, почему одни верны всю жизнь после мимолётной интрижки, а другие предают и подливают яд после десяти лет совместной жизни, заваленные роскошью и подарками. Даже ментальное сканирование не помогало. Сегодня она тебя беззаветно любит, а завтра, почему-то, ненавидит как злейшего врага».

– Но она напала на тебя, – прищурился отец.

– Напала, тоже чересчур громкое заявление, – потёр я переносицу, – так, помахала этими своими струями.

– А потом? – протянул чуть наклонив голову Рассказов-старший, глядя на меня.

– А потом она потеряла сознание и упала.

– Вот так просто взяла и сама, без причины?

Я развел руками, как бы говоря – фигня случается.

– Знаешь, Дрейк, – вздохнул мужчина, – раньше ты не был таким скрытным. Спрошу прямо, ты поднял магический ранг?

И тут до меня дошло, к чему он это всё затеял. Ох уж этот их культ личной силы и дуэлей. Он решил, что раз Сюзанна была болдаром, то победить я её мог только тоже скакнув в ранге магии. Просто потому, что в местном понимании малдар болдару не ровня априори.

– Нет, – покачал я головой, не став скрывать правду, – это она сама себя вырубила, закоротила торшер и её трахнуло током. Двести двадцать вольт, пятьдесят герц – не шутка.

Но тут, внезапно, Ричард Рассказов побагровел, и со всей силы шандарахнул кулаком по столу, отчего стоявшая там чернильница подпрыгнула и перевернулась. Спрашивается, нафига только на столе стояла, если давно шариковые ручки изобрели и перьями пишут только отбитые фрики. Я, кстати, эту шариковую ручку как увидел первый раз, так не смог сдержать слёз, целовал её, прижимал к себе, шептал – Ты моя прелесть.

Ох, сколько пергаментов я исписал этим уродским гусиным пером в своём мире, сколько трудов и мучений пережил. И ведь не всё писцам доверишь, многое приходилось самому…

Из мимолётных воспоминаний меня вырвал злобный рык взбеленившегося непонятно из-за чего отца.

– Хватит придумывать! – Прорычал он, – Какие, твою мать, двести двадцать, какие пятьдесят. Ты что, за идиота меня держишь?! Глупее вранья я в жизни не слышал, совсем уже со своей физикой от реальной жизни оторвался. Быстро говори, какой магией ты её победил!

Посмотрев на того как на идиота, я только вздохнул, но делать нечего, пришлось на ходу импровизировать.

– Хорошо, – склонил я голову, чтоб ненароком себя не выдать едкой ухмылкой, – ты меня раскусил, её действительно вырубил я, но это была не магия, а особый секретный удар который мне показал мастер Сирахерама.

– Она даже не заметила его, – сощурившись, произнёс Рассказов-старший, проявив недюжинную осведомлённость. Его лицо потеряло красный оттенок и стало задумчивым.

– Это часть секретного искусства бесконтактного боя, переданного ему тайным мастером Чхарьком, отец.

Тут папаше крыть было нечем. Сам же нанял великого мастера.

Минут пять посидев в тишине, глубокомысленно похмыкивая, Ричард Рассказов так и не нашел что ещё сказать, наконец вздохнул тяжело, вымолвил, – Как же, всё-таки, ты изменился, – и отпустил кивком головы.

Поднявшись, я вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.

Все, абсолютно все отмечали, что я очень изменился за лето, но вопросов это ни у кого не вызывало. Потому что на то была весьма веская причина, собственно я и занял это тело благодаря ей же, вернее их совокупности.

Всё началось с того, что на Дрейка Рассказова напали какие-то очень смелые похитители, решившие срубить бабла, растреся род Рассказовых на бабки за спасение жизни наследника рода.

Для пущего устрашения, они затащили, тогда ещё не меня, но моё будущее тело, вяло сопротивляющееся, на крышу здания, где решили записать на видео как они подвешивают меня за ноги над пустотой в пять этажей глубиной.

Вот только эти идиоты не смогли решившего в очередной раз взбрыкнуть парня удержать, и тот, голося от ужаса, полетел вниз.

Тут бы и сказочке конец, но крепкие ветки близко растущего дерева не дали тому воткнутся головой в землю, отпружинив и отбросив чуть в сторону.

Там, правда, начиналась уже проезжая часть и вставшего с асфальта Рассказова-младшего сбил не успевший вовремя затормозить грузовик. Его отбросило обратно на газон, но дальше грузовик, потеряв управление, снёс столб линии электропередач и парня сначала придавило железобетонной опорой, а затем, сверху упали провода десяти киловольтной линии, с почему-то не сразу сработавшей защитой.

К моменту, когда тело парня забирала скорая, он был ещё жив. Вот только, по дороге в больницу, в скорую врезалась тоже спешащая, только на пожар, пожарная машина. От удара двери скорой распахнуло и каталка с телом вылетела на проезжую часть, где, удачно приземлившись на колёса, стала быстро набирать скорость, двигаясь под уклон, пока, с разгону, подпрыгнув на цветочной клумбе, не влетела в окно того самого горящего здания, куда спешили пожарные.

Через час, переломанную, обгорелую и пораженную электротоком тушку всё-таки смогли доставить в реанимацию. Правда, уже без признаков жизни, поэтому, отчаявшись оживить труп, отвезли в морг, где поместили в морозилку. По видимому, где-то в этот момент в тело, покинутое прежним хозяином, и попал я. Не знаю, что подумал работник морга, когда я вежливо постучался изнутри, но уносили нас обратно в реанимацию уже обоих.

Накопленная энергетика моей тысячелетней души не дала телу загнуться и, несмотря на все усилия врачей, я медленно но верно пошел на поправку.

* * *

– Дрейк, вот ты где, – в коридоре меня поймала маман и я, снова вежливо улыбнувшись, посмотрел на неё.

Женщина была необычайно оживлена, глаза поблескивали, а по лицу блуждала непонятная улыбка. Схватив меня за руку, потащила за собой, на ходу приговаривая, – Сынок, пойдём быстрее.

– Зачем?

– Встречать гостей, конечно, – ответила она таким тоном, будто это я ждал кого-то и лишь по глупости об этом забыл. Вот только я никого не ждал.

– И что за гости? – спросил я, решив не сопротивляться маман, тащившей меня с упорством буксира.

– Кузины твои, близняшки, – как само собой разумеющееся, пояснила Эльвира, – Тоши и Хэнэко.

– Мам, – произнёс я спокойно, – мы же вроде с отцом решили, что я буду выбирать себе жену из другого рода?

– Не знаю, что вы там с отцом решили, – остановившись, и упрямо поджав губы, ответила та, – но когда ты увидишь девчонок, ты точно и думать забудешь о каких-то посторонних вертихвостках, – тут она вновь мечтательно заулыбалась, прижала ладошки к щекам, – они такие красавицы выросли, Дрейк, ты не поверишь!

В холл мы спустились, когда слуги заносили чемоданы нежданных гостей. Вернее только мною нежданных. Мать, похоже, всё втихую и организовала, решив взять меня измором. Ну-ну…

Обе мои кузины тоже находились тут и увидев мать, дружно заулыбались и закричали, – Тётя Эля!

Та немедленно обняла их, затем расцеловала в обе щёки.

– Как выросли, как похорошели, – приговаривала она, разглядывая близняшек.

Выросли они это точно. Я бы этим кобылам шестнадцать и не дал бы, минимум лет двадцать а то и больше, капуста, похоже, основным компонентом рациона была…

– А это ваш братик, – маман вдруг совсем по-девчачьи хихикнула, посмотрела на меня, – ну же, Дрейк, обними любимых сестрёнок.

Нечего делать, пришлось обниматься. То ещё занятие. Эти две оголтелые акселератки тыкались в меня сиськами совершенно ничего не смущаясь. Ещё и без лифчиков оказались, сквозь тонкую ткань блузок соски я почувствовал очень хорошо.

Мда…

Тут женщина решила оставить нас одних и быстренько поднялась по лестнице на второй этаж, скрывшись в недрах дома. Улыбки на лицах близняшек тут же пропали.

– Значит так, – прищурившись, произнесла та, что стояла слева, по всей видимости Тоши, – во-первых, уясни сразу, братик, – последнее слово она произнесла с ясно слышимой издевкой, – ты нам не нравишься и мы здесь только по просьбе тёти Эли, потому что она классная и нам не хочется её расстраивать.

– Взаимно, – произнёс я быстро, разглядывая гору чемоданов которую натащили слуги, похоже близняшки ещё и полдома с собой прихватили.

– А во-вторых, – произнесла задиристо вторая – Хэнэко, хрустнув кулаками, – мы тебя побьём!

– Не выйдет, – рассеянно произнёс я, прикидывая, в какую из комнат влезет столько барахла, – меня обучает тайному стилю бесконтактного боя мастер Сирахерама.

– Врёшь, – набычилась Хэнэко.

– Не вру, – ответил я, – можешь у матери, вашей тёти спросить. Кстати, одна особа с большим даром, уже пыталась на меня напасть.

– И? – нахмурившись, уточнила Тоши.

– И я её победил одним ударом, который она даже не заметила.

Обе девахи задумались, то и дело поглядывая на меня. Я прямо видел, как во всю крутятся шарики с роликами у них в головах. Верить мне они не хотели, но я говорил слишком уверенно, да ещё и спокойно в свидетели приводил мать, это их сбивало с толку.

Что до меня, то поразмыслив ещё, я понял, что подобное враньё мне выгодно с какой стороны не посмотри, главное туману понагнать и врать побольше. Так и отстанут. Давно известно, чем больше лжи, тем больше в неё верят.

– Может тогда покажешь хоть один удар? – переглянувшись с сестрой, произнесла Тоши.

– На вас?

Девчонки неуверенно кивнули.

– На вас не могу, – но только они попытались победно заулыбаться, как я спокойно добавил, – во-первых, ваша энергетика к такому не готова и может серьёзно пострадать, а во вторых, это тайное учение мастер Сирахерама согласился мне передавать только взяв с меня клятву, что я никогда не буду применять его первым. Исключительно в целях самозащиты.

Те снова замолчали, а я, хмыкнув, развернулся и с независимым видом направился к себе.

– Ну хоть тренировку вашу можно посмотреть? – крикнула мне в спину Хэнэко. Я уже научился различать их по интонациям.

– Тренировку? – я на миг задумался, но затем, полуобернувшись, кивнул, – тренировку можно, но сначала мне надо будет обсудить это с мастером. Далеко не всё можно показывать посторонним.

* * *

– Дрейк, зачем? – в голосе бурята я услышал самое настоящее отчаяние, когда сообщил, что он теперь меня обучает таинственному бесконтактному бою и скоро мы с ним проведём показательную тренировку.

– Не бзди, – ответил я, ещё раз продумывая в голове план, – главное запомни, что учил тебя тайный мастер Чхарёк, в месте которое скрыто от глаз простых смертных. И найти его невозможно, он сам находит достойных и забирает к себе.

– Вообще-то, – буркнул лже-мастер, – я и сам про скрытое в горах додзё придумал. Без тебя. Но бесконтактный бой, это же чушь, кто в такое поверит?

– Это же маги, – позволил себе хмыкнуть я, – они во всё поверят. Главное побольше мелких подробностей. Чем подробнее ложь, тем она более достоверна. Скажи, что додзё расположено в скрытой деревне, ммм… например, орла. Во, точно. Скрытая деревня орла, которой заправляет мастер Чхарёк и где живут остальные адепты бесконтактного боя.

– Ну это ладно, – почесав тыкву произнёс Степан, – но всё-равно, что насчёт бесконтактного боя, как показывать будем?

– Легко, – я прошелся по татами, приноравливаясь к чуть пружинящему покрытию, – он же бесконтактный, поэтому никаких там ударов и бросков. Показывать будем медленно, скажем, чтобы не оказывать сильного воздействия на энергетику зрителей.

– Какую энергетику?

– А есть разница? – подняв бровь посмотрел я на парня, – просто энергетику. Звучит серьёзно, а там каждый уже сам додумает, что это за энергетика. Какие-нибудь тонкие поля, астральное тело, биотоки и прочая белиберда. В общем, не переживай.

– А если спросят?

– Скажи, что учение секретное и под страхом смерти разглашать нельзя, иначе придёт мастер Чхарёк и накажет отступника.

Бурят со стоном закрыл лицо ладонями, прошептал через них, – Во что ты меня втравливаешь…

– Нормально всё будет, – я встал напротив него, – а теперь давай порепетируем.

Отняв ладони, тот хмуро посмотрел на меня, но больше говорит ничего не стал.

– Значит так, – принялся импровизировать я, – например я иду на тебя, вытянув вперёд руки, как будто собираюсь схватить.

Повторил это в натуре, медленно идя на новоиспеченного мастера бесконтактного боя.

– А ты, в это время, когда я буду в паре метров, вот так рукой как бы перед собой черти полукруг.

Я посмотрел на продолжающего стоять Степана, скомандовал, – Черти давай!

Тот быстро повел рукой перед собой.

– Не так быстро, – поправил я его, – мы же бережём энергетику зрителей. Плавно, не торопясь, как в замедленной съемке.

Степан кивнул и повел рукой уже медленней. Я тут же скособочился, сделал ногами пару заплетающихся «па» и завалился набок на татами. Вскочил, сказал, – Видишь, ты типа воздействовал бесконтактно на энергетику моих ног и завалил меня на пол. Понял?

– Хм, – почесал тот затылок, – вроде да. Не сильно сложно.

– Ну а я о чем, – тут же заулыбался ему в ответ, – в том-то и суть бесконтактного боя, что всё просто, не карате чай какое-нибудь.

Мы ещё поотрабатывали приёмы с воздействием сзади, когда я мешком заваливался на спину, затем я имитировал удар в скулу и Степан как бы, незримой силой, уводил меня в сторону, а затем опускал руки вниз и я тоже оседал на пол.

Ну а финальным аккордом я решил продемонстрировать самый страшный удар.

– Значит так, – произнёс я, снова вставая напротив, – сейчас просто пристально на меня смотришь. Да не так, выпучись. Нет, нормально выпучись, всем должно страшно стать, а не смешно. Ну как на толчок по большому пошел, только делай это как бы сурово. Во, отлично!

Схватившись за шею, с криком – Ай! – я завалился на татами. Затем встал потирая якобы место удара. Сказал удовлетворённо, – Ну всё, это коронка будет. А остальное, скажем, слишком секретно, чтобы показывать непосвящённым.

– А если кто-нибудь ещё у меня заниматься этому захочет? – засомневался вновь бурят.

– Скажешь, что этому тайному искусству разрешено обучать только одного ученика за раз.

– Но когда мы с тобой закончим, снова же попросятся.

– Тьфу, – я упёр руки в бока, недовольно глядя на парня, – ты что такой тугой, ну скажи, что обучать можно только тех кто подходит, а они не подходят. И вообще, срок обучения ученика десять лет. А за десять лет что-нибудь придумаем.

– И как ты это только всё придумал…

– Не спрашивай и мне не придётся врать, – ответил я, пробуя какие-то боевые стойки, глядя в зеркало и по всякому выгибая руки, ища наиболее впечатляющие позы.

– Да уж, вижу в этом ты мастер, – вздохнул Степан.

– Ради нас обоих стараюсь, – вновь ответил я, затем попросил, – Ну ка, оцени, как тебе такая стойка, я её назвал – «Орел расправил крылья и пикирует на добычу».

– Вообще-то, когда орел пикирует, он крылья складывает, – вновь, явно из вредности, возразил мне бурят.

– Да кого это волнует, – махнул я рукой, – главное эффект!

Глава 7

Появившись на пороге школы я заметил странные взгляды, что на меня бросали отдельные ученики. Преимущественно со значками аристо на воротнике. Некоторых я помнил по вечеру у Стуковых, некоторых нет, но, похоже, слухи, о моей победе над Сюзанной разлетелись широко.

– Дрейк Ричардович, – один из старшеклассников, сурово просеивающий взглядом мелкоту в фойе, увидев меня расплылся в улыбке и предложил, – давайте помогу с верхней одеждой.

Оглядев скучивщуюся у гардероба и вяло перепихивающуюся за право первоочередной сдачи куртки толпу, на которую то и дело рявкала суровая гардеробщица тётя Глафира старшая прапорщица в отставке воздушно-десантных войск, я милостиво кивнул, скидывая кожаное пальто от модного дома «Дон Саркисян», ему на услужливо подставленные руки, – Будь так любезен.

С моей курткой в руках, тот решительно, словно атомный ледокол во льды, врубился в брызнувших во все стороны младшеклассников, не забывая посмевшим возмутиться, отвешивать леща крепкой лопатообразной ладонью.

Прошло секунд двадцать, не больше, как взамен куртки, в моей ладони оказался гардеробный номерок.

– Пожалте, Дрейк Ричардович, – с легким поклоном произнес старшак.

Я посмотрел на минимум двухметрового бугая, что замер словно ожидая чего-то в ответ, усмехнулся, ответил, – Благодарю, жаль, не знаю вашего имени.

– Николя Валуа, – тут же охотно произнёс тот.

«Француз, ёп-та, – хмыкнул я, про себя, – а по лицу и не скажешь. Ещё одна жертва родителей, навроде нашего Такаюки?».

– Что ж, – ответил ему вслух, – я запомню.

Поднявшись в класс, я вновь занял место у окна, вглядываясь в тянущийся до горизонта лес. Я уже и не помнил, когда в прошлом мире мне удавалось вот так сидеть и смотреть на дикую и почти не тронутую природу, а не ломать голову над очередной проблемой государственного масштаба. Просто сидеть и смотреть, глядя как чуть колышутся хмурые верхушки елей, волнами перекатываясь под порывами ветра, словно тёмно-зелёное море.

К сожалению, в эту идиллию грубо, без какого-либо чувства такта снова влез Иванов.

– Дрейк! – неприятно царапнувший по нервам голос простолюдина вырвал меня из медитативного состояния, и заставил недовольно полуобернуться.

Посмотрев на пытающегося нависнуть надо мной парня, грозно упёршего руки в бока, со вздохом спросил, – Ну чего тебе опять, Такаюки-кун?

– Не называй меня так!

Я зевнул, вновь повернулся к окну.

– Дрейк!

Повернувшись обратно, я чуть поднял бровь, – Да, Такаюки-кун?

Парень практически зарычал, но, стиснув кулаки, сдержался. Поджав губы, попрожигал меня взглядом с минуту, а затем спросил, как всегда прямо и грубо, – Ты болдар?

– Ты думаешь, что я болдар? – ответил я вопросом на вопрос.

– Слухи ходят, – сощурился парень.

– Ну и пускай себе ходят. Мне-то что.

– Говорят ты победил болдарку.

– Говорят, что кур доят.

– Так это правда?

Я вздохнул, этот идиотский разговор начинал меня утомлять.

– Нет, кур не доят, это просто поговорка такая.

– Я не про кур, что ты победил болдарку! – от закипающего Иванова начал потихоньку идти пар.

– Ну победил, и что?

– Значит ты болдар, – убежденно заявил парень.

– Нет, не болдар, – ответил я спокойно.

Остальные одноклассники тоже прислушивались к нашему разговору, хоть и делали вид, что он их совсем не интересует. Видимо герой-простолюдин в очередной раз провёл свою просветительскую работу в попытках настроить их против меня.

– Ты не мог победить с малым даром!

– Не ори, – поморщился я, – и победил я её не даром, а тайным искусством бесконтактного боя.

– Такого искусства нет, – недоверчиво произнёс Иванов.

– Ну нет, так нет, – развел я руками.

– Опять смеёшся надо мной?

– Ты видишь на моём лице улыбку? – сощурившись произнёс я.

С яростным рыком развернувшись, Иванов понёсся от меня прочь. Бедному Такаюки-куну опять не хватило терпения и выдержки. Прищуренным взглядом я проводил его удаляющуюся спину, затем, опустив взгляд ниже, подумал, – «Сказать ему, что у него шнурок развязался?».

Но тут всё решилось за меня, потому что Иванов на очередном шаге на этот самый шнурок наступил, дернулся и, потеряв равновесие, рухнул вперёд, лбом, с треском и грохотом, впечатавшись в угол парты, после чего замер на полу словно труп.

Ещё пару секунд я хмуро наблюдал за ним, пытаясь понять, живой он хоть, после такого, но увидев, как грудная клетка продолжает чуть вздыматься, с некоторым облегчением хмыкнул и посмотрел на остальной класс.

Вот только весь класс, в полной тишине, сидел выпучившись не на Иванова, а на меня.

Увидев мой взгляд, все тут же спешно поотворачивались, а одна из девушек, даже испуганно ойкнула и прикрылась учебником.

– Ты видел, – услышал я чей-то шепот, – как он его, одним взглядом.

– Что ты хочешь, – вторил ему испуганный шепот второго – искусство бесконтактного боя.

– Ты думаешь это оно?

– А что же ещё.

В этот момент в класс влетел учитель английского языка и литературы, Леопольд Стивенсович Книг. Был он невысокого роста, достаточно щуплый и на вид не слишком физически развитый. Ботанический вид ему добавляли очки и вечно растрёпанная шевелюра. Это и полная непримиримость к двоечникам, периодически провоцировали отдельных учеников на выяснения отношений с учителем с помощью кулаков.

Но недаром Леопольд Стивенсович носил майку с надписью «I love бокс» и звание мастера спорта по боксу в полулёгком весе. Поле боя всегда оставалось за ним, довольно почёсывающим сбитые казанки.

Пробежав вдоль рядов, он притормозил на секунду, глядя на лежавшего без сознания Иванова, спросил у ближайшего ученика, – Вотс вронг виз хим?

– Упал, Леопольд Свинсонович, – заикаясь ответил тот. А затем мгновенно побледнел, поняв какую фатальную ошибку допустил. И нет, дело было не в исковерканном отчестве.

– Бэг оф бонс, – прошипел тот, приморозив парня ледяным взглядом к стулу, – Ин инглиш, маза фака, ин инглиш!

– Хи ис дропт? – глядя на учителя затравленным взглядом, осторожно предположил тот.

– Факин колорадо кид! Хи фэлл! Фэлл! – брызгая слюной прокричал тот в лицо парню.

Затем Книг перевёл взгляд на сидевшую рядом девушку, что, от учительского крика практически перешла в состояние близкое к бессознательному, ласково похлопал её ладонью по лицу, – Хэй, слипин бьюти, ком бэк фром джойлэнд.

Та немного очухалась, сглотнув, произнесла дрожащим голоском, – Хау кэн ай хелп ю, сё? – не рискнув связываться с отчеством.

Леопольд Стивенсович кивнул на так и не приходящего в сознание Иванова, – Вот зе фак хепенд ту хим?

Та нервно обернулась, посмотрев на меня, затем вновь перевела взгляд на учителя, произнесла через силу, – Ай донт ноу…

Вслед за ней, Книг прищурившись посмотрел на меня.

– Лондон ис зе кэпитал оф грейт британ, – произнёс я. Книг побагровел, но я быстро добавил, – Онли Иванов диднт ноу ит анд пэй зе прайс.

Тут в кабинет заглянула голова одного из старшеклассников и он быстро произнёс, – Дрейка Рассказова к директору.

Не дожидаясь, когда Леопольд Стивенсович опять завопит почему не на английском, голова исчезла, а я вопросительно посмотрел на учителя.

– Гоу, – махнул тот слегка недовольно рукой и я, подхватив сумку, направился в выходу из класса. И чего от меня вдруг понадобилось директору? Неужели тоже решил, что я болдаром стал?

Дверь директорской приёмной всегда была гостеприимно раскрыта, но желающих туда войти по своей воле было исчезающе малое количество.

Словно поджидающая беспечных жертв жадная пасть, сияющий призрачным серебристо-голубоватым светом проём, прикидывался самым обычным, ничем не отличающимся от соседних входом. Вот только иногда те, кто сюда входил, больше никогда не выходили, по крайней мере, традиционным способом.

А ещё, боязливым шепотом рассказывали, что директор иногда любит применять нетрадиционные методы воспитания. Причём настолько нетрадиционные, что никто доподлинно не знал, в чём же они заключались.

Слыша подобное мне даже немного стало интересно. Я, конечно, сомневался, что он придумал что-то такое, чего я не попробовал за тысячу лет, но всё же.

Заглянув в проём, я увидел сидевшую за столом в приёмной директорскую секретаршу на бейджике которой на правой стороне форменной зелёной блузки крупно была написана фамилия с инициалами – Воровайкина Л.Д.

Была она гражданкой лет сорока, с стрижкой ёжиком, смолившей сигарету и цедившей мелкими глоточками вязкий до черноты чифир.

Поинтересовался, – Лидия Дмитриевна, а директор у себя?

Та смачно харкнула в пепельницу, покосилась нечитаемым взглядом, хрипло произнесла, – Григорий Борисович пока свободен, но не надолго.

– Ну тогда я зайду.

Пройдя через приёмную, поднял руку, чтобы пару раз стукнуть из вежливости по дверному полотну, но секретарша вновь буркнула, – Не стучи, Григорий Борисович этого не любит. – После чего ткнула одним пальцем на компьютере клавишу «пробел», и блаженно щурясь, откинулась в кресле, под заигравшее из колонок, – Наколочки, наколочки, гоп татуировочки…

Оказавшись внутри, я увидел, что директор стоит у окна, смотря куда-то вдаль, чуть сгорбившись, одной рукой цепляясь за толстые прутья металлической решётки, а второй поглаживая сидевшего на подоконнике рядом кота.

Обернувшись, он увидел меня, подхватил мяукнувшую животину и неторопливо уселся в казённое кресло. Мне, что характерно, сесть не предложил.

Ну здравствуй, Дрейк, – произнёс Зонов, оглядывая меня цепким взглядом из под полуприкрытых век.

– Здравствуйте, Григорий Борисович, – ответил я, ничуть не обманываясь расслабленному состоянию сидевшего мужчины. Слишком многое свидетельствовало, что директор куда более опасен, чем пытается казаться. На таком месте обычный фраер на понтах, всплыло вдруг в памяти жаргонное словечко, не усидиться.

И в то же время меня не отпускало стойкое ощущение, что вся эта уголовная эклектика, усердно демонстрируемая школьной администрацией, не более чем очередная форма перфоманса, провоцирующая дополнительный стресс у учеников, ещё один слой социальной лестницы унижения, финальная его ступенька, квинтэссенция, так сказать.

– Малява на тебя пришла, – произнёс он, вдруг.

Я поднял бровь, но ничего не сказал, ожидая продолжения.

– Пишут, ты болдаром стал и скрываешь.

– Кляузничают, – ответил я, – подставить хотят, волки позорные.

– Возможно, – задумчиво кивнул тот, продолжая чесать у кота за ушком.

Тут в кабинет заглянул завуч, произнёс, – Вечер в хату, Григорий Борисович.

На что директор по дружески кивнул, – Заходи, Степан Абрамыч.

Крепко сбитый, коренастый, с выколотыми на пальцах перстнями, заместитель по учебной работе садясь в другое кресло, бросил на меня косой взгляд, хмыкнул, – А, Дрейк Рассказов. О чём базарите?

– Да вот, на пацана малява пришла, что он масть свою настоящую скрывает.

Взгляд Уколова заострился и критически прошелся по мне. С лёгкой угрозой в голосе он протянул, – Если так, то нехорошо это. Кидаловом пахнет. Негоже болдару среди малдар чалиться, не по понятиям.

– Малдар я, отвечаю, – произнёс я спокойно, под взглядами двух педагогов в образовании, на ходу подстраиваясь под их манеру речи, – мне резона нет гнать фуфло.

– Больно странностей много в тебе, – с сомнением буркнул завуч, – над собой не работаешь, не совершенствуешься, авторитет среди учеников не подымаешь, в туалете только ручки моешь. Хоть бы раз обоссал кого. Учишься опять же хорошо. А это плохо. Ты же умный пацан, в понятиях вроде разбираешься, а о будущем не думаешь. Почему до сих пор себе никого в подручных не определил?

– Я один на льдине, зачем они мне.

– И это говорит наследник уважаемого человека, – с осуждением произнёс Уколов, посмотрев на продолжающего сидеть с задумчивым видом директора, – в будущем глава серьезного рода. Один на льдине…

– Нельзя тебе одному, – авторитетно заявил Зонов, – там, за школой, – он махнул рукой в сторону окна, – суровый мир, в котором верить никому нельзя, и только здесь, ты можешь сформировать тот близкий круг верных подельников и подручных, которые дальше пойдут с тобой по жизни. А выйдешь ты отсюда один и как дальше управлять родом будешь? На кого обопрёшься? На отцовых кентов? Вот только они рано или поздно помрут и останешься ты один. А если ты один будешь, увидят все, что ты слаб, а с слабыми разговор короткий. И был сильный род и не станет его. Так что давай, эти мысли о льдине убирай подальше и начинай взрослеть.

Резон в его словах был. Небольшой. Вот только я взваливать на себя управление родом не хотел, на кой мне этот головняк. Я после двух империй зарёкся себя связывать подобными обязательствами. Правда пока не придумал, как это потенциальное ярмо кинетически перевесить на другую шею.

Но и идти на конфликт с администрацией, в этом тоже никакого профита не наблюдалось, и я, склонив голову набок, глядя на обоих педагогов в образовании, признанных авторитетов средней магической школы, произнёс, – Возможно я был не прав, обязательно обдумаю ваши мудрые слова, и постараюсь не упороть косяк.

Зонов благосклонно кивнул, – Давай, Дрейк, берись за ум. Мы как твои наставники и учителя по жизни, тоже несем ответственность за твоё правильное воспитание. Когда придёт время выпустить тебя из школьных дверей в большой мир, я хочу, глядя в глаза твоему отцу, с гордостью говорить о том, что мы сделали всё, что было в наших силах, что ты достойный продолжатель славных традиций «Последнего пути».

* * *

Когда юноша вышел, Зонов посмотрел на своего зама и хмуро произнёс, – Нет у меня к нему доверия, хитрый он и изворотливый. Вроде и не врёт, но явно что-то скрывает.

– Ну, это-то как раз неплохо, – ответил завуч, – подобные качества главе рода нужны.

– Ещё бы он их использовал там где надо, – директор поднялся, ссаживая кота на пол, снова подошел к окну, – и я до сих пор не уверен, что уровень его силы не вырос. Я навел кое-какие справки. Есть мутная история с поединком, где он каким-то образом смог победить болдарку.

– Каким именно? – заинтересовался Уколов.

– Всё происходило без свидетелей, поэтому сказать что-то определённое нельзя, но сделал это парень явно не физически.

– Значит всё-таки болдар, – покачал головой завуч, – но почему он это скрывает? Зачем это ему?

– Знаешь, – ответил задумчиво Зонов, – меня больше интересует, зачем это его отцу.

– Думаешь Рассказов-старший в курсе?

– Было бы странно, если бы он не знал силу дара собственного сына.

Завуч покачал головой, затем с осуждением заметил, – Программа обучения утверждена минобром. Как и положение о среднем магическом образовании. Мы не имеем права обучать болдара. Если подобное выяснится, мы рискуем попасть под комиссию с надзорного комитета. Тем более есть сигнал, – мужчина кивнул на лист бумаги на директорском столе. – Вот только как доказать, что он уже не малдар?

Директор повернулся от окна, глядя на верного соратника, затем, прищурившись, ответил, – Значит надо сделать так, чтобы он свой дар вынужден был раскрыть.

– И как?

– Скоро у нас школьный турнир, – ответил Зонов, – и всё, что нам надо, это сделать, чтобы Рассказов туда обязательно попал.

– А это может сработать…

В этот момент в кабинет без стука заглянула секретарша, хрипло произнесла, – Григорий Борисович, к вам можно?