Книга: О том, как богатыри на Москву ходили. И другие былинки - Инна Фидянина-Зубкова

Во стольном граде, сто раз оболганном, в Московии далёкой, за церквями белокаменными да за крепостями оборонными, жил да правил, на троне восседал царь-государь Николай Хоробрый, самодур великий, но дюже добрый: народу поблажку давал, а на родных детях отрывался. И была у царя супружница — молодая царица свет Забава Путятична красоты неписаной, роду княжеского, но с каких краёв — никто не помнил, а может и помнить было не велено.

Глава 1. О том, как Забава Путятична долеталась

И слух пошёл по всей земле великой о красоте её дикой: то ли птица Забавушка, то ли дева? Но видели, как летела она над златыми церквями да махала руками-крылами.

Мы царю челобитную били: — Голубушку чуть не прибили. Приструни, Николаша, бабу, над церквами летать не надо!

Государь отвечал на это: — Наложил на полёты б я вето, да как же бабе прикажешь? Осерчает, потом не ляжешь с ней в супружеско ложе, она же тебя и сгложет.

Вот так и текли нескладно дела в государстве. Ладно было только за морем, но и там брехали: «Мы в горе!»

Впрочем, и у нас всё налаживалось. Забава летать отваживалась не над златыми церквями, а близёхонькими лесами. Обернётся в лебедя белого и кружит, кружит. «Ух смелая! — дивились на пашне крестьяне. — Мы б так хотели и сами.»

Но им летать бояре запрещали; розгами, плетью стращали и говорили строго: — Побойтесь, холопы, бога!

Холопы бога привычны бояться, он не давал им браться ни за топор, ни за палку. Вот и ходи, не алкай, да спину гни ниже и ниже. Не нами, то бишь, насижен род купеческий, барский, княжий род и конечно, царский.

Нет, оно то оно — оно! Но если есть в светлице окно, то сиганёт в него баба, как кошка, полетает ведьмой немножко, да домой непременно вернётся.

А что делать то остаётся мужу старому? Ждать да в супружеском ложе вздыхать.

Ну вот и забрезжил рассвет, а её проклятой всё нет. Кряхтит Николай, одевается, на царски дела сбирается да поругивает жену: «Не пущу её боле одну!»

Ну «пущу не пущу» — на то царская воля. А наша мужицкая доля — по горкам бегать, царевну брехать.

Но в руки та не даётся. Поди, ведьмой над нами смеётся, сидя где-нибудь под кусточком? Оббегали мы все кочки, но не сыскали девку.

Царь зовёт бояр на спевку да спрашивает строго: — Где моя недотрога?

— Никак нет, — говорят. — Не знаем. Чёрта послали, шукает.

Пир затеяли, ждут чёрта. Тот пришёл через год: «До чёрта в лесу ёлок колючих и елей!»

Бояре выпили с горя, поели да песни запели протяжные.

Посол грамоту пишет бумажную на заставушку богатырскую: «Так и так, мол, силу Добрынскую нам испытать бы надо. Пропала царская отрада — Забава Путятична легкомысленна. Долеталась птичечка, видимо. Приходи, Добрынюшка, до Москвы-реки, деву-лебедь ты поищи, спаси. / Точка, подпись стоит Николашина, / а кто писарь — не спрашивай!»