Текст книги "Истоки медвежьей Руси"

Один из экспертов, Д.Н. Лем, сделал описание данных археологических памятников и посчитал, что две фигурки представляют собой стилизованное и распластанное изображение человека, а одна – тюленя. Однако, на наш взгляд, он ошибался. Вероятней всего, фигурки изображают не человека, а животное, которому поклонялся неолитический человек, – стоящего на задних лапах медведя или его распластанное изображение.

Подобные фигурки, по утверждению Лема, известны также и в Соединенных Штатах Америки по находкам в долинах Миссисипи и Огайо. Археолог T. Вилсон, обнаруживший их, говорил, что подобные странные и любопытные формы (помимо изображений зверей, были найдены фигурки птицы с распростертыми крыльями и растянутой змеи) присущи не только США, но также Англии, Швейцарии, Франции. Эти фигурки, справедливо замечает Лем, по всей вероятности, были связаны с магическими воззрениями древнейших людей[26]26
  Лем Д.Н. Новые археологические памятники Камчатки // Советская этнография, № 4–5, 1935, с. 222.


[Закрыть].

Привлекшие наше внимание скульптурные изображения, подтверждает известный археолог С.Н. Замятнин, действительно были широко распространены на материках обеих Америк, от Аляски до Патагонии[27]27
  Замятнин С.Н. Миниатюрные кремневые скульптуры в неолите Северо-Восточной Европы // Советская археология, X, 1948, с. 118–121.


[Закрыть].

Изготовленные из кремня, яшмы, обсидиана фигурки животных наблюдались в быту у эскимосов Аляски. Из шести вывезенных оттуда фигурок одна представляла медведя. Его изображение, сделанное из темно-серого кремня, имело в длину 3 см. В Северной Америке известны подобные находки как с западного, тихоокеанского побережья (штаты Калифорния, Орегон и др.), так и атлантического (штаты Мэн, Нью-Джерси).

Кремневые фигурки, собранные в Патагонии, хоть слабо, но также напоминают предыдущие изображения. По мнению ученых, они принадлежат к группе специальной формы наконечников стрел, имевших широкое распространение и в Северной Америке.

Точно определить время создания всех этих американских находок для ученых оказалось делом весьма затруднительным. Но все же основную их массу отнесли к доколумбовому времени; среди этих своеобразных поделок были экземпляры, восходящие к первому тысячелетию нашей эры.

* * *

Все эти мустьерские и неолитические находки черепов и костей медведей, обнаруженные в пещерах и в других местах Нового и Старого Света, наскальные рисунки, различные фигурки этого зверя, естественно, подвергались тщательному изучению, и ученые пытались объяснить их смысл. В конце концов, эти удивительные находки были расценены как имеющие какой-то древнейший ритуальный характер, как связанные с ритуальным отношением к медведю.

Анализируя огромную литературу по данному вопросу, советский ученый Б.А. Васильев пришел к выводу, что культ медведя является чрезвычайно древним, относится к «дошаманскому» периоду в истории религиозных воззрений и был занесен в конце палеолита колонизационным потоком из Сибири даже в Северную Америку, что свидетельствует о палеолитической древности культа[28]28
  Васильев Б.А. Медвежий праздник // Советская этнография, № 4, 1948, с. 79–80.


[Закрыть].

Чуть позднее, только уже в 60-х годах прошлого столетия, другой советский ученый, автор книги «Как возникло человечество» Ю.И. Семенов сделал абсолютно такое же заключение: ритуальная забота о черепе и костях медведя имела широкое распространение по всему Северному полушарию. Ее существование отмечено в Европе у древних карел и финнов, а также у саамов (лопарей), в Азии – у хантов, манси, ненцев, алтайцев, кетов, тувинцев, эвенков, якутов, других коренных сибирских народов, в Америке – у многих индейских племен[29]29
  Семенов Ю.И. Как возникло человечество. – М.: Наука, 1966. – С. 418.


[Закрыть].

Культ медведя у народов Севера Европы и Азии сохранился до эпохи средневековья. Об этом свидетельствуют многочисленные находки различных фигурок и изображений медведя, а также его черепов и костей в древних святилищах и могильниках.

В просторах Онежского озера затерялся небольшой островок, называемый Оленьим. В эпоху раннего неолита он был выбран древними жителями Карелии местом своего племенного могильника. Именно на нем среди костей оленей и лосей археологами было обнаружено большое количество клыков медведей примерно от 55 особей[30]30
  Гурина Н.Н. Оленеостровской могильник // Материалы и исследования по археологии СССР. № 47. – М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1956. – С. 153–157.


[Закрыть].

Сразу следует отметить, что святилища с костями медведя в Восточной Европе известны, начиная с эпохи железного века, т. е. с 1 тыс. до н. э., к ним относятся костища, обнаруженные в верхнем Прикамье. Производивший раскопки на одном из них, Гляденовском могильнике, пермский историк Н.Н. Новокрещенов пишет следующее: «В Гляденовском костище найдено 19 экземпляров бронзовых изображений медведя, но, кроме того, найдена в пепле масса необожженных медвежьих клыков очень крупных размеров, причем некоторые из них имели отверстие, из чего ясно видно, что они носились как подвески»[31]31
  Николаев Ю.К. О русской геральдике и Гербе Пермском // http://www.perm.ru


[Закрыть].

По наблюдениям ученых, в средневековье ареал святилищ с костями медведя постепенно сместился из лесной зоны к северу, в районы Северного Приуралья. Самым северным из них является Хэйбидя-Пэдарское жертвенное место в Большеземельской тундре, на котором найдены клыки и верхняя челюсть медведя[32]32
  Косинцев П.А. Человек и медведь в голоцене Северной Евразии // Народы Сибири: история и культура. Медведь в древних и современных культурах Сибири – Новосибирск: РАН СОИАЭ, 2000.


[Закрыть].

Наиболее многочисленные находки останков медведя обнаружены в пещерных святилищах Северного Урала. И, наверное, наибольший интерес вызывают Канинская и Уньинская пещеры, расположенные недалеко друг от друга в верховьях реки Печоры. Они очень похожи – входы расположены в скалистом утесе на высоте нескольких метров от уровня воды в реке. Пещеры представляют собой гроты длиной до 20 м, шириной до 9 м и высотой до 5 м. Как удалось выяснить ученым, они являлись языческими святилищами обских угров эпохи бронзы, и в них со 2 тысячелетия до н. э. и почти до начала XX века производились ритуальные захоронения медвежьих черепов. Кроме останков медведя в пещерах были обнаружены кости и других животных – оленей, лосей, но из их общего количества всегда преобладали медвежьи. В указанных пещерах найдены кости примерно от 82 особей этого зверя[33]33
  Канивец В.И. Канинская пещера – М.: Наука, 1964. – С.124.


[Закрыть].

В Канинской пещере особое место тоже занимали останки бурого медведя. В глубине пещеры, у правой стенки грота под нетолстым слоем земли исследователи обнаружили скопление черепов и отдельных костей медведя (не менее 23 особей). Кости были сложены грудой в два яруса на небольшом участке под выступом, что интересно, немного напоминающим медвежью голову[34]34
  Канивец В.И. Канинская пещера – М.: Наука, 1964. – С. 47.


[Закрыть]. По мнению ученых, Канинская пещера служила местом ритуального захоронения черепов и других останков медведей.

Кроме указанных, были исследованы пещеры по восточному склону Уральского хребта. В гротах пещер на реках Лобве, Какве, Лозьве археологи обнаружили огромное количество костных останков медведя, среди которых преобладали фрагменты черепов, а также нижние челюсти, клыки. Среди костей туловища значительную часть составляли, обратите еще раз на это внимание, кости лап. На юго-восточной окраине Западной Сибири, в пещерах бассейнов рек Чулыма, Бирюсы и Томи, также отмечено проявление культа медведя. Здесь зафиксированы находки отдельных черепов бурого хищника и захоронения медвежьих лап[35]35
  Косинцев П.А. Человек и медведь в голоцене Северной Евразии // Народы Сибири: история и культура. Медведь в древних и современных культурах Сибири – Н.: РАН СОИАЭ, 2000.


[Закрыть].

Недалеко от г. Александровска Пермской области на берегу реки Чаньви находится пещера под характерным названием Медвежья, в которой обнаружены сотни медвежьих черепов. Так что существует множество подобных пещер, разбросанных по северу Европы и Азии, где совершались медвежьи ритуалы.

Учеными подмечена очень интересная особенность, связанная с культом медведя. Некоторые части тела медведя якобы были способны отгонять злых духов и приносить удачу их владельцам. Поэтому, вероятно, самыми распространенными талисманами и амулетами у древних людей были клыки медведей. Амулеты выполняли роль персональных, семейных и племенных оберегов, помогали при недугах или в других экстремальных ситуациях (опасности тогда поджидали человека постоянно на охоте, на рыбном промысле). Кроме того, не надо забывать, амулеты связывались непосредственно и с тотемно-родовой принадлежностью. Их носили на шее, в специальных футлярах, иногда обереги навешивались на одежду. Считалось, что особой силой обладали амулеты, полученные по наследству и передаваемые из поколения в поколение или освященные местными шаманами[36]36
  Табарев А.В. О наиболее ранних свидетельствах существования культа медведя в Евразии и Северной Америке. // Народы Сибири: история и культура. Медведь в древних и современных культурах Сибири – Н.: РАН СОИАЭ, 2000.


[Закрыть].

* * *

Это уважение к бурому великану живет и поныне. Даже в наше время – в век космических ракет и компьютеров – многие северные охотники, соблюдая древние обычаи, перед тем как идти на промысел зверя, надевают амулеты-обереги – клыки и когти медведя, считая, что хозяюшко, как его называют, охранит от всех бед и невзгод. Ту же роль оберегов играли, наверное, и лапы медведей, глиняные изображения которых так часто находили в древних святилищах и могильниках.

Как уже упоминалось, следы культа медведя сохранили ритуалы многих северных народов, в жизни которых этот зверь имел какое-то особое значение.

Так коряки убитого медведя несли к дому, его должна обязательно встретить женщина с горящими головнями в руках. Мертвому зверю приносили еду, затем его шкуру, снятую вместе с головой, набивали травой и обносили вокруг дома, т. е. провожали его душу домой, чтобы умилостивить медведя, попросить у него прощение за вынужденную охоту. Финны также старались убедить убитого медведя в том, что он сам виноват в своей гибели, справляли по нему похоронный обряд и много хорошего говорили о нем, чтобы другие сородичи, услышав какие почести оказываются убитому, сами дали себя убить[37]37
  Латынин Л.А. Образы народного искусства – М.: Знание, 1983. – Новое в жизни, науке и технике. Сер. «Искусство». – № 2.


[Закрыть].

Немецкий путешественник И.И. Георги (1729–1802) при описании финнов отметил, что все северные и северо-восточные народы почитают медведей и думают, что души их, как и человеческие, бессмертны. У древних финнов были особые песни, которые они пели при убиении медведя[38]38
  Георги И.И. Описание всех в Российском государстве обитающих народов. – 1876. – Ч.1. – С.12


[Закрыть]. У саамов (лопарей) погребение медведя сопровождалось также множеством обрядов.

Бывший российский пленник швед Страленберг рассказал о культе медведя, существовавшем у вогулов: «Я видел перед жертвоприношением вогулов, языческого народа, живущего на границах между Россией и Сибирью, когда им удается убить в лесу различных медведей и когда они приносят трех из них в жертву богам. Именно в деревянной, плохо сколоченной кумирне, ставится стол – вместо алтаря, за которым рядом помещают друг подле друга трех медведей, имеющих целыми только одни головы, шкура же с них снимается и набивается; на каждой стороне мертвого зверя стоял малый с большой длинной палкой в руке. Когда все это было устроено своим порядком, пришел другой с топором и показывал вид, что намерен напасть на медведей; двое других, стоявшие с палками в руках, защищали их и оправдывались при этом, что они нисколько не виноваты в том, что они убили медведей, но что в этом виноваты стрелы и железо, которое выковали и сделали русские»[39]39
  Ядренцев Н.М. О культе медведя, преимущественно у инородцев Сибири // Этнографическое обозрение Сибири. – СПб., 1890, № 1 – С. 108


[Закрыть].

Очень интересный медвежий ритуал подметил у остяков Кастрен. У этого народа самым сильным видом присяги считалась клятва над головой убитого медведя. Тот, кто был обвинен в клевете, чтобы доказать обратное, разрезал ножом медвежий нос и приговаривал: «Если моя клятва ложна, то сожрет меня медведь». Подобная клятва считалась священной не только у остяков, но и у ненцев, других северных народов. Если же погибал тот, кто давал клятву, то про него говорили, что он при своей жизни дал ложную присягу[40]40
  Этнографические наблюдения Кастрена о лопарях, карелах, самоедах в 1834–1844 гг. // Этнографический сборник РГО. Вып. IV. – 1858. – С. 311–312.


[Закрыть].

Обские остяки тоже очень уважали медведя. Всякий охотник при встрече с ним должен попросить извинения. Если не успел это сделать перед живым медведем, то после смертельного выстрела обязательно – перед мертвым. Когда заканчивался поток оправданий, принимались оснимывать шкуру. Но перед этим клали на живот убитого зверя семь сухих сучков. Когда делали первый надрез, снимали первый сучок, ломали и говорили, что расстегнули первую пуговицу на его шубе и сразу стреляли из ружья в воздух. Снимая второй сучок и переламывая его на туловище, снова говорили о расстегивании второй пуговицы и опять стреляли. Так надрезывали шкуру, ломая все семь сучков, приговаривая и стреляя в воздух. Затем каждый основной надрез на туловище, лапах, сопровождали выстрелами из ружья. Таким образом, всех выстрелов бывало до 30. После оснимывания шкуры, мясо не ели, а зарывали в землю, боясь, что если этого не сделать, то медведь опять может надеть на себя шкуру и отомстить за все, что над ним проделали. Потом свертывали шкуру и шли к дому. Пройдя сто сажен, останавливались и окружали того, кто ее нес. После рассказа охотника, как он победил медведя, снова делали три выстрела и шли дальше. Такое действие продолжалось до самого дома – с периодическими остановками, повторяющимися рассказами об убиенном звере и выстрелами. Вызывает изумление, как они уважали бедного медведя, – иначе не стали бы они зря тратить такое количество дефицитного пороха. Более того, всякий охотник, услышавший в лесу подобные выстрелы, сразу начинал отвечать такой же стрельбой.

При приближении к стойбищу, навстречу торжественному шествию выскакивал стар и млад, спеша встретить дорогого гостя. Всякий старался припасти воды в чашке, а если не успевал, то торопился взять воды в рот, и, донеся ее до медвежьей шкуры, начинал прыскать на охотника и шкуру. Шкуру при этом несли очень бережно, как мать носит грудных детей, т. е. держа обеими руками и прижимая к груди. Когда подходили к дому убившего медведя охотника, то шкуру в дверь не вносили, а вынимали в переднем углу окно и подавали через него ношу в избу. Это действо совершалось одновременно с окуриванием шкуры и беспрерывной стрельбой.

Затем хозяин клал шкуру медведя на стол, в передний угол, укладывая мырку или морду на передние лапы (вспомним бронзовые изображения пермского звериного стиля). После украшали шкуру: если медведица, то клали бисерную ленту с крестом, если же самец – то шарф или полушалок. На улице начинались шутки, шалости, дурачества, сопровождаемые обливанием водой. Когда всех выкупают, шли по домам и переодевались в самые нарядные одежды. После чего являлись на поклонение к медведю.

Сходились все без исключения, кроме беременных женщин. О причине их отсутствия будет поведано ниже. Входящие кланялись медведю в пояс, целовали его морду и подносили подарки: надевали кольца на когти и пальцы медвежьей лапы, в глаза вставляли серебряные монеты, угощали медведя принесенными лепешками и рыбными пирогами, но только не мясом. После угощения всю ночь пели песни, в том числе и «песню медведя», которая была якобы создана медведем тогда, когда он был еще, по преданию остяков, человеком. Затем плясали, устраивали представления, кричали по-звериному. Такое празднество продолжалось три дня, во время которого выпивалось изрядное количество водки и браги. После этого шкуру можно было выносить через двери. Медведь считался умилостивленным[41]41
  Ядренцев Н.М. О культе медведя, преимущественно у инородцев Сибири // Этнографическое обозрение Сибири. – СПб., 1890, № 1 – С. 101–103.


[Закрыть].

Существуют многочисленные свидетельства священности образа медведя у народов, населяющих таежную полосу Сибири, – хантов, кетов, селькупов и других. Одним из них является принесение клятвы с использованием медвежьей шкуры, во время которой человек кусал или, реже, поедал ее небольшой кусок.

Среди зырян (коми) почти до начала прошлого столетия было распространено такое название медведя, как «вöрса-морт» – лесной человек. Медведь, по представлению зырян, обладает всеми качествами человека; ему приписывались чисто человеческие чувства и привычки. При убийстве медведя охотник всегда просил у него прощения. И первым делом он всегда снимал с него шкуру, вынимал сердце и крестообразно его разрезал, иначе считалось, что медведь мог преобразиться в колдуна, так как колдуны якобы часто принимали образ медведя[42]42
  ИАОИРС, № 20, 1910, с. 55–56.


[Закрыть].

А в шаманской традиции бурят медведь считался самым священным зверем, он воспринимался как существо, превосходящее по магической силе любого шамана. Отдельные части тела медведя буряты наделяли особыми магическими свойствами. Так, например, череп медведя обыкновенно вешали над дверью или хранили на чердаке, чтобы защитить дом от воздействия злых духов. Лапы медведя тоже подвешивали над дверью, рассматривая их как весьма действенное средство против колдовства[43]43
  Бадмаев А. Культ медведя в культуре бурят // http://www.evrazia.org.


[Закрыть]. Кстати, нивхи с Сахалина точно также старательно украшенные головы убитых медведей хранили в специальном амбаре, являющемся своеобразной святыней рода. Гольды и эвенки оберегали голову медведя от собак и вешали ее на дерево[44]44
  Клитин А.К. Субъективные заметки о буром медведе Сахалина и Курильских островов // http://www.sakhalin.ru/rower/texts/bears.html.


[Закрыть].

У эвенков властелин тайги – медведь пользовался особым уважением. Для умилостивления убитого медведя существовал свой сложный разработанный ритуал. После того как шкура с медведя была снята и мясо съедено всем стойбищем, приступали к изготовлению чучела головы медведя. Вываренный череп зверя обтягивали шкурой, снятой с головы целиком, в глазницы вставлялись его же глаза, а в пасть помещался язык, придавая голове естественный вид. Затем голову оплетали прутьями в виде корзины, уносили в тайгу и вешали на дерево, обычно на кедр, по направлению на запад. Таким способом эвенк выпрашивал у хозяина тайги прощение и удачу в промысле[45]45
  Левин М.Г. Эвенки северного Прибайкалья // Советская этнография, № 2, 1936, с. 75.


[Закрыть].

Самое интересное, что в подобных ритуалах магические действия могли производиться не только с убитым медведем, но и с его глиняным или каменным изображением. Так, например, сосуд в виде медведя наполнялся кровью, а затем кровь выливалась в костер, около которого совершались магические заклинания. Этот обряд известен еще с мустьерских времен. В пещере Монтеспан (Франция), о которой уже упоминалось, обнаружена серия крупных глиняных фигур, в том числе скульптура лишенного головы медведя, с подлинным черепом медвежонка между его передними лапами. В середине шеи глиняного медведя видно отверстие для стержня, на который насаживалась настоящая медвежья голова, делавшая зверя как бы живым. Кстати, точно такая же скульптура животного обнаружена на позднепалеотической стоянке древнего человека в Костенках, Воронежской области. Глиняный медведь, как и в пещере Монтеспан, будто специально был оставлен без головы.

Так что существует какая-то связь между «звериными» ритуалами эпохами палеолита и «звериными» ритуальными обрядами, существовавшими среди народов Севера и Дальнего Востока почти до настоящего времени. Однако все это явно не сводится лишь к охотничьей магии или имитации охоты, справедливо заметил автор книги «Круг и крест» В. Кабо, как это нередко интерпретируется многими исследователями[46]46
  Кабо В. Круг и крест. Размышления этнолога о первобытности духовности // http://aboriginals.narod.ru//aitari.htm


[Закрыть].

* * *

Помимо большого количества черепов медведей в уже упоминаемой Канинской пещере на Печоре учеными были обнаружены также любопытные находки изображений зверей в виде металлических отливок. Одним из наиболее интересных предметов, по мнению известного исследователя Крайнего Севера В.И. Канивеца, являлось плоское литое бронзовое изображение медведя.

Оно представляло собой пластину, с оборотной стороны которой было ушко. А на лицевой отдельные детали фигуры – глаза, ноздри, пасть – показаны углублениями. Самое любопытное, что на туловище зверя схематично изображен ряд идущих друг за другом антропоморфных фигур со звериными головами. Это говорило о том, что бронзовая фигурка медведя имела какое-то культовое значение[47]47
  Канивец В.И. Канинская пещера – М.: Наука, 1964 – С.86


[Закрыть]. В Нижнем Приобье, на одном из городищ, уже встречалась точно такая же фигурка медведя с прочерченными тремя схематичными человеческими фигурами[48]48
  Чернецов В.Н. Бронза усть-полуйского времени. – Табл. VI, 14.


[Закрыть].

На средней Вычегде нашли еще одно плоское литое изображение медведя с тремя человеческими фигурками[49]49
  Спицын А.А. Шаманские изображения. – ЗОРСА. Т. VIII. Вып. 1. – СПб., 1906. – Рис. 375.


[Закрыть]. Из Печорского района (дер. Усть-Щугор) И.Р. Аспелину прислали бронзовую фигурку медведя, украшенную геометрическим орнаментом, изображение который он опубликовал в своем труде о финно-уграх. О точно такой же находке сообщил известный патриот Севера М.К. Сидоров, – в 1875 году на берегу Печоры, в устье ее притока Щугоры, был найден «Медный зверь (медведь)»[50]50
  Сидоров М.К. Труды для ознакомления с Севером России. – 1882. – С.65


[Закрыть]. На другом притоке Печоры, в устье речки Сопляс, был найден значительный клад старых медных «чудских образков», имевших вид птиц, медведей. К этим находкам принадлежала «полая» фигурка медведя с признаками человеческого лица на груди (около VIII в.) и массивная медная пряжка с изображением фигуры медведя из села Веслянского Яренского уезда, рисунки которых опубликованы в знаменитом атласе древностей И.Р. Аспелина. Участвовавший в научной экспедиции на Печору в 1904 году биолог Д.Д. Руднев (1879–1932) видел металлическую фигурку «полого» медведя, найденную в Усть-Выми каким-то мальчиком, запросившим за нее баснословную сумму в 1000 рублей[51]51
  Спицын А. Древности Севера: Вологодской, Архангельской, Северо-Двинской губерний и области Кола. – Тотьма, 1926. – С. 9—11.


[Закрыть].

Но особенно много литых бронзовых фигурок оленей, лосей, кабанов и особенно медведей ученые находили в Прикамье, северном Приуралье и Западной Сибири. Образцом таких изображений, по словам Ф.А. Теплоухова, могла служить фигурка «ревущего медведя», найденная около с. Ильинское Пермского уезда. Она представляла собой пластинку из красной меди, до 9 см длиной, изображающую стоящего на дыбах медведя, с поднятыми передними лапами, разинутой пастью и задними лапами с вывороченными пятками наружу. На груди и на брюхе медведя были «намечены черты трех человеческих лиц»[52]52
  Теплоухов Ф.А. Древности Пермской чуди в виде баснословных людей и животных // Пермский край. Т.II. – 1893. – С.10—11


[Закрыть].

Своеобразное искусство создания предметов с изображениями животных и человека, по определению ученых, получило свое развитие в конце I тысячелетия до нашей и в начале нашей эры (VII в. до н. э. – XII в. н. э.) и было названо «пермским звериным стилем». Название это условно, его приняли первые исследователи (вторая половина XIX в.), т. к. многие подобные произведения были впервые найдены на территории древней Пермской земли, главным образом в бассейне Верхней Камы. Большинство произведений пермского звериного стиля обнаружено в могильниках и в местах, где совершались ритуальные и религиозные обряды.

Позже металлические предметы указанного стиля в значительном количестве были найдены на обширной территории Предуралья, к северу от Прикамья (реки Печора и Вычегда) вплоть до морского побережья, а также в Зауралье, на Оби и Иртыше, преимущественно по их левым притокам, текущим от Урала[53]53
  Грибова Л.С. Пермский звериный стиль. – М., 1975. – С. 3–6.


[Закрыть]. В настоящее время, наряду с пермским звериным стилем, культовые изображения зверей, найденные на Печоре, Вычегде и за Уралом, отнесены к так называемому Печорскому и Обскому звериному стилю соответственно. Наиболее северные памятники аналогичного звериного стиля находятся на о. Вайгач и на Югорском полуострове[54]54
  Белавин А.М. Об этнической принадлежности пермского средневекового звериного стиля // Труды КАЭЭ ПГПУ – ПГПУ, 2001.


[Закрыть]. Кроме того, в 30-е годы прошлого столетия Е.А. Рыдзевская в своей статье о тотемизме у древних скандинавов говорила о существовании еще одного, «так называемого германского звериного стиля, достигшего пышного расцвета в скандинавском орнаменте» и сетовала на то, что указанный стиль является «богатейшим, до сих пор еще не разработанным источником для выявления пережитков тотемических представлений»[55]55
  Рыдзевская Е.А. Литература по вопросу о пережитках тотемизма у древних скандинавов // Советская этнография, № 3, 1936, с. 354.


[Закрыть].

Кстати, почти все исследователи пермского звериного стиля указывали на тотемическую природу происхождения его образов, но конкретных исследований в этом плане, с сожалением констатировала еще в 70-е годы прошлого столетия исследовательница этого стиля Л.С. Грибова, пока немного.

В 2000 г. вышел интересный сборник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН, посвященный рассматриваемому нами вопросу, в частности, роли медведя в древних и современных культурах народов Севера и Сибири. Обсуждаются в сборнике проблемы семантики (т. е. смыслового содержания) звериного стиля.

Исследователи изучили развитие основных сюжетов пермского звериного стиля на протяжении I – начала II тыс. н. э. и оказалось, что большинство из них генетически связано с сюжетами предшествующих эпох (раннего железа, эпохи бронзы и даже неолита). Наиболее богатым и разнообразным считается комплекс вещей VI–VII веков. Это время исследователи назвали «золотым веком» пермского звериного стиля. Первая четверть II тыс. стала временем заката своеобразного искусства металлической пластики. Более того, ученые собрали обширный материал, указывающий на сохранение тотемических представлений в верованиях финно-угорских народов, населявших эти места, вплоть до XX века. Это и многочисленные легенды о превращениях человека в зверей и птиц, и почитание определенных видов животных, в первую очередь, медведей, и связанные с ними обычаи табуации (запрета) убийства этих животных, и праздники тотемных животных и т. д. Опираясь на эти материалы Л.С. Грибова пришла к очень важному выводу, что предметы пермского звериного стиля являлись символами древних родовых групп, в которые входили и люди, и «выбранные» ими тотемные животные[56]56
  Ильина И.В. Стиль и семантика пермского звериного стиля // Традиционная культура народа коми. Этнографические очерки. – Сыктывкар, 1994. – С. 225—234


[Закрыть].

Как указывалось, ареал распространения предметов пермского звериного стиля очень широк, от западной Сибири до Прикамья, захватывая северное Приуралье и морское побережье. Изделия в этом стиле выполнялись древними умельцами не только в бронзовом литье, но и в резьбе по дереву и кости, в рисунках-гравировках на металлических и костяных предметах. Основной сюжетной линией являлось изображение различных животных и птиц, среди которых преобладали медведи, лоси, пушные звери (бобр), кони, лебеди, утки, змеи. Наиболее оригинальными считаются плоские и объемные металлические бляхи со сложными композициями, так называемые сульде, сочетающие признаки человека и животного, – человеко-лось, человеко-медведь, человеко-птица, а также группы антропо– и зооморфных образов и другие изображения. Среди них особенно интересны находки, связанные с проявлением культа медведя, из таежной полосы Приобья и Верхнего Прикамья.

Бляхи с изображением медведей, найденные в Верхнем и Среднем Приобье, исследователи разделили на две группы: первая – профильные, с шагающим зверем. Вторая – с головами медведя, лежащими на передних лапах.

Бляхи с изображением шагающего медведя найдены чуть севернее Новосибирска и относятся к VI–VII векам н. э. На них туловище медведя сплошь покрыто изображениями голов какого-то животного, задние лапы покрыты изображениями птиц. Одна из блях полностью покрыта головами лося. Некоторые из них имели в верхней части петельки для подвешивания изделия. Что характерно, бляхи с изображением шагающего медведя, по мнению ученых, встречаются только в Приобье[57]57
  Троицкая Т.Н. Культ медведя в Верхнем и Нижнем Приобье в первом тысячелетии н. э. // Народы Сибири: история и культура. Медведь в древних и современных культурах Сибири – Н.: РАН СОИАЭ, 2000.


[Закрыть].

Вторая группа бронзовых блях с головами медведя, лежащими на передних лапах, получила название – медведь в жертвенной позе. На целой серии бляшек изображены три головы медведя, лежащих на передних лапах или между ними. Этот тип изображений известен на широкой территории от Прикамья до Западной Сибири включительно.

С чем это связано? Название жертвенная поза получено из этнографических описаний. По свидетельству Н.Л. Гондатти (1888), еще в конце XIX века на северо-западе Сибири совершались обряды, связанные с культом медведя. С убитого зверя снимали шкуру вместе с головой и лапами, приносили в дом, клали на стол в переднем углу так, что морда покоилась между лап, и исполняли перед ним песни и пляски[58]58
  Гондатти Н.Л. Культ медведя у инородцев Северо-Западной Сибири // Труды русского географического общества любителей естествознания, антропологии и этнографии. – М., 1888. – С. 43–69.


[Закрыть]. Другой исследователь древностей Сибири Н.М. Ядренцев (1890) сообщал, что вогулы приносили в жертву трех медведей и в кумирне (языческое капище) на стол клали в один ряд их шкуры с головами и лапами[59]59
  Ядренцев Н.М. О культе медведя, преимущественно у инородцев Сибири // Этнографическое обозрение Сибири, № 1, СПб., 1890.


[Закрыть].

По материалам могильников, в которых найдены бляхи с тремя головами медведей с вертикальным или горизонтальным их расположением, ученым удалось установить период их изготовления: VI–VII век н. э. Такие бляхи найдены в Прикамье, на Ямале, а также при реках Иртыш и Обь. Сибирская исследовательница Т.Н. Троицкая сделала вывод, что в Верхнем и Среднем Приобье, где были распространены пластины с изображениями шагающего медведя, в V–VII веках существовало свое локальное проявление медвежьего культа. Одновременно с этим на широкой территории Западной Сибири, Урала, а мы добавили бы сюда Прикамье и некоторые северные районы, например, полуостров Ямал, существовал единый культ медведя, нашедший свое отражение в пластинах с тремя головами животного. Причем в какой-то своей части он допускал определенные разночтения, о чем говорят пластины с горизонтальным и вертикальным расположением голов, а какое-то проявление этого культа было строго канонизировано. А за этими находками стояли определенные верования, мифы, сказания. В заключение Т.Н. Троицкая резонно задается вопросом: если на широкой территории существовал культ с его строгой канонизацией, то не смог ли существовать центр такого культа?[60]60
  Троицкая Т.Н. Культ медведя в Верхнем и Нижнем Приобье в первом тысячелетии н. э. // Народы Сибири: история и культура. Медведь в древних и современных культурах Сибири – Н.: РАН СОИАЭ, 2000.


[Закрыть] Очень интересный вопрос, на который, конечно, сложно сейчас ответить.

По сообщению А.В. Бауло, в 80 – 90-е годы прошлого столетия, на территории обитания древних обских угров в Нижнем Приобье (Тюменская область), в действующих домашних святилищах хантов и манси участниками этнографических экспедиций было сделано несколько крупных находок бронзовых изделий эпохи средневековья[61]61
  Бауло А.Б. Древняя бронза из святилищ обских угров (новые находки) // http://www.sati.archaeology.nsc.ru/encyc_top/encyc12/.


[Закрыть]. Конечно, такие находки оказались неожиданными для современных этнографов. Все же чаще древнюю бронзу находили в береговых обвалах или на местах древних поселений, святилищ, в могильниках. Вероятно, этим образцам средневекового бронзового литья удалось сохраниться благодаря тому, что местное население передавало их из поколения в поколение, а в годы Советской власти прятало «святые» атрибуты в тайге и болотах.

Например, бронзовая полая фигурка медведя (размером 6,5 x 4 см) была найдена в 1998 году в п. Тугияны (р. Обь). Находилась она в доме внутри «святого» сундука в свертке из нескольких узких длинных лент светлой материи. В мифологии обских угров медведь являлся одним из крупнейших божеств. Практически любое объемное изображение медведя, будь то русская игрушка или даже стеклянная винная бутылка в виде животного, воспринималось хантами и манси в качестве облика этого духа-покровителя и попадало в состав культовой атрибутики. Проезжавший через Сибирь в Пекин в 1692 году глава русского посольства Избрант Идес описал случай, когда к ним на судно пришли остяки и увидели медведя – игрушку с заводным механизмом. Когда ее завели, остяки совершили обычные для верующих обряды и просили продать медведя, чтобы сделать из него «шайтана»[62]62
  Избрант Идес и Адам Бранд. Записки о русском посольстве в Китай (1692–1695). – М.: Главная редакция восточной литературы издательства, 1967. – С. 94.


[Закрыть].

В середине XIX века М.А. Кастрен отмечал, что те же остяки, живущие по Иртышу, «подобно многим финским народам, … питают священное уважение к медведю и величают его «прекрасным зверем», «косматым дедушкой». Еще он упомянул о том, что у него хранится «медный медведь, бывший некогда у остяков великим, чудодейственным богом». Каждого убитого медведя они чествуют пиршеством, поют, пляшут, пьют пиво (брагу) и совершают разные старинные обряды, которые переняли у финнов и лопарей[63]63
  Кастрен М.А. Путешествие по Лапландии, северной России и Сибири (1838–1844, 1845–1849) // Магазин землеведения и путешествий. – М., 1860. – Т. VI, ч. II. – С. 436.


[Закрыть].

В тех местах была найдена и пряжка с изображением медведя с двумя зайцами. По определению ученых, она была отлита в X–XI веках в таежном Приобье. Как уже известно, эта характерная «жертвенная» поза медведя с головой, лежащей на лапах, издавна применялась на культовых пластинах еще со времен V–VII веков, только здесь она использовалась для оформления поясных застежек и у местного коренного населения – манси сохранила одно из названий медведя – «застежечный зверь»[64]64
  Чернецов В.Н. Усть-полуйское время в Приобье // МИА, № 35, 1953, с. 221–241.


[Закрыть]. Пряжка была найдена в составе вещей умершего шамана. В свое время она служила в качестве оберега охотника на его поясе и, не исключено, предполагала ношение этого медвежьего образа с магической целью обеспечить удачу охотника[65]65
  Кулемзин В.М. Человек и природа в верованиях хантов. – Томск: Изд-во Том. ун-та, 1984. – С. 192.


[Закрыть].