Текст книги "Ключ от всех миров"

Глава 3. Год назад

 
Падайте лицами вниз, вниз!
Вам это право дано:
Пред Королем падайте ниц,
В слякоть и грязь – все равно!..
 

В. Высоцкий, «Королевское шествие»

Разбудил меня звонок. Вот чего я не люблю больше комментариев Тогота, так это хмурого утра. Вчерашние события – штурм общаги, дохнущие твари, пальба, взрыв зеркала, раны – все осталось во «вчера», словно дурной сон. На смену воспоминаниям пришли боль в суставах и затянувшихся ранах, желание выпить чего-нибудь покрепче и… ненависть к тому, кто столь усердно жал на дверной звонок.

– Кто там? – поинтересовался я у Тогота.

– Сюрпрайс.

– Ну ты и мерзавец…

С трудом переставляя ноги, я запахнул потуже махровый халат и, шлепая тапочками, добрался до входной двери. Даже не взглянув в глазок, я отодвинул ригели и распахнул дверь.

На пороге стоял один из боевиков Арсена Арамовича. Рядом с ним была девушка… нет, девочка. Уроженка Востока. В одной руке – дорожная сумка, в другой – металлический кейс.

Боевик сделал знак рукой, девочка шагнула через порог, и дверь закрылась.

На какое-то время я застыл, онемев. Все, о чем я «мечтал» в такое утро, так это о подобном визите.

Я хотел спать, все тело ломило от оздоровительных заклятий Тогота. Но на пороге моей квартиры стояла милая девочка. Стройные ножки в сапожках на высоких каблуках, черная пехора с волчьим воротником, огромные, чуть раскосые по-восточному глаза и грива кудрявых, черных как смоль волос. Только не сейчас… Ну, почему бы ей не появиться часа через три, а лучше вообще завтра… или послезавтра. Тогда я успел бы, как говорится, принять ванну, выпить чашечку кофе…

– И? – звук, вырвавшийся из моего горла, больше напоминал икание. В этот миг я больше всего нуждался… в бутылке пива. Вот оно – с пасение! Развернувшись, я, словно слепой, ощупью добрался до кухни. Бутылочка ледяного «Амстердама» – вот в чем смысл жизни. Сначала я приложил бутылку ко лбу. А потом, когда ощущение онемения расползлось по коже, сорвал пробку, подцепив крышечку о специальную открывалку в ручке холодильника. Нет, до чего же на Западе заботятся о людях!

Первые два глотка показались неимоверно горькими, а потом алкоголь, попав в желудок, сделал свое дело. Мне стало много легче. Вновь, приложив бутылку к голове, я отправился в прихожую. Девочка по-прежнему стояла на пороге – сумка на плече, кейс в руке. Лицо ее напоминало маску – кукольное личико с минимумом грима.

– Кто ты? – в этот раз я смог проговорить нечто членораздельное.

– Я?

– Тогот, что происходит?

– Судя по всему, твой приятель, уголовник, прислал оплату.

– Странный у него посыльный.

– Если я хоть немного разбираюсь в хачиках, то эта девочка – часть оплаты.

– Сам ты хачик, морковка недоделанная!

После этого мне ничего не оставалось, как вновь обратить внимание на гостью.

– Ты кто? – повторил я, переставив слова для пущей внушительности.

– Фатима. Можете называть меня Фатя. Арсен Арамович прислал меня и сказал, что теперь я в полном вашем распоряжении.

– И что это значит? – В это утро информация доходила до меня как до жирафа.

– Тебе подарили девушку, а ты к ней прикапываешься.

– Подарили? – переспросил я, скривившись.

– Да, вместе с кейсом, полным денег. Судя по всему, Мясник по достоинству оценил твои услуги.

В этот миг мне больше всего хотелось поинтересоваться: кто такой Мясник? Но, увы, ответ я знал, и Тогот знал, что я это знаю.

– И?

– И теперь эта красавица будет в полном твоем распоряжении.

– Вот только красавиц мне и не хватало. В шкафу живет чудовище, ко мне пришла красавица, да еще саблезубая морковка мельтешит под ногами, давая тупые советы…

Тогот тут же заткнулся. Он терпеть не мог, когда я его называл морковкой. Он знал, что так в Таиланде называют девушек, которые «обслуживают» иностранцев. И слово «морковка» было для него ругательным, а вот для меня – самым подходящим определением для Тогота в такое хмурое утро.

На какое-то время демон замолчал, и мне ничего не оставалось, как вновь обратить внимание на девушку… точнее, девочку.

– Ну проходи, – я не нашел ничего умнее, как махнуть рукой, приглашая девочку в свою комнату. В комнату Тогота ее пускать не следовало. Теперь там обитал не только Тогот, но и аморф – два урода на мою голову.

Девушка вошла, остановилась, протянула мне кейс. Металлический чемоданчик – ничего особенного.

Я машинально взял его, положил на стол, открыл. Внутри лежали пачки денег. Не так много… В рублях… Мясник мог бы быть пощедрее. Ну и черт с ним! Денег у меня хватало, не в них счастье. А вот поверх купюр в банковской упаковке лежал паспорт.

– Твои документы? – поинтересовался я у девочки, прихлебывая пиво.

– Да, – она по-прежнему стояла, опустив взгляд.

– И зачем он отправил тебя ко мне? Зачем мне твой паспорт?

– Я теперь принадлежу тебе.

– Нет, так не пойдет, – покачал я головой, все еще не в силах оторваться от «Амстердама».

– Арсен Арамович приказал мне…

– Да наср… мне на твоего Аре… – Нет, в этот час длинные имена и фразы мне удавались с трудом.

– Но он…

– Послушайте… Я не принадлежу к вашей диаспоре. Я нормальный человек двадцатого… ах да, двадцать первого века… Мне не нужны девочки…

– Я выполню любое ваше желание…

– Похоже, скоро ты станешь педофилом.

– Похоже, сегодня на обед у нас будет покемон в собственном соку.

– А вот за это ты ответишь. Сначала я заставлю тебя раз двести переписать какой-нибудь «короткий трактатик». Это тебя слегка взбодрит. Например, «Любовные зелья» фон Юнца. Там всего сто страниц. Тебе понравится. Потом…

И что самое обидное, Тогот мог выполнить свои угрозы, а судя по тону…

– Заткнись, б… пупырчатая! – заорал я.

Какое-то время Фатима молчала, а потом рухнула на колени и заплакала. Судя по всему, она приняла мой выкрик на свой счет.

– Только не отправляйте меня назад. Если я не приглянулась вам или… я все сделаю, что вы только попросите… Буду готовить, шить, убирать… Ем я совсем мало, мне ничего не нужно… Только не отправляйте меня обратно… Они убьют меня… если я не смогу вам угодить…

Вот это фишка! Средневековье какое-то… Нет, я понял бы, если бы подобное выкинул кто-нибудь из другого мира. Но в нашей реальности, в наше время!..

Девочка, стоящая на коленях перед моим столом в то время, когда первая бутылка «Амстердама» еще не прижилась… Господи! Больше всего в этот миг я хотел, чтобы не было никакой Фатимы… не сегодня. Ну дайте человеку поспать! Две-три бутылочки «Амстердама» сделают из меня нормального человека. Не хочу я поутру напрягаться, принимать плату от бандитов, знакомиться с какими-то девочками, а тем более решать проблемы. Я мечтал нырнуть в койку и уснуть. А потом, проснувшись, вновь принять пива и вернуться в царство Морфея. И пусть заживают мои раны, пусть мое тело набирается сил, а пока…

Фатима по-прежнему стояла на коленях у стола.

– Тогот, сделай из аморфа что-нибудь приемлемое… Разберись! Ты видишь, я не в силах…

И тогда Тогот сделал единственное, что он мог придумать, а с фантазией у него, надо сказать, всегда было плохо. Он материализовался прямо на столе. Уселся на краю столешницы, нога за ногу. И что самое ужасное, я отлично знал, что последует за этим…

Вот за такие фокусы я его особо ненавидел. У Фатимы при виде моего покемона глаза полезли на лоб, а я откинулся на спинку стула, приложился к бутылке и только тут обнаружил, что она пуста. Поднял взгляд. Аморф стоял рядом, протягивая мне следующую бутылочку «Амстердама». Краем глаза я заметил, как девушка, уставившаяся на Тогота, на мгновение покосилась на аморфа. Вот тут-то ей и снесло чердак. Уж насколько ужасно выглядел Тогот, аморф его намного перещеголял.

В итоге Фатима со вздохом повалилась на пол, лишившись чувств, а я взял из щупальца аморфа открытую запотевшую бутылочку и приложился к живительной влаге. И, смею вас заверить, в этот миг мне было глубоко наср… на Фатиму, Мясника, его деньги и всех аморфов, вместе взятых. Я хотел лишь одного – еще один глоток пива.

* * *

Как всегда, Тогот оказался прав, и аморф пришелся мне ко двору. После того, как я заставил его произнести формулу повиновения, он сник. А когда я снял защитные чары, он бесформенной массой сполз на пол, разметав в разные стороны щупальца и клешни.

Бандиты все еще стояли, раскрыв рты, так что мне пришлось напомнить им про машину. И когда один из них, отведя взгляд от моего пленника, отправился за авто, я вновь обратился к аморфу без всяких там штучек-дрючек:

– Давай-ка, соберись! – в этот раз я заговорил на русском. – И прими какой-нибудь нормальный облик, а то всех прохожих распугаешь.

– Но я… я так устал…

– Это ты расскажи кому-нибудь другому.

– Но…

– Я приказал, ты обязан исполнить! – Мне пришлось чуть повысить голос. Кажется, до этой твари до сих пор не дошло, что он стал моим рабом.

– Но…

– Я… – однако договорить я не успел. Аморф начал превращаться. Зашевелившись, его щупальца начали втягиваться в тело, а то, в свою очередь, начало вновь обретать человеческие очертания. – Только никаких красоток, – приказал я, заметив, как начали округляться бедра. – Квазимодо – персонаж вполне подходящий.

– Квазимо?..

– Или Игорь – безумный слуга безумного ученого.

Тварь застыла. Она задумалась, словно никак не могла понять, чего я от нее хочу.

– Горбатый, максимально уродливый карлик, – пояснил я. – И поспеши, я не собираюсь ждать целую вечность.

Тварь подчинилась.

– Могу ли я спросить, мой господин? – что-что, а голос твари, по-моему, соответствовал ее новому образу. Я кивнул. – Могу ли я, находясь в одиночестве, принимать свой естественный облик?

– Щупальца, шипы и прочее?

– Да.

Я только махнул рукой…

…И только теперь, сидя за столом и наблюдая, как аморф укладывает в постель – прошу заметить, мою постель, которая в этот миг мне была крайне необходима, – лишившуюся чувств девушку, я понял, насколько был неправ, давая такое разрешение. Тем более что одиночество аморф понимал весьма специфически. Порой мне даже начинало казаться, что он и Тогот нашли общий язык и теперь решили окончательно извести меня.

– И что прикажете мне со всем этим делать? – спросил я, разглядывая девушку, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Радоваться. В твоем доме вновь появилась женщина.

Меня передернуло.

– Разрешит ли хозяин задать вопрос? – голос аморфа звучал слащаво. Я сразу почувствовал какой-то подвох. Вновь в мою душу закралось подозрение, что Тогот поддерживает с аморфом, как и со мной, ментальную связь и специально подначивает его. – Могу ли я оставаться в этом облике?..

– Ты у меня будешь самым мерзким горбуном за историю человечества, а ты…

В дверь вновь позвонили.

Я чуть пивом не подавился.

– У нас что сегодня? День свиданий?

– К тебе Посвященный.

– Посвященный?

Вновь зазвенел звонок. Нужно было быстро что-то придумать. Единственное, что пришло мне в голову, чтобы затянуть паузу, так этой перейти на ментальную речь.

– Посвященный?

– Да, один из твоих старых знакомцев, – тут же отозвался Тогот, все еще восседавший на краю стола.

– С каких это пор я стал водить знакомства с Посвященными? Они служат Древним богам, идут тропами Искусства, но их пути…

– Да, пути их иные, но ты пересекался с этим человеком.

Тут же передо мной встало лицо пожилого мастера, изготавливающего колдовские амулеты и выручившего меня как-то раз. Не безвозмездно, естественно.

– И что мне делать?

– Открой, послушай, что ему надо.

– А если…

– Никаких если. Древние всегда уважали основы мироустройства. Иди, открой дверь, а то нехорошо получается.

Звонок вновь звякнул, но в этот раз как-то надрывно – звук оборвался наполовину, а потом я услышал, как со скрипом отодвигаются ригели.

– Тогот!

– А что я могу? Это колдун. Я с ним биться не буду. К тому же явился он не за этим.

Через мгновение кто-то постучал в дверь комнаты, а потом на пороге появился колдун. Да, без сомнения, я уже видел его. Простое лицо с чуть вздернутым носом, бездонные серые глаза, грива немытых светлых волос, клочковатая борода, которая, судя по виду, никогда не знала ни расчески, ни ножниц. Однако под этой бородой виднелась малиновая бабочка с бриллиантовой заколкой тысяч на сто евро. А костюм, в который был упакован мой гость, сверкал снежной белизной. Трость – мечта стиляг, ботинки белой кожи…

Какое-то время гость безмолвно стоял на пороге, созерцая нашу развеселую компанию: меня в халате и с бутылкой пива, Тогота, аморфа и восточную красавицу, без чувств лежащую на моем (моем!) диване. Потом, прочистив горло, колдун заговорил, и голос его оказался удивительно мелодичным. Он, наверное, если бы захотел, смог бы петь на оперной сцене. Хотя у колдуна и должен быть такой голос, иначе как он сможет произнести все эти заковыристые словечки языка Искусства.

– Я вижу, вся компания в сборе, – начал незваный гость, ничуть не удивленный видом Тогота и аморфа, еще не успевшего принять человеческий облик. – Что ж, так даже лучше. Не придется повторять Послание несколько раз.

– Что за Послание? – сразу насторожился я.

– Послание моих хозяев.

– Древних богов?

– Можно сказать и так.

– Но мы не имеем к ним никакого отношения. Мы не присягали…

Незваный гость равнодушно махнул рукой.

– Можете называть меня Викториан.

– И все же, что…

– Ничего особенно не происходит. Я должен извиниться за столь бесцеремонное вторжение, но мне велели передать вам Послание.

– Какого… – снова начал было я, но Тогот остановил меня движением руки.

– Мы готовы выслушать послание твоих Хозяев.

Викториан вежливо кивнул моему покемону.

– Рад, что мы понимаем друг друга… Так вот, мои Хозяева послали меня для того, чтобы я поблагодарил вас… – Чего-чего, а подобного поворота событий я не ожидал. Неужели мне вручат еще одну девушку-рабыню? Однако вместо того, чтобы извлечь из воздуха еще одну красавицу, Викторан шагнул к столу и положил на край кейс – родную сестру кейса Арсена Арамовича. – Это всего лишь скромный аванс за то, что вчера вы совершили, закрыв несанкционированно открытые врата. Вы уничтожили логово тварей, прорвавшихся в наш мир, однако… – Он еще что-то говорил, но я на мгновение потерял нить его речи. Мое внимание привлекли руки колдуна. Говорят, по рукам можно определить возраст человека. Даже если человек молодо выглядит, руки его выдают. Так вот у Викториана были руки ребенка… – Не надо отвлекаться! – Я поднял взгляд. Викториан внимательно смотрел на меня. – Несмотря на ваше болезненное состояние, господин Томсинский, постарайтесь сосредоточиться. Так вот, специально для вас повторяю: мои Хозяева благодарны вам за то, что вы сделали. Они прислали некую плату, но… – тут последовала театральная пауза. И только сейчас я понял, кого напоминает мне этот франт – артиста-конферансье в провинциальном театре. – Но, – продолжил он наконец, – я должен вас огорчить. До завершения этого дела еще далеко. Мы стоим лишь в начале долгого пути, и, чтобы обозначить дальнейшие вехи, вы должны встретиться с моими…

– Это исключено, – неожиданно встрял Тогот. – Вы знаете, что мы служим разным силам…

– И тем не менее в этот раз для решения проблемы нам придется объединиться. Отдельно ни мы, ни тем более вы не сможем решить проблему… – Тут Викториан словно осекся. – Впрочем, я не уполномочен рассказывать более. Я должен всего лишь пригласить вас… на переговоры.

– Хорошо, но…

– Завтра вечером к вам зайдет мой посланец и проводит в мою обитель. Там вы встретитесь с моим повелителем, Зеленым Ликом, и все решим, – с этими словами Викториан повернулся, собираясь покинуть комнату. Похоже, нашего согласия ему не требовалось. И, уже переступив порог, он повернулся и через плечо добавил: – Да, приходите все…

И ушел.

Я слышал, как неспешно прошел он к двери, потом заскрипели ригели, вставая на место…

Машинально протянув руку, я придвинул к себе второй кейс, открыл. Внутри были деньги – евро, много больше, чем заплатил Мясник.

– Теперь ты стал немного богаче, – иронично заметил покемон.

– Озолотился, – зло фыркнул я. – Ладно, с этим все предельно ясно, – я отложил в сторону дипломат, – а вот с этим «золотом» что мне делать? – и я махнул рукой в сторону девушки.

– Использовать.

Я вскочил с места, решив задать покемону трепку, но он, словно чеширский кот, сверкнув плотоядной улыбкой, растворился в воздухе.

* * *

Этим днем мне снились разные гадости. Именно днем, а не ночью, потому что, приняв достаточное количество «Амстердама», я развалился в кресле и погрузился в полуденную дрему, оставив все проблемы на потом. Я хотел отдохнуть, только, судя по всему, у Тогота было иное мнение…

Первое, что мне запомнилось из сновидений того дня, – распитие с горгульей. Мы сидели в полутемном зале – резные балки, витражи, гобелены. Зал средневекового замка, да и только. Все происходящее виделось мне как в тумане, и сколько я ни пытался, никак не мог рассмотреть рисунки на ткани, а разноцветные стеклышки окон кружились перед глазами, как в калейдоскопе.

Так вот, я сидел за столом посреди полутемного зала, а напротив восседала горгулья – омерзительное существо. Иногда мне казалось, что именно с них американцы слепили своего Хищника, только горгулья была раз в десять омерзительнее. Внешнего вида горгульи вполне достаточно, чтобы испортить настроение на неделю вперед. А запах – аромат перепревшего кладбища. Между нами на столе возвышалась початая бутылка «Зеленой марки» и стояли две стопки.

– Стоит выпить за твою Судьбу, проводник, – голос твари был противным, высоким и скрипучим, словно кто-то тер друг о друга две полированные кости, только вместо скрежета выходили слова. – Тебе предстоит нелегкое дело, так пусть твои начинания удачно завершатся, – и тварь, вытянув огромную, когтистую лапу, подхватила стопку с водкой. Та тут же исчезла, утонув в руке чудовища, а потом жвалы раздвинулись, и тварь буквально выплеснула напиток в свою ало-багровую глотку.

– Почему ты желаешь мне удачи? Я никогда не был другом никому из твоего рода…

– Ты делаешь свое дело. Ты – маленький винтик в механизме мироздания. Почему я должна ненавидеть тебя и тем самым желать, чтобы порядок вещей распался?

– Но…

Однако горгулья так и не ответила.

Потянувшись, я залпом выпил свою порцию водки, хлопнул пустой рюмкой по столу, а потом поднял взгляд. Только вместо горгульи по другую сторону стола теперь восседал Тогот. Вот ведь вездесущий засранец.

– Значит…

– Пойдешь познакомишься с Посвященными.

– Но я…

– Все равно рано или поздно тебе пришлось бы с ними столкнуться. А то заладил: «Но… но…»

– Послушай, я хотел выспаться.

– И так спишь.

– Но ты явился в мой сон…

– Ох, подумаешь, какие мы недотроги… – покачал головой-туловищем из стороны в сторону Тогот. – Бодрствуя, ты только пьешь пиво и невнятно мычишь. С тобой говорить невозможно. А во сне почему бы нам не побеседовать за рюмочкой чая?

Я попытался вскочить из-за стола, но не смог пошевелиться.

– Видишь, в реальной жизни ты бы давно на меня накинулся, а так мы мило болтаем, и только.

– И о чем ты собираешься «болтать»? – проскрипел я, пытаясь представить себе, что сотворю со своим ангелом-хранителем, когда проснусь.

– А вот этого не надо, – погрозил мне пальчиком покемон. – Прежде всего, я хотел бы знать, что ты собираешься делать с девушкой.

– Ну, ты уже нагадил по полной…

– Да ладно тебе, сотрешь память и вернешь ее этим бандитам. Зачем она тебе?

Я задумался. Нет, рабыня и в самом деле мне была не нужна. Но что-то было в ее глазах, когда она умоляла меня не возвращать ее обратно. Что-то искреннее, неподдельное, какая-то боль…

– Не понимаю тебя, Артурчик, – продолжал покемон. – То ты противник женского пола, то ты хочешь вступиться за какую-то… – тут Тогот сделал пуазу. Правильно сделал, потому что в противном случае я бы ему врезал…

– Ты хочешь, чтобы я ее вернул Мяснику?

– Я?.. Я, Артурчик, хочу, чтобы ты стал ЧЕЛОВЕКОМ.

– Я?

– Ты… Сколько времени я трачу на твое воспитание? Ты никогда не задумывался?

– Послушай!

– И слушать не хочу! – фыркнул покемон. – Я призываю тебя не вмешиваться. Отошли девочку, а потом…

– Ступай знакомиться с Посвященными? Да в гробу мне нужны эти маньяки.

– Эти маньяки, как и мы, следят за правильным ходом вещей.

– Правильным для кого? – я и в самом деле разозлился. Еще чуть-чуть, и я бы взорвался. Только… тут существовало одно «но». Если бы мы были в реальном мире, то я бы встал, повернулся и ушел, хлопнув дверью. Но Тогот все правильно рассчитал. Эта мелкая бестия отлично знала, в какой момент меня лучше всего подловить. Во сне мне деться некуда, и зеленая тварь пользовалась этим на полную катушку. И не просто пользовалась, а «имела» меня по полной программе.

– Правильно для тебя, – выдержав паузу, за время которой я ощутил всю свою беспомощность, продолжал Тогот. – Ты, мой друг, попал в капкан. Ты теперь не капитан…

– Слушай, мне твои идиотские стишки – знаешь уже где! – не выдержал я.

– Ох, противный, ты мне льстишь! – слащавым голосом педика продолжал Тогот. На мгновение мне даже показалось, что на нем чепчик и кружевной передничек.

– Хорошо… Я переговорю с Древними. Но девочка…

– Отправится исполнять свои прямые обязанности, – все тем же слащавым голосом продолжал покемон.

– Останется у меня в услужении, – отрезал я.

– Ах, я подарю вам «Историю О». Как новый рабовладелец, вы почерпнете из этой полезной книги…

– Я, как только проснусь, поймаю тебя и набью тебе твою зеленую морду! – злобно пообещал я.

А потом крепко-крепко зажмурил глаза, мысленно заткнул уши и постарался представить себе что-то приятное, а не пьяную зеленую тварь, восседавшую по другую сторону стола. Но Тогот не оставил это дело без последствий. Он вновь явился в мой сон… Нет, я уверен, что сам не смог бы вообразить себе ничего такого. Только теперь он обернулся Фатимой – голой Фатимой с непропорциональными раздавшимися задом и грудями, – и, извиваясь, начал соблазнять меня, призывая… Впрочем, о чем тут говорить… Тогот он и есть Тогот, чтоб его… А я против воли потянулся к восточной красавице, только никак не мог ухватить ее, притянуть, прижать к себе, защитить… Она всякий раз ускользала, и только мерзостное хихиканье покемона…

Впрочем, я не о том…

Как вы понимаете, проснулся я не в самом лучшем расположении духа.

* * *

Первыми словами, когда я очнулся, были:

– Я убью тебя, лодочник…

И тут, вторя моим словам, сам по себе включился телевизор, и хриплый голос Профессора Лебединского повторил:

– Я убью тебя, лодочник…

А потом, чуть скосив взгляд, я увидел на столе баночку «Амстердама». Холодную такую баночку, снизу заиндевевшую, а сверху покрытую крупными каплями ледяной влаги.

Не поверите, но в этот момент я Тоготу все простил. Сволочь он, сволочь редкая, но ведь знает, чем купить. В тот момент, когда одна моя рука сжала ледяной металл, а вторая ухватилась за металлическое колечко, в голове у меня раздалось привычное:

«Пусть от пива станет всем теплей, и слону, и даже маленькой улитке, так пускай повсюду на Земле фейерверком открываются бутылки…»

Бах! Крышка отлетела в потолок. А потом… дождь из конфетти… И никакого пива, никакой пены…

Я не слушал. Я взревел. Я обезумел! Я хотел его смерти! Я его ненавидел, ненавидел всем своим существом. Эта гадина…

– Да ладно, ладно, банка полна твоего пива… Упейся до поросячьего визга…

– Я тебя убью!

И только после этого я приложился к металлической крышечке.

Первые два глотка примирили меня с Тоготом и реальностью.

– И на хрена тебе это было нужно?

– Я тебя взбодрил. Ты должен быть в форме, мой друг… – задумчиво протянул покемон.

– Ты мне еще белые тапочки подари.

– Так легко ты от меня не отделаешься… К тому же я бы на твоем месте обратил внимание на гостью.

Я чуть повернулся.

Фатима привстала на диване, выпучив на меня глаза, полные слез. Я аж поперхнулся. Что такого я сказал или сделал, чтобы вызвать у девушки подобную реакцию? И только через мгновение я понял. Одна из моих фраз прозвучала вслух. «Я тебя убью!» А ведь остальную часть моей ментальной беседы с Тоготом она не слышала. Ну почему люди так любят все принимать на свой адрес?

– И?

– Вы… – Губы у девочки дрожали. Казалось, она вот-вот готова расплакаться.

– Нет, – отмахнулся я. – Это я не тебе. Это я одному гнойному пидору. Послушай, – я подался чуть вперед. – Не бойся, тебя тут никто не обидит.

– А вы не отошлете…

– Нет, не отошлем…

– Отошлем, отошлем и квитанцию пришлем…

– Заткнись, гнида зеленая!

– Успокойся… – не знал я, что говорить этой девочке, однако что-то нужно было говорить, что-то делать, чтобы не дать ей… да хотя бы снова впасть в истерику. И единственное, что я смог сделать, так это распахнуть свои объятия. Да, я знал, что не должен этого делать, знал, что поступаю плохо, неэтично, нарушаю собственные правила, но я ничего не мог с собой поделать. Не мог я позволить ей вновь разрыдаться. Впрочем, что тут говорить, мой покемон сформулировал все в один миг:

– И его крепость пала и растеклась в ее слезах в один миг…

Но я не слушал.

Девушка ткнулась мне в отворот халата. Она рыдала, а я гладил ей волосы и говорил. Нес какую-то ахинею, шептал что-то утешающее, что-то ласковое и совершенно бессмысленное. Я и сам не помнил, что в тот миг бормотал. Единственное, что осталось в моей памяти, – это жесткая грива упругих курчавых волос под моей рукой. А ведь она в ответ мне тоже что-то бормотала, что-то на своем странном языке, на мой взгляд, состоящем из «хр» и «анд».

А потом, через несколько минут, она, чуть отстранившись от меня, поинтересовалась:

– Вы в самом деле не отошлете меня?

Я покачал головой.

– Обещаю.

Почему я сказал так? Я не знаю. В сердце что-то кольнуло. Где-то в самом отдаленном уголке души я понимал, что поступаю неправильно. Что для блага этой девушки нужно отослать ее назад… Но я не смог… Я, как и полагал Тогот, дал слабину…

* * *

Вспоминая те безумные дни, хочется отметить только два события. Первое – примирение «нового архангела» (выражение Тогота) с реальностью чудовищ.

В тот же вечер Фатима, покосившись на Игоря, прислуживавшего нам за столом, прошептала:

– Этот горбун, он такой отвратительный.

– А ты хочешь, чтобы он прислуживал нам в своем истинном обличье?

Фатима скривилась. Ее рука с вилкой замерла в воздухе.

– Вы хотите сказать, что те чудовища, они…

– Что они?

– Они мне не привиделись?

Я покачал головой.

– Не привиделись…

– Нет, вы шутите… Такого не бывает. Я, наверное, тогда слишком боялась… Мои прежние хозяева… Я думала… – Фатима снова замолчала, осторожно посмотрев на Игоря.

– Не бойтесь, это всего лишь аморф… Он не причинит тебе…

Но дальше мне разговаривать было не с кем. Фатима вырубилась. Закатив глаза, плюхнулась лицом в суп. В первый момент я решил, что она придуривается, а потом испугался: как бы крошка не захлебнулась. Все-таки человек восточный, не обладает нашей славянской выдержкой.

– Почему? Что я такого сказал?

– Я же предупреждал тебя, что девочка слишком многое пережила, и вид зубастых и клыкастых инопланетян плохо повлияет на ее психику.

– Инопланетян?

– Ладно, демонов… Например, явись мы какой-нибудь девственнице из Средних веков, так она бы сама себе сделала харакири.

– Ты смотри, чтобы я не сделал его тебе…

Встав из-за стола, я с Игорем перенес тело девицы-красавицы на свою постель. Дубль два. По-моему, это стало превращаться в некий ритуал. Нет, в этот день мне определенно суждено было спать в кресле.

– И что ты прикажешь мне с ней делать?

– Просил, отправь назад…

– Исключено.

– Тогда лови кайф. Однако, как бы там ни было, завтра ты ее на ноги должен поставить и насчет демонов втолковать. А пока…

– ?..

– Я бы на твоем месте попытался выяснить что-то о ней, кто она, откуда… Может, казачок засланный.

– И как ты предлагаешь это осуществить?

– Проведем ментальное сканирование.

– А может, лучше расчленить ее и посмотреть, вдруг она микрофон проглотила.

– Я бы на вашем месте, Артур, не ерничал, – в голосе моего покемона появились назидательные нотки, чего я терпеть не мог. – Прозондируй ее. Узнай, кто она, на кого работает, реально работает, а не жопой крутит. А потом сделаешь соответствующие выводы и примешь правильное решение.

– Хорошо! – согласился я.

Вновь я послушал своего ангела-хранителя, хотя внутри меня все говорило: «Не слушай». Но… Тогот с детства выручал меня. Он сделал из меня проводника, научил величайшему в мире искусству – Искусству черной магии и… я не мог просто так отмахнуться от его совета, тем более что в совете покемона не было ничего зазорного.

* * *

Второе событие, о котором я вспоминаю, столь тесно связано с первым, что мне, видимо, не удастся разделить их. Тем не менее, рассказывая о том, что случилось, я должен четко разделить события, те, что были до того, как я ментально сканировал Фатиму, и те, что случились после.

Итак, с одной стороны, на руках у меня была странная, на вид забитая девушка (девочка), безумно боявшаяся прежних хозяев, с другой – Мясник, с которым портить отношения мне не хотелось. Магия магией, но, судя по всему, проблем у меня и без того хватало.

Однако продолжим по порядку.

Ментальное сканирование ничего не дало. Фатима оказалась не шпионкой, не подсадной уткой, а, как я и подозревал, несчастным человеком. Дочерью Востока с искалеченной судьбой. Человеком, который видел в жизни только плохое. Родители ее погибли во время развала СССР. Не стану описывать те гадости, которых я насмотрелся, заглянув в ее голову. Поверьте, не стоит. В свои годы она изведала все мерзости, которые только может сотворить бессердечный маньяк над беспомощной нищей. Проще уж посмотреть хорошую немецкую порнушку – по крайней мере, это кино, а не фрагмент чьей-то судьбы.

Однако вечером второго дня мы должны были отправиться в гости, а для этого «моей даме» как минимум стоило сменить гардероб. Поэтому, прихватив добрую пачку из кейса Арамыча, я с утра пораньше поднял свою «гостью» и вытащил ее из дома, пока она вновь не столкнулась с Тоготом или Игорем.

Было еще очень рано. Солнце только-только поднималось над горизонтом, сквозь морозную дымку окрасив часть неба в тона ядреной охры. Но любоваться рассветами у меня времени не было. Впрочем, как и настроения. Для меня утро по-прежнему осталось «хмурым», а от ночи, проведенной в кресле, ныла шея. Нет, если честно, то в какой-то момент у меня возникло желание разделить ложе с моей новой… домоправительницей (назовем это так), но мысль о лекции про вред педофилии в исполнении Тогота уничтожила малейшее желание использовать подобным образом нежданный дар восточной диаспоры…

Выскользнув из парадной, мы какое-то время ежились на холоде. Фатя куталась в пушистый воротник своей куртки и бросала на меня неодобрительные взгляды. А я стоял, подставив лицо ледяному ветру с залива, и вдыхал морской воздух. На мгновение мне даже показалось, что я перенесся на Силд – мир мелких островов и гигантских океанов, мир белоснежных пляжей и колючих пальм.