Текст книги "Мудрые мысли о добре и зле"

Мудрые мысли о добре и зле

Дорогой читатель!

Выражаем Вам глубокую благодарность за то, что Вы приобрели легальную копию электронной книги издательства «Никея».

Если же по каким-либо причинам у Вас оказалась пиратская копия книги, то убедительно просим Вас приобрести легальную.

Как это сделать – узнайте на нашем сайте www.nikeabooks.ru

Если в электронной книге Вы заметили какие-либо неточности, нечитаемые шрифты и иные серьезные ошибки – пожалуйста, напишите нам на [email protected]

Спасибо!

Предисловие

Наши представления об окружающем мире еще в детстве складываются через понятия «хорошо» и «плохо», «добро» и «зло». В каждом из нас есть и внутренний судья. Это совесть. Недаром совесть именуется гласом Божьим. Без чуткости к голосу совести душа человека приходит в плачевное состояние и поражается тягой к различным порокам. А совесть имеет свойство замолкать, если человек постоянно пренебрегает ею. И тогда появляются искаженные представления о добре и зле.

Один христианский миссионер спросил представителя африканского племени готтентотов: «Что такое плохо?» Готтентот ответил: «Это когда мой сосед побьет меня, угонит мой скот и похитит мою жену». «Что такое хорошо?» – спросил миссионер. «А это когда я побью моего соседа, угоню его скот и похищу его жену». Не уподобляемся ли и мы готтентоту в погоне за удовольствиями и материальными благами?

Господь Иисус Христос, изливающий свою любовь и милосердие на кающихся грешников, жестко обличал духовных вождей народа, досконально знавших Писание и ревностно выполнявших сотни религиозных предписаний. У готтентота и у фарисея, как это ни странно, есть общая платформа – это искаженные представления о добре и зле. А виной этому искажению всегда бывает эгоизм. Ведь в основе Божественного учения и человеческой совести заложена противоположная эгоизму жертвенность: любовь определяется готовностью жертвовать, ведь и Христос взошел на Крест ради нашего спасения.

Жертвенность и чистота совести всегда находили наиболее полное выражение в монашеском служении. Святые отцы золотого периода монашества подвизались в пустынях, убегая от сытой привилегированности, входившей во внешнюю жизнь христианской Церкви вместе со статусом официальной религии Римской Империи. Мысли этих древних отцов о добре и зле, мысли евангельские, – глубокие и мудрые, но по-детски доступные и простые, – могут помочь каждому из нас применить их к своей совести и своей жизни.

Мысли, краткие наставления и ответы на вопросы

* * *

Спросил монах одного весьма почитаемого старца:

– Отче, лучше ли приобретать мне славу от людей, чем бесчестие?

Старец отвечал:

– Да, и я хочу приобретать себе славу, если она духовна и угодна Богу.

– Как же это может быть? – не отставал инок.

– Если я сделаю доброе дело и за это буду прославляться у других, то всегда могу осудить помысел мой, говоря, что я недостоин такой славы. А бесчестие бывает от худых дел – и как же я могу успокоить сердце мое, когда совершаю худые дела и все люди соблазняются обо мне? Итак, лучше делать добро и славиться, чем делать зло и получать бесчестие.

* * *

Рассказывали о некоем отце Иоанне, что велик он был в добрых делах. Когда приближался он к смерти и спокойно и радостно отходил ко Господу, его окружила братия. Иноки просили оставить им в наследство какое-нибудь краткое и спасительное наставление, как достигнуть совершенства во Христе.

В ответ на это авва, вздохнув, сказал:

– Я никогда не творил своей воли и никого не учил тому, чего прежде не исполнил сам.

* * *

Авва Диадох не раз говорил о пользе молчания:

– Как в бане часто отворяемые двери скоро выпускают жар вон, так и в человеческой душе, когда празднословит человек, теряет душа его теплоту через дверь язычную. Хорошо уместное молчание, оно есть мать мудрейших мыслей.

* * *

Спросили раз у мудрого старца:

– Как жить, чтобы спастись?

Старец ответил:

– Что сам ненавидишь, того не делай и другому. Если не любишь, когда на тебя клевещут, то и сам ни на кого не клевещи; если не любишь, когда тебя поносят, то и сам никого не поноси. Не любишь, когда тебя унижают, обижают, похищают твою собственность, – и сам того не совершай. Кто может исполнить это слово, тому его достаточно ко спасению.

* * *

Авва Исаия так объяснял необходимость воздерживаться от празднословия:

– Люби более молчать, чем говорить, ибо молчание собирает сокровище, а говорливость расточает.

* * *

Авве Иакову задали как-то вопрос:

– В чем необходимость для христианина страха Божия?

Авва сказал:

– Как светильник, поставленный в темной комнате, освещает ее, так и страх Божий – когда вселяется в сердце человека, просвещает и научает всем добродетелям и заповедям.

* * *

К мудрому старцу часто приходили молодые иноки со своими вопросами. Однажды его спросили:

– Что значит аще кто имать веру, яко зерно горушно (Мф. 17:20)?

Старец ответил так:

– Когда садовник, подготовив землю, закладывает в нее семя, оно ищет в земле благоприятные условия. Найдя, пускает корни, а потом возносит вверх стебель и ветви, так что обитают на нем птицы небесные. Так же и человек: если, очистив сердце свое, он примет слово Божие и останется в нем, вознося благие помыслы, пребудут в том христианине заповеди Божии.

* * *

Авва Иперехий был известен глубиной своей веры. Многие приступали к нему с вопросами об истинной мудрости, отношении к ближнему и пути спасения.

– Поистине мудр тот, кто не словом поучает, но назидает делом. Хорошо есть мясо и пить вино и не съедать плоти брата, клевеща на него. Змий нашептывал Еве, и она лишилась Рая. Подобен ему бывает наговаривающий на ближнего: он губит душу слушающего, не спасая и своей, – отвечал авва.

* * *

Один юноша пожаловался старцу, что его часто одолевают греховные помыслы.

– А ты веди себя так, как будто проходишь по рынку мимо харчевни. Из нее доносятся аппетитные запахи вареной и жареной пищи… Многие войдут в харчевню и станут есть. Ты же, считая это греховным для себя, пройди хотя бы немного вперед. С каждым шагом запах еды будет ослабевать – как и твои греховные помыслы, – посоветовал старец.

* * *

Некто жаждал творить добрые дела. Но не хотел размениваться по мелочам, желая угодить Богу только самыми значительными поступками. Так и не решив, с чего начать, он спросил старца:

– Какое бы доброе дело сделать мне? Старец удивился вопросу:

– Не все ли добрые дела равны? Писание говорит: Авраам был страннолюбив – и Бог был с ним; Давид был кроток – и Бог был с ним. Чего желает доброго душа твоя, то и делай. И блюди сердце твое!

* * *

Один из братьев как-то попросил авву Серапиона:

– Скажи слово, полезное моей душе.

Старец отвечал:

– Что я могу сказать тебе? Разве то, что ты удержал у себя достояние вдов и сирот и положил его на этом окне? – И указал на множество книг, лежащих на подоконнике.

* * *

Авву Пимена Великого особенно почитали за строгий образ жизни и подлинное человеколюбие. За мудрым наставлением к нему отовсюду стекались люди. И ни для кого он не жалел доброго слова.

– Не живи в том месте, где видишь, что тебе завидуют; иначе не достигнешь успеха, – говорил авва.

Также он любил повторять:

– Зло никаким образом не изничтожает зла. А потому если кто сделает тебе что плохое, то отвечать ему надо добром, чтобы так истребить зло. Большое благо, если кто услышит оскорбительную речь или будет оскорблен поступком ближнего, но потрудится стерпеть и не отплатить той же монетой. Такой человек полагает душу свою за ближнего. Ибо нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15: 13).

* * *

Авва Пимен так говорил о желании иных людей нравиться многим:

– Усиленно ищущий любви человеческой лишается любви Божией. Невозможно всем нравиться и быть с Богом, ибо сказано: Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо (Лк. 6: 26).

Наставляя того, кто нуждался в помощи и совете, он говаривал также:

– Приучай сердце свое соблюдать то, чему учит язык твой. Человек, научающий других, а сам не исполняющий того, чему учит, – подобен источнику, который всех и поит, и омывает, а сам себя не может очистить, так что всякая грязь и нечистота остаются в нем.

* * *

– Если я увижу грехопадение брата моего, хорошо ли скрыть его? – спросил некий брат авву Исаака Фивейского.

Старец ответил:

– Если мы покроем согрешение брата своего – и Бог покроет наши оскорбления, а если объявим – и Бог объявит наши грехи.

* * *

Преподобная Синклитикия с юных лет не помышляла ни о чем другом, как только об угождении Богу После принятия ею иночества много благочестивых жен и дев пришли к ней, чтобы жить под ее руководством.

– Как открытое сокровище оскудевает, так и добродетель разглашаемая, – говорила преподобная сестрам. – Как тает воск от огня, так и душа от похвал рассеивается и теряет свою силу.

Также святая Синклитикия вразумляла:

– Человеку неопытному, не прошедшему деятельной жизни, опасно учить других. Если кто имеющий ветхий дом примет к себе странников, он может погубить их в случае падения дома. Так же и те, которые сами не построили еще здания своего жития, вместе с собою губят и пришедших к ним. Ибо словами они призывают ко спасению, но худою жизнью вредят своим последователям.

* * *

Некий брат попросил авву Антония:

– Помолись обо мне.

Старец ответил:

– Ни я, ни Бог не помилует тебя, если сам себя не помилуешь и не благоугодишь Ему.

* * *

Один из отцов увидел некоего согрешающего. Горько заплакал старец и сказал:

– Сей ныне пал, а я – завтра.

* * *

Авва Иосиф был прославляем людьми как великий подвижник. Как-то за советом к нему пришел один из братьев. Сокрушаясь, он задал мучивший его вопрос:

– Что мне делать, отче? Я не могу ни переносить скорбей, ни работать, ни подавать милостыню.

– Если ничего из этого ты не можешь исполнить, то по крайней мере храни совесть свою в отношении к ближнему. Удаляйся от всякого зла – и спасешься, – отвечал ему старец.

* * *

Жил некогда старец, к которому многие приходили, чтобы узнать средства к обретению смысла жизни и чистоты сердца.

– Авва, скажи мне, как спастись? – задал ему вопрос один из пришедших.

Старец ответил:

– Если ты хочешь спастись, то, когда приходишь к кому-нибудь, не начинай говорить, пока не спросят тебя.

Пораженный сим словом, путник поклонился старцу и сказал:

– Поистине много читал я книг, но такого наставления еще не встречал. – И пошел, получив большую пользу.

* * *

Наставления и поучения отцов Церкви способствовали духовному возрождению многих христиан, для многих они же стали основой жизни в Боге. Вот еще одно из назиданий великих старцев:

– Душа человеческая есть родник: если будешь раскапывать его – очистится, если же станешь засыпать – исчезнет.

* * *

Авва Палладий говорил своим духовным чадам:

– Душа, любящая Бога, должна или с верою учиться тому, чего не знает, или ясно учить тому, что знает. Если же не хочет исполнять ни того, ни другого, то она страдает безумием. Ибо начало богоотступничества есть пресыщение учением и словом – то есть тем, чего жаждет душа боголюбца.

* * *

Один искренне желавший перемениться брат спросил авву Сисоя:

– Почему страсти не оставляют меня?

– Потому, что сосуды их внутри тебя, – отвечал мудрый старец. – Отдай то, что принадлежит им, – и они удалятся.

* * *

Вразумляя иноков, некий старец говорил:

– Если душа имеет только слово, а не имеет дела, то уподобляется дереву, имеющему цветы, но не плод.

* * *

– Как скорее найти Бога – постом, трудом, бдением или милостыней? – спросили иноки старца.

Христолюбивый и сострадательный, с улыбкой на устах он отвечал инокам:

– Многие изнурили плоть свою безрассудно – и не получили от того никакой пользы. Уста наши дышат постом, мы наизусть изучили Писание, а чего ищет в нас Бог, того не имеем: страха Божия, любви и смирения.

* * *

– Положу на мори руку его и на реках десницу его (Пс. 88: 26) – как понять это? – спросил брат у старца.

– В псалме, – отвечал авва, – говорится о Спасителе. Море есть мир, реки же, на которых десница Его, – это апостолы, наполняющие мир верою.

* * *

В одном из монастырей новоначальный инок спрашивал пожилого монаха:

– Что лучше: молчать или говорить?

– Если слова праздны, то оставь их, – ответил тот. – Если же хороши, то дай место добру и говори. Ну а если будет речь блага, то не медли, но тотчас произноси ее – и успокоишься.

* * *

Благочестивые христиане всегда старались хранить себя от грехов в слове. Вот как сказал об этом один из святых отцов:

– Жестокое слово и хороших делает дурными, а кроткое слово приносит пользу всем.

* * *

Чадам, которые просили поделиться духовной мудростью, старец сказал:

– Пророки написали книги, и пришли отцы наши, и упражнялись в них, и изучили их наизусть; затем пришли мы, и списали их, и положили их праздными на окна.

* * *

К известному мудрыми наставлениями авве Алонию обратились с вопросом:

– Слаб человек, греховен по природе своей, и быстротечны дни его. Достичь совершенства о Господе – разве возможно простому смертному?

Отвечал авва:

– Если захочет человек, то до самого вечера дней своих преуспеет в меру Божественную.

* * *

Рассказывают, что некогда отправились в путь авва Даниил и ученик его. Святое место, куда они направлялись, было не близко, а на пути не оказалось ни монастырей, ни приютов для странников, где можно было бы помолиться на богослужении или просто передохнуть.

– Когда же мы, отче, придем в келью совершить молитву? – вопрошал ученик.

Авва Даниил ответил ему справедливым упреком:

– Кто же теперь у нас отнимает Бога? И в келье – Бог, и вне ее – тот же Бог.

Впоследствии часто брал авва Даниил с собой новоначальных иноков, и всегда большую пользу приносили им наставления подвижника.

– Не имей злобы на человека, чтобы тебе не сделать тщетными труды свои, – говорил он. – То т человек, кто лелеет в сердце своем жажду отмщения, погубляет труды свои, и молитва его напрасна.

* * *

Великий в очах Божиих старец так говорил о всеведении Всевышнего:

– Имей в мысли добро, чтобы и делать оное; ибо мысль человека не скрыта от Бога. И так мысль твоя да будет чиста от всякого зла.

* * *

Некий из святых отцов, бывший для своих чад духоносным наставником, говорил, что одинаково нужно беречься как хвалы о себе, так и осуждения ближнего.

– Почему так? – спросили его чада.

– Никто ничего не знает. Разбойник был на кресте и за одно слово оправдался. Иуда был сопричтен к апостолам, и в одну ночь погубил весь труд свой, и сошел с неба во ад. Посему никто творящий добро да не хвалится: все, кто надеялся на себя, пали в одно мгновение.

* * *

Старец в монастыре никогда не заглядывал во внутреннюю келью одного инока. Но однажды увидел, как тот употребляет пищу в нарушение поста. Тогда авва сказал:

– Чудное дело! Мы совершаем молитвы, представляя Бога пребывающим повсюду и слушающим слова наши; а когда грешим, то делаем так, как будто Он не видит нас.

* * *

Авва Моисей так говорил о добродетели, которая, по слову отцов, превыше всех добродетелей:

– Послушание бывает за послушание. Если кто слушает Бога, и Бог того послушает.

* * *

Двое братьев долгое время были в ссоре. Друзья, старались их помирить, но не выходило. Тогда кто-то предложил сводить упрямцев к известному силой духовного наставления старцу.

Взглянул святой отец на братьев, не стал ни о чем их расспрашивать, но сказал:

– Совершенно ничем никого не опечалить или не быть опечаленным кем-либо свойственно только ангелам. А возмутиться и затем скоро примириться с ближним свойственно добрым подвижникам. Кто гневается или держит обиду на брата, не может от Самого Бога получать отпущение грехов. До тех пор, пока не простит брату своему…

Не посмели братья пойти против сказанного по заповеди Божией – и тут же примирились.

* * *

Преуспеяние некоего старца в душевном делании было таково, что он постоянно пребывал умом в сердечной клети. К такому же совершенству стремился он возвести и учеников своих. Сказал им старец:

– Помните, что из всех добродетелей самая большая есть рассудительность. Помните, что как земля не падет вниз, так и смиренный не падет никогда. И еще об одном всегда помните: горе человеку, когда имя его более деяния его.

* * *

Некий старец в молодости был обуреваем искушениями, но с годами победил их строгим постом и неустанной молитвой. Об огромной пользе и необходимости поста и молитвы для каждого православного человека постоянно напоминал он своим ученикам. А также говаривал:

– Если кто во время искушения поддержит ближнего своего, равен он ангелу в пещи для трех отроков (См.: Дан. 3:22—51).

* * *

В одной деревне случилась беда: загорелся дом, в котором жили сироты. Пламя объяло уже половину строения, и никто из односельчан не мог решиться войти внутрь. Видя такое, сказал старец:

– Если мы делаем худое и Бог попускает это, долготерпит нас, то, когда доброе делаем, неужели не будет содействовать нам?

Слова старца ободряюще подействовали на одного молодого человека, и, перекрестившись, он бросился в огонь. Та к дети были спасены.

* * *

Иногда, совершая хороший поступок, мы забываем, что нельзя превозноситься даже самыми добрыми делами. Духовно мудрый авва сказал об этом образно и емко:

– Открывающий и разглашающий добрые дела свои подобен сеющему на поверхности земли: прилетают птицы небесные и съедают семя. А совершающий доброе втайне подобен сеющему на браздах пашни – он пожнет обильный плод.

* * *

А вот еще о добрых делах.

– Всякое дело делай, не думая о том, что кто-нибудь делает его лучше тебя, – и спасешься. Зависть ввергает человека в гнев, а гнев ослепляет, и человек творит всякое зло, – говорили святые отцы.

* * *

Брат спросил одного из старцев:

– Что делать, если наступит час молитвословия, а душа моя не способна будет к молитве?

И ответил ему старец:

– Если тебе придется быть отягощенным сном до утра, то, поднявшись с постели, затвори двери и окна и твори молитву; ибо написано: Твой есть день и Твоя есть нощь (Пс. 73: 16). Бог славится во всякое время.

Истории, бывшие с отцами, поучительные для слушающего

* * *

Авве Антонию открыто было некогда в пустыне, что в городе есть некто подобный ему. Хоть и не монах, а врач по званию, но избыток свой он отдает нуждающимся и каждый день воспевает Трисвятое с Ангелами Божиими. И возрадовалось сердце аввы…

* * *

Однажды Епифаний, епископ Кипрский, послал за аввой Иларионом со словами:

– Приди, повидаемся прежде разлучения нашего с телом!

Когда пришел Иларион, они обрадовались друг другу. За трапезою принесена была птица, и епископ, взяв ее, подал Илариону. Старец в ответ возразил:

– Прости мне! С того времени, как принял монашеский образ, не ел я ничего заколотого.

– А я, – сказал, подумав, епископ, – с того времени, как стал монахом, не допускал, чтобы кто-либо заснул, имея нечто против меня. И сам не засыпал, имея что-либо против другого…

Иларион сказал:

– Прости мне! Твоя добродетель больше моей.

* * *

Святой, по имени Филагрий, живя в пустыне Иерусалимской, занимался неким ремеслом. Плоды своего труда он продавал на городском рынке и тем находил себе пропитание. Однажды, будучи в городе, Филагрий нашел оброненный кем-то дорогой кошелек. Решив, что хозяин кошелька обязательно за ним вернется, старец остался на том месте. И правда, весь в слезах, вскоре появился немолодой человек. Старец отвел его в сторону и отдал свою находку.

Владелец кошелька несказанно обрадовался:

– Отче, вы спасли меня от нищеты! Здесь все, что я копил многие годы! Возьмите, возьмите часть денег!

Но Филагрий только покачал головой.

– Посмотрите, что сделал человек Божий! – закричал тогда хозяин кошелька, желая таким образом прославить благородного старца.

Но тот уже скрылся из виду, стараясь побыстрее выйти из города…

* * *

Жил монах, у которого во владении было одно только Евангелие. Но пришел день, когда и священную книгу он продал – чтобы все вырученные деньги отдать на пропитание нищим.

– Я продал Писание ради слова его: Продай имение твое и раздай нищим (Мф. 19: 21), – объяснил монах свой поступок.

* * *

Один христианин страстно желал сделать доброе дело. Недолго думая, он принес деньги известному старцу:

– Возьмите, отче, на свои нужды!

Однако тот не захотел ничего принимать: ему довольно было того немногого, что приносило его ремесло.

– Тогда возьмите хотя бы для нужд бедных, – продолжал настаивать проситель.

– Это мне было бы стыдно вдвойне, – отвечал старец. – Принять без нужды для себя и тщеславиться тем, что делаю это для других…

* * *

Некий знатный человек пришел в скит. Он принес с собой много золота и горячо просил пресвитера раздать его братии.

Пресвитер сказал ему:

– Монахи не имеют нужды в золоте. Но поскольку вы настаиваете, поступим так: поставим корзину с монетами при церковных дверях. Если кто из братии имеет в том нужду, пусть берет…

Так и поступили. Однако никто из монашествующих даже не подошел к стоящему на земле богатству, не обращая на сверкающее на солнце золото никакого внимания.

И тогда пресвитер скита сказал богачу:

– Бог принял твою милостыню – иди и раздай ее нищим.

Человек так и сделал – и еще долго благодарил за преподанный ему урок.

* * *

Один из братьев спросил старца:

– Отче, позволишь ли мне удержать для себя две монеты на случай болезни?

Старец, видя, что тот очень хочет оставить деньги себе, сказал:

– Хорошо, пусть так!

Брат же, уйдя в келью свою, стал сомневаться в правильности своего поступка. Снова пошел он к старцу и сказал:

– Ради Господа, скажи мне истину, ибо я сокрушаюсь помыслами о двух монетах. Почему ты разрешил мне оставить их? Я чувствую, что губительны они для моей души.

Старец ответил ему:

– Поскольку я видел твое желание удержать золото, то и сказал тебе так, хотя это и не хорошо. Потому как, если ты удержишь две монеты, то на них возложишь надежду свою и перестанешь надеяться на Бога. А если случится потерять их, то Бог о нас уже не попечется. Итак, возверзи на Господа печаль твою (Пс. 54: 23), ибо у Него попечение о нас.

* * *

Некий человек пришел однажды к авве Феодору Фермейскому и пробыл при нем три дня, прося у старца наставления. Но авва ничего ему не сказал – и человек, весьма опечаленный, ушел ни с чем. После чего ученик аввы спросил у него:

– Почему ты не сказал пришедшему ни слова назидания?

Старец отвечал:

– Потому что он торговец чужими словами и хочет ими прославиться.

* * *

Авва Исаак Фивейский увидел брата, который впал в грех, и осудил его. Через некоторое время явился перед ним Ангел Господень и сказал ему:

– Бог послал меня к тебе спросить, куда Мне бросить падшего брата?

Авва Исаак тотчас повергся на землю, говоря:

– Согрешил пред Господом, прости мне! Ангел сказал ему:

– Встань, Бог простил тебе, но впредь берегись осуждать кого-либо прежде, нежели Бог осудит его.

* * *

Авва Агафон был известен великой духовной мудростью и таким же смирением. Некие люди пришли к нему, желая испытать его. Удостоверившись, что перед ними именно авва Агафон, они задали свой первый вопрос:

– Мы слышали о тебе, что ты блудник и гордец, это правда?

– Да, это так, – отвечал старец.

– Еще говорят, что ты клеветник и пустослов, это верно?

– Да, – согласился он.

– Но ведь ты, Агафон, еще и еретик?

– Нет, я не еретик, – отвечал авва.

Удивились тогда жестокосердые вопрошатели, почему всем обличениям старец нимало не противился, а последнего слова не перенес.

Отвечал им авва Агафон:

– Первые пороки я признаю за собою, ибо это признание полезно душе моей, а признать себя еретиком – значило бы отлучить от Бога, а я не хочу быть отлученным от Бога моего.

Выслушав это, люди подивились рассудительности старца и отошли, получив назидание.

* * *

Один из братьев пришел к авве Пимену и поделился с ним своими мыслями:

– Отче, я хочу засеять поле, а с доходов от урожая раздавать милостыню.

Старец отвечал ему:

– Доброе дело ты думаешь.

Брат ушел ободренный и с того дня стал больше помогать бедным. Об этом услышал авва Анувий, который поспешил к авве Пимену с вопросом:

– Не боишься ли ты Бога, что дал такой ответ брату?

Старец промолчал. Через два дня авва Пимен послал за братом и спросил у него в присутствии аввы Анувия:

– О чем ты говорил мне прошлый раз? Ум мой занят был тогда другим.

– Я говорил, что засеваю себе поле и учреждаю из доходов милостыню.

Авва Пимен сказал ему:

– Я думал, что ты говорил о брате своем – мирянине. Если же ты сам так делаешь, то оставь это, ибо такое дело неприлично монаху.

Услышав это, брат огорчился, но не посмел ослушаться авву. Когда же он ушел, авва Анувий поклонился старцу, говоря:

– Прости мне!

Авва Пимен ответил:

– Я и прежде знал, что дело это не монашеское; но сказал так по мыслям его – и тем побудил к умножению милостыни. И теперь он будет делать то же, но уже не превозносясь и не вредя себе грехом гордости.

* * *

Некий странник пришел к авве Силуану в гору Синайскую. Увидев, что братия работает, он стал обличать старца словам и Евангелия: старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную (Ин. 6: 27): Мария же благую часть избра (Лк. 10: 42).

Ничего не ответил на это старец, только сказал своему ученику:

– Подай брату книгу и отведи его в пустую келью.

Когда наступил десятый час, сидевший в келье прислушался, не посылают ли звать его к трапезе. Но поскольку никто его не звал, он сам пошел к старцу:

– Авва! Неужели никто из братии сегодня не ел?

– Ели, – отвечал старец.

– Почему же не позвали меня?

– Потому, – отвечал старец, – что ты человек духовный и не имеешь нужды в плотской пище, а мы, как плотские, хотим есть и потому работаем. Ты же избрал благую участь, читая целый день и вкушая пищу духовную.

Выслушав это назидание, брат поклонился старцу:

– Прости мне, авва!

Тогда старец сказал:

– Видишь, и Мария имеет нужду в Марфе; ибо и Мария похваляется из-за Марфы. (См.: Лк. 10:38—42)

* * *

Некий монах из Рима, занимавший до этого высокое место при императорском дворе, поселился в скиту. Там он прожил двадцать пять лет и обрел дар прозрения. В это время его решил посетить один из египетских подвижников, чтобы найти более строгий, чем у него самого, образ жизни и вместе с монахом восславить Господа.

Каково же было разочарование египтянина, когда он увидел, что монах носит не ветхую, а добротную одежду, спит не на земле, а на рогоже, ноги его не босы и не истерты в кровь, а чисты и обуты в сандалии. Это ли строгое подвижничество, невольно подумалось гостю. Старец по своему дару прозрения мгновенно понял чувства гостя и сказал прислужнику:

– Сделай нам ныне праздник ради аввы.

На следующее утро египтянин сказал старцу:

– Помолись обо мне. – И отправился в путь, не получив для себя никакой пользы.

Старец же, не желая отпускать странника без душеполезного наставления, послал за ним, чтобы вернуть с дороги. Когда тот, удивленный, пришел, монах с радостью поприветствовал его и спросил:

– Из какой ты страны или из какого города?

– Я вовсе не городской житель, – отвечал египтянин.

– Какое же у тебя было дело в деревне?

– Я был пастухом.

– Где ты спал? – продолжил расспросы старец.

– В поле, – отвечал он.

– Имел ли постель под собою?

– Какую постель я мог стелить в поле? – изумился египтянин. – Я спал на земле.

– Какая же пища была у тебя в поле и какое вино пил ты?

– Я ел немного хлеба и что-нибудь соленое, а пил воду, – был ответ.

– Великий это труд! – сказал старец и спросил: – А была ли в деревне баня, где можно было помыться?

– Нет, – отвечал египтянин, – когда хотели, мы мылись в реке.

Выслушав все это и желая полезного душе египтянина, старец рассказал ему и о своей прежней жизни в миру.

– Я, смиренный, которого ты видишь перед собою, – говорил он, – из великого города Рима, и был вельможей при императорском дворе.

Египтянин, услышав такое, весь обратился в слух.

– И вот, – продолжал старец, – оставил я Рим и пришел в сию пустыню. Имел я прежде великолепные чертоги и великое богатство, но презрел их и выбрал эту малую келью. У меня были кровати из золота с драгоценными покрывалами, а теперь вместо них Бог дал мне рогожу. Были у меня и драгоценные одежды – вместо них ношу я теперь это бедное одеяние. На стол мой тратилось много золота – ныне Бог дает мне несколько овощей и небольшую чашу вина. Мне служило множество отроков, сейчас вместо всех их Бог внушил прислуживать мне лишь одному престарелому человеку. Вместо бани я лью на ноги немного воды и сандалии ношу по нездоровью своему. Пение певчих и игру на флейтах и арфах заменяет мне чтение псалмов, читаю я их днем и ночью за грехи, содеянные мною. Итак, прошу тебя, отче, не соблазняйся моею немощью!

Выслушав это, египтянин понял, что был несправедлив к старцу, и сказал:

– Увы мне! От многих нужд мира ушел я в пустыню на покой и имею теперь то, чего не имел прежде, а ты от такого довольства испытал скорбь и от великой славы и богатства пришел в уничижение и бедность!

Получив назидание, египтянин сделался другом старцу и стал посещать его ради пользы для души своей, ибо тот был исполнен благоухания Святого Духа.

Мы же да избежим тайного и явного осуждения ближних – прежде, чем поступки наши, как и всю жизнь нашу, не рассудит Господь Бог.

* * *

Некий человек работал в день памяти священномученика. Увидев это, сосед захотел укорить его и сказал:

– Наверное, ты позабыл, какой теперь день. Можно ли работать в такой праздник?

На что тот ответил:

– Сегодня раб Божий свидетельствовал о Христе и был мучим. А я ради Господа моего не должен ли хоть немного потрудиться в деле своем?

* * *

Один инок пришел к мудрому авве в большой печали:

– Много раз просил я старцев, чтобы они наставили меня в спасении души моей. Да только не могу удержать в голове ни одного наставления. Зачем же мне и просить их, если ничего не соблюдаю из сказанного? Ибо весь я нечистота. Помоги, отче!

Авва сначала задумался, а потом велел иноку взять один из двух стоявших в келье кувшинов и налить в него воды. Удивился отрок, но сделал так, как было сказано.

– Хорошо, – сказал авва. – Теперь вылей воду и поставь кувшин на место. Вылил? Снова налей воды и опять вылей. А теперь принеси сюда второй кувшин и посмотри, какой из них чище?

– Конечно, тот, в который я наливал воду! – воскликнул инок.

– Так и душа человека, даже если ничего не удерживает из того, о чем вопрошала, все же очищается больше, чем душа человека не вопрошающего, – сказал старец.

* * *

К известному авве, живущему в пустыне, часто приходили насельники расположенного неподалеку монастыря. Кто за наставлением, кто за советом. А один совсем молодой монах решил снискать у мудреца одобрение.

– Желал бы я, авва, найти старца по желанию моему и умереть с ним, – сказал он.