Электронная библиотека » Александр Лысёв » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 14 января 2014, 00:04


Автор книги: Александр Лысёв


Жанр: Историческая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Под мерное цоканье лошадки Ключевский с рассеянным видом наблюдал из коляски улицы столицы. На коленях его разместился объемистый саквояж. Дома хорошо. Правда, некоторые дни летом в Питере случаются душноватыми…

3

«Душно, душно. Не иначе быть грозе».

Николай поднял глаза к небу. Наступающий вечер заволакивало сизой хмарью. Захотелось расстегнуть крючки на воротнике мундира. Отстегнул верхний, вздохнул поглубже. Еще раз оглядел внутренний дворик Зимнего дворца. Остановился напротив арки. Через закрытые ворота была видна безлюдная в этот час Дворцовая площадь. Литые украшения на воротах подобно сказочной аппликации накладывались на громаду Александрийского столпа. Из-за него на площадь вырывалась колесница. Царь сделал навстречу ей еще несколько шагов. Впереди замаячили неподвижные фигуры караула Семеновского полка. Рука машинально застегнула верхний крючок. Николай беззвучно усмехнулся и тихо отступил назад…

Только сегодня император вернулся в Петербург. Аликс и дочери тут же отбыли в Царское. Так будет лучше всего, в городе хорошо не отдохнешь. Особенно после такой поездки. Впрочем, последнее относилось больше всего непосредственно к нему, Николаю II, самодержцу Всероссийскому.

Жарким июльским днем 1903 года царский поезд выходил из Петергофа в Арзамас. 17-го уже были в Сарове на торжествах, посвященных канонизации преподобного Серафима. Такого скопления народа Николай не видел со времен Ходынки. Но, слава богу, повторения последней не случилось. Правда, досталось бедняге Фредериксу. Он споткнулся в толпе, сопровождавшей императора, и кто-то наступил ему на лицо. К счастью, отделался пустяками. Вообще, тамошний губернатор Лауниц молодец. Не то что дядя Сергей в Москве при коронации…

От вторичного воспоминания о Ходынке Николая даже передернуло. Он поспешил перенестись мыслями в приятное. Перед глазами проплыло совсем недавнее: колокольный звон, духовенство в парадных одеяниях. И куда ни кинь глаз – огромное количество народа. А потом шоссе вдоль речки Саровки. Несмотря на совсем тонкую цепочку солдат вдоль маршрута движения, обошлось без эксцессов. Вот только Фредерикс…

А после древняя обитель на горе в лучах заходящего солнца, вечерня с дивным синодальным хором. Купание царицы у скита Преподобного. Он, конечно, обожает дочек. Но как хочется наследника! Николай улыбнулся: «Ничего, попробуем еще раз. Бог даст, будет сын…»

После отъезда Александры в Дивеевский монастырь Николай задержался на подворье. Старец подошел к нему сам. Взглянул в глаза. Сказал одно только слово: «Пойдем». Свита опешила. Монахи замерли, благоговейно склонив головы перед старцем. А тот, больше не глядя на Николая, не ожидая никого, медленно уходил от всех в отдаленную часть подворья. Отворил неприметную дверь, прошел, оставив дверь приоткрытой. Как бы приглашая, но оставляя выбор…

Царь, жестом остановив всех на своих местах, вошел вслед за старцем. Один. Для описания своего состояния тогда Николай так и не смог найти подходящих слов. Не находит он их и сейчас… С выездом из Сарова задержались на четыре часа. Торжественные мероприятия закончили без участия императора. Выйдя на закате из подворья, Николай приказал кортежу ехать на платформу. Царский поезд полным ходом проследовал на север. 19 июля уже были в Москве, а на следующий день в Петербурге…

На сегодняшний вечер оставалось сделать лишь несколько распоряжений. Николай дал их лично генерал-лейтенанту Мосолову, начальнику канцелярии Министерства императорского двора. Еще возвращаясь с прогулки, Николай уже знал, что сегодня же уедет из столицы вновь. Пусть семья отдыхает в Царском Селе. Он им телеграфирует. А сегодня пока не поздно – уехать в Гатчину.

В девять вечера в Александровской еще было светло. От императорского поезда отцепили половину вагонов. Со стороны города надвигалась гроза. Николая ждал экипаж. Вокруг гарцевал конвой. Царь докурил на перроне папиросу. Последнюю из второй за сегодня коробки. Да, Аликс он телеграфирует завтра. Пусть отдохнет с детьми несколько дней.

Николай вернулся в свой салон-вагон. Через четверть часа поезд, слегка дернувшись, медленно выплывал со станции Александровская. У перрона остался стоять пустой экипаж.

В Гатчине оказались задолго до одиннадцати. Императорский поезд прибыл неожиданно, ломая все давно устоявшиеся церемониалы. На лицах немногих встречающих чинов в сей неурочный час запечатлелись недоумение и тревога. Все это резко контрастировало с обычной обстоятельной манерой проведения всех придворных поездок и мероприятий, установившейся в текущее царствование. Только гвардейцы конвоя были спокойны и невозмутимы.

Николай вышел, коротко поздоровался с присутствующими. Вместо приготовленного экипажа приказал подать себе коня. Легко вспрыгнул в седло. Поглядел в северном направлении. По-видимому, гроза уже шла над Александровской. Небо на горизонте беззвучно прочерчивали яркие всполохи.

Смеркалось. Подъезжали к Гатчинскому дворцу. Голова конвоя уже заворачивала к парадному подъезду, когда царь вдруг неожиданно дал шпоры коню, пустив его галопом по парку. Повинуясь короткому жесту начальника конвоя, его чины веером рассыпались вслед за императором, поскакали на незначительном отдалении.

Николай гнал коня по знакомым с детства павловским охотничьим просекам. Слева и справа параллельными тропинками неслись конвойцы, не опережая царя, но и не отставая. Николай поддал еще и без того бешено несущемуся жеребцу, забирая в дальнюю, самую глухую и дикую часть парка. Усмотрев издалека просвет между деревьями, натянул поводья. Поднял коня на дыбы, перепрыгивая через упавшую сосну. Продрался сквозь бурелом, потерял фуражку. Выехал на небольшую поляну, окруженную со всех сторон деревьями. Остановился, переводя дыхание.

«Господи, ну почему мне? – проносилось в голове. – Ведь отцу было бы сейчас всего пятьдесят восемь, не так уж и много… Да и до сего момента ведь все было вроде хорошо. Могло бы и дальше…»

Николай вытер ладонью взмокшее лицо. Перед глазами в который раз опять встал Саров, монастырь, услышанное…

Пошарил по карманам в поисках папирос. Папирос не было. Несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.

«Все хорошо, все, – почти прошептал, шевеля губами. – Так надо».

«Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его…» – Слова молитвы падали каплями умиротворения…

Хрустнула ветка. Царь обернулся. На поляну въехал офицер конвоя. Спешился, подошел, протягивая потерянную Николаем фуражку:

– Ваше Величество…

Николай надел фуражку, пристегнул подбородочный ремень. На поляну въехало еще несколько человек. Царь обвел их спокойным взглядом. Потом еще раз вытер ладонью лицо. Оно было все мокрое. Сверху беззвучно уже несколько минут капали крупные капли докатившейся до Гатчины грозы.

– Все, братцы. Спасибо. Домой, домой…

4

Июльским вечером, когда на улице было особенно душно, в квартиру на Гороховой к Сергею Платоновичу Ключевскому позвонили. Собиравшаяся уже уходить горничная вернулась из прихожей обратно. Постучалась в дверь кабинета.

– Да-да!

– Сергей Платонович, к вам визитер. Представился господином Выриным.

Ключевский нашарил ногами под письменным столом тапки. Поднялся, запахивая полы халата. Отхлебнул из стакана в серебряном подстаканнике глоток остывшего чая.

После того как он утром сошел с борта «Валахии», весь сегодняшний день Сергей Платонович провел в трудах и заботах. Пришлось сделать несколько визитов в некоторые учреждения и разным лицам. Почти полуторагодовое отсутствие в столице – дело не шуточное! Под вечер он смертельно устал. Однако, услышав фамилию Вырина, бодро вышел в коридор:

– Ступайте, Глаша. Завтра как обычно.

Горничная изобразила книксен и юркнула между господами в незатворенную входную дверь. Ключевский прошагал до конца коридора, захлопнул дверь и несколько раз провернул ключ в замке. Повернулся к гостю:

– Здравствуйте, Афанасий Николаевич.

Вырин протянул руку, потряс протянутую в ответ ладонь Ключевского:

– Здравствуй, Сережа. Рад тебя видеть.

Ключевский распахнул двери в гостиную:

– Проходите, Афанасий Николаевич.

Пока Вырин располагался, хозяин достал бутылку коньяка. Легонько потряс ей в воздухе:

– Полуторалетнюю выдержку гарантирую точно…

Проговорили долго. За окном стало темнеть. Как-то уж слишком резко.

Вырин оперся о подоконник:

– Гроза собирается.

Прошелся по комнате. Еще раз покосился на стоящий рядом с коньячной бутылкой прямо на столе саквояж. Посмотрел на Ключевского:

– Слушай, а ты что, и вправду бабочек с Новой Гвинеи привез?

Ключевский усмехнулся:

– Было дело. Только чуть северо-западнее.

– Когда ж ты успел, милый человек?

– Выпадало время между нашими заботами. Там кроме бабочек еще кое-что интересное водится. Сдал сегодня экспонаты на хранение при Академии наук. Там своя специфика, особые условия хранения нужны…

По всему было видать, что Сергей Платонович готов пуститься в подробные разъяснения об объектах своей научной деятельности. Вырин недоуменно потряс головой:

– Погоди, погоди. Так твои сундуки, что ты сегодня в Академию привез, и вправду научную ценность представляют?

– Обижаете, Афанасий Николаевич. – Ключевский откинулся в кресле и даже, как показалось Вырину, досадливо оттопырил губу. – Мне, между прочим, диссертацию писать предлагали. Может, и напишу… на старости лет.

– То-то я смотрю, ты первым делом в Академию поехал.

– Ну не в Адмиралтейство же у всех на виду, – ухмыльнулся в бороду Ключевский.

За окном прогрохотало. На мостовую упали первые капли воды. Через минуту дождь шел сплошной стеной.

Вырин стоял в дверях с саквояжем в руках:

– Не вымокнет?

– Нет. Он непромокаемый, – ответил Ключевский. – Вы вот так один и пойдете?

Вырин кивнул:

– Возьму извозчика.

– Такой ливень. Я дам вам Дедушкина.

Сергей Платонович ушел в глубину квартиры. Через минуту вышел вместе со своим помощником по экспедиции, человеком весьма внушительной физической комплекции.

– Дедушкин, поступаете в распоряжение капитана второго ранга Вырина.

– Есть!

Дедушкин вытянулся во фронт и так щелкнул каблуками, что эхо разнеслось по всем закоулкам огромной квартиры.

– Тихо, тихо, – улыбнулся Вырин.

Лицо Дедушкина расплылось в ответной улыбке:

– Завсегда вами весьма довольны, Афанасий Николаевич.

5

– Ну и что ты по поводу всего этого скажешь, Степа? – спросил один заслуженный адмирал другого не менее заслуженного адмирала.

Адмиралы возвращались поездом из Гатчины в Петербург. Небольшой столик был уставлен стаканами с чаем и весьма скромной снедью, прихваченной на скорую руку из вокзального буфета. В купе стоял крепкий аромат гаванских сигар. Беспрерывно выпускаемые то одним, то другим адмиралом кольца дыма уносились в приоткрытое окно вагона. Больше в купе никого не было.

– Вот мы с тобой тут как испанцы дымим табачком кубинским. А ведь они свою войну плохо кончили…

– Да и начали неважнецки.

– Ладно, не ворчи…

– Предстоит большая работа, Зиновий, – отвечал другой адмирал. В очередной раз пыхнул сигарой. – Причем в кратчайшие сроки…

Накануне вечером на петербургские квартиры адмиралов нарочными были доставлены пакеты из канцелярии Министерства императорского двора. По личному распоряжению Государя каждому адмиралу надлежало явиться 21 июля к 10 часам утра в гатчинскую резиденцию. Рано утром за каждым из адмиралов были высланы экипажи, отвезшие их на один вокзал. На этом вокзале адмиралы сели на один поезд. Правда, о том, что ехали вместе, узнали, только сойдя в Гатчине. Успев друг друга лишь поприветствовать, отправились на заранее высланных колясках в императорский дворец.

Ровно в десять Зиновий Петрович Рожественский и Степан Осипович Макаров стояли в приемной перед дверью царского кабинета. Обменялись выжидательными взглядами. Поговорить так и не успели. Распахнулись створки дверей…

Николай недавно вернулся с пешей прогулки по гатчинскому парку. Выглядел отдохнувшим, держался спокойно и уверенно. Сразу поднялся из-за стола, пожал вошедшим руки. Предложением обсудить дальневосточную тему не удивил…

Беседа с царем продолжалась несколько часов. Николай с первых минут попросил обрисовать возможные, по мнению адмиралов, варианты развития событий в случае конфликта с Японией. Попросил высказаться с предельной откровенностью.

Макаров с Рожественским излагали поочередно. Не сговариваясь, дополняли друг друга. Царь почти все время только внимательно слушал.

Картинка, которую, справедливости ради следует отметить, уже затрагивалась в большем или меньшем приближении на разных совещаниях у царя, в общих чертах вырисовывалась следующая. Японский флот окончательно завершит все приготовления к войне к концу текущего, 1903 года. До этого момента начало боевых действий маловероятно. Задача японцев – захватить господство на море. Это им необходимо, чтобы высадить на материк свою сухопутную армию и обеспечивать ее снабжение с Японских островов. Господство на море – основное условие для достижения японцами победы. При соблюдении этого условия Япония может беспрепятственно наращивать свои сухопутные силы в любой точке Дальнего Востока. Вероятнее всего, это будут Корея, Маньчжурия, Ляодунский полуостров, возможно Приморье. Операционные линии японской армии на континенте окажутся очень короткими. Это позволит японскому сухопутному командованию в кратчайшие сроки после начала войны сосредоточить на театре боевых действий огромное количество сил и средств. Практически такое, какое может быть ограничено только ресурсами самой Японии. А это для дальневосточного театра очень внушительная цифра.

Разумеется, первейшей задачей Японского флота является ликвидация фактора нашей морской угрозы в восточных морях. Японское военно-морское командование не остановится ни перед какими средствами для решения этой задачи. К числу таковых средств можно отнести блокирование нашего флота в его основной базе Порт-Артуре, а также эскадренный бой. Скорее всего, японская сторона будет до последней возможности затягивать блокаду, ослабляя всеми способами нашу тихоокеанскую эскадру. Эскадренного боя японское командование по собственной инициативе на первом этапе войны искать не будет. Но в случае наших решительных действий, могущих поставить под угрозу морские коммуникации японской армии на материке, японцы эскадренный бой, безусловно, примут. Скорее всего, к моменту эскадренного боя наш флот на Дальнем Востоке, который сейчас объективно слабее японского, будет ослаблен еще больше. Японцы имеют все шансы на успех в генеральном морском сражении. Вместе с тем резонно предположить, что даже в случае нашего морского поражения или полного истребления наших кораблей, находящихся на данный момент в восточных морях, противник также понесет потери во всех основных классах своих боевых судов. Мы имеем возможность послать на Дальний Восток еще один флот. Основной костяк его составят новейшие броненосцы. Их готовности предполагается достичь к лету 1904 года. Несколько месяцев займет переход второй эскадры на театр боевых действий. Ее можно будет усилить всеми имеющимися у нас свободными силами. Вторая эскадра в восточных морях соединится с первой, либо с ее остатками, либо будет добиваться господства на море самостоятельно.

– Что мешает послать все имеющиеся у нас свободные корабли на Дальний Восток прямо сейчас? – задал вопрос Николай.

– Это будет означать, что мы открыто взяли курс на войну прямо сейчас. А мы к ней, как известно Вашему Величеству, будем готовы почти на год позже Японии, к концу 1904-го – началу 1905 года.

– Пусть война! – заявил царь.

Это было ново в его позиции.

– К тому же, Ваше Величество, как справедливо отмечал военный министр, сосредоточение нашей армии в силах, достаточных для достижения победы над японскими войсками на суше, займет чрезвычайно длительный период. Японцы будут сильнее нас на сухопутном фронте как минимум первые полгода с начала конфликта. Тут ничего не поделаешь. Пропускная способность нашей единственной железной дороги очень мала. Куропаткин обречен отступать и накапливать силы. Это единственный способ действий.

– Да, да, – царь закивал. – Мы еще непременно обсудим все наши совместные действия с Алексеем Николаевичем.

Царь прошелся по кабинету:

– Получается пляска под японскую дудку. Торопимся, хотя заранее знаем, что не успеем. Черноморский флот на Дальний Восток я отправить не могу – это затруднительно по международным соглашениям, да и, боюсь, в складывающейся обстановке вообще невозможно. Отправить прямо сейчас сильную эскадру с Балтики… Это сделает нас хозяевами положения на Тихом океане? До конца года корабли успеют прийти в Порт-Артур.

Макаров покачал головой:

– Корабли в Артур придут. Но это все, Ваше Величество, суда устаревшие.

– Без новейших броненосцев нам не обойтись, – твердо заявил Рожественский.

– Нам нужно время, – продолжали адмиралы. Даже если Тихоокеанский флот погибнет весь, даже если потерпит неудачу вторая эскадра, даже если предположить чудовищную мысль, что японцы уничтожат все посланные нами на Дальний Восток корабли (ну только предположим самое худшее и невероятное), а Куропаткин отступит за Харбин или даже в Сибирь – мы все равно выиграем войну с Японией. Пусть период отступлений продолжится год-полтора, пусть обществу придется пережить горькие разочарования и испытания – мы все равно обречены на победу. В войну включится фактор ресурсов. В этом поединке у Японии нет шансов. К исходу второго года войны, даже если для нас на море все сложится фатально неудачно (что уж совсем мало правдоподобно, почти хором проговорили адмиралы), вопрос будет заключаться лишь в том, сможем ли мы высадиться в Токио сразу или для этого потребуется еще некоторое время. Весь континент – Маньчжурия, Корея, Ляодун – будет за нами. Даже если Япония продолжит сопротивление, задачи войны будут нами успешно решены. Японцам останутся их собственные острова, измотанные и истощенные неравным состязанием, которое закончилось не в их пользу. Возможно, они осознают это еще раньше и предложат мир сами.

– Военный министр Куропаткин, Ваше Величество, назвал главный залог нашего успеха, – проговорил Рожественский. – Это терпение и планомерные усилия.

– Ну и фактор времени, конечно, – добавил Макаров.

Николай подошел к окну. В парке шумели вековые деревья-исполины. Повернулся к собеседникам. Произнес тихо и внятно:

– Нет у нас времени, господа.

Адмиралы переглянулись.

– Давайте прогуляемся, – предложил царь.

Ходили по берегу озера. По посыпанным песком дорожкам. Перешли изогнутый мостик. После ночной грозы было свежо и чисто.

– Люблю Гатчину, – проговорил Николай. – В последние годы редко сюда приезжал. Очень жаль. Большущий кусок детства здесь провел…

Николая в очередной раз схватило странное желание, чтобы никакой войны вообще не было. Ведь у батюшки-то получалось столько лет подряд… Поднял глаза к небу, в котором жило вечное Неизбежное. Парадоксально, когда оно вдруг предоставляет тебе выбор…

Разговор продолжали в царском кабинете. Жестом усадив адмиралов в кресло, Николай прохаживался от стола к окну и обратно:

– Я хочу, чтобы вы исходили из сроков начала войны с Японией, приходящихся на конец этого года – самое начало следующего. Сосредоточьтесь всецело на делах военно-морских. Раньше японцы не начнут. Промедлят – нам на руку. Но последнее вряд ли.

А теперь главное. Войну надо выиграть за первый же год. Выиграть убедительно и однозначно. А еще лучше – меньше чем за год.

Перехватив выражение глаз адмиралов, царь добавил:

– Нужны соображения в таком вот направлении. Считайте это моей монаршей волей…

Теперь поднялись Макаров с Рожественским. Николай замер у своего письменного стола. Адмиралы походили, встретились глазами.

– Соображения-то, конечно, есть, Ваше Величество.

– По долгу службы… – замялся Рожественский.

– Зиновий Петрович как начальник Главного морского штаба… – протянул Макаров.

Сейчас в адмиралах промелькнуло что-то от тех двух молодых авантюрных офицеров, каковыми они были во время последней Русско-турецкой войны. Тогда тоже казалось, что стоящую на Черном море задачу не решить. Но видимая нерешаемость задачи лишь только раззадоривала искать оригинальные и непредсказуемые варианты. Николаю показалось, что первый изложенный сценарий войны с Японией отнюдь не единственное, над чем работали эти лучшие в своем времени умы российского флота. Царь не ошибся.

– Ваше Величество, в самом общем приближении это выглядит следующим образом… – начал излагать Макаров.

Через весьма продолжительное время его сменил Рожественский:

– Вместе с тем для обеспечения такого варианта были предприняты следующие конкретные шаги…

Вторая аудиенция была назначена царем через три дня. Здесь же, в Гатчине. При полном соблюдении секретности…

– Да, Степа. – Рожественский выпустил в потолок вагона струйку дыма. – Куропаткин недоволен будет. Авантюру мы предложили порядочную.

– Алексею Николаевичу и вправду деваться некуда. Сколько ни фантазируй, все мысли вдоль железки вытянуты будут. Он девятнадцать раз план отступления на Харбин переделывал. В корне ничего не поменять, хоть ты тресни.

– И я с ним согласен. – Рожественский затушил сигару в пепельнице. Помолчал. – А у нас если проработать все детали, да отшлифовать…

– Многоходовая комбинация. – В Макарове уже вовсю рассуждал стратег. – Очень многое нужно заставить сложиться на разных этапах. Правильно сложиться. Хотя, если вдуматься, риск не так уж и велик. Подстраховочные варианты есть. Почти на каждом этапе. Ты главное-то уловил, Зиновий?

– Руки у нас развязаны. Почитай, по большому счету, почти впервые за восемь лет опять солировать можем.

Макаров закивал, довольный:

– Ну и в конце концов, флот мы или кот пометил? Нам главное японцев на море разделать. Тогда и Куропаткину расстраиваться не придется. Ну а уж если что – ему и карты в руки… Оставшиеся.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации