Текст книги "Мой милый Дед Мороз. киноповесть"

Придя на работу, он тоскливо посмотрел на гору папок на своем рабочем столе. Скоро сдача отчета, а у него еще, как говорится и конь не валялся. Даша и Маша в это утро были на удивление молчаливы. Уткнувшись в мониторы, лениво постукивали по клавиатурам. Тишину нарушил заглянувший в дверь сотрудник соседнего отдела.

– Ну и сонное царство у вас! Подъем! Большой сбор. Шеф всех собирает, – сказал он и скрылся за дверью.

В кабинете начальника отдела собрались все сотрудники, последним зашел Платон. Увидев Никиту, пожал ему руку. Начальник отдела бросил на них недовольный взгляд.

– Все в сборе? – нервно протирая и так чистые очки, спросил шеф.

Все утвердительно закивали головами.

– Я собрал вас всех для того, чтобы сообщить… – начал шеф.

– … пренеприятное известие, – закончил фразу Никита.

Начальник отдела надел очки и сквозь толстые линзы недовольно посмотрел на Никиту.

– Вероятно, вы правы, молодой человек! Хотя не исключаю, что обрадуетесь этому известию, – слова шеф непосредственно предназначались Никите. – Итак, хочу сообщить две новости. Первая: я вас покидаю.

– Насовсем? – снова встрял Никита.

– Представьте себе, насовсем! Мне было сделано предложение в головной конторе, от которого я не мог отказаться, – самодовольно ответил шеф.

– В таком случае, примите наши поздравления! А то вы здесь засиделись. Большому кораблю – большое плавание! – не унимался Никита.

Петр незаметно ткнул Никиту кулаком в бок. Начальник отдела сделал вид, что не заметил язвительной реплики Никиты.

– Вторая новость. Скоро я представлю мою замену. Вашим новым начальником будет женщина. Она прибудет с минуту на минуту.

– Молодая, симпатичная? – снова прорвало Никиту.

– Вас это не должно интересовать, вы – женатый человек! И вообще, вы что-то сегодня очень активны. Радуетесь, что я ухожу? Не обольщайтесь! Может так случиться, что будете вспоминать работу под моим руководством как лучшие годы своей жизни!

– Так я ничего не имею против… – поняв, что немного переборщил, заискивающим тоном ответил Никита.

Начальник отдела хотел продолжить свою речь, но в кармане его пиджака завибрировал мобильный телефон.

– Прошу прощения! – извинился он перед сотрудниками и поднес телефон к уху. – Слушаю! Что? Вы что, только сейчас об этом вспомнили? Ладно, только учтите, в последний раз!

Закончив разговор, шеф глазами разыскал среди сотрудников Платона.

– 23-е отделение ты курируешь?

– Ну, я. А что случилось? – предчувствуя что-то нехорошее, ответил, Платон.

– Нужно срочно ехать к ним в офис. Они совсем там запутались, просят помочь разобраться.

Платон тоскливо посмотрел в окно, за которым падал мокрый снег.

– Это срочно? – спросил он в надежде, что поездку можно отложить.

– Срочнее не бывает! Завтра все должны сдать данные. Сам понимаешь. Если они не сдадут вовремя, то сорвется сдача годового отчета банка. Это будет скандал, акционеры банка не поймут. Поторапливайся! Вот тебе на такси.

Шеф протянул Платону денежную купюру. Нехотя взяв деньги, Платон направился к выходу. У самой двери обернулся.

– А как же знакомство с новым начальством?

– Сам познакомишься. В рабочем порядке. Не задерживайся, тебя там уже ждут, – нетерпеливо поторопил Платона шеф.

На выходе из банка Петр долго пытался поймать машину. В это ненастный день все словно очумели. Ни такси, ни частники не хотели останавливаться. Пустые грязные машины, не снижая скорости, проносились мимо. Ежась от холода, Платон поднял воротник пальто. На его голове за несколько минут выросла снежная шапка.

Окончательно отчаявшись поймать машину, Платон решил идти пешком до метро. Но судьба, видимо, решила сжалиться, и возле него остановилась машина. Открыв дверь, не называя адреса, он быстро заскочил в салон автомобиля. Вот теперь его отсюда точно не выкурить на грязную мокрую улицу. Тем не менее Платон с некоторой опаской назвал адрес. Водитель возражать не стал, и машина, скользя по мокрому снегу, с натугой тронулась.

Как только автомобиль отъехал, как на том же самом месте притормозила черная иномарка. Из дверей банка выскочил начальник отдела, проворно подбежал к автомобилю и открыл заднюю дверь. Из него вышла Пелагея. Начальник отдела учтиво открыл над ней зонт и галантно сопроводил ее в банк.

Остаток дня пролетел быстро. Платон, заехав в 23-е отделение банка и ознакомившись с отчетом, ничего экстраординарного не увидел. Простая невнимательность одного из сотрудников привела к цепочке ошибок, которые, нарастая как снежный ком, и создали проблему. Платон своим четким логическим умом моментально нашел источник погрешностей, а далее компьютер в доли секунды автоматически все пересчитал. Баланс сошелся. Дело сделано, в банк возвращаться незачем.

Дома, слегка перекусив тем, что нашлось в его холостяцком холодильнике, решил проверить электронную почту. Включив ноутбук, увидел, что с сайта знакомств пришло более сотни писем.

– Ого, сколько вас тут, желающих познакомится!

Открывая анкету за анкетой, Платон знакомился с их содержанием. На одной из анкет он задержал взгляд.

– Ого, да тут стихами! «Кто ищет в небе журавля, ещё держа в руках синицу, так поступает очень зря, синица может просто скрыться!»

Петр набрал текст: «Познакомимся?». Через несколько секунд пришел ответ: «Почему бы нет? Здравствуй, Дедушка Мороз! Ищешь свою Снегурочку?»…

Наступил еще один предновогодний рабочий день. Ничего нового, работа над отчетом продвигалась медленно. Петр с утра пытался сосредоточиться и заставить себя работать, но дело с место не сдвигалось. Мысли были далеко от работы. Он вспоминал вчерашнюю переписку с незнакомой девушкой и даже не обращал внимания на то, как Даша и Маша обсуждали последние новости.

– Как ты думаешь, наша новая начальница замужем? – спросила Даша подругу.

– Колечка обручального на пальце нет.

– Это не факт. Я заметила, что у нее пальчики ухоженные и маникюр хороший.

– Не, я все же думаю, что она не замужем.

– Но мужик у нее точно есть!

До Платона дошел смысл разговора.

– Какая разница, замужем, не замужем? Главное, чтобы нас не доставала, – не выдержал Платон.

– Тебе что, правда, это неинтересно? – спросила его Даша.

– А нашего Платошу женщины не интересуют, – вторила Маша.

Петр, оторвавшись от бумаг, сердито посмотрел на девушек.

– Правда, почему ты не интересуешься женщинами? Если бы мы тебя не знали, то подумали бы, что ты гей, – не успокаивалась Маша.

– Петя, а может быть, ты импотент? – съязвила Даша.

Петр почувствовал, что внутри его что-то закипело, и он был готов взорваться. Затем, взяв себя в руки, спокойно ответил:

– У вас что, больше тем для разговоров нет? Так вот знайте, женщины меня интересуют! Даже очень! Только где ее найти, настоящую женщину?

Взяв со стола пачку сигарет, он вышел из кабинета.

– Совсем плох мужик! – Даша покрутила пальцем у виска. – С этим нужно что-то делать.

– Что делать? Может быть, переспать с ним? – серьезно спросила Маша.

– Ты что, подруга? Совсем сбрендила? – возмутилась Даша. – Он нам как родственник!

– Ха-ха, нашла братишку!

Платон, у которого внутри все бушевало внутри, быстро шел по коридору. Он понимал, что где-то девчонки правы. Он со своими принципами и идеалами начинает терять свое мужское начало. Действительно, со стороны можно подумать все что угодно. С такими мыслями он прошел мимо лифта и свернул на служебную лестницу, где располагалась курилка.

Как только Платон скрыться за поворотом, дверь лифта открылась, и из нее вышли шеф, уже бывший, и Пелагея, уже нынешняя начальница отдела. Бывший начальник вьюном крутился вокруг Пелагеи. Еще бы, ему предстояло передать дела. А там было столько недочетов! Вот он и беспокоился – не хотелось сидеть долгими вечерами и исправлять недоделки. Его ждала новая должность и новые перспективы.

– Первичные документы передал, сводки и отчеты – тоже. С людьми познакомил. Вопросы остались? – на ходу говорил шеф.

– Спасибо! Документацию еще нужно изучить и проверить. Думаю, можно сразу приступить к передаче дел, – сказала Пелагея.

Услышав это, бывший шеф сразу поник.

– А вот люди в отделе мне понравились, – продолжала Пелагея. – Вот только вчера не удалось познакомиться с вашим старшим специалистом – аналитиком.

Начальник отдела встрепенулся, словно цепляясь за соломинку, чтобы сменить неудобную для него тему, предложил:

– С Платоном? Так пойдемте, познакомлю. Он сегодня должен быть на месте. И кабинет его рядом. Сейчас и познакомимся, – услужливо суетился бывший шеф вокруг Пелагеи.

– Платон? Интересное и редкое имя, – произнесла Пелагея.

– Обыкновенное имя, грузинское, – проявил свою осведомленность в антропонимике бывший шеф.

– А не греческое? – засомневалась Пелагея.

Бывший шеф, оставив замечание Пелагеи, толкнул дверь в кабинет аналитиков.

– Где Платон? – войдя внутрь, спросил шеф.

– Не знаю, вышел ненадолго. Поискать? – перестав жевать, ответила Даша.

– Не нужно, спасибо! Я зайду сама, чуть позже, – сказала Пелагея. – Работайте, не будем вам мешать.

А в это же самое время ни о чем подозревающий Платон трепался с Никитой в курилке.

– Помнишь, что в пятницу идем пить пиво? – спросил Никита.

– Про пиво помню.

– С новой начальницей познакомился?

– Пока нет.

– Вроде тетка ничего, ухоженная. Похоже, что незамужняя. Сечешь?

– Не улавливаю связи. Мне какое дело до ее семейного положения?

– Это я так, к слову. Уж больно смотреть на твое одиночество.

Петра снова вывело из себя упоминание о его одиночестве.

– Что вы все привязались ко мне? У меня все замечательно!

– Ладно, не дуйся. Приглашаю после работы в клуб. Угощаю.

– Хорошо, подумаю, – буркнул Петр.

Когда Платон возвратился в кабинет, то на него набросились девчонки.

– Ты где ходишь? Пока тебя не было, заходил начальник отдела, – сказала Даша.

– Уже бывший! – поправила Маша.

– Не перебивай! Какая разница? Заходил вместе с новой начальницей.

– Ну и что? – удивился Петр.

– Тебе же нужно познакомиться с новым начальством? – спросила Даша.

– Зачем?

– Как зачем? Она же твой начальник!

– Мне от этого ни тепло, ни жарко! Если буду нужен ей, сама меня найдет!

– Фу! Какой ты грубый, Платон! Вот поэтому у тебя и подружек нет!

– Вы опять за свое, мочалки? У вас что, больше нет другой темы? Как вы меня все достали! – снова взвился Платон.

– Да что разговаривать, с этим мужланом! – поддержала подругу Маша. – Его женщины вообще не интересуют!

И Маша и Даша, надув губы и отвернувшись от Платона, демонстративно уставились в мониторы своих компьютеров.

Вечером Платон и Никита договорились встретиться в баре ночного клуба. Платон немного задержался на работе, и когда зашел в бар, увидел Никиту, успевшего пропустить не один стаканчик виски. Платон хорошо знал своего друга и почувствовал, что тот на взводе.

– Повтори! – сказал Никита бармену, показывая на пустой стакан.

Платон подошел к стойке бара.

– Смотрю, ты зря времени не терял. Что такой недовольный? – спросил он.

Никита повернулся в сторону подошедшего друга, затем к бармену.

– И ему то же самое.

Бармен, ловко жонглируя бутылкой, разлил желтую жидкость по стаканам.

– Давай, за нас! – Никита чокнулся с Платоном. Затем, сделав глоток, поморщился.

– Виски здесь дерьмовое!

Платон безразлично пожал плечами.

– Левак, наверное. Как и все остальное, впрочем.

Никита не успокаивался.

– Может быть, бармену в морду дать? – все больше заводился Никита.

– Сиди! Неприятностей хочешь? – спросил Платон.

– А что мне будет? Почему они народ травят?

Никита, ударив кулаком по стойке бара, задел свой стакан, который со звоном упал на пол. Но, как ни странно, стакан не разбился, а лишь покатился в сторону танцпола прямо под ноги одиноко танцующей паре.

У стойки бара неожиданно появились администратор и охранник клуба.

– У вас проблемы? – спросил администратор.

– Все в порядке. Мой товарищ роль репетирует для новогоднего корпоратива. – соврал Платон.

Администратор недоверчиво посмотрел на Никиту.

– Ладно, репетируйте. Только не очень шумите. Сюда люди отдыхать приходят.

Сделав важное лицо, администратор ушел. За ним, как верный пес, засеменил охранник.

Никита немного успокоился. Несмотря на изрядно количество выпитого алкоголя, он еще соображал, что устраивать здесь скандал не стоит.

– Ну, почему всегда так? Только захочешь расслабиться, так всякая шавка сразу хочет тебя приструнить, – обиженно бормотал он.

– Расслабиться – это бармену в морду дать? – спросил Платон.

– Скучно ты живешь, Платончик! Ладно, хрен с ним, с барменом! Давай лучше выпьем! – уже более миролюбиво сказал Никита.

– Давай! – сказал Платон и лишь пригубил виски. Его настроение также было испорчено. Зачем он сюда пришел? Чтобы лицезреть пьяную физиономию Никиты? Он, безусловно, его друг. Но стоит ему выпить, он становится сначала заводным и неуправляемым, а через некоторое время, как по щелчку потаенного выключателя, резко превращается в мягкого и податливого человека.

Сидя спиной к залу, Платон не мог видеть, как у входа в зал клуба показалась Пелагея. К ней подошел учтивый администратор и что-то спросил, затем повел ее к столикам в дальнем углу. Там ее ожидали несколько мужчин и женщин. Среди них была ее подруга Ирина. Женщины чмокнули друг друга в щеки, Ирина представила подругу компании. К столику подошел официант, и Пелагея заказала себе напиток.

А за стойкой бара Никита заказал еще виски и залпом опорожнил стакан.

– Пошли отсюда! Тоскливо здесь и виски как ослиная моча.

– Пошли! Думаю, на сегодня хватит, – согласился с ним Платон.

Он взял под локоть подвыпившего Никиту и попытался его увести от стойки бара. Никита обернулся к бармену:

– Ладно, живи… пока. Но в следующий раз за такое пойло обязательно в репу получишь!

– Пошли, герой, пока сам не огреб здесь по полной программе, – сказал Платон. Как ни странно, Никита сразу послушался друга и снова стал смирным как овечка.

– Подожди. Я пи-пи хочу.

– Ладно, пошли, на дорожку сходим, – согласился Платон.

Друзья спустились по лестнице к туалетам. Никиту уже изрядно развезло, поэтому Платону приходилось его все время поддерживать. Возле туалетов Никита сначала было хотел войти в дверь, на которой была табличка с изображением дамы. Платон буквально силой вытащил его из женского туалета и затолкнул в другую дверь с табличкой, на которой было изображение джентльмена с тростью и котелком на голове. После этого зашел в туалет сам и плотно закрыл за собой дверь.

Как только она закрылась, на лестнице, ведущей к туалетным комнатам, появились Пелагея с Ириной.

– Ты посмотри, какой мужик! Статус, деньги, тачка, квартира – упакован по полной! – возбужденно говорила Ирина.

– Ты зачем меня сюда позвала? Сосватать меня хочешь? – спросила Пелагея.

– Ты что, подруга? Но такой вариант! И он на тебя запал. От моих глаз ничего не ускользнет.

– Вот что, Ира, если не хочешь со мной поссориться серьезно, то прекрати меня сводить с разными мужиками. Я сама разберусь в своей жизни. Поняла?

– Ладно, как хочешь. Я же хотела как лучше. Сколько ты еще будешь одинокой? А наш бабий век короткий, – стала оправдываться Ирина.

– Лучше в своей жизни разберись! Ладно, пошли носики припудрим.

Пелагея и Ирина скрылись за дверью женского туалета. В этот же момент из мужского туалета вышли Платон и Никита.

– Ик… что-то я устал сегодня. Может быть, домой? – заплетающимся языком спросил Никита.

– Правильно! Домой, баиньки, к жене любимой под бочок, – поддержал его Петр.

– Дружище! Если бы ты знал, как я устал от семейной жизни! Так хочется чего-то новенького!

– Вот тебе и новость! А кто меня еще вчера учил жить? Кто говорил, что жить одному мужику неприлично?

– Так я, это, ик… прости, дружище! Что-то я совсем запутался. Я хочу домой!

– Да-а… нагрузился ты сегодня! Теперь точно, по домам! – тоном, не терпящим возражений, сказал Платон и, крепко придерживая приятеля, повел его к выходу.

Как только приятели удалились, так открылась дверь женского туалета, из которого первой вышла Ирина. Встав перед зеркалом, она стала поправлять прическу. Через несколько секунд появилась Пелагея.

– Пожалуй, я пойду домой, – сказала она.

– Как? – удивилась Раиса. – А что я им там, наверху, скажу?

– Говори, что хочешь! Все, прости, устала я сегодня. Звони! – Пелагея дежурно чмокнула подругу в щеку и направилась к лестнице. Изумленная Ирина осталась стоять у зеркала, недоуменно глядя ей в след. Пелагея, словно почувствовав взгляд, обернулась.

– У тебя самой все в порядке? Имею в виду с Серегой?

Ирина сразу сникла.

– Не совсем. Вроде и люблю его. А иногда хочется убить за ревность!

– А ты сама лучше?

– Упрекаешь? Не можешь простить, что не отпустила Серегу чинить твой кран?

Пелагее в этот момент стало жалко подругу. Она подошла к ней и крепко обняла Ирину.

– Проехали. Я уже забыла. Все же мы с тобой подруги….

Домой Пелагея вернулась в непонятном настроении. С одной стороны, ее злило, что ее пытаются свести с мужчинами, как будто она сама не в состоянии познакомиться. С другой стороны, в глубине души ей льстило, что она нравится солидным мужчинам. На подругу она уже не сердилась, особенно после того, как она поведала о непростых отношениях с Сергеем.

Закончив мелкие домашние дела, Пелагея уселась удобнее на диван и открыла ноутбук. В глубине души надеялась, что ее Дед Мороз в сети. И тут же поймала себя на мысли, что назвала его «моим». Неужели существует некая сила и энергия, которая заставляет чувствовать на расстоянии?

Дед Мороз был в сети. Пелагея быстро застучала по клавишам.

ПЕЛАГЕЯ: Привет! Как прошел день?

Ответ не заставил себя ждать.

ДЕД МОРОЗ: И вам добрый вечер! Ничего особенного. Если не считать смены начальства.

ПЕЛАГЕЯ: Круговорот начальства в природе. У нас на работе тоже перетасовки.

ДЕД МОРОЗ: Я все хочу спросить. Почему ты, не видя моего настоящего лица, выбрала меня?

ПЕЛАГЕЯ: Потому, что ты выделяешься среди других.

ДЕД МОРОЗ: Чем? Бородой Деда Мороза?

ПЕЛАГЕЯ: Шутишь? Если серьезно, то не могу объяснить. Просто я поняла, что мне с тобой интересно. И хочется знать о тебе все больше и больше.

ДЕД МОРОЗ: И я хочу знать о тебе все. Какую музыку ты слушаешь, что любишь читать, какие запахи любишь.

ПЕЛАГЕЯ: Представь себе, и я хочу узнать о том же. А еще…, о чем ты сейчас думаешь?

Петр задумался над заданным вопросом. Затем, глубоко вздохнув, стал набирать текст.

ДЕД МОРОЗ: Тоскливо что-то…

ПЕЛАГЕЯ: Мне тоже. Что делать? Уколоться и забыться?

ДЕД МОРОЗ: Наркотики отпадают. Ты же в анкете указала категорическое «нет».

ПЕЛАГЕЯ: Что ты! Конечно нет, это я образно, как в какой-то песне.

ДЕД МОРОЗ: Это было у Высоцкого в песне «Из сумасшедшего дома».

ПЕЛАГЕЯ: Что-то припоминаю…

ДЕД МОРОЗ: Могу напомнить: « …Вместо чтоб поесть, помыться уколоться и забыться, Вся безумная больница у экрана собралась. … И нам осталось уколоться и упасть на дно колодца. И пропасть на дне колодца, как в Бермудах – навсегда».

ПЕЛАГЕЯ: Ничего себе! Я восхищена!

ДЕД МОРОЗ: Ну вот, получилось, что напросился на комплимент. Хорошо, наркотики отметаются, а отношение к алкоголю?

ПЕЛАГЕЯ: В разумных дозах приемлю. Бокал другой хорошего вина.

ДЕД МОРОЗ: У тебя есть вино?

Пелагея на секунду задумалась, вспоминая, осталось ли у нее после визита гостей вино. Кажется, есть начатая бутылка. Быстро застучала по клавиатуре.

ПЕЛАГЕЯ: Есть.

ДЕД МОРОЗ: И у меня есть. Красное сухое. А у тебя?

ПЕЛАГЕЯ: Тоже красное сухое.

ДЕД МОРОЗ: Тогда за что будем пить?

ПЕЛАГЕЯ: За то, что есть с кем поговорить и с кем интересно.

ДЕД МОРОЗ: Хороший тост!

Петр налил вино в фужер и прикоснулся фужером к экрану монитора.

ДЕД МОРОЗ: За тебя!

Пелагея, сделав глоток вина, ответила.

ПЕЛАГЕЯ: Можно я тебе признаюсь в одной вещи?

ДЕД МОРОЗ: Конечно.

ПЕЛАГЕЯ: Со мной происходит что-то странное. Я поймала себя на мысли, что с нетерпением жду вечера, чтобы пообщаться с тобой.

ДЕД МОРОЗ: Ничего странного в этом нет. У меня такое же чувство.

Пелагея, сделав еще глоток вина, продолжала писать.

ПЕЛАГЕЯ: Сегодня неделя как мы познакомились.

ДЕД МОРОЗ: Неужели? Мне показалось, что больше. Это нужно отметить. У тебя еще есть что выпить?

ПЕЛАГЕЯ: Есть, вино.

ДЕД МОРОЗ: А у меня вино кончилось. Но есть треть бутылки коньяка. Продолжим?

Петр, не дожидаясь ответа, пошел на кухню за бутылкой. Тем временем Пелагея, наполнив бокал почти до краев, писала ответ.

ПЕЛАГЕЯ: Знаешь, я тут прикинула, что если собрать и сложить всю нашу переписку, то мог бы уже получиться небольшой роман.

Петр нашел коньяк и вернулся к компьютеру. Прочитав новое сообщение, ответил.

ДЕД МОРОЗ: Как «Одиночество в сети»?

ПЕЛАГЕЯ: Ты читал эту повесть?

ДЕД МОРОЗ: Да. Понравилась.

ПЕЛАГЕЯ: Мне тоже. Я читала и плакала.

ДЕД МОРОЗ: Плакать, наверное, плохо?

ПЕЛАГЕЯ: Нам, девушкам, иногда можно. Только плакать лучше в одиночестве.

ДЕД МОРОЗ: Почему?

ПЕЛАГЕЯ: Я где-то вычитала, что все мужчины не любят плачущих женщин. Я права?

ДЕД МОРОЗ: Не знаю. Мне как-то не доводилось видеть, как плачут взрослые женщины.

ПЕЛАГЕЯ: Странно…

ДЕД МОРОЗ: Что странно?

ПЕЛАГЕЯ: Что ты не видел плачущих женщин.

ДЕД МОРОЗ: Так получилось.

ПЕЛАГЕЯ: Не оправдывайся. Значить, ты не доводил женщин до слез. Ладно, сменим тему. Ты уже допил свой коньяк?

Петр взял в руку пустой бокал, в котором еще недавно был коньяк.

ДЕД МОРОЗ: Выпил. Давай еще по одной?

ПЕЛАГЕЯ: Согласна.

Пелагея налила в фужер немного вина и сделала небольшой глоток.

ПЕЛАГЕЯ: Интересно, сколько можно выпить, чтобы почувствовать себя счастливым?

ДЕД МОРОЗ: Не знаю, все зависит от настроения.

ПЕЛАГЕЯ: А я когда выпью, у меня разыгрывается богатое воображение и тянет на романтику.

ДЕД МОРОЗ: А у меня нет. Хотя, каждый раз по-разному. Иногда хочется кому нибудь в морду дать, а порой просто пойти и лечь спать.

ПЕЛАГЕЯ: Ты часто бываешь агрессивным?

ДЕД МОРОЗ: Редко. В тех случаях, когда сильно достанут.

Петр налил в бокал новую порцию коньяка.

ДЕД МОРОЗ: Предлагаю еще тост.

Пелагея выплеснула в фужер из бутылки остатки вина.

ПЕЛАГЕЯ: Я готова. Слушаю твой тост.

Через несколько секунд на экране появился новый текст.

ДЕД МОРОЗ: Я хочу выпить за химический процесс, который называется любовь!

ПЕЛАГЕЯ: Интересно. Я слышала много раз, что любовь есть следствие химических процессов в нашем организме. Но мне сейчас хочется не химии, а простых телесных ощущений. Например, чтобы ты меня обнял.

Петр немного напрягся от такого неожиданного поворота. Но такое предложение было ему по душе.

ДЕД МОРОЗ: Тогда, включай воображение.

ПЕЛАГЕЯ: Включаю.

ДЕД МОРОЗ: Ты хотела бы, чтобы я тебя сейчас поцеловал?

Теперь Пелагея не ожидала такого поворота. У нее участилось дыхание, богатое воображение нарисовало реалистичную картину. Но тут же сработал внутренний тормоз. Как бы ни было приятно общаться, но это все равно был неизвестный ей человек. Пелагея спохватилась и быстро отстучала ответ:

ПЕЛАГЕЯ: Нет-нет! Мы еще для этого недостаточно знакомы. Лучше давай еще выпьем.

Петр опрокинул бутылку над бокалом. Бутылка была пуста. Одним пальцем набрал текст.

ДЕД МОРОЗ: У меня закончился коньяк. Запасов больше нет.

ПЕЛАГЕЯ: И негде больше взять?

ДЕД МОРОЗ: Негде. Соседей не знаю, въехал в дом недавно. Хотя… знаком с соседкой, которая живет этажом выше. Может быть, подняться, спросить?

Пелагея глянула на настенные часы, которые показывали час ночи. Быстро набрала текст.

ПЕЛАГЕЯ: Не делай этого. Уже поздно! Представляю, что бы со мной было, если бы ко мне среди ночи в дверь стал названивать незнакомый мужчина.

ДЕД МОРОЗ: Ерунда, детское время. Пойду и попрошу, а завтра отдам.

ПЕЛАГЕЯ: Пожалуйста, не делай этого! А то я обижусь. Давай лучше закругляться. До завтра! Все, я ухожу, спокойной ночи!

Пелагея свернула страницу сайта знакомств и закрыла крышку ноутбука.

Утром Платон проснулся с тяжелой головой. Мало того, что вчера смешал вино с коньяком, так вдобавок еще и не выспался. Придя на работу, включил компьютер и стал просматривать мейлы, которые прислали другие отделы. Но мысли были далеко от работы. Он медленно переваривал вчерашнее общение, и поймал себя на мысли, что незнакомая девушка из виртуального мира нравилась ему все больше и больше.

От мыслей его отвлек спор, который затеяли между собой Даша и Маша. Они громко, не обращая внимания на Платона, обсуждали покупки.

– Вот, на распродаже купила. Как думаешь, мне пойдет? – спросила у подруги Даша, доставая из пакета купальник.

– Ты не поспешила, подруга? До лета еще полгода, – сказала Маша.

– Я действую по принципу: готовь сани летом. За полгода еще немного похудею.

Маша взяла Дашин купальник и приложила его к себе.

– Как ты думаешь, а мне подойдет? Померить бы.

Маша глянула на задумавшегося Платона.

– Платош, ты на обед не собираешься?

Платон очнулся от своих мыслей и отрешенно глянул на девчонок. Маша повторила свой вопрос. Наконец до Петра дошел смысл вопроса.

– Схожу, прогуляюсь, – усмехнулся он. Взяв со стола пачку сигарет, встал и направился к выходу. Уже у дверей он обернулся:

– Можешь не мерять. Все равно не налезет!

Платон закрыл за собой дверь. Маша разочарованно засунула купальник обратно в пакет.

– Ну, что за мужик? Весь кайф сломал!

В курилке Платон встретил Никиту.

– Что нового? – спросил Никита.

– Ничего особенного. Хотя есть одна новость. С девушкой познакомился.

– Неужели? Где? Когда ты успел, ты же все время сидишь дома?

– В интернете.

– Интересно. Только учти, что сеть таит много опасностей.

– Каких опасностей? – спросил Платон.

– Часто там совсем не те люди, за которых себя выдают, – стал напутствовать Никита.

– Хм. Честно говоря, я тоже выдал себя не за того, кто я есть на самом деле.

– Интересно, интересно. И за кого же? За красавца типа Бреда Пита или качка, подобного Шварценеггеру?

– Не угадал. Я поместил свою фотографию в костюме Деда Мороза.

– И что, сработало? – удивился Никита.

– Представь себе, сработало. Она написала, что для нее важнее внутренний мир мужчины, а не внешность.

– Все понятно. Такая же долбанутая, как и ты, – заключил Никита.

– Да пошел ты… Тоже мне, инженер человеческих душ! – обиделся Патон.

– Ладно, не обижайся. Вот что, приходи завтра после работы ко мне. Жена с детьми уезжает к теще на целых три недели. Свобода! Посидим, побухаем, о жизни поговорим. Придешь?

Платон, задумавшись над предложением приятеля, загасил сигарету о пепельницу.

– Завтра видно будет. Пошли работать, а то начальство хватится.

На следующий день после работы Платон после недолгих сомнений решил, что пойдет в гости к Никите. По пути зашел в ближайший универсам и загрузил свой видавший виды портфель выпивкой и закуской. По правде говоря, выпивки было слишком много. Но он решил, что пускай лучше останется, нежели потом среди ночи заниматься поисками спиртного.

Возле дверей квартиры Никиты Платон остановился и посмотрел на наручные часы. Привычка. Пунктуальность была у него в крови. Убедившись, что не опоздал и не явился раньше, нажал на кнопку звонка. За дверью послышались шаги, щелкнул замок, дверь слегка отворилась, и в проеме показалась сначала голова Никиты, затем он весь. Никита был в одних трусах.

– Здорово! По тебе часы сверять можно. Заходи! – сказал Никита и раскрыл дверь нараспашку. – Блин! На улице обляпал грязью джинсы, бросил их в стиральную машину. А другие джинсы после стирки не глажены. Ты проходи, я сейчас.

Платон прошел в гостиную. Ему приходилось бывать здесь не раз. Последний раз был в прошлом году на дне рождения Никиты. Ничего не изменилось. Никита каждый год грозился сделать ремонт, но все время откладывал. У него была веская причина – пусть дети подрастут, а то малышня разрисует обои фломастерами, обдерет краску с дверных косяков. Хотя Никита сам явно не спешил заняться ремонтом. Он был из тех мужчин, которые не могли гвоздь в стену вбить. А может быть, просто не хотел. Так удобнее. А то жена приставала бы по всякой ерунде – там полочку прибей, в детской обои переклей, а в спальне пора люстру поменять.

Пока Платон предавался размышлениям, в комнату вошел Никита в выглаженных джинсах, но в мятой рубашке.

– Рубашка мятая, – заметил Платон.

– Во, блин! Пойду поглажу, пока утюг не остыл.

– Не дергайся! Я тебя и в не глаженной рубашке воспринимаю.

– Нет, нужно погладить. А то вдруг девчонки… – сказал Никита и удалился в другую комнату гладить рубашку.

– Какие девчонки? Вроде только бухнуть собирались? – пожал плечами Платон.

Через пору минут появился Никита. На нем была уже другая рубашка, более модная и идеально отглаженная.

– В шкафу нашел, жена перед отъездом погладила, – довольно произнес Никита.

– Ты словно на свидание собрался, – заметил Платон.

– В жизни нужно быть готовым ко всему, – ответил Никита. – Ты что как не родной? Колбаски порежь! Давай помогу.

Закончив с немудреной сервировкой стола, Никита радостно потер руки:

– Свобода! Ты представляешь, что такое свобода?

– А что мне представлять? Я и так свободен, – ответил Платон.

– Не-е-т, не представляешь. Когда побудешь в клетке, а потом вырвешься на волю, представляешь, такой кайф! Понимаешь?

– Нет, не понимаю, – искренне ответил Платон.

– И не поймешь. Скажи честно, когда ты был в последний раз с женщиной?

– Не помню. Тебе-то какая разница? У тебя, надеюсь, с этим все в порядке? Как-никак, женатый человек.

– Ничего ты не понимаешь. Жена, это… ну как бы сказать… святое.

– Молиться на нее нужно?

– Вот! Это ты точно подметил! Жену нужно оберегать, холить. Она мать моих детей. Но вскоре это становится прозаично и буднично. Душа требует праздника. Понимаешь? – сказал Никита, разливая водку по рюмкам.

– Понимаю. Вот поэтому я и не женюсь.

– Опять ты ничего не понимаешь, Платон! Иметь семью – это здорово. Но иногда хочется маленькой встряски.

– Ты неисправим. Это диагноз! Сколько тебя помню, ты всегда был любвеобильным, – сказал Платон.

– И не говори! Сколько у меня было девчонок этих! Если бы Светка, жена моя, не прибрала меня в свои строгие руки, то не знаю, что было бы со мной сейчас.

– Благодари судьбу! Тебе по жизни была необходима железная леди.

– Это она с виду железная, а так мягкая и ласковая.

При мысли о жене, глаза у Никиты стали добрыми. Он взял со стола две рюмки, одну из них протянул Платону.

– Давай, за женщин!

– За женщин так за женщин. Хотя, по традиции, наш первый тост всегда был за здоровье, – сказал Платон.

– Нарушим традицию. Что-то меня сегодня на слабый пол потянуло. Давай, а то стынет. Что в закромах? – Никита кивнул на портфель, с которым пришел Платон.

– Запас, на случай если не хватит.

– Это хорошо, предусмотрительно, – заметил Никита и снова наполнил рюмки.

– Ты не частишь? – спросил Платон.

– А что? Между первой и второй – перерывчик небольшой.

– Раз такое дело, то давай!