Текст книги "Красные огурцы"

6

Тарахтела бетономешалка, солнце без особого успеха пыталось отражаться в грязных окнах недостроенного особняка, можно было даже подумать, что мир не рухнул. Анжелика пришла в себя только в машине. Антон почему-то не заводил мотор, а сидел, разглядывая логотип «Volvo» на руле. По его напряженному лицу можно было подумать, что он обдумывает свою судьбу, или молится, или думает, как объяснить маме неожиданный поворот биографии, но лицо бывает обманчиво. Анжелика бы очень удивилась, узнав, что мозг Антона сейчас занимает всего одна мысль: «Сегодня будет секс с Анжеликой». Героиня этой фантазии, напротив, была предельно далека от игривых мыслей. Она начала понимать, какой огромный бросок назад на пути к мечте сейчас произошел. Слова, в которые облекалась эта мысль, были существительными. «Вещи, – думала Анжелика, – деньги, одежда, драгоценности».

– Вещи! – вскричала она и выскочила из машины.

Подбежав к воротам, она принялась давить на кнопку домофона.

– Да, дорогая? – послышался довольный голос Володи.

– Вещи! – задыхаясь, повторила Анжелика.

– Хрен тебе! – радостно ответил Володя.

– Одежда!

– Одежда? Одежда твоя мне не нужна. Сейчас, погоди.

Володя повесил трубку на том конце, а минут через пять через двухметровые железные ворота перелетела пара чемоданов. Анжелика яростно изучила их содержимое и, наконец, дала волю чувствам.

– Скотина! – кричала она, пиная ворота. – Старый козел! Жирный ублюдок!

Ворота отзывались глухим жалобным лязгом. Антон некоторое время любовался этой сценой, не переставая воображать, как сегодня вечером, нет, прямо сейчас, через какой-то час он снимет с нее этот спортивный костюм… Он вышел из машины, уложил чемоданы в багажник между образцами лепнины, плитки и паркета и, взяв неистовую Анжелику под локоть, затолкал ее на переднее сиденье.

– Ну все-все, – забормотал он, теперь уже вполне легитимно гладя ее тугую коленку, – поехали домой…

– Гад! Ничего ведь не было! Мы же даже не трахались!

По пути в Москву Анжелика еще некоторое время поупражнялась в ругательствах по адресу бывшего мужа, употребляя обороты совсем не эпистолярного жанра, немного смущая этим счастливого Антона. Потом она успокоилась и стала обдумывать свое положение. Энергия, которую Володя вложил в слово «достала», искренность, с которой он радовался, не оставляла сомнений в подлинности его чувств, а значит, и надежды помириться и вернуться. Как это часто бывало у книжной Анжелики, у нее в жизни явно начиналась новая глава. Начиналась она плохо, но в книжке потом всегда становилось хорошо, а значит, нужно взбодриться, не терять… как это там пишут… присутствия духа и жить дальше. Анжелика окинула мысленным взглядом свои текущие активы. Два чемодана барахла и влюбленный нищий дизайнер. «Гори оно все огнем», – подумала Анжелика. Наказали без вины, теперь можно и согрешить. В конце концов, она столько мечтала об этом, напридумывала себе целый эпистолярный роман…

– Сука, – сказала она уже спокойно, – говноед. Милый! А ведь теперь ничто не стоит на пути нашей любви?

– Ничего, Анжелика! – подтвердил Антон, давя на педаль газа.

– И мы будем счастливы?

– Не то слово!

– Не об этом ли мы мечтали?

– Об этом! Судьба улыбнулась нам!

Анжелика глубоко вздохнула и нежно привалилась к плечу художника. «Все-таки он идиот, – подумала она. – Но хотя бы симпатичный».

Чем ближе подъезжали они к Москве, тем больше распалялся Антон. Уже в лифте они начали целоваться и сдирать друг с друга одежду, а дома, не дойдя до спальни, повалились на белый диван и занялись бурным двухминутным сексом. После чего каждый задумался о своем.

Анжелика оглядывала свое новое жилье, поражаясь его вопиющей пустоте. В сознании же Антона происходили куда более масштабные процессы. Королева его эротических фантазий последних недель стремительно превращалась из девушки, с которой у него не было секса, в девушку, с которой у него был секс. Вместе с этой метаморфозой рушился и романтический образ. Плюшевый спортивный костюм со стразами омерзительно безвкусно розовел на белом полу, а неприличные междометия, сопровождавшие Анжеликину страсть, лежали в ушах цементными пробками.

– Я бы сейчас выпила пива, – сказала Анжелика, – а ты бы сейчас чего хотел?

Больше всего Антон хотел сейчас, чтобы Анжелика ушла. Даже не ушла, а лопнула, как в мультфильме, и испарилась вместе с чемоданами и тяжелым запахом духов.

– Сходить в душ. И в отличие от пива… и всех прочих невыполнимых желаний эта мечта осуществима.

В ванной Антон постарался бороться с собой. Он напомнил себе о связи между настроением и уровнем тестостерона, который падает сразу после секса. Не без усилия попытался вызвать в памяти образ ученицы у мольберта в перепачканном краской переднике и вообще все то, что ему нравилось в Анжелике. И даже пробормотал что-то вроде «стерпится-слюбится, привычка свыше нам дана, замена счастию она». Из ванной он вышел в решимости не сдаваться так быстро и постараться полюбить то существо, которое досталось ему под видом девушки-мечты. Но его ждал новый удар. Существо уже развило бурную деятельность в квартире – развесило на спинке белого дивана одежду разных цветов, расставило на подоконнике косметику и перетащило к нему пуфик. В телевизоре уже дергалась какая-то омерзительная поп-группа, а сама Анжелика что-то ела у открытого холодильника.

– Что-то жрать охота, – сообщила она.

– Там есть творожок и бананы…

Антон придерживался концепции здорового питания, и в его холодильнике редко бывали продукты, которые можно «жрать». Он с неодобрением смотрел на пуфик, переехавший без спроса на новое место.

– Любимый! – продолжила Анжелика с набитым ртом.

– Да, любимая.

– Нам надо поговорить.

– О чем, милая?

– Как жить будем?

– Ну так… Как люди живут. Работать, отдыхать, кино смотреть…

– И где мы будем отдыхать?

– Вот завтра приглашают на транс-пати на заброшенной угольной шахте. – Антон взял со стола белый конверт с приглашением. – Это недалеко от Москвы, около Волоколамска. Дресс-код – только белое.

– Надо купить что-нибудь белое. Кстати, ты сколько зарабатываешь, любимый? О, банан!

– Ну, когда как, смотря какие заказы. Иногда три тысячи долларов, иногда десять…

– В месяц? – с удивлением уточнила Анжелика.

Антон считал, что он хорошо зарабатывает, и допускал, что другая девушка на месте Анжелики была бы приятно удивлена. Но на месте Анжелики была Анжелика, и та смесь умиления и разочарования, которая слышалась в ее удивлении, никак не делала его похожим на приятное.

– Ну да, – виновато подтвердил Антон.

– Плохо дело, милый, – подытожила Анжелика, – ой плохо. И мяса нет никакого… Но есть идея.

И с тоской закрыв холодильник, не оправдавший ее надежд, так же как и его хозяин, она изложила свою идею:

– Володя, старый козел, дарил мне подарки. Украшения, золото, ну ты понимаешь. Их надо забрать и продать.

– А он отдаст?

– Конечно нет.

– А как же ты их заберешь?

Анжелика выудила из чемодана косметичку и помахала ею.

– Вот здесь ключик от сейфа, и в нем кое-что лежит.

– Ты хочешь забрать без спроса, милая?

– Да, дорогой.

– Но это же… воровство.

– Послушай, любимый, – с некоторым раздражением произнесла Анжелика, – сядь и послушай. Это чьи подарки?

– Твои.

– Можно украсть что-то у самой себя?

– Нет.

– Значит, это не воровство, а что?

– А что? – тупо повторил Антон, полностью смытый этим логическим цунами.

– Откуда я знаю – что? Я женщина! Но подарки надо забрать. Это будет справедливо. Да?

Антон неуверенно кивнул.

– Не слышу, – с нажимом произнесла будущая маркиза ангелов, переходя на риторические приемы гопников магнитогорского района Двинчик.

– Да, – быстро согласился Антон.

– Так вот, у тебя ведь есть ключи от дома и всех дверей?

В компетенцию Антона входили не только ключи и замки от всех дверей дома, но и сами двери, дверные ручки и даже декоративные накладки на замочные скважины.

– Мы аккуратно зайдем, откроем сейф и для начала возьмем чемоданчик со свинкой…

– Свинкой?

– Это был его подарок на мой день рождения, – вздохнула Анжелика, – золотая свинка, инкрустированная брильянтами. На заказ делали… Я по гороскопу свинья.

– Ааа, – протянул Антон, как будто теперь для него многое разъяснилось, – ну теперь понятно…

– Что тебе понятно? Не слышу!

– Ничего… понятно, почему свинка. Потому что по гороскопу.

– Там еще кое-что по мелочи – колечки, сережки, на первое время хватит.

– А ты не можешь сама это все?.. Я как-то не умею влезать в дома, вскрывать сейфы…

– Во-первых, я не разбираюсь в ключах. Во-вторых, – Анжелика достала телефон и, покопавшись в нем, ткнула его в лицо Антону, – читай, что тут написано?

– Вожделею тебя и смайлики…

– Ниже.

– Твой рыцарь навеки.

– Это кто писал?

– Я.

– Ты мой рыцарь. Рыцарь не может отправить даму одну вскрывать сейф. За базар нужно отвечать.

7

На закате Антон припарковал машину в некотором отдалении от дома Володи. Для конспирации он надел спортивную куртку с капюшоном. Зайдя через калитку со стороны леса, там, где не было будки охраны, они с Анжеликой легко пробрались в дом. Володиной машины не было, очевидно, он уехал по делам, рабочие тоже ушли. Дом, привычный дом, был Анжелике родным, но уже немного чужим, как школа после выпускного. Голые стены, лестница, мебель в целлофане как бы говорили ей: «Мы тебя пока помним, но это больше не твое место». Она вздохнула и направилась на второй этаж в кабинет Володи, где за портьерой в стене пряталась ниша, а в ней сейф. Под диктовку своей возлюбленной Антон ввел код, открыл его и увидел коричневый чемоданчик-дипломат.

– Бери, что смотришь, – сказала Анжелика.

Через пять минут они уже заводили машину. А еще через полтора часа Анжелика водрузила чемоданчик на стол и с мурлыканьем открыла его. Драгоценностей внутри не было. Взорам новобрачных предстало несколько слоев аккуратных пачек 500-евровых купюр в банковских упаковках, на каждой из которой значилось «50 000».

– Это что? – удивился Антон.

– Это, Антон, деньги, – произнесла Анжелика.

– Ммм, а где свинка?

Анжелике на ум пришла фраза «деньги не пахнут», и она удивилась глупости этой фразы. Деньги пахли, и еще как! Они пахли бумагой и типографской краской, кожей чемоданчика, а если принюхаться, что Анжелика и проделала, можно было учуять запах моря, шампанского, трюфелей и даже вековую сырость старинного замка.

– Видимо, мы взяли другой чемодан. Но это лучше, чем свинка, – подытожила она. – Поверь мне, я в этом разбираюсь. Тут миллиона два евро. Это много свинок, целое стадо свинок!

– Но это же не твои деньги, верно?

– Теперь мои. – Анжелика захлопнула чемодан и посмотрела на Антона так, как будто он фашист, собирающийся отнять у нее младенца для фашистских опытов. – Мои! Должна же я после развода хоть что-то получить?

– И это не воровство?

– Любимый, не кипишись. Нас никто не видел. Мы можем завтра же уехать в Монако, забыть про это убожество, – она обвела рукой минималистичный интерьер студии, – начать новую жизнь. Никто никогда не узнает. Ты понимаешь, как нам повезло?!

Но Антон не был готов разделить с Анжеликой трактовку этого события как везение. К тому же он слегка обиделся на убожество. То, что произошло два часа назад, являлось типичным воровством, кражей со взломом. И вместо Монако, пляжей и замков ему мерещились Воркута, тундра и барак.

– Это надо вернуть, – твердо сказал он.

– Любимый, тебе мозг надо вернуть, не знаю уж, где ты его оставил. Во-первых, ты не сможешь этого сделать – Вован уже, наверное, дома. Во-вторых, попробуй для начала отними.

Анжелика была крупной женщиной, но Антону никогда не приходило в голову оценивать ее физическую силу. Сейчас она стояла перед ним, как Родина-мать – высокая, мощная, готовая к праведной битве. Стояла, сверкая глазами, грозно шевеля ноздрями и улыбаясь.

– Антон, – рассудительно сказала Анжелика. – Ты малахольный, хоть и художник. Твое дело – рисовать, писать стихи. А хозяйство, – она похлопала по чемоданчику, – предоставь уж мне. Так и будем жить. Согласен?

– Это преступление, – упрямо пробормотал художник. – Нас посадят в тюрьму. Тебе хорошо, ты сильная, знаешь тюремные слова – «не кипишись», «малахольный»… А мне в тюрьму нельзя.

Анжелика ничего не ответила, встала, подошла к Антону, внимательно, как хозяйка собаку, осмотрела его с головы до ног и заключила в свои тяжелые объятия. Объятия сопровождались поцелуем такой силы, что Антону показалось, будто Анжелика хочет его проглотить. Влечение к ней было еще свежо, поэтому дискуссия на морально-этическую тему кончилась в спальне.

Обхватив Антона руками и ногами, Анжелика уснула богатырским сном. Но ему не спалось. Он крутил в голове эту ситуацию так и сяк, честно пытался примерять на себя образ безнаказанного похитителя, прожигающего жизнь в Монако, но совесть потомственного интеллигента неизменно возвращала его в Воркуту. Ему казалось, что он лежит в бараке на нарах, фонарь на вышке освещает холодным светом стену, а в объятиях его сжимает не Анжелика, а… Антон вскочил с кровати и побежал в ванную. Умывшись холодной водой и посмотрев на себя в зеркало, он понял, что будет дальше.

8

Через полтора часа Volvo в третий раз за этот долгий день остановилась возле дома Володи. Из машины вылез человек в спортивной куртке и капюшоне, надвинутом на лицо. В руках он сжимал чемоданчик-дипломат. Неловкими прыжками добежав до задней калитки, он открыл ее ключом и вошел на участок.

Чемодан жег руки, и Антон боролся с желанием бросить его в любой комнате и бежать сломя голову. Планировка дома была его собственным произведением, поэтому он легко добрался в темноте до кабинета Володи и медленными шагами приблизился к портьере. В доме было тихо. Наверное, хозяин еще не возвращался. Оставалось ввести простой код, сунуть злосчастный чемодан обратно в сейф, возможно, взять другой, со свинкой, если таковой там окажется, и тем же маршрутом вернуться к машине. Совсем без добычи Антон показаться дома боялся. Он вообще заметил, что на смену сексуальному влечению к Анжелике пришло вовсе не равнодушие. Доминирующим чувством к ней стал страх. Эта женщина несомненно обладала властью над мужчинами. Какой же молодец Володя, как ловко все провернул! Понятно теперь, почему он плакал у меня на плече. По-хорошему говоря, нужно было бы взять немного из чемоданчика в качестве приданого.

Антон зашел за портьеру, поставил чемодан на пол, включил фонарик и осветил им дверцу сейфа. Он уже занес палец, чтобы нажать цифры, которые на всякий случай твердил про себя всю ночную дорогу, как вдруг в глубине дома послышались шум и голоса. Обмирая от ужаса, Антон выключил фонарик, обхватил чемодан двумя руками и замер. Сердце колотилось так, как будто он только что пробежал три километра, жонглируя гантелями. «Только бы пронесло», – думал он.

Но не пронесло. Шаги и голоса приближались, дверь открылась, зажегся свет. В щелочку между портьерами открывался отличный вид на кабинет. Антон увидел Володю, его охранников, еще каких-то людей в черных костюмах и кожаных куртках. Даже если бы в кабинет вошел детский хор, Антон все равно поседел бы от страха, а это были неприятного вида мужчины криминальной наружности.

– Аслан, ты такой нервный, – говорил Володя. – Неужели нельзя было подождать до завтра?..

– Как ты меня назвал? – с кавказским акцентом спросил невысокий человек с бородой.

Володя грузно подошел к столу и стал звенеть ключами.

– Ну вот, я же говорю – нервный… Никак я тебя не назвал, расслабься. – Володя издал что-то вроде хихиканья, но никто из присутствовавших не поддержал веселья. – Деньги есть, все как договаривались.

– Я нервный? Значит, ты считаешь, Вова, что я нервный, да? Исмаил, скажи, я – нервный?

– Аслан, кончай, э? – ответил кто-то, видимо Исмаил.

– Я кончай? Ты мне теперь говоришь кончай? Он должен был деньги когда вернуть? В четверг. Вова, сегодня четверг? Исмаил, у тебя телефон с календарем, посмотри, брат, какой сегодня четверг? Сегодня не четверг. И даже не пятница. Сегодня, – Аслан выругался, – вторник.

– Вот твои деньги, Аслан, – сказал Володя, ставя на стол чемоданчик, очень похожий на тот, что сейчас выскальзывал из потных ладоней Антона. – Не получилось в четверг, извини, брат.

– Ты мне не брат, – отрезал Аслан. – Ты в мечеть не ходишь. Пост не держишь. Свиней ешь. Свинья тебе и брат.

– Ладно, – примирительно произнес Володя, – я тебе не брат. Я пошутил. Ты – мой бизнес-партнер.

– Вова, – медленно проговорил Аслан, – не надо шутить, когда денег должен.

– Открывай, проверяй, – сказал Володя.

Антону не было видно лица Аслана, когда тот щелкнул замочками и открыл чемоданчик. Но Володя просматривался отлично, и цвет, который приобрело его лицо, мог бы идеально гармонировать с белоснежным интерьером квартиры Антона.

– Это что? – тихо спросил Аслан.

– Ой, – сказал Володя, – это недоразумение, это, наверное, не тот…

– Это свинья?

– Это подарок…

– Ты мне свинью?

– Не тебе, это…

– Я понял, – произнес Аслан, – это шутка, да? Я говорил про не шутить? Ты мне в рамадан даришь свинью?!

Антону было хорошо видно, как Аслан выхватил пистолет, и очень хорошо, слишком хорошо слышно, как погремели три выстрела. Володя повалился на стол и с грохотом сполз на пол.

– Собака!!! – услышал Антон сквозь звон в ушах. – Смешно теперь, да? Сдохни тут как собака…

Потом, вспоминая события той ночи, Антон иногда спрашивал себя, что было бы, если бы он остался стоять за портьерой. Нашли бы его или нет? Но ответа на этот вопрос не было, потому что сразу после слова «собака» ноги сами вынесли Антона из-за портьеры и понесли через кабинет, в холл, по лестнице, прочь, прочь из этого ужасного дома. Он слышал крики у себя за спиной, за ним бежали, но в темном доме, с недоделанными стенами и дверями, перегороженными строительными лесами, он оказался быстрее. Volvo сорвалась с места чуть ли не раньше, чем успела завестись. Не включая фар, Антон рванул по проселочным дорогам. И только минут через двадцать он понял, что погони нет, а коричневый чемоданчик лежит рядом на пассажирском сиденье.

9

Володя при жизни часто оказывался прав. Не ошибся он в своей последней оценке – Аслан Абреков был нервным человеком. Вспыльчивый от природы, он еще умел успокаиваться, когда жил и учился в Грозном, но переехав в Москву, пребывал в постоянном стрессе. Несдержанность и импульсивность принесли ему кличку Асланчик Бешеный, но как ни странно, пошла на пользу карьере. За несколько лет он вырос от рядового выбивателя долгов до предводителя криминальной группировки «Красноогуреченские» и даже числился заместителем главы района по физкультуре и спорту. Но стресс от этого только накапливался. Работать становилось все сложнее. Если раньше для получения долга достаточно было прийти к должнику и посмотреть ему в глаза, то теперь приходилось отвечать на вопросы. А знает ли он Бориса Евгеньевича из ФСБ? В курсе ли Аркадий Борисович из СКР? И уверен ли лично он, Аслан Зелимханович, что Сергей Иванович из ФСКН не расстроится, узнав, что его другу Виктору Тимуровичу отрубили палец. Аслан, человек действия, не мог удержать в голове все эти имена и аббревиатуры. Энергия требовала выхода, он срывался и потом дорого расплачивался за это. Он почти всегда жалел, что убил или покалечил человека. Последующие хлопоты – разговоры с главой района, взятки в полицию – приносили еще больший стресс и явно не стоили жизни тех ничтожных людей.

Во всем мире, и даже в Чечне, мужчины, замотанные на работе, могут расслабиться в кругу семьи. Но и здесь Аслану приходилось нервничать. Сусанна была армянкой. И за тот порыв десятилетней давности, когда юная стройная студентка Чеченского государственного педагогического института на праздновании Дня города посмотрела жгучим взглядом на юного студента Чеченского института бизнеса и управления, за тот порыв Аслану тоже приходилось расплачиваться. Его родители были недовольны, ее родители были недовольны. Но Аслану так хотелось жениться на Сусанне, что причину недовольства родственников он осознал лет через шесть. Когда Сусанна обогатила его тремя наследниками, а себя тридцатью килограммами живого веса. Но это были скорее плюсы. Минусом было то, что каноны армянского отношения жены к мужу сильно расходились с чеченскими. Ни о какой покорности мужу или сдержанности, так красивших чеченских девушек, в случае с Сусанной и речи не могло быть. К тому же она обладала невероятной проницательностью – Аслану не нужно было даже открывать рот, чтобы выдать себя. Она догадывалась обо всех проделках мужа по его походке и осанке. После каждого опоздания на семейный ужин, после каждой шалости на стороне, после каждого убийства она устраивала такие сцены, что Аслан задумывался – а тому ли в их семье досталась кличка Бешеный?

Женщины имели на него гипнотическое влияние. Он не боялся никого. Один раз, не доставая пистолета, Асланчик Бешеный разоружил целую бандитскую делегацию, приехавшую из соседнего Мочекаменска обсуждать территориальные вопросы. В другой раз он целый час, до приезда зоотехников, удерживал за рога племенного быка, когда тот после длительного воздержания увидел стадо коров, сломал забор и вырвался на свободу. Аслана боялись люди, звери и даже представители промежуточной фазы эволюции – его собственные охранники. А Аслан по кличке Бешеный боялся женщин. Он не просто не мог обидеть женщину, он не мог даже с ней спорить. Особенно если она была крупней его, а это было нетрудно при его росте в метр шестьдесят. Поэтому каждый раз, выезжая на дело, он заранее узнавал, не будет ли на стороне противника представителей этой диковинной расы – женщин.

К несчастью для Володи он был мужчиной. И пал жертвой недоразумения с перепутанными чемоданчиками. Аслан разволновался и теперь, как обычно, жалел о своей несдержанности. Тем более что из-за занавески выскочил и убежал в неизвестном направлении свидетель. Охранники Аслана вернулись в кабинет с виноватым видом.

– Что? – спросил Аслан.

– Ничего, – мрачно ответил Исмаил и почесал бороду. – Ушел.

Охранники Володи стояли тут же, и все трое пребывали в душевном смятении. Во-первых, им не удалось выполнить свои профессиональные обязанности, шеф был пристрелен на их глазах. Во-вторых, ничто не мешало теперь охранникам Аслана пристрелить охранников Володи. И в-третьих, даже если их отпустят, они оставались без работы.

– Так, – сказал Аслан, глядя на Диму, Алика и Юру. – А с вами что будем делать?

Он спросил это грозно, но лимит убийств на сегодня и так был превышен ровно на один труп. Сейчас Аслана больше волновало, что скажет Сусанна, которой он обещал вести себя хорошо.

– Мы это, – начал Дима, переглядываясь с напарниками, – никому не скажем.

– Это че за гомопед был, который убежал? – спросил Аслан.

– Это Антон. Дизайнер. Ремонт тут делает… – отчитался Дима.

– Что, прямо тут делал, да? За занавеской?

Дима не знал, что ответить, поэтому молчал, глядя в пол, как когда-то в кабинете завуча.

– Аслан, – сказал Исмаил. – У него чемодан был. Такой же.

Некоторое время охранные силы с обеих сторон пытались осмыслить это совпадение. За окном лаяли собаки. Первую версию поспешил выдвинуть Алик:

– Может, это был чемодан с деньгами?

Аслан посмотрел на Алика.

– Слышь, Исмаил. Говорит, что, может, тот был с деньгами?

– Адрес знаешь? – спросил Исмаил Алика.

– Знаем-знаем, в Москве живет, – закивали Дима, Алик и Юра.

– Аслан Зелимханович, мы вам найдем его, – сказал за всех Дима. – Вы не сомневайтесь, мы здравые пацаны. Может, еще какая работа найдется, да, ребят? – Ребята снова закивали. – А то куда мы теперь?..

– Люди всегда нужны, – сказал Аслан. – Надежные… Вы надежные ребята?

– Владимир Петрович не жаловался.

– А ты спроси, может, сейчас пожалуется? Аххх-ха-ха! – пошутил Аслан. – Ладно, разберемся. Поедем сейчас к этому… Как его зовут, говоришь?

– Антон.

– К Антону поедем.