Текст книги "Посредине ночи"

– Может, поговоришь с ней? – попросил техник. – С генеральшей она, похоже, накоротке, пусть только пробьёт разрешение покопаться на внешней свалке. Кое-что и мы у себя в загашниках найдём.

– Попробую.

– И дайте нам денька два лишних. Конфетку сделаем, а не корабль.

– Рассчитываю на вас, ребята.

– Что-то мне подсказывает, что вы сговорились, – прищурилась Осока, когда я отыскал её в салоне «Горгульи».

– Чисто теоретически, – сказал я. – Без тебя ничего не получится.

– И что же от меня потребуется? Продаться в рабство к хаттам?

– Всего лишь уговорить госпожу Чучи дать разрешение на полёт в район свалки, – не реагируя на её своеобразный юмор, ответил я.

– Тоже неплохо. Видишь ли, Алекс, она категорически не одобряет всякие вылазки на свалку. Волнуется, что люди могут погибнуть. Там обстановка похуже, чем в поясе астероидов. Зажмёт обломками, и поминай, как звали.

– А как-то иначе получить узлы и агрегаты мы можем? Заказать у производителя хватит средств?

– Не хватит, поэтому лично я на твоей стороне. Вопрос, как объяснить это Чучи.

– Честно и откровенно.

– Не пойдёт. Она тебе не я. Это я больше умею саблей махать, а она с шестнадцати лет в политике и дипломатии. Тут надо очень-очень подумать, выстроить тактику разговора.

– Служба материального обеспечения, – послышалось из-за двери. – Извините?

– А вот и наши преобразователи, – обрадовалась Осока. – Пойдём принимать.

Сорок минут спустя перемазанные в мелкодисперсной пыли и каких-то по-производственному ароматных жидкостях техники ввалились в рубку.

– Хозяева, на сегодня всё, – доложил Базили. – Извиняйте, больше ничего не успеем.

– Ничего. И это немало, – отозвалась Осока. – Спасибо. Завтра жду вас ровно в девять утра. И чтоб мне ни в одном глазу! – добавила она. Техники переглянулись.

– Полный пэ… – вздохнул Иан. – Похоже, сбрызнуть сегодня отменяется.

К ужину у своей приятельницы Осока решила переодеться более торжественно. Увидев её, я проглотил язык. Платье. Ярко-алое, без плеч, сверху предельно облегающее, на бёдрах более свободное, а где-то в районе колен постепенно становящееся прозрачным. Дополняли его жёлтого металла браслеты-наручи от запястья до самого локтя, представляющие собой полупрозрачное «металлическое кружево» из переплетённых тонких завитушек. В том же стиле были выполнены полые цилиндрические каблуки золотых босоножек.

– Воды… – прошептал я. И не без удовольствия увидел, как смутилась польщённая Осока.

– Хватит придуриваться, собирайся, – сказала она.

– Ничего, что у меня нет фрака?

– Ладно уж. Чистая рубашка тоже подойдёт.

– Чистая… Ну, ты, хозяйка, и задачки ставишь… – проворчал я.

Вечером в коридорах «Румелии» стало ещё более оживлённо, в этом плане она ничем не отличалась от земных городов. Кончилась смена, и весь персонал отправился проводить свободное время: кто поужинать в кантине, кто «принять на грудь» чего-нибудь посущественнее. Спешили домой с продуктовыми сумками на репульсорной тяге матери семейств, гуляли компании молодёжи и влюблённые парочки. Ждать межъярусного лифта нам пришлось довольно долго, и слишком большим он мне уже не показался, как не кажется просторным набитый в час пик вагон метро. В верхней части станции толпы не было, выходившие из лифта существа как-то незаметно рассасывались по многочисленным коридорам. Осока свернула за угол… и резко остановилась. Лицо её выражало крайнюю степень брезгливости.

– Смотри и запоминай, – тихо сказала она.

Прохожие в коридоре жались к стенам, расступаясь, а по самой середине шествовала оригинальная процессия. Четверо рослых солдат в белых, блестящих, словно эмалированная кастрюля, глухих бронекостюмах, с короткими ружьями наперевес, образовывали каре, в центре которого, заложив руки за спину, важно вышагивал военный в сером мундире и странного вида пилотке с козырьком. Клапаны у неё располагались не с боков, что было бы привычно и логично, а впереди и сзади, из-за чего головной убор приобретал сходство с детским бумажным корабликом или шапкой, сложенной из газеты. При этом сам военный забавным мне не показался. Надменное лицо, тонкая ниточка усов на верхней губе, взгляд поверх голов, для чего военному приходилось задирать вверх подбородок, поскольку ростом он был почти на голову ниже своих охранников. Трудно сказать, что у меня вызвало большее отторжение: этот напыщенный индюк или костюмы солдат, шлемы которых по форме напоминали ненавистные русскому человеку каски гитлеровских вояк. Вдобавок, матовые каплевидные очки-глазницы и решётка переговорного устройства придавали маске зверское выражение. Постарались дизайнеры, нечего сказать.

– Господин имперский представитель и, имперские м-м… стормтруп, – прокомментировала Осока.

– Штурмовики, – подсказал я. – Похожи. И такой лицемерно-белый цвет брони…

– Подозреваю, лицемерие тут ни при чём, такая поверхность хорошо рассеивает плазму.

– И демаскирует на поле боя.

– Что да, то да, целиться в них одно удовольствие.

– Раз здесь есть их представитель, значит, у Панторы с ними дипломатические отношения? – спросил я.

– Нечто вроде. Сам-то он считает себя наместником Императора, а станцию – частью имперских владений. Отчётов требует, распоряжения издаёт. Местные кивают, «да, да», и поступают по-своему. Конечно, нашлись и такие, кто откровенно ходит у него в холуях, но, к счастью, их немного. На планете ситуация несколько хуже, там имперский гарнизон, реальная сила.

– Буду теперь знать, как выглядят наши враги.

– Наши? – шевельнула бровью Осока. – К тебе-то у них, вроде, претензий быть не должно. Или я чего-то не знаю?

– У них нет, зато у меня уже есть. Не нравятся они мне.

Покои директора станции располагались под административным ярусом и имели точь-в-точь такие же размеры, как её служебный кабинет. Вот куда, оказывается, вёл прозрачный стакан-подъёмник! За продольной перегородкой размещалось дополнительное небольшое помещение, наверное, спальня. Кухней Рийо служила ниша в одной из стен, камердинером – всё тот же дройд-секретарь. Я представил, как на её месте устроился бы какой-нибудь наш чиновник, ну, скажем, мой начальник отдела: отгородил бы целый сектор, завёл бассейн, тропический садик, картины, статуи, благо места на станции хватало. А уж штат механической прислуги был бы чело… в смысле, единиц десять минимум.

Сама хозяйка в свинцово-серой с чёрными узорами металлизированной блузке и широкой сиреневой юбке, расшитой золотой канителью, была не менее хороша, чем Осока. Оба цвета великолепно сочетались с голубоватой кожей женщины, а светлые туфли перекликались с оттенком волос.

– Сударыня, Вы обворожительны, – произнёс я.

– Благодарю, – наклонила голову Рийо. И добавила: – Пожалуйста, уса ту.

– Переходи на «ты», – подсказала по-русски Осока.

– С радостью, – сказал я.

Рийо усадила нас по одну сторону стола, сама села напротив. Ели не спеша, как и положено в таких случаях, где главная задача не усладить желудок, а насладиться общением. Впрочем, я больше помалкивал: не настолько хорошо я усвоил язык. Девушки поначалу щебетали на отвлечённые темы: о новостях, общих знакомых, обменивались сплетнями. Потом Осока как бы невзначай начала интересоваться ценами на оборудование, запасные части. Рийо прекрасно ориентировалась в этих вопросах и поначалу, ничего не подозревая, просвещала её, что почём. Та охала и ужасалась, как всё стало дорого. Через какое-то время я почувствовал, что наша хозяйка насторожилась, и незаметно потеребил снизу локоть Осоки, предупреждая её. Но было поздно. «Генеральша», внимательно посмотрев на нас золотыми глазищами, сказала:

– Так. На свалку хотите попасть?

– Туда, – не видя смысла в дальнейших обходных манёврах, кивнул я.

– Братцы-акробатцы уговорили? – Рийо, видимо, не знала зверя под названием кролик и употребила местный идиоматический эквивалент.

– Рийо, ты пойми, мы не располагаем такой суммой, чтобы купить даже использованные агрегаты у торговцев, – сказала Осока. – Сама же сейчас называла цены.

– Помоги нам, Рийо Чучи, ты наша единственная надежда! – подхватил я.

– Все так говорят, – поморщила носик панторанка. – Честно, друзья мои, даже не знаю. Сами вы нужное оборудование год будете искать. Следовательно, придётся брать этих двоих. А они попутно разворотят полсвалки. И станция окажется доверху набита всяким хламом, который «однажды может понадобиться». Только-только пять тонн железок в космос выбросили, а теперь всё сызнова?

– Не беспокойся, я их вежливо попрошу, чтобы брали только то, что можно сбыть, – слово «вежливо» Осока произнесла, сопроводив его хищным оскалом вместо улыбки.

– Тогда всего четверть станции будет набита, – вздохнула Рийо. – И, главное, они действительно всё это продадут или сменяют, но насколько быстро?

– А летим с нами? – предложила моя подруга.

– Действительно, – поддержал я, – под твоим укоризненным взглядом они будут смирными.

– Дамский угодник, – проворчала Осока себе под нос, но так, чтобы я слышал.

– По всей видимости, другого выхода у меня не остаётся, – сдалась панторанка. – Вылетаем завтра в час дня. И не надо меня благодарить.

Утром следующего дня к девяти утра в ангар приехал один Базили. Зато на тяжело нагруженной платформе. Пока мы с ним разгружали перед «Горгульей» груду железок различного размера, Осока молча наблюдала, потом поинтересовалась, где напарник. Базили объяснил, что Иан ждёт засоню-кладовщика, чтобы выписать кристаллы памяти.

– А всё это тогда откуда? – удивилась Осока.

– С разбитых кораблей, думаю, – сказал я.

– Конечно! – ухмыльнулся Базили. – Тут что успеешь снять до порезки, то и используешь. На складе этого ничего нет, только у барыг.

– По-моему, ваш кладовщик ворует, – заметил я.

– Новый-то нет, просто растёха, ничего у снабженцев выбить не умеет, – махнул рукой бреганец. – Вот предыдущий, тот крал без зазрения совести. Генеральша его под суд отдала, как только поймала.

– Вран опять на жизнь жалуется? – раздался за нашими спинами весёлый женский голос. Я обернулся. Так вот она какая, фо-фейанка! Лохматая синяя шерсть торчит во все стороны из-под серого полукомбинезона, пара рук упёрта в бока, другая сложена на груди, лицо-мордочка озорно ухмыляется. Сомнений не было: Блика Лофор и бармен по имени Гаргану с астероидной станции в системе Льяник принадлежали к одному виду. Бросив на пол короб с инструментами, Блика обняла всеми четырьмя руками Осоку, а затем и меня, будто тоже тысячу лет знакома и сто лет не виделась. При этом её мягкое остроконечное ухо, похожее на ухо немецкой овчарки, ткнулось мне прямо в нос. От Блики пахло не шерстью, как можно было ожидать, а сладковатым и одновременно чуть острым ароматом духов.

Вскоре пришёл Иан, сгибаясь под тяжестью потрёпанного контейнера без крышки, наполненного на две трети упаковками всякой мелочи. И работа закипела. Особенно после того, как Осока объявила, что через три часа нужно быть готовыми к вылету на свалку.

– О!! – хором сказали оба бреганца. – Тогда мы сейчас всё-всё разберём и составим список…

Блика же, вскрыв панели, за которыми проходили коммуникации, разобрала многочисленные пучки оборванных световодов и приступила к ремонту. Четыре её руки двигались абсолютно скоординировано, непонятно было, как она успевает следить за ними. В то время как две руки держали концы жил, третья сваривала их инструментом, а четвёртая уже выбирала из пучка следующий световод. При этом Блика успевала делать ещё одно дело, вернее, два – разговаривать со мной и Осокой, одновременно расспрашивая мою подругу и рассказывая всевозможные байки мне. Общительность у неё выплёскивалась через край. Умолкала фо-фейанка лишь ненадолго, выслушивая очередной ответ. Снаружи постукивали и позвякивали чем-то бреганцы, пару раз у них упало нечто тяжёлое. Осока хотела пойти посмотреть, но Блика удержала её свободной рукой. И переключилась с других историй на похождения своих коллег. От перечисления названий и моделей кораблей, которые тем довелось отремонтировать, у меня в голове все смешалось, а вот для Осоки это был явно не пустой звук. Девушка успокоилась, уселась рядом со мной поудобнее и больше уже не порывалась устроить техникам контрольный визит.

Внезапно звуки за бортом разом смолкли. Мы услышали лёгкие шаги по трапу, сопровождаемые негромкими металлическими щелчками.

– Добрый день, друзья мои, – на пороге стояла Рийо, затянутая в герметичный костюм, прозрачный колпак шлема она держала подмышкой. – Вообще-то, пора вылетать!

– Ах, Рийо, привет, – улыбнулась Осока. – Блика нас немного…

– Заболтала, – засмеялась фо-фейанка. – Простите, есть грех. Вы летите-летите, я поработаю ещё.

– Да, поработай, сделай одолжение, – в рубку заглянул Иан. – Простите, госпожа директор, я пройду? Вот схема, пожалуйста, привари там снаружи шарниры и кронштейны. Мы всё разложили на палубе.

– Сделаю, летите, – махнула одной из рук Блика.

– Она, что, с нами собралась? – тихо спросил коллегу Базили, пока мы шли следом за Рийо в первый ангар.

– К гадалке не ходи, – отозвался тот себе под нос. – Будет над душой висеть, шаг влево, шаг вправо побег, прыжок на месте провокация.

– Хреново.

– Красивый язык этот словиоски, – невинным тоном произнесла Рийо. – Наверное, выучу на досуге…

– Не дай бог. Тогда я точно из рогатки застрелюсь, – пробормотал Иан.

7

К полёту на космическую помойку директор подготовилась основательно. В первом ангаре нас ожидали несколько готовых к вылету космолётов и отряд пограничников, двое из которых также были в скафандрах. Я обратил внимание, что среди солдат в форме не только синекожие панторанцы, но и парни с другим цветом кожи. А у Осоки округлились глаза.

– Пятерня? Сержант Пятерня?? – ахнула она.

– Лейтенант Пятерня, мой коммандер, – ухмыльнулся подтянутый горбоносый мужчина, стриженый под полубокс. На правом виске у него была вытатуирована цифра «5» в местном начертании.

– Постой, – нахмурилась Осока и кивнула на борт ближнего «нерфа». – Вот это ты нарисовал?

– Я. В память, так сказать. Думал, Вас давно в живых нет.

– Чучи не говорила? – покосилась Осока на панторанку. Та сделала невинное лицо:

– Как-то всё к слову не приходилось.

– Представляю, каких легенд ты насочинял про меня мальчикам, – неодобрительно покосилась на лейтенанта Осока.

– Клянусь, коммандер, ничего, чему не был свидетелем сам! Сами знаете, иногда чистая правда выглядит похлеще любой легенды.

– Хватит уже этих «коммандер» и «Вы», – поморщилась Осока. – Мы давно не в армии.

– Так точно! – молодцевато гаркнул Пятерня. – Рисунок замазать?

– Да ладно, пусть остаётся, – великодушно махнула рукой моя подруга и направилась к трапу, провожаемая восхищёнными взглядами молодых пограничников.

Пузатый обтекаемый транспортный корабль, размерами существенно превосходивший «Горгулью» и снабжённый чем-то вроде овальной присоски в носовой части, грузно развернулся и взял курс на свалку. За нами следовали два цилиндрических модуля-буксира и пара истребителей. Первые брошенные космолёты висели менее чем в паре сотен километров от реакторного конца «Румелии», а за полуразрушенным скелетом тяжёлого звездолёта начинались настоящие дебри. Корабли и кораблики разных форм и размеров сгрудились в пространстве беспорядочными гроздьями. Не иначе, панторанцы направляли сюда старые звездолёты с некоторой скоростью, они соударялись с находящимися уже на свалке и, потеряв инерцию, повисали, постепенно спаиваясь воедино за счёт эффекта вакуумной диффузии.

– Стоп! – приказала Рийо. Сидевший за штурвалом пограничник отработал маневровыми двигателями, транспортник застыл, уравняв скорость с крейсерным скелетом.

– Присмотритесь внимательно, – предложила панторанка. Минуту я смотрел на бескрайнюю панораму свалки, потом понял, что именно она предлагала увидеть. Обломки медленно перемещались! Движение было не так заметно, как в астероидных полях, тем не менее, свалка жила своей собственной жизнью. Слабое тяготение огромных металлических конструкций, кориолисовы силы и удары пролетающих метеоритов не давали покоя кораблям и после смерти.

– Теперь понимаете, насколько опасно соваться сюда на маленьких скутерах? – Рийо говорила для нас с Осокой, а смотрела на бреганцев.

– Зуб даю, больше на скутерах мы сюда не ногой, – поклялся Иан. – Госпожа директор, не начать ли нам с вот этого балкера салластанской постройки? Там внутри и атмосфера сохранилась, шлюзы только не работают, а резать мы в прош… – он осёкся, сообразив, что сказал лишнее.

– Хорошо, начнём с него, – согласилась «генеральша», делая вид, что не заметила оговорки.

С расстояния в несколько километров «балкер» (позже я узнал, что более точно он называется «балк-крейсер», по сути – бронированный и вооружённый транспорт) выглядел как летающий чемодан с длинной выдвижной ручкой и тремя громадными реактивными двигателями. При ближайшем рассмотрении стало ясно, что утолщение на «ручке» является корабельной рубкой, и именно она пострадала больше всего. Корпус основной части, собранный из мощных металлических плит, тоже оказался испещрённым рваными росчерками, будто металл расплескался, как вода, разрезанная форштевнем, да так и застыл. Следы выстрелов из энергетического оружия? Тогда что представляют собой чёрные оплавленные пятна на другой стороне, рядом с чёрными разверстыми провалами трюмов?

– Энергетические удары, – пояснила Осока. – А царапины – от метеоритов. Прошёл через поток с выключенными щитами. Видишь светлые кратеры? Это камни ударили не вскользь, а в лоб, раскололись и отскочили. А вон в корпусе мостика даже сквозной пролом есть…

– Лезть придётся через него?

– Нет, зачем же? Подойдём к внешнему люку, где в отсеках есть воздух.

Пилот уравнивал угловые скорости, подходя к отмеченной ярким красным кольцом металлической крышке в борту. Рядом с ней начинался длинный ряд небольших ракетных двигателей, торчащих соплами перпендикулярно поверхности. Где-то я видел точно такие. Ну, конечно, на буксирах!

– Спасательные модули, – подтверждая мою догадку, кивнул на них Иан. – Леди Чучи, нам нужны?

– Возьмём, конечно. В них и имущество вывозить удобнее, – ответила панторанка. – Внимание, бойцы! Проверить дыхательные маски, термоэлементы и присоски.

Я наблюдал, как из нашего транспортника выстрелили три троса с круглыми площадками на конце и приклеились к борту балкера. Лебёдки подтянули нас стыковочным узлом прямо к люку, затем соединение усилили ещё три троса в промежутках между первыми.

– Атмосфера достаточно плотная для дыхания, ядовитых веществ не обнаружено, – доложил человекоподобный дройд, вынимая из гнезда в крышке люка длинный щуп. – Будьте осторожны, низкая температура, отсутствие тяжести.

Массивный гидравлический манипулятор потянул крышку люка на себя, из корабля пахнуло промёрзшим воздухом. Пожалуй, похолоднее, чем на Орто Плутонии. Вслед за Осокой я надел капюшон и перчатки, включил на ботинках «присоски» и шагнул внутрь балкера. Голова слегка закружилась, появилось неприятное ощущение в районе солнечного сплетения – это исчезла сила тяжести. Сглотнув, я посмотрел вперёд, успокаивая вестибулярный аппарат. Пограничники уже пустили впереди дистанционно управляемый шар-светильник, разгоняющий кромешный мрак в коридоре. Задняя его полусфера тоже светилась, но гораздо слабее, чтобы не слепить идущих следом людей. Впрочем, Иан и Базили не собирались надеяться на коллективное освещение. На шапках у них были закреплены по кругу небольшие фонарики. Эцилоппы, да и только.

– Ты давай в инженерный, – сказал напарнику Иан. – А я на резервный пост управления. В рубку-то не пройдём, вакуум там. Леди Чучи, дайте пару человек железо тащить.

– Фессел, возьми кого-нибудь, и идите, – распорядилась Рийо. – Тоннос, остаёшься здесь. Тщательно проверяй капсулы, готовь к отстрелу все исправные. Мы пойдём с техником Враном.

Базили только вздохнул и, покачиваясь в невесомости, потопал впереди. Я только головой качал восхищённо, наблюдая за его действиями. Опыт по разборке брошенных кораблей у этого человека явно был колоссальный. Одной рукой он ловко подковыривал панели, почти не задерживаясь, чуть выдвигал нужные блоки и шёл дальше. Войдя в инженерный отсек, по-хозяйски огляделся и произнёс несколько слов, узнал которые, наверное, один я. В панелях то тут, то там зияли дыры от вынутых модулей.

– В двигательном, кажется, тоже вакуум, – приблизившись к следующей двери, произнесла панторанка. – Ребята! Ставьте шлюз!

Переносной шлюз представлял собой раму высотой чуть больше двух метров и полтора метра шириной. Открытая её сторона крепилась к стене, закрывая люк, за которым царил космический вакуум. Другую, снабжённую гермодверью, двое панторанцев оттянули на себя, обнажив металлизированную гармошку, и вставили распорные стержни, предохраняющие от складывания под действием внешнего давления. Рийо и её помощники надели шлемы и вошли внутрь.

– Давайте-ка делом займёмся, пока они ходят, – тут же засуетился Базили, принимаясь выдёргивать из панелей блоки. – Тьфу, горелый. Этот ничего, починим… Во-о! Именно этого нам и не хватало. Помогайте, не стойте! – бросил он через плечо.

– Неужели на моём маленьком судне нужно заменить такое количество узлов? – ехидно поинтересовалась Осока.

– Что Вы, мастер! Это так, на запчасти. Для вашего судна – вот, накопители в генератор щитов. Ваши от времени потеряли ёмкость, а эти новые.

– Мы здесь не для пополнения ваших запасов! – Осока нахмурилась. – Я обещала Чучи, что мы возьмём по минимуму. Нужное для ремонта и то, что легко продать.

– Мастер, я этот блок в два счёта починю, агноты за него большие деньги дадут!

– Не надо меня сердить, техник!

– Ладно, ладно, не возьму. Кристаллы только выну.

– Говорите, какие, сама сниму.

Возвратившаяся Рийо несла в руках небольшую конструкцию из тонких трубок, очевидно, снятую с одного из двигателей. С ужасом воззрилась она на шесть внушительного вида тюков, скреплённых клейкой лентой.

– Вран, Вы опять… – простонала панторанка.

– Техник Вран поклялся мне, что до конца недели либо продаст, либо использует это всё, – успокоила Осока. – Иначе…

– …мне отрежут голову, – закончил Базили. – Понял я, понял. Парни! Толкайте это к капсулам, а мы с Алексом прошвырнёмся по другим отсекам.

– Стоп-стоп-стоп! Хватит! – одёрнула Рийо. Но тут Осока неожиданно встала на сторону техника:

– Пожалуй, стоит пройтись. Нам нужен скафандр для Алекса и, может быть, попадутся запечатанные паки с одеждой.

– Ну, разве что, – вынуждена была уступить панторанка.

– Тивальи, – тихо сказал Базили одному из солдат, кожа которого выдавала непанторанское происхождение, – видел, я там по дороге кое-что подвыдвинул? Собери тихонько, чтоб Генеральша не видела. С меня голопроектор.

Пропустив пограничников, толкающих перед собой массивные тюки, мы втроём углубились в недра балкера. Осока планировки корабля не знала, зато Базили, казалось, всю жизнь прожил на таком. Уверенно командуя шаром-светильником, он узкими техническими переходами, где, в отличие от основных коридоров, можно было продвигаться только гуськом, вывел нас на верхнюю палубу.

– Что вы рассчитываете найти, мастер? – поинтересовался Базили. – Не скафандр же, в самом деле.

– Скафандр тоже. Но не только, – призналась Осока. – По некоторым признакам, балкер взят штурмом. Надо посмотреть, насколько тщательно обыскали каюты экипажа. Вдруг у кого в тайнике осталось оружие?

– Или сбережения, – понимающе кивнул Базили. – Мертвецам они ни к чему.

– Думаешь, экипаж перебили? – спросил я.

– Могли перебить, могли продать в рабство на дальние рудники. Что, в общем, без разницы, на рудниках долго не живут, – печально сказал бреганец. – Лучше уж сразу порция плазмы.

Судя по всему, те, кто напал на балкер, были весьма опытными мародёрами. В офицерских апартаментах всё было перевёрнуто вверх дном. Сейчас вещи, которыми не прельстились грабители, беспорядочно висели в мёртвом воздухе кают. Местами были взломаны отделанные под дерево стеновые панели, иные действительно скрывали потайные ниши, другие – просто так, показались подозрительными. Базили махнул рукой, всё, мол, ясно. Ниша рядом с верхним воздушным шлюзом, где когда-то хранили аварийные скафандры, тоже была пуста. Осока, всё же, решила пройти уровнем ниже, где располагались кубрики рядовых членов экипажа. Здесь-то нам и улыбнулась удача. Заглядывая в очередной кубрик, Осока повела рукой слева направо, победно щёлкнула пальцами:

– Есть! Вот там, в углу. Нет-нет, Базили, не в стене, на полу.

Одна из пластиковых на вид плиток пола поддалась нашим усилиям и, неожиданно вспорхнув, едва не зацепила меня по носу. Пластмассовым было только покрытие, обратная сторона плитки состояла из довольно толстого перфорированного металла. Ловко поймав беспорядочно крутящуюся плитку, Базили сунул её под матрас ближайшей кровати, надёжно закреплённый лентами на раме. Мы с Осокой, тем временем, ловили разлетающееся содержимое тайника. Когда-то владелец, чтобы не греметь, положил на дно кусок губчатого материала, и тот, расправившись в невесомости, вытолкнул вещи наружу.

– О как… – сказал Базили, увидев, что Осока держит в руке несколько чёрных блестящих пакетов, похожих на короткие сосиски.

– Пряность, – покривилась девушка.

– Наркотик? – уточнил я.

– Ну, да. Владелец тайника, видно, торговал им.

– А вот это что? – я показал остальным прозрачную коробочку. Внутри неё переливались жёлто-зелёными бликами разнокалиберные прозрачные камни.

– Мигитские кристаллы, – пояснил техник. – Тут тысяч на пятнадцать-двадцать минимум. Неплохо жил парнишка.

Я посмотрел на подругу:

– Какие у вас правила насчёт находок?

– В космосе всё просто, – сказала Осока. – Находка делится между нашедшими. Причём, доли членов экипажа корабля принадлежат всему кораблю. Но это не наш случай.

– Да, персонал станции – всё равно, что работники космопорта, – кивнул Базили. – Люди свободные и корабельным контрактом не связанные. А вы в данной ситуации вообще пассажиры. Что с дрянью будем делать?

– Здесь оставлять нельзя. Мешок есть? Заворачивай. Вернёмся – спалим в двигателе.

Похожие тайники обнаружились ещё в трёх кубриках. Наркоты там больше не оказалось: немного ценностей, какие-то кристаллы с записями, и, наконец, то, что больше всего хотела найти Осока, да, признаться, и я тоже. Массивное, размером со швейцарский «Глок» 34-й модели, ручное энергетическое оружие. Бластер. Он лежал стволом вниз за сдвижной панелью в стене, таким образом, что до рукоятки можно было дотянуться лёжа. Похоже, владелец оружия имел веские основания опасаться нападения ночью, во время сна.

– Сильно чем-то насолил сослуживцам, – хмыкнул Базили.

– Младший командир? – предположила Осока. – Из тех, что авторитета не добились, а власть проявить хлебом не корми. Ствол, кстати, весьма и весьма, республиканский «пятнадцать-эс»! Такой запросто у барыг не купишь. Смотри, Алекс, тут ещё инфракрасные очки!

– И сканком в придачу, – Базили вынул из тайника приборчик, напоминающий мобильный телефон, только поменьше габаритами и с более крупным экраном. – Чувак явно любил послушать переговоры начальства. Уж не шпионом ли был этот тип? Заберу-ка я накопители информации, вдруг тут не обычная порнуха.

На этом можно было бы уходить, но Базили предложил сперва завернуть на резервный пост управления: вдруг-де ребятам понадобится помощь толкать оборудование? Поскольку пост располагался совсем недалеко, у переднего края «чемодана» над соединительной фермой, Осока согласилась. И, как оказалось, совершенно напрасно. Иан и его помощники-панторанцы уже ушли.

– Да, здесь они закончили, – сказал Базили, обводя взглядом небольшой зал, с трёх сторон охваченный полосой остекления. От большого пульта остался лишь голый каркас и торчащие кое-где провода и световоды. Расположенное посередине зала круглое возвышение зияло пустым провалом в центре. Даже стены по обеим сторонам от входа были выпотрошены дочиста, ни одного оставленного блока. Из подлокотников нескольких кресел сиротливо торчали, покачиваясь в невесомости, пучки световодов с отсоединёнными разъёмами.

– Как я погляжу, вы один другого сто́ите, – покачала головой Осока, окидывая взглядом произведённое опустошение.

На палубе спасательных капсул нас встретил длинный ряд закрытых створками-отсечками пустых гнёзд, освещённых сразу двумя шарами-светильниками. Пограничники заканчивали загрузку последних трёх капсул. Рийо, поджав под себя ноги, висела в воздухе посреди коридора и переговаривалась по комлинку с диспетчерской станции.

– Скафандра не нашли, – со вздохом сообщила ей Осока на базик. – Зато попалась партия «пряности», надо сжечь, и несколько полезных аксессуаров. А вот этого ты не видела.

– Разумеется, не видела, – кивнула панторанка. – А и видела бы, не поверила. Вы ведь не пользуетесь бластерами.

– Не для меня, для Алекса. Беспокоится, что в случае чего не сможет меня защитить.

– Защитить тебя?? – Рийо жалостливо, как на душевнобольного, покосилась на меня. Вздохнула. И перевела разговор на другую тему: – Между прочим, несколько скафандров здесь нашёл Тоннос. Вряд ли они исправны, раз мародёры их бросили, но, по крайней мере, один наши гении из них соберут.

Отвалив от балкера, мы увидели, что две команды на буксирах даром времени также не тратили. На границе свалки висело три небольших космических корабля округлой формы, и манипуляторы одного из буксиров как раз скрепляли с ними четвёртый при помощи металлических ферм и сварки.

– Ох… – Рийо схватилась за голову. – Неужели все мужики одинаковы? На полчаса оставить нельзя! Лейтена-ант!!!

– Слушаю, – долетел из комлинка голос Пятерни.

– Вы же разумный человек, Вам-то зачем весь этот хлам??

– Какой же это хлам? Их разобрать можно. И, вон, ребята просили запчасти для своего «Иртрилль55
  Здесь Пятерня произносит аббревиатуру YT как названия букв аурбеша: Йирт-трилль


[Закрыть] двенадцать пятьдесят», с верхнего обшивка как раз подойдёт.

– Святые звёзды… Кудра! Вран! Вы всё нашли, что нужно для ремонта?

– Ну, примерно четыре пятых, – задумчиво сказал Иан. И попросил: – Госпожа директор, раз уж всё равно прилетели, позвольте посмотреть ещё вот там?

– Не позволяю, – отрезала Рийо. – Самое опасное место на свалке. Видите «Эсфорн66
  Аналогично, EF – Эск-форн


[Закрыть] семьдесят шесть» с оторванной кормой? На нём до сих пор активны какие-то оборонительные турели. Ион Папаноида там грузовик потерял, два человека пострадали.

– Жалость какая, – вздохнул Иан. – Рядом с ним, кажется, транспорт сепов типа «Тюремщик», выглядит неповреждённым. Может, на борту какие дройды полезные остались. Или там тоже турели функционируют?

– А чего бы им не функционировать, если обслуживать регулярно? – прищурился Базили. – Я-то гляжу, истребители «Актис» не выпускаются с 982 года, а детали к ним совершенно новые идут. Не с этого ли фрегата?