Текст книги "Половой рынок и половые отношения"

Послание от тайной проститутки

– Так, как будто в рай я попала, – рассказывала мне одна несчастная. – Комнатка-игрушечка, вся в кружевах да атласом убрана, ковры, кровать с кисейными занавесками. И во сне я этого никогда не видала.

Глава пятая
Техника насилия

А на другой день в этом доме над нею произвели возмутительное насилие. Рассказ этой девушки у меня записан был тогда же во всех подробностях, так как, по моему мнению, он представляет большую ценность для судебного персонала, которому приходится определять признаки изнасилования. Дело в том, что среди юристов-криминалистов существует небезосновательное убеждение, что изнасилование женщины для одного мужчины фактически невозможно, если женщина не приведена в бессознательное состояние тем или иным способом, или же если она не пошла навстречу желаниям мужчины. Далее установлено, как говорят эти криминалисты, что для изнасилования недостаточно одного пособника, а нужно не менее двух. Все это, пожалуй, верно, если считать изнасилованием только сам момент растления. Больше того, если женщина не приведена в болезненное или бессознательное состояние, и если она находится только вдвоем с мужчиной, то можно наверно сказать, что она отдалась сама, после известной, более или менее долгой борьбы, но отдалась и даже со страстью. И тем не менее я настаиваю на том, что указанные выше криминалисты ошибаются; один мужчина без всяких пособников может изнасиловать женщину или девушку, если она достигла полной зрелости. Дело в том, что борьба этого рода мужчины с женщиной в конце концов приводит женщину, а в особенности девушку, в такое состояние, как будто ей дали какое-либо сильнодействующее возбудительное. Я назвал бы это состояние половым аффектом, так как девушка при этом совершенно не владеет собой и отдается, в сущности, бессознательно.

Изнасилование является одним из самых тяжелых преступлений, и отношение к нему в XXI веке существенно изменилось по сравнению с XIX веком. Рассмотрим изменения в классификации и определении этого преступления.

XIX век

• Определение. Во многих юрисдикциях XIX века изнасилование часто определялось как принуждение женщины к половому акту без ее согласия, но только в контексте «полового акта». Другие формы сексуального насилия могли не признаваться изнасилованием в силу закона.

• Согласие. Понятие «согласия» было сильно ограничено. В некоторых юрисдикциях предполагалось, что жена не может быть изнасилована своим мужем (так называемое «брачное исключение»).

• Доказательства. Жертвам часто требовалось доказывать свою «добродетель» или то, что они активно сопротивлялись. В некоторых юрисдикциях нужны были свидетели или физические доказательства насилия.

XXI век

• Определение. В современном законодательстве определение изнасилования расширилось и включает в себя различные формы сексуального насилия, не только половой акт. Это может включать в себя другие формы проникновения и действия без согласия жертвы.

• Согласие. Современное понятие согласия акцентируется на «добровольном» и «осознанном» участии. Многие юрисдикции упразднили «брачное исключение» и признают, что изнасилование может произойти внутри брака.

• Доказательства. Во многих странах теперь меньше акцентируется внимание на физическом сопротивлении жертвы, и больше внимания уделяется отсутствию согласия. Прогресс в области судебной медицины позволяет получать физические доказательства сексуального насилия.

Таким образом, с XIX по XXI век произошли существенные изменения в определении и классификации изнасилования. Если в XIX веке законодательство и общественные установки были менее нацелены на защиту жертв, то к XXI веку многие страны усилили защиту прав жертв сексуального насилия и расширили определение этого преступления, включая не только принуждение к половому акту без согласия, но и другие формы сексуального насилия.

Вот как рассказывает об этом та девушка, о которой я говорил выше:

– На другой день по приезде у хозяйки были гости, все молодые люди. Я была тут же с ними, они были такие ласковые, все расспрашивали меня про мою родину, про родных. Пили кофе, один молодой человек влил мне в чашку рюмку ликеру… Тогда я не знала, что это такое, после уже узнала, что это ликер… Я выпила, он стал упрашивать, чтобы я еще выпила, но мне показалось невкусно с ликером, и я отказалась. За ужином меня упросили выпить два стакана какого-то красного вина, у меня в голове немного затуманилось, и я больше не стала пить, как меня ни упрашивали. После ужина хозяйка сказала, чтобы я шла спать. Я ушла, сейчас же разделась и легла. Тут он и пришел, – и раздетый. Я так и ахнула, а он прямо ко мне. Это был тот самый, который упросил меня выпить кофе с ликером. За ужином он мне нравился: такой любезный, а тут у меня такая злоба поднялась, что я, как только он подошел, со всего размаха ударила его по лицу. А он обнял меня и прижал к себе. Я его бью, за волосы дергаю, кусаю в плечо, а он все обнимает меня да целует и весь горячий такой, как огонь, так и пышет от него… Потом я не знаю, что со мной случилось, как будто этот жар из него в меня вошел, я тоже стала горячая вся, так и палит от меня. Кусаю его, отбиваюсь, царапаюсь, а самой как будто приятно стало и жалко его. И уж не знаю, как это случилось, только кусала, кусала я его, да и поцеловала. А потом обняла и прижала к себе.

Поцеловала и даже обняла, а потом и отдалась, и даже со страстью. Этого, при известном взгляде на факт, пожалуй, достаточно, чтобы считать молодого человека «по суду» оправданным, – но разве этот взгляд можно считать правильным? Разве тут не было насилия? Правда, насилие совершалось не в тот момент, который обыкновенно берется для установления факта преступления, но оно было, – минутой раньше, но было… И от этого преступление нисколько не умаляется, так как потерпевшая путем насильственной и продолжительной близости с мужчиной была приведена в состояние полового аффекта, когда перестала владеть собой, чем и воспользовался насильник. Господам криминалистам на этот способ изнасилования следовало бы давно обратить внимание. Он весьма распространен. На этот счет не может быть никакого сомнения. Заинтересованный этим случаем, я в течение истекших с тех пор пяти лет произвел более 100 опросов, пользуясь различными случаями. И везде, в Москве, в Батуме, в Омске, в Саратове, в Самаре, в Киеве, в Петербурге, опрошенные женщины одинаково заявляли, что продолжительная борьба с мужчиной, в особенности если и тот и другая раздеты и соприкасаются почти голым телом, – приводит женщину в состояние полового возбуждения, которое почти невозможно преодолеть.

Насильник, как видите, оказывается уже не один. Женщине приходится преодолевать еще и собственное, вызванное насилием возбуждение.

А между тем применяющие это насилие остаются безнаказанными, так как следственная власть в таких случаях обыкновенно становится на сторону обвиняемого, и дело идет на прекращение. И это понятно. С одной стороны, существует убеждение, что один мужчина не может изнасиловать, а с другой – какая-нибудь деревенская девушка именно говорит, что такой-то человек из общества, будучи с ней вдвоем, изнасиловал ее. У следователя весьма естественно является вопрос:

– Как это случилось?

– Сначала кусалась, царапалась, а потом…

– Так значит, ты сама согласилась?

– Нет, я кусалась, царапалась, а он все обнимал…

– Но потом ты сама?

– Да…

Таков получается сухой следственный материал, и таким образом он в огромном большинстве и должен быть, так как простая деревенская девушка, – а это случается в огромном большинстве именно с простыми деревенскими обитательницами, – такая девушка не только не в состоянии передать следователю всех тонкостей своего психического перелома во время насилия, но и сама-то не понимает: что с ней случилось, как она от злобы перешла к страстному увлечению?

Следственный материал, данный самой потерпевшей, дополняется еще обвиняемым.

– Как это случилось?

– Ужинали, потом пили ликер, – презрительно говорит обвиняемый, – ну, и потом пошли в ее комнату.

– Чем же вы объясняете ее жалобу?

– Шантаж, конечно, что же больше?

Шепелева – шансонетка Нижегородской ярмарки, также занималась проституцией

В конце концов, у обвиняемого все выходит и логично, и согласно с укоренившимся взглядом на насилие. Он был один с девушкой, следовательно, физически не мог изнасиловать. Она пила с ним ликер и сама же сознается, что поцеловала и обняла… Где же тут насилие? Ясное дело, шантаж. И дело идет на прекращение.

Может быть привлечена к ответственности хозяйка «за сводничество», но это неопасно, так как наказание тут пустячное, всего до ста рублей штрафа. А так как ответить приходится из сотни за одну, то наказание это совершенно теряет свое значение. Закон, очень строго охраняющий целомудрие женщин, оказывается на практике бессильным, почти мертвым. Насилие совершается почти каждый день, а кару несет едва ли в год один. Все это чрезвычайно благоприятствует ремеслу сводни, все это дает возможность действовать смело, почти открыто, на широкую ногу. Дом сводни и ее ремесло известны всем любителям, она устраивает аукцион или лотерею на целомудрие, она продает девушку открыто, в шумной компании, за шампанским, со смехом и издевательством над наивностью девушки. Она в безопасности, так как служит богатым, сильным людям, во всех отношениях правоспособным, могущим постоять за себя, а их обвинительницами могут явиться только наивные девушки. Какое же может быть сомнение, на чьей стороне останется победа? Как бы в подтверждение этого мнения, в последнее время в некоторых городах появилась новинка: семейные вечера.

Глава шестая
Семейные вечера[1]1
  Речь идет об одном из крупных центров юга России. – Авт.


[Закрыть]

Как-то, года четыре назад, один мой знакомый показывает мне карточку и говорит:

– Вот, посмотри!

Я взял.

На карточке стояло знакомое мне имя бывшего конторщика, получавшего 40 рублей в месяц. Он уже около двух лет был без дела и без средств к существованию. И вот этот-то человек от своего имени и от имени своей супруги приглашает моего знакомого на «семейный вечер» с картами, с танцами, с шампанским…

– Что это значит?

– А это, брат, интересная вещь! – ответил мне мой приятель. – Вот этот самый господин приехал сюда не то из Греции, не то из Италии, а может быть, и поближе откуда, – только приехал он с непременным и твердым желанием «человеком» сделаться. Сначала он поступил конторщиком, рассчитывая примазаться к какой-нибудь покупке или продаже, – но это ему не удалось, очень уж много желающих у нас на эти дела. Потом он пробовал заняться комиссионерством, но и это ему не понравилось. Комиссионерство у нас занятие выгодное, но требует выдержки и настойчивости, потому что тут все основано на медленном расширении круга клиентов. Да и время для комиссионерства неподходящее – кризис везде мертвую зыбь установил. Вот он и напал на простую мысль. В крупных центрах много маменькиных и папенькиных сынков, которые не прочь бросить сотню рублей, чтобы провести вечер в культурном обществе и в то же время всяческое удовольствие получить, ни в чем себя не стеснять. Словом, требуется соединение эстетики с полной распущенностью. Обычная покупка любви – это слишком просто, откровенно и не оставляет места никакой иллюзии:

«Купил любви на столько-то рублей, вступил во владение, хотя бы с злоупотреблением, – что тут интересного, а тем более заманчивого?»

Другое дело, если вы, например, попали на какой-нибудь семейный вечер, познакомились там с интересной дамочкой или девицей, проговорили с ней целый вечер, потом поехали ее провожать и как-то само собой заехали в отдельный кабинет ресторана поужинать. Все ведь это так естественно и дальше простой эксцентричности не заходит – эксцентричности весьма милой, заманчивой, но ни в каком случае не грубо-циничной!

В кабинете, опять-таки, как-то само собой оказывается, что вы как нельзя более дополняете друг друга, понимаете с полуслова и жалеете только, что не встретились раньше.

Словом, завязывается то, что называется интрижкой, – обе стороны чувствуют повышенное биение пульса жизни, обоюдно наслаждаются, наполняют пустоту времени и отделываются от скуки.

Конечно, такая интрижка может завязаться и случайно, но случая нужно ждать, – при том же, он может быть и не быть.

А представьте себе, что есть такое место, «семейный» дом, в котором всегда можно найти десятка два молоденьких дамочек, как нельзя лучше приспособленных к интрижке, милой, блестящей, остроумной, возбуждающей. Это, так сказать, магазин любви, всегда и для всех открытый, блестяще и прилично обставленный и вполне удовлетворяющий современным вкусам. Нужно вам несколько приподнять себя, встряхнуться от сытой, ничем не наполненной жизни, вы приходите в «магазин» и присматриваетесь. Тут есть и истерички, способные расшевелить самого пресыщенного человека, есть и молоденькие, наивные девушки, принимающие каждое слово за правду, каждый предмет, как он есть. Что вам нужно, то и выбирайте, – все сюда пришли за тем же, за чем и вы, все желают того же, только каждый выбирает по своему вкусу. Это не покупка женщины мужчиной, – нет, женщины тут тоже делают выбор по своему вкусу. Но ведь это-то и нужно, это-то и дорого, в этом-то и заключается разница между «веселым домом» и «семейным домом». Там вы получаете купленную вещь и только, а тут вы знаете, что не только вы выбрали, но и вас предпочли. Словом, тут вполне возможно взаимное увлечение, возможно начало более или менее продолжительной связи с порядочной женщиной, равной вам по уму, образованию и развитию вкусов. Возможна любовь.

Обслуживание клиента в публичном доме

В разные исторические эпохи способы знакомств мужчин и женщин для «веселого времяпрепровождения» или краткосрочных романтических отношений различались в зависимости от культурных, социальных и технологических контекстов. Давайте рассмотрим разницу между XIX и XXI веками.

XIX век

• «Семейные дома» (или дома терпимости) – это были заведения, которые существовали во многих крупных городах России, Европы и Америки. Мужчины посещали эти заведения для общения с женщинами, будь то на публичных вечеринках или в более интимной обстановке. Хотя такие дома часто связывали с проституцией, они также функционировали как площадки для социальных контактов и досуга.

• Бальные залы и общественные события. Многие знакомства происходили на общественных мероприятиях, таких как балы, где мужчины и женщины могли танцевать и разговаривать в неформальной обстановке.

• Личные объявления. В некоторых газетах публиковались объявления людей, ищущих компанию или романтические отношения. Это был один из первых способов «удаленного» знакомства.

XXI век

• Сайты и приложения для знакомств. С развитием интернета появилось множество платформ для онлайн-знакомств, таких как Tinder, Badoo, OkCupid и многие другие. Эти платформы позволяют пользователям создавать профили, загружать фотографии, указывать свои интересы и искать партнеров по различным критериям.

• Социальные сети. Интернет-платформы также стали популярным средством для знакомств, благодаря возможности следить за интересами и активностью других пользователей.

• Специализированные мероприятия. «Скоростные свидания», тематические вечеринки и другие организованные мероприятия облегчают знакомство людей в реальной жизни.

В целом с XIX по XXI век способы знакомства значительно трансформировались благодаря технологическому прогрессу и изменению социальных норм. Если раньше люди полагались главным образом на физические встречи и личные объявления, то сегодня у них есть множество онлайн-инструментов для этой цели.

С другой стороны, женщина находит тут весьма многое, чего она не найдет в другом месте. Возьмите, например, женщину, муж которой получает ограниченное содержание. Жизнь такой женщины – серенькая, монотонная. А она между тем чувствует и сознает, что и по красоте, и по уму она могла бы занять место в первых рядах общества. Она может увлекать и способна сама увлекаться, а в удел ей дано – усчитывание грошей и расположение серенького человечка, ее мужа. Такая женщина в «семейном доме» найдет все, что ей нужно.

Ведь прежде, чем оценить что-нибудь, мы должны видеть это «что-нибудь». Значит, ей нужно такое место, где бы ее могли видеть «ценители». Таким местом и является «семейный дом». Там она может показать себя всем желающим и в свою очередь найти для себя то, что ей нужно, то есть, взять не первого встречного, а наиболее подходящего. Требования в данном случае могут быть самые разнообразные, что в свою очередь обеспечивает спрос на всех почти мужчин. Старик может быть избран за его скромность, молодой – за его пыл и свежесть и т. д. Таков план учредителя «семейного дома». И он рассчитал верно, без ошибки. Дела у него сразу пошли бойко. На вечера являлось самое разнообразное общество. И нужно отдать справедливость учредителю, он умело делал подбор своим гостям. Тут были только тайно вожделеющие, но не скомпрометировавшие себя явной продажной связью. Содержанки, например, на вечера не допускались, но допускались замужние дамы, имеющие богатого друга дома. От мужчин требовалось только, чтобы они были по внешности приличны, поведение их вне стен «семейного дома» не принималось во внимание. На первый взгляд, вечера «семейного дома» ничем не отличались от обыкновенных вечеров или балов в буржуазных домах: в зале танцевали, в кабинете хозяина играли в карты, в гостиной и будуаре хозяйки сидели парочки в уютных уголках, – все вели себя прилично, корректно. Но, всмотревшись хорошенько, вы начинаете замечать, что в группировке парочек есть какая-то особенность. Вы видите, что старичок непременно усаживается с юной девицей в ученической форме, перезрелая дама со средствами, в свою очередь, сидит в уголке с юнцом лет 19–20. Далее, около подвижной истерической женщины лет 27 сидят трое мужчин лет за сорок, – но вот она взяла одного под руку и ушла в соседнюю комнату. Через полчаса эта пара покидает «вечер». Это значит, что выбор сделан, а продолжение будет уже вне стен «семейного дома». Таким образом в течение вечера покидают дом до десяти пар. Эти пары не возвращаются более или менее продолжительное время, именно до тех пор, пока завязавшаяся «интрижка» не прервется так или иначе. Поэтому хозяин строго следит за уезжающими парами и в передней, прощаясь с кавалером, просит «одолжить» ему известную сумму, смотря по состоянию клиента. Счастливый своей победой клиент обыкновенно с удовольствием исполняет просьбу хозяина. Но в некоторых случаях с такими просьбами хозяин обращается не к кавалеру, а к даме. Это значит, что, собственно, клиентом он считает даму, а кавалер фигурирует уже в роли предмета, на который предъявлен спрос. Как это ни печально, а приходится сознаться, что иногда перезрелые дамы увозят с собой, в качестве «провожатых», учащихся старших классов.

В общем, зимний сезон для «семейного дома» закончился блестяще, предприимчивые супруги скопили порядочный куш и на лето предполагали перенести поле деятельности куда-нибудь на воды.

Там они рассчитывали устраивать прогулки в горы, пикники, танцы на открытом воздухе. Они полагали, что летняя нега и праздность «водяных» обитателей значительно расширит круг их клиентуры. Зимние их вечера посещали, так сказать, с заранее обдуманным намерением, а на водах в круг их клиентов могут попадать и без умысла, от скуки, случайно или под влиянием «ликующей природы».

План, как видите, и на лето составлен вполне правильно, и ничто не мешает его успеху. На Кавказских Минеральных Водах, да и вообще на курортах нравы и без того легкие, а если туда внести еще некоторую организацию, – то начнется настоящая вакханалия «любви». Таков «семейный дом». Какое влияние и значение он имеет и будет иметь в будущем, полагаем, излишне говорить. Скажем только, что он разрушает единственную преграду, которая еще способна удерживать праздное буржуазное общество на пути нравственности. Преграда эта заключалась в необходимости считаться с приличиями, в боязни обнажить перед обществом свои пороки. «Семейный дом», как нельзя лучше, приходит на помощь «вожделеющим», но не дерзающим. Он дает возможность делать выбор, не попадая в такие места, одно появление в которых считается позорным. Учредители «семейного дома» это имеют в виду и стараются, чтобы у них прежде всего было все прилично. На вечере можно только познакомиться, но ни в каком случае не доходить до фамильярности, даже самый легкий флирт не поощряется, хотя и не возбраняется. Такая постановка «дела», с одной стороны, поощряет даже самых робких клиентов, а с другой – гарантирует безопасное существование и самому «семейному дому», ограждая его от вмешательства врачебно-полицейского надзора.