Текст книги "Приют комедиантов"

* * *

До трасы мы дошли примерно за минут за пятнадцать. Было уже 23.00, час до Нового Года. Зайчик уговаривал остаться на праздник, Вадим его поддержал, но мы с Серегой настояли на обратном. А то нам точно придется к психиатру идти на прием.

– Еще раз благодарим за помощь! – Дед Мороз стоял рядом со Снегурочкой: красивой белокурой розовощекой девушкой.

– Дальше заканчивается сказочный лес, – мягким голосом говорила Снегурочка, – и заканчиваются наши чары. Веселого Нового года!

– Постараемся, – ответили мы, – только бы до города добраться.

– Тут не далеко! – прыгая вокруг нас, объяснял Зайчик, – верст пять.

Вадим прощался с Белочкой:

– Ты красивая… очень…

– Ты тоже нечего, – смеясь, ответила она, – я буду тебя помнить. Держи, на память, – из кармана шубки она достала золотой лесной орех.

– Я… я…я не могу принять такой дорогой подарок, – запротестовал Вадим.

– Прими, я его наколдовала, – настаивала на своем Белочка, – я хочу, чтоб у тебя было то, что напомнит обо мне. Мы обязательно встретимся.

– Тогда держи это, – Вадим достал из кармана плетенный из бисера брелок, – пусть он напоминает обо мне.

– Какой красивый… – разглядывая плетеного крокодильчика, восхитилась Белочка.

Подхватив Вадим, мы пошли по шоссе в сторону города. Через пару десятков метров, оглянувшись, мы не увидели не Белочки, Не Зайчика, Не Дедушку мороза со Снегурочкой.

– Может нам это привиделось? – предположил я.

– Ага, а зубы мне проредил физрук, вчера по пьяни, – парировал Серега.

– Такое не может привидеться, – с тоской в голосе, проговорил Вадим.

Похлопав друга по плечу, мы двинулись дальше. Сзади послышался звук приближающегося автомобиля и рядом с нами остановилась серебристая «Ауди». Пассажирская дверь рядом с водителем открылась, за рулем сидела Белочка.

– Подвести, туристы?! – Крутя в руках крокодильчика и мило улыбаясь, спросила она.

– Ага! – На радостях растолкав всех, на переднее сидение влез Вадим. Мы были не против и погрузились назад. Иномарка, рванув с места, понеслась навстречу Новому году.

Розовый снег

Зимний лес. Деревья надели белые наряды, белки тихо грызут орешки в норке, зайчик опасливо прыгает по снежному полотну. Бревенчатый домик станет пристанищем для уставших путников…

Было двадцать девятое декабря, мы с друзьями решили встретить новый год в лесном домике нашего общего знакомого. Он уехал в Европу на все праздники и был не против того, что бы мы воспользовались его гостеприимством. Вот так мы и отправились в этот лес. Если б я знал что, нас ждет, никогда б не согласился на подобную авантюру…

Итак, я, моя девушка Катя, и мои друзья Вася и Петя с женами (Люся и Маша соответственно) решили провести старый год и встретить новый вдали от городской суеты. Кстати, Вы ж не знакомы с моими друзьями:

Вася. Два года службы в погранвойсках оставили ощутимый след на образе его жизни: постоянный боевой режим, стиль милитари в одежде и тому подобное. Если что-то хочет объяснить, то начинает это с фразы: «А вот у нас на границе…» Хотя глядя на его кругленький животик, сомневаешься, что он был отличником по боевой. С Люсей живут, душа в душу. В том смысле, что у них там хуже, чем на границе…

Петя. Полная противоположность Васи: маленький, спортивный, любит одеваться в дорогих бутиках… Иногда смахивает на педика. О чем ему частенько напоминает Вася. Маша тоже противоположна Люсе. Если Люся это типичная жена из анекдота про мужа, вернувшегося в три часа ночи, то Маша тихая, спокойная шатенка с кучерявыми волосами до плеч (Люся блондинка).

Катя… Катенька… Катюня… С Катей мы познакомились в институте на первом курсе. Вот скоро диплом получать, а я никак не могу сказать тех нужных слов. Да, я не стремлюсь к холостяцкой свободе и не боюсь ЗАГСа. Я хочу каждое утро просыпаться и видеть на соседней подушки милый курносый носик, копну черных, как ночное небо, волос, жмурящиеся от утреннего света, серые глаза, нежную улыбку пухленьких губ… Да, черт возьми, я хочу жениться на Кате! И в этот новый год я сделаю ей предложение! Я даже кольцо купил.

Я представлял новогоднюю ночь. Уголок звездного неба в окне, треск сгорающих дров в камине, тепло звериных шкур на полу и стенах, блики огня на нарядной елке. Я, стоящий на одном колене, и она, говорящая «да». Радостные крики друзей, брызги шампанского… Но по вине моих друзей, все произошло менее романтично, но более захватывающее.

* * *

– Петруха! Ну ты где там?! – Вася, в который раз проверял свою двустволку. Я был равнодушен к охоте, поэтому мне доверили ответственное задание: во время отлучки Васи и Пети на охоту, развлекать наших дам и жарить шашлык. Как я заметил, моих друзей больше волновал шашлык, нежели дамы.

– Та иду, я иду! – Петя наконец-то вышел из домика в полном обмундировании: теплые спортивные штаны, тулуп, шапка-ушанка, дробовик через плечо и какой-то сверток в руках.

– Мда, Петя… – Вася, привыкший идти на охоту как на войну, скептически осмотрел Петра.

– Чё? – удивленно спросил Петруха.

– Шланг от противогаза через плечо! Амуниция где?

– Где? Где? В Такманде! – с вызовом Петя приподнял подол тулупа, демонстрируя пояс с патронами.

– Как говорил мой ротный: «Мозги в комплекте не предусмотрены». Ты на кой его под шубу напялил!? Он же сверху надевается!

– Вася! Ну че ты бухтишь? А? Пошли лучше, то вон Серега скоро шашлык дожарит.

Мои товарищи пошли в сторону леса.

– Вася! – Люся лежала на теплом шезлонге укрывшись пледом в компании Маши и Кати, – Смотри мне, что б ни ни, – она сделала странное движение у шеи.

– Котенок мой, ну само собой!

На этом Вася с Петей отправились в лес на охоту, а я стал снимать первую партию шашлыков с мангала. Дымящиеся мясо перекочевало с шампуров на огромную тарелку и отправилось на столик возле шезлонгов. Когда я подносил блюдо, милое щебетание прервалось, и странно улыбаясь, девчата уставились на меня. Повернувшись, чтобы уйти к мангалу, я услышал тихий шепот: «Если не дурак – сделает… Наверное…». Ясно, девочки ждут, что я сделаю Кате предложения. Ну что ж, через пару дней я оправдаю ваши надежды. Улыбаюсь собственным мыслям, я начал нанизывать вторую партию шашлыка.

* * *

Тем временем в лесу…

– А хорошо ты придумал, Васек, взять в лес конину… – заплетающимся языком проговорил Петя.

– Петруха, я смотрю: ты не боец! – Вася был относительно трезв: видимо служба на границе учила не только стойко защищать подступы к Родине, но еще кое-чему.

– Чё?! – с вызовом крикнул Петя. Хоть в теперешнем положении это походило на возмущения обиженного цыпленка.

– Вот у нас на границе, полведра выпил, патроном занюхал и в дозор!

– А че патроном? – Петю явно интересовал этот вопрос: когда он его задавал, его мозг усилено выделял серое вещество, то есть делал операцию совершенно незнакомую ему.

– Потому что больше нечем, дубина! Слыш, Петрунь, а че это за сверток ты с собой таскаешь?

– Оооо, – заумно протянул Петр, – это я у специалистов приобрел. Рог называется, – с этими словами он развернул сверток и извлек оттуда рог, напоминающий тот из которого в Грузии пьют вино.

– И? – блистая таким же умом, как и у Пети, произнес Вася.

– Ё! Рог особенный, если в него дунуть, то он издаст звук, подобный голосу самки лося в брачный период. – Видя Васино замешательство, Петя пояснил, – Ну типа, что она того… готова!

– Да я понял! Не ефрейтор какой-то! Только это, – Васю явно что-то тревожило, – смотри, что б ни получилось как в фильме «Особенности национальной охоты в зимний период»

– А че там было?

– Как че? Они тоже рог такой достали и стали дуть. Ну им там вроде откликнулся самец. Они к нему, а то поезд дудит. Отак вот.

– Ну и че? Они его пристрелили?

– Петь, – Вася искренне заглянул в глаза друга, – скажи честно: тебя в армию не взяли точно из-за плоскостопия?

– Да, а что? – не замечая подвоха, ответил Петя.

– Да, так, просто. Ну ты давай, дуй!

– Ага, – Петя только собрался дунуть в рог, как его осенила гениальная мысль. Даже не мысль, просто в его мозгу родился гениальный по своей простоте вопрос, который он и задал великому специалисту в подобных делах, Василию:

– Вась, а у лосей сейчас точно брачный период?

Вася сначала попробовал пошевелить мозгами и перелить серое вещество из одного полушария в другое, но это не увенчалось успехом. Поэтому, недолго думаю, он ответил так же гениально, как и прозвучал вопрос:

– Я тебе чё? Лось? Откуда я знаю, когда эти рогатые твари сексом занимаются!

– Ясно, ну что рискнем?

– Давай!

Петя надул щеки, поднес к губам рог и дунул. Лес пронзил странный звук, первые секунды все было относительно спокойно, потом откуда-то слева послышался топот и шум. Ломая ветки и подымая фонтаны снега, на наших героев выбежал здоровенный лось. Остановившись, он уставился на Петю и Васю.

– Вася, а че это он на нас смотрит? – Петя не отрывал настороженного и испуганного взгляда от животного.

– Петя, ты это, – Вася, сохраняя ледяное спокойствие, снял с плеча двустволку, – как я скажу – беги.

– Вась, ты че, ты че удумал? – Испуганный взгляд Пети был устремлен на двустволку.

– Че, че, мешок с коноплей через плечо. Все как по уставу: предупредительный выстрел в воздух и на поражения.

Петя тихо развернулся и побежал. Побежал видимо не тихо, так как лось кинулся за ним. Вася, блюдя устав, сделал выстрел в воздух, и кинулся догонять друга. Но по вине собственной комплекции, зацепился поясом за ближайший сук. Учитывая скорость Васи, пояс не выдержал и, лопнув, упал на снег.

– Петруха! – догоняя Петю, крикнул Василий.

– Че?! – не оборачиваясь, ответил Петр.

– Слоновый хобот через плечо! Стреляй в лося! Я случайно с двух стволов шмальнул! И пояс в патронами где-то посеял!

– А в штаны ты случайно не наделал?!

– Че!??? Догоню – получишь!!! Стреляй!!

Петя на ходу снял свой восьми зарядный дробовик с плеча, прицелился, нажал спуск и… ничего не произошло. Перевернув его боком, он увидел надпись «Маде ин чина» и улыбающуюся мордашку.

– Блин! – в шоке Петя обогнал Васю и начал вырываться вперед.

– Ты че не стрелял??? – Вася принажал и догнал Петю.

– Да Машка все! Она теперь защитница животных и каждую тварь оберегает, – перепрыгивая через очередной сугроб, объяснял Петя, – даже мясо соевое едим! Это она мне игрушечный дробовик подсунула.

– Петя, скажи честно: ты дебил? – Васе стоило большого труда сохранить спокойствие. Лось догонял их.

– Нет, – яростно замотал головой Петя, – у меня даже справка есть.

– Ясно, бежим!

* * *

Шашлык был уже готов. Девчонки, ужасно проголодавшись, умяли большую часть. Особенно отличилась Маша. Мы сидели, общались, шутили и тут на опушку выбежал Вася. Вася бежал и размахивал над головой своей двустволкой. Причем двустволку держал за ствол:

– Серега! Занимай круговою оборону! Разворачивай артиллерию! Немцы идут!

Петя молча плелся за Васей. За ними на полном ходу несся здоровенный лось. Оценив ситуацию, я за полминуты запихал кричащих (громче всех кричала Люся, поняв, что Вася таки выпил) и визжащих девчонок в дом и стал ждать наших. С неимоверной скоростью они влетели в дом, и мы забаррикадировались там. Лось, побегав по двору и превратив в неизвестно что наш шашлык и все остальное, убежал в лес. Осторожно мы вышли из домика. Люся вовсю читала мораль Васе. Петя наоборот, высказывал свое мнение о Гринписе Маше, причем не совсем в цензурной форме. Катя, сильно испугавшись лося, жалась кол мне. Так в обнимку мы подошли к мангалу: мангал был перевернут, угли оплавляли снег. Перевернутая бутылка вина выпускала благородный напиток на волю.

– Ой, снег розовый! – Увидев её, сказала Катя.

– Розовый, – согласился я. И тут мне что-то в голову ударило:

– Катя, выходи за меня замуж.

Катя посмотрела мне в глаза и спросила:

– А у меня есть варианты?

– Нет, – твердо ответил я.

– Тогда я согласна.

Я нежно обнял её, свою Катю, свою будущую жену. Мы так и стояли возле перевернуто и уничтоженного лосем шашлыка. Вася оправдывался перед Люсей, обещал больше не капли в рот не брать. Петя продолжал свою пламенную речь о Гринписе. Дело шло к новому году.

Входящий

Каблуки скользили в пыли технического помещения. Плащ так и норовил зацепиться за пруты арматуры, выступающих изо всех сторон. Она бежала изо всех сил, кленя себя за любовь к высоким каблукам. Да, сводить ими с ума парней легко, а вот спасать жизнь тяжело. Преследователь явно не спешил, его шаги размеренно слышались позади. Пуля пролетела у самого виска, шипя ударила в сену, выбив фонтанчик пыли и искр. Она ускорила шаг. Страх, липкий страх. Жалкий, всепожирающий страх гнал её вперед. Если она остановится, то умрет, рухнет мир… На одном из поворот каблук сыграл с ней роковую шутку: подвернувши ногу, она упала навзничь. В страхе повернувшись на спину, она увидела его. Черные штаны, такая же черная куртка, лицо скрыто во тьме. И ствол пистолета направленный на неё. Цепляясь за жизнь, она пыталась отползти, как будто какие-то жалкие метры остановят пулю…

– Эй, уважаемый… – откуда-то из пустоты послышался голос. Голос, давший надежду, голос согласившейся помочь незнакомке, голос согласившейся помочь, невзирая на опасность. Рука с пистолетов повернулась на голос, и грянул выстрел…

* * *

Город у нас небольшой. Кроме химзавода и института химических исследований, фактически, ничего интересного. Так, памятник красноармейцу какому-то. Мол, он первым вошел в город при освобождении от немецко-фашистских войск. Правда, почему-то никого не волнует то, что сам город был основан в 1948 году, что во время войны тут были болота, которые и остались на севере. Войска здесь фактически не проходили. Говорят, конечно, что где-то в болотах лежит «пантера» немецкая, но поисками так никто и не занялся. Страшно ходить на болота, слава у них дурная. То тени какие-то, то звуки странные…

Утро выдалось пасмурным. Вроде и туч не было, и солнце не показывалось. На улице была слякоть: ночью прошел небольшой дождь и теперь мокрый асфальт был покрыт грудой грязной листвы. Осень правила городом во всю. Я неспешной походкой брел к институту. Отец был против моего решения стать химиком. Говорил что в семье хватит двух химиков. Они с мамой тут и познакомились. Она приехала к подруге на свадьбу, встретила отца и осталась. Перевилась на наш химзавод «Радуга» и проработала всю жизнь лаборантом. Так вот, хотели они меня видеть юристом, адвокатом. Но не представляю я себя в костюме и при галстуке отмазывающим какого-нибудь преступника от заслуженного наказания. Скандалов было много, но я все-таки смог убедить их что юриспруденция не мое.

Шел я себе спокойно, никого не трогал, думал о своем. Из раздумий меня выдернул звонок телефона. На дисплее мерцал неизвестный номер. Опять Пашка номер поменял, у него привычка менять их чуть ли не каждую неделю.

– Алло, – говорю я в телефон, уже уверенный, что услышу в ответ пашкин голос.

– Помогите! Прошу Вас, помогите мне! – голос был не пашкин, а девичьей. К тому же не на шутку испуганный.

– Что? Кто Вы? – спросил первое, что пришло в голову.

– Я не знаю кто Вы, но помогите! – она срывалась.

– Хорошо, хорошо, – пытался успокоить её я, – что с Вами произошло? Где Вы?

– Я… Меня… Меня… хотят убить! Боже, помогите мне!

– Успокойтесь! Где Вы находитесь?

Она слегка успокоилась и более спокойным голосом начала описание:

– Не знаю… тут грязно, пыльно… станки какие-то… трубы железные… штыри… стекло битое и… и аммиаком пахнет… – она резко замолчала. Потом трубку разорвал душераздирающий крик, какие-то быстрые, удаляющиеся шаги, выстрелы… и тишина.

– Алло! Алло! – Телефон молчал. Страшная, пугающая тишина…

Так, что я знаю? Какие-то заброшенные помещения, станки, трубы (скорее всего вентиляция, а может и арматура). Стоп! Запах аммиака! Химзавод! Черт, как я сразу не догадался! Там же были цеха которые что-то на оборонку строили. После развала Союза их закрыли из-за нехватки финансирования. Тогда вообще весь завод хотели закрыть, но директор отстоял его. Без завода – город вымрет. Значит она там, на самом севере, у самых болот. Мда, место там глухое, как раз для темных дел.

Что есть мочи, я рванул вперед. Но моих сил хватило на пол десятка кварталов. Задыхаясь, хватая ртом воздух, я перешел на шаг. Все, хватит поза углами пиво пить, да сигареты истреблять. Пора заниматься спортом, то форма не к черту. Точнее не спортом, а физкультурой. Спорт гробит здоровье, а не дает его.

– Спешишь куда-то? – Раздалось от скамейки. На скамейке сидел дед Иван, старый друг нашей семьи, бывший фронтовик, один из основателей города. Он то каждый год девятого мая смеется с тех дураков, что цветы к памятнику «освободителя» несут…

– Здравствуйте, Иван Федорович, – стараясь подавить отдышку, проговорил я, – опаздываю. У нас практика началась, – вру и не краснею, – а я забыл, только вспомнил. Вот и бегу.

– Ха, ты что с ума сошел? Через весь город пешком!… Забыл он… эх, молодежь… Все гульки на уме… Да ты на меня не обижайся, сам таким в твои годы был…

Мы дружно улыбнулись.

– Помнишь, чему я тебя учил? Газ с тормозом не спутаешь?

– Конечно, помню! Не спутаю! – Было дело дед Иван на своей «Победе» учил меня вождению.

– Ну, вон она, ласточка моя, стоит! Ключи в замке всегда, кому она кроме меня нужна. Бери, вечером на место поставишь.

– Спасибо, Иван Федорович!

Пулей я бросился к машине. Приржавевший замок с трудом открылся. Салон был относительно чистый. Авто давно не пользовались. Раза с шестого двигатель завелся. Рванув с места как угорелый, я помчался к заводу.

Старый тарантас гремел как только мог, на каждом повороте норовя рассыпаться на винтики. Подъезжая к заброшенным цехам, пришлось сбросить скорость: дорога превратилась в месиво из асфальта, щебня и болотной тины. Болото возвращало себе когда-то отобранные бульдозерами и эскалаторами владения. Туманная пелена уже захватила железнодорожное полотно и подбиралась к зданиям.

Так, три довольно больших цеха и где-то тут незнакомка, и её преследователь… или преследователи. Стоп! А если противник не один? Мда, тоже мне супергерой. Бетмен в подтяжках. Хотя б Пашку с собой взял. А может это розыгрыш? Того же Пашки, например. А что? Подговорил какую-то подругу, позвонили, дружно посмеялись и теперь тихо-мирно сидят где-то в кабачке. Сомнения стали одолевать меня. Какого черта? Кто она мне такая? Позвонил бы ментам и все дела? Может позвонить? Ага, щаззз! И что я им скажу? Здравствуйте, значит, товарищи, мне тут девушка незнакомая позвонила, помощи попросила. Вроде как убить её хотят на цехах заброшенных. А они мне: «Милейший, а ежели она Вам незнакома, то какого такого она Вам звонила?» и тут я им уже ничего не отвечу. Ладно, звоню Пашке и вхожу в здания.

Пашка ответил почти сразу:

– Привет! Чего не на паре? Шарик кипишует. – Шарик это преподаватель по химии твердых металлов.

– Паш, слушай меня внимательно. Я сейчас на заброшенных цехах химзавода. Тут… тут ситуация. В общем, если я не перезвоню через пол часа, то… – откуда-то из зданий послышались странные хлопки и звон.

– Алло, Вадим, то что? – голос Пашки был взволнован.

– Взывай милицию, – резко отрезал я и прервал связь.

В цехах было полно пыли и мусора. С другого конца здания доносились какие-то крики, хлопки и звон. Е мое! Хлопки это ж выстрел, а звон – рикошет пуль! Ясно, противник вооружен. Ну да, не чулками ж он её удушит. Так, кусок арматуры примерно метровой длины, сойдет пару раз долбануть по голове. Главное самому свинца не хватануть. Ну что, Рембо не доделанный, погнали наши городских.

Я бежал, спотыкаясь об кучи хлама. Стены были исписаны словарем мата в стили граффити. За одним из дверных проемов я нашел их. Незнакомка оказалась длинноволосой блондинкой. Темный, почти черный, обтягивающий свитер подчеркивал красивую грудь. Мини-юбка слегка прикрывала бедра. Шпильки на сапогах были сбиты, конечно, столько бегать. Красное пальто было покрыто неимоверным слоем пыли и грязи. Лежа на спине, она пыталась отползти к глухой стене. Испуганный взгляд был направлен на темную фигуру с пистолетом. Что привлечь к себе внимание, я сморознул:

– Эй, уважаемый!

Темный резко повернулся ко мне и нажал спуск. На одних рефлексах я отпрыгнул за перекинутый металлический стол. Несколько пуль ударили в столешницу. Я сидел боясь пошевелится. Темный осторожно подходил к столу, я слышал его шаги. Была, не была: резко выпрямившись, я метнул арматуру в него. Силы броска не хватило: он с легкостью отбил её левой рукой и нажал спуск. Хлопок прогремел как раскат грома, левое плечо обожгло болью. Все, мне конец. В страхе я зажмурил глаза. Время тянулось медленно, теплая струйка вытекала из плеча. Резко прозвучал звон и что-то глухо упало. Открыв глаза я увидел незнакомку. Она стояла держа в руках металлический диск. Темный постанывая, ворочался на полу.

– Бежим! – Крикнула она и схватила меня за левую руку. От рывка плечо пронзила боль. Не соображая ничего от боли и страха, придерживая продырявленное плечо, я поковылял за ней.

Темный очухался быстро, через пару коридоров в нашу сторону полетели пули. Мы выбегали к перекошенным воротам. Одна створка была открыта, другая, поскрипывая на ветру, висела на одной нижней петле. Преследователь не отличался меткостью: пули выбивали трель по воротам. Блондинка бежала впереди, в проеме ворот что-то темное маслянистое было разлито на полу. Она как-то умудрилась проскочить, я же заскользил и упал, в ноге что-то хрустнуло. В отчаянье, я начал ползти. Блондинка убегала не оборачиваясь. Темный стоял в проеме ворот целясь в меня. Он сделал шаг вперед, но нога опустилась не на шершавый бетон, а на скользкую лужу. Потеряв равновесие, он замах руками, пытаясь ухватится за воздух. Упав на спину, темный упустил пистолет. Тот, совершив кульбит, врезался в створку ворот. Створка заскрипела, петля дола трещину. Металлическое полотно опустилось на темного, словно гильотина, перерубив его пополам. Фонтан крови окрасил ржавый метал багровым. Упав плашмя, створка похоронила под собой останки темного. Его ноги еще пару секунд агонически дергались.

Блондинка подбежала ко мне, попыталась помочь подняться: переломанная нога отказывалась слушаться. Мы так и лежали на холодном бетоне бывшего хоздвора. Откуда-то издалека доносился вой сирен милицейских машин. Через время, сквозь пелену тумана, стали видны приближающиеся огни мигалок.