Текст книги "Мастер текста"

Если использовать все тот же канцелярит (а здесь он уместен) то это называется оптимизация языка под конкретную задачу. Исходя из уровня дарования и профессионализма.

А теперь – общие советы. Для начинающих. Для начинающих. Особенно для тех, кто (см. выше) хочет не просто развить собственный дар, а добиться успеха у читателей.

Писать кратко и четко.

Длинные периоды, множественные эпитеты, в которых путается даже автор, не говоря о читателе. Фразы на абзац, когда к концу и сам автор забывает, с чего начал. Не бойтесь того, над чем когда-то иронизировали братья Стругацкие. Мол, в комнату вошел человек в галстуке и темных очках – и больше на герое ничего не было. Подробное описание одежды допустимо только в том случае, если действительно необходимо. Сообщает о статусе героя или героини, допустим. Или если идет игра в карты на раздевание. Однако и здесь надо учитывать специфику мужской и женской прозы. Классическое женское описание непременно начинается с одежды и частенько ею же и заканчивается. И этого – достаточно. Потому что задача автора – не описать все в подробностях, а охарактеризовать героя. «Морда – кирпичом», «походка балерины», «пронзительно синие глаза» – это все штампы, разумеется. Но штампы узнаваемые и сразу включающие ассоциативный ряд. Минимум, достаточный, чтобы у читателя включилось воображение. А если еще и удастся обойтись без «косой сажени в плечах» и прочих заезженных определений, вообще прекрасно.

Больше воздуха.

Короче абзацы, больше «пробелов» и «просветов». Обязательная отсечка эпизодов с разными местами действия. Это – как пауза для смены декораций. Секундное затемнение между разными кадрами. Массовый читатель, в отличие друзей и родственников, не станет читать из чувства долга. Помогите ему структурировать текст.

Больше воздуха. Больше абзацев. Визуально ваш текст не должен выглядеть монотонной полосой букв. И уж точно читатель не должен гадать, кому принадлежит реплика, и где в этот момент находится говорящий. Это нетрудно. Ведь никто не мешает автору заменить банальное «сказал» на что-то более информативное. И не забывайте о картинке:

Вариант 1 – как не надо:

– Ты где была? – спросил Володя.

– А вот это уже не твое дело, – сказала Аллочка.

Вариант 2 – как надо:

– Ты где была? – Володя, набычась, встал у нее на пути.

– А вот это уже не твое дело, – Аллочка обошла мужа, присела на журнальный столик, закинула ножку на ножку и кинула в припухший ротик мятную конфетку.

Не бойтесь напоминаний, но избегайте повторов.

Деликатно напомнить читателю о том, что он возможно забыл (особенно, если речь идет о детективе или фантастике), но сделать это так, чтобы не вызвать раздражения. Так в английском языке считается хорошим тоном использовать синонимы различного лингвистического происхождения: из латыни, из французского… Переформулируйте, смещайте акценты, подключите чувство юмора…

Пишите легче и ироничней. Художественная литература – не пособие по управлению сенокосилкой. Книги читают для удовольствия, для отдыха от суровой действительности, для снятия эмоционального напряжения и для наращивания оного. А если вы хотите кого-то чему-то научить, то учите, как учат детей: играя, развлекая… Легко. Даже, если читатель не подготовлен, невнимателен. Даже, если он не понимает… Это как песня на иностранном языке. Язык мастера может воздействовать на читателя минуя стадию понимания. Как стихи. А если вы не мастер… Тогда читайте вслух. И убирайте все фразы, на которых спотыкаетесь.

Глава третья. Творческий процесс как мастерство рассказа

Итак, мастерство рассказа.

Что есть рассказ с точки зрения филолога? Малая форма.

Туда же, в малую форму «внесены» очерк, новелла, эссе, а также басня, притча, стихотворение. Объединяющий признак: небольшой объем.

Если бы по такому сомнительному признаку составлялись тесты для школьников, получилось бы забавно. Представьте: на картинке: кошка, младенец, тыква, четырехкилограммовая гантель, шезлонг и профессор-филолог. А на другой картинке: тот же профессор, леопард, небольшой книжный шкаф, две упаковки паркета и очень большой книжный шкаф.

Общая задача: выделить лишнее.

Правильный ответ. На первой картинке лишнее – профессор филолог, на второй – очень большой книжный шкаф.

Логика: все остальные существа и предметы – примерно одного веса. Нормальная логика классификатора из области неточных наук. Но вы должны ее знать. Чтобы у вас не оставалось иллюзий относительно кандидатов и докторов от филологии.

Первый тест – малая форма. Второй – средняя, в которую входят повесть и поэма, а также крупная: роман или сериал.

С точки зрения классической филологии у леопарда и кошки, намного меньше общего, нежели у леопарда и двух упаковок паркета.

Не задумывайтесь над этим. Просто примите к сведению. Читателю безразлично, что написано в выходных данных книги. «Повесть», «роман»… Никакой разницы. И издателю поровну. Объем его интересует исключительно с производственной точки зрения (и здесь это вполне обосновано), а потому издатель никогда не поставит рядом повесть и поэму. Что радует. А печалит нас то прискорбное положение, которое занимает литературная форма «рассказ» в современном отечественном книгоиздании.

Настолько прискорбное, что мне с завидной периодичностью задают один и тот же вопрос: стоит ли писать рассказы, если издатель предпочитает романы?

И я однообразно отвечаю: да, стоит. Потому что издатель может предпочитать всё, что угодно, а вот читатель предпочитает хороший текст. А научиться создавать такой текст, не владея искусством создания рассказа – невозможно.

Надо писать рассказы. Даже, если на них нет спроса в российском книгоиздании. Подчеркиваю – именно в книгоиздании, потому что у читателей-то спрос – есть. Это доказывает опыт реализации сборников фантастики, которые, как правило, по общему уровню уступают романам, а покупаются ничуть не хуже.

Почему же в таком случае издатели не любят сборники рассказов?

В первую очередь потому, что хлопотно. Чтобы собрать приличный сборник (мы исходим из того, что нам не все равно, что окажется внутри обложки) из двадцати рассказов, отсмотреть приходится около тысячи. И с каждым автором заключить договора, перевести деньги… и так далее. Хлопот много, а на выходе – одна книга. Одна. Тиражом три-четыре тысячи экземпляров. А редакционных усилий – как на пять романов.

Но не осуждайте редакторов книжных издательств. Это не их дело – печатать рассказы. Малыми формами должна заниматься периодика. В первую очередь, тематические журналы.

А журналов-то – нет. Не существует у нас литературных журналов, ориентированных на массового читателя. Зато имеется изрядное количество журналов, нацеленных на обслуживание окололитературных групп-интересантов. Друзей и знакомых. Словом, околожурнальной тусовки. Нравится ли продукт читателю или нет – не волнует. Тем более, что качественных, то бишь хорошо написанных и увлекательных рассказов действительно очень мало. Нет спроса – нет предложения. Даже издания, вроде закрытых недавно «Если» и «Полдня», которые вроде бы были ориентированы на читателя, на самом деле потакали в первую очередь вкусам составителей и их окружения.

Нет спроса – нет предложения.

И так вышло, что в отличие от других стран, той же Польши, например, в России с самого начала начинающих авторов ориентировали именно на романы.

Что не могло не сказаться на качестве авторов. То есть не авторов, конечно, а их текстов.

Почему так?

Потому что – Советский Союз. Государственный строй, который системно разрушил линию литературной преемственности в области литературы.

Что такое – литературная преемственность? Это когда творческий опыт одного поколения передается следующему. И им, следующим, развивается в соответствии с потребностями эпохи.

Советская Власть решала собственные вопросы. Вопросы контроля и управления. Для этого был создан Союз Писателей. Журналы и прочая периодика отдавались СП на откуп. Под жестким контролем «старших братьев» из КПСС. За немалые по тем временам материальные блага писателям предлагалось творить в формате госзаказа.

Иногда дозволялись небольшие вольности… Немногим. И – только в беспощадной борьбе с цензурой и редакциями.

Когда цензура кончилась, вернее, временно прекратила свою работу (сейчас она возвращается) члены Союза Писателей, в большинстве – редакторы и члены редколлегий журналов и издательств, с удовольствием выплеснули копившееся под спудом недовольство «старшими братьями» на страницы подконтрольных СП толстых журналов, сделав вид, что вовсе не они рулили всеми публикациями и были самими жесткими цензорами, вычищавшими авторские тексты куда суровее, чем цензоры штатные. Так была устроена система. Если цензор находил что-то… нелояльное, то редактора наказывали. А цензор очень старался найти, ведь это была его работа и его кусок хлеба с икрой. Редакторы тоже любили свою работу и привилегии, а потому отрезали «лишнее» толстыми шматами, с запасом. Вот этим, проверенным Партией работникам литпроизводства и достались в наследство бывшие государственные журналы.

Лишенные партийного контроля новые хозяева многостраничных СМИ, поступили с ними, как ожидалось. Они охотно жаловались на то, как их гнобили горкомы-райкомы, но вовсе не собирались выпускать из рук заработанные преданным служением привилегии. В том числе – и собственные журналы. И по-прежнему желали получать государственные дотации, потому что зарабатывать деньги литературными или административным трудом не умели и не желали. А желали писать, что наболело и учить читателей, как им жить и что читать. Собственно, тем же они и занимались во времена СССР. Но тогда за это платила Партия. А теперь должны были – читатели. А читатели – не захотели.

Ранние девяностые. Дикая рыночная экономика – всё же экономика. Если люди хотят читать интересные книги, рынок даст им такую возможность. Что характерно: во главе многих нарождающихся коммерческих издательств встали именно книжники. Те, кто и в советское время покупал задорого, а то и сам «спекулировал» такими редкими и драгоценными во времена СССР интересными книгами.

Эти люди, сами читатели, понимали, что нужно другим. И работали для других. Да, они на этом зарабатывали, но сами точно так же взахлеб читали и переводную фантастику и отечественного Корецкого. Старые журналы работали сами на себя, а новые издательства – для людей. Вопрос: почему по такой же схеме не возникли и популярные литературные журналы. Они возникали… И разваливались. Дело в том, что журналы «кормятся» рекламой, причем рекламой профильной. А книжная отрасль удивительно бедна, в сравнении, скажем, с табачной или парфюмерной. И еще одна неприятная деталь: в девяностые СМИ очень часто служили инструментами по отмыванию денег. А если добавить то, что за вход в торговые сети тоже надо заплатить…

Нельзя сказать, что у книжников было всё идеально. Обманывали и авторов и читателей. Делали левые тиражи и, наоборот, тиражи, завышенные в десятки раз с целью перелить «черную» денежку за кордон.

Но система работала и работает. По сей день значительно уменьшившиеся в числе, но всё еще коммерческие издательства продолжают издавать романы «для читателей».

А вот журналов, которые бы печатали, например, фантастику, в России больше нет. Разве что какая-нибудь «Техника молодежи» или «Химия и жизнь». По старой, еще советской привычке.

Но не будем обсуждать, что плохо, а что еще хуже. Это непродуктивно. Исходим из того, что есть. Итак, в настоящий момент единственной отраслью, как-то стимулирующей к написанию рассказов, являются любительские сайты типа самиздата или прозы ру.

И тематические интернет-конкурсы.

Я не имею в виду акции вроде: «заплатите тысячу рублей и войдете в сборник «Лучшие писатели России». Мошенники – они везде, а писатель – существо доверчивое, потому обобрать его нетрудно. Некоторым жуликам даже удается проделать это дважды: сначала издав бедолагу за его счет, а потом ему же продав изданный продукт. Так что если вам предлагают оплатить собственную публикацию, сверьтесь с типографскими расценками.

Но – к сетевым литконкурсам. Хорошо это или плохо? И то и другое. Хорошо – потому что хоть какой-то спрос. Плохо, потому что порождает такую форму работы, когда текст выливается из автора, как фекалии во время расстройства желудка. Типичный автор литконкурсов с текстом не работает. Он выплескивает его за краткий, иногда в несколько часов, промежуток времени и больше к тексту не возвращается. Даже в случае предложения бумажной публикации.

К сожалению, технология конкурсных побед отличается от технологии писательской. В первую очередь потому, что любой интернет-конкурс – это соревнования внутри некоей социальной группы. То бишь тусовки. И желание угодить своим (а иначе победа маловероятна) быстро и необратимо сводит на «нет» все преимущества талантливого конкурсанта. Тем не менее играть в эти игры можно. Но с четким пониманием: эта победа вам не нужна. Вам нужны настоящие читатели. И настоящее мастерство.

С профессиональной точки зрения рассказ – самая сложная форма истории, требующая более скрупулезной, тщательной и кропотливой работы, чем крупные формы. Почти как стихи. Хороший рассказ, это когда «не убавить, не прибавить». Фрагмент романа аналогичного объема пишется намного быстрее. Однако «требовательность к тексту» – не самая главная сложность малых форм. Когда мы будем говорить о психологии творчества и конкретных приемах работы с мистической субстанцией, которая называется «вдохновение», я отдельно остановлюсь на теме, которая звучат как «текст, создающий себя сам». В объеме рассказа эта особенность творчества может проявиться только с течением времени и лишь в процессе работы над самим рассказом, когда, как в стихотворении, ты вдруг понимаешь, первая пришедшая строфа – лишняя. Или, наоборот, единственная, которую следует оставить. Рассказ не прощает ошибок в первую очередь потому, что у вас уже нет возможности их исправить. История закончена.

Но вернемся к интернет-стимуляции.

Литературные интернет-порталы. Это, в некотором смысле, спортивная литературная игра. Так же, как и интернет-конкурсы. А в игре, как известно, выигрывает не самый быстрый или сильный физически игрок, а тот, что лучше владеет техникой самой игры, ее правилами. И – умением их обходить. Вот почему на литературных интернет-порталах часто выигрывает не столько качество, сколько правильно составленный пиар. Настоящий качественный литературный продукт всплывает наверх достаточно редко. В интернете, как и в реале, наверху оказывается все те же продукты форсированной работы органов пищеварения. За истинными ценностями всегда приходится нырять.

Для этого мы и затеяли в свое время курсы «Мастер текста» и собираем тематические сборники рассказов. И эта книга написана по той же причине. Даже самым таланливым надо учиться мастерству. И важнейшая часть этого обучения – умение писать рассказы.

Почему?

Да потому что основой любого литературно-художественного произведения является рассказ.

Рассказ в обыденном понимании. То есть история, цепь, последовательность неких событий, привлекающих интерес читателя. И рассказ в понимании узколитературном. Как форма.

Именно умение создать рассказ и есть главная составляющая писательского успеха.

Не важно, о каком объеме текста мы говорим. Любой многотомный роман – это все равно рассказ. Точнее, некая сквозная, связанная воедино история, состоящая из малых рассказов-эпизодов, соединенных, если Вы умеете писать, и бестолково нагроможденных, если не умеете. В первом случае – в единое целое, в единую картину. Во втором – в большую разноцветную кучу. Но будь вы великий профи или начинающий любитель проливать кофе на клавиатуру, все равно в основе вашего литературного шедевра лежат некие базовые модули. Эти самые рассказы. Миниистории складывающиеся в одну большую литературную жизнь.

Качественно сделанный роман состоит из множества отдельных рассказов. Более того, рассказ – это тот объём текста, который целиком помещается в сознании автора. Поэтому рассказ – это еще и наиболее управляемая единица повествования.

Но об управляемости текста – в соответствующей главе. Сейчас вернемся к рассказу как базовой единице, автономной и законченной структуре, живой клетке текста, которая может существовать самостоятельно, а может стать частью более сложного, более развитого организма: новеллы, повести, романа и так далее…

Возьмем в качестве примера авантюрно-приключенческий роман. Не как жанр, а как структуру.

У этой структуры есть формальные признаки. Его главы имеют название. Его язык упрощен, «подсушен» в сравнении с романом психологическим, а драматургическая составляющая формируется по большей части внешними, а не внутренними препятствиями. Но все это не главное. Это именно формальности. Главная особенность авантюрно-приключенческого романа состоит не в том, что главы имеют названия, а в том, что каждая его глава должна быть полноценным событием. То есть завязка-экспозиция-кульминация-развязка и прочее – внутри одной главы. Герой авантюрно-приключенческого романа входит в главу, совершает в ней нечто и выходит из нее, что-то получив. Меч-кладенец, сексуальный опыт, новую идею, друга, психологическую травму… Что-то, что его изменяет. Событие. Запомните этот термин. Он – важен. Глава-событие.

Конечно, глава – это клетка организма, а не одноклеточное вроде инфузории. В главе можно подвесить последнюю фразу, чтобы создать напряжение, можно сыграть с читателем в игру «угадай, как он выпутается», но это – уже в контексте общей задачи крупной формы. В основе – тот же рассказ. Законченное действие, завершенное событие. Конкретное изменение состояния героя. Рассказ – основа всего. Центральное событие любой истории, главное событие, кульминация – это в первую, вторую и третью очередь безупречный законченный рассказ. Завершенное событие, которое вызывает у читателя максимальный отклик. Да, мы его, читателя, готовим к будущему кризису, подводим, настраиваем… Но сам рассказ должен быть безупречен. Главный эпизод. Он должен намертво врасти в сознание читателя. Запомниться. И когда читателя спросят о вашей книге, ему не придется морщить лоб, вспоминая… Успешный писатель – это узнаваемый писатель. Узнаваемый по конкретике. А лучше всего запоминается именно четкий точный идейно отшлифованный рассказ. Яркий, жизненный, то бишь, достоверный, эмоциональный и законченный. Желательно, законченный неожиданно.

Итак, рассказ есть не только некая малая форма, но и основной модуль любого литературного произведения. А теперь поговорим о рассказе не как об истории, а как о форме.

Для начала я дам этой форме неформальное определение.

Рассказ – это литературное произведение такого размера, что его можно употребить в один присест.

То есть – не вставая с кресла или дивана, не выходя из вагона метро и так далее. Нечто, проглатываемое одним куском. Как суши. Как ломтик стейка, политый соусом.

Рассказ, это такая штука, послевкусие от которой возникает сразу и целиком.

Вам не нужно удерживать в памяти героев, перипетии сюжета, поэпизодную предисторию.

Вы помните все от начала до конца.

В том числе и собственные эмоциональные переживания.

Следовательно одна из главных составляющих рассказа – цельность.

Допускается запить устрицу бокалом шабли или пельмень – стопкой водки, но упаси Бог смешивать устрицы с пельменями.

Цельность – это заранее обусловленная лаконичность.

Минимизируйте все. Избави Вас Бог от морализаторства. Вообще, чем меньше Вас как автора будет в рассказе, тем лучше для текста. Хотите поделиться собственными мыслями, мировоззрением – добро пожаловать в другой жанр. Пишите эссе и грузите его собой по самый ободок.

Я не стану говорить о формальных составляющих рассказа. Ограничусь тем, что если к роману или крупной повести знаменитая пятиступенчатая формула драматургии (экспозиция-завязка-развитие-кульминация-развязка), на мой взгляд, применима с большими ограничениями, то для рассказа она – самое то.

Что еще важно для рассказа? Разумеется, стиль. Стиль – такая штука, которая иной раз важнее таланта и мастерства. Рассказ, как человек: его можно одеть в вещи из позапрошлогодней коллекции или вообще в секонд-хендовские обноски, но если он одет стильно, это не имеет значения. Стиль может спасти там, где не хватает иных средств, так же как и безвкусный набор «богатых» словес у человека с минимальным вкусом вызывает брезгливую гримасу. Без стиля ваш авторский язык, возможно, точный, яркий, многообразный, тот самый, который и есть главное проявление литературного таланта, начинает работать против вас.

Именно стиль определяет восприятие вашей истории. Правильный, соответствующий сути истории стиль – это материал, из которого будет сшит костюм для того самого текста, от которого невозможно оторваться.

Причем если сам материал костюма достаточно хорош, то изысканный ценитель тканей может обойтись и без костюма, и даже без героя внутри этого костюма. Ему вполне хватает изумительных переливов полотна.

Но изысканных ценителей, которые «ради красного словца» готовы простить автору любые косяки, так мало в России. Зачастую их столько же, сколько и членов околоавторской тусовки. Но ведь именно ближний круг определяет наши предпочтения, верно? Вот это и есть главная проблема российской языковой прозы: ткань местами изумительна, но сам костюмчик сшит кое-как, а уж о том, на кого этот костюмчик надет, лучше даже не вспоминать. У него может недоставать ноги, руки, а иной раз – трех четвертей организма. И добро, если автор именно так и задумывал. Хуже, если ему просто лениво заканчивать рассказ. Распространенное явление, вызванное очень характерным российским недугом: нехваткой профессионализма. Поэтому сплошь и рядом одобренные литературным бомондом, увешанные наградами и распиаренные критиками произведения продаются крохотными тиражами. Даже в условиях, когда масс-медиа может убедить большую часть населения в чем угодно, даже в том, что детские комплексы и нехорошие привычки автора – это проявление его индивидуальности, а глубокий пессимизм со склонностью к патологическому – это и есть настоящее проявление культуры. Но читать-то всё равно неинтересно! Эстет может восхищаться мозголомным словесным плетением. Абзацем на полстраницы в одно предложение, в едином ритме и едином звуковом ряду, ни разу не спотыкнувшись и не приходя в сознание.

Это как соревнование: кто больше проглотит сырых яиц ни разу не срыгнув. Нельзя не отметить талант яйцеглотателя, но ужинать предпочитаешь в другой компании.

И всё же стиль – это важно, очень важно.

Но движемся дальше. С чего начинается рассказ?

Кто-то наверняка скажет: рассказ начинается с идеи. Неверно. Создание рассказа начинается с идеи. А сам рассказ начинается с первого предложения. Кстати, с него же начинается любое литературное произведение.

Итак, первое предложение. Именно оно может определить стиль. Именно оно может и должно «взять» читателя. Для рассказа это особенно важно, потому что предложений в нем не так уж много. В сравнении с более крупными формами. Не упустите возможности. Сразу же задайте и тему и стиль. Очаруйте, удивите, сделайте вашего потенциального читателя вашим горячим поклонником. Не надо писать: все начиналось как обычно. Напишите: герой как обычно переходил дорогу на красный свет… И вот уже простенькая интрига готова.

Кстати, о героях и идеях. Есть обширная группа писателей, которым с идеи начинать не следует. Потому что придумать новую идею практически невозможно, а отыскать хорошо забытую старую – не всем хватает эрудиции. Таким я рекомендовал бы начинать с главного героя. С героя надежнее, потому что идея может оказаться традиционной, а традиционная идея вызывает у читателя легкое раздражение, а вот традиционный главный герой обеспечит вам максимальное сопереживание читателя или, выражаясь умными терминами – саспенс. Кроме того даже самая правильная идея может вас подвести, вы можете с ней не справиться, попытаться подогнать под нее текст… И прощай качественная история. А вот правильный герой в правильной конфликтной среде никогда не подведет. Ниже я расскажу о героях подробнее, а сейчас вам достаточно знать: удачный главный герой для профессионального писателя – это тот, которому легко сопереживать. Он не обязан быть хорошим парнем. Он может быть совершенно аморальным, безответственным типом… Но если он вызывает симпатию читателя (а правильный герой всегда ее вызывает), то полдела сделано. Остается лишь проработать структуру, сюжет и еще кое-какие мелкие детали. И рассказ готов.

Да! Не следует забывать о неожиданном финале. Что же до идеи, то и она должна быть. Идея как затравка. И такая, чтобы ее можно было изложить в одном предложении. Жил был чиновник и у него отвалился (сбежал) нос…

Еще должна быть мораль. Подчеркиваю, мораль, а не морализаторство. Как там у господина Шестакова в рассказе «Коала и охотники»? «Так что, дети мои, маленького доброго зверька не трогай, если он огромный и злой».

А теперь, главное для понимания что есть рассказ? Рассказ – это развернутый анекдот. И создавать рассказ следует так, будто вы работаете с анекдотом.

«Нашел панк на болоте царевну-лягушку…»

«Панк» – это очень ярко и очень характерно. Одно слово – и образ. Вдобавок не возникает вопросов, как именно персонаж оказался на болоте. То есть сразу и достоверность.

Царевна-лягушка – это вообще замечательный персонаж, поскольку – не только яркий образ, но еще и мощная фольклорная привязка. Что – важно, ведь в основе всякого настоящего литературного произведения лежит миф.

Итак, Панк и царевна-лягушка. Сразу интрига. С первого предложения. Мы знаем, как поступил с земноводной девушкой Иванушка-дурачок (персонаж простой, но позитивный), и уже с нетерпением ждем, как же обойдется с ней наш герой.

Поцелует? Обойдется… неуважительно (панк всё-таки)? Или откажется от поцелуя со словами: «Что, у меня «жаб» мало?» А «жаба» на сленге и есть девушка…

В идеале же финал должен быть абсолютно неожиданным. Но таким, чтобы читатель его принял.

Например:

«В центре Петербурга, в одном из магазинов на Невском проспекте, обнаружен предмет, похожий на бомбу. Туда выехали сотрудники ФСБ, которые приняли все необходимые меры. Больше предмет на бомбу не похож».

Как видите, всё просто. И при этом рассказ – самая трудная форма художественного произведения. Жаль, что в России эта художественная форма ныне в загоне.

Но поучиться у кого – есть. Мастера из прошлого. Например, Чехов. Потрясающе современный автор. Хотя не следует забывать, что приоритеты изменились и смерть главного героя от тяжелой болезни или расстройства чувств нынче не является топовой. Из ныне живущих, скажем, Александр Покровский. Или Дина Рубина. Из зарубежных… Разумеется, Борхес. Величайший из великих, но в него надо въехать. И не больше одного рассказа в день. Приравнивается к стакану абсента.

А теперь переходим к тому, как создаются большие интересные книги. И начну я, воспользовавшись собственной рекомендацией, с того, как создавать литературных героев и как в этой славной компании жить и работать.