Текст книги "Варяг. Мечи франков"

Глава 12. Жадность и гордость

– Я решил: надо сначала с кем-нибудь правильно поговорить, – сказал Сергей.

Они стояли на палубе «Хродгейра». Сюда же загрузились и дружинники Ререха. Ровно сотня. Места хватило. Это же не морской поход, когда припасы, трофеи и прочее. Всего-то залив переплыть.

– Так мы их сразу бить и не собираемся, – заметил Ререх.

– Я имею в виду, тихо поговорить. Без лишних ушей и глаз.

– Хочешь прежде кого-то изловить и допросить? – уточнил Ререх. – Разумно. Сам сделаешь?

– Уже сделали, – сказал Сергей. – Я Милоша и Дёрруда перед рассветом отправил. Двумя десятками. Думаю, они уже управились и ко времени будут ждать. И не у городка, а в той бухте, где мы раньше высаживались.

– На веслах пойдем, – решил Ререх.

Логично. Парус – он приметный, а когда у тебя на каждом руме двое, да еще и соскучившихся по веслу, драккар не идет – летит.

Они и долетели. Обогнули островной мыс и через четверть часа уткнулись носом в песок.

В бухточке уже ждали. С добычей.

– Эти двое охотники, – сообщил Дёрруд, подталкивая вперед немного помятых мужчиков. – А этот – жрец здешний.

Вот как? И каким образом он ухитрился угодить в лапы дружинников?

– А Милош его вызвал, – сообщил Дёрруд. – Подошел прямо к воротам и крикнул, что ему нужен жрец для важной клятвы. И полмарки серебром обещал. Этот и кинулся.

Жрец был похож на старого петуха, которым подмели пол в землянке.

– Удрать пытался, – пояснил Милош.

– Знаешь, кто мы? – спросил его Ререх.

– Злые люди! – буркнул жрец. – Вы все умрете.

– Мудро сказал. – Дёрруд потрепал жреца по макушке татуированной лапой. Жрец втянул голову в плечи, зыркнул опасливо. – Непреложная истина. – И по-нурмански: – Он такой храбрый, потому что мы с ним еще не поговорили толково. Вас дожидались.

– Это правильно, – одобрил Сергей. И по-словенски: – Давай для начала отрежь вот тому охотнику большие пальцы. Чтобы рассказывал охотнее.

– Не надо резать! – возопил тот. – Я все расскажу! Все, что спросите!

– Ну попробуй, – разрешил Сергей. – От руянского князя к вам на этой седмице кто-то приплывал?

Охотник замотал головой.

– Держите его крепче. – Дёрруд достал нож.

– От князя – никто! Жрец был!

– Дёрруд, погоди, – «остановил» Убийцу Сергей. – Жрец – это к жрецу. Что он сказал?

– Не было никого! – нервно воскликнул жрец. – Врет он!

– А ты что скажешь? – спросил Сергей у второго охотника.

– Жреца не видел, – буркнул тот. – Но если Веток сказал, что был, значит, был. Веток – честный, а этот, – кивок на жреца, – всегда врет. Поросенка у меня забрал. Сказал: бог требует, а сам сожрал!

– Ну так он же жрец, – заметил Ререх. – Вот он и жрет.

– Пожрать – это хорошо, – одобрил Дёрруд. – Наслав, разведи костерок. Сейчас мы его мясцо жарить будем. – И взмахом ножа вспорол на жреце одежку. – Ты что предпочтешь: грудинку или окорочок? – Дёрруд кольнул жреца в ягодицу.

Жрец взвизгнул, рванулся, но держали его крепко.

– Значит, грудинка, – решил Убийца.

– Приходил, да! – заорал жрец. – Со словом!

Процесс пошел.

Через полчаса картинка сложилась.

Да, это была подстава. Но не против варягов, что удивительно. Их отряд предполагалось просто отпугнуть. Лютичи думали, что они тоже руяне. Но не интересные. Интересным был Стоислав. Поскольку княжич. Вот его предполагалось захватить и увезти подальше. А потом с его помощью привести князя Гриня к пониманию, кто на острове главный. А то обнаглел совсем. Забыл, что его задача – храм защищать и священство обслуживать. А вот когда сынок и наследник в надежном месте окажется, то будет для Гриня надежная узда.

Охотники сказанное жрецом подтвердили. Косвенно. Им ведь тоже ставили задачу. Старейшины племенные. Этим тоже идея приструнить руян понравилась. А то много о себе мнить стали.

Лодку, кстати, вернее, некстати, тоже увели местные. Они молодежный десант контролировали с момента высадки. И когда Стоислав со своими сумели удрать, решили захватить хоть кого-нибудь.

– Этих – на корабль, – распорядился Сергей. – Всех троих. – И Ререху: – Городок брать будем?

– А надо? – задал встречный вопрос Ререх.

Свою позицию он обозначил еще два дня назад. Этих смердов потрошить – все равно что стричь свинью. Визгу много, а шерсти чуть. Тем более что есть у них более перспективные кандидаты на стрижку.

Князь руянский Гринь принял их незамедлительно.

«Их» – это Хрольва, Ререха, Сергея и еще с десяток авторитетных сопровождающих.

По случаю официального предъявления обвинения Сергей приоделся. Лучшая бронь, лучшая одежда, все драгметаллы, какие есть в наличии, – на себя.

Так, чтобы на фоне остальных вождей выглядеть как минимум достойно.

А вот князь руянский Гринь смотрелся, мягко говоря, средне. А дружина его, пожалуй, и пониже среднего.

Раньше Сергей как-то не обращал на это внимания, а теперь, на фоне приодевшихся нурманов и варягов, это сразу бросалось в глаза.

Да, в прошлой жизни руяне, с которыми пересекался князь-воевода Сергей, смотрелись получше. Тоже понятно. Те были успешными пира… викингами, а эти пока что по большей части мирные. И впрямь что-то вроде приложения к Свентовитову капищу. Потому неудивительно, что слева от князя восседал уже знакомый Сергею верховный дедушка. Хотя как посмотреть… Может, это князь сидел одесную Свентовитова жреца?

– Я узнал, Гринь-конунг, что твои люди взяли то, что принадлежит моему брату и хёвдингу! – прогудел Хрольв, указав на Сергея.

С информацией, полученной от пленных лютичей, Хрольва познакомили, однако тот предложил пока ее не обнародовать. «Фигуру» заложника Стоислава Пешеход был намерен использовать в собственных целях. Пока они гостили на острове, Хрольв исследовал возможности руян и пришел к выводу, что Гринь может запросто выделить пару снекк под его, Хрольва, руку. Понятно, что два корабля победы над франками не обеспечат, но парочка тут, парочка там, глядишь, уже десяток наберется. Опять-таки местоположение острова Хрольву понравилось. Отличная пиратская база может получиться.

В общем, пока речь пойдет только о незаконно присвоенной добыче. Лютичских девках то есть.

– Добыча, которую они взяли железом! – Бас у Пешехода мощный. Рык, а не голос. – Уверен, что ты, конунг, об этом не знал, потому что ни один достойный своего места правитель не стал бы так поступать со своим гостем. Так что вели вернуть отнятое, и забудем об этом.

Хорошо выстроил. Сразу чувствуется опытный дипломат. Не согласится Гринь, и что выйдет? Что он не достоин своего княжеского места?

Гринь наверняка намек уловил. Но никакого беспокойства не выказал. Действительно не в курсе? Или просто актер хороший?

– Ты прав, Хрольв-конунг, я ничего об этом не знаю, – с достоинством ответил руянский князь. – Пусть твой хёвдинг, – Гринь поглядел на Стевнира, – пояснит, о чем идет речь, и если все сказанное – правда, то отнятое будет возвращено и, более того, виновный заплатит за обиду. Даю тебе в том мое слово!

Вот теперь понятно. Со Стевниром и впрямь никаких сложностей. Тем лучше.

– Твое слово, – согласился Хрольв. – Этого довольно. Хёвдинг! – Он кивнул Сергею, и тот сделал шаг вперед. И синхронно с ним шагнули Грейп с Дёррудом, взятые Сергеем для солидности.

– Многие видели нас, когда мы вчера пришли на остров, – заявил Сергей по-нурмански. – Многие видели и добычу, которую мы взяли. Согласен, она невелика, но она наша. Моя и моих людей. Я доверил позаботиться о ней его подручным. – Сергей неуважительно ткнул пальцем в сторону верховного. – И что же? Эти жалкие слуги ее украли!

– Как ты смеешь… – начал верховный жрец, но Гринь его перебил.

– Кто это видел? Назови поименно! – потребовал Гринь, переводя взгляд со Стевнира на Сергея.

Ну, раз ему так хочется…

– Например, твой сын Стоислав!

Князь руянский уставился на Сергея. Пытался вспомнить, кто он таков. Не вспомнил, потому что не узнал.

А вот Стоислав, стоявший за спиной отца, забеспокоился.

– Кто ты? – Гриню надоело копаться в памяти. – Я тебя не знаю.

Наверное, его сбили с толку слова о том, что они приплыли вчера. И еще то, что Сергей сейчас выглядел куда представительней, чем когда князь уполномочивал Сергея и его молодежь сопровождать Стоислава. И тогда, надо отметить, главную партию отыгрывал тоже не он, а этот седобородый пузан. Ишь, щурится недобро, тварь кровожадная. Этот точно узнал. Причем узнал не по выглядывающему из-под полумаски шлема голому подбородку. По сабле. Интересно, поведал ли ему подчиненный о том, как Сергей его рожей в пыль тыкал?

– Это мой брат Вартислав Дерзкий! – Ререх встал рядом, но руку на плечо Сергею не положил. Не стал ронять статус. – Ты уже встречался с ним, и не раз.

– Я не знаю его!

– Ошибаешься, конунг! Но, возможно, ты просто запамятовал, – произнес Сергей, снимая шлем.

Вот теперь, без шлема, Гринь Сергея наконец-то узнал.

– Хёвдинг? – Он удивленно покосился на жреца. – А мне сказали, ты дренг…

– Тебя обманули, конунг. И мне нет дела до болтовни твоих людей. За это ты сам их накажешь. А мне нужно только мое… И, может быть, пара марок серебром за причиненную обиду, ведь те девушки должны были скрасить ночь мне и моим друзьям.

Ага. Сообразил, наконец, о чем идет речь. Покосился на жреца. Тот хмуро мотнул головой.

– Две марки, ты сказал? – уточнил князь руянский.

– Ага. За обиду.

– Пусть будет так. Шесть марок. Две – за обиду и по одной – за каждую из девушек.

Нельзя сказать, что это было совсем плохое предложение. Да, существенно ниже рыночной цены. Но ведь на рынок «товар» еще надо доставить.

– Две марки, – сказал Сергей. – И девушек. Сейчас.

Еще один взгляд на жреца. Тот снова мотнул головой, буркнул что-то, Сергей не расслышал.

– Это невозможно, – сообщил князь. – Девушки уже посвящены. Восемь марок. За все.

Сергей мотнул головой:

– Не знаю, что там бормочет твой волосатый советник, но девушки мои. И я желаю их получить. Немедленно!

– Немедленно? – Гринь нахмурился. – Ты желаешь?

– Именно так, – подтвердил Сергей.

– Этого не будет!

Во-от! Теперь позиции определены, и можно не стесняться.

– Ты присвоил чужое, конунг! Отдай!

И положил руку на оголовье сабли.

Не будь у него в группе поддержки Хрольв с хирдом, Сергей не рискнул бы так разговаривать с князем, да еще в его собственном доме.

Но поддержка была. И неспроста Пешеходов друг Стевнир недавно насчет конунгова места шутил. Взять снаружи такую крепость, как эта, – дело почти нереальное. Но они-то уже внутри!

– Я сказал: нет! Бери серебро и убирайся с моей земли!

– Что я слышу? – рыкнул Хрольв. – Только что ты сказал: отнятое будет возвращено, и виновный заплатит за обиду. А когда оказалось, что виновный – ты сам, то решил ограбить моего человека? И смеешь велеть ему, будто он твой трэль, а не мой хёвдинг? И мне ты тоже велишь убираться с твоей земли, конунг, который не держит слова?

– Нет воли выше воли бога богов! – Ага. Наконец-то и седобородый разверз волосатые уста. – Слова людей – ничто пред волей Свентовита!

– Это точно! – влез Сергей. – Но я эту волю почему-то не слышу. А только твои… слова. С чего бы мне им верить, если я уже знаю, что ты лжец! Ведь это ты соврал обо мне своему князю, верно? Назвал меня дренгом!

– Да, я это сказал!

Нет, в храбрости седобородому не откажешь. Публично сознаться, что соврал своему князю и заставил его нарушить слово. Вот кого стоило бы назвать дерзким. Если, конечно, это он – при князе Грине, а не наоборот. Или он так надеется на своего четырехголового?

– Пред Свентовитом он не более чем щенок! – сказал… нет, скорее возвестил жрец.

В любом случае назвать Сергея щенком – это вообще-то оскорбление. Которое он спускать не собирается.

– А ты предо мной не более чем брехливая шавка! – заявил он вслух. – И не будь ты так дряхл, я заставил бы тебя жрать грязь, как одного из твоих длинногривых ублюдков!

– Ты не меня оскорбил! Ты оскорбил самого бога богов! – взревел жрец. – Князь! Ты слышал это!

Конечно, он слышал. А еще он видел. Хрольва Пешехода, например. На лице у которого было написано: «Дай только повод».

– Каких еще богов? – ухмыльнулся Сергей. – Я говорил только о тебе. Он ведь бог воинов, ваш Свентовит? Таких богов я уважаю. Нашего Перуна. И его Тора. – Кивок на Хрольва. – А где твой меч, жрец бога воинов? Я его не вижу. Только раскрашенную палку, что впору пасущему свиней. Кто ты такой, чтобы говорить голосом бога воинов? Захлопни беззубый рот, свинопас, пока я не вбил твою палку тебе же в глотку!

Тут Сергей, конечно, немного покривил против правды. И зубов у жреца был почти полный комплект, и посох у него был изрядный. Если выковырять из него камешки, можно, пожалуй, и драккар прикупить. И, возможно, не один.

Жрец встал. Вернее, воздвигся. Воздел свой дорогостоящий шест…

Тишина в помещении. И в этой тишине…

– Машег, – сказал Сергей. – Если он заговорит – убей его. Меня столько раз проклинали… Надоело. – И, мягко говоря, удивленному князю: – Он, – кивок на Машега, – в своем праве. Одна из девок, которую украл твой жрец, – его.

– Довольно!!!

Хрольв.

Вот это рявк! Кое-кто даже присел.

– Стемидсон, говори!

– Мы с тобой в родстве, князь руянский, – напомнил Ререх. – И должно нам на одной стороне стены щитов стоять, а не на разных. – Ререх умолк, подбирая правильные слова. Перебить его никто не пытался. – И пришли мы к тебе не как к чужому, а как к родне. Подарками обменивались, за одним столом пировали. Даже в вик с нами предложили пойти… Нет, это было твое право: отказаться. Земля франков богата, но там и голову сложить можно. Воины франков – не лесные охотники. От них не сбежишь! – И подмигнул Стоиславу. Тот вмиг залился краской. – Отказался, и ладно. Мы, варяги, не враги тебе. И, надеюсь, наши корабли никогда не пристанут к этому острову без белых щитов на мачтах…

– Эта крепость еще никогда… – начал жрец.

Скрипнула тетива. Машег начал натягивать лук. Пугал. Хотел бы выстрелить, жрец был бы уже мертв.

Впечатлил. Старик умолк на полуслове.

– Я видел, как бьет этот чернявый, – сказал Хрольв. – С двадцати шагов он мухе крылья отстрелит.

– Откуда у этого деда крылья? – отозвался Стевнир. – Но яйца у него есть, раз так до чужих девок охоч. Конунг, а он правду сказал, что вашу крепость еще никто не брал?

– Никто! – хмуро подтвердил князь.

– Славно! Если что, мы, Пешеход, первыми будем!

– Я предпочитаю франкские города, – сказал Хрольв. – И дай родичу сказать. Говори, Стемидсон.

– Да я уж все сказал. – Ререх пожал плечами. – Добавлю только: если твоему жрецу так приглянулись чужие девки, пусть забирает. Но сначала заплатит! Сорок марок серебром! И не говори, что у него их нет. На нем одного только золота не меньше четырех марок[8]8
  Напомню, что скандинавская марка того времени – чуть больше двухсот граммов.


[Закрыть]. Пусть платит или отдает девок. И две марки серебром, как было сказано.

Сергей скрипнул зубами. Нет, Ререх все правильно сказал. С его точки зрения. Ну кто в здравом уме станет столько платить за четверых холопок, не обладающих никакими особыми навыками? А заплатит, так вообще хорошо. Девять кило серебром. Огромные деньжищи.

Но Сергей уже на здешнем опыте знал: жадность не всегда побеждает гордость. Или фанатизм. Кроме того, он недавно побывал в святилище и знал, что, даже выложив полпуда с хвостиком серебра, жреческий коллектив вряд ли пойдет по миру.

– Сорок две марки? Я заплачу, – бросил жрец высокомерно. И, громко стуча посохом, покинул княжескую приемную.

Что интересно: о намерении верховного сделать Стоислава заложником никто не упомянул.

Надо полагать, Хрольв решил придержать эту информацию.

И ладно. Его игра, ему и козыри разыгрывать.

Глава 13. Богу не нравится, когда пьют из его чаши

Здоровенный кожаный кошель Сергею принес тот самый жрец, который водил его на встречу со Свентовитом. Вручал отступные прилюдно, то есть в присутствии князя руянского и Ререха.

Сергей демонстративно потребовал весы. Серебро вытряхнули и взвесили. Не хватало примерно марки.

Неизвестно, кто был автором недостачи, но формальный виновник стоял перед ними.

– У франков ворам руки рубят, – заметил Сергей.

И потянул из ножен саблю.

Жрец кинулся к дверям. Был перехвачен одним из дружинников Гриня и завопил в ужасе:

– Я принесу! Принесу недостающее!

И принес.

– Теперь все? – мрачно поинтересовался Гринь.

Сергей промолчал.

– Все, – вместо него ответил Ререх.

И они покинули резиденцию князя. И город тоже.

– Пойдем-ка прогуляемся, – предложил княжич Сергею.

Только когда они спустились вниз, к морю, и гарантированно остались вдвоем, спросил:

– Варт, что ты задумал?

– Уверен, что хочешь это знать? – уточнил Сергей.

– Что за глупый вопрос?

– Что ж… Твое право. Мы их выкрадем. И вернем домой.

– «Мы»?

– Я со своими людьми. Никто ничего не заподозрит, слово даю.

– Ну раз так… – Ререх подумал немного и спросил, улыбнувшись: – Искупаться не хочешь?

Была у Сергея мысль: провернуть задуманное в ночь перед уходом, но, посоветовавшись с Дёррудом, он от нее отказался. По ряду причин. Во-первых, в этом случае руяне точно на них подумают. Рассорить же их с варягами в планы Сергея не входило.

Во-вторых, как это ни грустно признавать, но верховный жрец – персона авторитетная. Свентовита все здешние племена почитают. Вполне могут в черный список внести. Зачем наживать проблемы, если можно этого избежать?

И наконец, в-третьих, неизвестно, когда они отправятся дальше. Хрольв пришел сюда за усилением и получил отказ. Но это было до того, как у него появилась карта «заложник». И Сергей был уверен: Пешеход непременно ее разыграет.

А вот у Сергея нет ни одного аргумента, чтобы отложить акцию. Потому – ближайшая ночь. Самое время, ведь все уверены, что тема с девушками закрыта.

Привлекать молодежь Сергей не стал. Пойдут Милош и Нарви. Бывшие шпионы-скоморохи для такого дела идеальны. Кроме того, у Милоша и нужное зелье имелось. Эффективное местное безболивающее. Нет, не колотушка. Кое-что получше.

Третьим стал сам Сергей. Четвертым – Дёрруд. Для нейтрализации жрецов и их охраны хватит с лихвой. Если бы не необходимость сделать все скрытно, хватило бы и одного Дёрруда. Место, где держали предназначенных для жертвоприношения девушек, установили. Да его никто и не скрывал теперь, когда было выплачено отступное.

Честно говоря, Сергей так и не понял, почему жрец согласился. За такие деньжищи можно было закупить не четырех, а пару десятков рабынь. Даже не покидая острова. Либо у жрецов деньги мешками, либо верховный на принцип пошел. А может, эти уже задействованы в каком-то ритуале и обратного хода нет. Такой вариант Сергей считал наиболее вероятным. Божества – они такие. Обидятся – мало не покажется.

Этим размышлением Сергей даже поделился с Дёррудом. Но Убийца отмахнулся. Полагал, что претензии бога на них не распространятся, поскольку Сергей не собирается оставить девок себе, а планирует вернуть по месту жительства.

Об алиби Сергей тоже позаботился. Объявил совместную с руянской молодежью попойку.

Тем более такой повод. Сорок две марки компенсации.

Стоислав согласился охотно. Порадовался, что простили. Не зря же Сергей его не одного пригласил, а с друзьями. Таким образом Сергей убил сразу двух зайцев. Поскольку попойка планировалась именно общая, то место было выбрано не снаружи, в лагере гостей, а в самом городе. Во дворе одного из приглашенных на пьянку руянских отроков.

Праздновали весело. Под это дело Сергей прикупил у местных аж четыре бочонка вина. Хватило с лихвой. Назюзюкались все, и свои и чужие.

Кроме Сергея. Большая часть его вина доставалась кустам ежевики, рядом с которыми он устроился. Хотелось верить, что от пары-тройки литров молодого вина ягодник не засохнет.

Когда пирующие руяне вошли в состояние «кто ты такой, не вижу», Сергей тихонько покинул пирушку на свежем воздухе и присоединился к уже готовым к акции соратникам.

Ночь выдалась удачная. Безлунная и облачная. Видимость – полметра на ощупь. Однако маршрут был выверен заранее, да и идти недалеко.

Девушек держали в так называемом «доме служения», деловой резиденции верховного жреца и наиболее приближенных к нему лиц. По прикидкам Сергея, там обитало примерно человек тридцать. «Служебное» подворье вплотную примыкало к ограде капища, было окружено двухметровым забором и охранялось четырьмя воями из храмовой гвардии. Ну, и собачки, само собой. Как говорится, на Свентовита надейся, а кобеля на ночь отвязывай.

Что интересно: у верховного имелся еще один дом. Семейный, так сказать. Вполне сопоставимый с княжеским по размерам, а по убранству даже и превосходящий.

О чем не без зависти сообщил Сергею Стоислав, который и был главным источником информации о местах обитания верховного жреца. Сам-то Сергей в «родовой» дом к священнослужителю приглашен не был. Равно как и в «служебный». Но не проблема. На месте разберемся.

– Сегодня главный здесь, – сообщил Нарви.

Не очень хорошо. Не исключено, что будет дополнительная охрана.

Забор. С той стороны тихо. В это время в городе вообще тихо. Ну, если не считать пирующих отроков.

– Прикорм, – вполголоса скомандовал Милош, и Нарви, развязав мешок, принялся перекидывать через забор крупно нарубленные куски бараньей полутушки.

Через полминуты с той стороны захрустели и зачавкали. Оба сторожевых пса при деле.

Дёрруд подставил Сергею ладони и без напряга поднял его повыше забора.

Так…

В большом доме вроде огонек теплится. И в пристройке, которая привратницкая.

С нее и начнем.

Сергей перемахнул через забор, мягко приземлившись на утоптанную землю.

Собачки… Собачки жрут. И они будут жрать, пока влезает. А потом отдохнут и пойдут на второй круг. Им нынче не до посторонних.

Кстати, шум интенсивно работающих собачьих челюстей внимания охраны не привлек. Что ее, охрану, характеризует как не особо бдительную.

Не особо – это мягко сказано. Когда Сергей заглянул в окошко, то обнаружил, что сторож дрыхнет на скамье, поставленной вплотную к двери. Продуманный парень. Защитился от внезапного вторжения. Нет, с оценкой его умственных способностей Сергей поторопился. Дверь-то наружу открывается, а щеколду можно и ножиком через щель скинуть.

Что и проделал Милош.

Теперь небольшое воздействие на сонную артерию – и сон сторожа перешел в обморок. Но это так, перестраховка. Судя по «выхлопу», красавчик если и проснулся бы, то только по требованию мочевого пузыря.

Дверь в большой дом была открыта. Для лучшей вентиляции.

Незваные гости разбились на пары и занялись исследованием помещений.

В самом первом обнаружился караул. Бойцы отдыхали после плотного ужина, остатки которого окружали пару пустых кувшинов. Хорошо живут служители служителей культа. Даже вино не допили.

Крепкий сон – залог здоровья. Если не на рабочем месте и при исполнении. Хорошо, что к ним пришли добрые варяги, а не какие-нибудь злые лютичи. Те ведь и зарезать могли. А так всего лишь перевод из обычного сна в искусственный.

С челядью тоже не возникло проблем. И со жреческим контингентом. Только Сергеев знакомец с поцарапанной рожей ухитрился открыть глазенки и потребовал оставить его в покое. Требование было выполнено немедленно. Покой жрецу обеспечили. Тем же мешочком.

Сложнее всего оказалось разбудить лютичских девок так, чтобы не нашумели. Особенно последнюю, которая делила ложе с главным жрецом. И делила явно не по своей воле. Добровольных соложниц не привязывают к кровати на манер Андреевского креста.

Кстати, не поэтому ли верховный отказался возвращать их Сергею? Вдруг бедняжки расскажут, что с ними делали?

Хотя в храбрости жрецам не откажешь. Пользовать невест самого Свентовита! Да еще на глазах у домашнего идола. Ну да, в «служебной» опочивальне верховного имелся личный алтарь. Уменьшенная раз в тридцать копия главного кумира. Очень точная. И меч в наличии, и ритуальная чаша. Последняя, правда, не в руке идола, а на столе. Зато не деревянная, а серебряная.

Что делает связанная девушка, когда, очнувшись, видит над собой «доброе» лицо Дёрруда, вымазанное для маскировки сажей? Правильно. Истошно вопит. И будит этим воплем и своего пузатого насильника, и всю округу. К счастью, ей вовремя заткнули ротик. А любителя жесткого секса приголубили кулаком по лбу и сунули в рот обезболивающее: опиумный шарик из запасов Милоша. Добро пожаловать в мир грез, ваше преосвященство.

Можно было уходить, но тут Сергею пришла в голову идея, как сделать пробуждение языческого клира по-настоящему ярким.

– Поцарапанного сюда принеси, – велел он Нарви, а сам взялся за идола. Тот оказался не так уж тяжел. Килограммов сорок.

– Тебе стоило бы получше контролировать собственные кадры, – сказал ему Сергей по-русски. – Но ничего, я помогу.

Он взял лежавший у ног идола меч (так себе оружие) и с силой воткнул его в дно чаши, прибив ее к столу. Потом вернулся в идолу и рывком вскинул деревянного на плечо.

– Хочешь его с собой взять? – поинтересовался Дёрруд.

– Нет. Хочу ему огненное погребение организовать. Поищи масло, здесь наверняка есть.

– Я лучше золото поищу, – бросил дан ему вслед.

Ну да, добыча – это святое. Хотя в этот раз большую часть ценностей пришлось оставить. Чтобы не испортить представление.

Кто первым увидел огонь на подворье «дома служения», осталось неизвестным. На роль самого бдительного гражданина претендовало сразу несколько человек. Но шум поднялся изрядный, и толпа тоже набежала немалая. Пожар – такое дело. Его всем миром тушат и с максимальной быстротой.

Приковыляли даже перебравшие вина отроки. И Сергей – с ними. Старательно изображающий разбуженного среди ночи алкаша.

Однако тушить ничего не пришлось. Огонь горел, да, но то был не пожар. То горел домашний идол Свентовита, загадочным образом перенесенный из дома во двор.

Хорошо горел. Ярко. И дым его пах приятно. Праздничными благовониями.

Что неудивительно, поскольку на его розжиг как раз кувшинчик благовонного масла и ушел.

Но дышать сладким дымом и предаваться возвышенным мыслям подоспевший одним из первых князь Гринь не собирался. Двинулся прямо в дом…

Где и обнаружил пребывающую в беспамятстве челядь. И их хозяина. Причем последнего – голого и в чрезвычайно интересной позе.

Но это ладно. Куда интереснее, что поверх главного жреца самого главного бога здешних мест «размещался» еще один служитель главного бога. Тот самый Сергеев знакомец. И тоже голый, что характерно. Но более всего поразила князя счастливая улыбка на лице спящего верховного.

На фоне этой «находки» еще одна – ритуальный меч, пробивший ритуальную же чашу, – поначалу даже внимания не привлекла. Равно как и отсутствие в доме предназначенных для жертвоприношения девушек.

А вот позже…

– Ты не боишься, что Свентовит на тебя осерчает? – спросил вернувшийся после успешной доставки девушек на материк Милош.

– Не боюсь.

Присутствия «бога» в сожженном идоле Сергей не ощутил. Даже когда проанализировал его методом Избора.

И того, что лютичские девки наболтают лишнего, он тоже не боялся. Они и не видели ничего толком. Какие-то люди (да и люди ли?) с черными лицами вывели их из города (не так уж сложно, когда все население сбежалось тушить пожар), посадили в лодку и спустя полчаса высадили на родном берегу. Умножим девичьи впечатления на пережитый страх и получим четыре истории, одна фантастичнее другой.

– Нет, не боюсь. А ты что же, боишься?

– Опасаюсь, – признался Милош. – Свентовит – могучий бог. В наших краях равного ему нет. Пожалуй, сделаю ему подарок. И тебе советую.

– Не думал, что ты здешний, – проговорил Сергей удивленно.

– А я и не здешний, – ответил Милош. – Но у нас его тоже почитают. Ты забрал его жертв, сжег его образ. Подари ему что-нибудь достойное. Может, он тебя и простит.

– Прощать меня не за что, – возразил Сергей. – Или ты думаешь, что те девки, которых ты вернул домой, предназначались Свентовиту?

– Жрец сказал, они прошли обряд. Думаешь, он соврал?

– Либо соврал, либо возомнил себя ипостасью (это слово он произнес по-ромейски, и Милош понял) Свентовита. Вспомни, Милош, что мы увидели? Думаешь, Свентовиту нравится, когда кто-то берет его девушек и пьет из его чаши? Мне бы это точно не понравилось.

Бывший скоморох и бывший шпион князя западных полян Льстислава поглядел на Сергея. Очень внимательно. Потом встал и низко поклонился.

– Прости меня, княже, – сказал он. – Я забыл, кто ты.

Сергей нахмурился. Пойди пойми, что Милош себе навоображал.

Впрочем, не важно.

– Когда неверный слуга ворует у хозяина, тот не станет обижаться на обличившего вора, – сказал он. – Но довольно об этом. Пора нам наведаться на княжий двор.

– Князь нас пригласил?

– Нет, – качнул головой Сергей. – Но не думаю, что нас не пустят. Пусть только попробуют. Уж я такого веселья не упущу!