Текст книги "Мистика. Рассказы"

Машина времени

Сергей ехал в деревню на новеньком джипе, купленном в салоне не по частям, не в кредит, а по старинке – за нал, который покрыл «всё и сразу». Дела у парня шли хорошо, и деньги текли в карманы рекой. Мозги, как говорил Сергей, и немного удачи в наше время поистине творят чудеса.

Парень нежно погладил рукой «пухлый бублик» – руль и надавил на нём клавишу «ON». Из динамиков самой дорогой, что сейчас есть на рынке, аудиосистемы зазвучала его любимая песня «Домик окнами в сад». Сергей всегда включал эту песню, когда до дома в небольшой деревне Новосёлки, откуда он был родом, оставалось каких-то десять-пятнадцать километров. Ностальгия дело такое: как бы хорошо ты не жил в мегаполисе, но всегда наступают дни, когда воспоминания об отчем доме становятся настолько навязчиво-яркими и тёплыми, что тебе ничего не остается, как бросить всё и, хоть на пару дней, но вернуться в детство – назад, к своим истокам.

Сергей посмотрел через зеркало заднего вида на сидение с подарками и резко нажал на тормоза. Потом быстро выскочил из автомобиля и принялся судорожно разбрасывать в стороны разноцветные пакеты с дорогой заморской едой, конфетами, подарками и ещё кучей мелочевки, которую он вёз маме.

– Да где же он? Неужели забыл?

Сергей дёрнул за лямку большую спортивную сумку, и из неё показался чёрный пластиковый уголок.

– Фу, чтоб меня! Стал забывать, что беру с собой! Чуть инфаркт не получил! Нужно будет на консультацию сходить к доктору: здоровье ни к чёрту! Память дырявая, как решето. Старею, старею…

Парень погладил пластиковый корпус старинного прибора, который он называл «машиной времени», и снова сел за руль.

– Эта поездка, по сути, только ради тебя, старик! Если бы забыл, километров двести по бездорожью пришлось возвращаться! Не с пустыми же руками к матушке ехать!

Немного поговорив с самим собой вслух, Сергей вскоре замолчал и уставился на огромный дуб на перекрестке, под которым в детстве они с друзьями часто собирались. Но как только из динамиков раздалось: «Там, где ждёт меня мама…», он надавил на педаль газа, и его черный «грузовик» в ту же секунду, словно гоночный болид, рванул с места.

***

На столе дымилась стопка блинов, а огромная чугунная сковорода с историей, достойной отдельного повествования, весело шкворчала глазуньей, поглотившей в себя поджаренный до золотистого цвета лук. Литровая банка молока, тарелка со сметаной, слегка подсоленное самодельное сливочное масло и черника с сахаром на десерт – всё это было частью воспоминаний Сергея о детстве, которое его мама, Мария Федоровна, всегда старательно освежала по приезде сына домой.

– Ещё, сыночек? Ты сегодня так мало ешь! Уж не заболел ли ты, часом? – женщина положила руку «маленькому» Сереже на голову и поцеловала в лоб, заодно определяя его температуру своим особым материнским термометром.

– Всё хорошо, мама. Я здоров, как бык!

– Здоров он, как бык… Похудел с прошлого раза сильно. Ты бы поменьше на работе пропадал, всех денег не заработаешь, а как здоровья не будет, что будешь делать? И не женат к тому же! Какой женщине такое понравится?

Ты, кстати, нашел себе кого? Не всю же жизнь бобылем проживать собираешься?

– Да нашёл, нашёл…

– А чего же с собой не взял? Врешь ты всё, Сережа. Нехорошо маму обманывать! – женщина убрала пустую сковороду со стола и присела напротив сына. – Отец внуков не дождался, ты хочешь и меня так отблагодарить?» У тебя всё на месте: голова, руки, ноги. Как вбил себе в голову, что Оксану любишь, так до сих пор по ней и сохнешь! У Оксаны-то уже две дочки подрастают от Гришки. А у тебя только: потом, потом. Ну, не любила она тебя, что теперь-то?

– Мама, не начинай, сколько можно? Это моя школьная любовь, что с детей взять? Просто встречались… Ой, совсем забыл! Я тебе с ремонта забрал «машину времени!»

Лицо у Марии Федоровны сразу подобрело, и она, закрыв глаза, глубоко вздохнула.

– Ну наконец-то! Починили!

***

Сергей подсоединял «машину времени» к телевизору и тихонько ворчал о том, как ему надоело каждый раз уговаривать маму привезти ей новый телевизор, который заменит всё: и медиаплеер, и спутниковую систему, и музыкальный центр. Но она упрямо просила его отвозить в ремонт «старого друга», когда тот переставал включаться и начинал хандрить.

– Мама, все твои фильмы влезут на одну флешку, и можно нажатием только одной кнопки вывести библиотеку на экран. Зачем тебе это старьё? На него уже и запчастей давно нет, приходится по барахолкам искать…

– Твой отец купил, он был так счастлив! Я понимаю, что со временем всё теряет свою ценность, но это была его мечта! И он ее исполнил.

Женщина подошла к шкафчику и достала старую видеокассету с надписью «Электричка», на которой её любимый мужчина случайно попал в объектив видеокамеры своего друга в поезде.

Молчаливый и замкнутый в жизни, на этом видео супруг Марии Федоровны внезапно осмелел и, сделав небольшой кивок в сторону камеры, произнёс несколько слов, которые при жизни из него нельзя было вытащить клещами: «Маша, моя Маша! Я тебе так редко говорю, но пусть это видео будет тебе моим признанием. Я очень, очень сильно тебя люблю и буду любить!»

Мария Федоровна нежно погладила верхнюю крышку «машины времени» и поставила запись на паузу. Изображение супруга с улыбкой замерло на экране телевизора, а женщина, вздохнув, принялась рассказывать мужу, как у неё идут дела…

Трактиръ

– Прошу, прошу вас Яков Михалыч, проходите! Ваш столик завсегда для вас зарезервирован, – улыбаясь своими кривыми зубами, произнес половой или как он любил, чтобы его звали Ванятка.

– А что Ванятка, сегодня народу так мало? – Яков Михайлович окинул взглядом полупустой зал. – Неужто деньги у купцов закончились?

– Неспокойные нынче времена, Яков Михалыч. Но вы не переживайте, чуть погодя будет и публика, и мамзели. Революция, революцией, а жись на месте не стоит!

– Это ты верно подметил, барышням в любое время замуж выходить надобно. У них енто в жизни самый важный поворот в судьбе. Хорошо ежели жених ещё при деньгах, да собой недурен. А то я видывал, как писаные красавицы с такими убогими под венец шли. Что не приведи Господь! – Яков Михайлович присел за стол и откинул рукой меню. – Ты мне вот что, Ванятка, принеси водочки как в прошлый раз. Чтобы холодненькая и не полмеры. Полный графин, будь добр. Я люблю чтобы у меня все было до краев. И денег, и барышень и питья с закуской.

– Как изволите, Яков Михалыч. Вам, я так понимаю анисовую? – Её родимую. Уж больно мне она по душе пришлась. И что важно, голова не болела на другой день. Эти как их там, эсеры лупили из винтовок, прямо под окном, а мне хоть бы хны. Раньше если лишнего приму, так возле банки с рассолом весь день сижу. И не дай Бог муха будет летать рядом. От любого шума зверею. А тут встал, то есть проснулся, от выстрелов в соседнем переулке, а голова на удивление чиста и не шумит.

– Это хлебное вино нам стал поставлять из Смоленска, Боголюбов Никита Палыч. Правда пока у него товару маловато, говорит мол, качество продукции несоизмеримо важнее количества.

– Это он верно подметил, этот Никита…

– Палыч, – подсказал Ванятка.

– Да-да, качеством славятся нынче немногие. Вот возьми мануфактуры, они в погоне за длинным рублем, стали делать не пойми что. Сукно сразу можно выбрасывать, нитки гнилые, один раз костюм надеть и всё! Совсем стыд потеряли!

Ванятка подал знак и другой половой на большом серебряном подносе принес хрустальный графин анисовой водки, вместе с парой холодных закусок.

– Прошу вас, грибочки соленые. Мы у Марфы Петровны их закупаем, белые как вы любите, – Ванятка налил Якову Михалычу в граненую рюмку чистой как слеза «родниковой воды».

Яков Михалыч перекрестился сам, потом перекрестил стакан: «Ну, что Бог послал!» И залпом его осушил.

– Хороша, чертовка! А где огурцы?

– А вот они, пожалте! Как вы любите, один в один! Отбирал лично, чтобы хрустели!

– Ежели соленый огурец не хрустит, грош цена этому заведению, – Яков Михайлович откусил небольшой кусочек и тот громко захрустел у него во рту. – Прелестно! Прелестно!

– Блины?

– Да подавай любезный, блины. Люблю блины, представляешь? С детства с ума по ним схожу. Матушка помню напечет с утра и с маслицем. Вставай Яша, хватит дрыхнуть! Я как спрыгну с печи, да как съем половину. Эх, матушка, матушка мне бы сейчас твою стряпню. Вот ты знаешь Ванятка, только к вам из-за блинов и хожу! Вкус как в детстве, ты не поверишь. Я обходил с дюжину ресторанов и только в этом месте меня все устроило. И запах, и размер, и вкус – один в один как у моей покойной матушки. Царствие ей небесное! – Яков Михалыч налил себе сам вторую рюмашку и также быстро ее отправил навстречу с первой.

Вскоре на столе у господина стояла большая стопка дымящихся блинов. Окруженная небольшими тарелками с красной и черной икрой. Мясные нарезки радовали глаз своим разнообразием, а скрипач после взмаха руки Якова Михайловича заиграл его любимую песню» Ямщик не гони лошадей!», которая буквально за несколько лет стала шлягером. Ближе к вечеру заведение действительно заполнилось посетителями, как и говорил половой. Правда было много дряхлых старух со своими мужьями, но и барышни помоложе тоже присутствовали. Они постоянно хихикали, словно были тут в первый раз и стреляли по сторонам своими очаровательными глазками. Яков Михалыч поднял руку и несколько раз щелкнул пальцами.

– Что изволите Яков Михалыч? – Ванятка появился так внезапно, что мужчина невольно вздрогнул.

– Тьфу на тебя черт кривозубый, напугал!

– Прошу прощения!

– Так, скажи мне любезный. А что там за две красавицы вон за тем столиком? – Яков Михайлович ткнул пальцем куда-то в центр зала.

– А эти? Это воспитанницы Софьи Платоновны. Сестры Мария и Наталья.

– А принеси им на стол шампанское! Да фруктов каких, ну не мне тебя учить! Скажи, что вон от того господина! – Яков Михайлович положил в ладонь Ванятке пятирублевую золотую монету.

– Сию минуту, сию минуту!

Ванятка исчез также внезапно как и появился. А еще через какое-то время, он подавал барышням фужеры и нарезал на кусочки ананас. Девушки повернулись чтобы разглядеть своего благодетеля и улыбаясь, помахали ему ручками.

– Занятно, занятно! – Яков Михайлович налил себе оставшееся содержимое графина и не закусывая выпил. – Разрешите представиться, меня зовут…

Пока мужчина, представлял, как он начнет разговор с барышнями в зал, ворвались несколько человек и начали палить в потолок.

– Всем оставаться на местах! Господа хорошие, это ограбление! Ничего лишнего мы не просим, только ваши кошельки да колечки у ваших дам!

– Какой ужас! Это просто невыносимо! Какой скандал! Да как вы смеете! – начали раздаваться голоса, но после нескольких выстрелов над головами посетителей выкрики сразу смолкли.

– Черт, мне весь вечер эти бандиты испортят, – обратился к соседнему столику Яков Михайлович и медленно встал со своего места. Затем он достал портмоне и вытянув руку вперед направился к грабителям.

– Смотри, один созрел! – самый высокий из грабителей указал стволом револьвера на Якова Михайловича, который немного пошатываясь почти подошел к ним вплотную.

– Господа, возьмите всё и дайте нам прожить спокойно этот вечер!

Вдруг портмоне выпало из руки мужчины и из него на пол вывалилось все содержимое, а это не много ни мало – целых тысяча рублей. Грабители словно по команде бросились собирать купюры, а пьяный господин, который еле стоял на ногах вмиг протрезвел и только ударами одного кулака по макушкам разбойников через пару секунд вырубил их всех до единого. Яков Михайлович поднял руку и щелкнул пальцами, Ванятка еще с дюжиной половых моментально схватили бандитов и под громкие аплодисменты вывели их из зала.

– Браво! Браво! – зал залился в овациях, а Яков Михайлович поправив прядь волос подошел к столику с дамами.

– Вы наш герой, честное слово! – вскочила с места Мария.

– Настоящий богатырь! – вторила ей Наталья.

– Разрешите представиться, Яков Михайлович. Можно просто Яша. Мужчина поцеловал по очереди руки барышням и присел довольный за столик.

А в это время с черного хода половые выпускали «грабителей».

– Мы же договорились на десять! – недовольно произнес один из бандитов.

– Хватит вам и по рублю! Эка невидаль спектаклю разыграть! И так напиваетесь до потери сознания. Больше рубля не дам! – Ванятка положил несколько монет в руки «артистам» и довольный похлопал себя по карману. – Эх, люблю я Якова Михалыча! Каждый раз что-нибудь новое выдумает. И ему весело и мне в радость!

Мужчина еще раз погладил карман с деньгами и закрыв двери на засов, направился в подвал за новым графином. Как говорит Яков Михалыч: «Гулять так гулять».

Мистер Эн

– Ваше высокоблагородие, боюсь, что мое дело не терпит отлагательств! – обратился к начальнику сыскной полиции города знаменитый адвокат Филимонов Михаил Михайлович.

Его адвокатскую контору «Михаил и сыновья» знали не только в городе, но и далеко за его пределами. Если у вас водится деньга, то нет ничего невыполнимого. Нужно отсудить у соседа землю за долги? Нате! Лишить наследства нерадивых родственников? Завсегда – пожалуйста! Или, к примеру, на охоте нечаянно убили кого. Это, конечно, за другую плату. Однако тоже можно подвести под дело о самоубийстве, к примеру. И вы вообще не будете никаким боком там, так сказать, замешаны.

Профессионал, одним словом. Наиталантливейший человек, и, главное, никак не подкопаешься к его работе. Пробовали как-то из Санкт-Петербурга с проверкой его взять с поличным. И подставного генерала ему подсунули, и дельце состряпали о пропаже из сейфа ценных бумаг. Но каким-то невероятным чутьем он обернул это всё так, что только ленивый не говорил тогда о величайшем уме Михаила Михайловича и его разоблачении аферистов.

А вот на этот раз у него что-то пошло не так, и очередной клиент, видимо, наговорил лишнего адвокату – тот пулей прилетел в участок писать заявление на некоего господина Эн.

– Что за имя у вашего клиента? Господин Эн! – начальник сыскной полиции Митрофанов Акакий Акакиевич, внимательно читая заявление, дважды подкрутил свои без того закрученные усищи и, положив на стол лист бумаги, спрятал пенсне в карман. – Я так ничего и не понял. Какие рога, какие копыта? Вы, Михаил…

– Михайлович, – пролепетал адвокат.

– Вы, Михаил Михайлович, совсем с ума сошли, что ли? Пишете, черт знает, что!

При слове «чёрт» лицо адвоката побелело, и он практически потерял дар речи. Начальник полиции налил в стакан воды и протянул его посетителю.

– Ладно-ладно, прошу прощения, Михаил Михайлович. Но посудите сами. Какой еще – демон из ада? Нет, я, конечно, верю в Судный день, и всё такое. Но чтобы у меня на вверенном участке проживали черти без соответствующего разрешения? Этого просто не может быть! Я знаю в этом городе все про всех! От – и до! И про ваши делишки тоже в курсе!

– У меня все по закону, – прошептал Михаил Михайлович.

– Это да, тут к вам не подкопаешься! Так что хотел ваш клиент, черт этот? Убить вас?

– Нет, ну, что вы! Боже упаси! Наоборот, он сказал, что очень рад нашей встрече, и что в аду меня заждались! Меня – и в аду! Да я самый честный гражданин в нашем Отечестве!

Полицейский чин искоса посмотрел на посетителя.

– В городе, – уже на полтона тише произнес адвокат.

– Вы, уважаемый, говорите, да не заговаривайтесь! Это вам не на суде господам присяжным разговоры разговаривать! Я при исполнении и крамольные речи про Отечество попрошу в моем присутствии не произносить!

– Прошу меня простить великодушно, нервы, знаете ли, – адвокат съежился на стуле, так как знал о крутом нраве Акакия Акакиевича и поэтому решил дальше помалкивать.

– Я лично схожу в ту, с вашего позволения, странную квартиру и лично пришлю вам ответ. И молите бога, чтобы господин Эн с рогами и копытами был на месте. Если это была ваша, так сказать, шутка, то я, смею вас уведомить, шуток не понимаю!

– Что вы, что вы! Какие шутки? Разве я похож на клоуна из шапито?

– На сегодня всё. Более вас не задерживаю! У меня и без ваших чертей своих за решетками хватает! Одних насильников и убийц с две дюжины. Переловили всех голубчиков! Кому – каторга, кому – виселица! Пусть государь теперь решает – кому и куда: он – помазанник божий! А я – так его слуга, который служит верой и правдой!

После этих слов начальник полиции сильно стукнул кулаком по столу, и Михаил Михайлович, от неожиданности дернувшись назад, упал вместе со стулом.

– Аккуратнее нужно, аккуратнее, мил человек. Так и на пустом месте можно себе болячку заработать! – Акакий Акакиевич подкрутил усы и, прищурив глаза, взглядом проводил посетителя до двери.

***

Акакий Акакиевич не спеша подошел к дому, в котором, по заверению Михаила Михайловича, находился посланник из ада.

– Дом, как дом, номер 66. По моим данным, здесь проживают только добропорядочные граждане. В первой квартире – профессор физики Куляев Тимофей Палыч со своей супругой. Во второй – инженер, правда, холостяк. Ну, ничего. Ярмо себе на шею успеет повесить, пусть погуляет – молод ишо.

Мужчина перекладывал из открытой папки с бумагами один за другим заполненные бумаги на жильцов и, наконец, дошел до квартиры номер шесть.

– Так… А вот и наши подопечные. Как говорил Михаил Михайлович – черти. Ну-с, и кто тут у нас проживает? Как я и думал – учитель музыки со своей дочерью, жена умерла пару лет назад. Ага, вдовец, значит. Ну, что же, посмотрим, посмотрим.

По скрипучей лестнице начальник полиции поднялся на второй этаж и несколько раз постучал в дверь. За дверью послышался шум, и нежный девичий голосок пропел:

– Одну минуту, одну минуту, господа! Сейчас открою!

За стеной защелкали замки, и дверь открылась настежь. Взору мужчина предстала молодая девушка лет девятнадцати от роду с ангельским личиком.

– У вас назначено? Прошу прощения, но папенька меня не предупредил. И я решительно не знаю, что мне делать.

– Не беспокойтесь, милое дитя. В этом городе не мне назначают встречи, а, в основном, я их назначаю. Позвольте представиться: Акакий Акакиевич…

– Начальник сыскной полиции? Я про вас так много слышала и читала в газетах, – девушка вдруг покраснела и продолжила, – ой, я вас нечаянно перебила. Опять мои глупые вопросы идут быстрее моих мыслей. Отец будет недоволен. Он и так часто пеняет на мое воспитание. Говорит, что я своей непосредственностью ставлю в тупик всех воспитанных молодых людей. И, если не возьму себя в руки, то никто и никогда не возьмет замуж такую… Непоседу…

– Ну, что вы, право слово. Вы так красивы, что признаться, был бы я помоложе, сам бы к вам сватался. Признаюсь честно, я давненько не видывал такой красоты, – Акакий Акакиевич показательно-залихвастски подкрутил усы и показательно откашлялся.

Девушка улыбнулась и, приглашая жестом войти, произнесла:

– Да что это я? Держу гостя на пороге! Проходите, почту за честь принять вас в нашем скромном жилище.

– Благодарствую, милое дитя, – Акакий Акакиевич прошел внутрь и сразу же увидел большую коллекцию пистолетов на стене. – Вот тебе раз! А я и не знал, что в нашем городе есть коллекционеры стрелкового оружия. Не может быть! Это же дуэльные пистолеты от мастера…

– Смита… Джона Смита… Отец привез их из поездки в Москву, – девушка сняла один из пистолетов и протянула мужчине. – Легенда гласит, что это оружие мастеру помогал делать сам дьявол.

– Да-да, я тоже об этом слышал. А вы случайно не знаете, почему? – начальник полиции понюхал ствол. – Давненько его не использовали по назначению.

– Отчего же не знаю? Знаю. Дьявол не может убить ангелов на земле своими руками, вот и делает все, чтобы через людей их изничтожить. Кстати, папенька говорил, что ангелов осталось совсем мало. Еще чуть-чуть, и наш мир поклонится, сами знаете, кому…

– Знаете, милое дитя, если отбросить в сторону эти сказки про ангелов и демонов, то ваш отец, действительно, прав. Я, как начальник сыскной полиции, просто ужасаюсь масштабами преступлений. Столько душегубов появилось за последние несколько лет, что просто оторопь берет. И страх за будущее России-матушки…

– Ой, я совсем забыла. Скажите, а по какому вопросу вы всё-таки к нам зашли? Чаю, может быть? У нас есть чудное вишневое варенье, подарок одной сердобольной старушки, – девушка достала поднос с баранками и небольшую глубокую тарелку с вареньем, в котором торчала серебряная ложка.

– Что ж, от чая с вареньем не откажусь, – Акакий Акакиевич повесил обратно на стену пистолет и обратил внимание на книги.

Книг было много, и почти все – на других языках. Мужчина взял одну в старинном кожаном переплете с большой пятиконечной звездой, покрутил в руках и поставил обратно.

– Знаете, а на вас поступила жалоба.

– Я даже догадываюсь, от кого, – раздался звонкий голосок из кухни. – Михаил Михайлович, небось, накляузничал?

– Верно, он самый. Что накляузничал – полбеды. Знаете, он уверял, что у вашего отца – копыта и рога! И что вы – посланники ада!

Движение на кухне прекратилось, и в дверях с улыбкой на лице показалась девушка.

– И что? В нашем доме пахнет серой?

– Нет, ну, что вы! Я так и предполагал, что этот адвокатишка что-то замышляет. А вот что, непонятно!

– А что тут непонятного? Отец предложил ему работу по его профилю, а ему, видите ли, не понравилось. Может, в цене не сошлись, не знаю. Но, как сказал папенька, этот господин нам подходит, и, хочет он того или нет, пойдет с нами.

– Подходит? Этот проходимец подходит?

– Да, как ни странно. Есть такие дела, которые честным людям вести нельзя ни при каком раскладе. Так как туда они не вхожи.

– Куда это – туда?

– Неважно. Вот вы тоже не сможете туда попасть.

– Это еще почему же?

– А потому, что вы честный служивый! Вот и рукой пожертвовали на благо Отечества!

– Откуда вы знаете, я же ничего вам не говорил?

– А у вас на кителе знак защитника Порт-Артура. Следовательно, вы принимали участие в сражении и, скорее всего, именно там получили ранение. Я заметила, что левая рука у вас недвижима. А так как носите этот знак, значит, гордитесь тем…

– Действительно, все просто. Вам бы барышня в моем сыскном управлении работать. Жаль только, что барышень туда не берут.

После чаепития Акакий Акакиевич откланялся и сказал, что не оставит эту жалобу без последствий для Михаила Михайловича. Но девушка упросила его ничего не предпринимать в отношении адвоката, так как тот просто запутался и что, наоборот, посодействовал их знакомству. Тем более, что они с отцом со дня на день переезжают и не хотят создавать никому лишние хлопоты после своего отъезда.

Эпилог

Из газеты «Вечерний курьер»: «Волна самоубийств прокатилась по нашему городу: шесть – только за прошедшие сутки. Все господа, лишившие себя жизни, хоть и были уважаемыми людьми, но, по слухам, имели не очень хорошую репутацию. Главой сыскной полиции Акакием Акакиевичем разрабатывается версия о мести некоего господина Эн, который под видом учителя музыки своими беседами доводил покойных до совершения богопротивного акта. Однако, по неподтвержденным данным, следствие зашло в тупик, так как никаких доказательств о причастности к случившемуся господина Эн так и не было получено»…