Текст книги "Мистика. Рассказы"

Игра на фортепиано

– Сейчас совершенно не умеют знакомиться с барышнями, голубчик, – Аристарх Мефодьевич налил себе в рюмку вишневой наливки и с вселенской грустью на  видавшем виды лице с дюжиной бородавок, без удовольствия, залпом, её опорожнил. – Заводить отношения – это вам не рысака на базаре выбирать. Тут нужен опыт, смекалка и недюжая способность нравиться дамам. Вот ежели от тебя смердит, как, к примеру, от того же рысака? Ну, какой миленькой мадемуазель это будет по нраву? Парфюм – дело, конечно, хорошее. Особенно, после визита к цирюльнику, но свои чресла омывать теплой водой желательно всё же регулярно. Как говорится, в здоровом теле – здоровый не только дух, но и благовоние, от него исходящее. А вы чего, голубчик, не трапезничаете?

– Я не голоден, Аристарх Мефодьевич. Только от капитана Мартынова. Мы с ним коньяк кушали-с. Вернее, я был свидетелем того, как капитан сам всю бутылку и выкушали-с, и упали на пол! – Осип Бричкин слегка отодвинулся от стола, словно ему вместо пирожков с потрошками принесли невесть что.

– Военные все такие: и чем выше чин, тем лужёнее глотка, должен вам сказать. Смотришь, офицер молоденький, его после третьей рюмки водки уже тошнить начинает. Того и гляди, чтобы в гостях не оконфузился. Таких юношей всегда ближе к выходу садят, чтобы до ветру успел выбежать. А как попадется чин постарше, считай, всё питьё в доме выкушает и трезвый домой поедет. У них так стойкость и выдержку проверять заведено. Довелось мне однажды со штабными отобедать. Так я к вечеру уже своим был: и каждый мне в вечной дружбе норовил признаться, и выпить на брудершафт! Во как! Даром, что я не военный – уже давно генералом был!

Аристарх Мефодьевич ловко поддел кусочек сельди, положил его на хлебушек и, добавив к своему импровизированному бутерброду пару стрелок зеленого лучка, глубоко вздохнул.

– Молодость, молодость, где мои двадцать лет?

Затем пощелкал пальцами над столом, где стояли несколько графинов с разноцветными жидкостями, и, словно факир из цирка, остановил свой выбор на графине цвета изумруда.

– Абсенту не желаете?

– Абсенту?

– Его самого. Мне из Швейцарии привезли друзья, говорили, что очень недурён. Кто бы мог подумать, что из полыни будут делать напитки и подавать господам!

– Я слышал, что изначально его делали как лекарство, – Осип Бричкин придвинул свою рюмку поближе к рюмке Аристарха Мефодьевича и от возбуждения слегка облизал губы, словно ребенок, в ожидании обещанного медового пряника.

Мужчины выпили одновременно, не сговариваясь, и Осип, слегка осмелев, глядя в глаза своему дяде, произнёс: «Не будете ли вы любезны, дядя, ссудить мне несколько банковских ассигнаций?»

– А что так?

– Госпожа Софья Андреевна меня пригласили вечером помузицировать на их фортепиано. А у меня небольшой конфуз с наличностью.

– Софья Андреевна? Та милая барышня, что была на ипподроме?

– Они-с самые…

– Конечно-конечно, ради такого дела я тебе дам. И не в долг, а как небольшой презент. Но с одним условием…

– С каким? – голос у Осипа Бричкина дрогнул.

– Как разучите пару песен, не забудь меня пригласить на венчание! – Аристарх Мефодьевич громко засмеялся, а его племянник густо покраснел.

– Мы только помузицировать собирались, честное благородное…

– Ну, будет, будет тебе. Я тоже был молод и не такие истории придумывал. На вот, держи! – Аристарх Мефодьевич положил перед племянником пару банкнот с портретом императрицы. – И больше у военных в долг не проси, они сами в долгах как в шелках. Как его…

– Капитан Мартынов, – пробормотал Осип.

– Он самый! Нашему бакалейщику тыщу в карты продул, и сам не знает, у кого одолжить. Так что на будущее: если нуждаешься, то сразу ко мне. Я же тебе родной дядя, а не процентщик Ступицын со Слободы, который у своих должников исподнее снимет!

Осип Бричкин быстро откланялся и с лицом, преисполненным благодарности и счастья, поспешил в магазин госпожи Васильевой, чтобы там купить коробку самых дорогих французских конфет и бутылочку вина.

Как всякий уважающий себя молодой человек, он знал, что для того, чтобы хорошо сыграть вдвоем на фортепиано, перед этим обязательно нужно отведать шоколада с вином. Иначе вместо партии в четыре руки можно этим вечером остаться не у дел и снова проводить время в полном одиночестве.

Секреты рецептуры

– Кого я вижу! Акакий Акакиевич! Дорогой вы мой, сколько лет, сколько зим! – Аристарх Мефодьевич выскочил из-за стола, словно его ужалила оса, и вприпрыжку побежал к главному входу, так как там, рассматривая китайского императорского льва из мрамора, стоял не просто начальник сыскной полиции, а его друг детства и юности. Друзья крепко, по-мужски, обнялись и облобызались. При виде старого приятеля Акакий Акакиевич даже пустил скупую мужскую слезу и, немного расчувствовавшись, достал из кармана большой платок.

– Вот уж не думал вас здесь встретить, Аристарх. Мне докладывали, вы за границей в последнее время чаще, чем у нас бываете: по Парижам, да по Миланам путешествуете. А оно вот значит, как!

– Да, мой друг, да. Ваши филёры не зря свой хлебушек кушают. Не зря, как я посмотрю. Только вот вчера приехал из очередной поездки. У меня за границей дела имеют сугубо коммерческий интерес: продукты, вино, рецепты, повара… Думаю расширяться и открыть в столице что-нибудь эдакое. Там и публика богаче, да и ближе к императорской семье. Того и гляди, сами, – Аристарх поднял голову и посмотрел в потолок, словно там был портрет помазанника, – Его Величество ко мне заглянуть могут. К примеру, каши отведать по моей секретной рецептуре.

– Знаю-знаю, у тебя это дело лихо получается! – Акакий подкрутил усы. – Ну, чем старого приятеля будешь потчевать? В последнее время столько дел навалилось – просто беда! Я уже не помню, как приборами-то столовыми пользоваться, так давно не был в приличном заведении. Всё на бегу да на лету: то там пирог откушу, то сям щи отведаю. А где, глядишь, и рюмочку-другую поднесут… – Акакий Акакиевич в этот раз залихватски подкрутил усы и хитро моргнул глазом.

– Это мы мигом! Сейчас всё будет, дорогой ты мой, в лучшем виде! Эй, ребятки, расстарайтесь! Да живее!

Несколько половых в костюмах с инициалами заведения, подпоясанные белоснежными фартуками, возникли, словно из ниоткуда, и быстро накрыли накрахмаленной скатертью дубовый стол с резными ножками. Стол стоял возле небольшого фонтанчика с фарфоровой русалкой: из морской раковины вытекала вода, весело журча прямо по обнажённой груди русалки и завораживающе стекая по плавнику. Пока Акакий любовался русалкой, Аристарх рассказывал, откуда ему её доставили. Половые как заведённые принялись выставлять на стол уйму блюд неизвестного наименования, но, судя по довольному лицу Аристарха Мефодьевича, самого что ни на есть изысканного содержания.

– Осетрина паровая по-литовски. Артишоки «Баригуль». Это вот рябчики и куропатки, суп-крем д'асперж, – Аристарх с видом знатока указывал на блюда и называл каждое вслух, при этом руками делая в воздухе знаки, которые, по его мнению, должны были многократно усиливать сказанное им.

– Да будет тебе! Будет! Я старый солдат, который и кашей не побрезгует. Но раз пошла такая «рыбалка», то, пожалуй, я заброшу свое удило в твой омут!

Мужчины засмеялись, а в это время между ними появился половой с серебряным подносом и двумя хрустальными рюмками, налитыми до краев прозрачной жидкостью.

– О как! – крякнул от удивления Акакий Акакиевич и, подкрутив усы, взял ближайшую к нему рюмку.

– Рябиновая! – кивнул Аристарх Мефодьевич и присоединился к старому другу. Со словами «Твоё здоровье!» мужчины разом опрокинули рюмки и сели за стол.

– Хороша, чертовка! – начальник полиции вновь подкрутил усы и воткнул в бок огромного осетра вилку. – На пару, говоришь?

– Да, мой дорогой: и деликатес, и польза! В нашем с тобой возрасте, можно сказать, лучше ничего и не придумаешь: кальций для организма и фосфор для мозгов, если они, конечно, имеются, – на этом слове Аристарх невольно засмеялся, но тут же продолжил далее перечислять всю выгоду от рыбы, – магний – для сердечного ритма, натрий – для сокращения мышц и еще много всего!

Аристарх закончил свою лекцию и тоже положил себе на тарелку небольшой кусочек осетрины.

– Ну, ты и прохфессор! – Акакий прожевал кусок и слегка промокнул салфеткой кончики губ. – Как по мне – рыба, да и рыба! А в ней, гляди, сколько всего-то. Не рыба, а таблица изысканий господина Менделеева, честное слово.

– У меня всё так, даже вода – из минерального источника. Специально доставляют из Баден-Бадена.

– О как! – Акакий начал притворно откашливаться, слегка прикрыв рукой рот, а Аристарх сделал едва заметный кивок.

Тут же сбоку к начальнику полиции подбежал половой с полным графином беленькой. Словно пинцетом, двумя пальцами он снял гранёную стеклянную пробку, похожую на огромный бриллиант, и тут же налил Акакию Акакиевичу полную рюмку.

– Анисовая, – прозвучал голос Аристарха, – из Турции. Хотя там её называют – раки. Но для меня и моего слуха благозвучнее – анисовая. А то – раки: какие раки, куда раки? Слово-то знакомое нашему уху и вводит в лёгкое заблуждение.

– Ты сказал «раки», и я вспомнил, как мы с тобой их ловили. У моего дяди. Помнишь, ночью? – Акакий выпил и, не закусывая, похлопал друга по плечу.

– Как не помнить? Тебя еще за палец рак ухватил – еле мы его сняли. Помню, помню твою физиономию!

Акакий Акакиевич и Аристарх Мефодьевич одновременно громко засмеялись, и начальник полиции сквозь смех добавил:

– Я-то ладно! А вот тебя за что рак ухватил тогда, не забыл?

Аристарх еще громче засмеялся и откинулся на спинку стула.

– Я с тех пор, – произнес ресторатор, – в речку без исподнего – ни-ни! Боже упаси! Еще раз такие страхи испытать!

Половой налил по третьей рюмке и, довольные, друзья, перед тем, как выпить, вновь обнялись и похлопали друг друга по спине.

– Уморил, честное слово уморил! Я давненько так не смеялся! – Аристарх щелкнул пальцами, и сидящие в углу без дела музыканты негромко заиграли веселую песню, а из-за кулис вышла молодая цыганка с гитарой и начала петь про луну, звезды и прекрасного скакуна, на котором к ней спешил её возлюбленный. Акакий Акакиевич отбросил нож и вилку и, быстренько дожевав квашеную капусту с клюквой, стал хлопать в ладоши:

– О как! Ай, да красавица! А какой у нее голос!

– Это да, – Аристарх улыбнулся другу. – Чувствую, был бы ты моложе, пренепременно рванул к ней в табор. Помнится мне, что вы, батенька, были большим ценителем противоположного пола. За актрисой, как её, Натальей Николаевной, на гастроли сбежали из дому. Ох, и проказник…

– Да чего уж там, – Акакий подкручивал усы и, не сводя глаз с девушки, засмеялся. – У самого, небось, тоже рыльце в пушку. Знаю-знаю о твоих похождениях за границами…

Аристарх перестал улыбаться и закашлялся.

– Не боись. Ни одна живая душа не узнает! Ты ж мне как брат! – Акакий начал громко подпевать девушке, которая подошла к их столику, и хлопать в ладоши, а Аристарх Мефодьевич молча налил себе рюмку и так же молча её выпил.

***

Когда песня закончилась, девушка обратила внимание на господина, который с лицом уксусного дегустатора быстрым шагом, как ей показалось, направлялся к ней. Однако стоило неизвестному господину подойти ближе, стало очевидно, что его целью был стол, за которым сидели немного погрустневший Аристарх Мефодьевич и лихо хлопающий в ладоши Акакий Акакиевич.

– Нашёл-таки, чертяка! Чтоб тебя! – невольно сорвалось с губ Акакия Акакиевича, когда тот заметил своего заместителя. – Вот ты только посмотри на них, Аристарх. Стоило мне на часок отлучиться, так за мной по пятам так и шмыгают. Ни минуты покоя! Потрапезничать, и то не дадут! Ну что у тебя там?

Мужчина открыл папку и достал лист бумаги с гербовой печатью и множество фотокарточек.

– Убили всё-таки дурака этого, – пробежавшись глазами по депеше, промямлил начальник полиции. – Ну, и поделом ему! Не велика потеря – тоже мне, реформатор выискался. Жена есть, любовница есть, так ему ещё публичную девку подавай!

– Осмелюсь спросить, что стряслось? – слова об убийстве вывели Аристарха из задумчивости.

– Помощника министра Долгоносова Аркадия Петровича нашли убитым в доме терпимости вместе с ещё двумя убиенными – студентом Круглощёкиным и госпожой Прасковьей Тимофеевной Сапиной. Все трое убиты из пистолета Browning M1906, который был найден на месте преступления в руке у студента Круглощёкина.

Молчаливый господин подал другую бумагу. Акакий Акакиевич сменил тон и, немного откашлявшись, обратился к своему другу.

– Можешь мне ответить на один вопрос, дорогой друг?

– Конечно, конечно. На любой! – Аристарх Мефодьевич пододвинулся поближе и внимательно посмотрел на приятеля детства.

– Как этот пистолет мог оказаться у студента?

– Да купил поди. Или украл. Откуда мне знать? Таких пистолей сейчас пруд пруди…

– Таких, да не таких, – Акакий перебил друга. – Этот – особенный: подарочный вариант, сделанный по специальному заказу. На него нанесена гравировка, и он украшен золотой инкрустацией, да, вдобавок, и щёчки рукоятки из слоновой кости с инициалами… – Акакий махнул рукой, и к нему быстро подбежал половой с читаемым на лице вопросом: «Чего изволите-с?».

– С этими вот инициалами!

Начальник полиции ткнул пальцем в грудь полового, где золотыми нитками были вышиты три литеры «А. М. К.», что означало Аристарх Мефодьевич Кузьмин.

– Позвольте полюбопытствовать…

Аристарх взял из рук своего друга бумаги, к которым были прикреплены чёрно-белые снимки с места происшествия, и пистолета, где, действительно, на рукоятке красовались заглавные буквы его имени. Ресторатор достал пенсне и, то приближая, то отдаляя его от фото, произнёс:

– Да, это мой презент. Я в Бельгии заказал ровно семь таких пистолетов для презента. Нужным людям, так сказать. И этот – один из них.

– Значит, вы не отрицаете, что это ваше? – вдруг отозвался заместитель начальника полиции, который принёс бумаги и до этого момента молча слушал беседу старых друзей.

– Нет, не отрицаю.

– Тогда мы вас вынуждены взять под стражу! Думаю, это заказное политическое убийство. Убиенный был не просто помощником министра, а человеком, который должен был стать во главе…

– Полноте вам! Стать он должен был… Право слово. Теперь уж точно никем не станет, да, скажу я вам, и не стал бы. Но насчёт взять под стражу – это вы поторопились. Не нужно ставить телегу впереди лошадей, не нужно, – Акакий предложил выпить помощнику, но тот выставил вперёд руку, словно щит, показывая таким образом, что на службе не пьёт.

– Ну и зря: здешнее питьё того стоит: это тебе не в рюмочной хлебным вином давиться!

Акакий сам себе налил, подкрутил усы и, чуть заметно кивнув девушке, которая поглядывала на него из-за кулис и тут же спряталась, быстро выпил содержимое рюмки.

– Хороша, чертовка!

– Это вы о ком? – Аристарх слегка улыбнулся.

– Я про эту раковую, или как там её! – Анисовая, мой друг, анисовая! Так вот что хотелось бы мне вам рассказать, – Аристарх Мефодьевич, изучив все фото, спрятал пенсне в карман и быстро забарабанил пальцами по столу.

– Я могу с уверенностью сказать, что убийство из-за ревности, но не политическое, как думает этот господин. Хотя всё обставлено иначе. Помощник министра не зря похаживал к Прасковье Тимофеевне. Она у него была там как тайный агент. С важными господами проводила беседы и потом все докладывала Долгоносову. Тот даже хотел для неё снять отдельную квартиру, но, как вы понимаете, у них ничего не вышло. Но на их беду в Прасковью влюбился бедный студент, который так сильно ревновал даму своего сердца к Долгоносову, что решился-таки на убийство своего соперника. И, как мы видим, он его убил, как и Прасковью, которая попыталась закрыть того своим телом. Это видно по тому, как лежат убиенные. А когда произошло непоправимое, то застрелился и сам на месте. Вот что, я думаю, имело место быть!

– А пистолет? Как у бедного студента оказался ваш презент? – незнакомец вытаращил глаза и ехидно улыбнулся. – Не сходится кое-что в вашей истории, господин хороший. А так – да. Правдоподобно, правдоподобно…

Аристарх кивнул половому, тот спешно к нему подбежал и потом так же спешно убежал, услышав приказание своего господина. Аристарх как ни в чем не бывало продолжил:

– Одну минуту…

– О как! – Акакий Акакиевич чуть не поперхнулся куском венской колбаски, которую целиком затолкнул себе в рот.

– Итак, – половой принес папку, и ресторатор, раскрыв её, достал несколько бумаг. – Обо всем по порядку. Что касаемо моего презента – пистолета. Пистолет необычный и поэтому пронумерован соответственно. На рукоятке есть тому подтверждение. Цифра 4. Видите?

Помощник начальника полиции поднес к себе поближе снимок пистолета и недовольно сморщил нос.

– Ну, есть…

– Так, смотрим, кому мною был подарен пистолет под номером 4? – Аристарх положил бумагу с именем одаряемого, где размашисто было написано: Долгоносов Аркадий Петрович.

– Ничего не понимаю, – Акакий, улыбаясь, налил себе еще одну рюмку. – Он, выходит, сам принес пистолет с собой, а студент отобрал?

– Нет, студенту пистолет дала супруга Долгоносова – Анастасия Михайловна Долгоносова, – ответил Аристарх Мефодьевич.

– О как! – Да, мой друг, так. На прошлой неделе эта госпожа, теперь уже вдова убиенного помощника министра, была в нашем ресторане с молодым человеком. Я тогда не знал, кто он. Но сегодня на фото увидел его снова, теперь уже покойником. Если нужно, мои ребята подтвердят эти слова. И скажут, где они сидели в тот день, и что заказали.

– Браво, мой друг, браво. Акакий Акакиевич встал из-за стола и обратился к мужчине, принёсшему бумаги с места преступления. – Ну, и что я вам говорил? Аристарх светлая голова, а вы ему пособничество в политическом убийстве приписать хотели. Я сразу вам сказал, что он здесь ни при чём. Начальник полиции, опустив голову, протянул руки к Аристарху. – Ты уж прости меня, друг, за такое представление. Но уж больно мне хотелось от тебя услышать, как ты все по полочкам разложишь. Если бы ты знал, как мне не хватает в моем ведомстве таких людей! А, может, ну их, эти рестораны! Айда ко мне! У меня таких «перформансов» каждый божий день по пять штук. А ты бы их как орешки…

– Я сразу догадался, что вы ко мне не просто так пожаловали-с. А за предложение спасибо. Но вынужден отказать: дела, знаете ли, требуют моего постоянного присутствия. Да и новости про убийства тяжело переношу…

Мужчины пожали друг другу руки, обнялись напоследок и по старинной русской традиции выпили на «посошок», выплеснув пару оставшихся капель через плечо. Сколько бы ты рюмок не пропустил за столом, но на «посошок» должен выпить обязательно.

– Вы, Акакий Акакиевич, со своим помощником просто так ко мне заходите, я вам всегда рад! – крикнул напоследок Аристарх Мефодьевич и помахал рукой двум мужчинам.

Сам для себя он уже решил, что остальные пистолеты теперь уж точно никому дарить не будет. Плохая это была идея, так как неизвестно, как ими воспользуются одаряемые, и что за череда событий может за этим последовать.

Литературный вечер

Осип Бричкин совершенно не поспевал за своим дядей Аристархом Мефодьевичем.  Тот так быстро шагал, что молодой человек иногда переходил на бег трусцой, чтобы не отставать от пожилого мужчины.

– А издательство это неплохое. Там мой знакомый Пантелеев Иван Игнатьевич афиши регулярно печатает: то «Синематограф Люмьера» с последними парижскими новостями, то для театра какого-нибудь. Вот в последний раз был водевиль с пением, драмой и комедией и ещё с чёрти чем – из самой столицы артисты императорского театра для участия пожаловали. Мне очень понравилось, в особенности, Маргарита Прохоровна. Я с её прелестного личика всю спектаклю глаз не сводил! Как вспомню её ангельское «хи-хи», так по спине мурашки. Бр-р-р!

– Маргарита Прохоровна – это которая Мартынова?

Аристарх Мефодьевич внезапно остановился, а Осип чуть со всей дури не врезался в дерево, глядя не на дорогу перед собой, а на дядю с лицом юного лицеиста, у которого украли и предали огласке любовное письмо.

– А ты откуда её знаешь? Это же столичная артистка, не чета нашим «иностранкам». Напридумывали себе биографии, что, мол, они из предместья Парижу, а сами из Пензы родом. Тоже мне, мадамы выискались! По-французски ни «бэ», ни «мэ», а разговоров, разговоров… Хорошо, хоть физиономии привлекательные: вечер-другой с ними скрасить можно.

Аристарх Мефодьевич убрал руки за спину и медленно, прищурив один глаз, подошёл к племяннику. Тот немного стушевался, но всё-таки нашёл в себе смелость ответить.

– Эта, как её…

– Маргарита Прохорова… – Аристарх почти шёпотом произнёс её имя.

– Да, Маргарита Прохоровна. С моей невестой в Институте благородных девиц училась. Вот с тех пор регулярно и общаются как подруги.

– А-а, вот оно что! А я уж, грешным делом, подумал, что ты… Ну, неважно. В общем…

Аристарх Мефодьевич снова перешёл на быстрый шаг и снова, не пройдя и пару метров, встал как вкопанный.

– Я вот что подумал: а не мог ли бы ты, Осип, мне немного посодействовать?

– Всегда рад, дядя. Любая ваша просьба для меня за радость!

Осип приподнял шляпу и благодарно слегка склонил голову.

– Ты бы мог организовать вечер встречи литераторов в салуне госпожи Зябликовой: парочку поэтов, художников, ещё каких бумагомарателей на своё усмотрение? Ну, и Маргарите Прохоровне приглашение прислать обязательно…

– Отчего же нет? Всё исполню в лучшем виде. У моей невесты в мире искусства много друзей. А насчёт Маргариты Прохоровны не извольте беспокоиться. Лично прослежу,  чтобы были…

Аристарх Мефодьевич расплылся в мечтательной улыбке, но потом снова сделал серьёзное выражение лица и достал бумажник.

– На-ка тебе на расходы. Всем приглашённым накажи, чтобы непременно были в чистом, и не пьяные. Особенно, этому поэту Куваеву. У нас культурный вечер намечается. И да… Узнай через свою мадаму, кем Маргарита Прохоровна восторгается: каких писателей, художников предпочитает? Вино какое пьёт? Ну, ты понимаешь? Мне пренепременно нужно всё знать!

– Всё сделаю, можете не волноваться. К завтрашнему дню, дядя, будете в курсе: кто, кому, что и как! Слово даю!

– Вот только ты, племяш, меня и понимаешь, – Аристарх обнял Осипа. – Знамо дело – родная кровь! Ладно, пошли в типографию: сначала дело сделаем, а потом праздник праздновать будем.

Дальше мужчины шли молча. Осип прикидывал в уме, сколько потратит денег на литературную встречу и сколько должно ему приблизительно перепасть, а Аристарх Мефодьевич – как целует ручку Маргарите Прохоровне, а она точь-в-точь, как на спектакле, стреляет глазками по сторонам и лично ему произносит своё бесподобное: «Хи-хи!»