Текст книги "Рандеву с «Варягом». Петербургский рубеж. Мир царя Михаила (сборник)"

Часть 3. Петербургский экспресс

13 февраля (31 января) 1904 года, вечер. Порт-Артур. Вспомогательный крейсер «Ангара»

Капитан Александр Васильевич Тамбовцев

Для встречи нашего каравана на внешний рейд вышла вся 1-я Тихоокеанская эскадра. Точнее, броненосцы и оставшийся в базе крейсер «Диана». Ну, если сказать честно, то встречали не столько нас, сколько героический «Варяг», который наконец вернулся в Порт-Артур. Стоящие на внешнем рейде броненосцы украсились флагами расцвечивания. Команды выстроены на палубе и отдают честь проходящему мимо кораблю-герою. Я человек XXI века и сугубо сухопутный, так по мне все это отдает безвкусицей и цыганщиной.

Духовой оркестр, отсвечивающий своими начищенными трубами, под навесом на корме «Петропавловска» играет «Боже, царя храни», «Коль славен…», «Преображенский марш» и «Егерский марш»… «Варяг» проходит мимо русской эскадры, повернувшись к ней правым подбойным бортом. Все видят разбитый вдребезги мостик, подбитые орудия и прочие повреждения, которые нанесли ему японские снаряды. Рядом с ним, как санитары возле раненого, идут наши буксиры. «Саратов» вышел из кильватера и лег в дрейф чуть поодаль. Надо дать морякам «Варяга» насладиться торжественной встречей, сегодня их день.

Когда «Варяг» со всеми почестями втянулся на внутренний рейд, к нам подошел вспомогательный крейсер «Ангара», который наместник фактически превратил в свою личную яхту. Здоровенный трехтрубный корабль водоизмещением 12 тысяч тонн, между прочим, почти как броненосец, Алексеев использовал исключительно для своих нужд. Его можно было понять – «Ангара» славилась роскошной отделкой кают и салонов. Как я понимаю, после приема, оказанного ему на борту «Москвы», наместник решил сделать «алаверды», чтобы не ударить в грязь лицом. В одном из этих роскошных салонов, оформленных в стиле ампир, и происходило совещание, посвященное будущей поездке нашей миссии в Санкт-Петербург.

С нашей стороны на совещание прибыла вся делегация в полном составе: полковник Антонова, ваш покорный слуга, майор Османов, старший лейтенант СПН ГРУ Бесоев и два связиста – лейтенант Манкин и лейтенант Овсянкин. Российскую империю представляли сам наместник Алексеев и его флаг-офицер капитан 1-го ранга Эбергард.

Для начала все мы чинно расселись вдоль длинного, как Транссиб, стола. Наместник Алексеев был потрясен, наместник Алексеев был удивлен, наместник Алексеев был в шоке от того, кого именно контр-адмирал Ларионов назначил своим послом в Санкт-Петербург. Но, после краткого обмена мнениями, и ему и капитану 1-го ранга Эбергарду стало понятно, что свои погоны Нина Викторовна носит не просто так. Не меньший шок вызвал майор Османов, состоящий на русской службе правоверный мусульманин, хаджи и сродственник правящих в Стамбуле султанов.

– Итак, господа, – начал разговор наместник, когда все расселись, – следуя совету адмирала Ларионова, я телеграфировал государю о готовящемся англо-французском сговоре. Признаюсь, успех был полный. Все подтвердилось. Государь сообщил, что французский посол стоял перед ним, как нашкодивший гимназист перед строгим учителем… Его величество отеческим тоном пожурил француза о недопустимости подобных действий и их несовместимости с положениями франко-русского союза. Это раз. О состоявшемся разговоре уже пронюхала европейская газетная братия. Это два. Самочувствие французского правительства можно считать близким к панике. Это три. Англичане в бешенстве, но возразить ничего не могут. Это четыре. Государь выражает вам свою признательность за столь важную и своевременную информацию, которая помогла ему выяснить, кто есть кто в этом европейском болоте. Теперь, уважаемые господа и дамы, о делах текущих… Мы получили ваше сообщение о том, какие вагоны вам нужны и какой груз вы собираетесь переправлять в Санкт-Петербург… – Наместник посмотрел на своего флаг-офицера. – Андрей Августович?

Капитан 1-го ранга Эбергард раскрыл бювар.

– Итак, господа, как вы и просили, на станции Киньжоу находится состав, состоящий из: двух пассажирских купейных вагонов, салона-вагона, вагона-ресторана, двух обшитых изнутри котельным железом теплушек, двух четырехосных железнодорожных платформ грузоподъемностью тысячу пудов и восьми двухосных платформ с грузоподъемностью пятьсот пудов. Там же запасено достаточное количество крепежных материалов. Господа, позвольте осведомиться, к примеру, что такое есть БТР-80 и с какой целью вы хотите доставить это в Петербург?

Полковник Антонова очаровательно улыбнулась и сообщила Эбергарду, что БТР-80 – это колесная бронированная боевая машина, оснащенная дизельным двигателем и вооруженная крупнокалиберным пулеметом. А причина его отправки в Петербург – дескать, должны же мы показать государю, как выглядит армия будущего. Кроме того, Маньчжурия кишит хунхузами, действующими отчасти по наущению японцев. Пара кровавых уроков их бандам совсем не повредит. И еще, это фактически единственный образец такого рода техники, который возможно доставить в Санкт-Петербург при нынешнем состоянии российских железных дорог. Все остальные боевые машины имеют значительно больший вес и требуют платформ куда большей грузоподъемности, от двух до четырех тысяч пудов…

– Понятно, – вместо Эбергарда ответил наместник, – позвольте узнать, любезная Нина Викторовна, а взглянуть на эти чудо-машины можно?

– Разумеется, ваше высокопревосходительство, – ответила полковник Антонова, – для этого вам надо будет присутствовать при выгрузке техники на берег. Мы уже подобрали участок берега в Талиенванском заливе примерно в пяти верстах от станции. Выгрузка состоится завтра на рассвете.

– Как, вы собираетесь выгружаться вне порта? – удивился Эбергард. – Разве такое возможно?

– Корабли, вроде нашего «Саратова», специально построены для проведения десантных операций на необорудованном побережье, – ответил я. – И вообще, Андрей Августович, хочу напомнить вам две русские пословицы. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, и – утро вечера мудренее.

– Действительно, господа, – подвел итог дискуссии наместник, – завтра все сами увидим. Крайне интересно будет наблюдать вашу высадку на берег, в натуральных, так сказать, условиях. В прошлый раз я довольно много выслушал об этих чудесах от господина Руднева… Кстати, к взводу ваших молодцов-головорезов мы с Андреем Августовичем решили добавить взвод матросов с крейсера «Паллада». Они сейчас эту самую станцию Киньжоу от слишком любопытных китайцев и охраняют. «Палладе» все равно еще минимум два-три месяца на ремонте стоять, за это время команда три раза успеет в Питер съездить и обратно вернуться. Приказ на их откомандирование в распоряжение майора Османова уже отписан… Кто там у них старший, Андрей Августович?

– Прапорщик по адмиралтейству Морозов, ваше высокопревосходительство, – ответил Эбергард. – Неразговорчив, замкнут, но по службе нареканий не имеет. Да и матросики у него настоящие орлы, только вчера побывал у них на станции, все содержится в идеальном порядке. Но говорят, вокруг станции хунхузы начали пошаливать…

– Пусть завтра попробуют пошалить, – майор Османов переглянулся со старшим лейтенантом Бесоевым. – Мы с людьми Николая Арсеньевича научим их хорошим манерам.

– Так точно, товарищ майор. – На лице Бесоева не дрогнул ни один мускул. – Научим, куда они от нас денутся?

Набросав на листе блокнота простейшую схему, я прикинул, что вроде все получается правильно, с таким вагонным парком мы сможем загрузить всю имеющуюся в трюмах «Саратова» технику: два БТР-80, три «Тигра», причем один из них «Тигр» КШМ Р-145БМА, и два ГАЗ-233014 «Тигр», вооруженных АГС и пулеметами «Печенег». А также два «Урала»-наливняка и два «Урала» тентованных, с боеприпасами, снаряжением и запчастями. Ну, и грузовик с упакованной в ящики РСТ большой мощности. Правда, для обеспечения бесперебойной круглосуточной связи придется ставить антенную вышку в полсотни метров высотой. Вроде бы все в порядке.

А наместник Алексеев продолжал:

– Ну как, уважаемая Нина Викторовна, устроит вас такой вариант?

Полковник Антонова кивнула, подумала и добавила:

– Ваше высокопревосходительство, я попрошу добавить еще одного-двух жандармов, потолковее. Пусть они присматривают за матросами, да и не только за матросами. И, для начала пусть поближе познакомятся с теми, кого к нам откомандируют. Вы прекрасно понимаете, что сведения, которыми мы располагаем, бесценны, и они не должны попасть в чужие руки. Коллеги ваших жандармов, именуемые у нас особистами, тоже будут следить за тем, чтобы сверхсекретная информация не стала доступна посторонним.

Алексеев кивнул:

– Есть у меня на примете такой человек, – и, повернувшись в сторону Эбергарда, добавил: – Андрей Августович, там, в управлении КВЖД есть начальник пешей жандармской команды, ротмистр Познанский Михаил Игнатьевич. Очень толковый офицер. Я думаю, ему будет крайне полезно пообщаться с нашими друзьями. В свете возможных в ближайшем будущем роковых событий. Он хорошо знает здешние реалии, а вы поделитесь с ним опытом будущих лет. Польза от сотрудничества, я думаю, будет обоюдная.

– Ну, это, что касаемо чисто технических вопросов, – сказала полковник Антонова. – Главное же – это наша встреча с государем и дальнейшие переговоры. Очень бы хотелось, чтобы вы, Евгений Иванович, довели до сведения императора то, что встреча должна быть сугубо конфиденциальная, без присутствия некоторых особ, которые могут, во-первых, раскрыть тайну нашего появления в этом мире, а во-вторых, попытаться вызвать у государя неприязнь к нам. Вы понимаете, о ком идет речь.

Алексеев, внимательно слушавший монолог Нины Викторовны, при последних ее словах нахмурился и пробурчал под нос весьма известное в нашем мире английское ругательство. Наша начальница сделала вид, что не поняла наместника.

– Господа, я прекрасно понимаю, что вы знакомы с расстановкой сил вокруг государя и знаете о том, кто есть кто, не хуже меня. В ваших книгах все это расписано до мелочей. Поэтому я не стану вам ничего говорить. Скажу только, что я приму все возможные и невозможные меры для того, чтобы ваше свидание с государем состоялось именно в такой обстановке, в которой бы вы хотели. Но вы поймите меня правильно – я не всесилен. И ваше положение в Санкт-Петербурге будет зависеть не только от меня. По большей части я надеюсь на благоразумие государя и его природную сдержанность. В деле с французами у него получилось сделать все наилучшим образом, и я уверен, что утечка информации в газеты произошла не по нашей вине. В меру своих сил он старается держать означенную особу вне политической сферы, и пока у него это получается не так уж плохо.

Алексеев замолчал. Мы переглянулись с Антоновой. И до этого мы понимали возможный риск для нас во время поездки в мой родной город. Но теперь, после слов наместника, нам стало ясно, что путешествие из Порт-Артура в Санкт-Петербург будет опасным и полным для нас неожиданностями. Впрочем, деваться нам было некуда – взялся за гуж, не говори, что не дюж.

Чтобы подсластить пилюлю, Алексеев, закончив с делами, мгновенно превратился в гостеприимного и хлебосольного хозяина. Матросы-стюарды быстро накрыли стол, и наместник царя на Дальнем Востоке предложил всем присутствующим выпить за успех нашей поездки.

– У меня предчувствие, господа, – сказал он, – что в Санкт-Петербурге у вас все будет хорошо и что вы сможете донести до государя всю важность вашего появления в нашем мире и полезность для России ваших знаний о будущем. Даст бог, что нашу страну минуют все те ужасы и испытания, которые произошли в вашем мире.

13 февраля 1904 года, полдень. Германская империя. Потсдам. Дворец Сан-Суси

Кайзер Вильгельм II и адмирал Альфред фон Тирпиц

Император германский и король прусский 46-летний Вильгельм II с нетерпением ждал прибытия в Сан-Суси своего 55-летнего морского министра адмирала фон Тирпица. Ему доложили, что накануне адмирал получил весьма странную шифротелеграмму от губернатора Циндао капитана цур зее Оскара фон Труппеля. Вскоре после получения этой телеграммы адмирал фон Тирпиц позвонил адъютанту кайзера и попросил у монарха срочную аудиенцию. Вильгельм насторожился, и аудиенция была предоставлена немедленно.

Ворох берлинских, венских и прочих европейских газет, лежащих на столе у кайзера, на все голоса прямо-таки завывал о следующих одно за другим поражениях японского флота. Все говорило о том, что сейчас на Дальнем Востоке происходят весьма странные события. Германская империя, набравшая силы за последние тридцать лет, уверенно вошла в тройку крупнейших мировых держав, наряду с Британией и Россией, но все же кайзеру надо быть осторожным, любое величие внезапно может обратиться в прах, как это случилось с Францией при обоих Наполеонах.

Похоже, что там, в далеких восточных морях русские как следует наподдали этим желтым обезьянам, подтвердив свою принадлежность к белой расе. Во всяком случае, об этом писали газеты всего мира. Правда, из их сообщений было трудно хоть что-то понять. Газетчики гонятся за сенсациями, но не обращают внимания на мелкие, но очень важные детали, которые необходимы при принятии решений. И, как предполагал кайзер, в послании фон Труппеля как раз были изложены все подробности того, что случилось в Чемульпо и у Порт-Артура. И эти самые подробности заставили Тирпица вскочить с места и чуть ли не бегом мчаться к нему на аудиенцию.

Адмирал прибыл точно в назначенное ему время. Он поздоровался с кайзером, после чего с разрешения Вильгельма присел за стол, положив на него большую кожаную папку с бумагами.

– Итак, ваше величество, – начал Тирпиц, огладив пышную бороду, – вчера поздно вечером я получил от губернатора Циндао капитана цур зее фон Труппеля сообщение, прочитав которое, я сразу же поспешил к вам на доклад. Как следует из этого сообщения, события, происходящие в данный момент в Желтом море, по всей видимости, вскоре полностью поменяют расклад сил, сложившийся в мире. Да, да, ваше величество, именно так.

– Ну-ка, ну-ка, дорогой адмирал, – заинтригованно сказал кайзер, присаживаясь за стол напротив Тирпица, – будьте любезны, расскажите мне подробнее о том, что же там такое удивительное происходит вокруг нашего Циндао?

Фон Тирпиц раскрыл свою папку с бумагами.

– Ваше величество, фон Труппель пишет, что события в Желтом море пошли совсем не по тому сценарию, на который рассчитывали в Лондоне и Токио. В Чемульпо японская крейсерская эскадра адмирала Уриу, вместо того чтобы без больших усилий и потерь захватить или уничтожить русский крейсер «Варяг» и канонерскую лодку «Кореец», была сама внезапно атакована неизвестными кораблями под андреевскими флагами. Они играючи уничтожили все японские крейсера и миноносцы, даже не сблизившись с ними на дистанцию прямой видимости.

– Что?! Не может быть! – воскликнул кайзер. – Да как это вообще возможно?!

– Видимо, возможно, ваше величество, – склонил голову фон Тирпиц, – капитан цур зее фон Труппель пишет, что наш агент своими глазами наблюдал за боем. Сначала без всяких видимых причин взорвался броненосный крейсер «Асама». Просто взорвался и все! Минуты через три-четыре та же участь постигла и остальные крейсера эскадры, за исключением «Чиоды» которую, впрочем, «Варяг» с «Корейцем» расстреляли самостоятельно. Ну а потом к месту событий начали подходить корабли русской эскадры, оказавшей «Варягу» помощь. По донесениям нашего агента первым был крейсер первого ранга «Адмирал Ушаков»…

– Господин адмирал, – перебил кайзер своего морского министра, – это невероятно! На Балтике у русских уже есть корабль под таким названием! Если мне память не изменяет, это броненосец береговой обороны, который, как мне известно, так и не покинул Кронштадта… Если, конечно, их корабли не научились летать по воздуху, как воздушные шары, или ездить по суше подобно новомодным авто.

– Вот, вот, ваше величество, – вздохнул адмирал фон Тирпиц, – капитан цур зее фон Труппель тоже обратил на этот факт особое внимание. Среди нас, моряков, не принято, чтобы два корабля служили в составе одного флота под одним и тем же именем. Очень странно… Но все дело в том, что этот самый русский крейсер был только первой ласточкой. Следом за ним появилась и остальная эскадра. Полтора десятка вымпелов… В том числе наш агент упоминает об огромном корабле непонятного назначения, похожем на плавучий ипподром или на плац для проведения строевых занятий. Но, ваше величество, на этом все не закончилось. Русские высадили на берег десант. И не просто десант – в бой пошли бронированные гусеничные машины, вооруженные пушками и пулеметами. К тому же они могли плавать…

– Доннер веттер! – не выдержав, опять выругался кайзер. – Адмирал, а вы уверены в душевном здоровье нашего губернатора? Ведь то, что он пишет, больше похоже на бред сумасшедшего, чем на сообщение опытного морского офицера!..

– Ваше величество, – ответил фон Тирпиц кайзеру, – я полностью уверен в трезвости ума фон Труппеля. Его слова подтверждаются сообщениями нашего военного агента в Сеуле. Он слово в слово повторяет то, что пишет в своем донесении губернатор Циндао. Русская рота в ночном бою истребила японский пехотный полк. Он пишет об этом бое, как о резне, без жалости и пощады.

– Тогда я ничего не могу понять, – растерянно сказал кайзер. – Адмирал, а вы что по этому поводу думаете?

– Я сам ничего не понимаю… – ответил фон Тирпиц. – Однако далее фон Труппель сообщает новые подробности, которые не менее фантастичны, чем предыдущие. На следующий день у Порт-Артура были полностью уничтожены главные силы японского флота. Флагманский броненосец адмирала Того «Микаса» был тяжело поврежден в бою и взят на абордаж…

Услышав это, Вильгельм II довольно кивнул головой.

– Я слышал об этом… Какой молодец, Ники! Я уже послал ему поздравительную телеграмму в Петербург. Как здорово, что русские сумели показать этим, возомнившим невесть что дикарям всю силу белого человека!

Адмирал фон Тирпиц поднял глаза на своего государя:

– Это еще не все, ваше величество. В этом бою опять приняли участие крейсера таинственной эскадры, отметившейся под Чемульпо. Именно они, а не броненосцы Тихоокеанской эскадры нанесли японцам наибольший ущерб. Сообщение об этом получено мною не через фон Труппеля, а от патриота Германии, находящегося сейчас на русской военно-морской службе. И он, и наш агент в Сеуле пишут, что это не совсем те русские, которых мы знаем, то есть это совсем не те русские…

Кайзер вскочил и начал нервно прохаживаться по кабинету. Потом, немного успокоившись, жестом дал понять адмиралу, что можно продолжить доклад.

– Ваше величество, фон Труппель приложил к своему донесению еще два документа. Первый – рапорт командира крейсера «Герта», который в качестве стационера находится в Шанхае. В нем рассказывается о том, как небольшой русский крейсер буквально разнес в клочья два крупных японских боевых корабля. Второй документ – это аналитическая записка губернатора Циндао, в которой он делится своими соображениями по поводу таинственных русских кораблях. По мнению фон Труппеля, нам необходимо без промедления установить контакт с командованием этой эскадры. Капитан цур зее хочет предоставить возможность русским свободно заходить в Циндао, закупать там продовольствие и уголь. Это будет на пользу и им и нам.

– Не могу не согласиться с фон Труппелем, – задумчиво сказал кайзер. – Пусть пошлет в Чемульпо один из наших крейсеров с умным и толковым офицером во главе. Это очень важно. Кстати, адмирал, объявите ему нашу благодарность и подумайте, какую еще награду можно будет вручить этому умному и усердному офицеру. Он блестяще справляется со своими обязанностями. А теперь я хочу услышать от вас мнение по поводу всего случившегося…

– Ваше величество, – начал фон Тирпиц, – я считаю, что если нам удастся в самом ближайшем времени заключить союз с Россией, обладающей такими чудовищными средствами ведения боевых действий, то мы станем сильнее, чем флоты Англии и Франции, вместе взятые. А на суше наши доблестные войска и без помощи России смогут разбить этих хвастливых галлов, так быстро забывших свой позор при Меце и Седане. Я говорил и еще буду говорить не раз, что наш основной противник – Британия. А Россия… Развитие принципов покойного канцлера Бисмарка, касающихся наших отношений с Россией, применительно к нынешним условиям было, по моему мнению, главным условием успешной внешней политики. Мы должны установить пункты, в которых неизменные интересы России не сталкиваются с такими же интересами Германии, и пойти России навстречу…

Кайзер, слушая своего морского министра, кивал головой, соглашаясь с его доводами.

– Адмирал, все это именно так. Но вы же знаете, что моя петербургская кузина, которая, к несчастью, является женой Ники, считает, что Россия должна ориентироваться на Англию.

– Ваше величество, я это прекрасно знаю. Не вы ли в 1903 году послали меня к царю в Петербург с деликатным посланием, которое я так и не передал адресату. А все потому, что англофильски настроенная императрица не оставляла меня наедине со своим супругом. Будущее показало, что я поступил правильно. Я не могу судить, является ли эта красивая женщина выдающейся и в духовном отношении; во всяком случае, по моим наблюдениям, она не очень беспокоилась о своей германской родине. Ведь все детство ее прошло в Лондоне, под неусыпным надзором бабки – королевы Виктории. Я сожалею сейчас о том, что не удалось предотвратить русско-японскую войну. В ней есть опасность и для нас: в случае поражения русских наша позиция в Циндао окажется аванпостной… А насчет союзников и противников… Ваше величество, я не знаю, может ли быть в мировой истории большего ослепления, чем взаимное истребление немцев и русских к вящему прославлению англосаксов… Я не вижу никакой угрозы, исходящей от Российской империи. Опасность возникла бы лишь в том случае, если бы нас отрезали от нашей заморской торговли, которой кормилось почти треть немцев…

Кайзер задумался, машинально подкручивая правой рукой свои и без того закрученные усы. Ему вспомнились вдруг слова дипломата, посла Германии в Лондоне, князя Лихновски, который говорил: «Мир с Англией возможен лишь при ограничении промышленного развития Германии, то есть предоставлении поля для деятельности англосаксам и сынам Иеговы». А германский военно-морской агент в Вашингтоне Рецман говорил: «Мы боремся в конечном итоге против англо-американо-франко-бельгийского капитала, который стремится эксплуатировать весь мир».

Так с кем быть Германии? С Англией, которая подмяла под себя половину мира и мечтает сделать то же со второй половиной, или с Россией, которая, как показали последние события, может стать сильным и верным союзником.

Кайзер принял решение.

– Адмирал, нам надо крепко подумать о том, что произошло за последние несколько дней. Я попрошу вас сообщить капитану цур зее фон Труппелю, что я согласен с его предложениями. И если русские корабли будут нуждаться в отдыхе и ремонте, Циндао должен стать тем местом, где все это им будет предоставлено. Ну а мне… мне необходимо срочно встретиться с моим русским кузеном с глазу на глаз и обсудить с ним кое-какие вопросы. Тем более что, как вы уже знаете, русские недавно поймали Францию на том, что в наших газетах назвали «политическим двоеженством». Мое дело убедить русского императора в том, что мы, немцы, «налево» не ходим. Ради такой «невесты», как Россия, я буду готов даже «развестись» с Австрией.

14 (1) февраля 1904 года, раннее утро. Талиенванский залив, 5 верст от станции Киньчжоу

Капитан Александр Васильевич Тамбовцев

В 50 верстах к северу от Порт-Артура гористый Квантунский полуостров узким перешейком соединяется с материком. С обеих сторон – воды Желтого моря. Если стать лицом к северу и смотреть в сторону России, то направо, в сторону Кореи и Японии, лежит бухта Хунуэза, а немного севернее от нее бухта Керр. Налево, на запад, в сторону Китая, – Киньчжоуский залив с его пологими берегами, широко оголяющимися в часы отлива. Сам перешеек – шириной около четырех верст. И это узкое дефиле запирается громадой горного массива Нань-Шань – Южная Гора по-китайски. С нее на много-много верст открывается незабываемый кругозор, и стоит она как часовой, преграждая путь из Южной Маньчжурии в Порт-Артур. Сама природа создала здесь передовую позицию Квантуна.

Именно в этих местах и происходила выгрузка боевой техники. На глазах у изумленного наместника и его свиты, состоявшей из пары адъютантов, капитана 1-го ранга Эбергарда и генерал-майора Кондратенко, БДК «Саратов», сминая тонкий ледок залива, ткнулся носом в глинистый берег. Широко распахнулись десантные ворота, легла на отмель грузовая аппарель. Первым, как разведчик, из недр грузового трюма появился штабной «Тигр». Следом за ним, аккуратно проворачивая огромные колеса, из трюма выехал первый БТР-80. Из-под чуть прогнувшейся аппарели брызнула во все стороны грязная вода.

Пронзительный январский ветер заставлял Алексеева и его спутников поеживаться и поднимать воротники шинелей. Его порывы трепали окладистую адмиральскую бороду и норовили сорвать с головы наместника фуражку. Ничуть не легче было и его спутникам. Но то, что они наблюдали, стоило временных неудобств.

Все здесь присутствующие были людьми военными и хорошо представляли себе значение того, что они сейчас увидели. А именно то, как на пустынный и необорудованный берег залива всего за четверть часа высадилась маленькая армия. Попробуйте заменить БТРы и грузовики на кавалерию с пехотой и артиллерией, и вы увидите всю картину высадки глазами тогдашних генералов и адмиралов. Никакой возни со шлюпками, бултыхания в холодной морской воде, никакой грязи и вязкого песка, в котором застревают пушки, зарядные ящики, фуры с имуществом… Ну а сверх этого вполне приятные бонусы, столь необходимые для ведения наступательной войны против такого островного государства, как Япония… Ну, и Британия тоже…

И уже во вторую очередь местное начальство поразила выгруженная с десантного судна техника. Многие из них уже успели познакомиться с автомобилями – «моторами», как тогда было принято их называть. Но те трескучие уродцы – настоящие гадкие утята, изготовленные в начале века в странах Европы и Америки. За сто лет они смогли превратиться в настоящих прекрасных лебедей.

Даже внешне «Тигры» вызывали уважение своей мощью и той легкостью, с которой они преодолевали мокрый песок пляжа. А БТР-80 вообще вызвал восторг у Алексеева и Кондратенко. Особенно, когда я объяснил им, что такая машина выдерживает обстрел из всех видов стрелкового оружия. Ну, и вооружение по тем временам у этой машины тоже было солидным – крупнокалиберный пулемет и еще один, обычный, винтовочного калибра. К тому же внутри бронетранспортера могло поместиться семь человек с вооружением и полной выкладкой.

И еще очень удивило наших предков то, как быстро, по-деловому происходила высадка – без обычного в таких случаях бардака. Никто не кричал и не матерился, все уверенно и без суеты делали свое дело. О том, насколько это было непривычно для людей начала ХХ века, мне шепнул по секрету капитан 1-го ранга Эбергард.

Выгрузив технику и людей, БДК «Саратов» отчалил с чувством выполненного долга, оставив на берегу залива готовую к отправке в Санкт-Петербург команду. В ее состав, кроме перечисленных ранее людей, входили журналисты телеканала «Звезда» и хирург, майор Сидякина, из госпиталя МЧС.

Ну, вот вроде и все, можно трогаться. К группе местного начальства, вместе с которой стояли и мы с полковником Антоновой, подъехал один из «Тигров». Из него вышел старший лейтенант Бесоев. Наш «спец» был подтянут и невозмутим. Четко отдав честь наместнику, он открыл дверцу автомобиля:

– Ваши высокопревосходительства, прошу садиться, колонна к походу готова…

Наместник вытащил из кармана позолоченный брегет и отщелкнул крышку:

– Двадцать три минуты, господа, это феноменально!.. Учитесь!

Тот же день. Примерно через полчаса. Железнодорожная станция Талиенван

Талиенван – небольшой поселок, на полуострове между двумя обширными бухтами. Древесная растительность здесь практически отсутствует, поэтому наши «мышки» с жандармами и казаками легко контролировали все подступы к станции. Местность под поселком ровная, но в окружности гористая, довольно красивая. Бухта у поселка мелкая, и пароходы к пристани не подходят, хотя причал и выдвинут далеко в бухту. На полверсты к югу от нас расположены три разрушенные японцами китайские батареи, защищавшие вход в заливы. Это, так сказать, эхо японо-китайской войны десятилетней давности.

Китайцы в Талиенване живут в небольших домах, состоящих из одной-двух комнат, с тонкими глиняными перегородками. Сейчас местное китайское население сидит в своих фанзах, не высовывая носа. Наместник строго-настрого приказал казакам, полицейским и жандармам следить за тем, чтобы никто из жителей Талиенвана не выходил из домов. Тех же, кто ослушается, разрешалось «лечить» от любопытства нагайками.

В Талиенване была одна местная, китайская, линия телеграфа, и, кроме того, с год назад для сообщения с Порт-Артуром гарнизонные связисты провели линии казенных телеграфа и телефона. Чтобы не произошла утечка информации о нашей военной технике, а также о тех лицах, которые отправлялись в путь в спецсоставе, жандармы отправили местных телефонистов и телеграфистов отдыхать, а сами опечатали помещения телефонной станции и телеграфа и выставили у них усиленные посты.

Как нам уже сообщили по рации, на полустанке стояли подготовленные к погрузке платформы и пассажирские вагоны. Здесь же стояли два заправленных водой и загруженных углем паровоза. Погрузка боевой техники прошла быстро. По заранее сколоченным щитам «Тигры» и БТРы заехали на грузовые эстакады, откуда по настилу зарулили на грузовые платформы. Технику надежно закрепили, после чего собрали легкие бамбуковые каркасы, поверх которых натянули сшитые боцманской командой с кораблей порт-артурской эскадры чехлы из старых парусов. Теперь со стороны стало невозможно понять, что скрывается под этими чехлами.

Наливники с дизельным топливом, и «Уралы», загруженные боеприпасами, снаряжением и ящиками с радиостанцией были таким же образом погружены и замаскированы. По команде коменданта спецсостава майора Османова паровозная бригада начала формирование эшелона. Впереди паровоза была поставлена контрольная площадка, на которой лежали запасные рельсы, шпалы и инструменты для ремонта пути. Здесь же за мешками с песком установили АГС. По бортам платформы оборудовали две пулеметные точки. Предосторожность была не лишней – по информации помощника коменданта спецсостава майора Османова, жандармского ротмистра Познанского, местные банды хунхузов заметно активизировались. О том же самом докладывали авиаразведчики с «Кузнецова», совершающие регулярные облеты Южнокитайской железной дороги. Не исключено, что они по наводке японской агентуры, где-то между Квантуном и Мукденом, попытаются напасть на наш поезд.