Текст книги "Рандеву с «Варягом»"

Александр Михайловский, Александр Харников
Рандеву с «Варягом»

Часть 1. Один день в Чемульпо

Нигде и никогда, вне времени и пространства

ГОЛОС звучал, перекатываясь в головах людей громовыми волнами.

– Службе Обеспечения Эксперимента приступить к созданию темпоральной матрицы!

– Докладывает Служба Обеспечения Эксперимента. Сканирующая линза создана, процесс обнаружения и локализации объектов запущен. – После длящейся вечность паузы, заполненной стуком метронома, ГОЛОС продолжил: – Обнаружено и локализовано шестнадцать надводных и два подводных объекта, объекты в воздухе отсутствуют. Приступаю к процессу сканирования. Десять… двадцать… пятьдесят… восемьдесят… сто… Сканирование завершено, матрица сформирована.

– Службе Обеспечения Эксперимента приступить к трассировке темпоральных узлов-реципиентов.

– Докладывает Служба Обеспечения Эксперимента. Трассировка темпоральных узлов инициирована. Первый доступный узел-реципиент – 4 января 1942 года от рождества Христова, координаты: сорок четыре дробь тридцать один в Гринвичской системе координат. Второй доступный узел-реципиент – 11 октября 1917 года, координаты пятьдесят девять дробь двадцать. Третий доступный узел-реципиент – 9 февраля 1904 года, координаты тридцать семь дробь сто двадцать пять. Четвертый доступный узел-реципиент – 5 июня 1877 года, координаты тридцать девять дробь двадцать пять… Остальные энергетически доступные темпоральные узлы-реципиенты заблокированы логическими запретами первого и второго уровней.

– Выявленные темпоральные узлы-реципиенты санкционированы, Службе Обеспечения Эксперимента приступить к процессу копирования матрицы.

– Служба Обеспечения Эксперимента к процессу копирования матрицы приступила. Первая копия – готово, копирование успешно! Вторая копия – готово, копирование успешно! – ГОЛОС хихикнул и в манере хорошо вышколенной стюардессы продолжил: – Дамы и господа, а также товарищи! Наш рейс прибыл в 1904 год, за бортом 9 февраля по григорианскому календарю, позиция – сто сорок километров восточнее порта Чемульпо. Местное время – ровно полдень. Командир корабля и экипаж прощаются с вами и просят сохранять спокойствие и мужество. О своих семьях не беспокойтесь, о них позаботятся ваши Оригиналы. – ГОЛОС посуровел. – Делайте что должно – и да свершится что суждено! Аминь!

Узел третий, день Д. 9 февраля (27 января) 1904 года. Желтое море, 140 километров западнее порта Чемульпо

Полдень. Над волнами Желтого моря медленно расползается линзообразное облако грязно-желтого тумана. Вот его стало сносить в сторону под резким и порывистым восточным ветром. Тут не было посторонних глаз, которые могли бы увидеть, как на только что пустой глади моря из тумана невесть откуда появились корабли под андреевскими флагами. Много кораблей – эскадра или даже флот…

12:01. ГКП ТАКР «Адмирал Кузнецов»

– Твою мать! – изумленно выругался контр-адмирал Ларионов, оглядываясь вокруг.

Ему было прекрасно известно и это место, и это время. Словно кто-то вложил в его голову знание об этом. Но удивляться произошедшему не было времени. Прямо сейчас в шестидесяти пяти милях отсюда крейсер «Варяг» вел свой смертный бой. Он пытался вырваться из мышеловки, пробиваясь через многократно превосходящие силы противника.

Глубоко вздохнув, контр-адмирал поднес микрофон к губам.

– В связи с переносом соединения в 1904-й год образовалось состояние войны с Японской империей, – сказал он. – Объявляю военное положение. Боевая тревога! «Москве» поднять в воздух вертолет ДРЛО. Выяснить обстановку, привязаться к ориентирам и доложить. – Ларионов стер со лба внезапно выступивший пот. – Соединению курс Ост, скорость пятнадцать узлов…

Он повернулся он к командиру авианесущего крейсера.

– Антон Иванович, – сказал он, превозмогая волнение. – МиГи в ангар, и поднимайте вертушки спецгруппы, для них сейчас основная работа будет. Да, и еще… Быстро доставьте сюда, на «Кузнецов», со «Смольного» группу Бережного, группу Антоновой, да и, пожалуй, всех журналистов. – Он задумчиво прищурился и, едва заметно вздохнув, добавил: – Дела завертываются непростые и крайне интересные… так что пусть будут под рукой.

– А может, все-таки стоит поднять дежурную пару в воздух… – попытался возразить капитан 1-го ранга Андреев.

– Нет, – отрезал контр-адмирал, – в этом году авиации противника нет. – Он как-то невесело усмехнулся и тихо добавил: – и даже не предвидится…

– Эфир чист, – будто подслушав разговор, доложил командир БЧ-4 авианесущего крейсера; голос его звенел каким-то удивленным воодушевлением. – Слышны только грозовые разряды, сиречь помехи…

– Вот видите, – кивнул контр-адмирал, – выполняйте и не сомневайтесь. Авиакрылу на такой дистанции делать нечего, а вот вертушки весьма пригодятся… Пока распорядитесь подготовить к вылету один Су-33 в комплектации разведчика. Отправим его в воздух чуть попозже, когда разберемся с местными делами.

12:05. Внешний рейд Чемульпо. Крейсер 1-го ранга Российского Императорского флота «Варяг»

Первый же японский снаряд попавший в крейсер, разрушил правое крыло переднего мостика, от чего возник пожар в штурманской рубке и были перебиты фок-ванты. На боевом посту погиб младший штурман – мичман граф Алексей фон Нирод, определявший расстояние до японских кораблей, и была полностью уничтожена дальномерная станция № 1.

В дальнейшем японские снаряды стали попадать в русский крейсер все чаще. Те снаряды, что давали недолеты, из-за чрезвычайно чутких взрывателей разрывались при ударе о воду, осыпая все вокруг тучами мелких осколков. Небронированные надстройки и шлюпки превратились в решето под этим железным дождем. Восьмидюймовый снаряд разбил шестидюймовое орудие № 3, вся орудийная прислуга погибла или получила ранения. Был тяжело ранен командир плутонга мичман Губонин, который продолжал командовать орудиями, отказываясь идти на перевязку. От разорвавшегося на палубе снаряда вспыхнули сложенные на шканцах 47-миллиметровые патроны с бездымным порохом. Горел деревянный палубный настил, а также вельбот № 1. Последующими попаданиями были подбиты шестидюймовые орудия № 8 и № 9 и 75-миллиметровое орудие № 21, 47-миллиметровые орудия № 27 и 28. Другие попадания почти снесли боевой грот-марс и уничтожили дальномерную станцию № 2. На жилой палубе возник пожар, который с трудом удавалось сдерживать. Горели матросские рундуки.

На траверзе острова Идольми попаданием восьмидюймового снаряда, выпущенного с «Асамы», на Варяге перебило бронированную трехдюймовую трубу, по которой проходил электропривод руля. Почти одновременно с этим шестидюймовый снаряд разорвался у фок-мачты. Через открытый проход в броневую рубку залетели осколки. Касательное ранение в голову, отягощенное контузией, получил командир крейсера капитан 1-го ранга Руднев. Наповал убило стоявших по обе стороны от него штаб-горниста и барабанщика. Тяжелое ранение в спину получил стоявший на штурвале рулевой старшина Снегирев, ординарца командира квартирмейстера Чибисова ранило в руку. Управление крейсером было перенесено в румпельное отделение. Но, несмотря ни на что, русский крейсер продолжает двигаться вперед.

Противник уже на траверзе. Еще немного – и… Действия русской мини-эскадры изрядно сковывает канонерская лодка «Кореец», полный ход которой не превышал одиннадцати узлов. Но русские своих не бросают – и самый быстроходный, и самый тихоходный корабли Тихоокеанской эскадры вынуждены прорываться вместе. Отдельное спасибо за это начальнику штаба Наместника Дальнего Востока контр-адмиралу Витгефту. Вот уж напланировал так напланировал!

12:12. ГКП ТАКР «Адмирал Кузнецов»

– Видим бой! – доложили с подпрыгнувшего на трехкилометровую высоту вертолета ДРЛО Ка-31. – Все как по учебнику, товарищ контр-адмирал! «Варяг» весь в огне, ведет бой. У японцев один крейсер тоже хорошо горит, остальные почти не тронуты. Шестеро против одного, товарищ контр-адмирал.

– Отставить слюни! – рявкнул Ларионов. – «Вулкан» на «Асаму» навести сможете?

– Так точно, товарищ контр-адмирал! – обрадовано воскликнул командир экипажа. – А ну-ка, Петрович, – это он сказал уже, видимо, оператору, – дай-ка нашей «Москве» целеуказание на эту стерву…

Ларионов кивнул сам себе и произнес в микрофон:

– Крейсеру «Москва» – одиночный пуск ПКР П-1000 «Вулкан», цель – броненосный крейсер «Асама».

– Товарищ контр-адмирал, а может, подойдем поближе… – попытался возразить командир Москвы капитан 1-го ранга Остапенко.

– Нет! – резко ответил тот, – там каждую секунду убивают русских людей, и этот Бен-Ладен японского разлива – главный убийца. Только ты можешь его срезать сразу и навсегда. Действуй!

– Есть уничтожить «Асаму», товарищ контр-адмирал! – ответил Остапенко и отключился.

Контр-адмирал Ларионов на секунду прикрыл глаза, размышляя: «Сметливый» выпустит по одному «Урану» по крейсерам «Нанива» и «Ниитака». «Ярослав Мудрый» – по одному пуску для «Такачихо» и «Акаси». «Ушакову» – курс на Чемульпо, обороты полные… Оказать поддержку «Варягу», действовать по обстановке. «Североморску», «Калининграду», «Шабалину», «Новочеркасску» и «Саратову» – следовать туда же. Скорость – семнадцать с половиной узлов. БДК высаживают десант. Задача десанта – уничтожить японских интервентов, и в дальнейшем выдвинуться в сторону Сеула. БПК прикрывает десантную операцию. Стационеры там всякие стоят. Если что, случайная торпеда в борт ликвидирует проблему. Вместе с ними выдвигаются «Алтай» – с задачей оказать команде Варяга помощь в борьбе за живучесть, и плавучий госпиталь «Енисей»…

Тем временем на «Москве» откинулась крышка одного из пусковых контейнеров, и оттуда со страшным грохотом вылетела сама «Госпожа Смерть» – то есть ракета П-1000 «Вулкан». За считанные секунды мчащаяся над водой пятитонная махина разогналась до скорости в два Маха. Импульсы системы целеуказания, поступающие с вертолета ДРЛО, надежно вели ее к цели.

Проводив взглядом внезапно оборвавшийся дымный след стартового ускорителя, адмирал Ларионов продолжил:

– Задача для «Сметливого» и «Ярослава Мудрого» – поиск и уничтожение японских транспортов с десантом, которые ожидают исхода боя юго-западнее Чемульпо. Скорость максимальная, действовать решительно и беспощадно. Японцы сами себе придумали эту войну. Там должна быть авизо «Чихайя», и ее тоже забывать не надо. Вспомогательные суда в сопровождении «Москвы», «Кузнецова» и подлодок следуют туда же пятнадцатиузловым ходом…

«Вулкан» несся к цели над самой водой, каждые три секунды глотая по миле. Примерно на полпути головка самонаведения устойчиво захватила цель – и душа ракеты, вложенная в нее разработчиками и заводскими инженерами, возрадовалась. Ей предложили в качестве цели не надувной макет, в просторечии именуемый «гондон», а самый настоящий боевой корабль врага, с самой настоящей шевелящейся внутри протоплазмой… Значит, все не зря! Не зря ее делали на заводе, хранили в темном и тесном контейнере. Не зря она вылетела в этот свой первый и последний полет… А раз все не зря – значит, и она постарается сделать все как надо.

9 февраля (27 января) 1904 года, 12:15. Внешний рейд Чемульпо Крейсер 1-го ранга Российского Императорского флота «Варяг»

Страшный удар в корму – и крейсер повалился на правый борт в неконтролируемой циркуляции. Все, что было не закреплено, с грохотом покатилось по палубе. «Варяг» несло навстречу японцам. Машинный телеграф был переброшен на «полный назад», но махину в пять с половиной тысяч тонн так просто было не остановить.

Контр-адмирал Уриу скомандовал поворот вправо, решив, что русский крейсер, продавая подороже свою жизнь, идет на таран. Но от того, что японцы отвернули, «Варягу» легче не стало. Расстояние сократилось почти вдвое. Попадания участились. Команда отчаянно боролась за жизнь своего корабля. Артиллеристы левого, неподбойного борта, где были исправны все орудия, готовились открыть огонь по врагу. Одно плохо: уходя от предполагаемого тарана, японские крейсера показали «Варягу» корму. Наиболее близко, кабельтовых в двадцати от него, находилось два крейсера: «Нанива», двадцатилетний ветеран японского флота, на котором держал флаг контр-адмирал Уриу, и новейший, только две недели назад вступивший в строй «Ниитака». Положение их было таково, что по «Варягу» могли стрелять только кормовые орудия. Десятью кабельтовыми дальше и немного левее находилась пара броненосных крейсеров: тяжелый «Асама», ставший родоначальником крейсеров подобного класса в просторечии называемых «асамоидами», или броненосцами третьего ранга. В кильватер «Асаме» шел первенец японского броненосного флота – старый крейсер «Чиода», уже получивший несколько снарядов с «Варяга».

Наиболее опасна для «Варяга» была двух орудийная восьмидюймовая кормовая башня «Асамы», чьи фугасные снаряды и нанесли крейсеру наибольшие повреждения. Пара легких бронепалубных крейсеров – «Акаси», тип «Сума», и «Такачихо» типа «Нанива» – находились в отдалении, кабельтовых в пятидесяти пяти. То есть в бою фактически не участвовали. Молодой и неопытный командир «Акаси» капитан 2-го ранга Миядзи Садатоки вместо правой циркуляции заложил левую. Из-за чего курс «Акаси» и «Такачихо» должен был дважды пересечься с курсом «Асамы» и «Чиоды».

Неожиданно из-под правой скулы «Асамы», с противоположной от «Варяга» стороны, беззвучно, как в немом кино, в небо взметнулся столб буро-желтого дыма. Секунду спустя там возникла стена ревущего, ярко-желтого пламени и полыхнул второй взрыв, многократно сильнее первого. Угольно-черный шимозный дым шапкой накрыл корабль почти до самой кормовой башни. Секунд через пятнадцать докатился грохот взрыва… На «Варяге» затаив дыхание наблюдали, как, обнажив перо руля и бешено вращающиеся винты, в небо задралась корма японского карманного броненосца. А потом, то, что осталось от его носовой части, ударилось о песчаное дно. «Асама» резко повалился на правый борт, и в таком положении лег на дно. Поскольку глубина бухты в этом место была меньше ширины корпуса, то левый борт на два-три метра остался над поверхностью воды. Это спасло жизнь многим членам команды.

Никто не понял, что стало причиной гибели «Асамы». Для всех сторонних наблюдателей все выглядело как самодетонация шимозных снарядов из боекомплекта носовой башни. Зная коварное свойство этой взрывчатки, можно было ожидать от нее всяких пакостей.

На самом же деле случилось вот что: противокорабельная ракета П-1000 «Вулкан» ударила свою жертву в правую скулу, между форпиком и носовой башней. Кумулятивная струя, созданная взрывом полутоны «морской смеси», как бумагу пробила бронепояс, внутренние перегородки, пороховой и снарядный погреба – и, ослабнув, дотянулась до котельного отделения. Температура в отсеках, оказавшихся на пути огненной волны, поднялась до тысячи двухсот градусов Цельсия. На «Асаме» была принята английская картузная система заряжания. Она, конечно, избавляет от стреляных гильз, но если вспыхнет порох… Вот откуда то ярко-желтое пламя, которое вырвалось в первые секунды после попадания из всех щелей в носовой части крейсера. Немного спустя инициативу поддержали шимозные снаряды в снарядном погребе. У крейсера по линии носовой башни оторвало носовую часть, и в гигантскую пробоину внутрь корпуса врывался ревущий поток воды, выгибающий переборки, словно они были сделаны не из стали, а из картона, снося при этом клинкетные двери. Дело усугублялось пятнадцатиузловым ходом, усилившим давление воды на и так ослабленные взрывом конструкции крейсера. Все – душа ракеты могла быть спокойной: она выполнила свое предназначение, сделав все наилучшим образом…

После нескольких секунд гробового молчания команда «Варяга» взревела от ярости и восторга. Вопли моряков не были похожи на традиционное «ура». Слишком велико было ожесточение боя – и люди, словно в их тела вселились души первобытных предков, диким ревом приветствовали страшную гибель врага. Раненый и контуженый капитан 1-го ранга Руднев приподнялся, опираясь на плечо своего ординарца Чибисова. Он не верил своим глазам: несколько мгновений сражения – и вот по реке времени мимо тебя «проплывает труп твоего врага».

Но ничего еще не было кончено для «Варяга». Командирами японских крейсеров теперь владела только одна мысль – отомстить! Японские бронепалубники, еще недавно стремившиеся отойти на безопасное расстояние, стали разворачиваться в сторону «Варяга». Но на самый быстрый разворот бронепалубному крейсеру надо не менее восьми минут. И этого времени у них не оказалось. «Ураны» отстали от «Вулкана» всего на три с половиной минуты… И застали японцев врасплох.

Все глаза были устремлены на «Варяг», и до первого взрыва японцы на крейсерах даже не подозревали, что их сейчас начнут убивать. Однако подлетающие «Ураны» смогли хорошо разглядеть на японских миноносцах. Эти сигарообразные снаряды с крыльями были чем-то похожи на летящие по воздуху мины Уайтхеда. Рыская в полете словно гончие, несущиеся за добычей, они навели мистический ужас на японцев. Ведь не может же созданный руками человека снаряд сам искать цель – тут явно было дело рук могучих колдунов!

Тем временем быстрые как молнии летучие демоны приближались к японским крейсерам. Командир 14-го отряда миноносцев капитан-лейтенант Сакураи в бессильной ярости сжал кулаки. Он велел стрелять по этим творениям гайдзинов из 47-миллиметровых пушек, но пока матросы бежали к орудиям, крылатые молнии просвистели мимо, не обратив внимания на такую мелочь, как 152-тонные миноносцы.

Противокорабельная крылатая ракета «Уран» имеет дальность полета до 260 километров, а также турбореактивный двигатель работающий на керосине, скорость полета 300 метров в секунду и боевую часть в 145 килограмм весом… Рассчитана она на поражение надводных кораблей до 5000 тонн водоизмещением. Самые крупные из их целей – «Нанива» и «Такачихо» – имели в полтора раза меньшее водоизмещение, 3660 тонн.

На «Варяге» открыли по приближающимся японцам беглый огонь, и поэтому не заметили подлетающих снарядов. Зато не разглядеть четырех сильных взрывов, почти одновременно громыхнувших на японских кораблях, было невозможно. Старший артиллерийский офицер «Варяга», лейтенант Зарубаев, сдвинул на затылок покрытую копотью некогда щегольскую фуражку и вытер рукавом кителя взмокший, покрытый разводами сажи лоб.

– Господа! – почти простонал он. – Я решительно ничего не понимаю – опять, как с «Асамой», с неподбойного борта?!

Крейсер «Акаси» после попадания ракеты и последовавшего за этим взрыва котлов разломился пополам почти мгновенно. Сейчас над водой торчали лишь его мачты и верхушки дымовых труб. «Наниву» «Уран» ударил под переднюю рубку. Контр-адмирал Уриу и его штаб погибли в одну секунду. А в пробоину, через которую, наверное, мог бы проехать паровоз, уже чудовищным потоком вливалась вода. На месте, где менее минуты назад был крейсер «Такачихо», сейчас плавали какие-то обломки и виднелись головы тонущих японских моряков. «Ниитака» села на грунт, и над поверхностью воды торчали две ее мачты и три трубы. Только «Чиода» продолжала приближаться к «Варягу» четырнадцатиузловым ходом.

«Кореец» лихо завершил циркуляцию, и оказался у борта «Варяга». Для «Чиоды» попытка в одиночку атаковать русские корабли превратилась в утонченный вид самоубийства. На пятнадцати кабельтовых русский огонь стал точным, а на десяти – просто убийственным. А ведь для того, чтобы выпустить в «Варяг» мины Уайтхеда, надо было подойти на расстояние пяти кабельтовых и повернуться бортом. Два выпущенных почти в упор восьмидюймовых снаряда с «Корейца» разворотили борт японского крейсера в районе бака. На «Чиоде» была сбита дымовая труба, а ее обломки упали в машинное отделение. Жирный черный угольный дым тяжелой пеленой стал расползаться по палубе, душа экипаж крейсера. Ход упал до трех-пяти узлов. Не дойдя до «Варяга» семи кабельтовых, «Чиода» стала быстро садиться носом и крениться на левый борт. Через несколько минут крейсер перевернулся.

Японские миноносцы стаей волков кружили рядом с потерявшим управление русским крейсером. Атаковать средь бела дня хоть и поврежденный, но не потерявший возможности вести огонь «Варяг» было самоубийственной затеей. К командиру 9-го отряда капитану 2-го ранга Ядзиме и к командиру 14-го отряда миноносцев капитан-лейтенанту Сакураи почти одновременно пришла в голову одна и та же мысль. Не сговариваясь, они отдали команды, и миноносцы их отрядов стали перестраиваться, чтобы, разойдясь по широкой дуге, атаковать русский крейсер одновременно со всех сторон. Хоть одна выпущенная торпеда, да попадет в цель. Но времени, чтобы осуществить этот маневр, у них уже не было.

9 февраля (27 января) 1904 года, 12:25. Внешний рейд Чемульпо Крейсер 1-го ранга Российского Императорского флота «Варяг»

Шпирон – носовой таран «Варяга» – мягко ткнулся в отмель у острова Идольми. Капитан 1-го ранга Руднев скомандовал: «Стоп-машина!» – и крейсер замер. Командир собрал вокруг себя старших офицеров.

– Вениамин Васильевич, – обратился он к своему старшему офицеру, – будьте любезны, за вами – контроль и устранение повреждений. Подводите пластырь, бейте клинья, тушите пожары. И попрошу исполнить все спешно – неизвестно, сколько времени продлится затишье.

– Будет исполнено, Всеволод Федорович, – кивнул капитан 2-го ранга Степанов. – С победой всех нас, и с чудесным избавлением! А о срочном исправлении повреждений могли бы не напоминать. Или вы меня плохо знаете?

– Знаю-знаю, Вениамин Васильевич, – кивнул Руднев, – но для порядка обязан напомнить…

Он посмотрел на старшего артиллерийского офицера лейтенанта Зарубаева.

– А вы, Сергей Валерианович, прикажите зарядить шестидюймовки сегментными снарядами. Японские миноносники нас в покое не оставят, им сейчас месть важнее жизни. Смотрите, как кружат. И хочется и колется; знают, что атака на нас днем – патентованный способ самоубийства, тем более что наш борт с разбитыми орудиями мы прикрыли островом…

– Я, Всеволод Федорович, другое заметил… – затронул Зарубаев волнующую всех тему, – все взрывы-с на японских кораблях чудесным образом произошли с неподбойного для нас борта. И даже «Асама» явно не сам взорвался, как многие говорят. Погреба у него в конце рванули, я его тогда в оба глаза наблюдал. Первый взрыв на нем – это не шимоза, и даже не кордит, да на наш пироксилин тоже не похоже. Это что-то другое… И рвануло на дальней от нас правой скуле…

– Это не могут быть гальванические или самодвижущиеся мины, – вступил в разговор старший минный офицер лейтенант Берлинг, – взрывы не подводные-с, фонтан воды не наблюдался.

– Это я и сам видел, Роберт Иванович, – кивнул лейтенант Зарубаев. – Загадка-с! Только вон, миноносники японские с той стороны что-то углядели – похоже на то, как они вели себя перед тем, как взорвались «Акаси» и «Такачихо». Там какая-то суета и стрельба, похоже, что палят в воздух…

– Господа, – прервал споры командир «Варяга», – разойдитесь по своим постам и приступите к исполнению своих обязанностей. Истина сама прояснится, так или иначе. А вы, Николай Григорьевич, – повернулся он к старшему механику Лейкову, – проверьте механическую часть. Сразу после заделки пробоин и исправления повреждений пойдем в Циндао…

Лейков кивнул.

– Хорошо, Всеволод Федорович, но должен вас предупредить, что котел № 3 сдвинулся с фундамента и дал течь. Теперь наш парадный ход – четырнадцать узлов, не более. Исправление сего повреждения возможно только в Артуре, или Владивостоке.

Услышавший этот разговор лейтенант Беренс, старший штурманский офицер «Варяга», воскликнул:

– Но почему, Всеволод Федорович?! Неужто мы не сможем дойти до Артура?

– Дойти до Артура, Евгений Андреевич, мы сможем, – ответил Руднев, – только вот сдается мне, что там мы встретим весь японский флот во главе с адмиралом Того. Не просто же так забрел сюда адмирал Уриу? Если в Циндао мы не сможем починиться в установленные международным правом сроки, то интернируемся до конца войны. Которую Россия, с Божьей Помощью, конечно же, выиграет. Оставаться в Чемульпо мы никак не можем. Если сюда на огонек заглянет хотя бы один японец, то мы не отобьемся и от такой старой галоши, как «Мацусима». Не уверен, что невидимый покровитель поможет нам еще раз…

В этот момент речь командира прервал взволнованный крик сигнальщика, висящего подобно обезьяне на обломках боевого грот-марса:

– Ваше высокоблагородие, господин капитан 1-го ранга, Всеволод Федорович! Там… Там… – матрос махал рукой в сторону открытого моря. – Летят!

Морщась от головной боли, Руднев поднял к глазам поданный ординарцем Чибисовым бинокль. Маленькие черные точки, прорезавшиеся НАД горизонтом, превратились в девять странных объектов явно рукотворного происхождения. Однако даже морской бинокль не позволял увидеть их во всех подробностях.

Лейтенант Беренс, который тоже рассматривал аппараты в бинокль, заметил:

– Всеволод Федорович, вы сочинениями господина Жюль Верна не увлекаетесь?

– Нет, а что такое, Евгений Андреевич? – спросил Руднев, опустив бинокль.

– Если бы вы их прочитали, то знали бы, на что ЭТО похоже, – ответил тот. – Есть у господина Верна романы «Робур-Завоеватель» и «Властелин Мира», где герои летали на похожих аппаратах. Да и снаряды, топящие военный корабль одним попаданием, он тоже описывал. В романе «Флаг Родины» об этом есть…

– Фантазер вы, Евгений Андреевич, – снисходительно усмехнувшись, заметил механик Лейков. – А еще у господина Жюля Верна были подводная лодка «Наутилус» и «Плавучий Остров». С инженерной точки зрения, мы сейчас только-только начали подступаться к этим задачам. О подлодках Александровского и Джевецкого пока было больше разговоров, чем дела; подводный миноносец № 113 в прошлом году спустили на воду на Балтийском заводе, но пока не ясно, что из него выйдет, а чтоб вот так свободно летать по воздуху…

– Николай Григорьевич, вы возражаете против очевидного! – отпарировал Беренс. – Вот же оно летит! И крыльями не машет, между прочим…

Тем временем неведомые аппараты подлетели поближе. Восемь из них затеяли «игру в пятнашки» с японскими миноносцами, а девятый, чуть меньший по размерам, направился к «Варягу». Команда, бросив свои дела, открыв рты, наблюдала за приближением летучего корабля. Господа офицеры в плане эмоций не выделялись из общей массы.

Наконец лейтенант Беренс, преодолев оторопь, заметил командиру нарочито будничным голосом:

– Вот, Всеволод Федорович, и ваши таинственные незнакомцы пожаловали, собственными персонами…

Приблизившийся аппарат удивлял своими очертаниями. Два больших вращающихся винта над корпусом слились в полупрозрачные круги, остекленная пилотская рубка отбрасывала яркие блики, на большом воздушном руле была нарисована красная пятиконечная звезда, и тут же рядом, на корпусе – андреевский флаг. «Наши?! Откуда?!» – пронеслись в головах невнятные мысли.

Отбрасывая вниз воздух своими винтами, странный аппарат завис над кормой «Варяга» примерно на пятисаженной высоте, отчего на палубе поднялся настоящий ураган. Придерживая руками фуражки, господа офицеры наблюдали, как сдвинулась в сторону металлическая дверь с флотским круглым иллюминатором, и на палубу «Варяга» упал тонкий линь. По нему вниз соскользнул человек в странной, но, несомненно, военной форме: пятнистая желто-зеленая куртка с погонами на плечах и множеством карманов на груди, сдвинутый на ухо такой же пятнистый берет, тельняшка в распахнутом вороте. Ловко обогнув обломки упавшего грот-марса и миновав оторопевших матросов, незнакомец приблизился к группе старших офицеров. У незнакомца оказались погоны русского образца – лейтенанта, если по-морскому, или поручика, если по-сухопутному. Безошибочно определив старшего в группе офицеров, пришелец, откозыряв, представился:

– Здравия желаю, господин капитан 1-го ранга! Старший лейтенант Войск Специального Назначения Главного Разведывательного Управления Главного Штаба Бесоев Николай Арсеньевич. В деле – позывной «Бес».

– Очень приятно, господин лейтенант… – Руднев пожал ему руку. – Капитан 1-го ранга Руднев Всеволод Федорович, командир крейсера «Варяг». – Он сделал небольшую паузу, внимательно вглядываясь в лицо визитера. – Скажите, Николай Арсеньевич, вы можете прояснить нам все произошедшее?

– Что именно – нападение японцев или то, что за ним последовало? – вопросом на вопрос ответил Бесоев.

– И то и другое, Николай Арсеньевич, – кивнул Руднев.

Господа офицеры приготовились услышать, наконец, разгадку происходящего; навострили уши и стоявшие поблизости матросы.

– Ну, с японцами все просто: они для себя решили, что Корея отлично подходит на роль их колонии. Ну, а постольку русские, которые мешают ее занять, не люди, а «западные варвары», то можно, взяв денег у других «западных варваров», англичан, построить флот и попробовать напасть на Россию при помощи хитрости и обмана. Причем, если так сложится фортуна, этим господам Кореи будет мало. Им подавай Сахалин, Камчатку, Владивосток, да и от Маньчжурии они тоже бы не отказались. Но с сегодняшнего полудня, ровно с 12:00 по Сеульскому времени в дело вступила наша эскадра, и теперь, господа офицеры, я не дам за Японскую Империю даже старого сапога. Вот так! Поподробней мы можем поговорить там, где нас не услышат посторонние, в конфиденциальной обстановке… Хотя, я полагаю, что кают-компания уничтожена японским снарядом…

– Моя каюта вроде уцелела, – с сомнением произнес Руднев, – но только места там… А, ладно! С нами пойдут лейтенант Зарубаев, лейтенант Беренс, лейтенант Берлинг… Пожалуй, хватит?

Старший лейтенант Бесоев кивнул.

– Всеволод Федорович, пригласите еще корабельного батюшку, сказал он. – В моем рассказе есть моменты, которые ему тоже будут интересны. И поручите господину Храбростину подготовить ваших раненых к передаче на плавучий госпиталь, который подойдет к Чемульпо не позднее, чем через два часа.

9 февраля (27 января) 1904 года, 12:55. Внешний рейд Чемульпо Крейсер 1-го ранга Российского Императорского флота «Варяг»

Старший лейтенант СПН ГРУ Бесоев Николай Арсеньевич

Так, кажется, все собрались… Не хватает только старшего офицера «Варяга» Степанова, который в нашей истории требовал сделать еще одну попытку прорыва. Ну да ладно, пусть занимается своими делами, ведь это его корабль, избитый по самое «не хочу».

Все смотрят на меня, но я жду.

Входит батюшка – кстати, тоже Руднев, но не брат, а, кажется, какой-то дальний родственник. Вот и все в сборе. Смотрят на меня, настороженно.

– Господа, то о чем мне придется говорить с вами, будет для вас несколько, м-м-м, скажем, неожиданно, – начал я. – Так что для лучшего взаимопонимания давайте я расскажу вам одну историю… В отличие от сочинений Жюля Верна и Герберта Уэллса, она совершенно правдива. Что поделать – действительность очень часто превосходит самые буйные фантазии. И извините меня, если где-то я буду слишком краток. Это лишь потому, что в полном виде эту историю надо рассказывать тысячу и одну ночь, а я не Шахерезада. Итак, господа офицеры? – Я обвел взглядом собравшихся.