Электронная библиотека » Александр Михайловский » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 25 октября 2021, 17:00


Автор книги: Александр Михайловский


Жанр: Историческая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

13 ноября (31 октября) 1917 года. 12:30 СЕ. Западная Балтика, залив Килер-Ферде, в 75-ти кабельтовых северо-северо-западнее Кильской бухты.

С высоты птичьего полета отряд кораблей Северного флота, спешащий ко входу в Кильский канал, был виден издали: белые, будто проведенные карандашом, кильватерные следы на серой взрыхленной поверхности моря. Возглавлял отряд большой противолодочный корабль «Североморск», следом шел эсминец «Адмирал Ушаков». Замыкали строй корабли обеспечения: танкер «Дубна» и аварийно-спасательное судно «Алтай» Фактически все они (за исключением авианесущего крейсера «Адмирал Кузнецов») приписанные в 2012 году к Северному флоту, возвращались на свою старую новую базу в Кольском заливе.

Зрелище сие, что не говори, является завораживающим для любого военного моряка, да и не только. Все, кто находился на борту вертолета, любовались эти зрелищем, разглядывая идущий полным ходом отряд через квадратные стекла иллюминаторов. Чудеса этого дня, уже, казалось, превысившие всякую допустимую меру, все никак не кончались.

А началось все шесть с половиной часов назад (ровно в восемь утра по Петроградскому времени) когда на площадку в Таврическом саду опустился прибывший с Особой Эскадры винтокрылый аппарат. И пусть к этим стрекочущим «вертушкам» жители расположенных рядом домов успели привыкнуть, но далеко не каждый мог похвастаться, что видел их вблизи. А уж тех, кто побывал внутри них, слетав куда-то по особо срочным и важным служебным делам, в Питере и вовсе были считанные единицы.

Отбывающие на Мурман господа и товарищи без нескольких минут восемь собрались у ограды Таврического сада, непроизвольно разделившись на две компании: «флотских» и «советских». В число «флотских», одетых в черные шинели, входило новое командование флотилией Ледовитого Океана: контр-адмирал Модест Иванов – командующий флотилией, кавторанг Владимир Белли – его начштаба, каперанг Алексей Петров – начальник отдела разведки и контрразведки (по новому – «особого отдела»).

Кроме этих офицеров, у Таврического сада присутствовал и неизвестно как прибившийся к этой группе никому не ведомый еще «коргард» (корабельный гардемарин) – восемнадцатилетний Сережа Колбасьев, в чьи служебные обязанности входило летописание будущего боевого пути флотилии. Не так уж и часто прирожденный моряк внутри одного человека сочетается с прирожденным писателем, чтобы мимо этого явления могли пройти самые ответственные в Советской России товарищи.

– Писатель, говорите? – спросил Сталин, разглядывая личное дело безвестного учащегося Морского кадетского корпуса и с легким хрустом сминая мундштук папиросы «Герцеговина Флор». – Писатель – это хорошо. Нам будет крайне нужна книга, излагающая нашу версию событий, происходящих сейчас на Севере. А если человек немного в чем-то ошибется, то тут мы ему поможем, поправим, укажем, какие моменты были главными, а какие нет… Это вы хорошо придумали, товарищ Ларионов… Хорошая книга в нашем деле может значить не меньше дивизии линкоров…

Вот так будущий «отец народов» приложил руку к судьбе будущего знаменитого писателя-мариниста. И первый роман «Северная заря» был написан Сергеем Адамовичем Колбасьевым как раз по горячим следам о событиях в Мурманске и Александровске зимой 1917-1918 годов.

Кроме «флотских», традиционно выдержанных и невозмутимых, замкнутых в кокон своей касты, у ограды Таврического сада собрались и товарищи в черных кожаных тужурках, принадлежащие совсем иной, новой формации. Возглавлял их двадцатисемилетний Вячеслав Скрябин, более известный по партийной кличке Молотов. Он был назначен уполномоченным ВЦИК по Мурманскому особому району – с момента прибытия его к месту назначения тот отделялся от Архангельской губернии и переходил в прямое подчинение Петрограду. То есть становился чем-то вроде губернии, а Вячеслав Михайлович – кем-то вроде губернатора. И хотя это слово считалось уже старорежимным, прозвище это к Молотову пристало надолго.

Вторым номером среди «советских» был комиссар и одновременно заместитель командующего флотилией по политической части Самохин Петр Сергеевич. Это был старый большевик и кадровый моряк, проведший на «Аскольде», казалось, половину своей жизни. Крейсер «Аскольд», этот ветеран русского флота, немало послуживший Российской империи, теперь так же, верой и правдой, послужит и Советской России. А то как же: в строю он не более пятнадцати лет, и при нормальном уходе знаменитому крейсеру еще служить и служить, в том числе и учебным кораблем, на котором молодые моряки будут учиться всем премудростям службы.

Сейчас комиссар Самохин думал про себя, уцелел его товарищ по партии и сослуживец гальванный унтер Петрухин в кровавой круговерти революционных событий или работу на флотилии придется начинать с нуля. Да и сам Петр Сергеевич никогда не думал, что снова придется вернуться на «Аскольд». Но партийное поручение – это как приказ, и хошь не хошь, а его надо выполнять.

Третьим человеком в кожаной тужурке был «товарищ Антон», сотрудник ведомства товарища Дзержинского. В прошлой своей партийной жизни Антон Иванович Рыбин занимался выявлением провокаторов охранки, засланных в партию. Кое-кого из предателей приходилось отправлять на тот свет. Грязная работа, но без нее никак. На Мурмане он должен был стать помощником и правой рукой каперанга Алексея Константиновича Петрова. Если бывшему военно-морскому агенту в Скандинавии (читай, почетному шпиону), действующему под дипломатическим прикрытием, было поручено наладить разведывательную работу на Русском Севере, то перед Антоном стояла более трудная задача. Он должен был бороться с «контрой»: казнокрадами, саботажниками, и теми, кто, прикрываясь ультрареволюционными фразами, пытался оторвать Мурман от России.

В расплодившихся как кролики ревкомах окопалось немало идейных собратьев «иудушки Троцкого». Хватало в них и обычных уголовников, которые, прикрываясь трескучей революционной фразеологией, занимались банальным грабежом. Чтобы все сразу поняли, кто в доме хозяин, Антону обещали помощь. Целая рота морских пехотинцев, дислоцированных на постоянной основе на кораблях Особого отряда, сразу по прибытии перейдет в его оперативное подчинение. Мурманск – не Питер, и такого количества прекрасно обученных бойцов вполне хватит, чтобы в случае чего вычистить город от всей нечисти – примерно так, как это произошло недавно в Петрограде. В дальнейшем перед Рыбиным была поставлена задача с помощью морпехов сформировать на Мурмане из железнодорожных рабочих и местных жителей бригаду Красной Гвардии для охраны революционного порядка.

Были у ограды Таврического сада, как водится, и провожающие: в их число, кроме адмирала Бахирева, входили друзья и сослуживцы отправляющихся в дальнее путешествие.

И вот с начавшего светлеть утреннего неба на площадку Таврического сада опустилось ревущее винтами винтокрылое чудовище. Наступил час расставания. Но сначала всем присутствующим (кроме тех, кто знал, что должно произойти) понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя от удивления. Из раскрытой двери приземлившегося винтокрылого аппарата, придерживая руками свои широкополые шляпки, вышли экс-императрица со старшими дочками, и с ними – мальчик Алеша, который год назад был известен всей России как цесаревич и наследник российского престола. Бодрый вид парнишки говорил о том, что он изрядно поправил здоровье, и теперь уже нет нужды следить за каждым его шагом. Впрочем, для отрекшихся от власти Романовых все это было уже сугубо семейным делом.

Кивнув присутствующим и аккуратно, бочком, обойдя людей в черных кожаных куртках, члены семьи бывшего императора России сели в мотор со свирепым названием «Тигр» и отправились в Гатчину, где их уже с нетерпением ожидали отец и бабка. А отбывающих зычный голос бортмеханика вертолета, привыкшего перекрикивать рев винтов, не в самом вежливом тоне пригласил «занять места согласно купленным билетам».

Когда последний пассажир, кряхтя с непривычки, устроился на жестком металлическом сиденье в салоне вертолета, с удвоенной яростью взревели двигатели – и железная птица рванулась вверх, в хмурое питерское небо. Полет на высоте полутора верст был скучен до крайности. Довольно быстро вертолет пробил нижний край облачности и погрузился в сплошное белое молоко. Противный вой моторов, тряска, ходящее ходуном под задницей сиденье… но во время службы на миноносцах моряки испытывали и не такое. Поэтому, подняв воротники шинелей, они попытались отрешиться от всего происходящего и немного вздремнуть. Почти сразу к офицерам присоединился и кондуктор Самохин, прошедший вместе с «Аскольдом» не один тихоокеанский тайфун. Хуже всего пришлось товарищам, не имевшим опыта морской службы, в частности Молотову. Но нет ничего такого, с чем не мог бы справиться бумажный пакет и молодой организм.

Кто знает, о чем думали люди, сидя во чреве гремящей железной птицы, несущейся в сплошном тумане над покрытой первым снегом землей… Точно так же, наверное, и сама Россия неслась во мгле навстречу своему неизвестному будущему.

О чем думал свежеиспеченный контр-адмирал и старый холостяк Модест Иванов, за долгие годы службы в императорском флоте повидавший дальние страны, моря и насмотревшийся на чужую жизнь и чужие нравы? Быть может, о том, что советское правительство поставило перед ним труднейшую задачу: фактически на голых скалах, в условиях заполярной тундры, создать военно-морскую базу масштаба Кронштадта и Севастополя. Работы, что говорится «начать и кончить», что ничуть не исключает ее важность и необходимость.

Все правильно: и Балтика, и Черное море в условиях развития минного дела, аэропланов и подводных лодок превращаются для кораблей первого ранга в ловушку, из которой нет выхода. Океан – вот стихия для линкоров и крейсеров. Но ни в Севастополе, ни в Кронштадте океаном даже и не пахнет. Замкнутые моря с узкими, как бутылки горлышками проливов, контролируемых Бог знает кем.

А новая база на Севере позволит обрести свободный выход в открытое море. Но это будет потом, а пока там практически ничего нет, кроме тоненькой, сделанной, что называется, на живую нитку, железнодорожной колеи, связывающей Кольский залив с центральными губерниями. И все предстоит создавать с нуля: начиная от казарм для команд и кончая доками и судоремонтным заводом, без которого флоту просто некуда деться. А тут еще эти англичане, будь они трижды неладны…

О чем думал капитан 2-го ранга Владимир Белли? Может, о той таинственной незнакомке, с которой он простился на Воскресенской набережной, не желая раскрывать ее инкогнито даже перед лучшими друзьями… Как ее звали – Ольга, Татьяна, Елена или Мария – и кто она? Так и осталось неизвестным ее имя. И что с ней стало в нашей истории, знает один только Бог. Тиф, «испанка», холера, разбои и грабежи, голод и холод первых революционных зим, бессудные казни заложников, «красный террор»…

Известно лишь, что старый моряк до конца своей долгой жизни (а умер он в возрасте девяносто шести лет) бережно хранил ее фотокарточку. Только Петроград новой реальности – куда более безопасный город, чем он был в той, нашей реальности, а кавторангу Владимиру Белли всего тридцать лет. Он молод, красив, на хорошем счету у нового начальства, и ничего еще не предрешено…

О чем думал каперанг Петров? О застрявших в ноге осколках японского фугаса (привет от микадо из 1904 года)… О бывших друзьях, которые могут оказаться злейшими врагами. О том, что и саму флотилию Ледовитого Океана, и береговые службы придется очищать от людей, некритически оценивающих участие России в Антанте и ставящих «союзнические» отношения с Англией и Францией превыше интересов самой России. А ведь есть еще банальные казнокрады, жулики и взяточники всех мастей, готовые за деньги напакостить своей стране. И если Викжель в Питере уже обезврежен, то на Мурмане еще процветает аналогичный Совжелдор, а также целый куст разного рода «революционных комитетов», унаследованных от февральской эпохи и переполненных проходимцами всех мастей. Они вносят дезорганизацию в жизнь Мурмана, и порой бывает трудно понять, глупость это, алчность лихоимца или изощренное предательство.

То, что капитан 1-го ранга успел узнать о состоянии дел на Севере, можно было охарактеризовать лишь термином «Клоака МАксима» – так в древнем Риме называли городскую канализацию. И эту клоаку ему предстояло вычистить, погрузившись в нее чуть ли не с головой. К счастью, этим заниматься будет не только он, но и «товарищ Антон» – человек, который при первой встрече произвел на него вполне приятное впечатление. Вот пусть он и возьмет на себя все эти «ревкомы», а также взяточников и жуликов, а он, каперанг Петров, займется более привычным для него делом.

Мысли Рыбина были почти в точности похожи на мысли каперанга Петрова. В условиях, когда партия декларировала переход власти в руки трудового народа и начало мирного строительства государства всеобщей справедливости, девяносто процентов бывших товарищей из соратников и попутчиков превратились в лютых врагов, ибо не умели ничего другого, кроме как разрушение всех основ.

Антон Рыбин, в числе прочих, участвовал в допросах уцелевших участников «винного мятежа», и знал, кому именно было выгодно это «разрушение основ». При этом ему открылись такие бездны предательства и порока, что человек с более слабой психикой не выдержал бы и наложил на себя руки. Провокатор все равно остается врагом пролетариата, даже если работал не на царскую охранку, а на французскую, британскую или на американскую разведку… Куда там тайнам нилусовских «Сионских мудрецов»… Антон увидел воочию, какой змеиный клубок представляли собой «птенцы Троцкого», приехавшие в Россию для разжигания «мирового пожара». Хорошо, что на них нашлись «пожарные», которые пулеметами, словно огнетушителями, загасили троцкистско-свердловскую нечисть.

Но в Мурмане все было еще впереди. И он, товарищ Рыбин, должен очистить от этой скверны Советский Север, как товарищ Дзержинский сейчас очищает Петроград и центральные губернии.

А Самохин, привалившись спиной к вибрирующему борту вертолета, думал о том, жив ли его товарищ и соратник по партии гальванный унтер Петрухин. И если цел, то именно с него и начнется все комиссарство. Сейчас, когда после побед под Моонзундом и Ригой партия большевиков перестала ассоциироваться у многих с наклеенным на нее ярлыком предателей и германских шпионов, пришла пора расширения рядов партии за счет вступление в нее сочувствующих рабочих «от станка», а также матросов, солдат, и даже офицеров. Новый этап развития партии большевиков, когда она из оппозиционной превратилась в правящую, требует от нее и новых методов работы с людьми. Попытка же увеличить численность за счет так называемых «партий-попутчиков», предпринятая летом этого года, не дала большевикам ничего, кроме новых проблем. Попутчики, они и есть попутчики, и союз с ними временный – до того самого момента, когда логика политического развития неумолимо сделает их непримиримыми врагами.

И, кажется, такой момент настал. Кто-то из новых оппозиционеров кричит об узурпации Сталиным власти, кто-то о том самом «сломе до основанья», оборонцы и сторонники революционной войны возмущаются «позорным миром», а эсеры вопят, что «Декрет о Земле» нагло украден из их партийной программы… А может, все дело в том, что эти люди умеют только разрушать, и совсем не желают строить. Это, конечно, печально, но в первую очередь для них же самих. Ибо если враг не сдается, его уничтожают. В этом Самохин был полностью согласен с товарищем Сталиным.

О чем думал товарищ Молотов после того, как справился с первыми приступами тошноты? Может, о том, что в далеком северном краю все настолько еще голо и пусто, что именно там проще всего будет попытаться построить новую жизнь, превратив Мурман в витрину социализма и новых, братских отношений между гражданами Советской России.

Во время беседы, которая состоялась вчера глубокой ночью, товарищ Сталин сказал, что все предстоит делать буквально с нуля. И царское, и Временное правительство успели лишь организовать примитивный порт, пригодный для выгрузки грузов с пароходов прямо на берег, и в авральном режиме построить одноколейную железную дорогу до Питера… Все же остальное – необходимое, чтобы Мурманск стал крупным морским и рыбным портом, центром советской Заполярья, промышленным городом – теперь предстоит сделать большевикам. Для этого надо не только удержать на месте тех рабочих и инженеров, что уже трудятся на Севере, но и привлекать к делу все новые и новые трудовые резервы. Работы не просто много, ее очень много. Но она должна быть сделана. В противном случае первое в мире государство победившего трудового народа просто сомнут окружающие его международные империалисты….

Итак, люди думали. Каждый о своем. А что им оставалось делать, когда вокруг все ревет, гремит, когда невозможно разговаривать, и снаружи не видать не зги. А железная стрекоза несется в этой мути, рассекая облачную кашу, навстречу какой-то только ей ведомой цели.

Часа через полтора нижний край облачности рассеялся, стал приподниматься, и по странному совпадению в иллюминаторах левого борта среди белых клякс на несколько минут показался порт Ревеля: корабли, причалы, и на самом горизонте – город. Но это наваждение мелькнуло и пропало, смытое очередной белесой мутью. А когда облака разошлись в следующий раз, то внизу уже были только серые седые волны зимней Балтики.

Вертолет, снижаясь, приближался к своей цели. Впереди показались серые черточки кораблей Особой эскадры, крейсировавшей примерно в шестидесяти милях южнее города Або. Тут уж всех пассажиров будто магнитом повыдирало из их кресел. Такого зрелища пропустить не хотел никто. Все они, кое-как держась на ногах от тряски, столпились за открытой дверью в пилотскую кабину, жадно вглядываясь в удивительные, ни на что не похожие боевые корабли. К одному из них – огромному, словно плавучий ипподром – и направился, постепенно снижаясь, их вертолет.

Но это был не конец пути, а только промежуточная посадка. Едва успели замереть лопасти, как после короткого знакомства с командиром этого авианесущего корабля каперангом Андреевым командование будущего Северного флота вместе со всем своим багажом отправили на борт стоящего наготове другого вертолета. Тот тут же взревел моторами и поднялся в воздух, устремившись в направлении отряда кораблей. Они сейчас подходили к славному городу Килю.

Второй этап полета, продолжавшийся вдвое дольше первого, проходил над Балтийским морем, Южной Швецией, проливом Эресунн, Данией, снова над Балтийским морем. Через четыре часа полет завершился благополучной посадкой на вертолетной площадке БПК «Североморск», что находился у входа в залив Килер Ферде. Пассажиров, одуревших за шесть с половиной часов тряски и рева и покрывших тысяча триста шестьдесят километров пути, представили командиру корабля, капитану 1-го ранга Перову. Потом их развели по каютам, ради чего пришлось «уплотнить» нескольких офицеров и мичманов.

Пройдет еще несколько часов, и отряд, согласно договоренности с германским командованием, вне всякой очереди пройдет Кильский канал и с наступлением темноты отправится на прорыв британской блокады Северного моря. Вперед, и только вперед!


14(01) ноября 1917 года. Вечер. Швеция. Стокгольм.

Майор Османов Мехмед Ибрагимович.

Наконец-то я занялся привычным делом… А именно – отправился с секретной миссией за рубеж.

За два дня до этого мне позвонил и попросил зайти начальник военной разведки генерал-майор Потапов. Сейчас он занимается обеспечением наших спецопераций. Человек знающий, прекрасный профессионал, так что работать с ним – одно удовольствие.

Зашел я к нему в кабинет – и обомлел. Рядом с Николаем Михайловичем за столом сидел человек, которого я сразу узнал, несмотря на то, что он был в штатском. Это была живая легенда, знаменитый «красный граф» – генерал-майор Алексей Алексеевич Игнатьев. Помню, как в свое время я зачитывался его книгой «Пятьдесят лет в строю». Я подался в военные разведчики во многом благодаря влиянию написанного в этих мемуарах.

– Добрый день, Мехмед Ибрагимович, – вежливо поздоровался со мной генерал Потапов, – прошу познакомиться, – тут он показал рукой в сторону своего коллеги, – генерал-майор Игнатьев.

– А вы, Алексей Алексеевич, познакомьтесь, – генерал Потапов кивнул в мою сторону, – наш коллега из будущего, майор Главного разведывательного управления Генштаба Османов Мехмед Ибрагимович.

Тот с легким любопытством посмотрел на меня. Похоже, что генерал Потапов уже поведал ему, кто мы такие и откуда взялись. Ну и пусть, мы как-то раз уже обсуждали с ним список лиц, допущенных к СГТВ – «Самой Главной Тайне Века». И «Красный граф» тоже был в этом списке. Причем тайна-то была секретом Полишинеля – невозможно долго скрывать появление из ниоткуда целой эскадры с авиагруппой и батальоном механизированного десанта на борту. Не поймут-с предки, обязательно докопаются до истины!

– Мехмед Ибрагимович, хочу предложить вам поучаствовать в одном предприятии, – сказал мне генерал Потапов. – Однако оно небезопасно. Но ваше участие в нем было бы крайне желательно.

Я, что называется, с ходу навострил уши. Похоже, русская военная разведка хочет предложить мне некий зарубежный вояж. А что, неплохо было бы куда-нибудь прокатиться, а то я что-то засиделся в тылу. Хочется настоящей работы! Ладно, послушаем…

– Задание будет заключаться в следующем, – начал Николай Михайлович, – Алексей Алексеевич завтра отправляется в Стокгольм, где встретится со своими старыми знакомыми – высшим командованием шведских вооруженных сил. По нашим – да и по вашим, кстати, сведениям – Швеция оказывает главам финских националистов большую помощь, вплоть до формирования отрядов так называемых «добровольцев», чтобы вооруженным путем оторвать Финляндию от Советской России. В вашей истории это им удалось сделать, развязав в стране гражданскую войн. На помощь финским сепаратистам тогда пришли немцы и шведы. С немцами, после подписания мирного договора с Германией, все ясно. Помощи от них уже не будет. А вот шведы…

– Все понятно, Николай Михайлович, – сказал я. – Надо отправиться в Швецию вместе с Алексеем Алексеевичем, и провести там соответствующую работу, чтобы шведские власти прекратили помощь финским сепаратистам. Без иностранной помощи финские красногвардейцы при поддержке матросов из Гельсингфорса легко покончат с этими, как их у нас называли, «белофиннами».

– Именно так, – кивнул мне генерал. – Алексей Алексеевич имеет хорошие связи в Стокгольме. В частности, он лично знаком с начальником генерального штаба Швеции, а также другими высокими чинами королевской армии. Если помните, он перед войной в течение четырех с лишним лет был русским военным агентом в скандинавских странах.

– Все ясно, – сказал я, – Алексей Алексеевич едет туда, так сказать, официально, как военный представитель нового Советского правительства. А в качестве кого туда еду я? По всей видимости, для меня будет придумана соответствующая легенда?

Генералы переглянулись, а потом Николай Михайлович сказал:

– Именно так, Мехмед Ибрагимович. С учетом вашей характерной внешности, – он усмехнулся, – мы хотим предложить вам следующую легенду. Выбудете выдавать себя за торговца оливковым маслом из Бейрута. Сейчас через Швецию сплошным потоком идет военная контрабанда. Скандинавы покупают в нейтральных или воюющих странах продовольствие, и тут же перепродают его Германии, которая до заключения мира с нами находилась в жесткой блокаде. Вот вы и будете одним из таких торговцев, что хлынули в нейтральные страны, чтобы зарабатывать на этой самой военной контрабанде большие деньги. Соответствующие документы мы вам сделаем… Надеюсь, Мехмед Ибрагимович, вы еще не забыли арабский язык? Я слышал, вы владеете им в совершенстве…

Я улыбнулся в ответ.

– Нет, не забыл, Николай Михайлович. Я говорю свободно по-арабски – так же, как по-турецки, по-немецки и по-французски. Немного знаю английский и фарси. И еще же афгани.

– Эх, Мехмед Ибрагимович, – вздохнул генерал Потапов, – вы настоящая находка для русской военной разведки. Жаль, что я не смогу уговорить адмирала Ларионова откомандировать вас в мое распоряжение. На какое имя сделать вам документы?

– Чтобы особо не ломать голову, – ответил я, – пусть документы выпишут на уважаемого Мехмеда-Хаджи из Бейрута, восточного негоцианта.

Весь следующий день у меня был полон хлопот. Я запасался необходимыми для моего ремесла девайсами, прослушал подробнейший инструктаж у Александра Васильевича Тамбовцева, переговорил с главой нашей дипломатии Чичериным. Напоследок получил добро у товарища Сталина. Кроме того, я почитал кое-что из наших материалов о работе русской разведки в Швеции и других скандинавских странах.

Перебросили же нас в Стокгольм уже протоптанным Ниной Викторовной путем. Вертолетом до «Кузнецова», оттуда – до Хандена, где нас уже ждал кузен старого знакомого Нины Викторовны, Магнуса Свенсона. До Стокгольма мы добирались с Алексеем Алексеевичем врозь, но встретились в «Гранд-Отеле», где на имя каждого из нас был уже снят номер.

Генерал Игнатьев сразу же отправился договариваться о встрече со своими старыми знакомыми, а я решил принять с дороги ванну. Но едва я разделся и залез в ванну, вошла молодая и красивая (про таких говорят – «кровь с молоком») горничная. Она вежливо поздоровалась со мной, взяла мочалку, намылила ее, и стала меня намывать меня, словно я был беспомощным младенцем. И тут я вспомнил, что в эти времена в Шведском королевстве обязанности банщиков исполняли исключительно женщины.

Помывшись, я привел себя в порядок и стал готовиться к выходу в город. Строгий черный костюм, накрахмаленная манишка (ужасная гадость), до блеска начищенные штиблеты. Пальто с белым шарфом и красная феска на голову: назвался Махмед-Хаджи – будь любезен носить.

Я спешил на важную встречу: на площади у Королевского оперного театра (того самого, в котором в 1792 году заговорщики пристрелили шведского короля Густава III) меня ждал господин Магнус Свенсон.

Дело в том, что мы с генералом Игнатьевым решили двигаться сразу по двум направлениям. Он будет обрабатывать шведских военных и придворных, я – промышленников и политиков. И с последними меня должен был свести господин Свенсон.

Ага, а вот и он сам. Я узнал его по фотографии, которую незаметно для коммерсанта сделала в свое время Нина Викторовна. Меня он тоже сразу узнал: красная феска – вещь весьма приметная, и обознаться было просто невозможно.

– Добрый день, господин Свенсон, – поздоровался я, когда коммерсант подошел ко мне, узнав меня по описанию.

– Добрый день, господин Мехмед-Хаджи, – вежливо ответил тот, приподняв над головой котелок. – Если вы не против, то давайте проедем туда, где мы сможем поговорить о том деликатном деле, с которым вы приехали в наше королевство.

– Я не против, – лаконично ответил я. – Надеюсь, что лица, которым будет интересно меня выслушать, тоже будут там присутствовать?

– Да, они уже там, – сказал Свенсон.

Он повернулся назад и махнул рукой. На площадь с одной из улочек вывернул автомобиль с никелированными спицами и кожаным складным верхом. Он остановился рядом с нами, и шофер в куртке с двумя рядами блестящих пуговиц, выйдя из машины, предупредительно открыл нам дверь.

– Садитесь, – сказал мне Свенсон.

Мы вольготно устроились на мягких кожаных сидениях. Автомобиль тронулся с места…


14(01) ноября 1917 года. Поздний вечер. Швеция. Стокгольм.

Майор Османов Мехмед Ибрагимович.

На авто, за рулем которого сидел неразговорчивый водитель, мы долго плутали по улочкам шведской столицы. Наконец машина остановилась у ворот большого особняка, окруженного высоким забором. Водитель посигналил. Ворота открылись, и мы въехали на просторную площадку перед особняком, где уже стояло несколько таких же роскошных легковых автомобилей. Похоже, что мне предстояла встреча с теми, кого во всех странах называют истеблишментом.

Свенсон, до этого сидевший рядом со мной и болтавший всякую чепуху о погоде и рыбалке, сразу стал серьезным.

– Господин Мехмед-Хаджи, – сказал он, – я попрошу вас следовать за мной. Вас уже ждут.

Я послушно пошел за своим проводником, прокручивая в уме тезисы предстоящей беседы.

В большом хорошо освещенном зале на мягких креслах, покрытых белоснежными чехлами, сидело несколько человек. Они негромко о чем-то беседовали, и мгновенно замолчали, увидев меня.

Я внимательно посмотрел на присутствующих. Некоторые были мне знакомы – по фотографиям, разумеется. Вот пожилой седовласый мужчина с запавшими глазами и аккуратной седоватой бородкой – это премьер-министр Швеции Карл Свартц. Если мне память не изменяет, он стал премьером в марте этого года, и вскоре должен уступить свою должность Нильсу Эдеру. А вон тот человек лет тридцати-тридцати пяти, в очках, одетый в смокинг – это… Вот так так! Он, определенно он…

Я поклонился этому человеку, с любопытством поглядывающему на меня. Передо мной сидел Густав-Адольф, герцог Вестерботтенский, наследник шведского престола.

– Добрый вечер, Ваше королевское высочество. Я рад, что вы соблаговолили найти время, чтобы выслушать меня.

Будущий шведский король заулыбался и кивнул мне.

– Господин Мехмед-Хаджи, – сказал он, я вижу, что вы уже догадались, кто здесь находится, поэтому давайте не будем терять время на ненужные церемонии, и сразу перейдем к делу. Мы знаем, что вы прибыли в наше королевство с поручением от нового правительства России. До нас дошли сведения, что новая власть, сумевшая достойно завершить четырехлетнюю войну с Германией, оказалась достаточно благородной, чтобы гуманно обойтись с семьей последнего русского царя. Кстати, пользуясь случаем, я попрошу вас передать небольшое послание моей супруги ее кузине, императрице Александре Федоровне.

И шведский принц протянул мне небольшой надушенный конвертик, запечатанный печатью с тремя коронами.

– Теперь о государственных делах, – продолжил он, – я полагаю, что лучше всех о них может сообщить вам господин Свартц.

«Министр государства» (так по-шведски звучала его должность) прокашлялся, посмотрел на нас исподлобья и принялся излагать мне, как я понял, официальную позицию шведского правительства на происходящие в России и вокруг нее события.

– Господин Мехмед-Хаджи, – сказал он, – мы с тревогой наблюдаем за тем, что творится в соседней с нами стране. Война, революция, свергнувшая власть царя, потом еще одна революция, беспорядки в столице вашего государства и на его окраинах. Особенно болезненно мы воспринимаем происходящее в Финляндии – стране нам не чужой, бывшей когда-то частью шведского королевства.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации