Текст книги "Алый флаг Аквилонии. Итоговая трансформация"

– Да, я тебя понимаю… – горестно вздохнув, мысленно ответила матрона клана Игла Мрака и спросила: – Скажи, Дэм, а Путь Искупления – это очень неприятно?

– Путь Искупления, – ответила та, – это когда ты делаешь что прикажут и спишь где положат, а все остальное – еда и одежда, и прочее – у тебя как у всех членов нашего общества. А если ты заболеешь, то тебя будут лечить как всех. Сама я избежала такого, ибо меня встретили как любимую дочку, но некоторые мои тетушки, названные сестры мамы Мадлен, полностью прошли эту процедуру, и остались всем довольны. Могу тебя заверить, что тебя и твоих сестер не будут заставлять делать то, что вам не свойственно, ибо тут не забивают гвозди точными приборами.

– Ну хорошо… – снова мысленно вздохнула госпожа Азалиэн, – я согласна присоединиться к вашему смешанному клану Аквилония. Так и скажи это его предводителю. А еще скажи, что мы, темные эйджел, всегда соблюдаем свои клятвы, даже если дали их под принуждением в безвыходном положении, как сейчас.

– Ты сама ему об этом скажешь, – подумала Дэм и добавила уже вслух: – Дядюшка Петрович, заберите у меня уже этот ментоскоп и заканчивайте переговоры. Госпожа Азалиэн готова принять все ваши требования и принести необходимые клятвы. А я хочу как можно скорее перестать чувствовать себя взрослой деммской дамой и превратиться обратно в девочку своих лет, которая играет со сверстниками в догонялки и залезает вместе с ними на деревья. Кроме того, я тут третий день, а из-за непрерывной дурацкой суеты так пока ничего еще не увидела. То викинги, Азраил их раздери, то эти глупые эйджел, с которыми надо возиться как с малыми детьми! Быть взрослой – это ужасно утомительно!

– Хорошо, маленькая леди, ты молодец, – с ласковым одобрением произнес Великий шаман Петрович, забирая ментоскоп. – А сейчас ты свободна, я тебя сменяю.

– Клан Игла Мрака готов принять ваши условия и принести в этом соответствующие клятвы, – мысленно произнесла госпожа Азалиэн, как только у нее сменился собеседник; она старалась быть собранной и спокойной. – Мы, темные эйджел, всегда соблюдаем достигнутые договоренности, даже если они заключены в таком безвыходном положении, как сейчас. В первую очередь я это делаю для того, чтобы вы использовали меня и дочерей по нашей основной специальности, а не посылали на поля пропалывать картошку, чего бы это ни значило.

Верховный шаман Петрович ощутил через ментоскоп высокий уровень искренности собеседницы и ответил:

– С клятвами будет даже лучше – в таком случае можно пропустить первый этап Искупления, заключающийся в тяжелом физическом труде, и сразу перейти к вашему использованию по специальности. Но об этом немного позже, а сначала – принесение нескольких клятв, которые лично через ментоскоп должна подтвердить каждая женщина-эйджел вашего клана.

– Светлые – не часть нашего клана, а сами по себе, – послала мысль матрона темных. – С ними вам надо разговаривать отдельно. Если мы летаем между звездами в своих кораблях, то они сидят на поверхности планет и занимаются всякой ерундой.

– Хорошо, – ответил Сергей Петрович, – о светлых мы тоже поговорим позже, а сейчас, госпожа Азалиэн, поклянись, что члены твоего клана Игла Мрака никогда не причинят вред Аквилонии, ее гражданам и кандидатам на гражданство, а также, что ты не допустишь, чтобы вред оказался причинен в результате вашего бездействия.

– Клянусь, – мысль темной матроны прозвучала твердо, без малейшего умственного содрогания.

– Клянись, – продолжил Верховный Прогрессор, – что отныне ты и члены твоего клана будете относиться ко всем разумным существам, без различия их видовой, расовой и национальной принадлежности, ровно и одинаково, исключительно в соответствии с их личным статусом и заслугами перед Аквилонией.

И тут матрона темных запнулась.

– Скажите, уважаемый господин Грубин… а это правило касается и горхов с сибхами? – послала она острожный вопрос.

– А кто это такие? – мысленно спросил Сергей Петрович.

– Горхи, – замялась матрона, – это вон те, большие и сильные. Они вполне разумные, только умственно ограниченные и необщительные. Мы используем их там, где нужно применить грубую силу, а еще у них хорошая память, и потому их готовят в качестве техников. Сибхи, которых на нашем малом челноке не было – напротив, маленькие и наивные, как детеныши, зато у них ловкие тонкие пальцы и легкий нрав, а потому они занимаются сборкой точных приборов и являются обслуживающим персоналом нашего корабля. И те, и другие – не члены нашего клана, а его собственность, потому что два этих вида не приспособлены к самостоятельному существованию, и отдельно от кланов темных или светлых эйджел обречены на быструю гибель.

– Это положение следует немедленно изменить, ибо в Аквилонии одно разумное существо не может владеть другим разумным существом, – прозвучала в ответ суровая мысль Председателя Правящего Сената. – Мы еще подумаем, какой личный статус может быть у представителей разумных видов с частичной дееспособностью, но никто из них не может считаться чьей-то собственностью. Таково наше условие победителей побежденным. Скорее всего, сибхи будут считаться у нас кем-то вроде подростков, которые уже могут принимать участие в общественно полезном труде, но еще не считаются полноправными гражданами, а статус горхов будет зависеть только от их старания и успехов в труде. В любом случае мы никого из них не бросим и не оставим бездомными, голыми и голодными.

– Этого вполне достаточно, – ответила госпожа Азалиэн. – Я клянусь, что члены моего клана будут относиться к темным и светлым эйджел, хумансам всех видов и расцветок, горхам и сибхам, а также к существам, именующим себя деммами, и представителям любых разумных видов, которые могут быть еще обнаружены, исключительно в соответствии с их личным статусом.

– Ваша клятва принята, – заключил Верховный шаман. – Теперь последнее условие. Клянись, что ты и члены твоего клана будете дисциплинированными, честными, храбрыми и бдительными гражданами Народной Республики Аквилония, станете строго хранить наши тайны и беспрекословно соблюдать все принятые у нас законы и правила, а также подчиняться тому, кого мы назначим вашим командиром.

– Клянусь! – подтвердила матрона клана Игла Мрака, и только потом спросила: – А какие именно правила мы должны соблюдать?

– Во-первых, – подумал Сергей Петрович, – сейчас вам предстоит пойти в место наведения телесной чистоты, именуемое баней, и хорошо помыться, потому что у нас так принято. Во-вторых – после мытья вас с медицинской целью осмотрят наши врачи. Эта процедура обязательна для всех новичков, а не только таких экзотических, как вы. В-третьих, после осмотра мы дадим вам одежду, поскольку у нас тут не принято ходить голышом. В-четвертых, вас накормят, и лишь потом, в-пятых, мы встретимся снова, чтобы решить вопрос вашей дальнейшей службы.

– Хорошо, мы выполним это, – подумала госпожа Азалиэн и спросила: – Мы знаем, что вы, хумансы, очень любите совокупляться… хотелось бы знать, какие мы должны соблюдать правила на этот счет?

– Правило простое, – ответил Верховный шаман, – от женщины у нас требуется желание, а от мужчины согласие. Любое принуждение карается смертью для виновного. Если желание все же появится, то тогда следует получить разрешение Совета Матрон, оформить постоянные отношения у служителя Великого Духа, и лишь потом приступать к совокуплениям.

– Мы никогда… – начала было транслировать мысль матрона темных.

Но предводитель хумансов бесцеремонно ее прервал:

– Никогда не говори «никогда», госпожа Азалиэн. Вы только начали внедряться в наше общество, и еще не знаете, какие устремления возникнут у вас даже в самом ближайшем будущем. Главное в этом деле, как я уже сообщал, это ваше собственное желание. Это ваше, и только ваше дело, и ничье более.

Это заявление вызвало в матроне клана Игла Мрака такую бурю противоречивых чувств, что она сразу убрала руку с ментоскопа. А ее собеседник и не возражал, ибо понимал, что процесс гуманизации эйджел (а именно этим с ними предстояло заняться в самом ближайшем будущем) не терпит суеты и торопливости. Он успел прочесть в сознании своей визави, что всю свою длинную жизнь она была вынуждена подавлять естественные желания своего женского тела, ибо в обществе кланов эйджел физическая связь между женщиной и мужчиной (неважно, хумансом или самцом эйджел) считалась не просто греховной, а прямо преступной. И вдруг ей заявляют: «Делай что пожелаешь, только соблюдай вот такие простые правила».

Впрочем, справившись с собой, госпожа Азалиэн вернула руку на ментоскоп и сообщила, что согласна и на это условие. Затем она встала, подошла к скамье, на которой сидели другие эйджел, и передала им смысл своего договора с предводителем хумансов.

После этого все закончилось довольно быстро. Первыми к верховному шаману по очереди подошли дочери темной матроны – Динал Аз и Тенил Аз. Они подтвердили соблюдение клятв своей матери и ответили шаману Петровичу на несколько чисто технических «пилотских» вопросов. Потом, без лишних обсуждений, матрона светлого клана госпожа Мирал заключила с хумансами свой договор, полностью повторявший клятвы темного клана, а ее дочери и старшая тетушка подтвердили свое согласие. Вожди пока не знали, как они будут использовать светлых, но решили, что те тоже могут однажды пригодиться. Аквилонию эти четыре худосочные дамы не объедят. Четырех горхинь, раз уж их положение в клане Игла Мрака было неравноправным, никто ни о чем не спрашивал – их просто поставили в известность о заключенном договоре и вместе с эйджел отправили мыться в баню. Даже для светлых эйджел, выглядящих чистоплотнее своих темных товарок, эта процедура явно была не лишней. Напоследок Верховный шаман еще раз пообщался с Дэм через ментоскоп, после чего сказал, что вот теперь она снова может позволить себе стать обыкновенным непоседливым бесенком, играть со сверстниками в прятки и догонялки и лазить на деревья.

Полчаса спустя, там же.

Поняв, что все уже закончилось, народ стал расходиться. При этом Марина Витальевна, доктор Блохин и подполковник Легков убыли для проведения первичного медицинского осмотра эйджел, забрав с собой миелофон, то есть ментоскоп. Шутка ли: им первым предстояло обследовать хоть и очень человекообразные, но все равно внеземные формы жизни. На месте остались только Сергей Петрович Грубин, Андрей Викторович Орлов, отец Бонифаций, Сергей-младший, военные летчики майор Александр Бояринцев и майор Евгений Агеев, капитан морской пехоты Василий Гаврилов и адмирал Никифор Толбузин.

– Итак, товарищи, – сказал главный охотник, – вот мы допились, то есть дожились, и до инопланетян… Интересно, кого еще Посредник пришлет на наши бедные головы?

– Ты не прав, Андрей, – возразил Верховный шаман, – я выяснил, что наши новые «гости» – это не пришельцы из других времен, попавшие под заброс Посредника, а чисто местное явление. И хоть нам может показаться, что в космосе сбиться с пути легче всего, меня заверили, что ничего подобного не было, потому что их корабль, выходя из межзвездных прыжков, ни разу не обнаружил изменения положения ключевых звезд-сверхгигантов, используемых в качестве ориентиров при дальней космической навигации. И даже положение планет внутри солнечной системы – так сказать, секундная стрелка на космических часах – полностью соответствует данным их лоции, поэтому инопланетянки, называющие себя эйджел, твердо уверены, что находятся в родном для себя временном слое-реальности.

– А вот это гораздо хуже, – уверенно произнес главный военный вождь, – заброс – это разовая акция, а вот от местного явления стоит ждать повторных банкетов, быть может, даже более крупными силами, а мы даже от этого набега едва отбились – исключительно благодаря снайперской меткости артиллеристов и находчивости малышки Дэм.

– Это вполне реальная опасность, – согласился Сергей Петрович, – но такой повторный набег не может случиться завтра или послезавтра. Инспекционные визиты с целью проверить Землю, именуемую у эйджел «планетой-прародительницей», на признаки незаконной поселенческой деятельности случаются примерно раз в столетие, и мы три года назад подгадали как раз под один из них. Исчезновение команды инспекторов сначала не вызовет у Совета Кланов эйджел большой тревоги. Поскольку живут они долго и мыслят масштабами столетий, то следующую проверку могут снарядить лет через десять-двадцать. Мало ли что могло случиться: космос велик и опасен, а корабль у госпожи Азалиэн был очень старый, на грани полного физического износа. Но в любом случае для космической цивилизации, обитающей в соседнем рукаве галактики, мы преступники, нарушившие их правило сохранять Землю в полной неприкосновенности, и этот факт следует иметь в виду. За право жить на этой планете Аквилонии придется воевать с цивилизацией, превосходящей нас по уровню развития на порядок или два.

– Дэм считает, – поспешил добавить Сергей-младший, – что в следующий раз к нам явится не нищета с палками и в заштопанных трусах, а девки посерьезнее – как минимум, с бейсбольными битами и во вратарских доспехах, и против них не будут плясать наши сегодняшние трофеи. А потому Посредник, если не хочет увидеть крушение своего замысла, должен прислать нам по-настоящему весомую помощь в том же калибре, что и угроза.

– Посредник нам ничего не должен, – вздохнув, ответил Верховный шаман. – Прежде чем мы сможем рассчитывать хоть на какую-нибудь помощь с Его стороны, необходимо самостоятельно приложить к своему спасению все возможные усилия, а не сидеть на попе ровно и ждать подмоги. Поэтому Путь Искупления для эйджел темного клана Игла Мрака будет очень коротким, фактически включая в себя только последний этап. К этому обязывают как принесенные ими клятвы, так и необходимость как можно скорее освоить их технику. А теперь самое главное в текущий момент. Их челнок-шаттл, подбитый нашими артиллеристами, полностью исправен, только находится в положении, исключающем взлет. Если жука или черепаху перевернуть на спину, то они уже никуда не побегут – точно так же и с подобными летательными аппаратами, которым для взлета необходимо иметь нормальную ориентацию в пространстве. Андрей, ну ты меня понял: деревья, между которыми застрял их шаттл, необходимо срубить, а саму эту штуковину при помощи рычагов, талей и такой-то матери перевернуть в горизонтальное положение. Меня заверили, что, несмотря на свои довольно солидные размеры, летательный аппарат очень легкий и прочный, и именно поэтому прямые попадания снарядов могли кувыркать его в воздухе, но даже в самой малой степени не повредили обшивку.

– Хорошо, Петрович, мы это сделаем, – ответил главные военный вождь. – Что еще?

То подумал и сказал:

– Еще необходимо решить организационный вопрос. По типичному штатному расписанию темных эйджел, экипаж шаттла состоит из двух пилотов и тактика, выполняющего, помимо всего прочего, обязанности штурмана и командира. Теперь обязанности тактика-штурмана и командира разделяются. Если первую должность по-прежнему будет занимать темная эйджел (ибо она приспособлена к этим обязанностям на генетическом уровне), то командиром может быть только один из нас, настоящих людей. Кандидатура тут понятна и однозначна. Поскольку товарищ Бояринцев уже занял должность первого помощника на барке, то командиром шаттла я предлагаю назначить пока находящегося в резерве майора Агеева. Надеюсь, возражений не будет?

– Повезло тебе, Евгений Александрович, – вздохнул Бояринцев, – снова будешь летать, хоть и не за штурвалом… А нам останется только ходить по морю да глядеть в небо с завистью.

– Да и тебе грех жаловаться, Александр Яковлевич, – весело отозвался чрезвычайно довольный майор Агеев. – Ты у нас теперь семейный человек, можно даже сказать, многоженец – отправляешься с молодыми женами в свадебное морское путешествие. Морские пляжи в Порт-Тарифе, насколько я помню, очень даже ничего…

Бояринцев намеревался было ответить не менее язвительно, поскольку увидел некоторую насмешку в словах товарища, но Андрей Викторович прервал перепалку в самом зародыше.

– Брэк, товарищи! – резко сказал он. – Только ссор между своими нам сейчас и не хватало. Кстати, товарищ Агеев, мне известно, что у вас тоже была возможность стать семейным человеком, только вы от нее неблагоразумно отказались.

– Отказался, – вздохнул тот, – и, как мне кажется, вполне благоразумно. Эти девицы-претендентки годятся мне как минимум в дочери, да и куда мне еще семью, раз нет ни кола, ни двора, и кругом одно сплошное казарменное положение… А вот Александра Яковлевича, это, как я вижу, не смутило, и теперь он, как султан, при пяти молоденьких женах.

– До более-менее солидных лет по известным вам причинам тут прежде мало кто доживал, – сухо Верховный шаман. – Двадцать пять лет, по местным понятиям, это уже старушка, а незамужняя бобылка в восемнадцать лет – уже перестарок. Так что других невест, Евгений Александрович, у нас для вас нет, да и казарменное положение скоро закончится, а вот крепкая семья останется при вас навсегда. Так что подумайте хорошенько над своим поведением и не пренебрегайте девушками, которые решили подарить вам свою любовь. Ведь у них это искренне, от души.

– Ладно, Сергей Петрович, я хорошенько подумаю над вашими словами, – сказал майор Агеев и, прикусив губу, добавил: – А Александра Яковлевича я прошу меня простить за необдуманно сказанную глупость. Сам не знаю, что на меня нашло.

– Да, ладно, Евгений Александрович, с кем не бывает, – махнул тот рукой. – Как говорит младший прогрессор Серега, проехали. Да и вообще, ты у нас счастливчик, в космос еще слетаешь, как Гагарин…

– Что касается морских пляжей Порт-Тарифы, – добавил шаман Петрович, – должен сказать, что после завершения организационных мероприятий шаттл тоже будет направлен к контейнеровозу. Гораздо проще к месту погрузки перетаскивать шаттлом на внешней подвеске целые контейнеры, чем перевозить их содержимое к берегу в лошадиных вьюках и на запряженных ослами тележках. Поэтому погрузку животных на борт необходимо прекратить, а тех, что уже загружены, вернуть обратно на берег. Думаю, до вечера вы с этим управитесь.

– Сергей Петрович, а эти эйджел – они вообще люди или как? – осторожно спросил адмирал Толбузин, задумчиво почесывая подбородок. – А то от их вида берут меня определенные сомнения…

– Ну как вам сказать, Никифор Васильевич, – пожал тот плечами, – после умственного общения с ними я сделал вывод, что каждая отдельно взятая эйджел может быть безусловно признана человеком, несмотря на свой несколько устрашающий внешний вид. Это, так сказать, научный факт. Другой научный факт заключается в том, что всю цивилизацию эйджел в целом человеческой считать нельзя. Чужды они нам, как какое-нибудь сообщество хищных разумных муравьев. Впрочем, нет, не так. Я бы назвал ее цивилизацией дикарей, которых подвергли насекомизации.

– Но это же абсурд, Сергей Петрович! – воскликнул Толбузин. – Дикари не создают цивилизаций! И, кстати, что значит «подвергли насекомизации»? Я вас не понимаю.

– Начнем с того, Никифор Васильевич, – учительским тоном произнес Сергей Петрович, – что маленькая леди Дэм, которая по части умственного общения гораздо опытнее всех нас, вскрыла сознание госпожи Азалиэн будто банку с консервированными огурцами, и выявила всю историческую и социальную подноготную эйджел, ибо ее взбесили зазнайские мысли темной матроны о своей «космической цивилизации». Эта девочка – большой молодец, и Серега может гордиться такой приемной дочерью, а я горжусь Серегой как своим учеником.

– Спасибо, Сергей Петрович, за признание моих скромных заслуг, – сказал Сергей-младший. – Но я всего лишь думал, как в том или ином случае поступите вы с Андреем Викторовичем, и старался делать точно так же. А теперь расскажите нам, что Дэм удалось узнать про цивилизацию эйджел – мы все в величайшем ожидании и нетерпении.

– Эйджел, – начал тот, – обитают в соседнем рукаве Галактики, а это очень и очень далеко отсюда, даже по космическим меркам. И в то же время они называют планетой-прародительницей нашу родную Землю, что означает, что их предки не развились в естественных условиях иной планеты из начальных неразумных форм, а примерно за шестьдесят тысяч лет до этого момента были похищены с нашей общей родины существом, в их мифологии проходящим под именем Древний. Этот, с позволения сказать, «благодетель», стащивший прямо из лаборатории Господа не до конца завершенный будущий венец Творения, решил, что он сможет его улучшить, превратив первобытных дикарей в космическую расу. Ему удалось дать эйджел долгую жизнь, улучшить их умственные способности, а также приспособить темную разновидность к существованию в условиях космических полетов. Поскольку, по его замыслу, будущий человек космический должен был заниматься только мыслительной деятельностью, Древний симбиотически присоединил к создаваемой космической цивилизации два специализированных сервисных вида: горхов – для тяжелых и технических работ, и сибх – в качестве личных слуг эйджел. Помимо этого фактора, роднящего их с высокоорганизованными насекомыми, в чьих гнездах особи различного назначения – солдаты, рабочие, обслуживающий персонал, матки и племенной молодняк – отличаются формой и размерами, в социальной структуре эйджел присутствуют и другие подобные явления. В частности, их кланы состоят исключительно из близких родственников по женской линии: дочерей, сестер и тетушек; размножается в клане только матрона, а самцы служат лишь источником генов для появления на свет новых поколений. По достижении физиологической зрелости их укладывают в так называемый сохраняющий сон и начинают «доить» с целью обмена спермой с другими кланами, ибо иное приведет к быстрому вырождению. При этом обычные отношения между мужчиной и женщиной у эйджел строжайше запрещены и считаются преступными.

– Но это же нетерпимая мерзость! – воскликнул адмирал Толбузин. – И вы, Сергей Петрович, об этом так спокойно говорите?

– Да, мерзость, Никифор Васильевич, – подтвердил председатель Правящего Сената Аквилонии, – но виновны в ней не эйджел, а тот самый Древний, устроивший их цивилизацию в соответствии со своими представлениями о прекрасном. Помимо всего прочего, цивилизация эйджел не предусматривает существования государства ни на местном, ни на глобальном уровне, а так называемый Совет Кланов аморфен, как какое-нибудь облако в штанах, и не обладает ни малейшей реальной властью. Подобно местным дикарям, каждая семья-клан сама по себе и руководствуется только собственными интересами и договорными отношениями с другими кланами. Если соответствующие соглашения имеются, то кланы эйджел сотрудничают, а если их нет, то враждуют насмерть или, как минимум, относятся друг к другу безразлично. Никто не бросится искать пропавший корабль клана Игла Мрака, потому что всем прочим он неинтересен. Но есть у них и те качества, которые нам непременно понравятся. Во-первых, соглашения, если они все же заключены, соблюдаются эйджел, особенно темными, с фанатической преданностью, и прервать их может только гибель клана или его капитуляция перед лицом превосходящего врага. Не истребив пленных и не обратив их в рабство (как это обычно бывает между победителями и побежденными среди эйджел), а позволив принести клятвы на верность, мы обрели даже не союзников, а преданных сограждан, готовых служить Аквилонии и меняться уже в соответствии с нашими представлениями о прекрасном. Во-вторых, эйджел – что светлые, что темные – не приемлют ни частной, ни даже личной собственности. Все, что у них имеется – корабли и поместья со всем их содержимым – является коллективной собственностью клана, матрона которого живет в точно таких же условиях, как рядовые члены, ест то же самое и в том же количестве. На этом у меня, пожалуй, все, дальнейшее будет ясно по ходу действий, ведь эйджел еще предстоит выучить русский язык, чтобы при общении с ними нам не пришлось прибегать к весьма неудобной помощи ментоскопа.

– Да, – сказал отец Бонифаций, – вы прав. Наш долг перед Творец – воспитать из этот эйджел настоящий человек, открыть перед ним истина и объятий братский любовь. Я так думай. Аминь.

– Ну вот, – сказал Сергей Петрович, – Рим, то есть падре Бонифаций, высказался, а значит, дальнейшие дискуссии бессмысленны, и пора браться за работу.

12 июля 3-го года Миссии. Пятница. Поздний вечер. Первый этаж, правая столовая Большого Дома. Совет вождей.

Чисто вымытые, одетые, с прическами «шишка на макушке», которые обычно ради удобства носят «волчицы», обе матроны эйджел выглядели теперь более человекообразно, чем в своем исходном виде. Чтобы они понимали, о чем говорят присутствующие, между ними села леди Ляля, держа на правой ладони ментоскоп, а это двое положили на него свои руки – лилейно-белую и угольно-черную.

За несколько часов, что прошли с момента их пленения и обращения, они уже успели узнать, что группа хумансов, принявшая их к себе, изнутри оказалось гораздо больше похожей на общество эйджел, чем казалось с первого взгляда. Молодая самка по имени Ляля, что сейчас сидит между ними – это матрона высокого ранга, возглавляющая клан из восьми самок, связанных не кровным, а названным родством, и одного самца – того самого предводителя хумансов, что поставляет этим самкам генетический материал для размножения. Прикосновение к мыслям матроны хумансов дало самкам эйджел больше пищи для размышлений, чем все мысленные объяснения ее генетического партнера. Понятно же, что если самец в клане принят со стороны и не является прямым родственником самок[2]2
  это матрон эйджел посетили мысли о матрилокальной семье, когда мужчина входит в семью к женщине, а не наоборот, как обычно происходит у народов индоевропейской группы.


[Закрыть], то отпадает необходимость и в сохраняющем сне, и в ужасной суете с обменом генетического материала, и, собственно, в запрете на прямые половые отношения.

Правда, хорошенько поразмыслив, обе матроны поняли, что там, дома, среди других эйджел, подобное новаторство было бы с ходу отвергнуто, ибо прямо противоречит заветам Древнего, вытащившего их расу к звездам и прописавшего для нее основные установления. Пожалуй, за такое предложение их не только подвергли бы всеобщему остракизму, но и приговорили бы к немедленному физическому уничтожению, дабы не вводить в смущение неокрепшие умы. Впрочем, Совет Кланов очень далеко от планеты-прародительницы, и представляет собой только предполагаемую угрозу; а главные в этом месте – как раз хумансы, не мыслящие своей жизни без совокуплений. В те моменты, когда взгляд матроны Ляли направлен на ее самца, по мыслям этой самки пробегает рябь сладостных воспоминаний о прошлых физических контактах, и от них обеих эйджел тоже охватывает приятное томление. Ведь не зря предводитель хумансов сказал госпоже Азалиэн: «Никогда не говори никогда».

Тем временем в помещение, обычно предназначенное для совместных приемов пищи, заходят другие хумансы, и самка Ляля мысленно передает свое узнавание матронам эйджел. И тут госпожу Азалиэн и госпожу Мирал пронзает понимание того, насколько сложно внутренне устройство здешнего общества. Помимо главной группы хумансов-Основателей, прибывшей из одного довольно продвинутого временного слоя-реальности, здесь есть и другие, присоединившиеся к ней уже по ходу этого грандиозного эксперимента. От перекрещивающихся в воздухе нитей социальных связей у обеих матрон буквально рябит в глазах. Сложность этой социальной конструкции для кланов эйджел немыслимая, и от одного ее вида любая матрона готова запрыгнуть на потолок, при этом Ляля передала им знание того, что, хоть многие из этих хумансов происходят из гораздо более архаичных временных слоев, но сейчас они уже совсем не те, кем были прежде. Подтвердились слова маленькой самки Дэм о том, что местные хумансы самостоятельно карабкаются к вершинам цивилизации изо всех сил, и в этом их главное отличие от эйджел, застывших в самодовольном высокомерии от успехов, достигнутых чужими усилиями. Неудивительно, что эта конструкция с легкостью включила в себя юную представительницу народа деммов (вот она, сидит сейчас рядом со своим приемным дядей), а теперь готова принять и переварить сразу два клана эйджел.

В помещение входят три последних хуманса: тот самый предводитель воинов, что возглавлял осаду подбитого челнока, и еще двое. По внешнему виду предводителя можно сделать вывод, что он очень доволен собой и помощниками, отчего обе матроны эйджел понимают, что сейчас тут прозвучат все самые важные слова. И они не ошиблись.

– Все, – сказал главный военный вождь, – мы сделали это. Аппарат стоит на ровном киле. Особая благодарность товарищам Гаю Юнию и Арно де Ланвенжену. Это их люди сделали так, что ничего не стукнуло, ни брякнуло, а все опустилось как пушинка. Удивительно прочная и легкая штука: любой земной аппарат разбился бы в лепешку или был бы тяжело поврежден; на этом же после двух попаданий и падения не видно ни вмятины, ни царапины.

– Госпожа Азалиэн хочет сказать, – произнесла леди Ляля, – что тританиум, из которого сделан корпус малого челнока, действительно обладает одновременно и чрезвычайной прочностью, и легкостью. Теперь, когда он снова может летать, она хотела бы решить вопрос воссоединения ее клана. Ее младшие, недееспособные, дочери Тутан Аз и Мамал Аз слишком долго находятся не под присмотром старших. Также надо спустить сюда саркофаг с находящимся в сохраняющем сне самцом, а также всех оставшихся малых: горхов и сибх. Еще она хочет знать, что делать с Геон: оставить в бодрствующем состоянии или погрузить в сон ради экономии ее жизненного ресурса.

– А кто такая Геон, и почему ее тоже нельзя спустить вниз? – спросил Верховный шаман.

– Геон – это сам их корабль, – перевела его супруга мысль темной матроны, – точнее, его живой мозг, управляющий всеми устройствами и механизмами как своим телом. Геон очень стара, значительно старше госпожи Азалиэн, и потому ее жизненный ресурс очень ограничен. А еще старушка наверняка сильно волнуется, ведь, отправляясь на поверхность планеты, хозяева отключили ей все силовые приводы, оставив только самые маломощные для безопасного маневрирования на орбите, после чего пропали бесследно.

Сделав паузу, леди Ляля добавила уже от себя:

– Не делайте кислых лиц, товарищи. Такой обычай – использовать живые мозги вместо бортовых компьютеров – эйджел привил этот дурацкий Древний, создавший всю их цивилизацию. Ну насекомый ведь придурок, что с него возьмешь?

– Действительно, – сказал Сергей Петрович, – имея дело с эйджел, следует помнить, что, как истинные космические дикари, они, даже творя величайшие мерзости, не ведают о том, как это плохо, так что сейчас нам не в чем их упрекнуть. Мы же не упрекаем местных дикарей, находящихся на том же уровне социального развития, за то, что они изгоняют в лес ненужных им женщин и детей. Нет, мы предпринимаем все возможное для того, чтобы спасти жизни несчастных, усиливаем при этом себя, но никого не упрекаем и не благодарим. Альтернативой такому подходу может быть только раздача местным кланам «гуманитарного» продовольствия, что вызовет в них иждивенческие настроение страшной силы и похоронит наш проект «Аквилония» на корню.