Текст книги "Заговор"

– Таким образом, мой коллега проявил интерес к записям, совпадающим по времени и месту с убийством двух оперуполномоченных полиции. Что естественно сделало подозреваемым если не его самого, то его заказчика точно. По этому поводу уже предприняты действия, на сервере моего коллеги думаю уже лежит электронная переписка с неким заказчиком, который в онлайне обратился в фирму моего товарища с просьбой собрать видео записи и даже оплатил счет. Разумеется, ни электронный адрес, ни банк плательщика ни к кому не приведут, это тупик. То есть для моего товарища риски сведены к практически нулю, к нему обратился некто, оплатил заказ, он заказ отработал. Но я все это рассказываю тут на совете, чтобы вы знали, что в связи с этим делом я, а значит и все силовое крыло «Максима», уже «должны» моему коллеге услугу.

– А кто эти полицейские, убитые в кафе? – Ни к кому конкретному не обращаясь спросил Семен Панов. – У нас уже есть их личные дела, может они где с нами пересекались?

– Да, как только я узнал про убийство, я запросил информацию у наших людей в МВД. Теперь скрывать свой интерес к делу нам нет смысла. Полиция сто процентов уже изучает все записи с камер. И вероятно они скоро узнают, что Макс был в кафе, причем провел внутри вместе с полицейскими некоторое время. Поэтому думаю, что скоро они придут к нам, – отвечая на реплику Семена продолжал Руслан. – Наши адвокаты уже на низком старте, как только кому-либо из нас поступит звонок из полиции, Макс, вероятнее всего будут звонить или тебе, или Сереж, тебе, так вот как только с вами свяжутся – нужно ехать в полицию, но только вместе с законниками.

– Я не поеду в полицию, пока они не пришлют повестку. Пусть наши адвокаты свяжутся с МВД и пояснят, что да, я был в кафе, да, пил кофе, ходил в туалет, поэтому был в подсобке. Но разумеется никакого отношения к убийству не имею, узнал о нем из новостей, или Рус, откуда я мог об этом узнать, так вот, я откуда-то узнал о происшествии и готов дать любые разъяснения. Через адвокатов, не лично.

– Ты понимаешь, что кроме твоих отпечатков на месте преступления, на трупах будут еще и твои телефон и карта, вещи с твоими отпечатками. Поэтому ты, как человек, кто последним общался с убитыми, будешь под максимальным подозрением.

– Руслан, я все это уже давно просчитал, не переживай. Только ты же говорил, что полицейских зарезали, а я в этом кафе даже пирог чайной ложечкой ел. Так что улик против меня нет. Телефон и карту я мог просто потерять. Может унитаз у них там не удачный. Кстати, уточни как выглядит туалет, пусть тебе фото пришлют, глупо на такой мелочи вопросы вызвать, может у них там генуэзская чаша или вообще только писсуар… И по официантке есть что? Ты вроде час давал своим людям на найти ее.

– Да, официантку нашли в больнице, с ней все нормально, ей сотряс поставили и трещину в ребре, видно этот урод ее сильно ударил и не раз. Но сейчас ее наши люди уже из больнички вывезли в гостиницу и там снимают показания, мне протокол пришлют.

– То есть мы сейчас ждем файлы на полицейских и результаты допроса официантки, верно? – задал вопрос Семен Панов.

– Да, мне пришлют два отчета, по операм и по опросу официантки, – подтвердил Руслан.

– Может тогда сейчас отставим на некоторое время эту тему, покрутим ее когда посмотрим файлы, что скажешь шеф? – Семен посмотрел на меня. – Тем более, если я правильно понимаю, мы пока еще не уверены, что все это происшествие имеет прямое отношение к Максиму Александровичу. Я хочу сказать, пока что я вижу картину такой, что ты шеф просто случайно оказался свидетелем некоего события, в котором тебя опять же случайно приняли не за статиста, а за действующее лицо. Пока я не вижу никаких рисков не то, что для конторы, но даже повода для беспокойства о возможных тратах времени для Максима. Мне кажется встречей адвокатов с органами все и закончится.

– В принципе, это пока максимально вероятный исход, который я, так же как и Семен, вижу из всех вводных, – я посмотрел на всех по очереди, – но я все же не исключаю вероятности того, что сегодняшние события повлекут некоторые более серьезные последствия, чем встреча адвокатов с полицией. Но сейчас нет смысла гадать, ждем отчеты Руслановых спецов. Если на вскидку других идей нет – давайте, раз уж собрались, про московскую встречу пообщаемся, там все ровно, но кое-какие изменения во вводных все же есть.

Следующие минут двадцать я рассказывал совету о доп выплатах, на которые подписался по футбольному контракту.

Я практически закончил свой рассказ, когда Руслан Дзантиев подал знак, что получил ожидаемые нами файлы.

– Давайте я сразу на телевизор выведу, – сказал Руслан, крутя в руках телефон, – где-то тут должна быть карточка с паролем WiFi, чтобы я к телеку прицепился.

Через пару минут на экране телевизора отразился экран телефона Руслана. Пара движений и вместо рабочего стола смартфона на экране появился скан личного дела первого полицейского.

– Тааааак, а ну ка давай второго, – я ошеломленно смотрел на личное дело старшего лейтенанта.

– Вот второй, капитан, – Руслан вывел на экран скан второго личного дела.

– Старлей и капитан, ну это еще ладно, – я удивленно смотрел на экран телевизора, – но восемьдесят восьмой и восемьдесят девятый года рождения… А ну ка, фото есть?

– Точно, Макс, ты же говорил, им лет по сорок, – Сергей так же удивленно смотрел на экран телевизора.

Руслан перешел в почту и открыл следующее вложение, на экране телевизора появились две фотографии, два молодых человека в полицейской форме, без фуражек, смотрели на нас.

– Вот фото двух зарезанных сегодня в кафе полицейских, – сказал Руслан.

– Все страньше и страньше, – только и смог сказать я, – я этих парней впервые вижу, это не мои визави, в кафе были другие люди.

– Шеф, ты уверен? Это фото из личного дела, скорее всего, они не супер свежие и ты сам говорил, мужики явно за здоровьем не следят, может ты ошибаешься?

– Я конечно могу ошибиться в возрасте женщины, но лет на пять, не больше. А тут явно не про лифтинги, филеры и подтяжки история, а очень даже наоборот. Я общался с минимум сорокалетними мужиками, а тут тридцатилетние. И комплекция совершенно другая, нет, это точно не они. Ну что джентльмены, есть идеи, в какой театр абсурда я нам всем купил билеты?

В комнате висела тишина. Только у Руслана телефон продолжал вибрировать тихим шорохом отмечая прием очередных сообщений.

– А вот и первичные показания нашей официантки приехали, – сообщил Рус и вывел на экран картинку с печатным текстом.

Пару минут мы все читали.

– Руслан Викторович, ты это тоже видишь? – Я думал, что уже ничему не удивлюсь в этой истории, но нет, официантка Галя смогла меня озадачить.

– Ну да, – задумчиво протянул Руслан, – ты совершенно случайно оказался в «Ветерке»…

На экране, примерно посередине листа опроса официантки было написано:

«Вопрос: – Видели ли вы ранее женщину, которая была сегодня в кафе «Ветерок»?

Ответ: – Нет, до сегодняшнего дня я ее ни разу не видела. А сегодня она зашла к нам утром, в районе девяти утра, когда я только пришла на работу и еще даже не открыла кафе, она передала мне флешку с музыкой, попросила поставить и ни в коем случае не выключать, дала мне за это пятитысячную, и попросила, если вдруг кто-то спросит про музыку, сказать, что это шеф еще вчера новую флешку дал. Обещала после ухода еще пять тысяч чаевых оставить, если я сделаю вид, что ее не знаю и про флешку правильно в случае чего отвечу…».

– Шеф, а ты кафе же по музыке выбрал, правильно? – Сергей Давыдов в задумчивости почесывал скулу, на которой уже вылез маленький ежик щетины, – то есть кто-то должен был знать, во-первых, что ты любишь подобную музыку и, во-вторых, что ты будешь проходить по Красной от Авроры вниз, к зак собранию. И единственный «кто-то» кто знает эти обе вещи – это я, верно?

– Про музыку не обольщайся, я не настолько одинок, чтобы о моих музыкальных предпочтениях знал только мой ассистент, – я внимательно изучал лицо Сергея, он был почему-то совершенно спокоен, – но продолжай рассуждение, пока интересно…

– А тут как бы и нечего рассуждать, нужно прямо сейчас взять мой телефон и ноут, проверить траты и доходы за последние несколько месяцев, а лучше за год, желательно посмотреть дом, благо живу я один… А пока отстранить меня от всех дел и посадить куда-нибудь под замок. – Сергей повернулся к Руслану, – Руслан Викторович, вот мой телефон, второго у меня нет, рабочий ноут и домашний комп запаролены, телефон тоже, пароль я напишу, чтобы вы время не тратили, ключи от дома и машины, коды сигнализации тоже передам. Собрание мне стоит пока покинуть, правильно я понимаю?

– Сереж, ты все правильно понимаешь и на данный момент все верно говоришь, – хоть Сергей и обращался к Руслану, я счел нужным сам ответить ему, – думаю Руслан все быстро проверит, а пока поживи в какой-нибудь подобной квартире. Только не обессудь, с тобой кто-то в квартире из людей Руслана поживет, вдвоем и не так скучно будет.

– А еще, – мрачно заметил Хачатур, – я так понимаю тут все или очень глупо сделано, или слишком мудро для нашего понимания продумано, раз Макса так просчитали с музыкой и кафе и раз с ментами такие непонятки. Поэтому, если Сереж ты действительно тут не при делах, и тебя только выставляют как очевидного помощника неких непонятных нам сил, то эти самые силы, по логике вещей, следующим шагом должны тебя убить. Чтобы никто другого подозреваемого в нашем кругу не искал. Раз в кафешке уже два трупа имеются, не важно Максовы это визави или нет, значит наши партнеры по танцу к убийствам готовы.

– Я это, господа, уже минуты три как понял, потому и без возражений и обид за непорочный имидж все гаджеты нашей службе безопасности отдаю и всецело готов со следствием сотрудничать. Мне, во-первых, скрывать нечего, а во-вторых, мне действительно сейчас охрана дополнительная потребуется, пусть эта охрана зарплату не только за «не впуск» ко мне кого-то извне получает, но и за «не выпуск» меня на волю тоже. Готов потерпеть.

В комнате повисла тишина.

Мне в голову пришла одна мысль:

– Знаете, мне кажется мы сейчас как горцы Аркадии, которым Одиссей показывает весло, а мы считаем, что у него на плече странная лопата. Мы что-то видим, вернее, давайте исходить из того, что нам что-то показали, это не мы инициаторы действия, мы тут вообще напрочь ведомые, и это кстати еще один момент, который мне категорически не нравится, мы реагируем на какие-то действия, а значит действуем предсказуемо, а нужно выбиться из колеи и увести вектор развития событий в нужную нам сторону. Ну да это еще посчитаем, что куда и как. А сейчас меня беспокоит то, что нам весло показывают, а мы видим лопату. Понимаете? Нам события показывают, и к выводу толкают, и вот мы Сергея как предателя уже видим.

– Максим Александрович, – Хачатур кашлянул в кулак прочищая горло как если бы ему не хотелось говорить следующие слова, – однако, если слышим цокот копыт, то это скорее конь, чем зебра, иначе говоря, если отбросить все неверные варианты, единственный оставшийся и будет верным, а тут, Сереж ничего личного, но ты и правда единственный знал про маршрут Макса, про музыку согласен, даже я знаю, что он не фанат Хачатуряна или Сябров, а свои эти нирваны-шмирваны и ролинги-шморинги всякие на своем английском слушает, но вот про то, в каком кафе ему колонки погромче подкручивать, это дорогой, только ты мог этой, как ее, Ирине Николаевне подсказать.

– Погоди, Хачатур, и ты Сергей подожди, не отвечай, вот над чем подумайте, – я постарался опередить уже готового что-то ответить Сергея, – Сергей, ты сегодня отгул же брал, верно? А вот теперь давайте прикинем все вместе. Если Сергей меня слил этой Ирине Николаевне, то оставил бы он меня одного на прогулке?

– А ведь верно, Максим Александрович, – Сергей аж радостно заулыбался, напомнив мне студента, вытащившего единственный знакомый билет на экзамене, – я про музыку знаю, про маршрут тоже знал. Но еще я знаю, что у Максима Александровича, – он повернулся к коллегам и говорил уже им, – у Максима Александровича с собой наушники были, он в самолете музыку на телефоне слушал. И если бы я планировал его в кафе затащить – я бы точно с ним пошел, чтобы если он свой рок не услышал бы, то подсказать, порекомендовать мне бы пришлось. Он же мог наушники надеть и тут никакие барные колонки его бы не заманили.

– Знаете, коллеги, – мне в голову пришло одно воспоминание, – когда-то давно я читал детективы Честертона. Про отца Брауна. В каком-то из них сюжет строился вокруг людей-невидимок. Мужчина одетый во фрак выглядит как лакей, если идет целеустремленно и с подносом в руках. И джентльмены его не замечают. И тот же мужчина, отбросив поднос и гуляя прогулочным шагом, становится невидимкой для лакеев потому что они принимают его за джентльмена.

Руслан почесал голову.

– Ты хочешь сказать, что мы не увидели обслугу? Старый я становлюсь, Макс, ты же мне это еще днем сказал. Давай-ка еще раз, Сереж, когда и главное где вы про Максову прогулку по Красной говорили?

– А ведь ты прав, Максим об этом сказал, когда в машине из отеля в порт ехали, – вспомнил Давыдов, – Максим Александрович, ты еще про погоду пошутил, мол, слякоть – это глагол. И сказал, что надоело грязную жижу и на земле, и в небе видеть, хочется уже весны, – добавил Давыдов.

– И кто был за рулем? Готов поспорить, вы опять пожалели нашего московского водителя и взяли трансфер от отеля? – продолжал Руслан.

– Так и было, Максим Александрович накануне приказал заказать гостиничный трансфер, а нашего конторского водителя не трогать, – ответил Сергей.

– Quod erat demonstrandum, что и требовалось доказать! – Семен Панов потер руки и посмотрел на Сергея Давыдова, – вот только у меня, джентльмены, такая мысль появилась. О том, что мы сегодня соберемся советом никто из нас еще пару часов назад не знал, верно? Наши партнеры по танцу, как их изящно назвал Хачатур, если они действительно спланировали знакомство Макса и Ирины Николаевны, должны понимать, что Максим докрутит историю и поймет, откуда ноги растут. До водителя, если б не начитанность шефа, – Семен кивнул в мою сторону, – никто из нас цепочку бы не докрутил, так и остались бы в уверенности, что это Сережа – бусурман-редиска. Так что, тут вывод про спрятать Сергея сам собой напрашивается, его по текущей партитуре должны убить.

– Стоп, стоп, стоп, – Руслан даже хлопнул в ладоши привлекая всеобщее внимание к себе, – вы простите кто? Кто вы все такие? Вы бизнесмены, профессионалы в своей сфере, в том, как деньги эффективнее обернуть или где их подешевле взять, где недвижку под ресторан купить чтобы поток был и сейчас и через пару лет, в общем вы специалисты во вполне себе мирных делах. Как же так получилось, что вы логически пришли к опасности убийства Сергея? Чёт я не пойму, вы всерьез сейчас рассматриваете вариант, что кого-то из нас планируют убить?

– Согласен, что-то мы с вами, коллеги, слишком быстро сделали самые страшные допуски, – я очень хотел ошибаться, но полицейские, убитые в кафе, не оставляли мне повода снизить накал опасности, – но Руслан, давай мы лучше к жесткой войне подготовимся, а сможем выйти через переговоры или превентивные меры – ну и здорово.

Я видел, что мои советники мягко говоря прониклись. Разумеется, эти люди всегда были максимально вовлечены во все мои дела, это была и материальная, они получали дивиденды, и моральная вовлеченность. Я знаю, что мой ближайший круг любит свою работу, мы все до сих пор кайфуем от дела, которое делаем. Будь у нас герб, на нем было бы выгравировано Business for Fun, Работа в кайф. И сейчас я видел, что мой совет проникся угрозой, замаячившей перед нами. Люди особенно сильно боятся того, что не знают. Но еще больше, чем особенно сильно, люди боятся непонятного. Сейчас перед нами было что-то непонятное.

Глава 10

Стоя в душном коридоре Краснодарской Центральной Клинической больницы, смотря на рыдающую мать, которая все время повторяла, что ведь могли, могли вылечить Семена, могли, но не стали, вот тогда Григорий Титов и родился второй раз, спустя ровно тридцать лет со дня фактического рождения. Там, в коридоре больницы, Григорий понял, зачем, для чего он появился на свет и куда судьба вела его все эти годы. Там, в больнице, держа мертвую руку отца в своей ладони, Григорий понял, что он должен сделать. Он отомстит. Он отомстит, но не кому-то, кто не помог его отцу остаться в живых. И не кому-то, кто угробил его карьеру. Нет, Григорий не опустится до мелкой личной мести. Он отомстит стране. Всей этой чертовой России. Это она, страна, воспитала своих людей такими, какие они есть. Россия – это не его родина. Его родина – Кубань. А Россия – это мерзкая, коррумпированная, зажравшаяся сверху и пришибленная и запуганная снизу страна, которая как раковая опухоль захватила когда-то территории вокруг себя, заразив их собою. Эта страна отняла у него отца. А Григорий Титов отнимет у нее Кубань. А после Кубани и другие «субъекты» Российской Федерации побегут от Москвы, как от проказы. У койки мертвого отца Григорий поклялся самому себе, что он вырвет Кубань из лап России. Он уничтожит эту страну.

Слово «революция» имеет крайне интересную этимологию. Замечали, что оно созвучно со словом «револьвер»? Революция происходит от латинского revolūtiō, т. е. «откатывание», «переворачивание», и от revolvere, что значит «катить назад» или «превращаться». Вообще приставка re – означает «обратно, опять, снова», а volvere означает «катить или катать». Зная это можно только поаплодировать человеку, придумавшему название автомобиля Volvo. Само слово «революция» вошло в широкое употребление в конце XIIX века, после Великой французской революции 1789 года.

Исконно, казалось бы, русское слово «бунт» пришло к нам из польского, в котором bunt («мятеж, восстание») восходит к немецкому bunt – «союз». Отсюда кстати и бундестаг, и бундесвер…

Еще одно интересное слово, «путч», так же родилось от немецкого Putsch, которое в свою очередь происходит из швейцарского диалекта и означает «удар» или «столкновение».

Грамотный человек только из этой информации может сделать вполне определенные выводы. Во-первых, смена власти – это всегда столкновение интересов, удар по кому-то. Во-вторых, если ты задумал совершить этот удар, тебе нужны союзники, сторонники. Ну и главное, ничто не ново под луной. Не нужно изобретать велосипед. Нужно просто посмотреть историю всех мировых переворотов и выбрать максимально подходящий тебе сценарий. Приставка «re» в слове «революция» прям таки кричит умному человеку: «Изучи историю, сделай выводы, повтори лучшее». Все просто. А чем проще – тем надежней.

Почти год Григорий этим и занимался. Он просиживал долгие часы за компьютером, изучая смуты, бунты, дворцовые и государственные перевороты, революции и путчи. Только после Второй Мировой Войны в мире произошло почти две сотни переворотов и революций. Особенно насыщенными были пятнадцать лет между 1970 и 1985 годами, когда в среднем предпринимались по шесть-семь попыток переворотов в год. Количество восстаний сократилось к концу XX века до четырех-пяти в год. В начале XXI века количество переворотов упало до двух-трех. Разумеется, лидером по нестабильности власти всегда была Африка, особенно страны к югу от Сахары. В XX веке не сильно от Африки отставала Латинская Америка. Новый виток переворотов принесла мода на цветные революции, начавшаяся в XXI веке.

В период с 1950 по 2000, за пятьдесят лет, только на территории Европы произошло около тридцати попыток переворотов. То есть по перевороту каждые двадцать месяцев. Только в Европе. Часть из них окончились сменой государственного строя, о некоторых знали только вовлеченные в них революционеры и спец службы. Из порядка пятидесяти европейских стран, учитывая не признанные государства, попытки переворотов прошли почти в двадцати. Лидером по количеству попыток переворотов была Южная Европа, Турция, Греция и Испания. Семь, шесть и четыре попытки смены власти за пятьдесят лет. Что ж, Кубань – это тоже юг, если и применять лекала южно-европейских стран, то именно здесь.

Григорий очень скрупулезно, под микроскопом, разобрал все доступные ему, как бывшему ФСБшнику, материалы Бархатной и Бульдозерной революций в Чехословакии и Югославии, революции Роз и Оранжевой революции в Грузии и Украине, Тюльпановой и Кедровой революций в Кыргызстане и Ливане. Вообще, вошедшая в мир после 2000 года мода на цветные революции сильно воодушевляла Григория и давала ему массу материалов для изучения и выработки собственной стратегии.

Единственным человеком, которого Титов посвятил в свои планы, был его заместитель по работе в департаменте казачества, Антон Зимин. Долгими часами, когда с крепчайшим кофе и сигаретами, когда с сигарой и коньяком, просиживали они в кабинете Григория в здании администрации края и моделировали. Они вносили новые данные в переворот ГКЧП, рассчитывая, при каких вводных путч мог бы оказаться успешным. Второй любимой заговорщиками моделью для расчетов была Чечня. При каких условиях республика Ичкерия могла бы добиться независимости от России.

Заговорщикам было предельно ясно, что организовать выход Кубани из состава России можно либо на плечах подавляющего большинства населения, либо с привлечением иностранного участия. Именно за второй путь высказывался Зимин. Используя связи в ФСБ заговорщики с трудом, но могли бы определить круг серьезных фигур из спец структур США или Европы, с которыми можно было бы выйти на связь и начать сотрудничество. Уж в их то заинтересованности ослабить Россию Зима не сомневался и самой сложной задачей называл лишь выход на нужных персон и доказательство своей полезности для них. Но этот вариант был сразу же отвергнут Григорием. Идти за поддержкой к странам НАТО, которые, пусть и руками афганского моджахеда, сбили самолет его отца. Нет, такой вариант не рассматривался.

Заручиться поддержкой населения и вывести на площади массы, которые, с одной стороны, придадут легитимность выходу из состава России, а с другой стороны, в случае силового конфликта, станут жертвами, которые, опять-таки, придадут силу и энергию процессу, вот что нужно было делать организаторам. Титов и Зима с первых минут обсуждения планов не избегали упоминания жертв. Обоим было понятно, что жертвы в задуманном ими деле неизбежны. Главная задача организаторов состоит в том, чтобы, во-первых, максимально выгодно использовать эти неизбежные жертвы среди населения и, во-вторых, самим не стать этими самыми жертвами.

Титов любил повторять, что истинный руководитель, государственный лидер, обязан думать не о своем поколении, и даже не о поколении своих детей и внуков. Истинный руководитель должен мыслить категориями на сто лет вперед. Внуки и правнуки будут жить лучше, чем мы и наши дети. Поэтому в планах Титова и Зимина было много потенциальных жертв. Очень много. И все эти жертвы должны были привлечь к движению за самостоятельность Кубани население. Ведь жертвами должны были стать местные жители, пострадавшие в той или иной степени либо от приезжих, которых в своей работе заговорщики называли «туристами», либо от местных и федеральных властей, которых в работе Григорий и Антон называли «администрация». Во время обучения Григорий проходил курс взрывного дела. Жертвы среди кубанцев должны были стать тем направленным взрывом, который даст импульс на запланированное заговорщиками дело.

Второй пункт, над котором долго работали Титов и Зима, это силовая поддержка. Да, наверное, в истории были случаи успешных мирных переворотов. Наверное, такие случаи были. В какой-нибудь параллельной вселенной с какими-то не земными правительствами. Возможно, где-то в сказочной Нарнии или Хоббитлэнде правительство и соглашалось с требованиями населения и давало им искомую свободу. Добровольно и мирно. Но Григорий хотел вывести конкретный регион, Кубань, Краснодарский Край, из состава вполне конкретной страны, Российской Федерации. И в той системе координат, в которой жила Россия, правительство добровольно не пошло бы на это, даже если бы сто процентов кубанцев, включая младенцев и стариков, поставили бы подпись под петицией. Поэтому заговорщикам требовалось привлечь на свою сторону либо военных, либо полицию, либо спец службы. История подсказывала, что военные – это лучший вариант. В истории есть масса примеров успешных переворотов с участием военных. От заговора генералов до заговора сержантов. По статистике, которую тщательно проштудировали Титов и Зимин, порядка семидесяти процентов успешных переворотов возглавлялось военными, или же военные играли в них одну из ключевых ролей. Штаб Южного Военного Округа располагается в Ростове-на-Дону. С одной стороны, это упрощало задачу. Пусть и мизерная, двести пятьдесят километров, удаленность от штаба и главного регионального руководства как ни как ослабляет дисциплину. Плюс, если служака находится в Краснодаре, значит он не в штабе округа, значит тут можно поиграть на не удовлетворенных карьерных амбициях. Особенно если у служивого не намечается особых перспектив на перевод в этот самый штаб, а он этого хочет. Ну и главное, в России военные никогда не получали достойного жалования. Всегда военные и их семьи держались исключительно на патриотизме и героизме. Но на этих «измах» детей в школу не соберешь и вечером ужин из них не приготовишь. Поэтому найти не довольных военных было бы совершенно не сложной задачей. Вот только тщательно проанализировав все возможные кандидатуры, Григорий пришел к выводу, что с военными идти в этот проект нельзя. По приоритетам для целей заговорщиков все военные были поделены на три группы. Первая – высшие офицеры, генералы. Найти генерала и привлечь его на свою сторону было бы самым лучшим решением вопроса. Старшие офицеры, от майора до полковника входили во вторую группу. Последними, как самый крайний вариант, рассматривались младшие офицеры, лейтенанты и капитаны.

Среди высшего офицерского состава найти подходящего на роль главы силового крыла человека не получалось. Все кандидатуры от подполковника и выше, до которых мог бы теоретически дотянуться Титов, после скрупулезного анализа отвалились. Военных генералов в Крае было всего-то четверо, и все они отпадали по тем или иным причинам. Все стоящие полковники и подполковники, обладающие реальной властью и способностью оказать поддержку – были либо прикомандированными, у которых семьи находились где-то в центральной России, либо это были номенклатурщики-ставленники, не имеющие реального авторитета, либо это были перспективные вояки, у которых впереди, хоть и призрачно, но просматривалась академия ген штаба, подпись президента под приказом и генеральские вышитые звезды на плечах. Найти подходящих союзников среди младших офицеров было возможно, среди них максимальное число голодных и авантюристов, но с практической точки зрения пользы от лейтенанта или майора было не так уж и много. Рисков куда больше. Взяться за повторение переворота сержантов Григорий был не готов. Связывать свои планы с руководителями МВД Титов не хотел изначально. Слишком теплые это места, не будут их обладатели рисковать, нет в них, ни в ком из тех, кто зашел на вершину полицейской лестницы, необходимого отрицания системы, все высшие полицейские в ней, в этой системе, давно растворились. По этой же причине отпали люди из прокуратуры и следственного комитета. Можно было рассмотреть варианты с ФСБ или ФСО, тем более, что титовские фарли досье на бывших коллег все еще лежали надежно спрятанными в сейфе арендованного на левого человека гараже. Но и там, после долгого анализа всех фигур, на кого могли бы выйти Титов и Зима, не оказалось людей, подходящих под задачу. Рассматривать в качестве союзников МЧС, налоговиков или таможенников было просто смешно. Мы не в Штатах, где смерть и налоги неизбежны, у нас эти структуры имеют ровно столько власти, сколько им отсыплет Москва. И кто же в итоге остался?

Как говорил Шерлок Холмс, если отбросить все невозможные варианты, тогда то, что останется, и будет ответом. К.К.В. Кубанское Казачье Войско. Холодное и огнестрельное оружие, полувоенная организация, четкая вертикальная структура, распространение на предполагаемой территории переворота. А главное, потенциальное приятие этой силы населением. Ведь подавляющее большинство казаков – это дети и внуки, братья и сваты простых жителей Краснодарского Края. Приезжих, людей без кубанских корней, в казачестве осталось ничтожно мало. А при должной селекции их может и вовсе не стать в рядах Кубанского Казачьего Войска. Ну и кроме того, Григорий Титов и по рождению, и по текущей работе в администрации края, был непосредственно связан с казачеством. А значит, его тотальное погружение в казачество не то, что не вызовет каких-либо вопросов, наоборот, Григорий привлечет деньги и силы теперь уже ненавистной ему России для выращивания из пока еще подростка Казака настоящего воина, готового отдать жизнь не за большую и абстрактную Россию, а за вполне конкретную Кубань.

После определения цели, Григорий и Антон принялись за постановку задач. Оба прошли отличную школу ФСБ, поэтому они понимали и значение скрупулезного планирования, и то, что не все всегда идет по этому самому плану.

Цель была одна: организация нового, по возможности независимого, суверенного, государства Кубань. Задачи, которые следовало решить для достижения цели: выпестовать из пока еще находящегося в зачаточном состоянии ККВ настоящую боевую силу, способную отстоять с оружием идеи самоопределения Кубани. В этом Григорий планировал максимально использовать свое положение в администрации края и, по возможности, деньги Москвы. Эта идея, на деньги Москвы построить, воспитать из пока еще просто казаков основу будущего государства, своим изяществом очаровала Григория. Вторая задача: создание внутри населения Краснодарского края революционной ситуации. Тут все четко, по-ленински. За девяносто лет с момента формулировки Великим Революционером ничего не поменялось. Нужно, чтобы низы не хотели бы дальше жить так, как они живут. И чтобы верхи были не способны изменить ситуацию или управлять как прежде. И, наконец третий ингредиент революционного пирога, о котором часто забывают, активность этих самых, недовольных жизнью, масс. Никакой революции в болоте не проведешь.

Вот с этими задачами и работали Григорий и Антон. За следующие несколько лет, а друзья сразу решили не торопиться и у них в запасе были эти самые года, так вот за последующие несколько лет Григорий сумел с помощью своих бывших коллег и используя школу ФСБ, занять место руководителя департамента по работе с Казачеством Администрации Краснодарского Края. По статусу Григорий Титов стал практически региональным министром, с вполне себе отсюда вытекающими полномочиями. Правда, регионального годового бюджета на работу с региональными же казаками ему на департамент выделялось примерно столько же, сколько он тратил на три-четыре встречи с нужными московскими гостями. ЛПР, «лицо принимающее решение». Задолго до расплодившихся школ маркетинга эту аббревиатуру использовали в спец службах. Встречи с ЛПР начинались обычно в здании администрации, в душном кабинете, откуда участники переезжали пообедать в ресторан на берегу реки Кубань. Оттуда, уже к вечеру, уже чуть повеселевшего москвича с его командой, душевно умасленных кубанской кухней, шотландским торфяным виски и кубинскими сигарами Ромео и Джульетта Черчилль для начальника и номер три для персонала, москвичей везли в банный комплекс. Никаких нарушений нравственности. В бане гостей встречали бородатые абреки, слабо говорящие на русском, но зато отлично знающие как парить и делать массаж, со скидкой на обильно пообедавших гостей. Через пару-тройку часов москвичей снова сажали за стол. И к концу суток гости уже сыто-упарено спали в гостиничном комплексе в Адыгее. А вот через семь-восемь часов в номера к гостям заходили симпатичные горничные, которые ласково будили москвичей и приглашали на завтрак. Не сразу, а через пол часика. А главное, что горничные, массажи, подарки и внимание уделялись не только «главному» гостю, но и всей его команде, каждому его ассистенту-секретарю-водителю. Конечно команда гостя гуляла чуть в стороне от барского стола, и подарки «на память» у них были разные, но все же. Григорий отлично понимал, что короля делает его свита. И впечатление от события постепенно окрашивается в те тона, в которых об этом событии вспоминают. Отсюда Григорий и вывел силлогизм – встречай тех, кто будет окружать ЛПР чуть проще, но с тем же вниманием, как самого ЛПР.