Текст книги "Война. Семья. Друзья"

Через 5 минут люди в форме окончательно отстали. Парнишка увидел грузовик, ехавший в сторону тетки. Машина двигалась не столь быстро, поэтому мальчишка успел запрыгнуть в кузов. Через некоторое время пришлось выскочить на повороте, ибо город он знал недостаточно хорошо. Через час, взволнованный, но в хорошем настроении, Крапивин заявился домой.

– Что с тобой? – удивилась мама. – Ты весь в репьях, а на рубашке дырка.

– Все нормально, потом расскажу, – ответил сын и пошел в сарай.

Только через час он успокоился, очистил одежду и вернулся в дом.

С большим удовольствием Николай съел большую тарелку борща с черным мягким хлебом, от картофеля отказался, а вот молока выпил на ура. Потом сел в беседку и открыл книгу на немецком языке. Читал он лишь полчаса, затем поел с грядки немного клубники. Во дворе стоял свой колодец; сделав несколько глотков прямо из ведра, Крапивин так и не мог понять, правильно ли он поступил, метнув кирпич в портрет Сталина. «Да, конечно, ведь он посмел арестовать его отца, самого честного человека, который любил и хвалил этого руководителя. А правильно, что я пошел в военкомат? Здесь однозначно: родина и Сталин – это не одно и тоже!».

Так парень рассуждал минут тридцать, прогуливаясь по огороду. Вывод сделать удалось такой: только оказавшись на фронте, он реально сможет помочь папе, правда, каким образом, ответить не мог. Раз цель поставлена, и другого выхода все равно нет, надо добиваться ее любым путем, а в своей правоте сомнений у Кольки не было.

Вскоре пришла тетя Маша. Сначала рынок, потом магазин, кое-что купила из продуктов. Подарила мальчишке светлую рубаху, маме передала пакетик с одеждой для нее.

Перед сном за вечерним чаем сели обсудить прошедший день.

– В городе творится что-то непонятное! Все куда-то спешат. У каждого свои планы и размышления о будущей жизни: кому как поступить. А перед военкоматом огромная очередь. Такие вот дела…, – сообщила тетушка.

– Я тоже пойду в армию, – гордо заявил сын.

– Татьяна, Колька, только не сейчас! Подожди чуть-чуть. Родину есть пока, кому защищать и без тебя, – посоветовала тетя Маша.

– А я пойду воевать не столько за родину, сколько за себя и за свою семью. За отца, за мать…

– Пойдем спать, сынок, – спокойно предложила Татьяна Викторовна.

– Хорошо, мама! – так же спокойно ответил мальчик.

Мария Ивановна осталась стоять на крыльце с немного приоткрытым ртом, держа руки на поясе, ничего так и не поняв….

Разговор продолжился, когда стемнело. Женщина хорошо знала характер сына и не начинала первой беседу. Через несколько минут Николай подробно рассказал матери обо всех приключениях сегодняшнего дня.

– Да! – удивилась Татьяна Викторовна. Мы же договаривались сначала думать, а потом делать?!

– Согласен! Но все произошло неожиданно. И я сам до конца не осознал глубину своего поступка.

– А, если, Колька, вдруг тебя бы поймали? Знаешь, что тогда могло случиться? Ты подставил меня, тетю Машу, а тем более не смог бы никогда помочь отцу.

– Больше такого не повторится…

Беседа длилась еще около часа, но с решением идти в армию мама согласилась. Ибо это дает шанс спасти Игоря Сергеевича. Вскоре они уснули. Очередная ночь на Куйбышевской земле оказалась тихой и спокойной, сон длился аж до десяти утра, правда, только для мальчика…

Колька проснулся от громкого пения птиц. Мама отсутствовала, ее кровать была аккуратно заправлена. На столе лежала записка, где говорилось о том, что женщины пошли на рынок. Полотенцем накрытый завтрак находился в беседке на столе. Быстро перекусив, Николай взял приготовленный тетей мешок. Набил в него песок и землю. Повесил его на турник, сделанный ранее мужем Марии Ивановны. Боксерские перчатки лежали в дорожном чемодане.

Крапивин работал с самодельной грушей около часа. Сначала представлял перед собой лицо негодяя Криворучко. Потом Берию. Затем Гитлера и даже Сталина. Далее пошли прыжки со скакалкой, приседания… Тренировка завершалась упражнениями на турнике.

Вода в бане оказалась чуть теплой, так как мать натопила ее еще вчера.

В военкомат парень сегодня не пошел. Этот визит он решил отложить на две недели.

Колька прогуливался по саду и незаметно для себя начал разговаривать вслух на немецком языке со своим отцом. Вспомнился разговор двухмесячной давности. Тогда тот сказал сыну следующее:

– Послушай меня, война не за горами. Это всего лишь дело времени, поэтому кроме спорта учи еще немецкий язык. Придет такой момент, когда он тебе пригодится.

– А как же Сталин? Тот говорит, что на нас никто не нападет? – спрашивал парнишка.

– Могу на эту тему говорить долго, но ничего уже поменять нельзя, ясно?

– Такая ситуация или такие у нас руководители? – не успокаивался сын.

– Думаю, сам разберешься, когда окажешься в сложной ситуации, – улыбался папа.

День продолжился чтением книги на немецком языке. Время пролетело быстро. Вечером пришли мама и тетя с тяжелыми сумками.

– Как дела, герой? – спросили они одновременно.

– Занимался всем понемногу. Да только чуточку устал.

Сели ужинать. За трапезой вспомнили прошлое, как в июле несколько лет назад семья Крапивиных приезжала в Куйбышев. Мужчины ходили на рыбалку, а потом варили уху. Ели фрукты и овощи со своего огорода, запасаясь витаминами на всю зиму. Уезжая, брали с собой варенье и другие дары сада тети Маши.

Остальные летние дни шли в таком же режиме. Колька периодически ездил в город с женщинами. Две недели пролетели незаметно. Ранним утром Николай отправился в военкомат. В этот раз он попал на прием к офицеру еще до обеда.

Удивительно, но за столом сидел тот же военный, который принимал его первый раз.

Сегодня мальчишка сменил тактику разговора и сразу перешел в наступление.

– Я в совершенстве владею немецким языком и являюсь разрядником по боксу. И скоро мне исполнится восемнадцать лет.

На этот раз командир внимательно посмотрел на посетителя и спросил:

– Как зовут?

– Николай.

– Фамилия?

– Крапивин.

Военный еще раз пристально взглянул на высокого, мускулистого и уверенного в себе парня, а потом куда-то позвонил.

– Слушай! А когда обещал появиться Бочаров Николай Николаевич? Понял-понял…, – отвечал хозяин кабинета. – Просто нашел по его просьбе подходящую кандидатуру.

– Короче так! Придешь через пятнадцать дней, хотя давай адрес. Если процесс ускорится, то пришлем за тобой посыльного. Понял?

– Так точно! – почти прокричал спортсмен.

– Вообщем жди вызова, а сейчас – свободен! Зови следующего…

Крапивин домой не шел, а летел, словно на крыльях. И вдохновение на его лице было заметно как никогда.

Дома все отсутствовали. Поев борща и выпив молока, Николай взялся за чтение книги. Потом длительная спортивная тренировка, которая одновременно с физической усталостью принесла ему огромное удовольствие и отличное настроение.

Вечером за ужином призывник сообщил последние новости маме и тете. Те встретили это сообщение спокойно. Мария Ивановна опять всплакнула, а потом сказала:

– Проклятая война! Может, еще все обойдется? И немцев разобьют без тебя?

– Это вряд ли, – добавила Татьяна Викторовна.

– Ладно, придет время – посмотрим. А пока поможешь по хозяйству, – утвердительно произнесла хозяйка дома.

Парень и не возражал, а наоборот, он был даже рад.

Дни полетели быстро и незаметно. Проходили они однообразно: хозяйство, спорт, книги. Только двадцать пятого июля вечером в дом постучали. На пороге стоял парень с красной повязкой на руке.

– Завтра в 10.00 Вам необходимо прибыть в военкомат в кабинет №4.

Настроение, как ни странно, у всех было хорошим. Мама с улыбкой сказала:

– Все плохое уже произошло в наших семьях. Теперь все будет наоборот.

– Чтобы не случилось, и как бы не повернула судьба, помни, Колька, в моем доме всегда тебя ждут, – уверенно добавила Мария Ивановна.

Спать легли поздно, а утром женщины проводили Николая до ворот, собрав сумку с одеждой и едой.

Волнения никакого не было, была лишь уверенность в правильном решении. Крапивин не сомневался, что это лишь первый шаг, который поможет вновь объединить всю их дружную семью.

Маргарита Шишкова 1939г.

V

В 9:55 мальчишка постучал в нужный кабинет. За столом сидел высокий и широкоплечий мужчина лет тридцати пяти. Внимательно посмотрев на посетителя, он встал, подошел к нему и протянул руку.

– Подполковник Бочаров.

– Николай Крапивин, – уверенно ответил парень.

Беседа продолжилась за столом. Неожиданно офицер заговорил по-немецки, призывник спокойно и без суеты отвечал, при этом ни в чем не уступая командиру.

– Хорошо, а что у нас со спортом?

– Бокс, стрельба, – ответил Николай и показал книжку разрядника.

– Тоже неплохо, и возраст подходящий. Немного подучим тебя, а потом станешь настоящим бойцом-разведчиком Красной армии.

После этого Бочаров вышел, а Николая оставил заполнять несколько бумаг. Хорошим почерком строчки ложились одна за другой. Лишь в одном месте спортсмен не указал правду, это касалось его отца. В конечном итоге это решение оказалось верным, так как в первые дни войны многим было не до проверок.

Вечером еще новый грузовик мчался по дороге в неизвестном направлении. В кабине сидел сам Бочаров, а в кузове расположились пятеро молодых спортивного телосложения ребят.

Только через три часа группа оказалась в лесу. Проехав еще минут пятнадцать, грузовик остановился у какого-то здания.

– К машине, – последовала команда.

Будущие красноармейцы оперативно оказались внизу.

– За мной, – скомандовал офицер.

В центре большого помещения стояло двадцать кроватей, которые пока пустовали. Посетители разместились в углу у стены, и все быстро познакомились. Призывники оказались из Куйбышевской области, и только один Николай был из Челябинска. На следующий день появилось еще несколько молодых людей. С ними прибыл молодой и высокий старший лейтенант. Именно в этом составе небольшое подразделение приступило к тренировкам. Бег, рукопашный бой и многое другое. Отдыхали они лишь после ужина. Через неделю все поехали на стрельбы, на большой загородный полигон. Там бойцы провели почти целый день, но усталости не было, всем было интересно и даже немного весело.

Больше месяца продолжались разносторонние занятия и постепенно прибывали новые красноармейцы.

Только в конце августа отряд под руководством подполковника Бочарова и старшего лейтенанта Фрумкина на поезде отправился в сторону Москвы. Ехали долго, постоянно останавливаясь, а составы шли и шли в сторону столицы…

Будущие разведчики приехали в древний русский город Рязань. База уже довольно большого подразделения в составе ста человек располагалась в пригороде, в старом пансионате. Занимая свободные кровати, приезжие шутили и рассуждали о скорых военных операциях, в которых им, наверняка, придется участвовать. Взгляд Крапивина привлек здоровый плотный парень его возраста, сидевший к нему боком у дальней стены и пришивавший пуговицу к своей гимнастерке.      «Не может быть! Это же Жорка Бардин! Невероятно…. А он как здесь оказался?»

Сделав десять шагов, Колька подошел к знакомому красноармейцу и с улыбкой произнес:

– Сударь, вы ли это?

Георгий встал и некоторое время стоял в недоумении, а потом с доброй улыбкой ответил:

– Милорд, сама судьба нас свела в это сложное время.

Они обнялись как старые друзья, будто между ними не случалось драк и других непоняток.

Земляки вышли на улицу и расположились в небольшой беседке, долго смотрели друг на друга, не веря в случайную встречу.

– Ну что, какими судьбами? – спросил Бардин.

– А дела такие, – и Крапивин в течение получаса изложил, что происходило с ним за последние два с половиной месяца.

– Да, как жизнь людей крутит, – ответил Жорка. – А в армию ты попал примерно так же, как и я. И в анкете ты, естественно, скрыл про арест бати?

– Именно так, а по-другому сейчас нельзя.

С этого дня у земляков начался новый этап жизни, и чем он закончится – никто знать не мог.

Обучение проходило нелегко, но очень интересно. Топография, прыжки с парашютом, рукопашный бой и многое другое, что могло пригодиться разведчику в тылу врага.

В один из вечеров приятели сидели на скамейке у забора. Бардин затянулся папироской, а Крапивин не курил из принципиальных соображений.

– Вспоминаю детство и думаю: какие мы глупые были, что-то делили, постоянно дрались, – с легкой грустью начал Георгий.

– Я же последнее время старался учиться, получать хорошие оценки, чтобы поступить в военное училище, но жизнь распорядилась по-другому, – продолжал Николай. –А ты не в курсе, как там наши общие знакомые?

– Про всех не скажу, знаю, что твои всем классом пошли в военкомат. А Зайков перед войной попал в милицию. Старшая «блатота» заставила его влезть через форточку в какой-то магазин. В конечном итоге они все разбежались, а органы приняли лишь Витька.

– Наверное, сбылась его давняя мечта оказаться в тюрьме? – констатировал Колька.

– А в разведку меня взяли из-за большой физической силы. Отказываться не стал, видимо, это судьба.

– В Рязань ты как попал?

– У меня здесь живет бабка, и мать во избежание всяких трудностей отправила меня с сестренкой к ней. Проживает она в деревне, свое хозяйство, где мы немного поправили здоровье. Само собой в начале июля пошел в военкомат, ибо все дороги вели только в этом направлении…

Учеба длилась до середины сентября, а уже двадцатого числа группа из двадцати человек во главе со старшим лейтенантом Кириллом Фрумкиным была готова для выполнения боевой задачи в тылу врага.

                        VI

Темной осенней ночью транспортный самолет вылетел в сторону Белоруссии.

Задача отряда под командованием Николая Бочарова состояла в том, чтобы в районе населенного пункта Сосновка организовать серьезный партизанский отряд, основой которого должны стать подчиненные подполковника.

Сейчас в эту местность летели разведчики, которые должны были разведать обстановку в здешних лесах и только после этого вызвать по рации остальных бойцов во главе с командиром.

Старший лейтенант Фрумкин, мастер спорта по борьбе, с отличием окончил командное пограничное училище, и это первое его боевое задание. Само собой в самолете находились Крапивин и Бардин, так как добровольно решили отправиться в разведку.

Друзья отличались трудолюбием в изучении военных наук и очень многого достигли, поэтому возражения у командования в отношении этих ребят полностью отсутствовали. Парашютисты расположились на борту в два ряда, и почти все спали. Каждый переживал и думал о том, что их ждет в тылу врага. Успешно преодолев линию фронта, пилот дал команду к десантированию.

С небольшим интервалом десантники один за другим уходили в неизвестность, погода стояла теплая, но пасмурная, на небе не было видно ни одной звезды.

Сильный поток ветра ударил в лицо Крапивину, волнение достигло своего пика, но раскрывшийся купол парашюта заметно успокоил красноармейца. Внизу было очень темно и не видно никаких огней. Это говорило о том, что приземление будет в глубокий лес.

Приближение земли Николай почувствовал метров за сто-сто пятьдесят, правильно сгруппировался, как учили инструкторы, но, тем не менее, удар о землю оказался достаточно сильным. Оперативно собрав парашют, Колька двинулся навстречу товарищам.

С местом приземления повезло не всем, и если Колька и другие красноармейцы попали на лесные поляны, то Бардин и радист Зеленков реально зависли на высоких деревьях. Лишь через час спецподразделение собралось в полном составе, и после того, как Фрумкин поработал с картой, группа выдвинулась в нужном направлении. Дозорные, Николай и Жорка, уверенной походкой прокладывали путь своим друзьям, и только ранним утром командир объявил долгожданный привал.

Бойцы открывали свои еще непочатые сухпайки, приводили в порядок обувь и устраивались на отдых.

Через два часа где-то вдалеке послышался какой-то шум.

– Крапивин, Бардин, ко мне, – приказал Фрумкин.

– Так точно! – почти одновременно ответили разведчики и подошли к командиру.

Разница в их настроении была заметна невооруженным глазом: в Кольке виделся энтузиазм и интерес, а Жорка, напротив, был с недовольной физиономией из-за того, что его лишили возможности доесть свой завтрак и немного вздремнуть.

– Задача такая: аккуратно выйти в данном направлении, сориентироваться на местности, потому что точное наше местонахождение установить очень сложно и провести разведку окрестностей.

Несмотря на усталость, двое дозорных пошли вперед.

Погода стояла теплая, солнце припекало как в июле. Появились небольшие стаи мошек и комаров. В полдень красноармейцы вышли к большой проселочной дороге и залегли за густым кустарником. В течение часа проехали три немецких мотоциклиста, грузовик с солдатами и два БТРа. Вскоре послышался стук колес деревенской повозки. Из-за поворота выехали две женщины, сидевшие на телеге, которую тащила старая изможденная лошадь. Через несколько минут перед ними с двух сторон неожиданно появились разведчики. Местные жительницы с большим удивлением смотрели на странную одежду молодых людей.

– Дамы, вы, конечно, извините, но у нас к вам имеется очень серьезный разговор, – с улыбкой сказал Крапивин.

– Другого выхода у нас нет, я понимаю? – предположила старшая.

– Все правильно, поэтому давайте быстренько свернем в лес, – посоветовал Бардин.

– Неужели наши? – поинтересовалась другая.

– Так точно, – ответил Николай и, взяв под уздцы лошадь, повел ее от дороги.

Беседа получилась долгой и очень интересной. Оказывается, разведгруппа очень существенно отклонилась от заранее намеченного маршрута, и до населенного пункта Сосновка от их привала было около пятидесяти километров. Женщины очень помогли красноармейцам, и так как они часто ездили по округе, то рассказали ребятам, в каких населенных пунктах находятся немцы и примерно в каком количестве. Поблагодарив своих новых знакомых, узнав их адреса и сделав пометки на карте, друзья отправились в обратный путь. Повезло разведчикам еще и в том, что женщины постоянно жили в деревне Заречье в десяти километрах от Сосновки, и они пригласили солдат в гости, если появится такая возможность.

Друзья без проблем пересекли дорогу и быстрым темпом прошагали до своего отряда. Сослуживцы встретили Георгия и Николая с большой радостью, и сам Фрумкин был рад не меньше других. На развернутой карте доклад длился около двадцати минут, после чего разведчики получили команду на отдых. Наломав еловых веток, друзья смастерили себе небольшие кровати. Сверху натянули плащ-палатки и, немного поев, легли отдыхать.

Вечером разведгруппа должна будет двигаться в сторону пункта назначения, который определило командование.

VII

Стало темнеть. Сразу же прозвучала команда старшего лейтенанта на построение. Внимательно осмотрев каждого подчиненного, Фрумкин приказал идти в сторону Сосновки.

В дозоре шагали Крапивин и Бардин. Своими недавними действиями они заслужили доверие командира и всего отряда. Разведчики находились в прекрасном настроении, стояла хорошая погода, а на небе яркими огнями сияли звезды, которые находились в пределах видимости с земли.

Ранним утром подразделение вышло в постоянное место дислокации, а именно, в густой лес в десяти километрах от Сосновки. Место расположения будущего партизанского отряда оказалось очень удачным. С воздуха обнаружить красноармейцев практически невозможно, да и подобраться к ним врагу со стороны близлежащих деревень без трудностей вряд ли удастся.

Радист Алексей Зеленков получил команду от командира выходить в эфир и написал текст-сообщение, которое должно уйти вышестоящему командованию.

Разведчики после длительного отдыха приступили к благоустройству территории, а Николай и Жорка отправились на поиски удобной площадки для приземления остальных красноармейцев во главе с Николаем Бочаровым.

Друзья с большим воодушевлением исполняли приказы старшего лейтенанта.

– Знаешь, дружище, я давно не испытывал такого удовольствия от проделанной работы, а самое главное – доверие, которое нам оказывают, – сказал Бардин.

– Согласен, совершенно не хочется думать о вожде народов и его окружении…, – добавил Крапивин.

– Что же тобой тогда движет? – спросил Георгий.

– Все очень просто. В данной ситуации мне не хочется подводить тех людей, с которыми мы находимся в тылу врага. И поверь, что я даже и не загадываю, что же будет через несколько месяцев.

Общаясь между собой, друзья через несколько часов вышли на довольно обширную поляну размером около двух гектаров. Самолет сюда приземлиться, вряд ли, сможет, так как на поверхности много бугорков и других неровностей, а так же десятка два сломанных деревьев. Но задача ставилась конкретная: найти подходящее место именно для десантирования парашютистов и контейнеров со спецгрузом. Сделав пометку на карте, разведчики в течение еще двух часов обследовали близлежащие окрестности, и, не обнаружив ничего подозрительного, отправились обратно.

На следующий день с товарищами к этой поляне отправился Фрумкин, чтобы лично убедиться в правильности выбранного объекта. Выбор ребят его вполне устроил, да и другие варианты практически отсутствовали.

Из места постоянной дислокации на Большую Землю ушло сообщение о готовности принять остальных людей во главе с подполковником. Ответ из штаба не заставил себя долго ждать.

Разведчиков благодарили за качественную работу и сообщили о прибытии через пять дней остальных десантников.

Ранним утром Крапивин и Бардин отправились на разведку в сторону Сосновки с конкретной задачей: узнать обстановку в семи деревнях и поселках, которые находятся по пути в сторону главного населенного пункта.

Десять человек во главе с сержантом Никитой Чигиным выдвинулись на площадку десантирования для того, чтобы убрать сломанные деревья, разровнять большие бугры и в лесном массиве заранее собрать несколько кучек мусора. Все это во время приземления красноармейцев с воздуха поможет избежать им повреждений рук и ног. С данной работой подчиненные Чигина справились успешно и в полном составе отправились обратно.

У Крапивина и Бардина задача оказалась более сложной, длительной и очень опасной.

Обследовав четыре деревни, друзья не обнаружили пребывания немцев, но полицаи в количестве от десяти до двадцати человек присутствовали в каждом населенном пункте.

Разведчики залегли на высоком бугре в зарослях кустарника. Оттуда они внимательно наблюдали за поселением Дарьинка. Друзья видели, что там находятся немцы, которые передвигались по деревне как на технике, так и пешком. Без полной информации возвращаться не хотелось, поэтому пришлось спускаться вниз. Поздним вечером красноармейцы аккуратно и без лишней суеты двигались по тропинке за огородами граждан, затем, выбрав удобное место, стали ждать. Лишь через час послышался чей-то голос, потом оказалось, что это один из местных полицаев в подвыпившем состоянии возвращался домой и напевал какую-то дурацкую песню. Дальше все произошло быстро и красиво. Перед предателем с доброй улыбкой появился Крапивин и, не давая опомниться врагу, отправил его в глубокий нокаут неожиданным ударом в челюсть. Полицай упал прямо на руки Бардина, который страховал друга. Георгий водрузил пленного на плечи, и разведчики быстро зашагали в сторону леса.

Через несколько часов предатель пришел в себя и очень удивился резкой перемене обстановки: лишь недавно он с женщиной чудно проводил время и пил самогон, а сейчас придется побеседовать с советскими бойцами…

В течение получаса он очень подробно поведал все то, что ему известно, а знал он немало, поэтому друзья решили доставить его в отряд. Обратная дорога прошла без приключений. Предатель быстрым шагом, «на пинках» друзей, двигался впереди, и вскоре Фрумкин еще раз допросил полицая. Теперь стало ясно, где и в каком количестве находились фашисты, а где службу несли изменники родины.

Через несколько дней десантировался подполковник Бочаров с другими солдатами. Все прошло спокойно, и Николай Николаевич похвалил разведгруппу во главе со старшим лейтенантом за отличное выполнение боевой задачи. Еще несколько недель партизаны приводили лагерь в порядок, а потом начались активные боевые и разведывательные операции…

VIII

Теперь у красноармейцев время летело быстро. Удалось установить связь с местными жителями, которые оказались ярыми патриотами и согласились помогать разведчикам. Несколько раз партизаны успешно нападали на колоны немецких войск, захватывали оружие, перехватывали ценные документы, казнили полицаев, которые участвовали в кровавых акциях немецкой армии. В конце 1941 года на груди Николая и Георгия блестели медали «За отвагу».

В ноябре у партизан появилась важная информация о том, что недалеко от Сосновки фашисты организовали небольшой сборный пункт для пленных красноармейцев и гражданских лиц, которых подозревали в лояльности к советской власти. Впоследствии немцы планировали отправить всех в концлагерь на территорию захваченной Польши.

Получив разрешение из Москвы Бочаров, после нескольких дней подготовки, во главе отряда отправился освобождать соотечественников. В дозоре, как всегда, шагали Крапивин и Бардин.

Атаковать врага решено было в полночь. Единственное, чего опасался подполковник, – это немалый гарнизон фашистов. На стороне партизан была внезапность…. Поэтому, разделившись на три группы, красноармейцы пошли вперед. Предварительно Крапивин и Бардин сняли часовых, охранявших наших людей.

Бой получился очень тяжелым, так как вечером здесь разместилось дополнительное немецкое подразделение, которое утром планировало двигаться дальше. Николай и Георгий открыли деревянные ворота небольшого лагеря для пленных и приказали всем уходить отсюда, военным предложили брать оружие убитых врагов и помогать партизанам.

Через полчаса боя горели казармы и склад боеприпасов. Фашисты быстро пришли в себя и стали перехватывать инициативу. Бочаров принял решение отходить в лес, до которого надо было еще добраться. Около небольшого деревянного моста Крапивин и Бардин добровольно остались прикрывать отход отряда.

Через двадцать минут перестрелки с гитлеровцами у друзей стали заканчиваться патроны и гранаты. Подполковник с главными силами, наверняка, успел уйти далеко.

– Дружище, уходи вдоль берега этой речушки, а я через пару минут за тобой, – на правах старшего приказал Крапивин.

– Пришли вместе и уйдем также, я тебя не брошу.

– Приятно слышать такие слова, но это приказ.

– Понял и прошу тебя не задерживаться, – с этими словами Жорка спрыгнул вниз и побежал вдоль небольшой речушки, при этом постоянно оглядываясь.

Колька грамотно менял свои позиции и в одиночку уложил еще несколько немцев и собрался догонять друга.

В эту ночь было светло как днем, луна освещала окрестности своим ярким светом. Мощный взрыв в стороне от Крапивина немного подбросил его и сильно засыпал землей. Разведчик потерял сознание…. К нему со всех сторон побежали немцы.

Бардин видел всю эту картину, и понимал, что друга не спасти, так как он, наверняка, погиб…

На месте постоянной дислокации отряда Бочаров и Фрумкин подводили итоги и считали потери. Не вернулись с задания десять партизан, в том числе и Крапивин. Зато наше подразделение пополнилось сорока пленными красноармейцами, что делало отряд более сильным и опасным для фашистов.

Подробности гибели Крапивина офицеры узнали от появившегося с опозданием Бардина, который сам был ранен в левую руку и с большим трудом добрался до своих.

Потеря такого разведчика, как Николай, очень расстроила Бочарова и Фрумкина. Но война есть война, ничего тут не поделаешь. Подполковник решил представить героя к самой высокой правительственной награде (посмертно).

***

Колька пришел в себя только в расположении у врага. Сильно болела голова, но ни один осколок не попал в него. Спасло партизана широкое дерево, стоявшее рядом, которое приняло на себя основную силу взрыва.

Первые два дня красноармейца много били, пытаясь получить нужную информацию. Затем бросили в большой сырой подвал, где находились еще пятеро наших пленных, которым не удалось убежать от врага во время операции партизан. На следующий день на допрос разведчика не вызывали, что казалось ему очень странным. Николаю стало ясно, что его рано или поздно расстреляют, так как рассказывать про сослуживцев тот не собирался ни под какими пытками. Смерти Крапивин не боялся, но обидным казалось то, что больше никогда не придется увидеть мать, тетю Машу, своих друзей и, самое главное, он не сможет помочь отцу. Но кто бы мог предположить, что события ближайших дней переменят жизнь героя самым неожиданным образом….

IX

Штурмбанфюрер Бруно Мюллер сидел на заднем сидении легкового автомобиля и дремал. Его сопровождали два экипажа мотоциклистов. В Белоруссию он прибыл с целью набора курсантов в разведывательную школу Абвера, которая базировалась в Прибалтике. Этот населенный пункт немецкий офицер решил посетить только потому, что местное гестапо возглавлял его друг детства Ганс Гринвальд.

Прошло достаточно много времени с момента отъезда Бруно из славного русского города Челябинска. Игорь и Татьяна Крапивины даже не догадывались о том, что их приятель и сослуживец работал на немецкую разведку. Самое главное, что после своих подробных отчетов о деятельности в Советском Союзе он едва не пострадал, т. к. писал правду, и командование заподозрило его в легкой симпатии к СССР.

Тем не менее определенные связи Мюллера в Берлине позволили ему избежать неприятностей и вместо Восточного фронта получить престижную должность заместителя начальника секретной школы немецкой военной разведки. Основной его обязанностью являлась канцелярия учреждения, а именно подготовка документов для заброски диверсантов и шпионов в тыл Красной Армии. Помимо этого начальник заведения доверял ему полностью и поручал миссии по подбору контингента из военнопленных для последующего обучения в Прибалтике.

В восемь утра машина офицера Абвера подъехала к зданию бывшей школы, здесь располагался аппарат Гестапо.

Приятели очень обрадовались долгожданной встрече и приступили к распитию ароматного кофе. Дружеская беседа длилась более часа.

После этого Ганс поинтересовался:

– Как у тебя дела с набором будущих подчиненных?

Бруно, допивая вторую чашку, спокойно ответил:

– Вот хотел начать с вашего небольшого лагеря, но слышал, будто партизаны перебили много немцев и основную часть пленных освободили?

– Твоя информация верна процентов на семьдесят, так как многих бежавших наши солдаты застрелили при попытке к бегству и вернули их обратно. Кроме того, удалось поймать одного русского разведчика…

– Слушай, покажи мне всех арестованных. Может, удастся найти интересные экземпляры?!