Текст книги "СССР взглядом историка и очевидца"

Россия в начале ХХ века

Теперь вглядимся в Российскую империю начала ХХ века.

Почему революции, а не простые реформы, приводящие к постепенным, но бескровным переменам? Почему целых три революции за 12 лет с 1905 по 1917 год?..

Видимо, на это были свои веские причины. Тут все на зловредных большевиков и эсеров не спишешь! Давайте попытаемся вникнуть в ситуацию столетней давности, опираясь хотя бы на «Википедию». Из нее мы узнаем, что Россия начала века – это огромная империя, вобравшая в себя более ста народов. Население составляло к 1914 году, по оценочным данным, около 170 миллионов человек (без Финляндии). При этом в городах жило всего 26 миллионов, а в селе – примерно 144 миллиона.

За последние 30 предвоенных лет (с 1880 года) она сделала рывок в своем развитии, выйдя на пятое место в мире по выпуску промышленных товаров, на первое место по вывозу зерна и другой сельхозпродукции. По ее широким просторам пошли поезда и автомобили. В небе полетели первые самолеты. В городах проложили трамвайные пути, появилось электричество и телефоны. Серьезно улучшилось и внешнеполитическое положение России.

Никто не оспаривает этих достижений, хотя сегодняшние либералы и монархисты, упершись только в них, поют гимны предвоенной России как сильному, могучему и динамичному государству. Правда, как-то забывается, что огромная Россия все еще добывала угля в восемь раз меньше, чем маленькая Англия, и в 15 раз меньше, чем в США; стали выплавляла в четыре раза, а чугуна в три раза меньше, чем в Германии. Далеко отставала она и по другим показателям. Многочисленные предприятия, заводы, фабрики, рудники и т. д., появившиеся в эти годы, строились и принадлежали иностранному капиталу, вывозившему из России огромные прибыли.

Либералы и монархисты не хотят видеть другой, изнаночной, стороны, которая была и сильно портит благостную картину о могучем и динамичном государстве, о «святой Руси».

Россия начала века – сословное государство, т. е. законодательно разделенное на большие социальные группы с особыми правами, общественным положением, уровнем доходов, условиями жизни и культурой. Хозяевами жизни оставались дворяне-помещики. В ХХ веке, когда лозунг «Свобода, равенство, братство» уже господствовал во всей Европе, кичиться своим особым дворянским происхождением и положением – анахронизм, чреватый тяжелыми последствиями. Сословность, как известно, еще в ХVIII веке привела к громадной Французской революции, имевшей мировые последствия.

Дворянство России составляло от 1 до 1,5% населения. Это около двух миллионов человек из 170. Дворянство всерьез воображало себя лучшей, избранной частью народа, а царское самодержавие всячески подыгрывало этому. Между тем в умонастроениях большинства россиян дворяне уже стали выглядеть паразитами на народном теле, поскольку они начали тормозить развитие страны, проедать народные богатства. Для большинства народа становилось ясным, что если так учить и воспитывать крестьянских детей, как дворянских, то гениев и талантов, да и порядка и справедливости, в огромной империи было бы намного больше. Однако по существовавшим тогда законам дворянство продолжало занимать ведущие посты при дворе, в Совете Министров, министерствах, в Государственном Совете, а с 1906 и в Государственной Думе. В армии и на флоте 50% офицеров, 75% полковников, 90% генералов были из дворян. Положение дворянства в государстве покоилось на прочном экономическом фундаменте в виде земельной помещичьей собственности.

Особым положением пользовалось духовенство, составлявшее около 1% населения.

Купечество и буржуазия составляли примерно 1,5 миллиона человек. Политически они были бесправными, поскольку парламента в России до 1906 года не было, хотя в земствах и городских думах купечество и предприниматели имели определенный вес. Это явный пережиток, когда в уже капиталистической России, входящей в пятерку лидеров, сами капиталисты в политическом отношении играли роль маленького, ничего не решавшего хвостика. Здесь кроется одна из важных причин, почему Савва Морозов и другие известные предприниматели жертвовали деньги на большевиков, оплачивали антиправительственные стачки и даже вооруженные восстания. Революционеры работали и на них.

Наиболее многочисленным классом было крестьянство, составлявшее примерно 97 миллионов человек. Оно – основное податное сословие. До 1907 года крестьянство еще платило выкупные платежи со времен отмены крепостного права и до революции 1905 года подвергалось телесным наказаниям, на крестьян не распространялся суд присяжных. Это называется полным политическим бесправием.

К 1913 году крестьянство расслоилось на кулаков (3—5%), середняков (15—20%) и бедняков, которых было подавляющее большинство – более 75%.

Другой низший слой – рабочие – составляли, по разным оценкам, от 19 до 23% населения. Это около 18—20 миллионов человек. Они тоже были политически бесправны, что выражалось в отсутствии политических свобод. Лишь в ходе революции (в 1906 году) им позволили создавать профсоюзы.

Было еще мещанство (лавочники, мелкие чиновники, служащие и т. д.) и казачество, которое находилось в лучшем, чем крестьянство и рабочие, положении. Казачество было в целом обеспечено землей, у него имелись определенные права и свободы. Льготы, обеспеченность землей, некоторое самоуправление, хорошая военная подготовка прямо нацеливала их на преданность царю и защиту его интересов. Мещанство и казачество составляли около 16% населения.

Особенностью России была ее многонациональность и многоконфессиональность. Русские составляли 48% (55 миллионов человек), украинцы – 19% (22 миллиона человек), белорусов насчитывалось 6 миллионов человек, татар и тюрков – 14 миллионов человек, а к 1917 году – 17 миллионов человек, евреев – 5 миллионов человек (к 1917 году – 7 миллионов). Однако преимущество отдавалось великороссам и православной церкви. Еврейские погромы, черта оседлости, черносотенные шабаши, притеснения и ограничения по национальному признаку, в правах и свободах, презрительное отношение к «инородцам» и «нехристям» позволяло революционерам, демократам и либералам называть Россию «тюрьмой народов». Недаром многие евреи пополнили революционные партии. Вынашивали планы отделения от России украинские, польские, финские, кавказские националисты.

Главной болевой точкой начала века был земельный вопрос. Около полутора процентов дворян владели примерно 53% (60 миллионов десятин) всей частной земельной собственности Европейской России. Кроме того, примерно 7 миллионами десятин владела царская семья, около 6 миллионов принадлежали духовенству, тогда как 80% населения владело лишь оставшимися, причем худшими, землями. Выкупные платежи, по которым крестьяне вынуждены были платить в казну от 90 до 100% дохода, были отменены под давлением революции лишь в 1907 году. Наказы крестьян своим депутатам в Государственную Думу показывают горестное положение подавляющего большинства селян.

После всех столыпинских преобразований 1907—1911 годов на каждый крестьянский двор приходилось в среднем 11 десятин. Это в 43 раза меньше, чем приходилось в среднем на помещичью усадьбу. Дело тут даже не в количестве десятин, а в принципиальной поддержке класса помещиков со стороны власти. Дворянство не только имело всевозможные политические права. Оно имело лучшие земли с выпасами, водопоем, а крестьяне – часто чересполосицу. Дворянство получало льготные ссуды под залог на 50 лет. Большинство земель дворяне-помещики сами не обрабатывали, а сдавали в аренду тем же крестьянам, имея общий доход свыше 3 миллиардов рублей. Значительная часть этих средств прожигалась в городах и за границей, не шла на подъем сельского хозяйства и страны в целом. Имения закладывались, перезакладывались, продавались.

Тем не менее скажут, Россия стояла на первом месте по вывозу хлеба. Да! Но это следствие недоедания основной массы населения и распашки огромной территории, а не подъема урожайности и культуры земледелия. Например, урожайность ржи в 1913 году была в среднем 10 центнеров с десятины, пшеницы – 8,5 центнеров, тогда как в европейских странах – 25—30 центнеров. В 1915 году в России с одной десятины собирали 55 пудов пшеницы, в Австрии – 89, Германии – 157, Бельгии – 168 пудов. Та же картина и по ржи.

А, скажем, русская корова давала молока на 28 рублей, тогда как американская – на 94, а швейцарская – на 150. Кроме того, наши крестьяне не стали жить лучше, оттого что больше вывозили, это видно из их ежедневного меню. Гораздо больше наживались на экспорте те же помещики, особенно южнороссийские. Они же и были главными проводниками идеи об отнятии у Османской империи проливов и продолжении до победы мировой войны.

Вековое бесправие, малоземелье и безземелье основной массы населения в начале ХХ века выглядели вопиющим анахронизмом.

Нам говорят сегодня, если бы дали волю Столыпину, то Россия бы стала ведущей страной мира в сельском хозяйстве.

Если бы да кабы! Однако по мнению серьезных ученых, столыпинская аграрная реформа в случае полного успеха принесла бы свои плоды лишь через 50—80 лет, но жить-то крестьянам хотелось уже сегодня.

С другой стороны, если посмотреть внимательнее, то столыпинская аграрная реформа уже в первые годы серьезно забуксовала, если не сказать, провалилась…

Его идея заключалась в том, чтобы разрушить стародавнюю общину, создать фермерско-хуторское хозяйство, кредитовать крестьян через новый крестьянский банк. Но в результате за 7 лет из общины вышла только 1/3 крестьян, а часть вышедших продала землю и ушла в города на заработки. С 5—11 десятинами земли не разгонишься, да и банк повысил процент… и цены.

А тут еще давил страх частых неурожайных лет… Для многих община была надежней.

Столыпинский замысел переселить часть безземельных и недовольных на край империи, в Сибирь, Среднюю Азию и Казахстан, тоже сработал лишь отчасти. Денег на переселение выдавалось крайне мало, местные казаки и чиновники не торопились выдавать переселенцам землю, а отношения с коренным населением, у которого отняли лучшие участки, резко обострились… В результате из 3 миллионов переселенцев более 1 миллиона возвратились назад в свои деревни или города разоренными, униженными и озлобленными. Те же, кто остался, часто ждали своей земли, занимаясь батрачеством.

Начавшаяся мировая война забрала на фронт более 40% мужчин, лучших лошадей, и хозяйство даже тех, кто получил землю, начало приходить в упадок.

Столыпинская реформа шла медленно и противоречиво. Недовольно Столыпиным было и царское окружение, что привело к его убийству.

Пока же крестьяне воочию видели, как процветает помещик на фоне убогой, нищей, неграмотной деревни, как он получает всевозможную поддержку от властей, и это вызывало ненависть к существующим порядкам и самим господам.

Неслучайно крестьяне во многих местах начали самовольный захват помещичьих земель еще в годы войны, а Февральская революция 1917 года лишь ускорила этот процесс. Но даже когда ушел главный покровитель дворянства – царь, Временное правительство не стало решать крестьянский узел проблем, отделываясь неопределенными обещаниями, что вопрос о земле должно решать лишь Учредительное собрание.

Не менее острым был и рабочий вопрос.

Условия труда и быта рабочих были гораздо хуже, чем в европейских странах. Рабочий день в России длился официально от 11 до 14 часов, но фактически больше, тогда как в Германии и Франции – 10,5, в Норвегии и того меньше. Изнурительный труд от темна до темна не компенсировался зарплатой, которая составляла от 21 до 37 рублей (это примерно 60 копеек в сутки) при прожиточном минимуме в 30—35 рублей. Сплошь и рядом на заводах и фабриках вынуждены были работать жены и дети рабочих, которым платили гораздо меньше. Медицинское обслуживание и охрана труда были в зачаточном состоянии, поэтому были распространены случаи травматизма и профзаболеваний.

Две трети промышленных рабочих жили в бараках, фабричных казармах, семейных домах, в «углах», на съемных койках, где днем отдыхал один рабочий после ночной смены, а ночью другой после дневной.

Питались рабочие часто в фабричных столовых, где хозяева максимально экономили на продуктах, не забывая поднимать цены.

До революции 1905 года у основной массы населения наблюдается почти полное отсутствие политических прав. Лишь с 1906 разрешены профсоюзы, но под строжайшим контролем полиции.

Это положение с заработками, жильем и правами рождало психологическую беспросветность, дикие выходки, драки, пьянство, толкало часть рабочих в преступный мир на грабежи и воровство. Из развлечений для них самым доступным и распространенным была выпивка в кабаках, тем более что литр водки стоил в 1913 году 17 копеек.

В питании подавляющее большинство россиян тоже далеко отставало от развитых стран. Да и от физиологической нормы. По данным исследователя этого вопроса Н. Мендковича, потребление мяса в 1910 году даже у крестьян составило 51 грамм, молокопродуктов —365 граммов, овощей – 141 грамм, яиц – 27 граммов в сутки, что в 2—3 раза меньше, чем Европе. Основной пищей были хлебопродукты (855 граммов) и картофель (366 граммов). С началом мировой войны потребление мяса сократилось на 57%, жиров – на 15%, картофеля – на 8%, хлеба – на 6%. Неслучайно с началом мировой войны у многих призывников обнаружился явный недовес, что отразилось на боеспособности армии, а некоторые призывники лишь в армии впервые узнавали вкус мяса.

На этом фоне как издевательство читаются регулярно публикуемые в газетах меню ресторанных блюд того времени для высших сословий со всякими осетринами, стерлядками, кулебяками, рябчиками, ананасами и французскими булками… Это был один полюс российской действительности, на котором пребывали не более десяти миллионов россиян. На другом полюсе около сотни миллионов. Они мрачно пели: «Мрет в наши дни с голодухи рабочий…» и «Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов…».

Росла волна забастовок и протестов, которые неизменно подавлялись силой полиции, жандармами и даже пулями.

Рабочим и другим обездоленным сочувствовала совестливая интеллигенция. «Пусть сильнее грянет буря!» – писал в то время Максим Горький, хотя, когда она по-настоящему грянула в 1917, он даже испугался. Но тогда, в 1905 году, в статье «По поводу» Горький констатировал сущность российских порядков: «Мы живем в стране, где людей до сего дня забивают палками до смерти, бьют по лицу ради забавы, где нет предела насилиям над людьми, где формы мучений разнообразны до отвращения, до безумного стыда. Человек, которого в участке топтали ногами, становится способен топтать ногами подобного себе».

Продолжительность жизни российских мужчин в 1910 году составляла 32 года, тогда как в Англии и США – 50 лет, в Германии – 49 лет, во Франции – 47 лет, а смертность тоже была значительно выше, чем в Европе.

Расходы на образование составляли в среднем 21 копейку на человека, тогда как в Англии примерно 2,8 рубля, во Франции – 2,1 рубля, в Пруссии – 1,8 рубля. Основная масса крестьян была неграмотной. Уровень грамотности рабочих был несравненно выше, чем у крестьянства, хотя образование они получали, как правило, внешкольное. В гимназии и тем более вузы путь им был закрыт. В целом, к 1913 году грамотным в России было всего лишь около 30% населения, тогда как в развитых странах – около 90%.

Церквей в России было больше, чем школ.

Война и революция

Первая мировая война резко ухудшила и без того сложное положение большинства народа. Около 40% мужчин забрали на фронт, причем 60% из них из села. Кроме того, из деревни реквизировали 2,6 миллиона лучших лошадей. Резко поднялись налоги, а цены выросли к уровню 1914 года на 200—220%. Соответственно, выросла и спекуляция. Ежегодно по полицейским сводкам происходило от 50 до 70 «торговых погромов», когда женщины-солдатки громили лавки торговцев, взвинтивших цены.

Первоначальный патриотический подъем, когда почти все политические партии выразили поддержку царю и правительству в борьбе против «тевтонца», быстро стал таять уже в 1915 году. Провал наступления в Восточной Пруссии, гибель корпусов Самсонова и Ренненкампфа, нехватка снарядов и патронов, современных систем вооружения отрезвили многие головы. Наступление Германии с захватом многих областей показало плохую подготовку к войне и неспособность царской власти мобилизовать фронт и тыл.

Россия потеряла Польшу, часть Прибалтики, Западную Украину. (Потом это поставят в вину большевикам.)

Резко ухудшилось финансовое положение. Правительство вынуждено было выпустить бумажных денег на 10 миллиардов рублей при золотом обеспечении всего на 1,5 миллиарда, дав старт инфляции, и взять кредиты у Англии на 4,5 миллиарда фунтов стерлингов, Франции – на 1 миллиард рублей, а также у Японии, США и Италии. Кредиты пошли на закупку вооружения у тех же Англии и США.

Не дожидаясь окончания войны, по требованию Англии Россия выдала ей золота на сумму в 68 миллионов фунтов стерлингов и обязалась продать десятки тысяч пудов хлеба и платины.

Дружба дружбой… И это в момент надвигающегося голода.

Добавим полное расстройство железнодорожного транспорта, металлический и топливный голод. Уже в 1916 году даже воюющей армии не хватало хлеба, мяса, жиров, сахара, фуража. В правительстве вынуждены были ставить вопросы о продразверстке, чтобы хоть как-то решить проблему с продовольствием.

Потери убитыми составили около 2 миллионов солдат.

Встали традиционные русские вопросы. Кто виноват? Что делать? И еще более неприятный для власти вопрос: за что воюем? За Балканы? А зачем нам Балканы? За союзников? А они нам помогли в 1915—1916 годах?.. За проливы?.. Да тут не до проливов, а быть бы живу…

До большинства темного православного народа в шинелях стал доходить смысл понятия «империалистическая война». Поэтому уже в 1916 году начались братания на фронтах, отказ солдат идти в наступление. То, что царское правительство не может эффективно управлять страной, стало ясно всем.

В феврале 1917 года этот нарыв лопнул, сметя самодержавную власть, начав процесс революционных преобразований.

Сегодня говорят, что Февральская революция, свержение царя – результат заговора иностранных сил, либералов, жидомасонов и прочих, но в принципе так ли это важно? Важно, что Россия созрела для революции, в чем немало преуспела царская власть, что большинство народа поддержало свержение царя.

А была ли возможность провести реформы спокойно, цивилизованно, в законных рамках с февраля по октябрь 1917 года? Да. Но, скорее, теоретическая. Самозваное Временное правительство, состоявшее первоначально из думцев, представителей аристократии и буржуазии, постоянно лавировало между крупным капиталом, союзниками и Петроградским Советом. Оно было связано обязательствами перед союзниками продолжать войну, которая правящим классам была выгодна. С другой стороны, нужно было обуздать вышедший из повиновения народ, пойдя на какие-то уступки и реформы. Горячих речей, красных бантов и даже ареста Романова было мало. Однако никто не хотел всерьез решать народные проблемы, выполнять выдвинутые Советами требования. Кадеты с порога отвергали 8-часовой рабочий день, рост зарплаты, установление рабочего контроля на производстве. Эсеры и меньшевики поддерживали Временное правительство и, хотя желали реформ, но больше на словах, а организационная рыхлость, политическая уступчивость, приспособленчество делали их неспособными к серьезной политической борьбе.

В марте Временное правительство вынуждено было признать независимость Польши, тогда же образовалась Центральная рада на Украине, приведшая скоро к образованию «самостоятельного» государства под контролем Германии. В июле начался процесс отделения Финляндии. Тогда же образовалась Белорусская рада, оживились сепаратистские настроения в Туркестане и Средней Азии и на Кавказе. Реально пошел процесс развала России.

В этой обстановке Временное правительство объявило о продолжении ненавистной большинству войны и начало наступление на фронте. Наступление обернулось еще 50-тысячными жертвами. Когда солдаты и рабочие в июле вышли на демонстрацию против войны, Временное правительство отдало приказ стрелять и арестовывать оппозицию. В военных кругах созрело решение вообще свергнуть Временное правительство Керенского и установить в России диктатуру генерала Корнилова.

Кризис был налицо. Это признала даже церковь. 24 августа 1917 года экстренное соборное совещание приняло «Послание Священного Собора Православной Российской Церкви всему православному народу русскому», в котором выразило тревогу по поводу кризиса: «На несчастную Россию надвигается ужас междоусобной войны, наша Родина стала притчею во языцех, предметом поношения среди иноземцев из-за алчности, трусости и предательства ее сынов». Это обращение заканчивалось призывом к объединению всех сил во имя спасения Родины.

А после июльских расстрелов, травли оппозиции и попытки установления корниловской диктатуры у народа сложилось стойкое убеждение, что Временное правительство ни власти, ни земли, ни прав не даст. Более того, оно показало свою полную неспособность справиться с кризисом, остановить надвигающийся хаос.

Так и вышло. Поэтому рабочие, а вслед за ними солдаты и крестьяне качнулись в сторону большевиков, которые открыто обвиняли Временное правительство в неспособности управлять страной и обещали решить наболевшие проблемы с войной, землей, правами. Другие партии тоже давали обещания, но половинчатые и уклончивые, ссылаясь на будущее Учредительное собрание, а их лидеры фактически сотрудничали с властью. Большевики таких компромиссов себе не позволяли, а устами Ленина провозгласили самую решительную программу действий.

В сентябре 1917 года Ленин, оценивая сложившуюся ситуацию в стране, пишет статью «Грозящая катастрофа и как с ней бороться». Здесь мы находим конкретный план вовсе не геноцида и массовых расстрелов всех имущих, как сегодня нам рисуют Ленина, а ряд совершенно трезвых мыслей.

Россия, по Ленину, сделала за несколько месяцев огромный шаг вперед в смысле демократизации, но война и уход от решения экономических проблем напрямую подвели к катастрофе. Солдаты не желают воевать и дезертируют, поскольку им глубоко чужды цели войны, использование их как пушечного мяса. Крестьяне не могут получить от Временного правительства не только земли, но даже обещания наделить их землей и приступили к самовольному ее захвату. Рабочие ни повышения зарплаты, ни нормального снабжения продуктами питания, ни политических прав не получили, а поэтому непрерывно бастуют. Банки же, несмотря на патриотические призывы к народу, начали спекуляцию хлебом, другими жизненно важными продуктами. Владельцы заводов объявляют локауты. Национальные окраины уже начали процесс отделения от России.

В такой обстановке Россия никогда не выиграет войну, если не проведет экономические реформы, опираясь на опыт передовых стран, и тем самым не поднимет массового энтузиазма.

Ленин предлагает спасти Россию путем введения хлебной монополии, контроля за производством и потреблением, отмены тайных договоров правительства, национализации банков, раздачи земли крестьянам до Учредительного собрания, поскольку точно неизвестно, когда оно состоится, не превратится ли оно в простую говорильню, передачу власти на местах Советам.

Но Временное правительство, как показал опыт 1917 года, на это не пойдет. Оно скорее уволит реформаторов, расстреляет, как в июле, солдат и рабочих или введет военную диктатуру… Поэтому во избежание полной анархии и еще больших жертв нужно установить диктатуру рабочего класса, как самого организованного, но под контролем Советов…

Странно!.. Ленин предлагает спасать Россию, а не губить ее, как должен был бы действовать немецкий агент…

Может, это хитрый ход? Ведь в своих трудах Ленин поддерживает лозунг об экспроприации экспроприаторов. А это в вульгарном переводе означает «грабь награбленное». Сначала добиться власти под лозунгами спасения России, а затем отдать ее на разграбление черни, солдатне, уголовщине? Так ли это?

Однако трезвый взгляд на события показывает, что беды России совсем не в Ленине. Он и большевики сумели лишь подобрать падающую власть. До Октября вовсе не он вел Россию к пропасти. Впрочем, к Ленину мы еще вернемся…

А пока поговорим еще об одной группе исторических мифов.