Текст книги "Маг Данилка"

Глава 4
Дядя Федя съел медведя

Подходил к концу наш первый учебный год.

Скоро летние каникулы. Мы, как всегда, ходили в школу и из школы всей компанией. «Данилка» тоже ходил вместе с нами, и мы даже не догадывались, что он ненастоящий. Мы даже списывали у него домашние задания. В общем, мы не могли отличить робота он настоящего Овсянникова.

Единственной странностью Овсянникова было то, что он перестал появляться во дворе. Он ходил только в школу и из школы. Мы его спрашивали, почему он не выходит во двор, а он отвечал, что ему лень, или что некогда, ну и всё в таком духе. Он каждый раз «придумывал» новую причину, чтоб остаться дома.

В начале мая всё изменилось: Овсянников стал прежним. Он снова стал выходить во двор, играть с нами, приходить к нам домой. Вы, конечно, догадались, что это вернулся из Магриба настоящий Данилка. Он уже окончил первый класс магической школы при Магрибской Академии Обеих Магий, вот и вернулся.

У нас во дворе, да и не только во дворе, сразу же стали происходить удивительные, загадочные вещи. В общем-то, они и раньше происходили, но теперь это было покруче, особенно то, что творилось на проспекте Кирова. Ну, что там творилось, я как-нибудь потом расскажу.

Так вот, первое загадочное происшествие было с нашим дворником. Он в ту историю вляпался из-за своего злобного характера. И не только он, а ещё его жена Марья Павловна. Мы её звали «Марьпална» – так быстрее произносилось.

Так вот, дворник – пьяница и дебошир дядя Федя – частенько гонялся за нами с метлой, а то ещё и с чем потяжелее. Почему гонялся? Да просто так, из-за злобности. Ненавидел он нас. Хотя он не только нас ненавидел. Он всех ненавидел, вот только с взрослыми он редко задирался, потому что боялся. Особенно он боялся моего старшего брата Борю и Данилкиного дедушку дядю Ваню. Это после того, как Боря его «спустил с лестницы» а дядя Ваня сильно поколотил за устроенный в подъезде дебош.

Марья Павловна, которая и сама была не лучше дяди Феди, тоже побаивалась Борю и дядю Ваню. Но больше всего она боялась Данилкину бабушку, тётю Галю. Тётю Галю она до ужаса боялась, кстати, не только она. Ещё бы! Тётя Галя умела такие скандалы закатывать – слабо не покажется. В общем, свяжешься с ней – себе же хуже сделаешь, будь ты хоть трижды скандалист.

Ну а мы тоже не упускали случая поприкалываться над дворником. Как только дворник начнёт нас гонять, мы и давай его дразнить. Кричим ему: «Дядя Федя съел медведя!», а он бегает за нами с сигаретой в зубах, а поймать не может.

Кстати, без сигареты мы его вообще никогда не видели. Нам казалось, что сигарета – это часть его организма, как рука или нога. А дымил дядя Федя – зверски. Его постоянно окутывало облако вонючего табачного дыма. Из-за этого у него прозвище было – дымодрил. А мой старший брат называл его породистым курилопитеком. Он его вслух так называл, чтобы дядя Федя тоже слышал.

Ну, так вот, однажды утром, это уже в конце мая было, я позвал Овсянникова во двор. Он вышел.

Я ему предложил сыграть в футбол.

– Какой же это футбол? – говорит Данилка. – Для футбола двоих мало. Только вратарей должно быть двое, а ещё нападающие, защитники…

– А мы пока просто так потренируемся, – сказал я, – будем по очереди друг другу голы бить.

– Ну ладно, – говорит, – только ты первый бей.

Ну, я и пробил – Овсянников поймал мяч. Тут как раз дворник из подъёзда выходит – «выпимши». Видит, что Данилка с мячом стоит, и давай орать:

– Я вам, щенкам, дозволял мячи гонять в моём дворе?!

– А чё, – говорю, – твоё «дозволение» нужно спрашивать?

– А ты мне не тычь! Это мой двор! Я тутова хозяин! Значится, без моего на то дозволения тута никто шагу ступить не магёт, – и прямо к нам, шатаясь.

Дядя Федя больше всего Данилку ненавидел. Хотя, не только его. Он вообще больше всего Овсянниковых ненавидел, но дядю Ваню он боялся, а Данилку нет. Зря, как оказалось, не боялся.

Так вот, дворник сразу к Данилке «порулил». По кривой траектории, но вышел, добрался-таки, и хвать его за шиворот. В общем, схватил он его и правую ногу назад отвёл, чтобы пинка дать, и… застыл в этом положении. Я ещё слышал, как Овсянников перед этим что-то непонятное произнёс. В общем, сказал он что-то, будто на иностранном языке, и дворник застыл как изваяние.

В общем, это была ещё та картина: пьяный дворник стоит как вкопанный, стоит в такой нелепой позе, в которой устоять невозможно.

Ведь на все предметы, в том числе и на дворников, действует земное притяжение. А раз оно действует, то эти предметы, и дворники в том числе, должны из такого положения падать лицом вниз. Дядя Федя не падал.

Колорита добавляло и его чудное одеяние, над которым всё мы прикалывались. Представьте себе: погода почти летняя, на улице сухо, а на дяде Феде зимние валенки с галошами и грязные зимние брюки. Но это только ниже пояса он по-зимнему оделся, а вот выше пояса была майка, не знавшая стирки с античных времён. Да, ещё кепка фасона позапрошлого века плюс вечная сигарета в зубах. Представили? Ну и как оно вам?

Так вот, он стоял в этом своём прикиде, сильно наклонившись вперёд, как бы в падении, на носке левой ноги. Правая нога была отведена назад – для пинка. Изо рта традиционно торчала сигарета, а густое сизое облако дыма неподвижно застыло в воздухе.

Из подъезда выбежала Марья Павловна. Она подбежала к супругу и стала истошно орать:

– Ах ты ба-тюш-ки-и-и! Что же это тако-о-ое-е-е! Что это моего ненаглядного так скуко-о-ожило-о-о?! Го-о-осподи-и-и! Помоги да избавь от напасти иродово-о-ой!

Из дома стали выходить жильцы. Никто не понимал, что происходит. Советовали вызвать милицию, скорую помощь, пожарных, МЧС.

Вскоре во дворе собралась нехилая толпа. Там были и жильцы соседнего дома. Окна того дома тоже смотрят на наш двор, вот люди и увидели, что у нас происходит что-то странное.

В общем, всем было интересно посмотреть на чудо. Только малявкам Лизке и Лариске не до этого было: у них было очень важное дело в песочнице, что напротив нашего подъезда. Они там «пекли калачики» из песка.

Итак, дядя Федя застыл в нелепой позе, а Данилка чуть слышно сказал:

– Так ему, гаду, и надо, – потом ещё что-то непонятное пробурчал под нос, и к Марье Павловне:

– Марьпална, – говорит, – чтобы дядя Федя ожил, надо сказать дразнилку «Дядя Федя съел медведя».

Марья Павловна разразилась страшной бранью, а Данилка говорит ей:

– Марьпална я не дразнюсь. Правда, это поможет. Вот, смотрите, – и он произнёс дразнилку. Дядю Федю тут же отпустил «столбняк», и он упал в пыль. Поднявшись, он хотел было выругаться, но снова «остолбенел». Он застыл уже в другой, но тоже в смешной позе. А Данилка говорит:

– Марьпална, надо много раз сказать эту дразнилку, тогда дядя Федя совсем оживёт.

В этот раз Марья Павловна не ругалась. Она взглянула на застывшую фигуру мужа и нерешительно произнесла:

– Дядя Федя съел медведя.

Дядя Федя снова «отошёл от столбняка» и успел сделать несколько шагов, после чего снова застыл на месте…

* * *

Мы со злорадством наблюдали за этим «цирком». Марья Павловна истошно выкрикивала дразнилку и толкала дядю Федю к подъезду. За этим с хохотом наблюдали ребята, которые тоже вышли во двор. Кроме нас с Данилкой, там были уже Вадим с сестренкой Галей, мой младший братик Витька, Игорь Сорокин. Даже малявки Лизка и Лариска перестали копаться в песочнице. Они, на время, отставили неотложные песочные дела и просто захлёбывались от смеха, наблюдая за происходящим.

Дразнилка, истошно выкрикиваемая «Марьпалной», ещё долго была слышна из их квартиры на первом этаже. Потом у дяди Феди закончился последний «столбняк», и у них в квартире произошла драка. Это потому, что Марью Павловну зациклило на дразнилке, и она никак не могла остановиться, а дядя Федя просто зверел от этих слов.

Вызвали наряд милиции, чтоб утихомирить дворника. Приехавшие по вызову милиционеры вызвали скорую помощь из «психушки». В общем, Марью Павловну увезли в «дурку», а дядю Федю в отделение милиции.

А на следующий день, это было воскресенье, мы пошли с Овсянниковыми в цирк. Там, в цирке, такое было! В общем, расскажу всё по порядку.

Глава 5
В цирке

Итак, утром, как и договаривались, мы, то есть я с мамой и Витькой, зашли за Овсянниковыми. Они уже закончили завтрак, и только Данилка ещё сидел за столом и доедал свою порцию гречневой каши. Вот уж чего он терпеть не мог, так это гречку. А вот его бабушка обожала всё гречневое. И не только бабушка, а ещё мама и дедушка. Вот только мама с дедушкой кроме гречки ели и другую пищу, а бабушка ничего другого не ела.

Данилка нам рассказывал, что бабушка вообще ничего, кроме «гречневой пищи» не ест, он говорил, что бабушка даже пирожки делает из гречневой муки, а начинка в них – гречневая каша. В общем, получалось, что только Данилке «гречневая пища» не нравилась. Но в этот раз он поедал кашу с таким аппетитом, будто это было мороженое или ещё что-то вкуснющее.

Итак, мы вышли из подъезда. В это время к дому подъехала машина. Оказалось, что это привезли из «дурки» Марью Павловну.

– Марьпална, – крикнул Данилка, когда та выходила из машины, – а правда, что дядя Федя медведями питается?

Марья Павловна что-то зло пробурчала под нос, а бабушка прикрикнула на Данилку:

– Перестань грубить! Это ещё что такое?! Как ты себя ведёшь?! Так вести себя неприлично, а юродивых обижать – вообще грех.

Марья Павловна как закричит:

– Ты сама юродивая! И муж твой юродивый! И дочь, и внук! И твоя мать была Юродивой и отец…

Эх, жаль, что мы в цирк торопились. Если бы не это… В общем, Данилкина бабушка нашла бы, что ответить, она ведь профи по скандалам. В общем, тётя Галя махнула на это рукой, и мы пошли дальше. Мы долго слышали позади, как оставшаяся у подъезда Марья Павловна продолжала истошным голосом перечислять «юродивых родственников» Данилкиной бабушки.

По дороге моя мама о чём-то болтала с тётей Галей, а мы с Данилкой и Витькой шли впереди и обсуждали свои дела. Я спросил:

– Данилюк, ты что, гречку теперь тоже любишь?

А он:

– He-а. Это такая гадость, что есть невозможно.

– А чего ж ты её с таким аппетитом хавал. Я же видел, что ты кашу чуть вместе с тарелкой не съел.

– А это, если не знаешь, и не каша совсем.

– Не каша?! А что?

– А я её во рту во всякую вкуснятину переделываю.

– Как это?!

– Просто. Для этого даже заклинания не нужны. Просто, вот подумаешь, ну и она и превращается в то, что подумал.

– Ну, ты и выдумывать!

– Ничего и не выдумывать. Я, если не знаешь, могу что хочешь переделать во что угодно.

Он поднял с земли обломок кленовой ветки и говорит:

– Вот смотри.

– Ну, ветка, – говорю. – И чего?

Ветка, неожиданно, превратилась в красивую белую розу:

– А теперь? -

– Ничего себе фокус! – удивился я, и спрашиваю: – Как ты это делаешь?

Я и правда тогда подумал, что это фокус, потому что Данилка нам и раньше фокусы показывал, то есть мы думали, что это фокусы. Это я потом узнал, что это не фокусы были. А вот в цирке… В цирке один фокусник, точно, фокусы показывал – допоказывался.

В общем, пока выступали акробаты, жонглеры, клоуны, всё хорошо было, а вот когда на арену вышел «факир из Индии Брахм Ришабхаскандха», уф, даже не выговоришь сразу. Если бы я это слово из «программки» не выписал, то и не запомнил бы. Так вот, как только он вышел на арену всё и началось. Сначала Данилка со злостью прошептал:

– Божественный предводитель обезьян… Вырядился, гад, под мага.

Я удивился:

– Почему предводитель обезьян? – спрашиваю. – И при чём тут «божественный»?

– При том, если не знаешь, что Ришабхаскандха (надо же, без запинки выговорил) на индийском языке – это такая обезьяна. Она у обезьян… ну… как полководец, что ли. А Брахма – это у них бог, сотворивший Вселенную. А этого гада зовут Фролов – фамилия у него такая, а имя – Вася.

– Почему гада? – удивился я.

– А потому что он всех обманывает.

– Данил! Тихо! Сиди и смотри! – шёпотом прикрикнула тётя Галя. Да-да, она и шёпотом кричать умеет, такая вот удивительная у него бабушка.

– А чё он обманывает?! – крикнул Данилка уже так, что слышно было на весь цирк.

– Данил! Веди себя прилично! – повторила бабушка.

– Пусть сначала этот дядька прилично себя ведёт! Пусть врать перестанет, что из Индии! Сам из Москвы, а врёт, что из Индии! И обманывает всех! Он никакие и не чудеса делает, а жульничает! Хочешь, я всем расскажу, куда он кубик спрятал?!

В общем, кричал он уже на весь цирк. Среди зрителей послышались смешки. «Факир» тоже услышал. Ну и говорит:

– Ну, и куда я, по-твоему, кубик спрятал? Выйди сюда, мальчик, найди его.

Это была роковая ошибка Василия Фролова – молодого артиста московского цирка. Ну, сначала ничего такого уж плохого не было: Данилка просто выбежал на арену, и кубик сразу же оказался у него в руке.

– Ну что, врун, видал?! – крикнул Овсянников.

«Факир» растерялся. Он не понимал, как кубик оказался у какого-то мальчишки, который просто выбежал на арену.

– А ещё я могу сделать так, что он по-настоящему пропадёт! – продолжал кричать Данилка. И… кубик исчез.

– Я вообще, если не знаешь, могу сделать так, чтобы всё что ты спрятал, пропало по-настоящему – не унимался Данилка.

А вот дальше было то ещё кино. В общем, Фролов так растерялся, что совсем, как говорят, голову потерял. В общем, сделал он непростительную глупость:

– Да ну! – говорит. – Ну-ка, покажи мне, как всё это пропадёт, – и распахивает свой халат, демонстрируя зрителям все свои секреты.

Он тут же понял, что сделал глупость, но было поздно. Зрители увидели все потайные карманчики, крючочки, верёвочки с развешанными на них атрибутами. Бабушка теперь уже по-настоящему кричала, громко:

– Данил, перестань, вернись на место, немедленно, – но её голос утонул в хохоте зрителей.

Данилка, сделав одно движение рукой, отправил в небытиё все факирские атрибуты. Но вот если бы только атрибуты… В общем, ошибочка вышла – настоящий конфуз. Этого не только мы, но и Овсянников не ожидал: исчезло почти всё, что было одето на фокуснике.

Фокусник стоял на арене в одних трусах. Белые такие трусы. Они ему явно велики были – чуть с него не слетели на пол. Он их руками придерживал, чтобы не слетели. Зрители разразились таким хохотом, сквозь который уже никто ничего не слышал. Не слышали, как ведущий программы что-то орал Фролову; не слышали, как тётя Галя кричала внуку, чтобы он прекратил «издеваться над человеком»…

А Данилка вовсе и не хотел над ним издеваться. Он и сам растерялся, увидев, что наделал. Он, видимо, попытался вернуть одежду, но снова что-то сделал не так. Вместо одежды на шее фокуснике оказалось ожерелье из каких-то африканских побрякушек, вокруг пояса – юбочка из пальмовых листьев, головной убор из разноцветных птичьих перьев. Короче, если не считать тех белых трусов, он стал похож на «вождя племени юмба-мумба» с остова «Чунга-Чанга».

Но если бы этим всё и закончилось, было бы лишь полбеды. Но было продолжение «спектакля» и самым ужасным было то, что Фролов, неожиданно, взлетел под самый купол цирка. Он повис там, ухватившись руками за какую-то верёвку, и стал орать: «спасите!». Зрители хохотали. Этот «номер» затмил все предыдущие выступления клоунов, гимнастов и акробатов.

Фролов висел, вцепившись в верёвку, и орал. Зрители падали с мест от смеха. Достать Фролова без пожарной лестницы было невозможно, а Фролов вряд ли мог долго так продержаться.

Я видел, что Данилка, сначала, очень испугался, а вот потом было такое! В общем, опомнившись, он и сам стремительно взлетел вверх под самый купол. Оказавшись рядом с Фроловым, он ухватил его за руку. Смех прекратился и перешёл в бурные аплодисменты, а Данилка крикнул Фролову:

– Отпусти верёвку и полетели вниз!

– Не-е-ет! Я бою-у-у-сь! – завизжал Фролов на весь цирк, и зрители опять разразились хохотом.

Дальнейший разговор Овсянникова с фокусником заглушил хохот и аплодисменты зрителей. Данилка взглянул на верёвку, и мне показалось, а может и не показалось, как его глаза ярко вспыхнули алым светом. Может, конечно, это был всего лишь отблеск от огня, сжигающего верёвку.

В общем, верёвка сгорела и Данилка с фокусником плавно «приаренился». Фролов бегом побежал за кулисы. Цирк вновь разразился хохотом и аплодисментами…

* * *

До конца представления Данилка был мрачным и почти не смотрел на выступления артистов. Он, видимо, переживал из-за того, что доставил Фролову столько неприятностей. Когда представление закончилось, и мы направились к выходу, к нам подбежал запыхавшийся директор цирка:

– Извините, можно вас на одну минуточку? Я хотел бы предложить вам выгодный контракт. Всего два выступления в день, и половина выручки ваша.

Данилкины дедушка и бабушка растерялись. По правде говоря, все мы растерялись – все, кроме Данилки. Были моменты, когда он не стеснялся в выражениях. Вот и в тот раз… директор пошёл туда, наверное, куда его и послал Овсянников, ну а мы пошли домой.

Бабушка опять стала объяснять внуку, что нельзя так разговаривать с людьми. Внук ответил, что с дураками можно. Он сказал ещё, что это для их же, дураков, пользы.

А дядю Ваню волновало вовсе не то, как внук разговаривает с «всякими разными типами». Его другое волновало: он никак не мог понять, что же такое произошло в цирке. Нет, он не забыл, конечно, что его внук учится в какой-то там Академии Магии. Но к этой академии, как и к самой магии, он относился скептически. В общем, в колдовство дядя Ваня не очень-то верил, а случившееся в цирке, иначе как колдовством объяснить было непросто.

Возвращаясь из цирка, мы увидели сидящую на скамейке Марью Павловну. Она что-то шептала. Я прислушался и услышал знакомую дразнилку: «Дядя Федя съел медведя». Данилка тоже услышал и крикнул:

– Марьпална, если твой Федька будет жрать только буженину, то через месяц медведей придётся записать в «Красную книгу».

– Ах ты, ирод! – заорала Марья Павловна. – Гореть тебе в Геенне огненной! Супостат анчихристовый! Паршивлец поганый! Хулюган! Идиёт прядурчитай! Чтоб тебя перекосило и скрючило!

– Это, если не знаешь, тебя и твоего медведоеда от водки скорее скрючит, – ответил Данилка.

На этот раз бабушка ничего Данилке не сказала. Она поняла, что «перевоспитать» внука уже невозможно.

Глава 6
Драконовцы

Почти каждый день мы после школы всей ватагой ходили на холмы. Это недалеко, за озером со странным названием «Птичье». Мы туда вчетвером ходили, то есть я, Вадим, Игорь и Данил. Озеро находится прямо за парком, а парк – сразу за нашей школой. Вообще-то правильнее сказать, что парк протянулся вдоль берега озера, настолько это озеро большое. Оно в длину около трёх километров, да и до другого берега километр будет.

За озером уже не город. Раньше на холмах была деревня, но банда Миши Шабанова выжила оттуда всех, кто там обитал. Бандитам нужна была та территория, чтобы построить там «городок пьянства». Они уже и название ему придумали – «Разгуляйгород».

Сначала бандиты пытались выкупать дома за гроши. Не получилось: деревенские не хотели покидать обжитые места. Тогда бандиты стали запугивать жителей деревни, а потом стали совершать разбойные налёты – рейды, как они это называли. Они даже поджигали дома, и ничего им за это не было. Дело в том, что был у них влиятельный покровитель – некто Модест Осипович Свиридов. Кто такой Свиридов, мы тогда не знали, вообще никто не знал. Знали только его имя.

В общем, житья деревенским не стало. Они вынуждены были покидать свои дома и искать пристанище на стороне. Но бандитам всё равно не удалось завладеть той территорий. Почему, вы скоро узнаете.

Деревня занимала лишь малую часть холмов. Её, кстати, с берега не видно было. Это потому, что деревня находилась в двух километрах от берега и её закрывали ближние к озеру холмы. Сами холмы раскинулись между рекой Окой и озером на площади в тридцать квадратных километров.

Кроме разорённой деревни, были на холмах рощицы, луга, овраги, небольшие озерца. Там было хорошо и спокойно вдали от нашего суматошного мира, и мы проводили там почти всё свободное время.

И вот настали последние дни мая – начало летних каникул. Все мы перешли во второй класс. В первый же день каникул мы отправились на холмы почти с утра, а к полудню вернулись домой. Вернулись мы потому, что Вадим с младшей сестрёнкой Галей и с родителями собирался поехать на два дня на дачу, а мне и Овсянникову нужно было сдать в библиотеку книги.

Мы, когда подходили к дому, увидел машину «Газель», стоящую около нашего подъезда. На машине была намалёвана эмблема частного охранного агентства «Дракон». Я конечно, удивился: «Чего, – думаю, – им, драконовцам, тут надо?» Чего им было надо, я быстро узнал.

Вообще, об этом агентстве в городе ходили нехорошие слухи. Хотя, как мы потом узнали, это вовсе и не слухи были. Люди рассказывали, что драконовцы связаны с бандой Шабанова. Ещё рассказывали, что они совершают налёты на разные фирмы, которые не платят бандитам дань. В общем, о них много нехорошего рассказывали.

Так вот, около нашего подъезда стояла их машина. Она почти загородила проход, и мы с Данилом еле протиснулись, чтобы подойти к подъезду. Я пошёл домой, чтобы взять книги, а Данил остался ждать меня у подъезда.

Я поднялся на второй этаж и увидел, что дверь нашей квартиры приоткрыта. Из квартиры доносились чужие голоса. Первое, что я услышал, войдя в прихожую, был голос старшего брата:

– Господа, – говорил Боря, – я всё-таки ещё раз предлагаю вам, пока по-хорошему предлагаю, покинуть пределы нашего жилища.

Я вошёл в комнату и увидел троих – двух драконовцев и одного дядьку «в штатском». Мама с папой стояли около стола, и вид у них был испуганный.

– Что значит по-хорошему? – спросил «штатский».

– Господин чиновник, я всегда говорю прямым текстом, поэтому «по-хорошему» и означает не что иное, как «по-хорошему». И предупреждаю вас: не вынуждайте меня применять силу. Вы, наверное, слышали, чем я занимаюсь в институте? Если слышали, то должны знать, что я кое на что способен.

«Штатский» на это:

– Если вы, господин Мережкин, попытаетесь применить силу, мы вас просто скрутим и накостыляем – мало не покажется. К тому же, вы ещё и по закону ответите за сопроти…

Боря перебил его на полуслове:

– Господа, если я применю силу, вы будете беззащитнее младенцев, уверяю вас. К тому же вы ещё и по закону ответите. Заметьте, не я, а именно вы.

– Боря, не надо, ведь посадят в тюрьму, – умоляла мама.

– Мама, успокойся, – ответил Боря. – Я их самих сейчас куда-нибудь посажу.

– Не забывайтесь, гражданин Мережкин! Мы при исполнении, – начал «гражданский», – и если вы…

– Что если мы? – перебил его Боря.

В разговор вступил один из драконовцев:

– Василь Васильич, может, хватит с ним цацкаться? Вы же видите, что он издевается.

Давайте, скрутим его, да доставим куда надо. Там уж решим, что с ним делать. Может, в тюрьму посадим, чтоб другим неповадно было самоуправничать.

– Зачем в тюрьму? – вступил в разговор второй драконовец. – Лучше на хазу к Яшке Щербатому пристроим. Яшке нужны подневольные чернорабочие. Пусть там до конца, до издыхания вкалывает для нашей общей пользы.

– Давайте, действуйте, – одобрил это «решение» Василь Васильевич.

Но «продействовать» драконовцы успели всего один шаг. Они тут же нарвались на Борины кулаки. В общем, я такого ещё не видел, даже в кинобоевиках: всего два коротких удара, и драконовцы как мешки рухнули на пол. А ведь они были на голову выше брата и раза в полтора шире в плечах.

Пока охранники вставали на ноги, Боря успел повернуться к побледневшему от испуга Василь Васильевичу и сказать ему:

– Я вижу, вы ничего не поняли! Смотрите, до чего вы мать довели! У неё больное сердце и ей нельзя нервничать. Если с ней что-нибудь случиться, то вам не жить.

Драконовцы тем временем сумели подняться с пола, но чуть стояли на ногах. Они никак не могли сориентироваться в пространстве: искали пятый угол, как говорят в таких случаях. Но долго искать пятый угол им не пришлось. В общем, Боря ещё что-то сделал, и драконовцы застыли, словно каменные изваяния. Не зря он вместе с другими учёными изучал сверхвозможности человека. Вот он и использовал эту свою «сверхвозможность».

Один из троих, а именно Василь Васильич, начал что-то осознавать. Осознавал он медленно, но, в конце концов, он понял, что происходит что-то, для него нехорошее. Двое других ничего ещё не осознавали, потому что время для них остановилось. Брат мне однажды уже показывал, как он останавливал время. В общем, картина Репина «Не ждали».

Василь Васильевич стоял, молча, вылупив глаза. Он был в шоке. А Боря говорит ему:

– Господин чиновник, у вас есть ещё вопросы, или вы всё поняли?

Василь Васильич молчал, переводя взгляд то на застывших драконовцев, то на Борю.

– Ну что ж, – говорит брат, – раз вы молчите, я вправе понимать это, как отказ от «мирного урегулирования» нашего конфликта. Сейчас вы прокатитесь с ветерком. И не забудьте доложить своему главному пахану, что я неуязвим. Ему лучше вообще «забыть» о моём существовании.

Василь Васильич что-то невразумительно промычал. Он всё ещё не мог отойти от шока. А брат продолжал:

Вы знаете, что там строится научный центр Академии Наук. Я руководитель научного центра. И вы это всё прекрасно знаете. Вы знаете, что есть постановление правительства о передаче нам той территории. Значит, вы знаете и то, что я не самовольный застройщик.

Василь Васильич всё-таки оправился от шока и заорал:

– Плевать нам на правительство! Есть решение суда и постановление Спиркина о вашем аресте! Для нас ЭТО закон, а не какое-то, там, вшивое правительство!

Не слушая бред, который нёс Василь Васильич, брат продолжал:

– И если ваш пахан не образумится, то я, на правах самообороны, уничтожу и его, и вас вместе с ним. А теперь отправляйтесь.

И… они «отправились»: и Василь Васильевич, и драконовцы. Я такого никогда ещё не видел. Неведомая сила кинула всех троих на пол. Они кубарем прокатились мимо меня и выкатились за дверь нашей квартиры. Я вышел следом за ними, чтобы посмотреть, что будет дальше.

А дальше они кувырком покатились вниз по ступенькам. Они хватались за стойки перил, пытаясь удержаться. Неведомая сила легко отрывала их от стоек. Эта сила несла их вон из подъезда. Я тоже выбежал во двор. Их прокувыркало мимо Данилки, и они влетели внутрь машины. Машину кубарем потащило по тротуару. Она, переворачиваясь с колёс на крышу и обратно, с грохотом скрылась за углом нашего дома.

Я был поражён тем, что происходит, а Данилка, почему-то, даже не удивился. Он стоял и с привычной солнечной улыбкой смотрел вслед кувыркающемуся железу. Он ещё спросил, с усмешкой:

– Куда это их отправили?

– Не знаю, – говорю. – Пошли, посмотрим?

Мы побежали следом. Около офиса агентства «Дракон» машина взлетела вверх. Она проломила стену на втором этаже и скрылась внутри здания.

– Ничего себе! – удивился я.

Странно, что Данил опять не удивился. Он только спросил:

– Кто это их так сурово?

– Брат, – говорю я.

– Витька, что ли?! – вот тут Данилка удивился, – что это они ему сделали-то, что он их так?

– Да нет, ты чего?! Витька же ещё маленький, он не смог бы. Да и ничего они Витьке не делали.

Это Боря их «прокатиться» отправил.

– А-а-а, понятно… А я подумал – Витька.

– Почему?

– Да так. Как-то неумело это у дяди Бори получилось, как у первоклассника магической школы.

Я с удивлением посмотрел на Данилку и подумал: «Что значит неумело? Как ещё это могло получиться?» Я и представить себе такого не смог бы, если бы не видел это собственными глазами. Да и что это ещё за магическая школа такая? О чём это он? Ну, я и спросил:

– А что, разве это можно ещё умелее сделать?

– А…, это просто, – как-то пренебрежительно ответил Овсянников. – Я это, если не знаешь, мог бы и лучше сделать.

Я стоял и смотрел на него, как на ненормального. Как это он «мог бы»? Ну, Брат, понятное дело, может. Он ведь в институте всякими чудесами занимается. В общем, я всё равно ничего на это не ответил: не хватало ещё, из-за этого поссориться. Хотя поссорится с Овсянниковым не так-то и просто. Я вообще не помню, чтобы он на кого-то обиделся и из-за этого поссорился.

Короче, я подумал, что Данил хвастает. Но оказалось, что он и вправду кое-что умеет. Это я на следующий день узнал. В общем, пришёл он ко мне домой. Родителей и Бори дома не было. Они были на работе. Витьки тоже не было – он гулял во дворе с малышнёй.

Мы включили телевизор. Скоро должны были начаться мультики, и мы хотели их посмотреть.

Мультики ещё не начались, а шла передача о происшествиях в городе. Рассказывали, как какого-то дядьку ударило током. Показали палату в больнице, где лежал этот «горе-электрик». Потом какой-то дядька из МЧС внушал зрителям, что нельзя самовольно лезть чинить проводку. Он говорил, что ремонт проводки и электрических приборов должны делать специалисты.

Я говорю Данилу:

– Боря всегда всё сам чинит и ни разу его током не ударило.

А Данилка:

– Дядя Боря же не лопух какой-нибудь. Он же сам специалист – доктор наук даже. А вообще, ерунда это всё. Я даже за провода могу взяться, и меня током не ударит.

– Врёшь!

– He-а, не вру. Вот смотри.

У нашего телевизора не было задней крышки, потому что Боря его постоянно чинил. Так вот, Данилка подошёл к телевизору сзади, снял какой-то резиновый колпачок. Ну, изображение на экране сразу пропало. Смотрю, и глазам не верю: Данил держит колпачок в руке, и оттуда сыплются искры.

– Здесь двадцать пять тысяч вольт, – говорит.

В общем, Овсянников стоит, держится за провод, в котором двадцать пять тысяч вольт, и улыбается. Он вообще часто так улыбается, когда нам что-нибудь необычное показывает. Хотя нет, не только, когда показывает. У него вообще характер такой – улыбчивый.

Я его спрашиваю:

– Как ты такое напряжение терпишь?

– А…, это просто, – говорит. – Хочешь, научу?

Ну, я, вообще-то, забоялся этому учиться. Тут, пожалуй, сразу убьёт, как только «учиться» начнёшь. А Овсянников кладет мне руку на голову и говорит:

– Запомни это ощущение.

И я и вправду что-то почувствовал. Будто внутри у меня что-то изменилось – сила, какая-то непонятная разлилась. В общем, не знаю даже, как вам и объяснить это ощущение. А Данилка убирает руку и говорит:

– Теперь сам это ощущение вызови. Если получится, ток через тебя не пойдёт.

Я попробовал вызвать это ощущение.

Получилось, но дотронуться до того колпачка всё равно боюсь. А Данил тот колпачок неожиданно мне в руку сунул и… ничего не случилось. Главное, я чувствую, что там огромное напряжение, но мне ничего от этого не делается. Я ещё тогда не знал, что мне это скоро пригодится.

Ну, короче, Данил отобрал у меня «игрушку» и вставил её назад, в телевизор. Экран снова засветился, а там как раз мультики начинались.