Текст книги "Незнакомка"

Глава 12

«Мир трясет и лихорадит» – любимое выражение Престона как нельзя лучше отражало политическую и экономическую ситуацию, сложившуюся зимой 2008 года, которая оказалась богата на чрезвычайные события. В январе фондовые индексы Европы и Азии упали на пятнадцать процентов; в феврале разрушительные торнадо, пронесшиеся по пяти южным штатам – Миссисипи, Арканзасу, Теннесси, Кентукки и Алабаме, – унесли жизни пятидесяти восьми человек, более ста при этом получили ранения. По словам специалистов, это были самые сильные и смертоносные торнадо за последние двадцать лет.

Власти Косово при поддержке Евросоюза и США провозгласили независимость, несмотря на возражения Сербии и России. После почти пятидесяти лет у власти бессменный лидер Кубы Фидель Кастро передал бразды правления брату Раулю.

И наконец, кровавая трагедия в университете Северного Иллинойса, где бывший студент открыл беспорядочную стрельбу во время лекции: сделал тридцать выстрелов и покончил с собой. Четыре студента скончались на месте, двое – в больнице, ранены двадцать четыре человека.

Честно говоря, я уже не знал, чего ждать от весны. В марте Россия выбирала президента: предсказывали победу первого вице-премьера Дмитрия Медведева. В то же время действующий президент Владимир Путин уже принял предложение Медведева возглавить правительство. Вероятно, такова демократия по-русски.

Американцам в том году тоже предстояло участвовать в президентских выборах, причем едва ли не самых важных и драматичных за всю историю страны. И хотя голосование за нового хозяина Белого Дома планировалось на четвертое ноября, президентская кампания уже шла полным ходом.

Политическая система США довольно сложная, а порядок и ход выборов крайне запутаны. К примеру, чтобы стать кандидатом в президенты, американский политик должен сначала пройти предварительные внутрипартийные выборы – так называемые праймериз. Завершает их партийный съезд, на котором официально объявляется о поддержке партией того или иного кандидата. Но на этом избирательная кампания не заканчивается: приходит черед борьбы за голоса всех граждан США.

На предстоящих выборах среди республиканцев кандидатами на президентский пост стали бывший мэр Нью-Йорка Руди Джулиани, сенатор от Аризоны Джон Маккейн, губернатор Массачусетса Митт Ромни, бывший спикер Палаты Представителей Ньют Гингрич, а также Майк Хакаби, губернатор Арканзаса. Реальными претендентами от демократов являлись Хиллари Клинтон (супруга экс-президента США Билла Клинтона) и сенатор от Иллинойса Барак Обама.

В годы выборов средства массовой информации пребывают в постоянном цейтноте, пристально следя за развитием событий и наблюдая за каждым шагом кандидатов. Журналисты и репортеры превращаются в детективов и сыщиков, работая по принципу «все средства хороши». Ничто не ускользает от внимания прессы и телевидения: под микроскопом СМИ – не только официальные биографии и карьеры претендентов, но также их семьи, друзья, хобби, вероисповедание. Выборная кампания – это время газетных сенсаций и громких политических скандалов, когда в паутине интриг, сплетен и лжи невероятно сложно найти правду.

После моей поездки в Аризону Престон назначил мне встречу в офисе.

– Майк, ну заходи, садись, – приветствовал меня шеф. – Давно я тебя не видел, можно сказать, последний раз в прошлом году, а вот уже и две тысячи восьмой отсчитывает дни и недели. Я заметил, что последние годы время сильно капризничает. Мчится галопом, будто дикая лошадь, – уныло продолжил он. – Если мне не изменяет память, канадская писательница Сара Груэн очень точно сказала о возрасте: «Возраст – безжалостный вор».

– К чему такой пессимизм, босс? Вы еще мужчина в полном расцвете сил. Сегодня сорок – это новые двадцать, пятьдесят – новые тридцать, ну и так далее, – бодро ответил я, стараясь поднять Престону настроение.

– Ладно, не умничай. И без твоих шуток тошно. Знаешь, Майк, может, это и хорошо, что ты не женат и у тебя нет детей. Черт его знает, какое будущее достанется моим внукам. В мире сейчас такая заваруха, дурдом и хаос на всех фронтах. Экономика в сортире, ситуация на Ближнем Востоке бесперспективная. Или, к примеру, возьми экологию и климат. Планета каждый год теряет тысячи видов живых организмов и миллионы акров тропических лесов. За последние двадцать лет исчезло двадцать процентов коралловых рифов! Похоже, начинает сбываться мрачное пророчество Нильса Бора о том, что человечество задохнется в собственных отходах.

Я не знал, наступивший ли новый год или удручающие события этой зимы явились причиной мрачного настроения Престона, но, признаться, я давно не видел босса в таком состоянии. От его энергии, которая обычно могла зарядить электростанцию, не осталось и следа. Характерные для него ехидство и язвительность сменились меланхолией и плаксивостью. Даже взгляд его пытливых черных глаз, от которого редко кому удавалось укрыться, показался мне потухшим. Престона будто подменили.

– Похоже, босс, вы не теряли времени зря: статистику по климату и экологии знаете назубок, – вновь сделал я попытку отвлечь начальника от грустных мыслей, но он только отмахнулся:

– Или вот трагедия в университете. Опять погибли невинные люди! И такая драма происходит не в первый и не в последний раз. На руках американцев имеется двести тридцать миллионов единиц огнестрельного оружия! Только за прошлый год погибли тридцать тысяч человек, а около семидесяти были ранены. Печальная статистика! И что мы делаем, чтобы предотвратить этот ужас в будущем? Ровным счетом ничего! Прикрываемся второй поправкой Конституции! Конечно, отцы-основатели были выдающимися государственными деятелями и патриотами, однако они не могли предвидеть всех изменений общества на столетия вперед. Вот и получается, что, пока действует право на свободное владение оружием, всякий сумасброд в любой момент и где угодно может купить ружье и открыть стрельбу по окружающим. Ясно как божий день, что давно пора изменить вторую поправку, но до сих пор – только одна полемика и никаких конкретных действий.

Хотя я полностью разделял мнение босса об экологической катастрофе, угрожающей нашей планете, и был согласен с идеей об ограничении прав на владение оружием ради безопасности американцев, Престон не давал мне возможности поделиться своими мыслями.

– И, конечно, еще одна опасность для Америки – это ультраправые республиканцы, которые довели страну до такого состояния, – продолжал он. – Неоправданная война в Ираке, бессмысленная война в Афганистане, полное бессилие администрации перед лицом «Катрины»[4]4
  «Катрина» – самый разрушительный ураган в истории США, прошедший в августе 2005 года.


[Закрыть], экономический кризис… Да что там говорить, список бед и непростительных ошибок бесконечен.

После этой гневной тирады шеф наконец остановился, чтобы перевести дыхание, и в первый раз за это утро соизволил поинтересоваться моим мнением о событиях в мире.

– Что ты думаешь по поводу выборов в России? – спросил он, усаживаясь в свое кресло за рабочим столом. – Лихо они придумали продлить срок президенту, хм… Этакая марионеточная демократия. Мир знает русскую рулетку, ну а теперь можно смело запатентовать «русскую демократию».

– Честно говоря, не вижу ничего удивительного в том, что Путин и после выборов по-прежнему останется у власти, только в другой должности, – возразил я. – В конечном счете политика России не изменится. Я никогда не верил в долговечность русской демократии, мне всегда казалось, что это не больше чем игра.

– Да, ты прав, Майк. И вообще, что нам до России, когда у самих черт знает что творится! Давай выкладывай, что там с Маккейном, – переключился на деловой тон шеф. – Удалось взять интервью? Какое впечатление от встречи?

– Признаться, относительно сенатора Маккейна – никаких сюрпризов и неожиданностей. Боюсь, мне не удалось узнать больше, чем мы уже знаем. Происходит из военной семьи. Воевал во Вьетнаме и попал в плен. После освобождения из плена стал широко известен. В конце девяностых приобрел значительный авторитет среди консерваторов. В двухтысячном году выставлял свою кандидатуру в президенты, но проиграл праймериз Джорджу Бушу. В отличие от других кандидатов, не замешан в скандалах, потрясавших Вашингтон в последние годы. Если же Маккейн победит на выборах, то он станет старейшим президентом в истории США: в день номинации ему исполнится семьдесят два года.

– Ну, Майк, мне вот тоже, знаешь ли, не тридцать лет. У нас молодые президенты и политики – редкость. Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь.

– Я не отрицаю, что у зрелости есть свои преимущества – опыт и мудрость. Просто мне кажется, что в сравнении с Обамой Маккейн явно проигрывает в плане оптимизма, бодрости и душевного подъема, – пояснил я. – Конечно, об этом будет уместно говорить только если после всех праймериз именно эти джентльмены будут вести борьбу за Белый дом.

– Окей. В этом есть свой резон. В то же время никто не знает, какой выбор сделают американцы четвертого ноября.

– Это правда, босс. Страна разделена на два лагеря. Такое впечатление, что мы так и не покончили с гражданской войной. Сложно предсказать настроение страны на день выборов, но я думаю, что после двух сроков республиканца Джорджа Буша Америке будет по душе что-то новое. Когда на Аляске полгода зима, то все с нетерпением ждут весны. Неискушенность и самобытность Обамы – обоюдоострый меч: его достоинство и слабость. И возможно, это целомудрие – политическая девственность, если хотите, – позволит ему одержать победу в ноябре.

– Майк, дружище, куда тебя понесло?! «Аляска», «весна», «целомудрие»… – рассмеялся Престон. – Неисправимый романтик, тебе бы женские романы писать, а ты занимаешься грязной политикой.

– Возможно, вы правы, – усмехнулся я. – Вот брошу журналистику и подамся в писатели.

– Ладно, Майк, на сегодняшний день ты еще пока значишься в штате газеты, поэтому выбрось этот вздор из головы и отвечай на мои вопросы. Что ты думаешь об остальных республиканцах, претендующих на президентский пост?

– Полагаю, что мэр Нью-Йорка Джулиани слишком либерален для консерваторов: например, он допускает аборты и выступает за разумное ограничение прав на владение оружием, что для республиканцев однозначно большой минус. Бывший спикер конгресса Гингрич – фигура довольно противоречивая и скандальная. Он, мне кажется, уже давно непопулярен ни в своей партии, ни у избирателей.

– А как оцениваешь шансы Митта Ромни и Майка Хакаби?

– Здесь, если честно, боюсь ошибиться. Возможны варианты. И все-таки у Хакаби, на мой взгляд, шансов больше. У Митта Ромни – те же проблемы, что и у Джулиани, взять хотя бы закон о медицинском страховании, который он подписал, будучи губернатором Массачусетса.

– Это так, Майк, не спорю. Возвратимся к Маккейну. Ты мне привез интервью? – поинтересовался Престон.

– Нет, босс. Интервью взять не удалось. Я поговорил с его помощниками и советниками, но добраться до самого сенатора не получилось. Не знаю, то ли газета наша их испугала, то ли на самом деле график Маккейна был расписан от и до.

– Досадно, но поправимо. Я подниму свои связи, и, думаю, ближе к партийному съезду мы его уговорим побеседовать с нами. Ладно, теперь о братьях-демократах. Там тоже все непросто: помимо Барака – Хиллари, Джон Эдвардс, Джо Байден и даже Билл Ричардсон! Что скажешь?

– Без сомнения, у всех кандидатов довольно впечатляющее резюме: Хиллари, бывшая первая леди, сенатор от штата Нью-Йорка, имеет богатый государственный опыт, входит в состав влиятельного комитета по военной службе. Джо Байден – долгожитель сената, способный улавливать настроения среднего класса. Заслуги губернатора Билла Ричардсона тоже налицо – посол США в ООН, а в две тысячи четвертом году возглавлял национальный комитет Демократической партии. Одним словом, достойные претенденты, но…

Я запнулся, и Престон ехидно спросил:

– «Но»? Что «но», Майк? Опять будешь мне песни петь про весну, или у тебя есть доводы посерьезнее?

– Нет, босс, мне известны те же факты, что и всей стране, но моя интуиция подсказывает, что среди демократов реальная борьба развернется между Обамой и Клинтон, а в самом финале останутся Маккейн и Обама, – заявил я.

– Майк, тебе, пожалуй, не только романы надо писать, но и ясновидением стоит заняться, – снова засмеялся Престон.

– Это вряд ли. В прорицатели я никак не гожусь.

– Ладно, – улыбаясь, сказал шеф. – Поживем – увидим, стоит ли чего-нибудь твое чутье.

Глава 13

Президентская кампания закружила меня в вихре изнурительных командировок по стране, бесконечных встреч и интервью. Я с головой ушел в работу и не заметил, как наступила весна.

В середине апреля я получил краткое сообщение от Софи, которое меня насторожило: «Надо увидеться. Ланч в среду во «Франчино» в 12:30?» Назначать встречи по сотовому было так непохоже на Софи, совсем не ее стиль.

Женщин легко ранить, но ждать прощения от них можно годы. Несмотря на то что мы оба предчувствовали неизбежный финал нашего романа, и невзирая на мое желание положить конец нашей связи, не причиняя подруге боли, гордость и женское самолюбие Софи, безусловно, были задеты, и она вряд ли была готова к великодушному прощению.

По дороге в итальянский ресторан, в котором мы условились встретиться, я прокручивал в голове разные сценарии. Что могло произойти с тех пор, как мы виделись в последний раз?

Сообщение звучало тревожно и напоминало крик о помощи. Быть может, Софи ждет от меня ребенка? Маловероятно, но возможно. Что-то случилось с ее отцом? Софи потеряла работу? Да, действительно, сейчас много сокращений, но она на хорошем счету в университете и работает там уже много лет. Какое же событие в жизни красивой независимой женщины заставило ее обратиться к бывшему любовнику, который расстался с ней несколько месяцев назад?

– Майк, я здесь! – Софи помахала мне рукой из-за столика у окна.

– Софи, привет. Прости, что не заметил тебя сразу. Давно ждешь?

– Не беспокойся, я пришла всего на несколько минут раньше.

– Ну, что у них сегодня вкусного? Ты уже заказала? – спросил я подругу, открывая меню.

– Ах да, ланч… – рассеянно сказала Софи, нервно теребя полотняную салфетку. – Нет, еще пока не выбрала. Майк, спасибо, что пришел.

– Софи, милая, о какой благодарности может идти речь! Конечно, для тебя – всегда, – улыбнулся я, стараясь вести себя как ни в чем не бывало, хотя лишь мимолетного взгляда на женщину было достаточно, чтобы понять, как сильно огорчена и глубоко взволнована она.

– В самом деле, я очень признательна, что ты согласился встретиться без лишних вопросов. Я рада, что могу на тебя рассчитывать, – продолжала благодарить меня Софи, чувствуя себя обязанной уже за то, что я откликнулся на ее просьбу.

Официант подошел к столику, прервав наш разговор.

– Мэм, что бы вы хотели выпить? У нас есть изумительное калифорнийское шардоне. Или вы желаете что-нибудь полегче, скажем, чилийский совиньон блан из долины Касабланка?

– Минеральной воды без газа, пожалуйста, – ответила Софи, не поднимая глаз.

– Вам, сэр?

– Мне тоже.

– Предпочитаете начать с закусок или сразу горячее?

– Софи?

– Салат с моцареллой, – безразлично ответила моя подруга.

– Пожалуйста, карпаччо из говядины и минестроне, – заказал я, хотя уже сомневался, что предстоящий разговор вызовет у нас обоих аппетит.

Украдкой оглядев Софи, я подумал, что за короткое время, пролетевшее с нашей последней встречи, бедняжка не только потеряла фунтов десять, но и лет на десять постарела. Обычно ухоженная, тщательно накрашенная и непреклонно следовавшая последней моде, сейчас Софи оделась скромно и небрежно. Было странно видеть ее без колец, браслетов, серег и практически без макияжа.

– Что случилось, милая? – спросил я, стараясь поймать ее взгляд.

– Ах, Майк, – тяжело вздохнула Софи и сделала глоток минеральной воды. – Даже не знаю, с чего начать и как тебе сказать.

– Софи, ты можешь мне полностью доверять. Я всегда готов помочь.

– Я знаю, ты настоящий друг.

– Софи, с тобой все в порядке? – спросил я, ласково беря ее за руку.

На ее глаза навернулись слезы, голос задрожал, а лицо исказило отчаяние. Мое сердце сжалось от боли и сострадания.

– Майк, я серьезно больна и…

– И?! – с ужасом воскликнул я.

– Жду ребенка.

Признаться, я не помню, сколько времени прошло после ответа Софи, прежде чем я смог задать ей вопросы, заполонившие мой раскаленный мозг.

Мы просидели в ресторане два часа, так и не притронувшись к еде. Обескураженный официант несколько раз подходил к нашему столику, выражая свое беспокойство относительно качества заказанных нами блюд и предлагая попробовать что-нибудь еще из меню.

Даже неделю спустя после нашей встречи я не мог прийти в себя от услышанного. У Софи обнаружили тяжелую и неизлечимую болезнь – рассеянный склероз, причины развития которого неизвестны современной медицине.

Это заболевание нервной системы возникает у людей в молодом и среднем возрасте. Рассеянный склероз встречается во всем мире, но чаще в Северной Европе. Некоторые специалисты считают, что причина болезни – вирусная инфекция, однако что это за вирус, пока не выяснили.

Основными симптомами являются слабость, нарушение зрения, снижение памяти, онемение различных участков тела, приступы боли в мышцах, нарушение координации движений. Список этих жутких симптомов занимает в медицинской энциклопедии несколько страниц. Заканчивается это заболевание тяжелой инвалидностью.

В тридцать три года для умницы и красавицы Софи диагноз, прозвучавший из уст доктора, был хуже, чем смертный приговор. Ее слова «Майк, лучше бы я попала под машину! За что, Майк, за что?» еще долго после нашей встречи не выходили у меня из головы. Я знал Софи как человека, ведущего вполне здоровый образ жизни, с диетой и спортом. Несомненно, здоровей моего, основой которого были скотч, сигареты и джетлаг.

Рассеянный склероз не передается по наследству, однако близкие родственники рискуют больше. Софи заверила меня, что в ее семье ни у кого не было этой болезни, и она молила Бога, чтобы ее ребенок не унаследовал гены этого ужасного недуга.

Моя подруга была на третьем месяце беременности и решила родить ребенка во что бы то ни стало. Мои попытки убедить ее сделать аборт она встретила в штыки, аргументируя тем, что если ее жизнь загублена, то, может быть, судьба ее сына или дочери будет счастливее.

Отцом оказался молодой человек, с которым Софи была едва знакома. С ее слов, это было легкомысленное увлечение – познакомились они случайно на каком-то концерте. Она недоумевала, как могла забеременеть, потому что употребляла противозачаточные таблетки строго по графику и клялась, что не пропустила ни одной дозы.

Я поинтересовался, собирается ли Софи узаконить отношения с этим мужчиной. К моему удивлению, будущий отец пребывал в полном неведении. Я постарался выяснить, почему она не хочет иметь с ним дело, но Софи уклонилась от моих расспросов, и мне так и не удалось узнать подробнее ни о таинственном партнере, ни об их непродолжительных отношениях.

Но больше всего озадачила меня просьба Софи стать опекуном ребенка в случае ее смерти или других обстоятельств. Конечно, мы были не чужие друг другу люди, но взять на себя обязанности попечителя над ребенком бывшей любовницы – дело нешуточное.

Предсказать течение рассеянного склероза у каждого отдельного человека невозможно. Нет и методов, способных полностью победить этот недуг, хотя есть средства, которые помогают ослабить симптомы и предупредить новые обострения. Увы, Софи сейчас не могла принимать все эти препараты из-за ее беременности, и поэтому врачи советовали отложить лечение до рождения ребенка.

Я часто думаю о физической и душевной боли, которую мы сполна испытываем в жизни, и всегда задаюсь вопросом, возможен ли для людей на земле другой сценарий – без телесных страданий и мучений. Я понимаю, что далеко не все от рождения богаты и красивы, что путь большинства, в силу разных обстоятельств, тернист, но нельзя ли всем быть хотя бы здоровыми, пусть даже и смертными?

Что дают нам физические муки? Почему после тяжелой болезни жизнь человека резко меняется, и часто в лучшую сторону? Что познает человек, перенесший рак? Что испытал тот, кто долгие годы был прикован к постели? Что видели те, кто был на пороге смерти? Научило ли их страдание мудрости, очистило ли душу слезами, закалило ли их дух для будущих испытаний? Конечно, иногда боль делает нас озлобленными, но чаще, пройдя череду несчастий, мы становимся добрее и милосерднее.

Возможно, тот, кто не страдал сам, неспособен сострадать ближнему? А тот, кто не знал лишений, не может быть счастлив? В таком случае, боль – это лекарство для пробуждения духовных сил, кремень, высекающий искры добродетели из наших душ?