Текст книги "Папирус"

Глава 3
Апогей

Квази синусоида исторического развития Египта, выбравшись из потенциальной ямы, – точки нижнего экстремума (небывалого природного катаклизма и разрушительного вторжения гиксосов), – начала естественный и неуклонный подъём, меняя свою ординату, – степень развития и состояния общества, государства, – с отрицательной (время господства гиксосов в Египте), пересекая ось абсцисс (разгром гиксосов при Аварисе), на положительную (расцвет Египта в период Нового царства во времена XVIII-ой династии египетских фараонов и Армагеддона), стремясь к своему верхнему экстремуму (вершине развития Египта при фараонах Тутмосе IV-ом и Аменхотепе III-ем) с наибольшей производной – скоростью развития, задержавшейся на своём максимуме (в Амарнский период естественного застоя), – достигла максимальной, положительной амплитуды при недосягаемой ранее разности потенциалов, то есть своего апогея.

Новое царство, создавалось усилиями братьев Камоса и Яхмоса Его, которые сражались против слабеющей власти царей-пастухов; Тутмоса Его, который проник в Азию; его дочери Хатшепсут, которая укрепила и обогатила империю мирными контактами с соседними народами; Тутмоса III-го, который предпринял целую серию военных набегов в глубь Ближнего Востока и сделал Египет сильнее, чем он был когда-либо до или после этого; а также усилиями, последовавшим за Тутмосом III-им, Аменхотепа II-го, человека огромной физической силы, жёсткого и тщеславного, но гораздо менее способного, как военачальника, в сравнении со своими предшественниками.

Он отметился в истории, как приносящий человеческие жертвы божеству в Фивах, лично исполняя роль палача, забивая узников дубинками перед Сфинксом, воплощающим Амона.

Несколько меньший вклад в укрепление Нового царства внёс его сын фараон Тутмос IV-ый.

Отметившийся несколькими удачными военными походами, не прямой наследник и не старший сын Аменхотепа II-го, сменивший того на престоле как избранник оракула – Сфинкса, в роли которого выступали соперничавшие со жрецами Гелиополя жрецы Фив, – он умер молодым.

Престол же достался его сыну Аменхотепу III-му, родившемуся в 1402 году до н. э. от второстепенной жены фараона Мутемвиа.

Наследным принцем он был объявлен ещё при жизни отца, а на престол взошёл в 1390 году до н. э. в двенадцатилетнем возрасте.

И все эти годы его наставником был Себекхотепа.

Воцарение Аменхотепа III-го прошло в спокойной обстановке.

Никто из вельмож двора не был смещен со своей должности.

А Птахмос II-ой – верховный жрец Амона, занявший эту должность в последние годы правления Тутмоса IV-го, с восшествием на престол нового фараона вдобавок стал ещё и градоначальником Фив и визирем.

Он был сыном визиря Тутмоса IV-го и братом Мериптаха – управляющего храмом бога Ра, одновременно теперь став не только казначеем фараона, но и Главой пророков Верхнего и Нижнего Египта.

Первые годы правления молодого фараона естественно прошли под властью регента – его матери – царицы Мутемвиа.

Обширное централизованное государство с естественными богатейшими ресурсами областей Нубии, Ливии, Палестины и Сирии, приток больших богатств и многочисленных рабов извне, – способствовали бурному развитию производительных сил, созданию сложной и процветающей экономики страны.

В эпоху Нового царства технический прогресс был заметен во всех отраслях египетской экономики: в сельском хозяйстве, ремесленном производстве, и в развитии товарно-денежных отношений.

Особенно больших успехов достигло ирригационное земледелие бассейнового типа – основная отрасль египетской экономики.

Фараоны уделяли огромное внимание организации трудоёмких ирригационных работ. Долина Нила, вся покрытая хорошо оборудованными каналами, плотинами и дамбами, со временем превратилась в прекрасно освоенную земледельческую территорию.

Фараоны Нового царства обращали большое внимание и на хозяйственное освоение, страдавшей из-за избытка влаги, Дельты.

Для эпохи Нового царства характерно и бурное развитие садоводства, ставшего одной из важных отраслей египетского сельского хозяйства.

Во время своих многочисленных походов в южные области и районы Передней Азии, египетские фараоны привозили новые сорта растений, кустарников и деревьев, пытаясь акклиматизировать их у себя на родине.

Так были привезены гранатовое дерево, мирровое дерево, яблони и некоторые масличные растения.

Совершенствовалась и сельскохозяйственная техника, особенно основное орудие производства – соха: улучшилась конструкция её рукоятки, появился новый, более удобный для животных, способ упряжки.

Большое значение для развития египетской экономики приняло широкое распространение бронзового сплава, из которого изготовляли многие орудия труда, вооружение, разнообразные изделия и предметы быта.

Для получения этого сплава необходимо было олово, являвшееся довольно редким металлом.

Поэтому в древности было велико значение его источников для производства. Египтяне ввозили олово из района древнего города Библа (современного Бейрута), а также из восточных районов Малой Азии – страны хеттов.

Широкое внедрение бронзы в производство потребовало и новых источников медной руды, тем более что старые медные рудники на Синайском полуострове и в Восточной пустыне постепенно истощались.

Поэтому медь стали ввозить в Египет главным образом из стран Восточного Средиземноморья (Ретену и Джахи в Сирии, Аррапхи в Северной Месопотамии), из Малой Азии, и с богатого этим металлом острова Кипр.

Большое развитие достигает ремесленное производство. Внедрение бронзового сплава привело к подъёму металлургии и металлообработки.

Египетские мастера освоили такие сложные технологические процессы, как литьё от самых разнообразных статуэток и до дверей довольно большого размера и сложной формы.

Технические достижения имелись и в других отраслях ремесленного производства: в деревообработке (например, получение фанеры и фанеровка изделий), в изготовлении колесниц, больших кораблей и многого другого.

В ткацком деле появились более совершенные вертикальные станки, увеличилась сортность тканей: от корабельных парусов до тончайшего виссона.

Большим достижением древнеегипетского ремесленного производства явилось освоение стеклоделия. Лишь в период Нового царства появились специальные мастерские, в которых в более или менее широких масштабах было налажено производство изделий из так называемого пастового стекла.

Основной производственной ячейкой, как в сельском хозяйстве, так и в ремесле, было мелкое товарное производство.

Египетские земледелец и ремесленник-мастер работали на клочке земли или в ремесленной мастерской.

И именно там они, соответственно, производили многие продукты питания и изготавливали различные предметы ремесленного производства.

Однако, со временем, расширение масштабов производства и технический прогресс привели к появлению крупных хозяйств, больших поместий, значительных ремесленных мастерских, в которых работали многие десятки рабов и других подневольных работников различных профессий.

Такие большие хозяйства, как правило, принадлежали царскому двору, храмам и верховным сановникам государства.

Появляются и крупные рабовладельческие хозяйства, принадлежавшие частным лицам – знати и зажиточным общинникам, не связанным с царским или храмовым хозяйством. Это свидетельствовало о развитии рабовладельческого производства в Египте.

Экономика Египта эпохи Нового царства в целом сохраняла натуральный характер. Тем не менее, развивалось и товарное производство.

Потребности производства в сырье, которого не было в Египте (олова, меди, ценных пород камня, дерева и др.), обеспечивавшиеся до этого в виде дани, принудительных подарков зависимых правителей или прямого военного ограбления, теперь требовали расширения и укрепления внешних торговых связей с другими государствами.

Во многом благодаря всем этим достижениям и потребностям в период своего расцвета Новое царство успешно развивало торговые и культурные связи с внешним миром. Однако всё ещё практиковался и натуральный обмен между фараонами и независимыми правителями сильных держав, например с хеттскими царями, правителями Митанни или касситского Вавилона.

Более важным показателем успехов товарного производства являлось развитие внутренней торговли, которая постепенно становилась довольно оживлённой. Именно в эпоху Нового царства появилось слово «торговец».

Так в составе храмового персонала назначалось особое лицо, контролировавшее торговые операции храма и действия торговцев.

В то время мерилом стоимости были куски серебра, приобретшие стандартный вес дебен (кольцо) весом около 91 грамма, или его составные части шат или кедет.

Но, одновременно с этим, совершенно обычным при торговых операциях были выплаты зерном, скотом и различными продуктами.

Высокий уровень экономического развития государства усложнил структуру египетского общества эпохи Нового царства.

К этому времени оформились все классы египетского общества.

Это основные классы производителей – класс рабов, число которых неуклонно росло, и подневольных работников; класс мелких свободных производителей сельских общин, беднота городов; и господствующий класс, включавший рабовладельцев бурно развивающегося рабовладельческого строя, землевладельцев, представителей бюрократии, жречества, военной верхушки и зажиточных членов сельских общин.

А рабство стало глубоко проникать в египетское общество ещё в эпоху Среднего царства и усилилось на заре Нового.

Рабы широко использовались в качестве земледельцев, ремесленников, торговцев, рабочих ирригационных сооружений и строек. Ими владели не только знать и вельможи, но и зажиточные люди, и даже рядовые члены общин. На тело раба ставили клеймо, а ноги заковывали в колодки.

Однако в эпоху Нового царства рабам уже нередко предоставлялась возможность иметь маленький участок земли, небольшое имущество, семью.

Это несколько смягчало тяжесть их положения. В ремесленных мастерских рабы трудились зачастую бок обок со свободными бедняками.

Огромную роль в экономике Египта теперь играли мелкие свободные или полузависимые производители: земледельцы и ремесленники – самый многочисленный класс египетского общества эпохи Нового царства.

Их трудом вспахивались и засеивались поля, поливались и обрабатывались сады, убирался урожай, поддерживались в порядке ирригационные сооружения, мостились дороги. Они работали в многочисленных ремесленных мастерских и на строительстве различных зданий и сооружений. Из их числа набирался контингент египетского войска.

В период расцвета Нового царства был создан и сложный аппарат государственного управления.

Всё больше усиливалась система централизованной бюрократии.

Прежние самостоятельные правители номов теряли свою независимость, а их бывшие владения превращались в административные единицы, целиком подчинённые центру.

Активная и агрессивная внешняя политика Египта накладывала свой особый отпечаток на систему государственного управления. Функциями гражданских чиновников наделялись многие военачальники.

В этот период в стране была создана и богатая материальная культура.

В этом прослеживалось даже и некоторое благотворное влияние длительного владычества гиксосов.

Во времена правления XVIII-ой династии наблюдалось буквально возрождение искусств и ремёсел, преобразование боевой техники благодаря освоению азиатских технических изобретений, таких, как колесница, и, помимо всего прочего, необычайное усиление власти фараона.

Сила египетского оружия и блеск египетского золота делали соседних правителей угодливыми и податливыми. Колоссальные людские и материальные ресурсы, находившиеся в руках фараонов, позволили им в невиданных масштабах развернуть храмовое строительство.

Царствование Аменхотепа III-го было отмечено особенно грандиозными и роскошными постройками.

По мнению одного из правителей Двуречья, золота в Египте в это время было столько, сколько праха земного.

В золоте были головные уборы, жезлы, скамьи, носилки, колесницы, храмовые ладьи, кресла, божницы и саркофаги.

Золотом покрывали верх обелисков, высившихся перед храмами, и громадные колонны, поддерживавшие внутренние перекрытия. Даже стены и полы этих исполинских сооружений выстилали золотом и серебром.

Центром блистательной империи были стовратные Фивы, называвшиеся так из-за возможности во время войны и осады города превращать широкую ограду главного храма во множество бастионов с решётками. Никогда до этого город бога Амона не был так богат, как при Аменхотепе III-ем.

При его дворе царили сложный этикет и изощрённая мода.

Величавый и изнеженный фараон постоянно искал утончённых удовольствий. А его роскошный дворец Мальгатта с огромным искусственным озером на левом берегу Нила был сказочно великолепен.

И здесь повсюду блестели золото, драгоценные камни, слоновая кость, лоснилось чёрное дерево, колыхались страусиные перья, шуршало тонкое до прозрачности полотно, курились дорогие благовония.

Всюду можно было видеть экзотические растения, яркие картины и клетки с красивыми живыми птицами.

Одно празднество сменялось здесь другим. Причём фараон по каждому поводу спешил щедро одарить своих верных придворных.

При дворе Аменхотепа III-го находились многие известные личности Древнего Египта, в том числе и царские визири.

Кроме главного жреца Птахмоса III-го это были Рамос и Аперел.

А самым известным чиновником из всех стал Аменхотеп – сын Хапу.

С началом правления Аменхотепа III-го он поначалу не занимал высоких должностей, но затем привлёк его внимание выдающимися познаниями и получил пост Придворного писца фараона, а затем и Верховного писца рекрутских наборов. В числе его функций были не только административные обязанности, но и охрана границ. Он являлся также ближайшим советником фараона, носил титулы Начальника всех работ и Царского уполномоченного при строительстве. Позднее ему стали поклоняться как богу и главному архитектору некоторых царских храмов.

И все другие визири были известны целым рядом замечательных архитектурных памятников, к которым принадлежит и знаменитая гробница Рамоса в Фивах.

Обязанности казначеев выполняли тот же Птахмос III-ий и Мерира.

А главными дворецкими были Аменемхет Сарер и Аменхотеп Хуи.

Жрецами же Амона, а также его «Вторыми пророками» являлись близкие родственники фараона – Аней и Симут.

Должность «Царского сына Куша» занимал Меримое, который являлся также ведущим военачальником во время военных кампаний фараона в Нубии.

В 1385 году до н. э. – годовщину празднования 5-го года восшествия на престол Аменхотепа III-го – в находившейся выше второго Нильского порога стране Куш произошло очередное сражение и разгром мятежников царя Ихени. Египтяне, среди которых было много завербованных жителей Нижней Нубии, убили там 312 человек и взяли ещё 740 пленных.

После наказания жителей окрестных областей, и с целью предотвращения дальнейших случаев неповиновения, фараон отправился дальше на юг в сторону Пунта, один из пунктов которого оказался самым южным в его продвижении на юг. Водрузив свою пограничную плиту у неких «вод Хора», чего, якобы, не сделал никто из его предшественников, и собрав большое количество золота в этой стране, он возвратился в Египет.

Этот «первый победоносный поход» Аменхотепа III-го стал единственным, в котором он участвовал.

Да и руководил походом, не он сам, а его «Царский сын Куша» Меримое, почтенно писавший о причине похода:

– «Пятый год царствования, в день 2-ой третьего месяца наводнения.

Появление Его Величества Хора: сильного быка, чьё появление истинно; Двух Владычиц, кто устанавливает законы и умиротворяет обе Земли; Царя Верхнего и Нижнего Египта: Небмаатра – наследника Ра, Сына Ра: Аменхотепа, правителя Фив, любимца Амона-Ра, царя богов, и Хнума, повелителя нильских порогов, дающего жизнь.

Один вестник пришел, чтобы сказать Его Величеству: «Один из павших правителей презренной земли Куш готовит восстание в своём сердце».

А затем о его победоносном завершении:

– «Его Величество достиг победы в своей первой победной кампании!».

– «Его Величество, как взмах крыла сокола, как Монту /бог войны в Фивах/ в своем преобразовании, настиг врагов – хвастуна Ихени в окружении своего войска. Не знал тот льва, что был перед ним. Это Небмаатра /Аменхотеп III-ий/ – лев ужасный, который схватил когтем презренный Куш, разорвав в их долинах всех вождей его, лежащих в крови один на другом».

Во времена Нового Царства, в начале правлении Аменхотепа III-го, Египет достиг апогея своего военного могущества и процветания, став гегемоном Восточного и Юго-Восточного Средиземноморья.

Его владения теперь простирались от верховьев Евфрата на севере до четвёртого порога Нила на юге.

И не только мелкие царьки Сирии и Палестины, но и цари Вавилона, Митанни и Кипра заискивали перед ним, даря фараону дорогие подарки.

Аменхотеп III-ий занимался и большим храмовым строительством.

При нём, в этот период великой эпохи Фив, были сооружены роскошный храм бога Амона-Ра в Луксоре.

А его заупокойный храм с огромными статуями фараона Аменхотепа III-го – колонами, «колоссами Мемнона», названными так в честь легендарного героя эфиопа, символизировал величие Египта и его нового правителя.

Это сооружение по своему величию и эмоциональному воздействию на подданных превосходило, построенное им же огромное здание – «лабиринт» в Файюме. Аменхотеп III-ий позже был похоронен здесь с подобающими почестями, а его гробница стала самой большой из всех, которые возводились когда-либо для египетских царей.

Захват египетскими фараонами большой добычи во время завоевательных походов в Передней Азии и в Нубии привёл к необычайному обогащению рабовладельческой аристократии.

Особенно обогатилось высшее фиванское жречество, которому египетские фараоны передавали не только земли, но и драгоценности, золото, различного рода имущество, множество рабов, обширные земли и многие другие ценности.

Доставалось всем богам, но больше всего храму Амона в Карнаке.

Но блестящее положение страны оказалось непрочным.

Чем больше походов совершали фараоны, чем больше даров посылали ему побеждённые народы, тем богаче, а, следовательно, и сильнее становились те, кто хотел править… самими фараонами!

Жреческое сословие своей ролью в государстве всё больше ущемляло самодержавную власть фараона.

Выдвижение и превозношение культа Амона привело к созданию в лице его жречества своеобразного государства в государстве, что, без сомнения, умаляло претензии фараона на ничем не ограниченную власть.

Именно эти могущественные владыки, своими деяниями давно возвысившие маленький городок Фивы до уровня столицы, а местного бога Амона – до ранга общеегипетского, сами всё чаще обращались к древнему богу, которого почитали по всей стране – к богу Солнца Ра.

По традиции цари и фараоны считались его сыновьями.

И хоть фиванские жрецы пытались ассоциировать Амона с Ра, называя своего бога Амон-Ра, всё же Ра был значительнее.

Каждый фараон в своём тронном имени, согласно египетской традиции, подчёркивал свою близость к богу Солнца. Так, например, ещё фараон Тутмос IV-ый звал себя как «Царь, рождённый Ра», а теперь и его сын фараон Аменхотеп III-ий звался как «Избранный Ра».

Однако никакие атрибуты власти фараона не могли теперь скрыть возникшее противоречие. Непомерное усиление фиванского жречества становилось теперь опасным для власти самого монарха.

Такое положение, понятно, не устраивало владык Египта, чьи боевые колесницы укатали дороги не только в соседней Нубии и в Эфиопии, но и вдоль всего Восточного берега Средиземного моря.

В середине десятилетия с начала своего царствования, в том же 1385 году до н. э., молодой Аменхотеп III-ий, впоследствии ставший известный как Великолепный, женился, а вернее был взят в мужья волевой девушкой Тией (родилась в 1398 году до н. э.), ставшей впоследствии египетской царицей.

Она вскарабкалась на трон из семьи, имевшей ранг государственных служащих, и захватила больше царских прерогатив, чем любая другая царица на египетском троне до и после неё.

Царица Тия была женщиной замечательной во всех отношениях.

Она, не принадлежа к царской крови и не будучи чужеземной принцессой, была дочерью государственного служащего и провинциального жреца Иуао, родом из царства Митанни. Она не была похожа на прежних цариц, полностью заслоненных своим царственными супругами, и со временем, будучи уже царской вдовой, приобрела даже большую известность, чем царствовавшая почти за сто лет до неё царица Хатшепсут.

Женитьба фараона на этой царице стала историческим событием.

Большие «свадебные печати» или необычно крупные скарабеи с выгравированными на них именами Аменхотепа III-го и Тии в больших количествах распространялись по всему Египту и за его пределами.

На них были также имена родителей Тии – матери Туа и отца Иуао.

Она так была уверена в своём положении во власти, что и не пыталась приписать себе божественное или царственное происхождение.

Брат Тии Анен занимал высокие должности в иерархии жречества Амона, будучи вторым пророком Амона в Карнаке. Теперь даже царские декреты Аменхотепа III-го обнародовались от его имени и от имени царицы.

Такая процедура не имела прецедента в египетском прошлом.

Вступив в жизнь, как дочь рядовых граждан, красавица Тия сделала необычную карьеру.

Она не только сама вознеслась во власти, но и вознесла своих родителей: отца Иуао и мать Туа. После смерти они были достойно мумифицированы и похоронены со всей роскошью в Долине Царей.

Однако завистливые и жадные жрецы украли их драгоценности при пеленании мумий.

А пока, женатый Аменхотеп III-ий отличился среди всех строителей Фив тем, что при нём были возведены два огромных храмовых ансамбля.

Но всеми строительными работами в Карнаке, Луксоре и в Фивах в основном руководили двое зодчих – братья близнецы Сути и Хори.

В храме Амона в Карнаке, посвящённом главному божеству Египта, они выстроил третий пилон, который распространял блеск и великолепие царственных Фив. Это сооружение украшали две колонны из лазурита и тёмно-синего камня, которые были воздвигнуты с каждой стороны ворот с башенками. Дверь была обита золотом, отделана лазуритом и драгоценными камнями, а пол был серебряным. Флюгеры, закреплённые на башнях, были покрыты золотом так, что на фоне неба они сверкали ярче солнца. Перед пилоном была воздвигнута колоссальная статуя царя высотой в двадцать царских локтей (52,35 см).

Аллея сфинксов вела от реки к воротам.

Ещё одна дорога вела от храма Карнака к храму Луксора, расположенному на расстоянии полутора миль.

Храм Луксора был тоже начат и окончательно выстроен фараоном Аменхотепом III-им, полностью являясь делом его рук.

Египтянам он был известен, как южный Храм Амона, и был посвящён главному божеству.

Он отличался пропорциями, был величествен и красив, являясь самым изысканным в Египте.

Перед этим зданием был воздвигнут колоннообразный зал и двор, украшенный колоннадой, представлявшей собой одно из прекраснейших зрелищ, когда-либо созданных воображением архитектора и овеществлённых им в вечном камне.

В полумраке святилища, падавший сверху свет играл бликами теней на, украшенных скульптурными изображениями, каменных столбах.

Во время одной из главных церемоний изображение Амона перевозилось из Карнаки в Луксор на священной ладье в сопровождении не менее двадцати жрецов и ликующей толпы.

Для Амона и его свиты курились благовония, звучали песнопения и приглушённые звуки флейты, виолы и арфы.

Сам Аменхотеп III-ий участвовал в этой процессии.

И на него смотрели, как на потомка бога, самого сына Амона.

А одной из его обязанностей по прибытии в Луксор было зачатие следующего сына Амона.

Фараон сам взял на себя роль своего отца – бога Амона, и для этой цели посещал царицу Тию, которая зачинала несколько раз.

В 1383 году до н. э. в 15-летнем возрасте она сразу родила первенца – сына Тутмоса, умершего в детском возрасте.

На это событие «чутко» прореагировали цари зависимых от Египта территорий, одаривая фараона очередными подарками и предлагая ему в жёны своих дочерей.

Но первым откликнулся царь из дружественной страны Митанни Тушратта II-ой.

И на десятый год царствования Аменхотепа III-го, в 1380 году до н. э., принцесса из Митанни Гилукипа была отправлена в Фивы с данью и богатым приданым, чтобы стать пока второй, а затем одной из многочисленных жён фараона.

Поскольку усиление хеттского влияния в Сирии угрожало Митаннийскому царству, правители этой державы в своё время установили дружеские отношения с Египтом, закрепив их семейными узами.

Перед лицом угрозы со стороны сильных хеттов это было выгодно обеим странам.

Аменхотеп III-ий давно поддерживал хорошие отношения с царством Митанни, откуда была родом его мать Мутемвиа, и с, пытавшимся связать себя с Египтом новыми родственными узами, их новым и молодым царём Тушраттой II-ым.

Когда к фараону в качестве второй жены приехала Гилукипа – сестра этого царя, то он уведомил Тушратту II-го об этом:

– «Его величество получил сестру правителя Митанни Гилухеппу со свитой главных женщин её дома – всего триста семьдесят женщин».

В ответ Тушратта II-ой послал Аменхотепу III-му более подробное послание:

– «Моему брату Аменхотепу III-му – царю Египта: так говорит Тушратта, царь страны Митанни, твой брат: у меня всё благополучно.

Пусть у тебя всё будет благополучно, пусть у моей сестры Гилухеппы всё будет благополучно; с твоим домом, твоими жёнами, твоими вельможами, твоей гвардией, твоими конями, твоими колесницами и посреди твоих земель пусть будет очень благополучно!

Когда я взошёл на престол своего отца, я был ещё юн, и враг творил злое в моей стране и убил своего господина – брата Арташшумара, и поэтому он не допускал, чтобы я поддерживал дружбу с теми, кто меня любил.

Я же теми злодеяниями, которые сделались в моей стране, отнюдь не пренебрёг, и убийц моего брата Арташшумары вместе со всеми их людьми я убил».

От родственников и союзников Аменхотепа III-го не отставали и царьки других зависимых территорий.

Один из наместников царя писал ему:

– «Мой господин, мой бог, моё солнце!

Кланяется тебе Сатия, правитель Унисаси, твой слуга, грязь под твоими ногами.

Я шлю свою дочь в твой дворец, мой господин, мой бог, моё солнце».

Другой вассал тоже распинался:

– «Если ты действительно желаешь мою дочь, разве я могу не отдать её? Я отдаю её тебе!».

Аменхотеп III-ий частенько и сам просил себе в жёны дочерей своих вассалов.

Одному из них он писал:

– «Я посылаю к тебе моего чиновника, чтобы отобрать самых красивых женщин без каких-либо изъянов.

Тогда царь, твой господин, скажет тебе: «Ты поступил хорошо!».

Но не все были согласны отдать своих дочерей за египетского фараона Аменхотепа III-го.

Вавилонский царь Кадашман-Энлила ответил Аменхотепу III-му фактическим отказом:

– «Ты просишь в жёны мою дочь, но с тобой живёт моя сестра, которую дал тебе мой отец.

Никто не видел её с тех пор, и неизвестно, жива она или мертва.

Ты принял моих посланников, присутствовали все твои жёны, и они говорили:

«Вот ваша госпожа. Она перед вами».

Но посланники не узнали её.

Они не могли сказать, является ли эта женщина, стоявшая рядом с тобой, моей сестрой или нет».

На что фараон ехидно возразил царю:

– «Я выслушал твоё сообщение.

Но разве ты послал ко мне хотя бы одного человека, который знал бы твою сестру, мог бы поговорить с ней и опознать её?

Нет.

Люди, бывшие у меня, не в счёт.

Какие-то ничтожества, погонщики ослов.

Амон, мой свидетель, твоя сестра жива.

Я сделал её госпожой дома.

Ты хочешь моих богатств, но ты прислал мне всего один подарок.

Не смешно ли это?».

Наконец царь Вавилонии Кадашман-Энлила согласился отдать свою дочь фараону, несколько оправдывая задержку этого:

– «Так как моя дочь, которую ты желал бы взять в жёны, теперь уже вполне женщина, можешь прислать делегацию и забрать её».

Но фараон не забывал и свою жену.

Будучи весьма суеверным, второго сына от Тии, родившегося в 1375 году до н. э., он назвал, как себя – Аменхотепом, но о нём долгое время, до поры до времени, ничего не было известно.

А ещё Тия, со временем, родила Аменхотепу III-му четырёх дочерей: Ситамон, Нейду, Хенуттанеб и Небеттах. И лишь две младшие дочери Аменхотепа III-го и Тии постоянно жили со своими родителями.

Старшие же дочери Ситамон и Исида ещё двенадцатилетними стали очередными гаремными жёнами своего отца, соответственно в 1358 и в 1354 годах до н. э.

Но ещё до этого, царь Вавилонии Кадашман-Энлила, как бы в отместку за свою дочь, тоже решил жениться на старшей дочери Аменхотепа III-го. Получив от фараона Египта отказ, он искренне недоумевал:

– «Почему нет? Ты фараон и можешь делать, что хочешь?».

Но Аменхотеп III-ий поставил наглеца на место:

– «Никогда ещё царь Египта не отдавал своих дочерей.

Раньше ни одна египетская принцесса не отдавалась другому царю, как какая-то простая женщина».

Тогда царь Вавилонии заинтересовался золотом Египта.

По этому поводу он писал фараону:

– «Теперь о золоте, о котором я тебе уже писал.

Пришли его столько, сколько сможешь, чтобы я закончил работы этим летом.

Если ты пришлёшь золото, я дам тебе мою дочь.

Пожалуйста, вышли золото поскорее.

Если ты этого не сделаешь, я не закончу работы.

И тогда какой смысл его посылать?

И если потом пришлёшь мне даже сто талонов золота, я не приму его. Я отошлю его обратно и не дам тебе свою дочь».

На что Аменхотеп III-ий категорично ответил:

– «Глупо отдавать дочерей за кусок золота».

Но фараон был не только похотливым любителем молоденьких женщин, но и страстным охотником. Он любил охотиться на львов, гордясь своим рекордом, убив на протяжении десяти лет сто две особи.

Эти свирепые животные водились в долине Нила.

Чтобы охотиться на царских зверей, Аменхотеп III-ий периодически покидал свою столицу ради долгих походов в пустыню и окраинные земли своего царства, далёкие от всякого человеческого жилья.

А охотился он с колесницы.

Оружием служили луки со стрелами и длинные копья.

Это был весьма опасный вид охоты.

Дикое животное, будучи раненным, становилось ещё свирепей и могло напасть на лошадей и охотника.

А испуганные кони могли встать на дыбы и в испуге понестись в сторону от дороги через скалы и ущелья, переворачивая колесницу и невольно убивая охотника и возницу.

Однако этот охотник на львов постепенно сам был укрощён своей умной женой Тией.

Когда однажды царица выказала мужу своё недовольство жрецами Амона, не попросившими её изображать, как обычно, богиню Мут в праздничной процессии на священном озере храма, царь выставил около двух сотен тысяч человек, чтобы они работали день и ночь.