Текст книги "Философия ответственности. Методологический, концептуально-теоретический, правовой, аналитико-прогностический аспекты"

А.И. Ореховский
Философия ответственности: методологический, концептуально-теоретический, правовой, аналитико-прогностический аспекты

© Ореховский А.И., 2015

© ООО «ТД Алгоритм», 2015

Предисловие
Аксиологические зависимости соотношения свободы и ответственности

Среди общезначимых и актуальных проблем, исследуемых современной наукой, в философских обобщениях ответственности отводится недостойное место. Философия зачастую обходит стороной один из кардинальных вопросов социальной философии: соотношение свободы и ответственности в деятельности субъекта в процессе исторической практики.

К понятию ответственности философская мысль, по существу, обратилась во второй половине XIX века. В основном рассматривался и анализировался моральный аспект ответственности. Формационный анализ К. Маркса, поставивший социологию на научную основу, создал реальные предпосылки для системного целостного исследования проблемы ответственности, базируясь на материалистическом понимании истории. Но в современной философии до сих пор не осуществлен диалектико-материалистический подход в методологии исследования необходимого соотношения свободы и ответственности в регулятивном механизме общества, исходя из ценностной значимости экономической детерминации.

Цивилизационные основания философского осмысления ответственных зависимостей в развитии исторически сложившихся социальных общностей в различных регионах мира анализировались в процессе исследования лишь социокультурные феномены, опирающиеся на моральные ценности и менталитет наций. В этом смысле заслуживает особого внимания работа Александра Панарина «Православная цивилизация в глобальном мире». В ней выявлены существенные национальные и религиозные идеологии в диалектико-материалистическом освоении проблемы ответственности с позиций православия.

В Советском Союзе функционирование механизма ответственности исследовалось прежде всего в аспекте подотчетности. В большей мере оно сводилось к разработке государственных требований к личности и обоснованию властных и управленческих регулятивов в жизнедеятельности советского общества. Но ограниченное толкование ответственности, несистемное ее рассмотрение приводило на практике к деструктивным регулятивам социальных взаимодействий.

Опора регулятивного механизма на востребованность аксиологических критериев в соотношении свободы и ответственности в ролевой ответственности личности открывает новые перспективные возможности для отладки механизма ответственности на строго научной основе, когда общенародные ценности полагались бы в качестве необходимой меры упорядоченности индивидуальных и коллективно-групповых интересов в жизнедеятельности исторических субъектов. Интересы людей часто неадекватны ценностным, ответственным зависимостям общества.

Одна из острейших проблем регулятивного механизма ответственности – органично «стыковать» интересы и ценности в системе социальных взаимодействий. Когда индивидуальные или коллективные интересы не базируются на общенародных ценностях, то эти интересы следует рассматривать как псевдоценности, не только тормозящие развитие общества, но и ведущие к разрушению и материальных, и духовных ценностей общества, за что субъекты исторической деятельности должны неотвратимо нести должную адекватную меру административной или уголовной ответственности.

Ответственность теснейшим образом сопряжена со свободой личности в обществе. Там, где нет разумной свободы, не может быть позитивно решен и вопрос об эффективном функционировании механизма ответственности.

Свобода – это не вольность или произвол личности, ибо вольность основывается на эгоистических потребностях и сугубо утилитарных интересах, противоположных моральной и гражданской ответственности как стержневых оснований регулятивного механизма.

В условиях неправовой государственности свободный произвольный выбор судьбоносного управленческого решения главой государства, выбор, не опирающийся на экономическую необходимость страны, сугубо субъективен, анархически безвластен, граждански безответственен. В таком «свободном» выборе господствует волюнтаризм. В частности, это проявилось во вступлении РФ во всемирную торговую организацию (ВТО) (см.: Запоздалое заседание Совбеза по ВТО // Советская Россия, 27 ноября 2012 г.).

В этом отношении диалектика должного соотношения свободы и ответственности является кардинальной в праксиологической системе социальной регуляции. При этом необходимо учитывать, что феномен свободы (как относительно самостоятельный выбор личности) в большей мере опирается на субъективные качества индивида – свободу воли, самосознание, уровень его социализации… При этом ответственность как форма упорядочивающей синергийной связи в различных структурах социальных отношений (экономических, политических, правовых, моральных) базируется прежде всего на таких общественно экономических зависимостях, которые имеют объективную ценностную основу. Объективная основа субъективной реальности, как правило, реализуется на требованиях, предписаниях, нормативах, правилах, которые далеко не адекватны общенародным ценностным зависимостям в социуме.

Обращение к рассмотрению различных оснований ответственности, выявление в этих основаниях исторически необходимой меры свободы – одна из актуальнейших проблем решения применения целесообразных регулятивов в жизнедеятельности общества. Философия ответственности в структуре научного знания еще не стала предметом содержательного и конструктивного социологического анализа как в отечественной, так и мировой философии.

Ответственность обычно включена в программу курса философии лишь как категория образовательного стандарта. В представленной монографии ответственность исследуется в особой методологической и праксиологической значимости, обусловливающей необходимую аксиологическую детерминацию в системе интересов личности и социума. В этом проекте должное соотношение свободы и ответственности представляется в качестве основного вопроса социальной философии.

В философии ответственности, вычлененной как самостоятельный «срез» общеметодологического и праксиологического научного исследования, наряду с философией права выявляются основные, сущностные основания научно-обоснованного регулятивного механизма общества: экономический детерминизм, ценностные регулятивы потребностей и интересов, экологические зависимости, отношения собственности…

На решение проблемы ответственности исторического субъекта в философии науки (и особенно этике) нет однозначных ответов: с развитием аксиологии открывается возможность интегративной оценки деяний людей, выяснения их персональной роли в системе социального взаимодействия с позиций ретроспективного и перспективного аспектов ответственности. Правомерен принцип: когда историческая личность совершает разрушение материальных или духовных благ, исходя из ролевых функций этой персоны в обществе, требуется, какую бы должность личность ни занимала, неукоснительно возлагать на нее должную меру ретроспективного аспекта ответственности. В тех же случаях, где фиксируются позитивные ценностные отклонения от неадекватной «законности» функционирующих норм и правил, в должной мере не отражающей перспективный ценностный аспект социального взаимодействия, применять правовые карающие санкции неправомерно. В этом плане демократический либерализм с его интегральным выходом на моральные ценности вполне правомерен. Что же касается становления правового государства, то концепции демократического либерализма по отношению к коррупции по существу декларативны, не находя прежде всего должного закрепления необходимых санкций в законах. Механизм социальной ответственности создается в основном правовыми установлениями, которые характеризуются обязательностью исполнения существующих предписаний. Но если конституционные права – де-юре – не закреплены конкретными законодательными актами – де-факто, свобода, как правило, вырождается в произвол.

Либерализм же постмодернистского типа утверждает свободу «без берегов». Свобода субъекта не корректируется требованиями правовой культуры (а культура, как правило, полагается на нормативность). Постмодернизм анархичен: он зачастую не опирается ни на предметные, ни на социальные предписания, базирующиеся на необходимости: «необходимость» трактуется спекулятивно, без учета интегральных ответственных зависимостей, которые выявляются философией ответственности. Раскрыть диалектику отношений ответственности и свободы в системе социальных взаимодействий и своевременно разрешить противоречия, «продиктованные» ограниченными субъективными меркантильными интересами в управлении субъектами государственной деятельности, призваны в правовой государственности объективные критерии общенародных ценностей. Это актуальнейшая задача современной философии науки и прежде всего ее общесоциологического предмета – философии ответственности. «Под влиянием ценностной проблематики произошли и продолжают происходить содержательные и структурные преобразования и внутренняя дифференциация всех разделов, направлений и уровней философского знания в целом» (Выжлецов Г. П. Метафилософия на рубежах веков. Сб. статей «Мир философии – мир человека». – М. 2007. – С. 155).

«Философия свободы» прочно утвердила себя в социальной философии в качестве предмета исследования на многих рубежах исторического анализа в науке. Что же касается ответственности, то ее «предметят» прежде всего на философии права, сводя, как правило, к дефиниции «ответственность». Но все очевиднее философия права должна строиться на онтологии и методологии философии ответственности, ибо философия свободы находится в теснейшей зависимости от научного потенциала интегрированной философии ответственности.

В наш многострадальный век от конструктивного решения проблемы диалектического соотношения свободы и ответственности зависят судьбы народов, а не только отдельных государств. Но остро назревшая проблема должного соотношения свободы и ответственности кардинально не решена в современной исследовательской философской мысли: существенные характеристики феномена ответственности генетически слабо выводятся из объективной основы отношений – экономических, политико-правовых, нравственно-психологических зависимостей, складывающихся естественно-исторически в процессе материальной и духовной деятельности, в процессе становления и развития правовой государственности. Перенос основного акцента анализа проблемы ответственности лишь в сферу субъектно-объектных отношений исторических личностей, их должной компетенции и недостаточная востребованность онтологических ответственных зависимостей догматически ограничивают теоретические исследования проблемы ответственности: философия ответственности во многом лишается статуса предметного философского анализа (см.: Ореховский А. И. Ответственность и ее социальная природа. – Томск. 1978. – C. 3–13).

В данном исследовании выявляются необходимые зависимости в регулятивных процессах, обосновываются основополагающие принципы ответственности, не получившие адекватного отражения и закрепления в деятельности государственно-управленческих служб, в системе общественной безопасности, в политической и правовой надстройке, в общеобразовательных и поведенческих акциях личностей при выборе ими разумных и аксиологически выверенных и оправданных средств достижения поставленных целей, в определении смысла своей жизни.

В становлении правовой государственности еще должным образом не востребовано генетическое системообразующее звено в структуре экономических отношений (базиса) – собственность. По существу, нет еще научно обоснованного закрепления ее отношений в политико-правовой надстройке. Формообразующая направленность базиса в жизнедеятельности социального государства во многом оторвана от интегрального содержания производительных сил. Своевременно не корректируются существенные «пробелы» правотворчества, обусловливающие отступление от принципа неотвратимости ответственности за совершенные преступления в сфере материального и духовного производства любого субъекта исторической деятельности.

В связи с поиском критериев адекватной системы социальных регуляторов остро встает проблема свободы личности в системе ответственных отношений, возможностей реализации на практике индивидуальных интересов, представляющих позитивную значимость в социальном взаимодействии. Неограниченная внешняя свобода духа развращает человека и делает его разнузданным. Это «разнуздание» может вызывать жизнедеятельность такой власти, которая не ограничивает свободу выбора индивидом действий или бездействий установлениями ответственности. Высший смысл всех правовых установлений и государственных законов, по мысли философа И. Ильина, – обеспечить людям возможность утверждать и развивать духовные, моральные ценности. Но утверждать и развивать духовные ценности может такой человек, который стоит на собственных ногах. А для этого требуется необходимое воспитание и преподавание. Всякий, по утверждению Ильина, не доросший до внутренней свободы, должен быть воспитан когнитивной рефлексией к ней. И это формирование свободной личности достигается на пути «восстановления святынь», ибо акт духовного опыта, духовной любви слагается и вынашивается народами на протяжении столетий в процессе складывания определенного архетипа мышления и поведения. У русских людей этот архетип базируется на ценностях христианской культуры. Идея православного христианства органично связана с внутренней свободой личности. Анализируя древние традиции христианства, И. Ильин характеризует «два различных – иногда, кажется, даже противоположных миросозерцания: они как бы стоят рядом, не вытесняя друг друга, а подсказывая человеку два различных жизненных пути: мироотвержение и мироприятие» (см.: И. А. Ильин. Собрание сочинений, т. 2, кн. 1, с. 308–431).

Христианство, замечает И. Ильин, доселе не побороло в себе мироотреченного уклона, учащего покаянно уходить от мира и из мира и не учащего ответственно входить в мир и радостно творить в нем. О свободе личности на путях мироотвержения говорить неправомерно. Свобода в обществе проявляется там, где наука, искусство, государство и хозяйство суть как бы те духовные руки, которыми человечество берет мир. Ныне, заключает И. Ильин, когда вредоносное явление безбожной науки, когда страшная сила религиозно-бессмысленного государства, когда внутренняя обреченность безыдейного хозяйствования, когда растлевающая пошлость бездуховного искусства наполняет землю распоясавшимися харями, христиане не могут провозглашать «нейтралитет» и укрыться за словесное «мироотвержение» и «непротивление».

И в этом «мироприятии» особую роль И. Ильин отводит политической свободе. Политическая свобода гораздо больше – и по объему, и по ответственности, – замечает он, внешняя свобода дает человеку права в его собственных внутренних делах, права над собою и своей душой. А политическая свобода дает ему права в чужих делах, права над другими. Поэтому политическая свобода предполагает, что человек «воспитал» свою внутреннюю свободу в связи с ответственностью.

И если от пользования политической свободой обнаруживается падение нравов и духовной культуры, если обнаруживается избирательная, парламентская и газетная продажность, если внутреннее самовоспитание людей уступает свое место разнузданию, а свободная лояльность гаснет, и люди начинают взаимно попирать личную свободу, то политическая свобода оказывается данному народу в данную эпоху не по силам и должна быть временно отменена или урезана. Таким образом, Ильин подходит к пониманию меры свободы, связанной с решением проблемы ответственности и с правовой регуляцией в обществе (об этом будет речь ниже).

Взгляды И. Ильина во многом адекватно отражают сущностные процессы современного общественного развития в парадигме свободы и ответственности. Свобода предпринимательства содержит в себе и позитивное регулятивное содержание, когда опирается на правовые и моральные предписания, которые «выступают здесь не только в роли ограничителя по отношению к целям и притязаниям, санкционируемым индивидуализмом, но и в роли условий, благоприятных для реализации таких целей и притязаний. Эти нормы защищали индивидуальную личность от прямого произвола и насилия, грабежа, грубого вмешательства в ее частную жизнь» (Замошкин Ю. А. За новый подход к проблеме индивидуализма // Вопросы философии. – 1989. – № 6. – С. 8).

Горизонты свободы выбора личности, вариативность выбора ценностных средств следует базировать на социальной и экономической необходимости, основывать на общенародных интересах, выявляя национальный генезис социальных установлений, их историческую и логическую обусловленность. Это одно из непременных объективных условий научного подхода к решению проблемы социальной ответственности. Научно обоснованные социальные предписания необходимы: они не ограничивают свободу личности, а определяют должную меру этой свободы в системе ответственности.

Чтобы эта мера была исторически и граждански оправданной, регулятивы должно строить на закономерных требованиях, обусловленных природными и общественными зависимостями, на которые можно опираться в процессе достижения позитивно значимых для общества результатов. Каждый из нас, реализуя свои цели, не может игнорировать актуальные потребности и интересы других индивидов, коллективов, различных слоев населения и общества в целом. Индивиду необходимо считаться с существованием многообразных социальных интересов, имеющих ценностное основание. При согласовании интересов требуется целесообразное социально-правовое регулирование. Через реализацию на практике установленных предписаний в осуществлении дел, поступков и принимаемых решений остро востребовано научно обоснованное руководство и управление стихийными процессами. Отрицать позитивную значимость правового регулирования – значит оправдывать анархию и деструктивную деятельность людей.

Совокупность необходимых требований, направленных на активную включенность участников общественных отношений в процесс сохранения и приумножения общенародных материальных и духовных ценностей, – главное функциональное основание регулятивного механизма ответственности. По отношению к каждому члену общества такие требования ставят человека в ситуацию «ответственной зависимости».

Реформирование должно основываться на необходимых принципах государственного управления деятельностью субъектов общественных отношений. В упорядоченных синергийных условиях преодолевается безучастность личности к решению общественных проблем. Предприимчивость людей в экономических отношениях должна подкрепляться их высокой гражданственностью в общественно-политической деятельности в созидании гармонических отношений во всех сферах материальной и духовной культуры.

Бегство гражданина России «внутрь себя» или за рубеж (внутренняя и внешняя эмиграция), не удовлетворенного реформированной действительностью, должно уступать место гражданской позиции в искоренении негативных явлений. В управленческих и организационных структурах общества необходим поиск действенных регулятивных средств и по охране природы, и по сохранению исторических ценностей и памятников, и по рациональному согласованию взаимоотношений производителей и потребителей. Пресечение роста насилия непременно должно сопровождаться и гуманизацией поведения: милосердие и сострадание призваны становиться источником созидательной деятельности, завещанной православной и советской цивилизацией, которые мы объективно наследуем.

Отставка, покаяние и искупление – назревшие формы нравственно-политической расплаты за содеянные антиобщественные акции в недавнем прошлом и настоящем. Гласность в СМИ должна исключать ложь, официозную парадность, славословие в адрес начальников и «нужных» людей, предоставлять полную гражданскую свободу на выдвижение и обоснование позитивно значимых программ реформирования, базирующихся на учете общенародных интересов, разработке идеальных проектов, требующих оперативного легитимного закрепления в системе правотворческой деятельности и обеспеченности этих проектов финансированием.

Системный подход к отладке механизма социального регулирования актуальных интересов и потребностей связан прежде всего с совершенствованием законодательства. Россиянам нужны иная жизнь, иные социальные реальности, утверждаемые творческим разумным мышлением, востребующим должные политические, правовые, моральные ценности, базирующиеся на справедливых правовых установлениях государственности.

Деформации, произошедшие в государственном регулировании в России, «многие из поборников рыночной демократии» определяют как в огромной степени «криминальный», «паразитический» «капитализм», занятый перераспределением и проживанием накопленных при советском строе запасов.

Это вовсе не капитализм в западном значении слова, а, в сущности, легализованная теневая экономика, которая существовала еще и при Сталине, и тем более при Брежневе, когда было множество уголовных дел о фактически находившихся в частной собственности предприятиях с так называемой «левой продукцией», хотя, разумеется, масштабы подобного рода явлений были тогда неизмеримо менее значительными, чем теперь.

«Теневая экономика» в тех или иных формах существует во всем мире, но она отнюдь не принадлежит там к «рыночной демократии». И есть все основания утверждать, что социалистическая экономика, которая так или иначе соблюдала общепринятые правовые нормы, была, так сказать, ближе к капиталистической, нежели очень значительная часть нынешней экономики РФ, тем или иным «деятелям» которой уже не раз запрещали въезд в страны Запада или даже арестовывали в этих странах» (см.: Кожинов В. О русском национальном сознании. – М. 2004. – С. 389).

Социальные структуры призваны по-новому решать назревшие задачи. В ближайшие десятилетия Россия может покончить с экономическим дефицитом, социальной апатией, застойным бытом малых городов и запустением деревень, если утвердится правовая государственность.

Всесторонняя информированность населения, развитие неискаженной гласности, всесторонний учет назревших потребностей трудящихся при выработке решений – непременные условия совершенствования государственности. Среди принципов демократизма в деятельности государства важнейшим является принцип ответственности власти перед народом за экологическую защищенность, за судьбу детей, стариков, инвалидов. В системе просвещения, науки и культуры назрела потребность решительной отмены таких необязательных установок, которые гасят процессы социального творчества, тормозят рост гражданской ответственности трудящихся. Освоение новых форм культуры через добровольное членство в различных общественных организациях и объединениях, возникающих на основе раскрытия духовного потенциала и гражданской ответственности личности, – необходимое условие становления гражданского общества и правовой государственности, призванных своевременно разрешать острейшие противоречия, порожденные псевдодемократическим режимом власти. Социальное управление и регулирование требуется базировать на утверждении гуманистических ценностей как главных ориентиров человеческой активности.

Добиться же позитивно значимых изменений и результатов в экономике, политике, социальной и духовной сферах, по существу, невозможно без идеократической государственности, без воинствующего пресечения коррупции в эшелонах власти. При этом очевидно, что совершенствование механизма соотношения прав и обязанностей связано с установлением должной компетенции в ролевой ответственности. «Верхушечная» заорганизованность должна уступить место общенародной целесообразной регуляции, начиная с местных, региональных структур власти и кончая республиканским парламентом. Незамедлительная выработка правых необходимых установлений – необходимое объективное условие формирования гражданской ответственности за успешный выход из экономического кризиса в РФ. В этих целях требуется интегральная отладка методов социально-экономического регулирования, развертывание стимулов саморегулирования в трудовых коллективах, учитывающих местные условия, востребующих синергийность.

В сложнейших коллизиях реформирования требуется переоценка ценностей и акцентов в жизненных ориентациях личностей, социальных групп и управляющих структур. Таким образом, принятие адекватных правовых установлений, стимулирующих гражданскую активность личностей и социальных групп, – главная задача правотворческой деятельности идеократического государства. И здесь важно изменение не только содержания, но и способов внедрения должных регулятивов.

Выявление эффективных форм социального регулирования философией ответственности – актуальнейшая проблема современности. Но решение этой проблемы в процессе реформирования недостаточно востребовано нынешней государственной властью: с одной стороны, механизмы торможения прогрессивной деятельности со стороны госслужбы еще не сломлены, а с другой – принимаемые нормативы правовой государственности имеют существенные пробелы, медленно осваиваются или извращаются на местах в угоду корпоративным интересам власть имущих структур. Низкий уровень морального сознания и гражданской ответственности, утвердившийся в застойные годы, и волюнтаризм, расцветший пышным цветом при вседозволенности государственной властью СМИ, способствуют дальнейшей активации и внедрению криминального поведения.

Философия ответственности, выявляя те формы развития и связи, которые адекватны требованиям восстановительной экономики, разрушенной криминальной приватизацией, острейше востребована; ибо внедрение этих форм осуществляется без должной компетенции как управленцев, так и исполнителей, хотя эти необходимые связи должны закрепляться адекватными правовыми и социальными установлениями и необходимыми мерами ответственности. В этом отношении выявление генетических принципов системной методологии познания основ права, соблюдение необходимых процедур утверждения идеократической государственности – одна из назревших проблем, обоснованных в философии ответственности (см.: Черненко А. К. Теоретико-методологические проблемы в формировании правовой системы общества. Наука. – Новосибирск, 2004).

Исходя из постулатов философии ответственности, общие принципы которой закрепляются в конституционных установлениях, правовую систему социального государства необходимо строить на содержательном фундаменте ценностных отношений. Философия права в должной мере еще не закладывает ценностные основания в текущее законодательство (см.: Ореховский А. И. Ценностные основания государственной власти // Сб. статей «Проблемы формирования и утверждения в Российском обществе ценностей права, свободы и справедливости». – Новосибирск, 2006. – С. 207–214).

Философия ответственности востребована и философией техники (см.: Митчем К. Что такое философия техники? – М., 1995. – С. 199).

Все формы общественного сознания корректируются философией ответственности как освоение генетических оснований прогрессивного развития общества. Центральным звеном базисных отношений в сфере экономики являются отношения собственности. Диалектика отношений собственности – необходимое условие становления правового государства и гражданского общества в РФ. Таким образом, обоснование концепции философии ответственности базируется на онтологическом, логическом, аксиологическом и праксиологическом «срезах» философского знания, в которых раскрывается диалектика соотношения свободы и ответственности. Концептуальное изложение философии ответственности проведено в моей статье «Ответственность: аксиологическое основание» (см.: «Вестник СибГУТИ», № 1, 2012. – С. 3–13).