Текст книги "Философия ответственности. Методологический, концептуально-теоретический, правовой, аналитико-прогностический аспекты"

Экономические интересы господствующего класса утверждаются и поддерживаются силой государства. И если отношения собственности, которые защищает и сохраняет господствующий класс, не соответствуют уровню развития производительных сил, то нарушается функция ответственной генетической связи. Тем самым в материальной практике не реализуются с должной мерой адекватности онтологические зависимости ответственности. И действия структурно-функциональных законов данной общественно-экономической формации приходят в неразрешимое противоречие с законами прогрессивного развития.

В условиях либерализации, когда свобода частнособственнического предпринимательства выходит за пределы экономической ответственности, когда нарастает противоречие между общественным характером труда и частнособственническим присвоением и распоряжением результатами труда попыткой установления ответственной связи в экономике и разрешения антиобщественного конфликта между криминальными рыночниками – приватизаторами – и трудящимися массами, взяла на себя кейсианская финансовая доктрина регулирования. Посредством адекватной системы налогообложения государство упорядочивает распределительные отношения в системе рыночных отношений в обществе, лишенном оснований социальной справедливости.

Опираясь на кейсианскую модель, государство осуществляет необходимую управленческую функцию в регулятивном механизме ответственности посредством института финансового права. В доперестроечный период в России эту проблему экономической ответственности решало хозяйственное право.

Решало в определенных отношениях весьма эффективно. Видные зарубежные экономисты, анализирующие состояние западной экономики, обосновывали возможности конвергенции различных способов производства – капиталистического и социалистического. Характерно, что неолибералы глобалистской «волны» экономического развития в лице МВФ и Всемирного банка уже к 1982 году изгнали из управленческой элиты экономистов-кейсианцев, сторонников государственного регулирования в системе национальной экономики. В России на позиции глобализма встали «реформаторы» 90-х (Агянбегян, Гайдар, Ясин, Чубайс, Улюкаев и др.), отвергшие идею протекционизма в реформаторской политике России. Это привело к разрушению необходимого механизма экономической ответственности в развитии ответственной экономики. По образному выражению экономиста С. Глазьева, Кремль по существу устранился от управления национальной экономикой; особенно это пагубно проявляется во вступлении России в ВТО.

Таким образом, при конкретно-историческом рассмотрении полиструктурные отношения и связи в экономической системе имеют в конечном итоге ту или иную субординационную зависимость от отношений собственности, которые «закладывают» основы для нормативно-оценочных критериев ответственности. Именно установившиеся отношения собственности во многом определяют меру адекватности или неадекватности отражения и закрепления необходимых ответственных зависимостей в системах политико-правовых требований, которые существенно влияют на уровень развития всего материального производства и отношений человека к результатам своего труда, на положение работника в экономической структуре общества.

По существу, регулятивная система управления обществом призвана учитывать прежде всего субординацию ответственных зависимостей во всей структуре экономических отношений, начиная с первичных материальных зависимостей в сфере непосредственного производства материальных благ и прослеживая, как эти зависимости отражаются на прямых и обратных связях вторичных материальных отношений – отношений обмена, распределения и потребления.

Кроме того, в систему научного подхода к управлению на современном этапе экономического развития прочно вошли интегральные ответственные зависимости третичных материальных отношений, сложившихся на основе межгосударственных экономических отношений стран мировой экономики.

Все эти зависимости в различной мере и полноте, с различной степенью адекватности отражаются и закрепляются в структурно-функциональных законах, составляющих нормативно-правовую систему различных современных государств, а также их производственно-хозяйственных и межгосударственных систем (организаций, производственных и общественных объединений, международных союзов, других). Таким образом, философский анализ экономических основ ответственности – необходимое условие для отладки надстроечных механизмов социальной регуляции как в политической, так и в правовой, а также в моральной сферах жизнедеятельности общества.

2. Экономический аспект ответственности и политические зависимости в механизме государственности

В первоначальном варианте работы В. И. Ленина «Очередные задачи советской власти» (апрель 1918 г.) обосновывался примат экономики в системе социально-производственных отношений. В ценностной системе ответственности фундамент необходимых объективных зависимостей, по методологии К. Маркса, закладывается в сфере материального производства. «Я смотрю на развитие экономической общественной формации как на естественно-исторический процесс; поэтому с моей точки зрения меньше, чем с какой бы то ни было другой, отдельное лицо можно считать ответственным за те условия, продуктом которых в социальном смысле оно остается, как бы ни возвышалось оно над ними субъективно» (К. Маркс и Ф. Энгельс, изд. 2, т. 23, с. 10–11).

Таким образом, К. Маркс, развивая материалистическое понимание социального развития, в предисловии «К критике политической экономии» характеризовал его так: «совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания»… в процессе развития «материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями или – что является только юридическим выражением последних – с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались» (К. Маркс и Ф. Энгельс, изд. 2, т. 13, с. 7).

Сложившийся на основе развивающейся частной собственности экономический базис капиталистического общества во многом не соответствовал уровню развития производительных сил. Для адекватного развития производительных сил необходимо было востребовать общенародную собственность, отлаживающую это необходимое соответствие.

Марксизм научно обосновал экономический аспект ответственности: формационный анализ Маркса поставил социологию (по верному утверждению В. И. Ленина) на научную основу, дав материалистическое объяснение истории развития общественной жизни. Но, как отмечал в своих письмах Ф. Энгельс, К. Маркс не успел творчески рассмотреть диалектику идеального в прогрессивном развитии социума. Во втором варианте работы «Очередные задачи советской власти», напечатанном 4 марта 1924 г. в газете «Правда», № 52, В. И. Ленин обосновывает примат политики над экономикой, сложившейся в Российской Федерации, чтобы утвердить социалистический экономический базис. В сложившейся Российской государственности требовались кардинальные качественные изменения.

В государственной регуляции на первый план выдвигается политическая деятельность, определенная детерминация политических отношений, отлаживающих экономические, правовые, культурные связи в становлении новой формации с позиций экономической ответственности. Экономические проблемы возможно успешно решать, когда государство устанавливает такую ценностную систему ответственности, которая в центр внимания ставит интересы народа и на высшие эшелоны власти возлагается прежде всего ответственность перед народом за воплощение этих интересов в практику социалистического строительства. Таким образом, в многосторонней и неоднозначной системе закрепления ответственных зависимостей в регулятивных отношениях социальной государственности актуализируется надстроечная сфера. С позиций интересов многомиллионных исторических субъектов реформируются экономические отношения. На первое место выдвигается политика. В управленческих и организационных связях необходимого взаимодействия экономики (базиса) политика отлаживает правовой регулятивный механизм.

В системе экономических отношений особую ценностную значимость имеют распределительные отношения. В годы советской власти квалифицированные рабочие получали более высокую оплату, пользовались установленными государством льготами, для них в первую очередь выделялось жилье: заводы и фабрики сами строили дома. Необходимые вещи и престижные товары в то время – холодильники, ковры, автомашины – компетентным специалистам и рабочим продавались по льготной очереди. Профсоюзы каждый год обеспечивали им бесплатные путевки на всесоюзные и местные курорты. Портреты передовиков помещались на почетные заводские и городские доски…

Естественно, заводы в небывалых ранее темпах производили плановые изделия, которые зримо наращивали экономическую мощь страны. Государство таким образом укрепляло экономическую ответственность, которую либералы (в лице Карла Поппера) считали порочной практикой марксизма, ограничивающей безмерные свободы личности, присущие буржуазному строю, базирующемуся на частной собственности.

Правда, в базисных экономических отношениях социализма были свои «белые пятна». Так, например, в системе экономических отношений лишь в последние десятилетия XX века законодательно регулировались экологические отношения.

Перестройка, которая, по мысли М. Горбачева, была призвана построить социализм с «человеческим лицом», всемерно освободила власть от необходимого государственного регулирования, предоставив приватизаторам в системе собственности неограниченные свободы частного распоряжения народной собственностью. Была на деле ликвидирована экономическая ответственность – фундаментальное ценностное основание в системе необходимых правовых регулятивов.

Гражданское право, функционирующее на договорных началах, по существу, лишило трудящихся принципа справедливого распределения. Профсоюзные лидеры с безмерным трудом договаривались с приватизаторами на оплату их труда в пределах прожиточного минимума. Рабочие были вынуждены объявить голодовку, чтобы приватизаторы прибавили зарплату в соответствии с инфляционными процессами. Новые собственники активно включили в распродажу заводского, теперь бесхозного, имущества; квалифицированные специалисты ушли с предприятий. Училища по подготовке трудовых кадров массово закрывались. Большинство предприятий промышленности в областях продавались приватизаторами «с молотка», обеспечивая им максимальную прибыль, которая затем вкладывалась в работу зарубежных промышленных фирм. Государственная власть не только устранялась от негативных процессов в сфере экономики, но и оказывала поддержку предпринимателям в борьбе с рабочими, требующими пересмотра итогов грабительской приватизации.

Классовые интересы и потребности носят субъективно-объективный характер; надстройка закрепляет в правовых установлениях в первую очередь интересы субъектов, господствующих в экономике, а также обеспечивает интересы самих властных структур административных органов. Взаимодействия между классами строятся на узаконении отношений собственности. По ленинскому определению, классы – это «большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы – это такие группы людей, из которых одна может присваивать труд другой благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства» (Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 39. С. 14).

Ленинские критерии образования государственности, установления ее регулятивов по сути верны и при оценке современных тенденций правотворчества, осуществляемого Думой, но не отвечающего общенародным интересам. Ленинское понятие классообразования творчески применила академик Т. И. Заславская, характеризуя направленность так называемых «перестроечных процессов», связанных с рыночными отношениями и перераспределением собственности еще до свершения контрреволюции в 1993 году.

Номенклатурной бюрократии, утверждала Т. И. Заславская, присущи все классообразующие признаки. Она находится в свободном отношении к средствам производства (обладает почти неограниченными правами распоряжаться ими), занимает особое место в организации общественного труда (управляет ею), отличается от остальной части населения долей и источниками получения части общественного богатства. Хотя такой управленческо-административный слой работников в то время не успел окончательно превратиться в класс (Т. И. Заславская пришла к этим выводам в декабре 1988 г. – см. газету «Известия» от 24 декабря), но становление буржуазной государственности вместо социалистической с «человеческим лицом» она отметила верно.

В ходе коррупционной приватизации действительно превратился в класс тот слой номенклатурной бюрократии, который непосредственно осуществлял властно-распорядительные функции в постсоветском обществе. Хотя в ельцинской Конституции государственность, которая сложилась в период так называемой перестройки, де-юре обозначена социальной, де-факто это государство, закрепляющее прежде всего корпоративные интересы госслужащих и монополистов-собственников, утвердившихся зачастую криминально в сфере рыночной экономики.

По материалистической методологии политические и иные надстроечные механизмы обусловливаются сложившимися в производстве экономическими отношениями. Совокупность этих производственных отношений, в которые вступают люди в «общественном производстве жизни» (К. Маркс), характеризует как экономический базис общества. Над ним надстраиваются юридические и политические структуры. Исследуя способ производства, К. Маркс акцентировал внимание на том, что на известной ступени своего развития производительные силы опережают сложившиеся производственные отношения и вступают с ними в противоречие. Социальные революции, осуществляемые через преобразовательную деятельность людей, снимают это противоречие, ломая старые производственные и соответствующие им иные общественные отношения, образующие определенную общественно-экономическую формацию в соответствии с присущими ей структурно-функциональными законами (К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч. – 2 изд. Т. 13. С. 8).

Революционные качественные изменения – неизбежное требование прогресса. Опоры надстроечных форм на основной социологический закон необходимости соответствия экономических отношений характеру и уровню развития производительных сил – определяющая тенденция. С этой необходимостью-ответственностью органично связана свобода.

Либералы (и особенно неолибералы!) провозглашают выбор в исторической деятельности, не опирающийся на необходимость-ответственность. С ними, к сожалению, нередко смыкаются и нынешние коммунисты (в лице Зюганова), считающие, что лимит на революции исторически исчерпан…

По существу, ревизируется логическое в историческом: ставится под сомнение необходимость-ответственность революционных изменений как фактор воплощения идеальной диалектики в становлении правовой государственности, исходящей из объективных требований прогрессивного развития материальной деятельности, преобразующей природу и обусловливающей переход от одной общественно-экономической структуре к другой.

Диалектика идеального и материального в сфере базисных и надстроечных механизмов в регулятивных процессах подменяется либералами досужими доказательствами явно софистического характера (см. статью Длугач К. Б. Надо ли сегодня задумываться над Марксом // Вопросы философии, № 7, 2011, с. 127–137).

Общенародным интересам, которые должны быть закреплены правом, как правило, противостоит формально институированная государственная власть. Формально институированная государственная власть обычно учреждается политическим надстроечным механизмом.

Политика – это сфера деятельности, связанная с взаимодействием между классами, нациями и другими социальными группами на основе собственности. Центральная проблема политики – проблема завоевания, удержания и использования власти.

По определению М. Вебера, политический индивид стремится «к участию во власти или к оказанию влияния на распределение власти (политическая элита – А. О.), будь то между государствами, будь то внутри государства между группами людей, которое оно в себе заключает». «Кто занимается политикой, тот стремится к власти: либо как средству, подчиненному другим целям (идеальным или эгоистическим), либо к власти “ради нее самой”, чтобы наслаждаться чувством престижа, которое она дает».

К. Маркс, анализируя структуры форм экономических связей по отношению к развитию содержания производительных сил, раскрывает их функции через категорию формации. Формаций в «чистом виде» не существует. Они состоят из различных экономических укладов с присущими им системами экономических отношений, ключевыми из которых выступают отношения собственности, обусловливающие характер обмена, распределения, потребления, экологических зависимостей как объективных, так и сугубо субъективных (при частнособственнических распоряжениях общенациональной собственностью).

Исходя из установившихся экономических отношений (адекватных или не адекватных характеру и уровню развития производительных сил) функционирует политическая и правовая надстройка. Формирование надстройки определяется целью всемерного поддержания и развития сложившегося базиса, соответствующего и не соответствующего характеру производительных сил или замены сущностных зависимостей базиса волюнтаристскими рыночными отношениями, построенными на реализации сугубо меркантильных личных интересов приватизаторов, новых собственников.

В условиях частнособственнического хозяйствования в современной России политический регулятивный механизм поддерживает базисные отношения с позиций приватизаторов – получение максимальной прибыли, которой они распоряжаются по своему усмотрению.

Феномен политики (по западным образцам) закрепляется базисными отношениями, процедурами избрания своих представителей (какой-либо партии, президента и других), властных лиц, наделенных властными полномочиями управления на основе достигнутого мандата доверия при манипуляции голосами избирателей. В политике допустима полная свобода, не опирающаяся на необходимые ответственные зависимости и меры ответственности, ограничивающие произвол, случайность, виртуальную реальность.

Иначе говоря, философия политики исходит из стохастических принципов, включающих риск и неопределенность не в качестве отклонения и эксцесса, а в качестве правила. Таким образом, социальная активность формируется не на базисе общенародных интересов и гражданственности, а на частнособственнических, эгоистических интересах, диктуемых вожделенными потребностями приватизатора или субъекта госслужбы, коррупционно распределяющего нелегитимную прибыль.

«…Гениальное оправдание приватизационной преступности придумали ее прорабы: взяточничество при рынке неизбежно (Г. Х. Попов – первый мэр Москвы); экономическая преступность и размен власти на собственность общественно полезны (Е. Т. Гайдар); в период реформы необходимо управлять по политическим, а не по юридическим правилам (А. Б. Чубайс); пришло время реализации принципа “кто платит, тот и заказывает музыку” (М. Ходорковский и Л. Невзлин)… Это породило… разврат власти… продажу должностей… когда руководство страной по легальным правилам уже невозможно» (Александр Бойко. Все болезни от докторов? // Наш современник, 2011, № 4, с. 178).

При выборах депутатов Госдумы задействован непомерно огромный административный ресурс. Так, за шесть первых месяцев 1996 года, когда избирался президент РФ, внешний долг России вырос на 4 миллиарда долларов, а внутренний – на 16 миллиардов; объем налоговых освобождений для пайщиков будущей победы только за январь – апрель достиг 21 трлн рублей, а ничем не обеспеченная рублевая эмиссия с марта по апрель составила 25 трлн. Естественно, что на такой финансовой базе главой государства возможно избрать и дебила, и алкоголика (см. Новая газета, 1996, 1 июля, 22–28 июля, 4 августа).

Минерально-сырьевой сектор экономики, в котором трудится всего 1,5–1,7 млн человек, приносит огромный доход в виде горной и ценовой ренты около 50 % в бюджет, 60–70 % поступающей в страну валюты, 100 % поступлений в Резервный фонд и Фонд национального благосостояния.

Характеризуя особенности российской государственности, доктор экономических наук С. Кимельман не без оснований квалифицирует ее как олигархическое тоталитарное государство – рантье. Он справедливо отмечает, что государственная общественная собственность на недра фактически превратилась в личную собственность власть имущих и монополистов, когда непрозрачность финансовых потоков в недропользовании позволяет присвоить рентные доходы, а федеральный бюджет наполовину заполняется незаработанными (рентными) доходами при несовершенной системе налогообложения в недропользовании.

Рента, подаренная России природой, обеспечивает финансирование активов более 80 % российских миллиардеров, средства на выборы более 50 % сенаторов Совета Федерации, депутатов Госдумы РФ и законодательных органов субъектов РФ, финансирование и теневой капитал более 60 % коррупционеров всех уровней (см. С. Кимельман. Россия – государство-рантье: упущенные возможности // Отечественные записки, № 10, 26 мая 2011 год, с. 10–13).

Приватизация в России осуществлялась в большей мере преступным путем, где коррупция государственной власти была беспредельной. Приватизаторы, чтобы удержать свои позиции получения баснословных прибылей, не ограниченных правовыми установлениями либерал-демократов, устремились в законодательную ветвь власти или через манипуляции в выборной системе поставляли туда депутатов, руководствующихся меркантильными, эгоистическими интересами.

Основная цель «новых русских» – уйти от мер уголовной ответственности за преступные акции приватизации и коррупционные сделки и обеспечить себе свободу беспредельно несправедливого распределения не только в сфере материального производства, но и в надстроечных механизмах власти (политическая элита).

В создании частнособственнического базиса непосредственно участвовала и вся государственная служба. И когда Верховный Совет РФ принял (в первом чтении) Закон о борьбе с коррупцией, в котором всем представителям, начиная с нижних и кончая высшими эшелонами, запрещалось – будучи у власти – заниматься бизнесом, Б. Ельцин, опираясь на структуры госвласти (преимущественно на лидеров нерусской национальности!), расстрелял Верховный Совет.

Конституционный проект Закона о борьбе с коррупцией в конституционной редакции Верховного Совета РФ до сих пор не включен в ценностную систему ответственности в действующей государственности.

Формулы, пропагандируемые современной философией права – «свобода, равенство, справедливость» или демократия народа, осуществляемая народом и во имя народа», – на которые опираются модернисты-либералы, не имеют ценностных оснований ни в политике, ни в праве как необходимые надстроечные формы над базисом, призванные закрепить это ценностной системой ответственности, справедливыми регулятивными механизмами хозяйствования в сфере разрушенной в России экономики. Такая возможность не является в России виртуальной. Она может стать реальностью, если остановить процесс дальнейшей приватизации национальной собственности и осуществить на правовых ценностных основаниях пересмотр итогов преступной приватизации, т. е. на деле реализовать установление Уголовного Кодекса РФ (ст. 4), закрепляющее неотвратимость ответственности за преступные деяния гражданина РФ.

В понимании исторических перспектив политических форм ответственности непреходящее методологическое значение имеет выявление связи экономических интересов классов с характером политических преобразований в обществе. При оценке определяющих ценностных характеристик в функционировании политических механизмов регуляции требуется исходить из исторической направленности классовых интересов в сфере экономики. Экономические интересы определенных классов, социальных групп неравноценны и даже несправедливы.

Если экономические интересы субъектированы господствующими в экономике классами и не соответствуют должным образом требованиям прогрессивного развития, являясь тормозом справедливых распределительных отношений в сфере материального и духовного производства, то система государственных целевых задач и правовых установлений, а также управленческих решений, определяемых этими элитными группами и классами, проявится наиболее полно в безответственности и конфликтных противоречиях госслужбы.