Текст книги "Селлтирианд. Прежде рассвета"

Принц тихонько подполз к магистру, и некоторое время с интересом изучал все то, что погрузило последнего в молчаливое созерцание.

– Старые знакомые? – кивнул юноша, довольно быстро признав Голтена среди прочих. – Мне казалось, он ваш человек, учитель?

– Долгое время мне так тоже казалось… Быть может, это все еще так, но я не стал бы хвататься за столь тонкую соломинку.

– В нашем положении любая соломинка идет в счет, – рассудительно заметил принц. – Кривой нож и ржавая железяка в умелых руках способны наделать шума. Вот только тех парней впятеро больше нашего.

– Пробиваться с боем, за славой и смертью, мы не станем. И количество стрел над нашими головами, прямо указывает на то, что мы не успеем сделать и пары шагов, как нас пригвоздят обратно к повозке.

– Остается еще способ договориться, – Аллариан обвел взглядом пыльное нутро телеги, в надежде отыскать весомый довод для переговоров. Не найдя ничего стоящего, разочарованно вздохнул: – Наверняка никто из них не догадывается, кто скрывается в этой повозке. Судя по их лицам, они не спешат, полагая, что добыча от них уже никуда не денется.

– Был бы внутри кто живой, он непременно бы выскочил на подмогу своим собратьям, если, конечно, до него не добрались стрелы. Это написано на их лицах. Самое простое суждение зачастую самое верное. Хорошо, мой мальчик, время поприветствовать наших освободителей. Не стоит медлить, я вижу факелы. Кто знает, не хотят ли они просто-напросто спалить ненужные для себя трофеи… Как и решили, я пойду первым, вид принца, утыканного стрелами, может вызвать во мне дурноту.

Аллариан усмехнулся, но настаивать не стал. Для себя он твердо решил, что не отстанет от учителя ни на шаг. – Добрые люди! – магистр, приподняв ткань как можно выше, старательно прятал голову за бортом телеги. – Прошу вас повременить со стрелами, мы всего лишь несчастные пленники и не представляем угрозы…

Словно и не расслышав просьбы, заскрипела тетива, и затрещали механизмы арбалетов. Засуетились факела, и удивленные лица обернулись к телеге. Магистр уже решил, что слишком поспешил со своим приветствием, и теперь знакомства с арбалетными болтами им наверняка не избежать. Но следом прозвучал звонкий окрик: не слишком властный, но достаточно твердый:

– Опустить арбалеты! Мечи из ножен! Окружайте телегу!

Голос принадлежал человеку в сером. Скиталец явно был здесь за главного. – Ты, кто бы ты ни был, можешь показаться из телеги. Мы не тронем тебя, даю слово. Но помни, без глупостей. Не нужно давать повода, разрядить в тебя арбалеты.

Легко перемахнув через борт, Лагранн изящно спрыгнул на землю. Ржавый тесак он предусмотрительно оставил среди ящиков. Надобность в нем отпала, и весомым доводом в переговорах служить он не мог, разве что разозлить пуще прежнего окружавших молодчиков, которые и без того не отличались покладистым нравом. Принц бесшумно выскочил следом. Нож он спрятал за поясом, прикрыв его плащом. Мало ли что. Вдруг красноречие магистра и умение убеждать, на сей раз, оказалось бы недостаточным. Нож вряд ли исправил бы ситуацию, но его присутствие вселяло чуть больше уверенности.

– Ваше Высочество, Магистр! – Голтен сдержанно поклонился, молодой скиталец, с интересом глядел на подошедших. – Не ожидал встретить вас в этой глуши. Братство Шипа и Мести частенько промышляет контрабандой и краденным, но столь дивный груз в его обозах повстречаешь нечасто…

– И я рад тебя видеть, Голтен, – магистр ответил одним небрежным кивком всем присутствующим. – Мне интересна твоя, несомненно, захватывающая история о любви и предательстве, но соблюдая манеры, пожалуй, для начала представимся.

– Лейн, Серый скиталец, к вашим услугам, – поклонился молодой скиталец, с интересом взирая на подошедших. – Голтен прав, это и впрямь неожиданная встреча. Возьму на себя смелость представить остальных: Бугарт, Лорин, Кельин, Фаран, Туркен, Кварон, Херд… – обводил рукой он разношерстную компанию, каждый из которых, несомненно, представлял интерес, если бы Лагранн удосужился, хотя бы взглянуть на представленных. Впрочем, магистру явно было безразлично, кто из них Кельин, а кто Херд; все его внимание занимали лишь те двое, что стояли перед ним. Принц из вежливости кивнул каждому, но, как и магистр, он быстро смекнул, что все эти разудалые забияки всего лишь наемные клинки, и они совсем не торопились вступать в разговор. Решения принимали здесь только двое.

– Очень необычная компания, – откровенно признался магистр. – Даже затрудняюсь сказать: радоваться нам или печалиться…

– Что вы, магистр! – скиталец выглядел откровенно удивленным. – Мы и не подозревали, что скрывают в себе эти телеги. Вам опасаться нечего. Скитальцы не враждуют с Белым Крылом и не убивают королевских наследников.

– Спасибо и на этом. Хотя мне всегда казалось, что отношения между нашими организациями, несколько кхм… натянутые. Особо после того, как стало известно, что скитальцы убивают моих лучших людей.

Лейн поджал губы и решительно мотнул головой: – Мне ничего об этом неизвестно. Когда я покидал стены Убежища, все досточтимые адепты были живы, и никто из моих братьев не был очернен подобными обвинениями…

– Ах, если бы все оставалось так, как вы и говорите, мой дорогой Лейн. Видимо, немало времени прошло с тех пор, как вы покинули стены Убежища. Уж очень многое изменилось с тех пор…

Голтен, казалось отстраненно наблюдавший с видимым безразличием, неожиданно вмешался:

– Послушайте, Лагран…

– Магистр! Я все еще Верховный магистр!

Устало потерев лоб, поверенный поморщился.

– Для меня это уже не имеет никакого значения, магистр вы или нет.

– Ах вот как? Забавные метаморфозы происходят там, где меньше всего их ожидаешь. Позволь спросить, что же тогда все еще имеет для тебя значение, Вик’Дерн? Быть может, я попробую осмыслить значимость тобою сказанного?

– Если отбросить издевки, слишком наглые, как для найденыша среди бочек, я отвечу. Имеет значения небывалое расползание тьмы на востоке. Орды искаженных во главе с Коронованными, время до новых ударов… которое почти истекло. Все остальное уже не имеет значения.

– Свет серебра! Голтен, неужели ты поверил во всю эту чушь? Я бы не удивился, услышав подобное от Лейна, – магистр едва кивнул в сторону скитальца, – или еще от какого-то серого. Несомненно, подобные байки вполне соответствуют им по духу, тем самым, они хоть немного скрашивают бессмысленность своего существования. Но чтобы ты, мой старый друг, поверил в это так просто!

– Когда я лежал в грязном трактире на отшибе цивилизации, распоротый до самого подбородка, ни одна живая душа не поинтересовалась о моей участи. Мой старый друг…

– Не думал, что тертый и закаленный солдат может быть настолько ранимым…

– А вот у меня было достаточно времени, чтобы подумать! – на сей раз поверенный прервал магистра нагло, как само собой разумеющееся. – Подумать о том, что рассказал мне Эйстальд, о том, какова моя роль в этих надвигающихся событиях.

– Эйстальд – прохвост и убийца!

– А разве мы – нет, Лагранн?

Магистр не то, чтобы смутился, но вскоре перевел взгляд на принца, словно ища поддержки. Аллариану еще не совсем была ясна суть разговора, он просто чувствовал, что обвинения, сыпавшиеся на учителя, не были беспочвенными.

– Я вижу, что упреков к друг другу у нас всех накопилось немало, – Аллариан старался казаться взрослее и опытнее, у него это неплохо получалось. – Почему бы нам не оставить все разногласия ровно на то время, что потребуется для поездки к ближайшей корчме или постоялому двору, дабы за кружкой чего-нибудь крепкого продолжить препираться в тепле и уюте.

– Мальчишка дело говорит, – сказал Голтен, окинув взглядом дорогу, на которую почти опустилась ночь.

Отряд братства Шипа и Мести перестал существовать. Раненые больше не стонали, сами или при помощи стали, отправившись вслед за убитыми еще в самом начале. Фаран и Херд споро работали лопатами, скиталец настоял на том, что они не оставляют мертвых под открытым небом. Лейн один выглядел недовольным и был категорически против убийств. Голтен недоуменно пожимал плечами. Как он вообще планировал раздобыть золото и наемников без каких-либо убийств? Кто поймет этих скитальцев… Впрочем план, умело посеянный им самим и давший плоды в голове у скитальца, был не так уж и плох. Раздобыть золото, набрать как можно больше толковых людей: отряд, а лучше уж скромную армию… Отправится к Селлтирианду и уже на месте попробовать разобраться, с чем предстоит иметь дело на востоке. Лейн полагал, что мудрости Хранителей и количества свитков вполне хватит для этого. Он был молод и еще не оброс недоверием, Голтен это сразу подметил. Сам он не верил в Хранителей и уж тем более в свитки, и вполне допускал, что наемники могут пригодиться, если Серые окажутся не слишком сговорчивыми и откажут им в радушном приеме. Зимовать в сугробе, за обочиной очередного тракта Голтен не хотел.

– Мы здесь и так задержались, как бы не нарваться на подкрепление, – поверенный повернулся к скитальцу. – Пора уходить. Собираем людей, пусть не выпрягают телеги, все это добро еще может нам пригодиться.

– Что с ними двумя? – кивнул Лейн в сторону магистра и принца. – Не оставлять же их здесь посреди дороги?

– Не оставим. Возьмем с собой, вполне пригодятся… хотя бы для выкупа. За магистра адепты возможно и не шибко отвалят, если он им вообще еще нужен. Что до принца, то папаша в нем души не чает. Торговаться долго не станет.

– Мне противно это слышать. – Аллараин брезгливо поморщился. – Я был о вас лучшего мнения, Голтен. Сколько раз мне доводилось слышать, как высоко отзывался о вас магистр. Он не раз повторял, что на вас можно положиться.

– Почему же нельзя? – удивился поверенный. Он уже не стоял праздно на месте, а не теряя времени, помогал своим людям со сборами в дальнейший путь. – На службе у магистра я оставался карьеристом и исполнял обязанности беспрекословно, жаждая однажды заполучить всю полную власти… Чего уж скрывать, я и сейчас ее жажду. Вот только путь выбрал иной, более прямой и свободный… Тебе невдомек, принц, как сильно можно утомиться от службы. От очень долгой службы.

Аллариан с сомнением глядел на поверенного: – Мне казалось, что мы можем стать союзниками, а не торговать свободой другого в угоду своих интересов.

– Оставь это, мой мальчик, – мягко ответил Лагранн. – Нас просто пытаются выставить на посмешище, нам нужно быть выше этого.

– Да бросьте, магистр. Мне попросту наплевать на ваше величие, впрочем, как и всем остальным здесь присутствующим. Ваша бесславная гибель в ближайшей канаве, никому здесь не принесет выгоды. Просить вас о помощи в пару сотен клинков магистрата – бесполезное дело. Быть может нам удастся получить от вас хотя бы пригоршню золота.

Лагранн хмыкнул и не сказал ничего, потирая пуки у себя за спиной. Его лицо скривилось в насмешке, а следы от недавних побоев зудели не переставая. Торговаться он не привык, а уж торговаться за собственную свободу для него было в новинку.

– Зачем же тебе клинки Белых Плащей, Голтен? Или ты уже успел убедить своего нового друга, что идешь к порогу его дома с пожеланием мира?

– Вы правы, Лагранн, я направляюсь к дому Серых скитальцев и в отличие от некоторых, я иду туда с миром, поскольку был приглашен. И вы отправитесь с нами. Мы постараемся извлечь из вашего освобождения, хоть какую-то выгоду.

– Если пойдет слух, что Серое Убежище удерживает нас силой, – Лагранн многозначительно оглядел присутствующих. – Все вы понимаете, что наследный принц и Верховный магистр – это не пара пьянчуг с позабытой деревни. Нас будут искать и нас отыщут. И никакие стены не удержат воинство Магистрата и королевскую гвардию. Даже стены Селлтирианда.

Голтен усмехнулся и повернулся к Лейну с видом, а я же тебе говорил. Скиталец кивнул и видя, что все готово, велел седлать остальным коней. Телеги нашли себе новых владельцев, поскольку прошлые теперь кучно лежали в земле. Нескольких взяли в плен, и скиталец понимал, что сделано это было только ради него. Лейну претила пролитая кровь и спешно закопанные тела, в легкой доступности для Искаженных. Но что было делать, на костер времени не оставалось. Братство Шипа и Мести не захотело так просто сдавать свой скраб, очутившись в засаде. Они предпочли бой. Лейну нужны были эти припасы и золото, нужны были как никогда. Ведь все, что рассказал ему Голтен внушало больше, чем просто тревогу. Поначалу он не доверял этому человеку, но события памятной ночи заставили скитальца взглянуть по-иному на бывшего магистратского пса. Под прочной скорлупой цинизма, Лейн разглядел в нем честь и амбиции, а еще разглядел страх. Вик’Дерн не лгал: он действительно отыскал Эйстальда, получил от него важные сведения и борозду через всю грудь, которая едва не стоила ему жизни.

Теперь все было иначе. Они еще не стали друзьями, но взаимную выгоду от совместного пути получали оба. Вместе с поверенным ему удалось довольно быстро набрать весомый отряд, прожженных рубак и воителей. Голтен умел убеждать и со скромным количеством золота. Они потратили все свои запасы, даже те, что скиталец намеревался отвезти в Серое Убежище. И пускай. Вложения оказались крайне прибыльными, и за неделю пути им удалось отбить затраты с лихвой.

Грабежи для скитальцев были не в новинку, вот только подобное не поощрялось, совсем наоборот – разбой презирали. Поэтому Лейн каждый раз чувствовал себя довольно паршиво, когда планировался очередной налет. Цели он выбирал на пару с Голтеном, не раздумывая, отметал торговые обозы или сельские телеги. Как не старался убедить его поверенный в том, что это вынужденная необходимость, скиталец был непреклонен. Грабить он позволял лишь посты Магистрата, которых, с последнего времени, сильно прибавилось, или же королевские обозы. Поскольку и то и другое хорошо охранялось, им приходилось мириться с потерями, но и улов был куда лучше, нежели из мужицкого возка.

Конечно, все это ни магистру, ни принцу знать было необязательно. Путь домой теперь предстоял не с пустыми руками и хотя Лейн сомневался, что Хранители оценят его появление с отрядом головорезов, да еще и магистратским псом в придачу, он намеревался идти до конца. Пожалуй, убедить стариков будет непросто, но помимо столь необходимой им сейчас силы, он принесет сведения об Эйстальде и о Великом Клыке, а это многого стоит.

В целом план был достаточно шаткий и держался на одних только предположениях, именно поэтому должен был сработать. Ведь не станет же Селлтирианд отвергать помощь, в тот самый час, когда она так необходима? Или же станет… Лейн тяжело вздохнул и взялся за поводья.

Магистр еще не решил, было ли лучше ехать безоружным верхом, в окружении до зубов вооруженных и не слишком приветливых личностей, или же ехать среди ящиков в телеге. Взвесив все за и против, он смог признать, что несмотря на кажущуюся безопасность, повозка осточертела ему изрядно. А поскольку им предоставили лошадей, могло статься так, что их держали за равных. Или же, возможно, так было проще их зарубить. Обозначив точку соприкасания обоих вариантов где-то посередине, Лагранн взглянул на принца. Его Светлость держался в седле легко и непринужденно, и вовсе не выглядел пленником. Следы долгой ночи и отметины от щедрых побоев братства его почти миновали, и принц не был похож на завсегдатая подворотен. Магистр осторожно ощупал свое лицо. Отеки понемногу спадали, но до возвращения в привычную форму было еще далеко. Даже будь у него с собой зеркало, он все равно не хотел бы в него взглянуть, не таким привык видеть Лагранн свое отражение.

Конь под магистром не был породистым, да и норовистым назвать его было нельзя. Он определил это сразу и быть может, в другое время, такое обстоятельство пришлось ему не по вкусу. А сейчас он даже рад был столь умному и покладистому животному. Его измученное побоями и не слишком комфортным путешествием тело ныло и болело в седле, но магистр почти убедил себя не обращать на это внимание. Избавившись от плена, они, скорее всего, очутились в новом, пускай и ощутимо улучшив свое положение. Со свободными руками и без вонючего мешка на голове. Магистр принялся даже осторожно загадывать в будущее, раздумывая, куда подевались его и принца клинки. Достались они головорезам-спасителям, или члены братства избавились от них по пути? Он тешил себя мыслью, что еще почувствуют знакомый хват рукояти и полюбуются слепящим блеском отточенной кромки, хоть и в глубине понимал, насколько эфемерны эти надежды. Если ему суждено было лишиться своего лучшего клинка, магистр твердо решил, что следующий он раздобудет себе не хуже. Серебряный Шторм вполне мог стать достойной заменой.

Пока Лагранн неспешно трусил, предаваясь своим мыслям и выстраивая новые планы, рядом с ним поравнялся Лейн. Глядя на него, магистр понял, что ему не избежать разговора.

– Магистр, если даже на мгновение, скажем, как бредовую фантазию, предположить, что произойдет возвращение Изначального… Какую сторону займет Магистрат, какую займете лично вы, магистр?

Насмешливо глядя на этого молодого скитальца, Лагранн точно не мог определить, где в нем скрывалось столько глупости.

– Если отдаться столь бурной фантазии и предположить, что такое и впрямь возможно, вопрос все равно остается бессмысленным. Магистрат основан людьми и служит он во благо людям. Мы всегда будем на стороне человечества… Я всегда буду на стороне обыкновенного труженика…

– Ой, магистр, ну что вы? – Лейн улыбнулся. – Неужели вы хотите завербовать меня в свои ряды, к чему тогда вся эта бравада? Я рассчитывал на несколько большее откровение. Хотя бы, как признательность за ваше спасение.

– Так это все же спасение?

– А разве вы не считаете его таковым?

– Признаться, выглядит довольно похоже. Тогда я бы хотел, чтобы нам вернули наши мечи и позволили ехать своей дорогой.

Молодой скиталец некоторое время молчал, то ли разглядывая столь интересный пейзаж вокруг них, то ли обдумывая предложение.

– Вы знаете, Лагранн… Я ведь могу вас так называть? Я уже успел приглядеться к принцу, и послушать некоторые его мысли. Несмотря на раздражение, вызванное в нем бесцеремонным поведением Голтена, мальчик явно симпатизирует скитальцам, и мне кажется, дорога к Селлтирианду вполне может стать и его дорогой, по личному выбору. Он видит в нас то, что упорно отрицаете вы, магистр. Возможно, единственный верный путь. Путь к миру.

– Мальчишка еще слишком юн и в силу этого обстоятельства немного наивен. В его возрасте простительно грезить о приключениях, и видеть героев в тех, кто ими не является. Пройдет немного времени, и он поймет, что порядок и благополучие невозможны без твердой руки в железной перчатке. Магистрат – это прежде всего опора, и если его вынуждают сжимать руку в кулак, он становится силой, с которой стоит считаться. Вы же, скитальцы… – Переведя дух от столь длинной тирады, магистр замолчал, раздумывая, не слишком ли он поддался красноречию. Однако ехавший рядом с ним Лейн молчал, с интересом дожидаясь продолжения, и магистр решил закончить начатую мысль, – Сборище бродяг и дешевых романтиков! Вы не способны хранить мир не то, что на всем континенте, даже собственный дом вам не удержать от забвения!

– Нас слишком мало, магистр, и с каждым годом становится все меньше…

– Ха! Вас было вполне достаточно, еще не забылись те времена. А каков результат? Кучка отшельников прозябает среди камней на краю севера! Но вы все еще колобродите воду. Разводите муть, сеете смуту, подрываете порядок. Убиваете тех, кто превзошел вас во всем, кто становится для вас опасным. И вы все еще считаете себя силой, способной остановить Изначального?

– Все еще не можете отпустить призрак Керрика?

– А вот здесь, я попросил бы быть предельно аккуратным! – Лагранн сжал губы в тонкую линию, и в его глазах в открытую полыхнул огонь. – Ты ничего не знаешь о моих призраках, и можешь не тратить мое время, пытаясь убедить меня в том, на чьих руках кровь моего воспитанника!

– И в мыслях не было. Мы все здесь знаем, что Эйстальд в бою сразил Керрика. А еще я знаю Эйстальда достаточно давно, чтобы поручиться за него. Он не убийца и, наверняка, честно защищал свою жизнь.

– Какие мы все тут благородные и честные! – Лагранн горько усмехнулся, с трудом сдерживая боль. – Получается, никто не виноват, все только хотели как лучше, а по итогу именно Магистрат лишился лучшего из лучших.

– Да ведь мальчишка просто не оставил ему выбора, – подъехав сбоку, Голтен уже давно прислушивался к разговору. – Он не оставлял его никому. Самоуверенный, наглый, беспринципный…

Лагранн силой дернул коня, отчего бедное животное, с недоумением, принялось разворачиваться на месте.

– Довольно! Я не потерплю оскорблений от такого, как ты – лакея и предателя, жаждущего одной лишь наживы!

– Тогда, быть может, разрубите меня своим гневом? Клинка-то у вас не видать… Или состряпаете прямо здесь указ о моем колесование? – Вик’Дерн неприятно улыбался, но его взгляд оставался холодным, не отступая от бушующего пламени магистра. – Бросьте вы это, Лагранн. Вы здесь не на правах Верховного магистра, и нечего разбрасываться угрозами и оскорблениями. Да всему Эллрадану было известно, что Керрик неуравновешенный садист. Только для вас он все еще оставался любимцем и какой-то там надеждой. Попади ему в руки вся полнота власти Белого Крыла, он, несомненно, утопил бы королевство в крови! Мы прекрасно знали, на какие выходки он способен, и многие из них мне приходилось за ним исправлять. Лучший из лучших…

Дорога вилась при свете факелов и монотонном постукивании копыт. Лагранн совладав с гневом, смотрел поверх отсветов огня куда-то во тьму. Казалось, он искал совета у далекого прошлого или глотал горечь услышанного, которое пятнало память о нем.

– Ведь он был Сребророжденным – редкая удача. Можно сказать, реликт ушедших эпох. Он нужен был Белому Крылу, как никто другой. Но что тебе до наших нужд или до лунного серебра? – магистр покачал головой, без особой злобы взглянув на поверенного. – Тебя ведь всегда интересовала только власть и золото, Голтен, ты умел это скрывать, но что-то все равно просачивалось наружу. А когда при тебе упоминали селлестил, почти неуловимо, но ты менялся в лице. Я, бывало, гадал, что это могло означать? Гадал, но никогда не принимал это слишком серьезно. Как видимо, зря…

– Керрика уже нет больше с нами, и нужно жить с этим дальше, – Вик Дерн сказал это как можно мягче, он ни разу не видел магистра столь старым и обделенным. – Но вы, Лагранн, еще можете попробовать спасти этот мир. Можете помочь своему народу.

Глядя на Голтена, Верховный магистр беззвучно шевелил губами, выискивая в себе толику оставшихся сил:

– И что же вы от меня ждете? Что я ринусь целовать руки убийце моего воспитанника? Отдам ключ от Магистрата в руки дряхлых безумцев из промерзших пещер? Нет! – Лагранн решительно тряхнул головой. – Вы правы, я еще в силах остановить все это. В силах спасти мир, удержав его от падения!

– Учитель, мне кажется, Голтен не совсем это имел в виду. Он не призывает вас ни перед кем преклоняться…

– Да, да, да… Он всего-навсего хочет, чтобы я отдал ему Белые Плащи и королевскую гвардию в придачу! – Резко обернувшись к принцу, магистр с трудом сдерживал раздражение. – Быстро же тебе задурили голову, мой мальчик! Всего-то парочка слов с одним из скитальцев, и ты уже готов давать мне советы, как поступать с заклятыми врагами Эллрадана!

Аллариан вспыхнул от незаслуженного укора и неловко заерзал в седле.

– Нет ничего плохого в советах, если они искренни и исходят от сердца! Пусть даже если эти советы исходят от младших. Послушайте, учитель, мы ведь сейчас не в том положении, чтобы не глядя, отвергать предложенную помощь. Быть может, нам все нужно с чем-то примириться и попробовать совместно найти решение?

– Принц, несмотря на свою молодость, говорит на редкость разумно, – первым подхватил Лейн. – Мы не будем никого удерживать силой, по крайней мере, до первого постоялого двора или селения. Отпускать же вас сейчас одного во тьму, магистр, или на пару с принцем, будет поистине медвежьей услугой. На трактах процветает разбой, да и кое-что похуже отыщется…

– Если бы мне вернули мой меч, я, пожалуй, справился бы с кучкой пропитых дегенератов, и потом, если вы вдруг не намерены отсыпать монет в мои пустые карманы, у меня все равно нечего грабить.

– А со стаей свирепых гурлуков-потрошителей, вы тоже в состоянии справиться? Ведь им не нужны будут ваши монеты, только ваша кровь и кишки. И если даже предположить, что вы справитесь, – поднял руку скиталец, дав понять магистру, что еще не окончил, – вполне вероятно, такая резня привлечет внимание Коронованных. Слух о том, что они появляются все чаще и кого-то неустанно разыскивают, давно уже перестал быть просто слухом. Такова на сегодняшний день реальность. Быть может, они ищут вас, магистр?

– Скорее уж Сребророжденных, на черта им обыкновенный старик? – отмахнулся Лагранн. – Если даже на секунду представить, что все это правда, мы сумели бы о себе позаботиться!

– Вы так считаете? Мне бы вашу уверенность, магистр. Похоже на то, что вы сильно недооцениваете всей угрозы, которая расползлась от Болот. Наш общий враг был и всегда остается Изначальный, как и его наследие.

– Изначальный не убивал моих учеников, – скептически заметил Лагранн. – Да и вообще, если бы не его влияние, быть может, линия Сребророжденных так никогда и не проявилась. Мы с вами, отчасти, его потомки.

Молодой скиталец поморщился, будто впервые как следует рассмотрев магистра. Такая точка зрения была ему неприятна.

– Очень спорная мысль. С таким же успехом можно считать, что камни небес, принесшие в мир огненный хаос, подарили нам новое будущее.

– А разве нет? Разве селлестил не был даром свыше? Разве не эти удары, породившие хаос, принесли с собой лунное серебро?

– Полемика, – пожал плечами Лейн. – Хаос, быть может, и есть спасение от пустоты, но в его недрах сгорают. Изначальный не был изначальным злом, но он захотел им стать. Он выбрал дорогу зла.

– Быть может, его слишком рано остановили, и все эти жуткие твари, выводки его руки, нечто промежуточное, а главное свое творение он просто не успел закончить?

– Интересные мысли бродят в коридорах Белого Крыла. Недаром многие его адепты так охотно склоняются к темным знаниям.

– Мы сейчас всего лишь рассуждаем, а не обмениваемся идеологиями. Мыслить не как все – это еще не преступление, – магистр разочарованно глядел на скитальца. – Ваши устаревшие догматы слишком беспомощны, чтобы без оглядки следовать им. Я не утверждаю, что Изначальный был спасителем или же абсолютным злом, в мире полно оттенков, которые не разглядеть даже под пристальным взглядом. Я только говорю о том, что мы не смогли постичь всех его замыслов, нам даже было неведомо, как сильно изменил его селлестил и сколько в нем еще оставалось от человека.

– Хотите сказать, зря мы ему помешали? – покачал головой Лейн. – Нужно было дать Изначальному больше времени. Подумаешь – тысяча одна, другая. Что они эти жизни, в руках великих…

– Это всего лишь мысли, молодой человек, – сухо заметил Лагранн. – Рассуждения уставшего старика. Стоит заметить, что ничего подобного я не вкладывал в умы юных адептов, не подталкивал в поисках истины. Некоторые приходили к подобным измышлениям самостоятельно…

– В том числе и Керрик?

– Само собой. Недаром он стал Первым адептом. Керрик был слишком умен, чтобы на веру принять байки о тирании Изначального и великих освободителях Серебряного ордена. Все мы знаем, что история пишется теми, кто последними устоял на ногах.

– Выходит, Серебряный орден только всем навредил? Не противиться нам нужно было, не сражаться, а помогать? Пятеро Коронованных – все еще слишком мало, особенно для вас, Лагранн. Жаль, что Изначальный не успел исказить еще десяток этих милых созданий.

– Брось это, мальчик. Ты хотя бы знаешь, откуда они взялись?

– У нас в Сером Убежище мнения бытуют разные на этот счет. Будто были они однажды людьми: могучими и великими, вроде вас, магистр… Великими гордецами. Изначальный благосклонно принял их, ведь они, как и вы, считали, что он не абсолютное зло, и замыслы его еще не открытая книга. Они пришли к нему на поклон, за силой и властью, и были забыты, до самой поры, пока они не вернулись вновь… его беспрекословными слугами. Кхфаар, Бархаур, Грокхан, Дурхур, Хагрэнд… Изначальный дал им силы, огромной силы, вот только не той, которой они так возжелали.

Лагранн ехал, слегка покачиваясь и прикрыв глаза, казалось, он был слишком утомлен этим разговором:

– Занимательный урок истории, несомненно, в тебе есть задатки хорошего учителя. Быть может, Хранителям не стоило гнать тебя в поле, а более тщательно готовить из тебя следующего приемника?

– Спасибо, магистр, – Лейн признательно кивнул, не скрывая улыбки. – Вы мне льстите. На самом деле у нас никого никуда не гонят и ни к чему не принуждают. Каждый вносит вклад по своим силам и каждый выбирает свой путь и, если путь этот длится достаточно долго, вероятно, он приведет в круг Хранителей. Разумеется, своенравие и нежелание слушать советы, зачастую, укорачивают и без того этот нелегкий путь. Я привык доверять своим братьям и внимательно слушать Хранителей, поскольку между моими знаниями и мудростью старейшин пролегает пропасть.

– Интересно, какую мудрость поведают они, когда увидят весь этот сброд, который ты ведешь к их дверям.

– Их двери – это и мои двери, – отрезал скиталец. – Я надеюсь, что смогу объяснить, как нам это необходимо. Что в надвигающейся буре каждый клинок на счету…

– Не знал, что бурю можно остановить острием клинка, – язвительно заметил Лагранн. – Стихия свирепа и неконтролируема.

– И все же мы попробуем. Разве не для того был основан Серебряный орден в давние века? Разве наше истинное предназначение не в том, чтобы остановить тьму, которая остальным не под силу? Разве Белое Крыло не давало клятву хранить мир и сражаться со злом?

– Да что вы все, в самом-то деле!? – почти сорвался на крик Лагранн, напугав понурых лошадей. – Какое еще абсолютное зло? Отчего вам везде мерещатся монстры, предвестники тьмы? Я скажу вам, скиталец то, чего вы видеть не желаете! Зло оно ведь в каждом свое: хлебнул мужик больше водки, в корчме вечерком, озверел, и бабу свою кулаком приложил. Вот где зло! Или же от праздности и безделья собралась толпа, и вместо работы положенной, да пользы какой, подавай им погром и насилие. Вот какое оно зло – от праздности, безделья, мыслей ненужных и вредных. Когда же мужик при деле и дела у него не кончаются, тогда и зло в нем не успевает прорасти. Вот как нужно со злом бороться: контролировать, направлять, да вовремя сорняки выпалывать. Отара, лишившись пастуха забредет в такие дебри, где одно зло и растет…