Текст книги "Селлтирианд. Прежде рассвета"

Гранбурн неслышно подошел к нему со спины и что-то зашептал на ухо. Лицо старого Хранителя затуманилось, и на лбу залегла глубокая складка:

– А теперь пора бы нам обсудить то, что действительно важно! К Селлтирианду стягиваются внушительные силы, и нам нужно решить, как мы встретим эту угрозу.

– Да чего тут решать, с мечом наперевес и встретим!

– Ты когда это, Рейг, научился с мечом управляться? На тебя как не взглянешь, у тебя в руках только кружка! Сколько сотен ты собираешься на свой меч насадить, из марширующих к нам тысяч?

– Да хоть бы и всех! В ущелье, на подступах к вратам, все эти тысячи не имеют значения!

Гранбурн не слушал перепалку и колкости, он неторопливо расстилал огромную карту, на месте, где еще недавно лежал селлестил. Понемногу шум утих, и все сгрудились вокруг карты, поставив рядом несколько подсвечников. Карта представляла из себя подробный план Селлтирианда, иссеченный коридорами и потайными ходами. Эйстальд склонился над ней, припоминая детали. Ему уже доводилось исследовать ее часами, но он так и не смог отыскать ничего похожего на древний исток. Покосившись, он с интересом взглянул на Хранителей. Знал ли кто-то из них больше, чем он, о возможном расположении истока? Лица у стариков были спокойны и задумчивы, и скиталец, на какое-то мгновение вновь почувствовал себя несведущим учеником.

Бальтор облокотился на стол и, вертя в руках кружку, разглядывал карту:

– Внешние стены все еще довольно крепки, но есть пару мест, где стоило бы поработать с камнем. Ворота не возьмет никакой таран, разве что он будет выкован в кузне самого Изначального, что, впрочем, я бы не стал исключать. К стенам попробуют подтащить лестницы, а гурлуки вполне неплохо справляются и без них. Значит, защита стены – наша основная задача.

– Стены Селлтирианда неприступны! – запальчиво воскликнул Рейг. – Сколько уже раз их пытались взять штурмом? Если они выдержали ярость Серебряной Войны, то уж наверняка устоят и теперь!

– Юность зачастую самоуверенна и полна надежд! – Гранбурн поднял кубок за собственные слова и тут же его осушил: – Ты не забыл, юноша, что в те далекие времена из ворот Селлтирианда выдвинулось целое воинство, и чтобы миновать ущелье, ему понадобилось пара часов! А теперь сколько нас, взгляни повнимательней… не наберется даже на разведотряд Серебряного ордена!

– Да, числом нам эту битву не взять – тихо пробормотал Келлонир, – но Селлтирианд еще не беззубый, пару клыков у него осталось, хватит на крепкий укус! На нашей стороне опыт и каждый скиталец стоит пятерых магистратских плащей!

– Пятерых! – захохотал Редван. – Даже юнец Рейг справится с десятком, а Королевская гвардия с трудом различает, с какого конца браться за меч!

– Опыта и умения им может и не хватать, – покачал головой Гелвин, заглядывая себе в кружку, – да только нас раздавят числом. Сотню против одного никакой мастер не выдюжит!

– Значит дождемся, пока доберутся к ущелью, среди незнакомых и опасных скал они понесут ощутимые потери, затем накроем обстрелом на подступах, и до последнего будем удерживать стену!

– Не нравится мне такой бой, – проворчал Гранбурн, – не по-нашему это, прятаться от врага за камнями!

– Так бы не поступили Серебряные Стражи во дни своей славы, – сухо заметил Дайгодар. – Вот только те дни, как и слава, давно миновали, оставив лишь горстку отчаявшихся Серых скитальцев. И нам уже не до блеска величия, нам нужно хотя бы выжить! Любой ценой.

– Ты всегда был таким, – поморщился Гранбурн. – Всегда выжидал, скрывался и разил из тени, может быть поэтому ты до сих пор жив… Вот уж поистине серый искусник!

– Не нужно споров, – мягко упрекнул Келлонир. – У нас у всех есть свои достоинства и недостатки. – Как бы это не задевало нашу честь и наше достоинство, мы просто не можем выйти лицом к лицу навстречу двум армиям. Как правильно заметил мастер Гелвин – нас просто сметут. Мы вынуждены скрываться за этими стенами, в тем более, что есть еще третья сила: быть может самая опасная, и уж наверняка самая непредсказуемая.

Эйстальд отошел от карты и глядел в высокое окно от самого пола. Совет все еще не пришел к единому решению, а темное небо на востоке прорезали уже первые зарницы, окрашивая бледным пурпуром отроги далеких гор. Утро обещало быть морозным, но треск поленьев и свет от огня в очаге уговаривали его остаться, бесхитростно подкупая своим теплом и уютом.

– Бойни не будет ни в ущелье, ни под нашими стенами. Зачем нам такое выживание, если дорогу к нашим вратам, мы устелем телами несчастных людей, которые виноваты лишь в том, что выполняют чужие приказы? Я выйду к ним навстречу и буду говорить от лица Совета. Нужно попытаться донести, что убивать друг друга, когда настоящая тьма уже дышит в затылок – чистое безумие.

– Хорошая идея! – кивнул бальтор. – Для того, чтобы умереть быстро. Да кто тебя станет слушать, Эйстальд? Половина гаденышей Белого Крыла жаждут твоей головы, а те, кто не жаждет, будут по-своему рады, что скитальцы приходят сами и их не нужно выковыривать из-под камней палкой!

– Я пойду как герольд. Лагранн не станет убивать меня сразу, сначала он захочет выведать, как можно больше о смерти Керрика, вот тогда у меня и появится шанс объяснить ему истинное положение вещей…

– Насколько мне известно, – со скучающим видом вмешался Дайгодар, – Верховный магистр на сей раз не идет во главе своего воинства. Более того, никто точно не знает, куда подевался Верховный магистр. Даже мои ученики, лучшие разведчики Селлтирианда, все еще не отыскали его следов. Так что воинство Белого Крыла марширует на войну без своего командира.

Скитальцы вокруг зашептались вполголоса, а Хранители не выглядели удивленными; для них эта новость не стала неожиданностью. Эйстальд все еще глядел в окно, будто силясь перепрыгнуть все то расстояние, что отделяло его от тусклого восходящего солнца. Бальтор прихватил вторую кружку и подошел к своему другу:

– Это ничего не меняет, верно? Ты все равно выйдешь навстречу, даже зная, что выслушать тебя будет некому…

– Я должен, Гелвин. Какой смысл сидеть в этих стенах, если для Керрика они не станут помехой? Врата могут надолго задержать королевскую гвардию, и Белому Крылу придется также, как следует, повозиться, но Керрика они не остановят.

– Ему ведь нужно твое приглашение, ты сам его слышал. Значит, пройти врата без него он не сможет. А как еще проще получить заветное приглашение, кроме как выманить тебя и заставить дать его силой? Ты ведь только упростишь ему задачу!

Эйстальд молчал, сказать было нечего. Он понимал, что в словах бальтора был смысл, а еще он понимал, что, если не сможет договориться, будет бойня между скитальцами и людьми, которых привела сюда глупость и алчность их командиров, и что подобный исход будет на руку слугам Изначального – он лишь приблизит скорейший конец человечества, и Керрик, несомненно, предвидел его. Длительная осада или же быстрая резня у ворот – все это не имело особого значения, конец был один и проигрывали в нем только люди.

– Керрик упоминал исток Селлтирианда: древнее сосредоточение селлестила, нечто подобное, залегает в недрах Великого Клыка и Башен Изменения. Это его цель, за этим он и придет.

Келлонир переглянулся с остальными Хранителями, затем виновато развел руками. Эйстальд, со свойственной ему проницательностью, понял, что старик действительно не лукавит.

– Эйстальд, мы, конечно, еще храним память о том, что Селлтирианд воздвигнут не на случайном месте, и что в его недрах залегает исток великой силы, но только на этом, пожалуй, наши знания и заканчиваются. Никто, из ныне живущих Хранителей, не видел его, и никто не знает о его расположении. Сложно сказать, когда были потеряны столь ценные знания, но это произошло еще задолго до твоего рождения, пожалуй, во времена Даллариона Серебряного, как раз перед началом Эпохи Забвения.

– Кхм, – бальтор с умным видом поглаживал бороду, незаметно вытряхивая из нее остатки обильного ужина. – Значит, козырь у нас все же есть, только мы не знаем в какой он колоде. Мне казалось, что Хранители для того и нужны, чтобы хранить важные знания…

– Очень смешно, – покачал головой Гранбурн, нисколько не улыбаясь. – Быть может, некоторые тайны стоят того, чтобы предать их забвению?

– Разве нам стоит опасаться собственного преимущества? – спросил Редван, нахмурившись. – Разве то, чего жаждет Керрик, не поможет нам выстоять в надвигающейся буре?

В зале повисло молчание, в камине потрескивал огонь, и пламя свечей неуловимо бледнело, уступая натиску рассвета. Дым клубился у потолка и тонкими струйками поднимался от курительных трубок. Вместе с рассветом в зал пробирался и холод морозного утра. Рейг, поднявшись, разворошил угли в камине, подбросив еще пару поленьев. Младшие из соратников неторопливо убирали со стола. По их лицам было нетрудно понять, что уже многих клонит ко сну, но совет еще не был окончен, и даже самым нетерпеливым не хотелось уходить раньше времени. Вполне возможно, это был последний совет в долгой истории Селлтирианда, и каждый из присутствующих понимал его важность.

– Преимущества? – переспросил Гранбурн, обращаясь как бы ко всем, но глядя на Редвана. – Ты сказал преимущества? Я больше склонен считать, что это наша основная проблема. Возможно, и причина нашего поражения. Разве ты забыл, что Изначальный, пред тем, как стать таковым, отыскал исток невиданной мощи, сразу после Первых Ударов? Именно там, куда не отваживались идти остальные.

– Ничего я не забывал! – раздраженно отрезал Редван. – А еще я не забыл и того, что Великий Галлар – первый из Сребророжденных и основатель Селлтирианда, сумел совладать с искушением, он остался одним из нас! Возможно, теперь черед нового Галлара. У нас есть Келлонир, есть Дайгодар, есть Эйстальд… Мне кажется, все они готовы к этому бремени.

– Пфф! – скривился Гранбурн и махнул рукой. Дайгодар лишь плотнее сжал губы, а старый, даже по меркам Хранителей, Келлонир горько улыбнулся и молча отпил из своего кубка. Никто из названных не кинулся отстаивать свою кандидатуру. Быть может, сказался возраст, или огрубевшая скорлупа растраченных иллюзий. Молчал и Эйстальд, по правде говоря, он не чувствовал себя готовым к такому бремени.

– Если пошло на то, что взять силу некому, это могу сделать я! – громко отчеканил Редван, задетый тем, что его предложение не приняли всерьез. – Я готов рискнуть всем ради остальных, ради Селлтирианда!

– Один готов! – восторженно завопил Гелвин и отсалютовал кружкой. Многие засмеялись, без злобы, но с одобрением. Скиталец понимающе улыбнулся и кивнул Редвану.

– Юноша, отрадно видеть, что ты готов взвалить не себя бремя могущества, – проворчал Гранбурн и направился к камину. Протянув руки над огнем, он зябко поежился. – Только это не отменяет главного: мы не знаем где находится исток селлестила, и не знаем существует ли он вообще!

– А как же все те версии о том, как Галлар воздвиг Селлтирианд? Почему выбрал именно эту глухомань в северных горах? Неужели одно лишь это не доказывает то, что он сумел отыскать исток селлестила?

– Это не доказывает ничего. Лишь рассказы да предположения. Никто из нас, никогда не видел исток своими глазами. Думаешь, мы не искали, думаешь нас, в твоем возрасте, не манила мысль о великом могуществе? Эх! – раздосадовано махнул рукой Гранбурн. – Пустое это все. Мы – это все, кто сейчас в этом зале, и большего нам не светит. Хватит мечтать о несбыточном.

Эйстальд тихонько возился у окна со своей трубкой. Тяжелые гардины давно изменили первоначальный свой цвет, который едва угадывался сквозь слой многолетней пыли. Ими почти не пользовались, и грандиозную стирку в замке затевали нечасто. Но сейчас скитальцу хотелось задернуть тяжелую ткань. Его уже давно не покидало чувство, что вслед за бледным рассветом зал заполняло чье-то незримое присутствие. Затянувшись ароматным табаком, прямиком из кладовой Серого Убежища, он медленно выдохнул, отгоняя от себя наваждение.

– Гранбурн прав, как, впрочем, и Редван. Если Керрик жаждет добраться к истоку Селлтирианда, значит, он и впрямь существует. Не стоит и нам отбрасывать эту возможность. Мне кажется, совету нужно назначить хотя бы кого-то для тщательного поиска.

Келлонир задумчиво взглянул на Эйстальда, а затем на Хранителей. Гранбурн молчал, его запал противоречия понемногу сходил на нет, и Гелвин уже успел занять его полным кубком. Дайгодар кривил губы, но повстречавшись взглядом с Келлониром, нехотя кивнул:

– Кого же еще назначить совету, как не тебя, Эйстальд? Ты отыскал исток в Башнях Изменения, сумел пробудить спящий портал. Похоже, как бы мне не хотелось этого говорить, только ты способен что-либо изменить в надвигающемся на нас роке.

Эйстальд поперхнулся дымом и удивленно взглянул на Дайгодара. Меньше всего он ожидал подобных слов от вечно недовольного Хранителя.

– Я сделаю все, что от меня зависит, вот только, чтобы заглянуть за каждый угол и простучать каждую стену, мне понадобится помощник…

– А разве у тебя его нет? – старый бальтор удивленно взглянул на друга.

– Я думал, ты будешь помогать в подготовке к осаде, твои знания и навыки работы с камнем могли бы пригодиться.

– Так-то оно так… – поскреб за ухом Гелвин. – От чего и там, и здесь не успеть? Я парням наметаю основной фронт работы, что да как, еще и на тебя время останется!

– Келлонир поднялся из-за стола и медленно воздел руки, тем самым давая понять, что совет окончен:

– Завтра составим список тех, кто займется укреплением стен, и тех, кто проверит все снаряжение. Мастер Гелвин, от тебя не потребуется много времени, только укажи, как по твоему мнению, будет лучше, и всецело можешь посвятить себя помощи Эйстальду. Наивно полагать, что стены надолго удержат надвигающуюся бурю – нам понадобится нечто большее и, быть может, Эйстальд успеет отыскать это нечто. Сейчас же нам всем лучше отправиться отдохнуть, попытаться использовать оставшиеся часы для недолгого сна. Работы предстоит много, а сил нам понадобится еще больше.

Скитальцы поднялись и поклонились уходящим Хранителям. Затем многие вернулись на прежние места, чтобы обсудить ворох новостей и событий в тесном дружеском кругу за очередной кружкой. Сказанное Келлониром услышали все, но это был лишь совет, а не приказ к действию, поэтому каждый решал сам, как распорядиться оставшимся временем. Эйстальд задержался в главной зале еще ненадолго, пропустить пару кружек, послушать, что расскажут остальные. Новостей было много, вот только хороших почти не встречалось. Кому-то удалось в своих странствиях насобирать мешочек монет, а другой помог крошечной деревушке разобраться с налетами пришлых бандитов. Но даже такие небольшие победы радовали слух и поднимали настроение.

Наконец, почувствовав, что уже просто не в силах пить дальше, Эйстальд поднялся. Бальтор понимающе кивнул ему, едва принявшись за нарезку копченой колбасы, и было понятно, что старик совсем не торопится отправляться на боковую. Махнув друзьям, скиталец пожелал им доброй ночи, или, вернее, утра, и нетвердой походкой отправился темными коридорами в дальнее крыло, где располагалась его скромная обитель. По дороге ему не раз мерещились смутные тени в углах и неясные очертания. Сказывалось выпитое и череда недавних событий, и скиталец с горечью подумал о том, что даже в Сером Убежище он теперь не чувствовал себя в полной безопасности.

Открыв массивную дверь, Эйстальд сбросил свой мешок в угол и уселся на кровать. Долго глядел на серый пейзаж за окном, который понемногу наполнялся скупыми красками зимнего дня. Голова гудела, а в животе урчал и ворочался обильный ужин, от которого он давненько отвык. Сил не было даже снять с себя все снаряжение, которое, наделало так много шума, и едва не послужило причиной раздора. Скинув плащ и освободившись от кольчуги, он повалился на спину, не расстилая кровать. Тонкие лучи, радуясь открытому окну, осторожно бродили по комнате, мягко касаясь его лица, но он совсем не обращал на это внимание. В его голове все еще ворочались мысли о прошедшем совете, сказанное Керриком не давало покоя, и то немногое, что удалось узнать о Таркеле. Сколько еще вопросов оставалось без ответа, и он совершенно не понимал, что ему делать дальше. Хорошо хоть, что вся эта гремучая смесь, выпитая из множества кувшинов, не мутила его, а лишь давила свинцовой тяжестью на веки. Наконец, он поддался, и мутная река опьянения плавно подхватила его, и понесла сквозь воды беспокойного сна.

Серые Леса много лет назад

Погода стояла теплой, и, несмотря на близкие заморозки, лес еще не выглядел обнаженным. Вокруг полыхал багрянец листвы, а землю устилал плотный ковер золота, едва подернутый бурым тленом. Скиталец прислонился к стволу и вздохнул полной грудью – этим воздухом невозможно было насытиться. Порыв ветра разметал листву, и та закружилась, призывно приглашая созерцателя присоединиться к этому танцу. Но он не спешил. На сердце было хорошо и умиротворенно, но кружится от радости скитальцу пока не хотелось.

Несмотря на то, что он уже несколько дней жил в лесу, ему не успело наскучить тихой беседы среди деревьев. Шорох и шелест были неотъемлемой частью лесной жизни и давно перестали его настораживать. И все же, в этом лесу не все было в порядке. Ведь не стал бы Глендринт отправлять его жить в чащобу только потехи ради. Его учитель, конечно, любил незаурядные шутки, но одобрение было получено и от остальных Хранителей, так что на шутку все это походило мало. И как бы Эйстальд не ценил осеннее очарование леса, да еще при столь хорошей погоде, поначалу он воспринял это поручение без особого энтузиазма.

Глендринт отыскал его во внутреннем дворе, где Эйстальд приятно проводил время за книгой. Тренировки он отложил на потом, и «Становление Короля» увлекло его так сильно, что он сомневался, вернется ли он к ним сегодня. У статного элнарита на этот счет, судя по всему, было иное мнение.

– Тебе камень не натирает, может подушечку принести?

Эйстальд отложил книгу и, не слишком робея, взглянул на элнарита прямо в глаза:

– Учитель, вы и сами не раз говорили, что острота ума надежнее остроты клинка.

– Конечно говорил! – фыркнул Глендринт. – Вот только тебе еще рановато острить. Но за попытку оправдать безделье, хвалю, вышло вполне убедительно.

Эйстальд слегка помрачнел, но не сдвинулся с места. Может быть, пронесет, и Глендринт, поворчав еще для приличия, оставит его с книгой в покое? Время шло, а от насмешливого взгляда элнарита некуда было скрыться. Первым сдался скиталец.

– У вас ко мне дело, учитель?

– Нет, шел мимо, дай думаю полюбуюсь… Отправишься к истоку Селлериона, в тех краях что-то неладное с лесом, нужно выяснить что.

– Все так серьезно, что необходимо отправлять Серого скитальца? Как по мне, разведка леса – это больше прогулка, занятие для менее опытных братьев…

– Чем ты?

Эйстальд молчал, понимая, что вступил на довольно скользкую дорожку. Вот уже несколько лет он гордо именовался Серым скитальцем, но время долгого ученичества еще не успело забыться.

– Значит, и работенка для столь опытного скитальца будет совсем плевой, – насмехался элнарит в открытую, впрочем, Эйстальд и не мог бы припомнить, когда видел учителя по-настоящему серьезным. – А если окажется, что дело не такое уж и пустячное, то и навыки скитальца как раз пригодятся.

– Есть хоть какие-то мысли или догадки? – пробурчал скиталец, смирившись с тем, что книгу придется отложить. – Чего мне искать там и на что стоит рассчитывать?

– Что-то неладное, – пожал плечами Глендринт. – Может быть, кровожадная белка размером с медведя, а может, только ветер среди деревьев…

Эйстальд вздохнул и поднялся.

– Обнадеживающе. Такую белку будет трудно не заметить. Возможно, происки Искаженных или что-то еще?

Глендринт взглянул в лицо своему ученику и ответил, казалось, искренне:

– Мы не знаем, чего тебе ожидать. Совет обеспокоен, и это беспокойство передалось и мне. Потому и отправляем скитальца, а не зеленых юнцов. Вполне возможно, что ничего ты там не отыщешь, и это окажется погоней за тенями в кустах. И все же, доверяй своим чувствам… И будь осторожен.

– Хорошо, учитель. Если там и впрямь есть что-то беспокоящее Хранителей, я непременно выясню, что это, и какова от всего этого исходит угроза.

Эйстальд неспешно опоясался своим клинком; он любил брать его в руки. Он все еще помнил то мгновение, когда учитель преподнес ему этот, поистине королевский дар, и до сих пор не мог назвать веской причины, почему же его заслужил. Но, несомненно, был рад, что этот великолепный меч теперь его собственный. Гроденоргская сталь красиво отсвечивала алыми бликами при любом освещении, а ее прочности мог позавидовать камень. Скиталец бросил мимолетный взгляд на клинки элнарита, и что-то похожее на зависть шевельнулось внутри него. Украдкой вздохнув, Эйстальд осадил свои мысли. Селлестил был настолько редким и настолько желанным, что даже зависть о владении им становилась бессмыслицей. Да что тут было говорить, далеко не у всех Хранителей имелось столь совершенное оружие. А он не был Хранителем, да и Серым скитальцем стал именоваться не так давно. И потому подаренный клинок он полюбил всем сердцем и, как полагается, дал ему имя – Верный, поскольку верил, что он его не подведет.

В этот погожий день размеренные шаги унесли скитальца далеко от неприметного лагеря. Пламенеющая листва ласково касалась его лица, не обжигая, а лишь слегка вздрагивая на ветру. Лес в этой части был смешанный, и деревья встречались разные по возрасту и породе. Попадались среди исполинов и совсем молодые, что едва смогли пробиться к свету под сводами раскидистых старожил. Неподалеку шумел Селлерион, но сквозь чащу его было не разглядеть. Шелест и шуршание обыкновенного осеннего дня в самом обыкновенном лесу. Что, собственно, он должен был отыскать здесь такого, что так встревожило Селлтирианд? Неужели его навыки не пригодились бы где-то в другом месте? Ответов у скитальца было немного. Похоже, кто-то, гораздо более опытный и мудрый, чем он сам, решил, что здесь ему самое место. Значит, нечего было и суетиться, в тем более все эти дни в лесу он не чувствовал себя обделенным.

Прислонившись к стволу, Эйстальд полез в котомку и задумчиво принялся набивать трубку. Шум воды был приятен, и у него промелькнула мысль, что неплохо бы искупаться, но для этого нужно было разводить костер, поскольку мерзнуть на берегу ему не улыбалось. Вот только разводить костер ему хотелось еще меньше. Посчитав утреннее умывание в ручье неподалеку от лагеря вполне достаточным, он со вкусом закурил. Дым без огня среди чащобы, в которую почти никто не наведывается, мог потревожить неизвестно кого, впрочем, возможно, как раз и это ему было нужно. Чащоба молчала по-своему, никак не реагируя на аромат и сизый дымок от трубки, и скиталец лениво раздумывал над тем, куда направиться дальше. Можно было идти вверх по течению, но до устья реки все еще было не близко, или же спускаться вниз, к равнинам Раздола. А можно было вернуться обратно к лагерю и остаток дня проваляться с книгой, которую он предусмотрительно захватил с собой, тайком от учителя.

Нет, Глендринт поощрял в своем ученике любовь к книгам, но всякий раз подсовывал ему необъятные фолианты о столь важных, и в то же время, столь скучных вещах, что напрочь убивало желание осилить их до конца. Однако скиталец читал все и не жаловался, но место в своем походном мешке для них он не нашел бы. Другое дело «Становление Короля». Эйстальд усмехнулся и принялся выбивать трубку. Решение вернуться в лагерь пришло будто само собой. Он не чувствовал угрызений совести – лагерь был разбит в положенном месте, куда его и отправили, а значит, даже читая у костра, он продолжал выполнять свое поручение.

Резкий шорох заставил его обернуться. Шорох, как шорох, вот только его слух, привыкший к шуму лесной жизни, уловил неосознанную тревогу. Скиталец поднялся и скупыми, точными движениями перевязал котомку так, чтобы она не болталась и не мешала при резких движениях. Ветви кустарника еще покачивались, словно что-то проползло среди корней, но он знал, что это не так. Он видел множество раз, как шевелятся заросли, когда лесная мелюзга копошится среди ветвей, и был уверен, что нечто, достаточно крупное, прошмыгнуло у него за спиной. Прошмыгнуло так аккуратно, что не задело ни единой веточки. Мало кто был способен так прошмыгнуть.

Шорох послышался снова, неподалеку, и теперь он заметил, как закачались ветви на уровне его роста. Неужели и впрямь кровожадная белка ростом с медведя? Отчего-то Эйстальду совсем расхотелось проверять причину этих шорохов. Некоторое время он колебался: не развернуться ли обратно и отправиться к лагерю, сделав вид, что ничего не заметил. Ведь кругом не было никого, кто бы мог осудить его за такое решение. Скиталец вздохнул и медленно побрел к зарослям, проглотив назревающий страх несколькими судорожными глотками. Умничать перед Глендринтом было куда проще, чем доказать себе, что ты готов быть Серым скитальцем. Он мог обмануть учителя, мог обмануть Хранителей, но он не смог бы долго обманывать самого себя.

Осторожно раздвинув ветви, Эйстальд долго вглядывался в полумрак чащобы. Куда, черт возьми, подевалось солнце, еще совсем недавно озаряющее бурую листву? В лицо ему дохнуло сыростью, и будто из-под земли перед ним медленно поднимался туман. Эйстальд был готов поручиться, что совсем рядом притаился Искаженный. Ему уже доводилось иметь с ними дело, но сколько не убеждай себя, он не мог припомнить ни единого случая, когда Искаженный умел воздействовать на погоду.

Под ложечкой неприятно засосало, и скиталец быстро обернулся, ожидая увидеть сам не зная что. Но за спиной клубился только туман, а силуэты деревьев выглядели столь зловеще, что скиталец не узнал привычного леса. Через мгновение его взгляд метнулся обратно и уперся в нечто малопонятное. Это нечто было серым, будто сотканным из тумана, плотным, не пропускающим света, и все же прозрачным у самых краев. Похожим на ствол ближайшего дерева, но определенно куда более живым. Спроси у скитальца, кто подробное, он бы ответил, что больше всего это существо походило на столб плотного дыма, с курчавыми отростками по краям.

Все это он смог бы описать с уверенностью, когда шок от встречи давно бы прошел, а сейчас паника застряла у него где-то в горле, и Эйстальд отшатнулся, судорожно выхватив меч. Существо не шелохнулось, никак не отреагировав на обнаженный клинок. Скиталец постарался взять себя в руки и успокоить бешено стучащее сердце. Если это и был Искаженный, то с таким ему еще не доводилось встречаться. Странное создание не проявляло агрессии, однако скиталец не знал, как долго продлится это молчаливое созерцание, и все же нападать первым он не хотел. Махать клинком, чтобы заглушить страх неизвестности, скитальцев отучали еще с младенческих лет. Эйстальд торопливо прокручивал в голове возможные варианты, пытаясь понять с кем ему предстоит иметь дело, и действительно ли это существо являлось ему врагом.

Первым долгое молчание нарушил скиталец. Не поднимая меча, он, тем не менее, не торопился убирать его в ножны:

– Кто ты, и чего тебе нужно?

Туман заклубился сильнее, существо, как будто отреагировало на голос, но оставалось безмолвным, и принялось медленно уплывать в сторону. Именно уплывать, поскольку скиталец не заметил ничего похожего, что можно было бы назвать конечностями для ходьбы. Существо впиталось в ближайшие заросли, и два крайних отростка осмысленно колыхнулись, было похоже, что его зовут следом. Эйстальд впитываться в кусты не умел, ему пришлось раздвигать их руками, лишь затем, чтобы увидеть, как сущность неспешно плывет все дальше, легко проходя сквозь деревья. Выбора было немного, но он все же был. Покусывая губу в нерешительности, скиталец остановился, едва не потеряв существо из виду. Его колебание было недолгим – он наконец повстречал то, что было для него загадкой, и как Серый скиталец, он должен был попытаться ее разгадать. Да и помимо страха неизвестности, его все больше охватывало обыкновенное любопытство, и он осторожно двинулся дальше.

Так они и пробирались сквозь чащу: фантом беззвучно и с легкостью, скиталец шелестя листьями и ветвями, но не столь сильно, чтобы не признать в нем лесного бродягу. Туман был повсюду, или он успел расползтись за столь короткое время, или же двигался вслед за ними. Эйстальд полагал, что второе. Деревья становились все гуще, но это нисколько не мешало фантому, зато переплетения ветвей все чаще норовили хлестнуть скитальца по шее.

Эйстальд уже был готов признаться себе, что он не понимает, где они очутились. Общее направление держалось к северо-востоку, но он не слышал шума реки, значит, она осталась где-то позади, и как далеко, сказать было непросто. Вот-вот должны были показаться холмы, свойственные этой части леса, ведь скиталец не раз проходил его насквозь, но земля не спешила взбираться под уклон, и это приводило его в замешательство.

Даже деревья стали другими: куда подевалось золотое убранство и теплый багрянец осени? Было похоже, что из мокрых стволов и кривых ветвей прорастает один лишь туман, а черная, слипшаяся листва под ногами никогда не знавала ветвей, устилая стылую землю еще с изначальных времен.

Он знал, что Серые Леса были древни, но никогда не встречал таких участков, где жизнь глубокого старика казалась всего лишь мимолетным видением, в бесконечной череде зимних дней. Даже Селлтирианд не ощущался столь древним.

Среди этих деревьев скопилось столько прошлого, что оно окутало лес, как незримая паутина, затрудняя каждый последующий шаг. Фантом казалось не замечал всего этого, и скитальцу не оставалось ничего другого, как упорно следовать за ним.

Пробираясь сквозь завесу тумана, все с большим усилием, он раздумывал над своим загадочным проводником. Кем мог быть этот немногословный фантом, и какова была его роль во всем этом? Загадки следовали за ним сквозь туман, и растворяясь в нем, не возвращались ответами. Некоторое время Эйстальд раздумывал, не окликнуть ли своего проводника? Пару раз он вынужден был остановиться, и существо терпеливо дожидалось его на грани видимости, то мерцая, то почти исчезая совсем. Решив, что ничем не рискует, скиталец негромко позвал, и его голос увяз в тумане, не пролетев и пары шагов. Оставалось только вопить, что есть силы, или оставить эту затею совсем. Он предпочел второе.

Показавшееся из тумана дерево отличалось от остальных, и фантом замер возле него, казалось, он подрагивает в замешательстве. Дождавшись, когда Эйстальд подойдет ближе, фантом неспешно растворился в стволе дерева, оставив скитальца наедине с ворохом мыслей. Дерево оказалось большим, почти необъятным в обхвате, его кора была вся испещрена трещинами и морщинами. В нем ощущалась тяжесть прожитых веков, но это чувство не было отталкивающим. Скиталец осторожно обошел его, не теряя бдительности, и прислушивался к малейшим шорохам из тумана.