Текст книги "Цепкие лапы времени"

– Несомненно, – Андропов так и не поднял головы, казалось, будто он что-то вычитывает из разложенных на столе бумаг, – мы не безгрешны, в партию лезут карьеристы и беспринципные негодяи, формализуя саму суть и идею коммунизма. А власть всегда надменна… и чем мельче сошка, тем больше пуп. Но во всех этих политологах и журналистах, в их обвинительных оценках, помимо западной пропаганды, я вижу еще и бездарное невежество… Они берут лишь то, что лежит на поверхности, не углубляясь в технические детали и сложности управления обществом. Или мы все же допускаем профессиональные перегибы?

Крючков молчал. Он вообще относил подобные отступления шефа к слабости, списывая их на его старость и обрушившуюся неожиданную «правду грядущего».

«Распустились они там – в будущем, это к бабке не ходи. Пусть мы чего-то недоглядели, где-то перегнули… но порядок, даже в той проклятой гласности и интер-мать-его-нете они там, при президенте из КГБ, сумели навести. А значит, и мы сможем!»

Сам считал, что собрав все факты, надо лишь выбрать правильную стратегию, отстояв завоеванное, вытащить страну из той трясины, в которую ее завели оседлавшие партию закостенелые карьеристы и, что уж скрывать, одряхлевшие члены Политбюро.

Против Андропова он ничего не имел, тем более что тому уж недолго осталось, но, конечно, генерала волновало, кто потом возглавит партию и страну. Себя на «вершине» он по скромности не видел, но около, рядом с властью, – несомненно.

* * *

Едва стала доступна информация из будущего и раскрылся шокирующий текущий исторический сценарий, включая даты, сроки, персоналии, переход руководства к Андропову – «второму человеку в партийной иерархии и государстве» – становился почти неизбежным. Одним из аргументов служило то, что так произошло, сложилось исторически… по известным фактам. Во-вторых, вся операция с «крейсером-близнецом» сразу попала в ведение КГБ, во главе которого известно кто стоял[37]37
  24 мая Андропов был переведен на другую должность, передав пост председателя КГБ Федорчуку В. В., но контроль над тихоокеанскими событиями сохранил за собой.


[Закрыть]. В-третьих, скоропостижность такого хода была предрешена остротой момента и ситуации – надо было реагировать немедленно.

Самым простым образом, без лишних сложностей и проволочек, не созывая полного состава Политбюро, «утрясти» этот щекотливый вопрос виделось в прямом обращении к Брежневу.

Действующий генсек уже не однажды подавал заявления, отпрашиваясь на пенсию, но старого больного человека соратники по партии безжалостно и «любовно» держали «до последнего», опасаясь, что после его ухода начнутся нежелательные пертурбации в аппарате власти.

Тем не менее и Андропов до поры тянул с докладом обо всем происходящем на Дальнем Востоке, тщательно и избирательно готовя материалы для подачи генеральному, в первую очередь, вымарывая собственные ошибки.

Долго скрывать от генсека неординарность ситуации, военно-морскую операцию, само происхождение крейсера, конечно, было невозможно – несмотря на свое дряхлеющее состояние, Леонид Ильич регулярно посещал Кремль, все еще «держа руку на пульсе».

Заручившись поддержкой военных, Андропов планировал явиться к Брежневу узкоколлегиальным составом, вооружившись документальными киноматериалами, и, выложив на голову больного человека ушат шокирующей информации, предложить ему уйти в отставку, пожалуй, лишь сохранив за ним номинальный пост члена ЦК. А полноту власти передать… например, чрезвычайной комиссии.

Перестарались. Старика после просмотра некоторых кадров хватил удар, парализовав одну сторону. (Возможно, кто-то циничный счел такой исход даже более благоприятным.)

На следующий же день состоялось заседание Политбюро, где был поднят вопрос об избрании нового генерального секретаря.

Слово взял Черненко. Константин Устинович, «главный канцеляр партии», был уже включен в обойму посвященных.

Перед заседанием Андропов даже высказался с неожиданным предложением:

– Я могу переуступить тебе бремя власти, – тогда он, наверное, впервые обратился к Черненко на «ты», выказывая доверительную спайку общим секретом, – но согласись, нам многое придется менять в руководстве страны. На места надо ставить профессионалов, а не тех лояльных подхалимов, что развел вокруг себя Леня. Мне же кардинально решать кадровый вопрос будет проще – я не связан старыми отношениями и привязанностями.

Черненко, в основном всегда ходивший на вторых ролях, не возражал, сделав свой выбор и предложение кандидатуры, назвав на экстренном пленуме ЦК фамилию Андропова. А когда министр обороны Устинов со своего места уверенно объявил:

– Армия поддерживает! – Настороженная, ропщущая дискуссия закончилась, не начавшись.

Проголосовали единогласно.

* * *

Вступив в новую должность, Андропов продолжал работать в здании ЦК на Старой площади. В Кремль же если и частил поездками, то, как правило, на заседания Политбюро (по четвергам)… И вот в последнее время, созывая специализированные, профильно-отраслевые, нередко и секретные совещания. Там же на Старой площади был создан экономический отдел. А новоназначенный генсек едва ли не сразу тогда расставил приоритеты:

– В вопросе устойчивости государства на первом месте для нас стоит проблема хозяйствования. Все определяет экономический базис. В общем… товарищи, никуда мы не ушли от материального – стало голодно, люди вышли на улицы.

В кабинете генерального располагалось два стола: непосредственно рабочий генсека и большой для совещаний. Обычно, когда Андропов с кем-то беседовал, переходил за совещательный стол. Сейчас же…

– А люди… они всего лишь люди, – Юрий Владимирович оставался сидеть за письменным столом в глубине кабинета в полумраке (все из-за тех же диабетических проблем со зрением), и чем-то воландским, булгаковским повеяло от этих его слов. Так и просилось далее: «…квартирный вопрос только испортил их…»

Не прозвучало. Но дополнилось весьма близким по смыслу:

– Идеологией нашего человека уже не проймешь, не призовешь на подвиги. Прошли те времена, когда можно было выехать на лозунгах «затянем пояса» и «враг не дремлет». Самое отвратительное, что ничего не изменилось и враг действительно не дремлет. Проблема не только в том, что нам надо менять внутренние экономические стратегемы. На нас давит внешняя экономическая диверсия Запада, массовая техническая дезинформация, наносящая хозяйственный урон советской экономике.

Хозяин кабинета наконец принял бумаги у генерал-лейтенанта, просмотрел, сделав какие-то отметки в своем блокноте.

До официального вступления Андропова в должность так называемая «чистка», реализуемая Крючковым, велась крайне избирательно и тонко – нельзя было преждевременно перепугать руководящую элиту страны «призраком репрессий». Но кадровые перестановки, устранения непрофессиональных, дискредитировавших себя деятелей начинали набирать обороты.

– Они всего лишь люди, – фраза повторилась, но касалась уже не рядовых граждан, – я уже неоднократно говорил – уберем этих негодяев, им на смену выползут другие. Еще раз повторю – основная причина распада и развала страны связана с процессами деградации экономики.

* * *

Что можно сказать, глядя сторонним взглядом (в первую очередь взглядом членов Политбюро) на приход к власти Андропова?

«Юрий Владимирович хорошо воспринял брежневский стиль работы» – именно таким аргументом воспользовался Черненко, выдвигая кандидатуру Андропова на пленуме ЦК, наверняка подразумевая, что ничего на вершине «кремлевского олимпа» не изменится и все ключевые, уж по крайней мере «свои», фигуры останутся при своих постах и должностях.

Поначалу (опустив какое-то время на раскачку нового генсека, на инертность всей партийно-кремлевской машины) так и происходило. Но мало кто сомневался – после восемнадцатилетнего правления Брежнева «пришла новая метла»!

Что сказать о самом Андропове.

Несомненно, обладая управленческим талантом и правильной оценкой назревших проблем Советского Союза, новоиспеченный генсек в известной истории и без всяких подсказок извне затеял в стране масштабные преобразования.

Впрочем, не он один осознавал необходимость реформ. Некоторые хозяйственные схемы уже прорабатывались. Тот же экономический отдел на Старой площади был запланирован еще по инициативе Брежнева, явно с подачи ряда профессиональных товарищей. Единственное, что у группы лиц, во главе которых стоял Андропов, теперь был совсем уж козырный ресурс – знания будущего, своего рода готовые рецепты правильных действий и выбора нужных направлений.

Вместе с тем эти знания будущего несли еще одну составляющую, ломающую идеологические основы. Они (эти знания) буквально открывали глаза, приподнимали шоры, невзирая на то, что сам Андропов, уже находясь на вершине власти, обладая доступом к любой самой засекреченной информации о положении дел в стране, будучи несомненно умным и аналитически мыслящим человеком, все это и раньше воочию наблюдал и видел.

Так вот, помимо того, что дискредитировала себя номенклатура – люди: карьеристы, пользующиеся партийным билетом как возможностью возвыситься, а также безответственные словоблуды, просиживающие штаны на местах, – рушилось само содержание марксизма-ленинизма, не выдержав напора времени и человеческой природы.

Стагнирующее партийное руководство потеряло уважение, и прежде всего у собственного народа. Следом тянулась потеря авторитета СССР на международной арене. А вместе с этим проигрывала и сама коммунистическая идея.

Из материалов будущего делался неутешительный вывод: коммунистические движения выродились в лучшем случае в идеалистов… или популистов (примером компартия Российской Федерации). Был еще Китай, но его невероятный выверт смеси социализма и капитализма, скорей всего, держался только на азиатском менталитете.

«Это провал и поражение, едва ли не по всем идеологическим статьям, – болезненно бродило в голове генерального, – уже набившие оскомину догмы вряд ли будут работать в управлении массами».

А потому… единственное, что он мог от себя предложить, это вместе с перестройкой социально-экономической системы СССР провести серьезную реструктуризацию основополагающей партии.

Только вот как теперь старому человеку, старому партийцу, всю жизнь существующему в одной, можно сказать, единственной коммунистической парадигме, преодолеть свои укоренившиеся императивы? А еще надо убедить товарищей, можно сказать – соратников. Учитывая, с каким трудом он смог преодолеть свою косность, это представляло почти не решаемую задачу.

«Либо все пойдет, как уже случилось, сведясь к непонятной, ублюдочной демократии российско-постсоветского разлива… либо к власти прорвется, например, Романов, ужесточив режим так, что грянет взрыв похлеще уже пережитого. Страна попросту погрязнет в очередной кровавой гражданской войне! Всеобщей, а не только по республиканским окраинам. Но опускать руки мы не будем. Не для того нам дан шанс с этим заблудшим во времени крейсером».

Сказать, что Андропов, полагаясь на постзнания, начал поучать и выдавать законченные указания, было бы неверно. Если уж и говорить о «готовых рецептах», то не все они идеально вписывались в социально-хозяйственные реалии такой огромной страны, как Советский Союз.

Составление бюджета, планирование очередной пятилетки, а тем более дальней политической и экономической стратегии строились на системно-комплексном подходе.

В кабинете генсека практиковалось серьезное коллективное обсуждение вопросов. Впрочем, иной раз требовалось давить авторитетом, ставя задачу: «делать так, потому что так правильно!»

Случалось, что приходилось со скрипом оговорок вводить новых участников в круг допуска.

Продолжая планомерно подбирать команду (переведя кого-то из КГБ, сообразуясь какими-то своими соображениями, оставив на постах некоторых брежневских номенклатурщиков), новый генеральный сразу показал, кто является его ближайшими помощниками.

Всем этим лицам в большинстве вменялось присутствовать на заседаниях. И иногда, если вдруг тема соскакивала в особое русло, совещание превращалось в «секретное», вплоть до того, что из кабинета тактично, но вместе с тем бесцеремонно просили выйти некоторых секретарей ЦК и кандидатов в члены, оставляя лишь необходимых доверенных людей.

Так и Крючков по установленным шефом правилам неизменно фигурировал на всех последних «оперативках». Не всегда порой понимая, зачем он тут нужен – ну, вот какое ему было дело до того, что «для производства одного килограмма говядины нужен эквивалент семи килограммов зерна, тогда как для килограмма курятины всего полтора».

А докладчик продолжал что-то там занудно вещать:

– …переместить баланс с производства мяса говядины на птицу! Это уменьшит нагрузку на потребление зерновых. Что повлечет снижение потребности в экспорте пшеницы и освобождение валютных средств. И вообще… корова – долгий путь от закладки к конечному продукту…

Заседание было посвящено сельскому хозяйству, как и всей пищевой промышленности. Генерал-лейтенант откровенно скучал и, только когда начинал говорить сам хозяин кабинета, исполнительно предавался вниманию.

– Мы снова возвращаемся, а точнее никогда не уходили от тех вопросов, которые еще с середины семидесятых годов раз за разом поднимал Брежнев… – Андропов хмуро поглядывал на собравшихся. – Это повышение жизненного уровня советских граждан, необходимость сыто накормить советского человека. Только воз и поныне там. А сейчас нам и вовсе приходится уже в ближайшее время инициировать постановление ЦК и Совета Министров о повышении цен на сахар, хлеб и хлебобулочные изделия[38]38
  В реальной истории это постановление было подписано Брежневым в октябре 1982 года, и Андропов узнал о нем только после вступления в должность.


[Закрыть].

– Но как же, – выступил Черненко, – что скажут люди – пришел новый человек и начал с такой непопулярной меры, как повышение цен?

Андропов только щекой дернул – видимо, это его совершенно не волновало:

– Значит, надо будет провести разъяснительную работу среди населениея…

– Да, – подхватил уловивший настроение заведующий сельскохозяйственным отделом ЦК, – негоже это, когда на селе свиней кормят хлебом.

«К чему мне это?» – снова думал Крючков.

Оброненное вскользь Андроповым «для системного введения в курс всех дел», как объяснение, обосновывающее его присутствие на таких непрофильных для «конторы» совещаниях, звучало несколько расплывчато.

Дискуссия ускользала от внимания, зато вспомнилось вчерашнее, но уже закрытое заседание – там тоже говорилось о проведении разъяснительных мероприятий. Но уже на другом уровне.

Затронутая тема, впрочем, тоже касалась шкурного, продуктового вопроса – о возросшей негативной тенденции в окраинных республиках, что якобы они «кормят Москву», да еще и с подтекстом «доколе»!

Это уже было по профилю пятого управления КГБ[39]39
  В сферу деятельности пятого управления КГБ входит в том числе борьба с идеологическими диверсиями.


[Закрыть]. Здесь налицо была пища для сепаратизма и разложения общества.

Разгорелся спор! Федорчук предлагал, особо не мудрствуя, дать в газетах симптоматические таблицы, где будет показан перекос в производстве и потреблении по каждой республике:

– Сразу наглядно увидят, кто живет на дотациях и каков их валовой продукт… и что уровень производства больше приходится на РСФСР и Белоруссию, а та же Украина кушает (потребляет продукции в общем эквиваленте) больше, чем производит!

Тут же находились контраргументы:

– К таким экспериментам открытой подачи информации следует подходить очень осторожно. Как минимум это вызовет негативную реакцию коренного русского населения по отношению к национальным республикам, которая и без того имеет место быть.

– Я лишь говорил о справедливой оценке, – продолжал настаивать Федорчук, – вы, как я понял, намекаете на «русский национализм», но сейчас у нас скорей имеет место быть наоборот – жертвенность со стороны структурно-образующего этноса в угоду малых народностей. Не понаслышке знаю, какие настроения веют с Западной Украины. А наши южные республики – там вообще социализм лишь показной.

– Все это, товарищи, симптоматика и не отменяет кризиса пищевой промышленности, – делал промежуточные выводы казавшийся совершенно бесстрастным генеральный, – подоснова лежит в вопросах общей экономики. Стоит еще сказать, что подобные настроения (о сытости Москвы за счет объедания регионов) бродят и по областям-весям РСФСР. И разговоры эти прекратятся лишь, когда все что необходимо в продуктовом наборе будет постоянно и неизменно на провинциальных прилавках. Когда не будет этого отвратительного «выбросили сосиски» или еще там чего, с немедленным образованием хвоста очереди. Но ведь…

Генсек экспрессивно постучал пальцем по каким-то аккуратным стопочкам на своем столе:

– Но ведь там же они сумели! Это выявляется не только из имеемых материалов по будущему (сбор данных косвенный, но все же), а и через неявный опрос экипажа крейсера – прилавки и рынки завалены. И продукты в большинстве, как говорят, отечественные. То бишь Россия после распада СССР смогла восстановиться, не испытывая недостатка как минимум в бытовом потребительском сегменте. Это, на мой взгляд, выглядит даже странным, учитывая катастрофические потери во многих секторах экономики и промышленности. Примером полный упадок рыбфлота. Это, товарищи, наводит на определенные размышления. Потому на основе совокупных данных требую четкого анализа и выводов.

А по поводу «национализма», по-прежнему считаю, что любое его проявление – украинского ли, татарского, бурятского – ведет к разрушению советского социума и страны в целом. Сталин признал и объявил русских «руководящей силой в Советском Союзе». С развенчанием культа мы усиленно боролись с пережитками русского шовинизма. Добились лишь того, что при одинаковых трудозатратах на производство килограмма картошки с Нечерноземья и килограмма мандаринов в Грузии картошку государство закупает по десять копеек, а килограмм мандаринов по рублю (это условные цифры). А теперь еще и знаем, что ни к чему эти «заигрывания» и «задабривания» не привели, знаем о буквальном геноциде русских (кстати, белорусов и украинцев) в период и после разрушения страны во вновь образованных национальных республиках.

Это было базисное совещание с повесткой «Причины распада СССР».

В рассмотрении болезненного вопроса в первую очередь опирались на выводы, сделанные аналитиками будущего – целый перечень, едва ли не по пунктам, где помимо прямых виновников и корневых проблем были выставлены в том числе и косвенные, второстепенные причины.

Тогда Андропов сделал, на взгляд Крючкова, важное замечание:

– Прежде чем принять их аргументы, хочу, чтобы все они были тщательно и всесторонне изучены на предмет обоснованности. Рассмотрены под разным углом. То есть не были нам навязаны сторонним мнением каких-то неизвестных экспертов.

Почему? А я вполне допускаю, что многие заявленные положения могли быть инспирированы противником.

О, нет! Это не значит, что крейсер нам специально «подбросили» враги, чтобы внести сумятицу в наши умы. Это было бы чересчур. Что ни говори, корабль – подарок!

Однако все так называемые «причины распада СССР» могут оказаться спланированной ЦРУ пропагандистской операцией, реализованной через доморощенных либералов и демократов… или подготовленных Западом агентов влияния. С целью манипуляции – убедить постсоветское общество России, что крах социализма и СССР был неизбежен.

Крючков, украдкой оглядывая внемлющих генеральному, снова вспомнил его слова, мотивирующие регулярное присутствие прямых помощников шефа на совещаниях, подобных этому: «Для системного введения в курс всех дел и охвата общей картинки целиком». И здраво решил: «Это плановая, целостная подборка преемственной команды».

Уже на следующей закрытой планерке он приметил сидящего в углу за одним из боковых столиков «морячка по гражданке» – командира крейсера «Петр Великий».

«Все-таки двигает Горшков своего человека. Он вообще понимает, что этот капитан может оказаться “не его”… вообще “не чьим”? Или того хуже – “троянским конем”. Хм, вот-вот… может, стоит изменить его псевдоним в наших оперативных сводках? А то дали ему, кто уж не помню – «Орлан», как проектное название крейсера – на мой взгляд, неумеренно и крикливо… – Генерал-лейтенант фыркнул, не признаваясь себе, что испытывает целую гамму чувств к чужаку, где была даже некая ревность. – Нянчится с ним и Горшков, теперь вот и Юрий Владимирович».

За тридевять земель.

Южная Америка

Сухогруз-твиндекер «Физик Курчатов» разгрузился в Рио-Гранде лишь частично. Во-первых, на берег свезли все, что имело отношение к авиации… к Су-22. Ключевые позиции для обслуживания самолетного парка должны были прийти с транспортным «Антоновым», но и того, что сняли с судна, набралось немало – кантованные в ящиках боеприпасы, подвесные баки, четыре турбореактивных двигателя в сборе, запасные части и другие расходники. Погодя часть из всего этого была перегружена на местные «Геркулесы» и с необходимым персоналом техников убыла в другие авиаподразделения Аргентины.

Как оказалось, планы Буэнос-Айреса изменились, перенацелив основную партию советского оружия с мальвинского направления на предполагаемую угрозу со стороны Чили. Туда же, в базы, оперативно ориентированные на сопредельное государство, решено было адресовать и заказанные в СССР зенитно-ракетные комплексы. «Куб» и «Оса-АКМ».

Базирующийся на гусеничном шасси мобильный ЗРК «Куб» по массогабаритным параметрам влезал в «Геркулес» с натяжкой (проблема была со станцией обнаружения-целеуказания и однозначно не решалась). Их (ЗРК) еще в Союзе по договоренностям с латиноамериканскими парламентариями подготовили к транспортировке воздухом, с частичным разукомплектованием, в дополнение по возможности (без потери ТТХ) облегчив. Теперь же согласно предложенной аргентинцами логистике тяжелую технику решено было переправлять морем.

Генерал-лейтенант, возглавлявший советскую миссию, все эти корректировочные пертурбации принял к сведенью. Препятствий в смене дислокаций центров подготовки и переобучения не видел. Да и «не на своем поле играл».

Побатарейная разбивка комплексов ПВО предусмотрительно учитывалась и всегда планировалась согласно штатным расписаниям. Учебное подразделение, как правило, возглавлял офицер преподавательской должности (не меньше майора). Конечно, основная нагрузка ложилась на взводных лейтенантов.

Советское транспортное судно простояло под разгрузкой в порту еще некоторое время, пока шли какие-то согласования.

Одна полная батарея «Куб» – с боевыми расчетами, подвижным командным пунктом, тэзээмкой[40]40
  ТЗМ – транспортно-заряжающая машина.


[Закрыть] и машиной техобслуживания – переводилась на аргентинский транспорт и уходила на военно-морскую базу Ушуая. Погодя на берег съехали еще четыре автономные единицы комплекса «Оса» с похожим дополнительным «обвесом», состоящим из машины батарейного КП, «технички» с манипулятором, груженной запасными комплектами ТПК[41]41
  Ракеты в комплексе «Оса-АКМ» размещены в герметичных ТПК (транспортно-пусковых контейнерах).


[Закрыть].

И вскоре «Физик Курчатов» отбыл.

По предварительному плану газотурбоход должен был выгрузить часть техники в промежуточных пунктах Рио-Гальерос и Комодоро-Ривадавия. Маршрут судна пролегал в каботажных пределах, вдоль побережья Аргентины. Ввиду вероятной угрозы со стороны британских субмарин в эскортное сопровождение ему выделили два аргентинских эсминца противолодочной обороны. Естественно, меры безопасности всего лишь двумя кораблями не ограничивались.

А конечным пунктом являлся Буэнос-Айрес – туда в том числе доставлялись зенитные комплексы дальнего радиуса действия С-200 для прикрытия неба столицы Аргентины.

Далее «Физик Курчатов» в счет оплаты за поставленное вооружение грузился продовольствием и уже самостоятельно следовал в Советский Союз.