Текст книги "Сирийский гамбит. Операция «Мертвая рука»"

Глава 5
Шантаж

Двигатели меняли тональность жужжания – Airbus маневрировал, заходя на посадку. Пассажиры загалдели в ожидании прибытия в Шереметьево. Матвей открыл глаза: в пути делал вид, что дремлет, на самом деле системно анализируя лондонские события. Взгляд в иллюминатор вызвал удивление: вместо снижения над водохранилищами лайнер делал разворот над Киевским шоссе. «Уважаемые пассажиры, по погодным условиям наш рейс приземлится в аэропорту Внуково». Салон наполнился недовольным шумом.

– Пройдемте, пожалуйста, со мной, – пограничник на паспортном контроле вежливо пригласил Алехина.

В помещении погранпоста маячили два энергичных парня в серых костюмах.

– Вас ожидают во Внуково-2.

– Кто?

– Мы не уполномочены. Ваш багаж?

– Я налегке.

На выходе из зоны таможни Матвей покосился на боковые стойки с загадочной для обывателя надписью «Янтарь». Прибор радиоактивного контроля молчал. Это обнадеживало.

Скучная коробка правительственного терминала, знакомая по ТВ-хронике официальных визитов, располагалась в паре километров. Перед ней стоял огромный ИЛ-96 с лаконичным логотипом «Россия». В зале мельтешили строго одетые люди, и Алехин в спортивном костюме выглядел белой вороной. Надпись England на спине и вовсе превращала его в изгоя. Даже обычно невозмутимый Чудов поднял брови, кивком отпуская сотрудников Федеральной службы охраны, доставивших невольного гостя.

– Здравствуйте, Матвей Александрович, – тем не менее, елейно начал он, – видел по телевизору, как вы яростно болели на футболе. Понравилось на новом «Уэмбли»? Абрамовича видели? Или принца Гарри?

– Твои интриги, Игорь? – не стал тратить время на любезности Алехин, увидев своего бывшего подчиненного («Заматерел, но сухой и подвижный по-прежнему. Задницу за письменным столом еще не отрастил»).

– Чур, меня! Скромному заместителю директора не по чину менять место посадки международных рейсов. С вами хочет по-товарищески переговорить Администратор. Будет с минуты на минуту. Тут славный буфет – кремлевское управление делами угощает.

– Почему встреча здесь?

– Провожают Президента в поездку по Сибири. Гидроэнергетику едет развивать. Вон, борт № 1 ждет. Чай, кофе? Коньячку?

– Хорош прикалываться. Что случилось?

– Мы представили вас к награде. Представление вызвало вопросы.

– Колись!

– По-моему, работу хотят предложить. В память о чекистской дружбе.

– Ты же знаешь: я дружу только с детьми и собаками.

– Не будьте столь категоричны. С руководителем и надо обращаться как с ребенком или щенком. Ласково и чутко.

– Судя по тому, что ты перешел в общении со мной на «вы», контора как-то замешана. Давай на «ты», только честно.

– Ничего не знаю. Клянусь.

– Тут прокол: клясться – не твой стиль. Чувствуешь за собой грех.

– Ей Богу!

– Надеюсь, просто темнишь. Если нет…

– Угрожаешь? – пятидесятилетний генерал недоуменно поднял кустистые брови к высокому лбу, плавно перетекающему в бритую голову, и повел мощными плечами. Ни капли нервозности или волнения на худощавом подвижном лице, ни одного лишнего движения сильных рук. – Пора пугаться?

– Нет, просто включился мой дар предвидения.

Внезапно акустический шум в терминале изменился: начали прибывать охраняемые лица. Жилистый Администратор появился стремительно и слишком целеустремленно для «товарищеской беседы». Язык тела опытного аппаратчика не мог скрыть его напряжения. «У него приказ от босса, – моментально сообразил Алехин. – Не сам решил встретиться. Дело – дрянь».

– Чудов, оставьте нас. Матвей Александрович, извините, что выдернули вас, как морковку из грядки. Времени в обрез, вылет через семь минут. Подробнее пообщаемся позже, сейчас о главном: я ознакомился с вашей ролью в афганских операциях – поздравляю с их успешным завершением. Эта работа будет оценена по достоинству.

– Благодарю за добрые слова. Другой награды не надо. Пришлось исправлять ошибку Политбюро ЦК КПСС. От меня что-то требуется? Не так ли?

– Да. Хочу спросить: готовы действовать в национальных интересах?

– «Национальные интересы»! Я – аполитичный пенсионер, никак не участвующий в жизни страны. Почти отшельник.

– Отчасти именно поэтому. И с учетом недавних подвигов. У нас есть предложение. Серьезное.

– Спасибо за доверие, не стоит грузить меня секретами. Не ищу трудоустройства. Как говорится, кто воевал, имеет право у речки тихонькой вздремнуть, – безнадежно пытался отбояриться Алехин.

– Полковник, отказ не принимается. Возникла крайняя необходимость в ваших услугах. К тому же – не уверен, что знаете – Степан вернулся на Родину, – Администратор пустил в ход козырную карту, фиксируя взглядом собеседника.

Ветеран разведки умолк, осознав серьезность скрытого шантажа. Такой жесткости и на самой начальной стадии не ожидал. Безопасностью ребенка – пусть взрослого и порвавшего с родителями – пренебрегать нельзя. Видимо, наверху действительно сложилась аховая ситуация, раз берут за горло. Выхода нет: предстояло поломаться и дать согласие. Пока придется играть по их правилам. Осталось выяснить степень заинтересованности шантажистов.

– Крайняя необходимость? Так серьезно? – Матвей умышленно моргнул первым и деланно пошутил: – Неужели столь острая нужда в участии старпера? Чудова бы использовали – моложе.

– Будем считать, договорились. Чудова задействуем, если сочтем целесообразным. Приглашаю на борт № 1. Вылетаете с нами – Президент хочет взглянуть на вас.

– Матвей Александрович, – встрял Чудов, – позвони жене, а то она будет волноваться, ведь ты задерживаешься.

– Дай телефон, мои вещи остались в Лондоне. И прикажи охране просканировать меня на предмет радиоактивного излучения и радиометок.

– Неужели англичане…

– Будто ты их не знаешь.

В MI6 шел разбор вербовочного подхода к Алехину. Докладывал руководитель опергруппы.

– Как вы и приказали, шеф, мы мягко и издалека контролировали его передвижения, стараясь не вызвать у объекта подозрений. Имеем полную картину, за исключением вечера первого дня, когда объект выпал из-под наблюдения.

– То есть, ушел у вас из-под носа, – не преминул уточнить Кокрейн.

– Русский выключил мобильник, спутниковое сканирование показывало, что объект находится в больнице у приятеля. Позже выяснилось, что он забыл там куртку, на которую вы поставили радиометку.

– «Забыл», ну, конечно! – Джереми решил слегка вздрючить сотрудников НН, приданных из спецотдела Скотланд-Ярда.

– Когда стало понятным, что маячок слишком долго не двигается, мы связались с наблюдателями, и те сообщили, что объекта нет в здании госпиталя. Через диспетчерскую службу такси нашли кэб, который его подобрал в районе больницы и отвез в Камден Маркет. Подключились к системе уличных видеокамер и активизировали программу компьютерной идентификации разыскиваемых лиц.

– И?

– Выяснилось, правда postfactum, что объект вошел на рынок и не вышел из него. Подтянулась «наружка», найти русского не удалось. Часа через два по видео с камер с точностью 76 % вычислили похожего по походке человека, хотя в другой одежде, ушедшего из Камден Маркета по дорожке вдоль канала. Это предположение подтвердилось, когда поздно вечером объект вернулся гостиницу. В новой куртке и кепке.

– В Лондоне почти миллион камер наблюдения, но самое важное проморгали – наверняка русский провел важную встречу, недаром ловко обрубил хвост, даже от маячка сумел избавиться. А говорил, что в отставке. Знает, как мы используем стационарные радиопосты и низколетящие спутники для слежения. Хоть звонки-то отследили? – Кокрейн наехал на спецотдел, которому комитет «Кобра» – межведомственный орган антитеррора – ассигновал астрономические средства на техническое перевооружение.

– Разумеется. На мобильник звонила жена и несколько случайных абонентов. Номера зафиксированы. Есть интересный момент: на футболе к нему подходил Данилин, но Алехин даже не стал разговаривать.

– Проклятье, я же запретил Данилину контактировать с объектом в Лондоне! Похоже, Сосновский играет свою игру. Данилин был один?

– Его сопровождал Ахмед Сакаев – кавказец из окружения Сосновского. Когда «случайное знакомство» не состоялось, пара оживленно обсуждала случившееся. Есть видео с камер «Уэмбли», без звука.

– Алехин как себя вел вчера?

– Ничего примечательного. Катался по городу с казахскими болельщиками – они живут в той же гостинице, смотрел матч, ужинал рядом с отелем, утром рано уехал в Хитроу и вылетел на родину.

И на самом деле ветеран вел себя именно так. Хотя три момента остались вне поля зрения сотрудников НН.

Во время второго тайма Матвей в качестве поощрения отдал казахскому пареньку часы Ulysse Nardin – «поносить», с обещанием вернуть в Москве через неделю. Экс-разведчик не был полностью уверен, что фоторепортаж о Данилине дойдет до его московского телефона, а посему для страховки хотел встретиться с обладателем айфона в столице России. Обещание вернуть хронометр обязывало казаха увидеться с русским. В крайнем случае, владельцу предстояло слетать в Темиртау.

Пройдя паспортный контроль и зарегистрировавшись на рейс, Алехин затем сломал и выбросил в мусорную корзину кредитку и сим-карту. Мобильник пару минут отмокал в раковине, затем попал в урну. Потом русский зашел в магазин сувениров и купил полный комплект спортивной формы британской сборной по футболу. В книжном киоске внимание привлек бестселлер Яна Флеминга полувековой давности – классика шпионского жанра.

В лаунж-зоне для VIP-пассажиров бывший шпион зашел в душ. Снятую одежду сложил в рюкзачок, с которым прилетел в Лондон. Паспорт, посадочный талон и деньги деликатно поместил в пластиковый пакетик. Тщательно помывшись, переоделся, достав запечатанные тренировочный костюм, трусы, тенниску, носки и кроссовки. Рюкзак со старыми вещами остался в кабинке. В прозрачном кармашке виднелась визитная карточка Джереми Кокрейна. У выхода к самолету Алехин оглянулся и нагло, от души, улыбнулся в объектив камеры видеонаблюдения.

Матвей решил оставить «наследство» новому знакомому, предварительно ликвидировав известные противнику электронные следы. Он хорошо помнил провокацию с убийством беглого сотрудника ФСБ Литвиненко и полонием-110, поэтому опасался привезти в Москву радиоактивную заразу. И характер требовал адекватно отреагировать на апломб «Лошадиного лица». Хотя бы шуткой. Склонность к юмору – одна из немногих слабостей товарища Грига.

На совещании опергруппы в MI6 выступал эксперт по компьютерному анализу мимики и голоса Алехина во время вербовочной беседы в Хитроу.

– Можно сделать вывод, что объект не испытывал серьезного волнения и вел себя естественно. Напряжения в тембре фиксировались в пределах допустимых отклонений, что свидетельствует о правдивости его ответов и высказываний. Движения лица, жестикуляция и в целом мышечная активность минимальны, что понятно с учетом его опыта, – выступающий замолчал, прерванный телефонным звонком.

Дежурный оперативник из аэропорта разыскивал Кокрейна.

– Сэр, тут нашли ваш багаж.

– С ума сошли! Какой багаж? – возмутился начальник русского отдела разведки.

– Рюкзак с личными вещами и вашей визитной карточкой. Без нашивок и надписей. Пересылаю фото. Еще в нем книжка From Russia With Love.

Даже не увидев снимка, присутствовавшие смекнули, что наспех склеенная операция провалилась. На шефа старались не смотреть. Русский сделал ручкой «прощай» и, вероятно, доложит в Москве о случившемся. Это ломало планы, а шпионы так любят их строить.

– «И была ночь, и было утро: день третий», – «Лошадиное лицо» щегольнул знанием Евангелие. – Сегодня заканчиваем на пессимистической ноте, однако, разработку Алехина продолжим. Если он займет, как мы ожидаем, видное положение в российской Службе внешней разведки, то у нас остается шанс восстановить контакт с ним. Будем следить за его карьерой, а пока пусть аналитическое подразделение подготовит предложения по усилению или изменению основы для его вербовки. Досье остается открытым, играем до конца.

Глава 6
Партком

Верхняя палуба воздушного корабля делилась на отсеки: впереди президентский салон – апартаменты, кабинет и прочее, в хвосте стюардессы и кухня, между ними располагались сотрудники ФСО и сопровождающие. Спецтехника и персонал скрыты на нижней палубе, где в обычных самолетах перевозят багаж. Гость не впечатлился интерьером: дизайнер и исполнение швейцарские, но стиль a la russe. Зеленоватая и бежевая кожа, полированный корень ореха, много золота. Туалет № 1 не доступен – не узнать: раковина там позолочена или из цельного слитка. Катапультируемую капсулу спасения Президента, если она имелась, визуально обнаружить не удалось. Как и атрибуты командования стратегическими силами РФ, о чем свидетельствовал индекс ИЛ-96-300ПУ(М) – воздушный пункт управления (флагман). Характерный желоб в верхней части фюзеляжа указывал на мощное радиооснащение. На удалении уже ожидали ТУ-214СР (самолет-ретранслятор) и ТУ-214УС (узел связи), способные в любую минуту обеспечить любые электронные коммуникации. Чуть ближе, но вне зоны аэропорта, в боевой готовности находились две пары истребителей. Летавший кругами А-50 (дальнее радиолокационное обнаружение и управление) нес на спине антенну-гриб, сканировавшую воздушное пространство на сотни километров по всем азимутам. Его операторы отслеживали ВСЕ воздушные цели и были готовы дать команду на уничтожение любой из них, кроме президентского самолета, разумеется. Вылетевшие раньше борты уже выгружали передовую группу, журналистов, бронированные автомобили. Гражданские и военные полеты по литерному маршруту были строго регламентированы.

Легкий ажиотаж внезапно стих – Главный пассажир поднялся по переднему трапу. 250-тонная махина сразу вырулила на взлет. Через десять минут охранник проводил Алехина в бар, где уже сидел Администратор. Потом заглянул другой сотрудник ФСО, проконтролировал обстановку. Затем из бокового прохода появился Национальный лидер, при ходьбе подруливая согнутой левой рукой. Серая рубашка и джинсы, нечитаемое выражение лица.

– Здравствуйте, Матвей Александрович, – крепкое рукопожатие продемонстрировало физическую силу, последовавшая фраза – владение обстановкой. – Как там Лондон?

– Добрый вечер. Ну, что Лондон: Вестминстер на месте, полно американцев и японцев, прибавилось китайцев. Англосаксы массово бегут во Францию и Испанию, их замещает более смуглый народец. Пользуется популярностью русская пельменная.

– Нас покормят, пока предлагаю выпить вина. Есть приличное итальянское с Сицилии из окрестностей Этны.

Президент цепко держал взглядом гостя: «Мой ровесник, а лысины нет, – мысленно позавидовал. – Подтянут, выглядит достойно, хотя спортивную форму подрастерял. Необычно спокоен для первой встречи с руководителем государства. Повидал людей на своем веку, себе знает цену. Не прост товарищ Григ. Только не к месту тренировочный костюм – белый с тремя британскими лёвиками и логотипом „England“.

– Спасибо, не откажусь. У меня нынче красно-винный период жизни, – согласился гость, расценивший, что, предложив бокал, хозяин выбрал роль доброго полицейского. Злым выступал его подчиненный.

– Полковник, вас рекомендовало руководство разведки. Я прочел отчет о недавней операции в Афгане.

Администрация считает правильным привлечь вас для выполнения особого поручения. Всё это сделало возможной нашу беседу, по итогам которой приму решение.

Алехин не заглотил наживку, вежливо смотрел на собеседника и медленно крутил вино в стеклянной ловушке. Потом понюхал, пить не стал. Помолчали. Президент, по достоинству оценив умение приглашенного держать паузу, сделал глоток сицилийского и вынужденно пошел на второй заход. На сей раз с неожиданной стороны.

– Как относитесь к КПСС?

– Отвечать кратко или развернуто?

– Кратко.

– Вы ведь в ГДР были членом парткома совколонии, помните свои ощущения, когда пала Берлинская стена. Для меня партийные стены рухнули годом раньше, после Афганистана. Разочаровался в КПСС полностью, – Матвей пригубил из бокала. – Хотя социалистические идеи весьма привлекательны.

Москва. Октябрь 1988 года.

Выйдя из станции „Дзержинская“, Матвей окинул взглядом площадь. Железный Феликс» стоял в центре на месте дореволюционного фонтана-водопоилки для гужевого транспорта. За ним бывшее здание страховой компании «Россия», с 1919 года ставшее штаб-квартирой ЧК-НКВД-КГБ. Идти туда не хотелось, да и инструкции по конспирации запрещали действующим разведчикам его посещать. Сегодня особый случай: Алехина вызвали на заседание комитетского парткома. Вызов ничего хорошего не сулил. Операция «Пакет», как он и ожидал, не принесла награды, а засосала в воронку неприятностей. Парадокс: по оперативной линии претензий не высказано. Но сразу после выписки из госпиталя офицеру позвонил парторг.

Двигаясь вверх по Лубянке, миновал новый комплекс КГБ, облицованный серым гранитом. Новоселами стали руководители комитета, включая его главу – Старика. Именно он и затеял, как предполагал Матвей, партийную интригу. Ведь и сам Председатель КГБ ощущал недовольство Политбюро по поводу неудачи с применением бактериологического оружия для «радикального решения» проблемы Масуда. Решил по-коммунистически стереть в порошок непослушного опера, не вдаваясь в секретные и грязные детали спецмероприятия в горах Гиндукуша.

Пришедшего встречали портреты Ленина, Дзержинского и Горбачева. Еще висел лик Карла Маркса, но как-то неприкаянно, случайно. «В члены КПСС не приняли бы, – подумалось. – Иностранец, еврей, из семьи адвоката, играл на бирже, дружил с капиталистом Фридрихом Энгельсом. Во всяком случае, в парторганы точно не избрали бы с такой-то бородищей».

Члены парткома – не чета классику – чисто выбриты. Нет знакомых лиц – сплошь аппаратчики, а не оперативники. Инквизиторы сразу пригласили в зал Алехина. Скорость настораживала: обычно персональные вопросы разбирались в конце. Видимо, сегодня идейное благополучие КГБ зависело от судьбы именно Матвея. «Да пошли они», – пробормотал сам себе, внезапно утратив интерес к исходу варфоломеевских посиделок.

– Вы достаточно здоровы для участия в обсуждении? – начал секретарь.

– Да. Хотелось бы понять, что обсуждаем.

– Из отдела загранкадров ЦК КПСС поступило указание рассмотреть ваше поведение в Демократической Республике Афганистан. Что можете сообщить, не раскрывая оперативные подробности?

– Выполнял задание руководства по обеспечению бескровного вывода военных частей и гражданских учреждений. Взаимодействовал с подразделениями КГБ. Детали имеют гриф «совершенно секретно» и «особой важности».

– ЦК располагает информацией, что вопреки указанию наземного центра управления полетами вы вынудили экипаж военно-транспортного самолета совершить посадку не в Кабуле, а в Баграме. Угрожали оружием.

– Оружия на борту не имел, угрожать им не мог. План операции, утвержденный руководством, предусматривал доставку спецгруза и опергруппы в Баграм. Я обеспечил выполнение плана. Центр управления полетами не имел полномочий в рамках проводимой операции.

– По сообщению Министерства обороны в адрес ЦК, в Баграме вы игнорировали порядок выезда автоколонн с территории авиабазы.

– Там была задержка, вызванная нерасторопностью комендантской службы. Мое сопровождение из спецотряда «Каскада» имело необходимое разрешение и действовало в соответствии с приказами из Москвы. «Каскад» не находится в оперативном управлении командования 40-й армии и напрямую подчиняется руководству КГБ.

– Имеется жалоба микробиолога, который просит наказать вас за жестокое обращение с ним в ходе операции. Его чуть ли не убить пытались.

– Ученый появился неожиданно, – насторожился Алехин, поняв, что того склонили написать кляузу. – Участие гражданского не предусматривалось планом. Вел он себя неосторожно, отказывался выполнять правила поведения в военной зоне. Однако мы предоставили ему возможность действовать по его программе.

– По его словам, вы заставили его принять непонятные таблетки, возможно, отравленные.

– Для профилактики членам группы давали антибиотики. Я их сам пил. Как видите, жив, правда, не скажу, что здоров, – Матвей, как бы невольно, тронул повязку, видневшуюся в открытом воротнике рубашки.

– Нам известно о вашем ранении. Подождите за дверью.

В коридоре наглядная агитация повествовала о роли чекистов в выполнении решений очередного съезда КПСС. Висели материалы о подвигах в годы Великой Отечественной войны и о мирных буднях. И ничего об уничтожении сталинскими органами «антипартийных элементов». Ни слова о том, что все руководители и почти все резиденты советской разведки сгинули тогда совсем рядом – во внутренней тюрьме на Лубянке.

«Времена изменились? – Посмотрим».

Решение вынесли быстро.

– Партком считает возможным не наказывать вас, с учетом ранения. Вместе с тем, отмечает недостаток у вас понимания высоких требований, которые Политбюро и лично Михаил Сергеевич Горбачев предъявляют к офицерам КГБ. В условиях перестройки требуются строжайшее выполнение партийных решений и соблюдение служебной дисциплины, внимательное и заинтересованное отношение к советским гражданам. Учтите это в своей работе по реализации линии КПСС за рубежом.

Оплеванный шпион брел по Лубянке: «В тюрьму не отправили, от загранработы не отстранили, даже выговор не вынесли. Гора (ЦК) велела холму (парткому) родить мышь (устное замечание)?»

У метро Матвей затылком почувствовав чей-то взгляд, обернулся.

– Вам просили передать совет, – произнес молодой мужчина в костюме.

– Давайте. У нас же страна Советов.

– Посетите центральный зал «Детского мира».

– Полезная информация. Пожалуй, зайду.

В универмаге кишела толпа, мечтавшая приобрести коляску, лобзик, школьную форму – хоть что-то. Очереди перекрывали доступ к прилавкам, не позволяя увидеть, чем там торговали. В отделе конструкторов сгрудились подростки. Начальник разведки выглядел среди них дедушкой, выбирающим подарок для внука. В руке держал солидный пакет.

– Добрый вечер, Адмирал.

– Добрый. Как самочувствие, Матвей Александрович?

– Нам-то что, нас палкой не убьешь.

– Точно: Партком палкой и погрозил – ЦеКовские игры. Губы надувают, что афганцев не удалось уморить. У Старика к тебе прямых претензий нет, однако, и поощрения не получишь. Не в обиде?

– Я – туземец, знаком с местными ритуалами. Что дальше?

– Правильный вопрос, важный для страны. Времена наступили подлые: предательства и продажность в партийно-государственной машине СССР не позволяют далее работать в привычном ключе. У нас множатся перебежчики, началось разложение спецслужб. Грядут огромные перемены. Посмотри на Восточную Европу: соцлагерь при смерти. Нашему ведомству надо сжаться, сосредоточиться, отойти от шаблонов. Будешь моим неофициальным представителем по особым вопросам. Готов?

– В принципе, да. Только дьявол прячется в деталях.

– Нам предстоит, не вмешиваясь во внутриполитические дрязги в Союзе, работать в интересах страны, какие бы руководители ни находились у власти. Начинаю подготовку к наихудшему варианту.

– Какому?

– Краху Советского Союза. Понял, почему встречаемся не в моем кабинете, а здесь?

– Вы меня пугаете!

– Вот и те, кто владеет реальной информацией о положении в экономике и обществе, сильно напуганы. Как бы, с перепугу, не натворили бед.

– Сделаю, что смогу. Надо создать запасную резидентуру в Стокгольме?

– Не только в Швеции: я замкну на тебя и коллег в других странах Европы. От меня могут обращаться люди с паролем «Евстархий».

– Понял.

– Завтра улетай. Держи игрушку для сына. Точная копия автомата Калашникова, даже затвор работает. Правда, не стреляет. Удачи!

Выйдя из метро в вечернюю мглу, задумчивый Алехин с пакетом под мышкой шел проулками к дому. Неожиданный ход Адмирала заставлял по-иному взглянуть на будущее страны, службы, семьи.

– Мужик, дай закурить, – нарисовались парни с очевидными намерениями.

– Не курю, – последовал столь же очевидный ответ. Драться не хотелось, физическая форма была никудышной.

– Ишь, наглый фраер. Что в пакете?

– Сувенир из Афгана, – хохотнул разведчик и, выхватив «калашников», передернул затвор. – Кыш отсюда, сявки.

Шпану сдуло в соседний проходняк. «Добрая вещь, – улыбнулся Матвей, – жаль, сыну нельзя отдать – стокгольмские соседи не одобрят. Пожалуй, подарю сувенир знакомому из шведской контрразведки».