Текст книги "Ликвидатор. Терракотовое пламя"

Глава 5
Неожиданное спасение

Жизнь любого сталкера состоит из коротких перерывов на отдых, пополнения запасов провианта, боекомплекта и долгих походов в Зону за хабаром. Моя тоже не была исключением, потому я и оказался на Пустошах. Но вот каким ветром туда занесло Гонзу с подельниками?

Спустя месяц после судьбоносного разговора с профессором я узнал, что он имел в виду, говоря о незавидной судьбе «Чёрных волков». Отдохнув три недели в отцовских владениях, я вернулся на исследовательскую базу, где все взахлёб обсуждали массированную атаку миротворцев на лагерь Дикого и его шайки. Американцы, а именно они составляют костяк Ограниченного контингента ООН в Зоне, никогда не умели воевать по-тихому. При поддержке десятка бронетранспортёров, такого же числа вооружённых гранатомётами и крупнокалиберными пулемётами «хаммеров» и десятка штурмовых вертолётов, они всей массой обрушились на базу «волков», разнеся её вдрабадан.

Не лишённые определённой доли бахвальства, амерские вояки сняли всю операцию на видео и слили в Сеть, так что наглядного материала было хоть отбавляй, только толку от их войнушки практически не было. «Чёрные волки» не стали дожидаться, когда миротворцы их уничтожат, и благополучно свалили из лагеря, предоставив им громить пустые здания.

В Зоне ничего надолго не остаётся бесхозным, а потому после самостоятельно затухших пожаров руины разгромленной цитадели облюбовали мутанты. Если верить переданному на днях по общей рассылке сообщению от некоего Дейла, там поселилась община пси-карликов, что меня нисколько не удивило. Эти твари обожают шкериться по всяким подземельям, а база некогда моего клана была сплошь пронизана разветвлённой сетью подземных ходов. Причем не просто абы как вырытых в земле, а укреплённых по всем правилам инженерного искусства.

Коммуникации приказал прорыть Термит задолго до того, как я вступил в клан. (Всем новичкам обязательно рассказывали о создании базы «Чёрных волков», прежде чем они дадут присягу, видимо, желая таким образом вызвать гордость за будущую большую семью.) Он мотивировал это тем, что лагерь может считаться неприступной крепостью лишь в том случае, если помимо прочных стен и оборонительных сооружений в нём есть соединённые переходами подземные хранилища и бункеры, а кроме того, существуют пути безопасного отхода на случай атаки превосходящими силами противника. Прямо как в воду глядел.

Наверное, за свое пристрастие к земляным работам Термит и получил своё погоняло. До того, как попасть в Зону, он работал шахтёром и, похоже, не до конца изжил привычку ползать под землёй, потому как лично участвовал в строительстве подземных коммуникаций, показывая подчинённым пример. (Об этом тоже с гордостью рассказывали новобранцам.)

В любом случае сейчас руины облюбовали мутанты, и неизвестно, кто в итоге останется там навсегда. Вряд ли карлики закрепятся в подземельях надолго. Помимо них в Зоне полно любителей жить в мрачных «кротовых норах». Взять хотя бы тех же нюхачей или сушильщиков, да и большеногам нравится влажная атмосфера холодных и тёмных бункеров.

Но не о тварях сейчас речь, а о членах объявленной вне закона группировки. Разгромить пустые здания – это одно, а вот зачистить разбежавшихся по всей Зоне, как тараканы, «Чёрных волков» – совсем другое.

Как обычно, всю грязную работу за доблестными вояками из-за океана доделывали простые парни, соль земли чернобыльской. Все сталкерские кланы, включая «Борг» и «Волю» (непримиримые соперники даже объявили временное перемирие, чтобы скорее расправиться с общим врагом), объявили охоту на маргиналов и перебили их в короткие сроки. Но, как видно, не всех.

По крайней мере, Гонзе и его малочисленной банде удалось уцелеть во время «охоты на ведьм». А ведь я так обрадовался, когда на мой ПДА упало сообщение о его безвременной кончине, как и о смерти Дикого от многочисленных пулевых ранений. (После этой инфы я отключил функцию приёма оповещений о гибели сталкеров, уж очень сильно это капает на нервы.) Видимо, Админ что-то напутал, передавая в Сеть некрологи. До него роль компьютерного бога Зоны выполнял Че, так вот он, говорят, никогда не запускал в оборот непроверенную информацию. А с Админом такая байда сплошь и рядом случается. Хорошо хоть ещё с прогнозами выбросов ни разу не накосячил, но тут скорее заслуга Синоптика, нежели его: много ума не надо чужие наработки в общий доступ выкладывать.

Выходит, рано я радовался, что Дикий с ближайшими соратниками от меня навсегда отстал. Я серьёзно опасался лишь преследования с их стороны (другие «волки» вряд ли бы стали за мной охотиться) и до сообщения о гибели Дикого таскал с собой увеличенный боезапас, вплоть до свето-шумовых и дымовых гранат.

Вот и в тот момент я бы от пары-тройки «дымовух» не отказался. Прицелов с тепловизорами у Гонзы с подельниками не было, ПНВ тоже не наблюдалось, так что я имел все шансы свалить по-тихому под прикрытием серой завесы. Ну, или, как вариант, переместиться ублюдкам во фланг, а ещё лучше зайти с тыла и перестрелять без сожаления, как бешеных собак. Да уж, размечтался, ничего не скажешь.

– Купрум! Отдай «сердце» по-хорошему и можешь идти, – крикнул Гонза.

Я промолчал, не собираясь вступать с ним в диалог. Какой смысл говорить о том, чего нет?

Тем временем Гонза продолжал:

– Я не трону тебя, обещаю. Хотя за такие дела «борги» давно бы тебя из «печенегов» в фарш превратили. Мне нужен только артефакт, я хочу вернуть былое величие «волков», а ещё лучше – создать новую группировку. Пошли со мной, Купрум, будешь моим заместителем. Я даже «сердце» забирать не буду. Пусть оно остаётся у тебя. Что скажешь, друг?

– «Слепыш» облезлый тебе друг, – пробормотал я, осторожно сползая к подножью холма.

Пока Гонза с дружками шмалял из автоматов, подстригая кусты над моей головой, а потом вёл задушевные беседы, я не терял времени даром и, стараясь не сильно поднимать голову, оценивал обстановку. Куст, за которым я залёг, был не единственным на Пустошах. Помимо него здесь встречались заросли ольшаника, бузины и жимолости, робко жались друг к другу берёзки и сосенки.

К одной из таких куртин от холма вела извилистая рытвина. Похоже, это был старый ход мохнатого слизня, над которым обвалилась земля. Я планировал воспользоваться ей как окопом и занять более выгодную позицию слева от преследователей. У меня был шанс застать их врасплох, и я не собирался его упускать. Главное, сделать это надо было тихо и незаметно.

Помощник главаря «Чёрных волков» снова начал уговаривать меня, рисуя перспективы. Он обещал выгодные условия сотрудничества, говорил, что я буду получать тридцать процентов с прибыли за проданный корпорациям хабар (он уже не хотел сотрудничать с одной лишь «Авророй», о чём тоже уведомил «равного партнёра и верного соратника»).

Я хорошо знал Гонзу, а потому его разговорчивость ещё больше подтолкнула к мысли, что он не собирается оставлять меня в живых, равно как и своих подельников. Наверное, с ними он планировал разобраться сразу после моего убийства.

– Что скажешь, Купрум? – крикнул Гонза, когда я осторожно сполз на дно относительно глубокой рытвины, согнулся в три погибели и потопал в нужном направлении. – По-моему, это щедрое предложение.

– Сказал бы я тебе пару ласковых, если б не был сейчас так занят, – пропыхтел я, с трудом переставляя ноги. Здесь канава была глубже, чем в других местах, на дне скопилась вода. Рыжая, маслянисто поблёскивающая жижа аппетитно чавкала, глубоко засасывая ботинки. Держа «калаш» перед собой, я в прямом смысле слова старался не ударить в грязь лицом. Время от времени я останавливался и внимательно слушал долетающие до меня звуки. Пока напряжённый до предела слух ничего не улавливал, кроме шелеста листвы невидимых отсюда деревьев и шороха травы на краях рытвины.

Гонза понял, что я решил его перехитрить (наверное, услышал звук моих шагов), и послал подельников проверить, чем я там занимаюсь. По крайней мере, одного из них. Я хоть и не видел его перемещений, догадался о приближении врага по тихому бряцанью плохо подогнанной амуниции. Доли секунды ушли на то, чтобы присесть на колено (к счастью, грязный участок остался позади) и прижаться спиной к холодной стенке канавы. Я крепче обхватил деревянное цевье «калаша», сжал пальцы на ребристой рукоятке и положил палец на спусковой крючок.

Сердце сильно билось в груди, в горле пересохло, кровь оглушительно стучала в висках. Все-таки стрелять в мутантов – это одно, а в человека – совсем другое, пусть даже он твой враг и горит желанием убить тебя. До этого дня я ни разу не убивал людей. Ранить – ранил, но не убивал. Даже бандитов, с которыми меня свела судьба в первые дни работы на профессора.

Я несколько раз глубоко вдохнул. В конце концов, когда-то надо переступить черту и стать настоящим сталкачом, способным идти до конца в любом деле, так почему бы не сделать это сейчас. Тихое бряцанье металла раздавалось всё ближе. Я прижал затыльник приклада к плечу, прищурил левый глаз, готовясь спустить курок в любой момент.

Внезапно под землёй раздался сильный толчок, в следующую секунду она задрожала у меня под ногами, а ещё через мгновение я уже летел в сторону, так и не успев ничего понять. Падение на спину и сильный удар затылком о землю на доли секунды помутили рассудок, что едва не стоило мне жизни.

Там, где я только что готовился стрелять из автомата, грунт вспучился этаким булгунняхом. В центре огромного бугра образовалось звёздчатое отверстие. Из него, как рыба из воды, высунулась блестящая от слизи на чёрных волосках здоровенная туша мохнатого слизня и смачно шмякнулась на дно рытвины.

За всю свою жизнь в Зоне мне ещё не доводилось встречать таких крупных экземпляров. Тело мохнатого слизня уже выбралось на полтора метра из норы, но всё равно продолжало лезть, словно выдавливаемый из тюбика обувной крем. Окаймлённая красным воротником из губчатых наростов голова твари быстро приближалась ко мне. При этом она шевелила верхней парой подвижных щупалец с белыми точками глаз на концах круглых утолщений, а нижней осторожно дотрагивалась до земли, словно нащупывая дорогу.

Мохнатые слизни – всеядные твари. Они жрут всё, что им попадается на пути не только под землёй, но и во время вылазок на поверхность. Причём самки (половую принадлежность мутантов определяют по тем самым наростам на шее: у самцов они жёлтые с зеленоватым отливом) отличаются жуткой прожорливостью. Был случай, когда в животе убитой мамаши нашли практически целые тела двух человек (хочется верить, что это были зомби), с десяток крыс, трёх «слепышей» и даже детёныша мутосвиньи. Она хорошо пообедала перед тем, как её пристрелили охотники за слюнными железами.

Тело самки задрожало от сокращающейся под кожей мускулатуры. Тварь, словно кобра, подняла голову. Её глазные и осязательные щупальца нацелились на меня. Истекающие слизью кожистые складки вокруг рта чудовища раскрылись, словно цветочный бутон, и я увидел их розовую поверхность, сплошь усеянную острыми загнутыми внутрь зубами. Самка издала оглушительный рёв. При этом она обрызгала меня с ног до головы хлынувшим из её пасти потоком липкой слюны.

Я только собрался высадить в её чёрную харю весь магазин (стрелять из подствольника было бесполезно по причине малого расстояния до цели), как вдруг сверху загрохотали автоматы, и на блестящее от слизи тело обрушился свинцовый град. По шкуре мутанта побежали судороги. На коже вспухли десятки брызжущих зеленоватой кровью разрывов. Мгновение спустя на их месте образовались рваные кратеры пулевых отверстий, из которых толчками вытекала сукровица.

Я мельком глянул, кто выступил в роли моих спасителей. Ими (кто бы сомневался!) оказался Гонза со своим отрядом.

«Надо их положить», – промелькнула шальная мысль, но вместо стрельбы по недавним противникам я принялся в компании с ними добивать мутанта.

Мохнатые слизни – живучие твари. Убить их можно, только разрушив нервные узлы. А сделать это проблематично, ведь они залегают очень глубоко под толстым слоем мускулатуры. Кроме того, твари обладают быстрой регенерацией повреждённых тканей и способны уплотняться почти до состояния бетона в момент наивысшей опасности. Даже на гораздо меньших по размеру особей уходит иной раз по пять-шесть рожков или по два-три выстрела из гранатомёта, чего уж говорить о таких гигантах, как эта самка.

Опять же, бывали такие случаи, когда, будучи практически изрешеченными насквозь, слизни уползали в свои норы, а потом, залечив раны, появлялись вновь. Говорят, кому-то из сталкеров «Воли» посчастливилось убить мутанта со шкурой, похожей на лунную поверхность, так сильно она была испещрена оспинами старых пулевых отверстий.

Массированный огонь из четырёх стволов быстро оборвал мучения мутанта. Мохнатый слизень в последний раз издал оглушительный рёв и уронил огромную башку на дно канавы. К этому времени с него уже достаточно натекло слизи, чтобы земля превратилась в липкую грязь. Вонючая гадость брызнула в стороны.

Поскольку я находился в непосредственной близости от эпицентра, то мне досталось больше всего. До «волков» долетело лишь несколько зловонных капель, да и те попали им на ботинки, меня же снова обдало с ног до головы тягучими липкими соплями.

Гонза взял меня на мушку сразу, как только разделались со слизняком. Я тоже не остался в долгу и навёл на него автоматный ствол. Не знаю, сколько патронов оставалось в запасе у Гонзы, но мой «калаш» был под завязку заполнен золотистыми тушками калибра 7,62. (Я перезарядился незадолго до гибели твари и не успел сжечь ни одного боеприпаса.)

В этом было моё преимущество, так как подельники Гонзы почти одновременно отомкнули магазины от штурмовых винтовок. Нашли время, придурки. Могли бы чисто психологически задавить меня, взять на понт или пристрелить из тех же «стечкиных», что покоились у них в нагрудных кобурах.

– Стоять! – рявкнул я, не сводя глаз с Гонзы. – Только дёрнетесь, и я прострелю ему башку, а потом и вас продырявлю. Руки вверх. Оба!

Угроза возымела действие: «шестёрки» замерли на мгновение, а потом медленно подняли руки над головой. Так и стояли – каждый с пустым магазином в одной руке и автоматом в другой. Я специально не велел бросать оружие, так им сложнее будет выхватить пистолет или нож, ведь сначала придётся избавиться от балласта.

– Подожди, Купрум, – начал заместитель Дикого. – Я думал, мы договорились…

– И поэтому послал «отмычку» убить меня? – Я дёрнул головой, стряхивая стекающие со лба длинные тяжи слизи. – Нет, Гонза, эти сказки рассказывай своим дружкам, меня на мякине не проведёшь. Руки! – прикрикнул я, видя, как один из «волков» начал понемногу опускать автомат.

– Тяжело, – пожаловался он, корча типа жалостливую мину. – Руки свинцом наливаются, может, я брошу оружие?

– Я те щас брошу пулей в лоб. Выше подними! Ну!

Говоря это, я медленно сдвигался в сторону, под прикрытие дохлого слизняка. Его туша могла послужить для меня неплохим укрытием, вздумай Гонза открыть огонь. Гранаты у «волков» отсутствовали, в этом плане я был с ними на равных, зато у меня лежал в контейнере козырь в виде «бешеного чиха».

Этот артефакт считался мусором, торговцы предпочитали с ним не связываться и брали в очень редких случаях за жалкие копейки. Учёные его тоже не жаловали, а всё потому, что похожая на пупырчатый огурец приблуда имела свойство активироваться в самый неподходящий момент, выбрасывая на расстояние до шести метров струю едко пахнущей жидкости.

Секрет «бешеного чиха» не разъедал кожу, не разрушал комбинезоны, не ослеплял при попадании в глаза, он просто раздражал слизистую носа, заставляя человека чихать до потери сознания.

Когда мне исполнилось двенадцать, отец рассказал, как стабилизировать артефакт и как активировать его по мере надобности. Всё дело в умелом использовании двух других артов: «горгоны» и «зарницы». Первый выступает в роли ингибитора, второй – в качестве катализатора. Зная правильные пропорции, можно изготовить из «чиха» и кусочков нужных приблуд химическую гранату направленного действия. Её даже необязательно бросать в сторону врага. Сорвав с пупырчатого бока фрагмент «горгоны», можно просто зажать в кулаке «огурец» и выпустить едкую струю в лицо противнику.

Это я и собирался сделать, прячась за тушей слизня. В конце концов, убивать Гонзу с подельниками не обязательно, можно лишь на время их дезориентировать, обезоружить и оставить одних в Зоне. Выживут – так выживут, а если нет – моя совесть будет чиста, ведь это не я их убью, а мутанты, зомби или другие отморозки вроде тех же бандитов.

Я только хотел прыгнуть за укрытие, как вдруг Гонза открыл огонь. Его АКМ громко рявкнул и затих. Одиночная пуля глухо чавкнула, зарывшись в землю перед моими ногами. В тот же миг его шестёрки опустили руки. Один из них бросил автомат и, как я и предполагал ранее, потянулся к пистолету в нагрудной кобуре. Второй отшвырнул пустой магазин, выхватил запасной из кармашка на бронике, но перезарядиться не успел. Я выпустил длинную очередь слева направо. Ствол «калаша» задрался вверх, и пули просвистели прямо над их головами.

Я не стал ждать, когда «волки» начнут стрелять в ответ, прыгнул за тушу. В этот миг снова загрохотали автоматные очереди, среди которых отрывистыми щелчками пастушьего бича выделялись одиночные хлопки «стечкина».

Пули взрыли шкуру дохлого мутанта. Втянув голову в плечи и прижимаясь к склизкому боку плечом, я полез в контейнер за «бешеным чихом». Хотел привести аномальную гранату в действие, как вдруг необъяснимый приступ панического страха накрыл меня с головой, да так сильно, что я чуть не выронил опасный предмет из рук.

В небе раздался грохот, ярко сверкнула синяя вспышка, а потом из туч, со скоростью курьерского поезда, вылетела чёрная машина с тонированными стёклами. Она, словно болид, пронеслась над канавой и врезалась в стоящих на краю рытвины «волков». Естественно, сам момент столкновения я не видел, зато прекрасно слышал крики, звуки ударов железа о живую плоть и глухие шлепки падающих тел.

Волна паники схлынула так же внезапно, как и началась. Тяжело дыша и всё ещё не веря в счастливое спасение, я приготовился стрелять и осторожно выглянул из-за туши мутанта. Предосторожность оказалась излишней: врагов разметало по сторонам, как сбитые кегли, а «крузак» дымил разбитым двигателем в двадцати метрах от канавы.

Держа «калаш» наготове – вдруг из машины гости вылезут или очухается кто-то из «волков», – я выбрался из траншеи. Первым делом проверил, что сталось с Гонзой и его «шестёрками».

Зря старался, там ушивать было нечего. Удар оказался настолько сильным, что всей троице переломало кости. Трупы валялись в неестественных позах, напоминая брошенных как попало тряпичных кукол. Гонза вообще лежал на боку, почти согнутый пополам, и пяткой левой ноги касался подбородка вывернутой назад головы.

На всякий случай я разрядил оружие «волков» (это Зона, тут всего можно ожидать). Подходящие к «калашу» патроны рассовал по карманам, остальные раскидал по сторонам, как и разобранные на части «стрелялки».

После направился к внедорожнику. В салоне машины сидели двое: он и она. Крепкий бородатый мужчина с копной тёмных с проседью волос уткнулся лицом в сдутую подушку безопасности со следами крови на белом нейлоне. Пристёгнутый ремень удерживал женщину с рыжими, как и у меня, волосами в кресле. Её повёрнутая набок голова покоилась на высоком подголовнике. Оба были в обыкновенной одежде и без какого-либо намёка на противогазы и оружие.

Обычно в Зону вот так налегке прутся желающие сэкономить туристы. В специализирующихся на экстремальном отдыхе турфирмах просто не продадут путёвки без приобретения у них комбезов и снаряжения. Любители халявы думают, что можно неплохо сэкономить, покупая пропуск в Зону и соответствующую экипировку непосредственно возле Периметра, но сильно ошибаются. Пропуск-то они возьмут, без проблем, но перед этим барыги толкнут им прорезиненную штормовку с брезентовыми штанами и дубовыми ботинками за такие деньги, за какие на Большой земле можно купить отменный комбинезон среднего класса. Знаю, что говорю. К отцу как-то «борги» привели такого жмота, нашли его возле болот (горе-проводник взял плату и бросил), так он в подробностях мне всё рассказывал.

Скорее всего, эти любители острых ощущений решили стать самосёлами. Об этом говорило наличие машины. В Зону со своим транспортом через контрольно-пропускные пункты Периметра не пропускают. Хочешь покататься – плати, тогда тебя на чём хошь покатают, вплоть до танка и вертолёта, лишь бы денег хватило.

Наверное, «туристы» надеялись тайком проникнуть в Зону, потому и не переодевались заранее, чтобы внимание не привлекать: патрули ведь не только с этой стороны Периметра есть, с той тоже вооружённые пулемётами «хаммеры» да «уазики» гоняют. А потом не вышло у них сделать остановку, может, торопились, пока их никто не заметил, ну и вляпались в «кротовину», а та их уже сюда закинула.

Выстроив для себя более-менее стройную версию появления незваных гостей, я отстегнул ремень безопасности от кресла девушки, вытащил пассажиров из машины и рядком уложил на землю в стороне от шипящего разбитым радиатором автомобиля. В отличие от «волков» эти двое выжили, правда, пока были без сознания и, похоже, собирались пробыть в этом состоянии ещё как минимум десять минут. «Как раз есть время сделать то, зачем сюда пришёл», – подумал я.

Я вернулся к рытвине, вытащил нож из притороченных к разгрузочному жилету ножен, спрыгнул на дно. Туша мохнатого слизня лежала в луже зеленоватой грязи и воняла так, что даже слёзы выступили из глаз. Пришлось доставать из подсумка противогаз и цеплять на лицо.

Дыша, как Дарт Вейдер, я приблизился к раззявленной пасти мутанта, сделал глубокие надрезы по бокам от губчатых выростов. Лишённая поддержки нижняя часть мускульной глотки шумно плюхнулась в жижу, забрызгав и без того запачканные берцы и штанины.

Сквозь чуть запотевшее стекло маски с пятнышками попавшей на него грязи отлично просматривались толстые стенки мышечных мешков. Пронизанные густой сетью кровеносных сосудов, они прикрывали слюнные железы, надёжно оберегая их от повреждений во время трапезы. Подобные защитные меры были не лишними, ведь слизни заглатывали живых жертв целиком, так что те вполне могли повредить важные органы рогами, копытами или когтями, не будь природа (ну или кто их там создал?) столь предусмотрительна.

Рубящими ударами ножа я быстро вскрыл мышечную стенку одного из мешков, просунул клинок в образовавшееся отверстие. Резкими движениями сильно увеличил надрез и, словно край одеяла, откинул в сторону истекающую кровью плоть. Под ней находилась бледно-сизая плёнка соединительной ткани. Я проткнул её кончиком ножа, рванул клинок на себя.

Прижимая нож пальцами другой руки, я выдавливал из разреза похожую на гной вязкую желтоватую массу. Она смешивалась с вытекающей из мышечного мешка кровью и тяжёлыми шлепками плюхалась в лужу у моих ног, добавляя грязи на одежду. Когда стала видна синеватая стенка слюнной железы, я перестал давить, убрал кусок соединительной ткани, прикрывающий железу, и кончиком ножа перерезал идущие к органу из глубины тела нервы и кровеносные сосуды.

Всё! Теперь осталось без резких движений извлечь трофей из тела мохнатого слизня и, соблюдая предельную осторожность, словно сапёр при разминировании, опустить его в один из свободных слотов контейнера.

Я воткнул нож в стенку мускульной глотки, открыл крышку прикреплённого к ремню бокса и просунул обе руки во влажную полость. Мёртвая плоть противно зачавкала. За студнеобразным аморфным комком с красными бугорками сосудов и жёлтыми холмиками лимфоузлов потянулись длинные тяжи жёлто-зеленой слизи. Липкие сопли истончились и лопнули, обрывая последние связи железы с внутренностями мутанта.

Без резких движений я поднёс ценный орган к контейнеру, плавно опустил в слот. Железа сразу растеклась, как медуза, заполняя всё пространство отсека. Я прикрыл крышку на всякий случай, снова взялся за нож и в точности повторил процедуру.

Через несколько минут, с двумя трофеями в активе, я снова стоял возле машины. Пассажиры всё ещё пребывали в нирване, даруя мне возможность спокойно привести себя в порядок. Я воспользовался одним из чехлов на сиденье «тойоты»: просто вырезал из спинки здоровенный кусок, разделил его на несколько частей и вытер сначала нож, а потом принялся стирать с себя грязь. На заключительном этапе чистки я протёр стекло противогаза, после чего убрал незаменимый в Зоне предмет в подсумок на бедре.