Текст книги "Далёкий Друг"

Морозков Сергей Викторович
Потапов Александр Михайлович
Далёкий Друг

Пролог

Дворники давно высушили стекло от крупных капель весеннего дождя. И сейчас я как зачарованный смотрю сквозь их судорожное движение на огромную, в полнеба, радугу.

Навигатор, меняя картинки в режиме он-лайн, чётко указывает направление движения, но я, уже почти проехав перекрёсток, резко ухожу вправо, грязно подрезая соседний автомобиль. Торможу у обочины и, как мальчишка, забыв обо всём на свете, гляжу вверх…

Сигналы клаксонов выводят из задумчивости и требуют незамедлительных действий. Проезжаю чуть вперёд и бросаю автомобиль на большой полупустой стоянке у длинного и несуразного торгового комплекса. Разминая скрипящие от долгой дороги суставы, обхожу машину и, не зная для чего, пробую пару раз ботинком баллоны.

Заплатив за парковку, машинально иду к магазину. Автоматические двери гостеприимно распахиваются, но я быстро прохожу через здание, не удостоив взглядом ни одного прилавка местных торгашей. Минуту спустя меня захлёстывает суета большого города.

Мощённые разноцветной плиткой тротуары полны спешащих по своим делам людей. Совершенно незнакомые дома, ничего не говорящие вывески, и, тем не менее, что-то заставляет меня шагать вперёд, не выбирая направления. Появляется предчувствие: вот-вот случится нечто важное. Это похоже на детский страх, когда, нашкодив, испуганно ждёшь, что про это узнают родители.

Умытое весенним дождём солнце слепит глаза. Почти тепло. Старым тополям, обрезанным за зиму до размеров пеньков, вновь придётся бороться за место под солнцем. Но пройдёт ещё пара недель, пока новая листва живым платьем не прикроет голый ствол. А мне и не хочется сейчас видеть зелень. Это удивляет, и я некоторое время копаюсь в душе, пытаясь разобраться. Всё просто: летние дворы старых пятиэтажек удивительно похожи; заросшие зеленью, они сразу теряют свою индивидуальность, становясь, нет, не безликими, а какими-то одинаково уютными. Чтобы почувствовать разницу, нужно видеть их либо весной, либо осенью, когда становятся заметными все мелкие детали. Странное чувство, похожее на ностальгию, сжимает сердце. Смотрю по сторонам, словно ищу встречи. С чем или с кем?

Около подъездов по старой традиции судачат о житье-бытье бабушки, перебирая день за днём вороха сплетен и слухов. Вот и сейчас, заметив меня, они на пару секунд затихают, оценивая пришельца. Солидный мужчина (а по-другому и не скажешь) в дорогом чёрном костюме с белоснежной рубашкой и галстуком, в сверкающей обуви, с аккуратной стрижкой и модными в тонкой оправе очками сильно диссонирует с убогой серостью окружающих «хрущёвок». Впрочем, такое незначительное событие не отвлекает их от основной задачи – зорко контролировать вверенный им придомовой участок.

Ноги обходят лужу по бордюрному камню. Странно, я как будто знал, что она будет на пути, а ведь вниз не смотрел. Очередной двор, спортивная площадка… Не то. Мне нужно дальше. Что за чёрт: куда дальше?! И о чём это я?

Перед глазами обычный старый двор. Ряд гаражей, детская песочница. Машины на крохотном пятачке поджидают своих хозяев. На укрытом прошлогодней листвой газоне носится парочка ошалевших от первого тепла кошек. «Кис-кис-кис»– слова слетают с губ. Я останавливаюсь как вкопанный: Наташка, наверное, ждёт… Господи, Наташка!

Ужас подгибает колени. Двадцать лет! Это же мой двор, и он не видел меня уже целую вечность. На окне первого этажа, опершись лапкой о стекло, сидит тигрёнок, одетый в спортивный костюм, – наш семейный талисман. Сомнений не остаётся: я дома.

Кружится голова, как будто гляжу в бездонную пропасть и почти физически ощущаю время, разделившее мою жизнь. С трудом давлю в себе желание добежать до двери и набрать на домофоне заветный номер. Нет, совершать непродуманные поступки сейчас просто нельзя, и я ухожу в соседний двор. Долго пытаюсь достать сигареты, с удивлением рассматривая свои дрожащие руки. Наконец-таки закурив, буквально падаю на скамейку и переношусь на много лет назад…

* * *

Маленькое придорожное кафе: я остановился перекусить. Поездка всё больше напоминает паническое бегство. Мне известно, что за мной организована погоня, и оттого глотаю горячее мясо, почти не пережёвывая. Шашлык был, наверное, вкусный, но память сохранила лишь воспоминания о чересчур больших кусках. Стакан сока вливаю в себя уже на бегу.

Двигатель ревёт, и я под визг покрышек вылетаю на дорогу. Мне до зарезу нужно успеть к регистрации рейса в Торонто. Машина послушно ускоряется, и через несколько секунд спидометр переваливает за сотню.

Чертовщина! На повороте трасса перегорожена двумя попавшими в аварию легковушками. Подъезжаю поближе, сбрасывая скорость едва ли не до нуля. И тут время словно останавливается…

Металл корпуса автомобиля передаёт ударный импульс. Капот начинает подниматься вверх, и в обрамлении несуразного ржавого дымка я вижу вспышку. Рука предательски медленно тянется к дверной ручке, и приходит понимание – уже ничего не успеть. Грохота нет, только удар, как кувалдой в лоб, выгоняет дух. Сознание успевает констатировать: конец. Губы кривит улыбка: теперь я точно знаю, что умирать не страшно, страшнее бегать от смерти дрожа при каждом шорохе. Взрыв!

В этом мире что-то не так. Я жив, хотя понимаю, что этого не может быть. Смотрю на место трагедии со стороны: от техники не осталось и следов, только чадят куски горящего металла, разбросанные по сторонам.

В голове звучит голос, вернее не голос, а я просто осознаю, что мой Далёкий Друг внушает мне:

– Только в будущее, перенос в прошлое ничего не изменит.

– Но как это возможно? Ты никогда даже и не упоминал о том, что путешествия во времени подвластны вам.

– А зачем? Для нас, вечноживущих, это не имеет значения.

– Хорошо, пусть будет будущее. Спасибо тебе, Друг…

* * *

Лес. Я бреду наугад. Но это уже не я; вся прежняя жизнь стёрлась из памяти…

* * *

Зато теперь я вспомнил всё…

Глава 1

Судьба забросила меня в этот город лет двадцать пять назад. Тогда я был процветающим бизнесменом и, казалось, крепко держал за хвост синюю птицу удачи. Работа была отлажена, только изредка возникала необходимость во встречах с деловыми партнёрами. В нашей сельской местности тогда было поспокойнее, а города уже захлестнула вакханалия девяностых. Вот и в этот раз моё присутствие на переговорах было необходимо, потому что сумма сделки была достаточно высока и рисковать такими деньгами никто не собирался. Конечно, знакомства с нужными людьми дарили мне гарантию защищённости (скорее эфемерную, чем фактическую), но я не злоупотреблял этим и в делах редко проявлял признаки снобизма, а тем паче агрессивности.

Огромный мегаполис манил ароматами лета и свободой, поэтому я с удовольствием забыл о доме с бесконечными проблемами и с головой окунулся в упоительную разгульную жизнь. Выбор был более чем огромен: клубы, казино и прочее, прочее…

Фирма-партнёр, с которой я заключал контракт на поставку оборудования, находилась в самом центре города. Её руководство не отличалось пунктуальностью, а сидеть часами в душном офисе было выше моих сил, и я частенько отлучался в кафе неподалёку.

Обычное летнее заведение: несколько столиков под большим тентом и барная стойка. В меню стандартный ассортимент напитков и блюд. Но, случайно заглянув на чашку кофе, я возвращался сюда уже каждый день. Сидел и под неназойливую музыку пил лёгкие коктейли вперемежку с крепким кофе. Кофе был великолепен, но не он сделал из меня завсегдатая. Столики обслуживала удивительная девушка. Явление было, как говорится, из ряда вон! Правильные черты лица, отличная фигура, длинные волосы, собранные на затылке, лёгкий макияж, руки, ухоженные, с идеальным маникюром, – всё это отличало её от многих красавиц, встреченных мною ранее. Изысканная одежда и царственные манеры не очень вязались с её нынешней работой. И мне всегда казалось, что однажды она вернётся в свой высокий мир, оставив лишь воспоминания.

Я потерял покой: нет, катастрофы не произошло, но думать о чём-то другом уже не мог. Чувства заставили на время потеснить разум: я мечтал о встрече с ней, правда, не предпринимая никаких шагов. «Слишком молода для меня – совсем девчонка», – небезосновательно рассуждал я… На моё счастье, директор фирмы был вечно занят, пока трезв, ну а когда шлея попадала под хвост, он ещё и ненадолго терялся, что меня только радовало. Но за целую неделю посиделок я так и не смог заговорить с девушкой, хотя к тому времени мы уже улыбались друг другу и здоровались при встрече.

Незаметно пролетело время: несмотря на бюрократические проволочки, нестыковки в накладных и счетах, день завершения сделки всё же наступил. Я получил причитавшиеся мне финансы и в благодушном настроении поджидал друга в кафе. Командировка заканчивалась, и мне казалось, что вижу предмет своего обожания последний раз. Грустные мысли прервал товарищ, пришедший получить свой кусочек прибыли. Небрежно сунув пачку банкнот в карман, он заказал пиво, намереваясь за разговором приятно убить время. Принимая напиток, он без труда, по паре взглядов разгадал секрет полишинеля и не упустил возможности выдать пару цветистых фраз.

– Ты бы лучше помог мне пригласить её на свидание, – не обращая внимания на издёвки, попросил я.

Друг не раздумывая согласился помочь. Решили так: пока я свожу дебет с кредитом, он находит повод завести знакомство и пригласить девушку на свидание от моего имени.

– Встретимся в гостинице, – сказал я, отправляясь к стоянке такси.

* * *

– Виталя, с тебя простава! – с такими словами посредник вломился в номер. – В 10 вечера ты с цветами должен быть в кафе.

– Олег, дружище, я твой должник, – прячу довольную улыбку и ловлю в свой адрес очередную порцию подковырок.

Не надо объяснять, что минута в минуту точно в назначенное время я с огромным букетом белых роз был на месте. Церемония вручения цветов не заняла много времени, но сам момент отложился в памяти навсегда. Вечер знакомства продолжили в ресторане. В те годы это было довольно дорогое заведение; до сих пор помню его название – «Циклон». В уютном зале нас ждал лёгкий ужин, в основном состоящий из салатов и фруктовых ассорти; заминка случилась лишь с выбором напитков. Узнав, что Наташа пьёт только сухие вина, я (что уж теперь скрывать), желая произвести на спутницу впечатление, попросил принести бутылочку самого дорогого. Ёмкости нам хватило едва ли на полчаса, вернее, мне, поскольку что значит такая доза для деревенского парня! Дальше было интереснее: на мою просьбу повторить заказ официант, смущаясь, ответил, что вина такого качества у них в единственном экземпляре (вот вам и солидный кабак!), и мне ничего не оставалось делать, как скупить все приличные.

Дальше всё, как в кино, закрутилось, завертелось: свидание продолжилось в одном ночном клубе, потом в другом. И где бы мы ни появлялись, я всегда замечал, как смотрят на мою спутницу: мужчины – облизываясь, а дамы – с плохо скрываемыми завистью и раздражением. Я был счастлив как мальчишка! Это была чудная романтическая ночь, и только под утро мы добрались до гостиницы.

Начало нового дня было просто великолепным! Не найдя в номере воды (во рту было как в пустыне), я достал из пакета вино… Мне не забыть удивлённые глаза Наташки, когда я по простоте душевной глотал из горлышка французский напиток, стоимость которого тянула на неплохой подержанный автомобиль.

Более подробно описывать первые дни нашего знакомства не нужно, это сделала однажды моя любимая буквально в нескольких словах: «Поужинали… и стали вместе жить». Так и есть: после первого свидания мы уже практически не разлучались.

Глава 2

С той памятной ночи я перестал видеть будущее без Наташи. Возвращаться в заштатный уральский городок уже не хотелось, и я стал подумывать о переезде на постоянное место жительства в одну из столиц Урала. Задумано – сделано: всего через пару недель, ушедших на продажу дела, я переехал. Отношения в первом браке реально изжили себя, и развод стал неизбежной и наиболее рациональной процедурой. Своих детей, а у меня двое пацанов, я оставлять не хотел и, приложив всевозможные усилия, сумел забрать их с собой.

Город встретил новую семью достаточно пристойно. Шло время, постепенно налаживался быт. Анализируя прошлое, я часто задумывался: почему отношения с первой женой зашли в тупик, из которого только один выход – разрыв? Выводы были неутешительны: в той семье, как это не тривиально звучит, отсутствовало главное: доверие и любовь. Не из ничего возникали всяческие мелкие стычки. Незначительность тем для размолвок вовсе не означала, что милые бранятся – только тешатся; каждая мелкая ссора раздувалась до огромной проблемы, и для её решения требовались время и нервы. Вполне естественно, желание находиться дома пропадало совсем. Фактически моя старая семья распалась ещё до официального развода.

Новые отношения, напротив, были невероятно легки. Проблемы, которые иногда омрачали нашу жизнь, никаким образом не были причастны к союзу мужчины и женщины, они лишь отражали его финансово-бытовую составляющую. И, хотя это тоже немаловажно, тем не менее, всё решалось и на наши чувства почти никак не влияло. Наверное, поэтому, где бы я ни был, что бы ни происходило, я всегда рвался домой, где было тепло и спокойно. Теперь я стал получать от жизни удовольствие практически в чистом виде. Работал и не обращал внимания на усталость, потому что знал – дома меня всегда ждут и будут рады. Возьму на себя смелость и выдам формулу нормального семейного счастья словами любимой: «Все проблемы оставьте за порогом, не тащите их за собой в спальню». Это касается не только интимных отношений, это касается и всего остального, а слово «спальня» означает вовсе не комнату, а всю гамму отношений супругов.

Жизнь без «придури и дурдома» помогла быстрее наладить и отношения Натальи с моими детьми от первого брака. Она в свои двадцать три года взвалила на себя неподъёмную ношу: двоих чужих, почти взрослых пацанов. Что говорить, когда мой старший был только на семь лет её моложе. Вначале были и ругань, и слёзы. Сколько сил и нервов было потрачено, пока и эти трудности не ушли в прошлое! Младший сын вообще подружился с ней и всюду её сопровождал: от салонов красоты до магазинов. Через некоторое время я с удивлением заметил, что Женька уверенно разбирается в ценах на продукты питания, причём на уровне эксперта, а для мальчишки, тем более его возраста, такое несвойственно.

За бесконечными делами закончилось золотое счастливое лето, и на повестку дня неожиданно остро встал вопрос об учёбе. Впрочем, это оказалось много проще, чем я думал: в большом городе и выбор солидный. И вот первого сентября мои орлы отправились за знаниями в близлежащую школу. Как сейчас перед глазами картинка: пацаны серьёзные и важные, в крутых прикидах (нет, не от Гуччи, но где-то поблизости) скрываются за высокими дверями. Классный руководитель младшего сына – пятиклассника, знакомясь с новыми родителями, задала вполне естественный вопрос о других членах семьи. И, глядя на молодую мамочку, получила ответ, который ввёл её в лёгкий ступор: «Да, есть брат, старший. Он будет учиться в этой же школе в одиннадцатом классе». Учительница долго пыталась соотнести возраст молоденькой мамочки пятиклассника с наличием у той старшего сына и, не осилив эту проблему, попросила её задержаться после собрания для прояснения ситуации. Естественно, что такие фортели жизнь выкидывает не часто, слух об этом быстро пробежал по кабинетам и классам. После этого моя супруга стала довольно знаменитой в родительском коллективе.

От той бурной и счастливой поры в памяти ещё одно необычное воспоминание. Нежданно-негаданно в гости приехал мой отец. Существование небольшого уральского городка немыслимо без постоянных слухов и сплетен; мне порой кажется, что, если они прекратятся, полусонное его существование превратится в летаргический вариант, за которым последует забвение. Это я к тому, что до отца дошла «достоверная» информация, что мои дети заброшены мачехой и часто голодают. Дедушка, в приступе праведной ярости, бросив дом на соседа, приехал с инспекционной поездкой, которая, по сути, являлась спасательной экспедицией: кроме обычных сладких даров, которыми балуют внучат, он привёз несколько палок колбасы, намертво замороженной, чтобы не испортилась в дороге. Первое, что сделал папа, ворвавшись в квартиру, едва не стоптав меня, бросился к холодильнику. Проверка не заняла много времени, и мы с Натальей несколько минут наслаждались длинным монологом, почти целиком состоящим из нецензурных слов, обращённых к неизвестным нам людям, но понятно, что именно это братство соседей по улице пеклось о голодающих детишках.

После началась череда обычных дней, полных как радостей, так и забот. Я сменил несколько мест работы; долго всё было не так – то зарплата не устраивала, то вид деятельности. Но если стремишься к чему-либо, то шанс, что такое получится, велик. Перед новогодними праздниками мне сделали шикарное предложение от солидной фирмы, и я стал начальником лаборатории новых разработок. Под бой курантов мы желали себе и близким счастья в наступающем новом году.

Глава 3

– Всё, пора заканчивать. Похоже, мы проиграли. Вся электроника и программы в полном ажуре, а в этом грёбаном приёмнике пусто, как в барабане. Давай ещё последний раз, и заканчиваем, – прозвучавшие слова гулким эхом отразились от стен огромного зала лаборатории.

– Ты прав, Вася, особенно в том, что впереди пустота. Нет, не так я представлял концовку эксперимента. Видимо, где-то не додумал, чего-то не учёл, – смотрю собеседнику прямо в глаза, пытаясь понять, что у него на самом деле на уме. – Не грусти, прорвёмся.

Вася Акиншин – мой подчинённый и единственный человек, которому в самом деле жалко неудавшийся проект. Невысокий, плотного телосложения, подвижный как ртуть мужчина средних лет сегодня явно не в ударе. Это только у победы куча родителей, поражение – сирота. Вот и сейчас, когда дело проиграно, большинство тех, кто постоянно тёрся рядом, куда-то исчезло, остались только друзья. Проводя последний тест, я был вынужден посадить за управление оборудованием электронщика, поскольку в лаборатории остался только он. Зато теперь стало понятно, что истинных друзей я в этой фирме не приобрёл, ну а Вася – парень из совсем другой жизни.

Подводя итоги, прихожу к неутешительному выводу: испытание системы передачи мысленных импульсов с треском провалилось. Тема, на которую я поставил всё, не принесла не только ожидаемых результатов, но и вообще ничего. До сих пор теряюсь в догадках: откуда у меня в здравом уме и твёрдой памяти взялась такая идея? Скорее всего, гуляя в свободное время по виртуальной сети, я случайно зацепил некое понятие, на которое и внимания поначалу не обратил, а после, когда некоторое время болтался в безуспешных поисках работы и жил на одних нервах, процесс исследования подспудно зрел в голове. Впрочем, это никак не влияло на повседневные хлопоты, когда даже покупка хлеба была проблемой. В те дни жилось непросто, и только любовь Наташи придавала мне сил.

* * *

Прошло почти пять лет новой жизни, и я всё реже вспоминал те бесконечно трудные, но счастливые дни. Один из них запомнился нудной, ничего не значащей беготнёй по бесчисленному количеству всевозможных контор, где манекены из отдела кадров, мнящие себя по меньшей мере богинями, даже и не трудились объяснить причину отказов. На дне кармана жалобно позванивала последняя мелочь. Терять было нечего, и я завалился в небольшое кафе, где едва наскрёб на сэндвич и чашку кофе.

Порядком эта забегаловка не отличалась, но не в моём положении было смотреть по сторонам. С каким-то азартом жуя бутерброд, я краем глаза пробежал крохотное объявление в забытой кем-то на столике газете. Некая фирма со скромным названием «Надежда» предлагала хорошие деньги и устройство на высокооплачиваемую работу за особо интересные идеи и разработки. Стаканчик опустел, закончился и хлеб, но взамен пришла дикая мысль. Пальцы сами набрали несложный номер, и к вечеру я шёл домой с приличным по тем временам авансом. Ничего экстраординарного я не предложил, но несколько моих давнишних идей попали на благодатную почву, обильно поливаемую бумажными билетами зелёного цвета.

* * *

После первых ощутимых удач и наступившего финансового благополучия при поддержке одного из директоров фирмы я приступил к реализации моего главного проекта. Сама идея сделать устройство для телепатического общения витала в воздухе едва ли не с написания первых научно-фантастических романов. Трудности, стоящие перед творцами генераторов мысли, долгое время значительно превышали возможности технологий. Но я был уверен, что моему коллективу по силам создать простое и надёжное устройство.

С самого начала исследований я чётко отделил передатчик мыслей от основной своей темы – передатчика мысленных импульсов. Передать мысль на сегодня по-прежнему необычайно сложно да, наверное, и невозможно. Но, если разделить задачу на части, появляется хороший шанс. Мысленный импульс – короткая команда человеческого мозга, такая как моргнуть глазом, махнуть рукой, почесать нос и так далее. Мне казалось, и не без оснований, что смогу решить эту задачу. С детства меня посещали, нет, не видения, а предчувствия. Я почти всегда знал, что со мной случится, причём озарение возникало в самые сложные моменты жизни. Провал был тем более болезненным, потому что я буквально дышал ароматом успеха. И вот полное фиаско.

Начиналось всё хорошо. Под мою предыдущую разработку, которая закончилась грандиозным успехом, была набрана целая команда высококвалифицированных специалистов. Совместными усилиями, не считаясь ни со временем, ни со здоровьем, они сотворили очень много. Стоит заметить, что на аппаратуру фирмачи денег не жалели, и все лаборатории были буквально забиты сложнейшей техникой. План был прост и досконально просчитан. Я предложил начать с простейшего, и наш коллектив успешно выделил элементарные команды мозга, тщательно их проработал и классифицировал. Но самое главное – было найдено общее, что позволяло отбросить все несущественные мозговые колебания и понять, что импульсы у самых разных людей на однообразные раздражители были практически одинаковыми. Это как однокоренные слова: в этом случае, зная корень и убрав эмоциональную окраску сигнала, можно было с уверенностью говорить, что оно означает.

Моим электронщикам досталась сложнейшая задача. Буквально на одной интуиции, не имея даже намёка на аналог, они соорудили устройство, считывающее сигналы мозга, сделали усилитель и, недолго поломав головы, создали и передатчик. Проблемы возникли там, где не ждали. Приёмник наотрез отказывался работать. Все попытки придумать что-нибудь приводили только к непроизводительным трудовым затратам. Идея, казалось, не имеет решения, по крайней мере на сегодняшнем этапе технологического развития. Мои сотрудники почти все перешли на казарменный режим, и некоторое время казалось, что от победы нас отделяет шаг. Но, несмотря на все усилия, приборы могли работать только на очень малом расстоянии, да и то не с каждым. Чтобы добиться первого положительного результата, пришлось перебрать тысячи испытуемых. Эксперименты показали, что передавать мыслеимпульсы может практически любой, а вот принять сигналы, тем более понять их, удел единиц. Этими немногими были экстрасенсы, от безысходности приглашённые на эксперимент. Кроме того, я был уверен, что вряд ли они принимают сигнал от прибора, а и без него всё чувствуют.

И вот крах. Я иду по пустынным коридорам офисного здания. Странно: обычно в это время кто-нибудь да попадается на пути, а сейчас – никого. Примечательная черта современности: любят и уважают только везучих. На данный же момент я в их число не вхожу. А ведь ещё совсем недавно со мной старалось столкнуться (якобы случайно) большинство сотрудников компании. Кто бы мог представить, что из ведущего специалиста я в одночасье стану практически изгоем.

Признать свою ошибку или же осознать трудности, с которыми ты не в силах справиться, – сильная черта характера. Так мне всегда казалось. Я доложил руководству о провале, надеясь услышать слова поддержки, но вместо этого был просто ознакомлен с приказом. Тема моя закрыта. Сотрудников разогнали по другим отделам. Что делать лично со мной, решало высшее руководство, а пока, чтобы не мозолил глаза, отправили в отпуск. Никогда конец карьеры не казался мне так близок. После такого провала уволят однозначно. Тем более, что ещё у всех на слуху мои бодрые заверения.

– Вы слишком самоуверенны, господин Тихонов! На ваши бредовые идеи фирма больше не выделит ни копейки! – Виктор Алексеевич, генеральный директор, а к тому же и один из учредителей конторы, всегда старавшийся выглядеть интеллигентно, сбросил маску и показал свою истинную сущность – бывшего рэкетира, кричал так, как будто бы хотел, чтобы его услышали все. – Можете быть свободны! Что с вами делать, будет решать совет учредителей, а пока я, как руководитель, запрещаю вам появляться здесь вплоть до моего личного распоряжения.

Такого поворота я примерно и ожидал, но степень высокомерия генерального поразила. Похоже, дела мои швах. Остаётся только надеяться на Петра Михайловича: уж он меня в обиду не даст. Это, пожалуй, единственный человек (один из семи владельцев конторы), который в неё вложил не только деньги, но и труд. Да к тому же он человек, достаточно компетентный в технических вопросах. Нужно позвонить ему и объяснить ситуацию.

– Приёмная господина Кульбикова, слушаю вас, – секретарь Петра Михайловича всегда предельно официальна.

– Это Тихонов, шеф у себя? – говорю, надеясь, что случится невероятное и я застану Кульбикова в кабинете, где он бывает крайне редко.

– Нет, Виталий, он в администрации города, приём у мэра. Ты что хотел, может, я помогу? – Это плохо; значит, мои проблемы уже известны всем, раз такие вопросы задаёт секретарь.

– Я бы встретиться с ним хотел, поговорить о моей работе…

– Он просил тебя заехать к нему в загородный дом завтра вечером в десять часов.

– Спасибо! – радостно благодарю собеседника и сразу отключаю связь.

Это хорошо. ПМ (так за глаза называют Петра Михайловича) просто так встречи не назначает, значит, есть ещё шанс на справедливость. Всё, теперь домой. Большего мне сегодня не сделать.