Текст книги "Любовь ифрита"

Голод

Умила, одетая в платье с глубоким декольте, увлеченно раскрашивала акварель, нанося широкие мазки между карандашными линиями. В какой-то миг она ощутила холодок на левом плече, повернула голову – и испуганно взвизгнула, увидев совсем рядом яркий демонический оскал.

– Ты невнимательна, моя девочка. – Ифрит положил раскрашенную маску из папье-маше на стол и обнял женщину, мягко поцеловав в плечо. – Я здесь уже пару минут, а ты ничего не заметила.

– Извини, я рисовала, – зябко поежилась хозяйка галереи. – Ты же знаешь, мои пейзажные наброски всегда расходятся лучше всего!

– Милая, если тебя заметит крепкий упырь, извинения ничего не изменят, – покачал головой гость. – Перед зеркалом нет ничего хрустящего или звенящего, обереги брошены под стеклом, кожа чиста и бархатиста, как у младенца. Никакой защиты. А если бы сюда проник чужак?

– Ты же сам объяснял, что проникнуть через зеркало можно только туда, где однажды уже побывал, – отвернулась обратно к картине галерейщица. – Либо, если очень хорошо представляешь, куда нужно проникнуть и как искомое место выглядит. Но моя мастерская – это запретное место для всех, кроме тебя. Оно безопасно.

– Запретные места привлекают, волшебница. Чтобы их изучить, придумано огромное количество самых невероятных хитростей.

– Кому может быть интересна конурка обычной художницы? – пожала плечами женщина. – Шпионские страсти не для моей галереи.

– Умила, половина города знает, что ты промышляющая ведьма! – повысил голос гость. – Шпионские страсти – это всего лишь милое баловство в сравнении с настоящим, лютым энергетическим голодом! Мы знакомы уже двадцать лет, волшебница, и ты повидала немало мертвецов. Как же ты по сей день не понимаешь, что в нашем мире единственным наказанием за любую ошибку является смертная казнь?

– Но ведь ты не дашь меня в обиду, моя нежить? – оглянулась на него женщина.

– Ох, Умила, – укоризненно покачал головой ифрит.

– Ты ведешь себя, словно ребенок, который уверен в мамином всесилии и потому отважно выскакивает на дорогу перед разогнавшимся грузовиком. Он тоже не верит, что даже за столь мелкий проступок наказанием бывает скорая и мучительная кончина!

– Миша, ты меня пугаешь. – Женщина бросила кисточку в банку с водой, вытерла ладони, после чего уже сама крепко обняла гостя. – Что-то случилось?

– В меня вчера две пули всадили, – признался ифрит.

– Тоже на ровном месте, и я тоже никак такого не ожидал. Но случилась мелкая-мелкая накладка, появился случайный персонаж. И события закончились не по отработанному плану.

– Болит?

– Нет. Но жутко хочется кушать, – вздохнул Михаил.

– Пожалуй даже жрать. Заживление ран всегда отнимает много силы. У тебя сейчас никого на примете нет?

При слове «жрать» у ведьмы по телу пробежал неприятный холодок, она нервно одернула платье, мотнула головой и со внезапной хрипотцой прошептала:

– Давно уже никого сильного не появлялось. Можешь не сомневаться, я бы сразу тебе позвонила! Но пока тихо. Ты же сам знаешь, пришло голодное время. В городе совершенно не осталось никакой дичи!

В ответ мужчина поморщился настолько болезненно, что Умила сглотнула и торопливо зашептала:

– Но ведь ты способен получать силу от смертных, ифрит! Ты сам говорил, что, если в кровь здорового человека брызнет адреналин, всплеск энергии получается достаточным для твоего питания. Я понимаю, что это не жизнь и не еда, но ведь так ты сможешь продержаться какое-то время до появления настоящей добычи!

– Ты предлагаешь ястребу питаться комарами и мошкарой? – рассмеялся Михаил. – Извини, но такая диета годится только синицам и воробьям!

– Муха в животе лучше индюшки в небе!

Ифрит невольно улыбнулся подобному сравнению, и Умила воодушевленно продолжила:

– Сейчас давно не девятнадцатый век, нежить! Случайные связи в порядке вещей! Очаруешь хорошо упитанную дамочку, пригласишь на чашечку кофе, сделаешь ей хорошо… И пару дней ты сыт! Потом познакомишься с другой, с третьей… Мир полон одиноких женщин, ты не пропадешь!

– Вот только ни одна из них поутру не вспомнит, как ей было хорошо, – напомнил ей ифрит. – Возможно, мир и полон женщин… Однако круг нашего общения не так уж велик. Уже через пару недель все в городе будут знать, что я вгоняю подружек в такую смертную тоску, что даже самое жаркое свидание неизменно заканчивается беспробудным сном. Моя любовь – это не женщины, о прекраснейшая из ведьм! Моя любовь – это суккубы! Найди мне хотя бы одного! Вот тогда я точно не пропаду.

– Миша, суккубы клюют на мужиков, – напомнила ведьма. – На меня никто из них не обратит никакого внимания. Если хочешь поохотиться на стерв, мой драгоценный зверь, то приходи хотя бы иногда на мои светские рауты! Возможно, какая-нибудь похотливая нежить там даже есть! Просто я ее не замечаю.

– Было бы смешно… – заколебался ифрит.

– Кстати, сегодня вечером в галерее прием. Хочешь жрать, приходи. Вылезай, давай, из своей темной пещеры на нормальную охотничью тропу!

– Когда начнется?

– Еще часа три. Пока можешь прилечь здесь. Как твоя рана?

– Никак, – поморщился мужчина. – В смысле, уже затянулась. Но спасибо за заботу. В качестве ответной любезности попрошу тебя не снимать обереги. Никогда. Даже в душе. Если испортятся, я сделаю тебе другие.

– Если на меня нападут в душе, ифрит, я предпочту расслабиться и получить удовольствие, – ухмыльнулась женщина.

– Не смешно!

– Ты голоден, ифрит, – покачала головой Умила. – Тебе нечем напитать амулеты. Поэтому твои обереги я пока придержу для выхода в свет. Дома же просто проявлю осторожность.

– Возможно, ты и права, – впервые за все время усомнился в себе многоопытный колдун. – Мне пора беречь силы.

* * *

Рауты в галерее всегда казались ифриту идеальным местом для скрытой слежки. Умила мастерски выставляла свет исключительно на полотна, мало заботясь о прочем пространстве, и потому в залах и между перегородками неизменно оставалась масса темных углов, в которых можно тихо затаиться, приглядываясь и принюхиваясь к проходящим мимо посетителям.

Однако на сей раз Михаил не продержался в тени и пары минут – как на него внезапно набросилась коротко стриженная, жгучая брюнетка в пугающе короткой тунике, покрытой алыми, синими и зелеными треугольниками, часть из которых, вдобавок, еще и светились слабым люминофором.

– О, вы уже здесь! Как я рада вас видеть! – порывисто и крепко обняла его незнакомка. – Какой прекрасный день! Какая великолепная выставка!

– Да, безусловно, – осторожно ответил ифрит. – Умила Сохо всегда умела вычислять самых талантливых художников…

– Она так очаровательна! Она так умна! – немедленно согласилась брюнетка и снова кинулась обниматься, быстро шепнув на ухо: – Вы оказались правы. Он второй день с меня глаз не сводит! И случилась та-ака-ая ночь!

Только в этот миг колдун сообразил, с кем именно имеет дело…

Но брюнетка уже отпрянула, прихватила за локоть мужчину в темном твидовом костюме, по виду отставного военного: крупный телом, но без живота, развернутые плечи, вскинутый, гладко бритый подбородок, уверенный взгляд. В общем – классическая выправка пехотного или десантного офицера.

– Хочу представить вам своего супруга! – гордо объявила недавняя блондинка и подтолкнула вояку вперед.

– Андрей, – протянул руку мужчина.

– Михаил, – представился колдун.

Рукопожатие тоже получилось уверенным и крепким. Возможно даже, излишне крепким. Вестимо, отставник попытался проверить нового знакомого на слабину. Михаил только улыбнулся сим наивным стараниям и сказал:

– Вы не поверите, Андрей, но с вашей женой мы совершенно не знакомы.

– Постойте, как же так! Мы же на приеме в консу… – Женщина замерла со вскинутыми руками. Сжала пальцы и захлопала глазами: – А ведь действительно, нас никто так и не представил… Дорогой!

– Сюзанна, моя супруга, – чуть отвел ладонь в сторону отставник.

– Очень приятно, – кивнул колдун.

– И мне… – Женщина протянула руку, и в ней неожиданно для Михаила оказался маленький бумажный сверток. Пришлось спешно его прятать.

– Какая из картин понравилась вам более всего? – со светской учтивостью поинтересовался бывший вояка.

– «Осенняя зарисовка», – с готовностью ответил ифрит. – Если вы ее еще не заметили, то это россыпь маслят, покрытых сантиметровой коркой льда. Очень живописно и трепетно сделано. Возникает ощущение, что от полотна веет холодом.

– Пойдем, посмотрим, – увел свою супругу Андрей.

Но едва ифрит успел перепрятать сверточек с плотью жертвы во внутренний карман, как отставник внезапно снова оказался рядом, плотно придвинувшись и нависнув над колдуном своей могучей фигурой:

– Ты ее поставщик?

– Поставщик чего? – не понял Михаил.

– Не прикидывайся идиотом! – негромко зарычал вояка. – Я видел, как она передала тебе какой-то пакетик. На чем она сидит?!

– Если у вашей супруги хорошее настроение, Андрей, это еще не значит, что ваша жена употребляет какие-то средства, – мягко ответил колдун. – Может статься, она просто ощутила себя счастливой! Неужели вы не верите, что ваша супруга может ощутить себя счастливой без применения таблеток и порошков?

– Не морочь мне голову, прохвост! Что было в пакетике?

– Это не пакетик, а записка, – после короткой заминки соврал Михаил. – Сюзанна заказала мне индивидуальные духи ручной работы. Немного аромата пачули, немного едкости сибирского кедра, немного кислинки чайного дерева, немного розмарина. Через неделю все будет готово, и вы наверняка сами ощутите этот чарующий аромат. Не беспокойтесь, это бесплатно! Создавать личные духи – это мое хобби.

– Это от твоих духов она постриглась, покрасилась и выкинула половину гардероба?

– Женщине захотелось перемен, – с трудом сдержал улыбку ифрит. – Почему бы нет? Признайтесь, Андрей, она стала лучше или хуже? Или она забросила дом, детей? Или вдруг начала запираться в ванной наедине со шприцами, оттолкнула вас прочь и ушла в себя? Или, может статься, она наоборот – тянется к вам и хлопочет по хозяйству?

Отставник наконец-то задумался, заметно нахмурив лоб, и его напор слегка ослаб.

– Поверьте моему опыту, Андрей, – продолжил колдун. – Если вы хотите узнать, нет ли у вашей жены зависимости, то вам нужно не поставщиков выискивать, а просто уединиться с супругой хотя бы на несколько дней. К примеру, уехать в круиз или отправиться на базу отдыха. И там вы сразу поймете, что пьянит женщину сильнее: ваши страстные поцелуи или неведомые вымышленные порошки, от которых она окажется далеко и надежно оторвана.

– Какой у тебя может быть опыт? – презрительно поморщился вояка. – Я тебя как минимум вдвое старше!

– У каждого своя практика, – не стал спорить ифрит и достал из кармана визитку: – Если вам вдруг тоже захочется перемен, захочется нового, просторного дома, в котором вам с супругой будет хорошо и спокойно, в котором появится много свежего воздуха, много места для гостей, детей и внуков, то обращайтесь в любое время дня и ночи. Долгосрочная аренда элитной недвижимости. Оплата принимается банковскими переводами, картами, наличными, валютой или золотом.

– Золотом? – неожиданно резко отреагировал отставник.

– В подлунном мире есть только три вечные ценности, Андрей, – согласно кивнул Михаил. – Любовь, дети и золото. Если кто-то готов платить золотом, то почему бы и нет?

– У меня есть хороший друг, который хотел бы переехать в наши края, – задумчиво произнес отставник.

– Полагаю, он был бы не против подобной сделки.

Михаил молча опустил руку в карман и достал еще одну визитку.

– Возможно, не он один…

Колдун снова потянулся к карману, но его собеседник вскинул ладонь:

– Одной вполне достаточно. Я скажу, чтобы он сослался на меня.

– Вы все-таки обдумайте мое предложение, Андрей, – посоветовал ифрит.

– Какое из..? – почти дружелюбно поинтересовался отставник.

– Все прозвучавшие, – ответил Михаил.

– Обязательно! – Вояка сам протянул руку и крепко пожал его ладонь.

Тем временем залы постепенно наполнялись людьми. Издалека слышался голос Умилы, расхваливающей те или иные полотна, а также предлагающей пробовать шампанское и канапе. В воздухе витал аромат черешни, из-под потолка звучала очень слабая лиричная музыка. Элитный светский раут потихоньку двигался к самой своей кульминации – благотворительному аукциону. Для которого гости должны быть в меру хмельны, в меру заворожены и в меру убаюканы…

– Вот где ты прячешься, нежить? – наконец обнаружила своего покровителя хозяйка галереи. – Как успехи?

– Если ты про бизнес, то на удивление неплохо, – ответил ифрит. – Проклевывается пара весьма прибыльных и долгосрочных сделок. Но вот касаемо нашей специфики… – Михаил разочарованно цыкнул зубом. – Либо интересные существа очень хорошо прячутся, либо их нет здесь вообще.

– Ну, извини, – развела руками ведьма.

Однако тут ифрит резко развернулся.

Умила удивленно вскинула брови, потом оглянулась, рассмеялась и вскинула ладонь:

– Привет, Настюха! Я сейчас подойду!

После чего задумчиво почесала переносицу, мотнула головой, крутанулась на месте и похлопала Михаила по плечу:

– Да ты, нежить, как я вижу, запал на мою подругу?

– С чего ты взяла?

– Детское наблюдение. Мальчики в школе тоже всегда прятали взгляд, когда появлялась именно та, кто нравится им больше всего.

– Умила, мне триста лет, – напомнил воспитаннице колдун. – Я давно не мальчик. Если мне кто-то нравится, я не хожу кругами, а просто творю приворотное зелье или навожу чары покорности. А с твоей подругой я всего лишь не хочу быть узнанным.

– Но вдруг это любовь, нежить? – деланно округлила глаза ведьма. – Вдруг тебе хочется получить в ответ искреннее чувство, а не суррогат? Вдруг ты слишком привык полагаться на колдовство, и теперь не знаешь, как поступить?

– Ерунда!

– Докажи! – подмигнула ифриту женщина. – Если она тебе безразлична, нежить, то просто подойди и познакомься! Соблазни ее! Сними с Настюхи свой глоток живой силы! Тебе же это нужно!

– Ты что, настолько не любишь свою подругу? – удивился колдун. – Ничего хорошего от моего внимания женщину не ждет.

Умила замялась, слегка поморщилась.

Она искренне любила свою подругу и не хотела ей неприятностей.

Но еще меньше ей хотелось, чтобы древний ифрит сожрал с голодухи ее саму!

В конце концов, Анастасия была смертной! Ей не грозило ровным счетом ничего – кроме крепкого сна вместо горячей страсти.

– Настюха никогда не умела общаться с людьми, – склонила голову набок ведьма. – У нее за спиной два развода и несколько расставаний, последнее из которых случилось больше года назад. Она замужем за своей работой и совершенно неспособна отдыхать. Причем с фирмой у нее сейчас тоже начались проблемы. Так что пусть хорошенько встряхнется. Ей полезно.

– И у тебя не возникнет за нее никаких обид? – с подозрением прищурился Миша.

– Никаких.

– Тогда будь по-твоему, волшебница, – пожал плечами колдун. – Принеси мне каплю ее крови, несколько волос и хорошее фото, дату и место рождения, свежие снимки ее квартиры, документы на фирму…

– Стой-стой-стой! – вскинула обе руки ведьма. – Зачем? Ты что, не способен соблазнить ее просто так?

– Если играть всерьез, моя девочка, нет смысла размениваться на подобную малость, – покачал головой ифрит. – Адреналин вырабатывается не только по время любви. Страх, ненависть, горе, радость… В общем, любая сильная эмоция вызывает у человека выброс энергии. И уж если присасываться к смертному, то снимать нужно все. Проблема в том, что невозможно находиться рядом с донором всегда и постоянно. Да и тот факт, что кто-то вдруг начал постоянно падать в обморок в твоем присутствии, быстро вызовет некое недоумение. Поэтому для тихого доения смертных еще до моего рождения придуман обряд на «вящий брак». Это, понятно, не совсем женитьба, но и не совсем порча. Колдун просто привязывается к смертной, сливает свою ауру с ее энергетикой воедино, в одно целое. И тогда до тех пор, пока горит свеча, любая вспышка силы у смертного станет стекать в энергетику колдуна. Даже если он находится от своей жертвы в тысяче верст.

– Звучит разумно, – признала Умила. – Почему же тогда никто и никогда так не поступает?

– Потому, что охотиться на индюшек намного выгоднее, чем доить муху! – вернул воспитаннице ее шутку Михаил. – Но ты меня почти уговорила. Я готов ухватиться даже за эту соломинку. Сосать энергетику смертной. Так ты принесешь мне кровь своей подруги? Это сложный обряд. Нужна именно кровь, ногтями-плевками не обойтись. Кровь и волосы.

– Время аукциона! – внезапно спохватилась хозяйка. – Мне пора идти, продавать зимние пейзажи в пользу голодающих сомалийских девочек.

– Передумала? – понимающе ухмыльнулся ифрит.

Умила повела плечами, наклонилась вперед и слабым шепотом призналась мужчине в самое ухо:

– Ты мое главное сокровище в этой жизни, моя хищная нежить. И я вовсе не хочу тебя потерять. Так что я принесу тебе все, что только пожелаешь, даже не сомневайся. Начинай готовить свой тайный брачный контракт! Все будет хорошо.

* * *

Оставаться на аукцион чародей не стал. Тихонько скользнул в кабинет хозяйки, ненароком спугнув мелких вострух, прибирающих в сумерках мусор – и через зеркало вернулся домой.

Маленькие домашние существа, помогающие ведьме поддерживать порядок и сторожащие ее добро, напомнили ифриту про собственные важные обязанности – и потому, оказавшись у себя, в первую очередь Михаил достал из шкафчика коробку с сахаром, вынул два кусочка, поднес к губам и тихонько вдохнул в каждый немного своей силы.

Вострухи, как и всякая нежить, нуждались в жизненной энергии. В старые добрые времена они жили почти в каждом доме, подпитываясь аурой хозяев. Взамен добрые существа помогали поддерживать порядок и – что самое главное – сторожили и защищали общее со смертными жилище. При приближении опасности они начинали выть дурными голосами и стучать во что попало, предупреждая хозяев. Их бдительность даже вошла в поговорки. «Держать уши востро» – это про них, вострух.

В общем, несмотря на свой рост, не доходящий человеку до колена, соседями они являлись крайне полезными – и потому смертные их всегда подкармливали, оставляли им место за печью, позволяли пользоваться иглами, нитками и обрезками тканей для шитья своей одежды.

Беда пришла, откуда не ждали. Люди стали жить лучше. Намного лучше! Если раньше в избушке размером пять на шесть метров ютилось человек по десять, и их ауры наполняли все жилое пространство – то в новом мире смертные завели по большому дому или квартире на каждую пару, причем всего с одним или двумя детьми.

Много места, много воздуха, много работы – и почти никакой энергетики. И хотя вострух никто не изгонял – жизненной силы для их существования стало остро не хватать. Многочисленный народец не смог найти пропитания и стремительно угас.

Маленькие помощницы остались только там, где ведьмы, колдуны, вампиры или оборотни заботились о них и сознательно подкармливали, отдавая часть своей силы.

Смертные же перешли на пылесосы, посудомойки и сигнализацию.

Михаил новой техники не чурался – однако же своих вострух он всячески берег. Ибо живой и разумный помощник всегда лучше тупой бездушной железяки.

Как всем известно, больше всего вострухи любят кусковой сахар. Оставив маленьким помощницам именно это угощение и пожелав в пустоту приятного аппетита, ифрит скинул костюм, переодевшись в уютное байковое трико, включил телевизионную панель, полистал каналы, выбирая что поинтереснее, и в конце концов оставил вещать ленту новостей. Заглянул в холодильник, выудив пакет кефира и коробку с пирожными, и только-только растянулся в кресле перед выходящим на густой ельник витражным окном – как смартфон внезапно издал протяжный утробный стон.

– Кого там еще принесло? – потянулся к трубке ифрит. Увидел на экране скуластое и бледное лицо оперуполномоченного Юрия Скворцова, нагруженного большим полиэтиленовым пакетом, тяжело вздохнул и нажал «иконку» связи: – Вечер добрый, друг мой. Чем обязан вашему вниманию?

– Добрый вечер, Михаил! Надеюсь, я не очень поздно? Я могу войти?

– Кто же в здравом уме откажет нашей доблестной полиции в такой малой просьбе? Поднимайтесь… – Ифрит разблокировал замок, встал, посмотрел на себя в зеркало. А затем именно таким, как был – в трико и с кефиром в руках, – шагнул в стекло, перемещаясь из своего коттеджа в квартиру на Рощинской улице.

В конце концов, домашний вид у себя дома – это нормально.

Переместившись, ифрит поставил открытый пакет на стол на кухне, отправился к входной двери и распахнул ее именно в тот миг, когда нежданный гость поднялся на площадку.

– Прошу, проходите!

– Спасибо… – Оперативник, одетый в уже знакомый, бело-черный, клетчатый свитер, выпущенный поверх джинсов, мягко скользнул в квартиру, с любопытством осмотрелся и снял кроссовки, чем заслужил мысленное одобрение хозяина.

Здешнее жилище Михаила выглядело богато и вместе с тем аскетично: ковролин по всему полу, виниловые обои, натяжной потолок. Шкаф из массива дуба, стол с резными ножками и обтянутый перфорированной кожей диван смотрелись дорого. Даже очень. Однако уюта помещению они не придавали, равно как и три легких кресла, плетеных из ивовой лозы.

– Да, женской руки здесь не хватает, – сразу признал очевидное хозяин. – Но переночевать можно. А большего одинокому мужчине и не требуется. Так чем обязан вашему визиту, уважаемый Юрий Скворцов?

Оперативник протянул ему полиэтиленовую сумку.

Заглянув внутрь, ифрит обнаружил большущий пирог, завернутый в пищевую пленку, и две бутылки водки.

– Н-да… Чем дальше, тем интереснее, – хмыкнул Михаил. – Пояснения будут?

– Вдова потерпевшего принесла это все в отдел, чтобы мы выпили за помин души ее супруга, – шумно вздохнул гость. – Она искренне благодарна нам за то, что дело оказалось закрыто, а виновный уничтожен. Погибшего мужа это ей, понятно, не вернет. Однако души родственников всегда заметно успокаивает осознание того факта, что виновный в смерти любимого лежит в холодном морге в соседней с убитым ячейке. В общем, прямым текстом этого не говорилось, но женщина, как могла, выразила признательность за то, что мы без лишней волокиты пристрелили поганую тварь к чертовой матери…

Юрий вздохнул.

Михаил молча ждал продолжения.

– В общем, поскольку стрелял я, то весь этот набор отдел вручил мне как главному виновнику события. Ну, а поскольку раскрыто дело вашими стараниями, и виновного удалось обезопасить именно благодаря вам, то…

– Понял, – кивнул ифрит. – Ситуация безвыходная. Придется пить. Разгружайтесь на стол, я принесу нож и стаканы.

Вскоре он вернулся из кухни с ножом и двумя стопариками, поставил стаканчики перед гостем, порезал угощение прямо вместе с пленкой, придвинул ближе плетеное кресло.

Полицейский уже успел разлить водку и приглашающе приподнял стопарик:

– Да упокоится с миром раб божий Аксумов, земля ему пухом! Жизнь его прервалась внезапно, но отомщенным он не остался. Хоть с этим повезло.

Мужчины выпили, закусили, и гость налил еще.

– За упокой души. Исполним вдовью волю по совести.

Колдун спорить не стал, и Скворцов снова потянулся к бутылке:

– Кстати, Михаил. Я обязан передать вам благодарность от майора Чеботарева. И от всего отдела тоже. Ваша диктофонная запись прояснила очень многое. Ростохин перед стрельбой сболтнул про ресторан. Проследить его похождения мы, понятно, не могли, а вот с потерпевшим все получилось проще. Оказывается, он с коллегами после работы регулярно навещал подобные заведения, дабы пропустить по паре рюмок. Ну, и получить сопутствующие удовольствия, если повезет. Как сообщили коллеги потерпевшего, неделю назад у него возник конфликт на почве очередности исполнения караоке. Сами мужчины вроде как не пели, заступались за каких-то девушек, но не суть. Так и так получается, что причиной ссоры стала бессмысленная пьяная дурь. Коллеги Аксумова опознали в Ростохине того самого мужчину, с которым ссорился их товарищ. Потерпевший предложил уголовнику выйти, но в виду ощутимой разницы в комплекции Ростохин драться струхнул, но пообещал Аксумову, что через пару дней тот станет издыхать в грязи. И когда это случится, то пусть знает, от кого, мол, прилетел «привет».

– То есть, Аксумова застрелили из-за караоке? – не поверил своим ушам ифрит.

– Скорее всего, коллеги чего-то не договаривают, – приподнял стопарик полицейский. – Думаю, у них тоже рыльце в пушку. Их было больше, так что они не опасались серьезного отпора. Видимо, пьяной компашке удалось очень сильно унизить Ростохина, если тот, даже проспавшись, не поленился выследить одного из оскорбителей и всадить в него две пули. Возможно, он и остальных бы тоже вычислил, но обошлось. Нам только серийного убийцы в отчетности не хватало! Однако, в любом случае, это бытовуха. В общем, теперь у нас есть не только оружие и убийца, но и мотив. Теперь все чисто, не осталось ни единой нестыковки. Дело закрыто.

Мужчины выпили, и Скворцов продолжил:

– Хочу принести извинения. Кажется, позавчера вечером я вмешался очень не к месту.

– Извинения не требуются, – покачал головой ифрит. – Я же понимаю, вы пытались спасти мою шкуру от ножа уголовника. Вас же никто не предупреждал, что моя шкура не самая дурная, а уголовника просто разводят, как последнего лоха. Вы совершили благородный и бескорыстный поступок. Уважаю.

Они выпили снова. Оперативник пожевал пирога, покосился на хозяина. Видимо, ему показалось, что Михаил захмелел уже достаточно, поскольку Скворцов наконец-то решился спросить:

– Послушайте, Варишин. Ответьте мне только на один вопрос. Я своими собственными глазами видел у вас длинные клыки! Самые настоящие, как у вампира!

– Все очень просто…

Колдун поднялся, встал напротив у стены. Улыбнулся. Провел по лицу ладонью, и внезапно в его приоткрытом рту появились длинные клыки, а глаза полыхнули алым светом. Оперативник ощутимо вздрогнул – но после очередного движения ладони зубы Михаила и его глаза стали прежними, самыми обычными.

– Ничего особенного, обычная иллюзия, – пожал плечами хозяин дома. – Для закрытия дела мне требовался пистолет. Чтобы Ростохин его достал, уголовника нужно было хорошенько напугать. Напугать до дрожи в коленках, до истерики, до обмоченных штанов. Вот я и постарался…

Колдун еще раз провел ладонью перед лицом, навевая морок – то есть, рисуя мысленный образ киношного графа Дракулы и вбрасывая его в глаза гостя. Потом снова провел ладонью – и снял свою простенькую ворожбу.

– Круто! – опять разлил водку оперативник. – Натурально, прямо мурашки по коже! Как вы это делаете?

– Настоящий фокусник никогда не раскрывает своих секретов, – вернулся за стол ифрит.

– А если бы у него не оказалось с собой пистолета?

– Маловероятно. Иметь оружие – и не взять его с собою? Хотя бы для подстраховки? – Михаил медленно покачал головой. – Впрочем, на этот случай имелся резервный план. Я должен был преследовать Ростохина в обличье вампира, делая вид, что вот-вот его загрызу, но позволяя ему спастись в самый последний момент. И так до тех пор, пока он не кинулся бы к оружию. Гнать его до дома или до тайника. Но нам с вами повезло, Скворцов, пистолетик с собой на дело уголовник все-таки прихватил. Иначе майор снял бы с нас обоих три шкуры. Хотя с вас, как подчиненного, возможно, и больше.

– Выпьем? – предложил Юрий.

Михаил не отказался.

Оперативник крякнул, закусил, выдохнул:

– С таким талантом вам только в цирке выступать!

– Спасибо, меня и здесь неплохо кормят, – благодарно поклонился ифрит.

– А дырки от пуль на одежде – это тоже иллюзия?

– Конечно!

– И если я сейчас осмотрю ваше тело, никаких шрамов на нем не окажется?

Михаил глубоко вздохнул и поставил стопку на стол.

– Значит, они все-таки есть?! – Оперативник жадно втянул носом воздух. – Я знал! Я так и знал! Я не псих! Вас застрелили! Вы вампир!

– Вы же сыщик, Скворцов. – Хозяин дома пересел на диван, глубоко в нем утонув, и откинулся на столь же мягкую, как сиденье, спинку. – У пострадавшего следы укуса есть? Нет? Может быть, в ваших полицейских сводках встречаются мертвые тела со следами укусов? Или имеются выжившие люди с подходящими травмами? Встречаются рапорты, отмечающие подобные повреждения? Есть или нет? Вы же искали, Скворцов! Вы не могли забыть увиденное просто так! Вы искали, но ничего не нашли, правильно? Но если нет никаких, даже косвенных улик, то о чем мы здесь говорим?

– Человек в упор всадил вам в живот две пули, а вы даже не поморщились! – никак не мог успокоиться молодой оперативник. – Как это может быть?! Вы вампир! Или оборотень! Раз не пьете кровь, значит оборотень. Или… Или…

– Насколько я помню, Скворцов, вы являетесь сотрудником полиции, – наблюдая за мысленными метаниями своего гостя, Михаил поднялся и уже сам потянулся к почти пустой бутылке. – Скажите мне, пожалуйста, разве наше законодательство запрещает гражданину России быть лешим или вампиром? Оборотнем или кикиморой? Анчуткой, болотником, чудотворцем, пророком, святителем или русалкой? Вы намерены в чем-то меня обвинить? Да? Нет? – Хозяин дома широко улыбнулся: – Боюсь, господин оперуполномоченный, с этим вопросом у вас имеются сильные проблемы. По причине отсутствия состава преступления. Ибо у нас в России колдовство на сегодня никак не запрещено. Ни гражданским, ни уголовным правом. Так что, ваше здоровье, господин полицейский! – приглашающе поднял стопку Михаил. – Вы выпейте, Скворцов, выпейте. Вам легче станет.

– Едрическая карусель… – хрипло выдохнул оперативник. – Так это правда?

– Советую хорошенько запомнить мои слова, Юрий Скворцов. – Ифрит пересел за край стола, рядом с гостем. – Если вы видите, как девушка забывает выныривать из-под воды, чтобы подышать, как прохожий расправляет крылья, или как лисица перекидывается в прелестную женщину, это вовсе не значит, что вам нужно немедленно садить по ним из пистолета серебряными пулями. Может так получиться, что вы застрелите достойного члена общества, любящую супругу и мать троих детей. Кицунэ[1]1
  Кицунэ — лисица-оборотень. По японским поверьям, она отличается умом, красотой и склонностью создавать семьи с простыми смертными. Если женщина красива, вкусно готовит, поддерживает в доме идеальный порядок, имеет не меньше двух детей, хорошо эрудирована и постоянно облаивается собаками – то она, все всякого сомнения, является оборотнем-кицунэ.


[Закрыть], они завсегда отличаются домовитостью и исключительной нежностью…

– То есть, это правда? – Раскрасневшийся и отчего-то усеянный крупными каплями пота паренек потянулся к новой бутылке, свернул пробку и выпил прямо из горла. – Это все правда?

– Хотите добрый совет, Скворцов? – Взяв кусок пирога, ифрит вернулся на диван. – Никогда не задавайте вопросов, на которые не хотите услышать честного ответа. Вот возьмите, к примеру, своего начальника. Алексей Сергеевич не пытается понять, как мне удается узнавать неведомое и совершать то, что не по силам обычному человеку. Зато я раскрываю для него самые глухие из безнадежных «глухарей». И мы сотрудничаем без малейших разногласий уже второй десяток лет. С вами же, Скворцов, мы знакомы всего несколько дней. Однако вы со своей «энергичностью и инициативностью» уже ухитрились влипнуть в парадоксы, которые нужны вам, как собаке пятая нога. Вам хотелось узнать правду? Отлично, теперь вы ее знаете! Ну, и чего вы теперь станете с нею делать? Заливать свое открытие в топливный бак зеленой «нивы»? Нести свет истины заблудшим в психиатрической лечебнице? Подумайте об этом, Скворцов! Оно вам надо? Ведь всего пару часов назад вы жили в таком простом и понятном мире!