Текст книги "Правда о штрафбатах. Как офицерский штрафбат дошел до Берлина"

Глава 2

Штрафбат. История его создания. Первые командиры. «Переменники». Первые бои, первые потери, награды. Сталинградский, Донской, Центральный фронты. Искупление вины и восстановление в офицерских правах. Переход к полноштатному формированию. Курская дуга. Штрафник Басов. Из штрафников в командиры. По Украине, Белоруссии. 1-й Белорусский фронт.

У меня, правда, может быть меньше, чем у других, какое-то представление о штрафбатах уже имелось (хотя бы из приказа наркома обороны № 227), но как далеко оно оказалось от реального!

Как я уже упоминал во вступлении, появившиеся у меня архивные материалы ЦАМО РФ пролили свет на историю нашего штрафбата. Оказывается, это тот самый штрафбат, который формировался самым первым, еще на Сталинградском фронте в 1942 году, и ему предстоял особо длинный боевой путь, от Волги до Одера, от Сталинграда до Берлина. Вероятно, не следует вдаваться в подробности, почему именно на этом фронте началось формирование штрафбатов. Там, на Волге, тогда решалась судьба нашей Родины – Советского Союза. Имел тогда наш штрафбат номер ПЕРВЫЙ. На любом фронте, где потом формировались штрафбаты, их нумерация начиналась с № 1. Это потом их нумерацию упорядочили уже в масштабах всей Красной Армии. И так сложилась военная судьба нашего штрафбата, что он оказался последним из дошедших до конца войны, до Берлина, до Победы и расформирован он там, под Берлином в августе 1945 года. Сформирован он был в соответствии с Приказом войскам Сталинградского фронта № 073 от 13.08.1942 года, всего только через полмесяца после объявления исторического документа, приказа НКО № 227 от 28 июля 1942 года, получившего в армейской среде название «Приказ Сталина «Ни шагу назад».

Первым командиром батальона был назначен гвардии майор Григорьев Яков Федорович, а комиссаром – батальонный комиссар Ларенок Павел Прохорович, о чем в приказе по батальону № 1 от 15 августа 1942 года объявил только что назначенный комбат.

Таким образом, «днем рождения» первого в истории Великой Отечественной войны штрафного батальона, образованного на Сталинградском фронте, надо считать 15 августа 1942 года, хотя пополнение в батальон, располагавшийся тогда в селе Самофаловка Сталинградской области, стало поступать несколькими днями раньше.

Приказом № 2 в этот же день уже были назначены заместители комбата, начальник штаба (адъютант старший) капитан Лобань Григорий Иванович, а также помощник по снабжению, командиры рот и взводов, их заместители, комиссары рот и политруки взводов. Жизнь потом внесла коррективы в эту организацию комсостава. Но об этом в свое время. Уже тогда батальону предписывалось иметь в своем составе 3 стрелковые роты по 3 взвода в каждой, роту противотанковых ружей (ПТР) двухвзводного состава. Для управления и обеспечения боевых действий были сформированы штаб, тыловые службы, хозяйственный и санитарный взводы. А несколько позже, когда стала совершенно ясной необходимость надежной охраны штаба с огромным количеством персональных документов на каждого штрафника, было предусмотрено иметь и специальный комендантский взвод. При этом все эти взводы обеспечения и охраны комплектовались рядовыми и сержантами постоянного состава. Даже в самих ротах предусматривалось иметь не только старшину роты и писаря-каптенармуса из постоянного сержантского состава, но даже еще и отделение (5–6 человек) санитаров-рядовых во главе с санинструктором-сержантом.

Насколько помню, когда я уже прибыл в штрафбат, командиром комендантского взвода был тот самый Филипп Киселев, который затем стал помначштаба, а затем и начальником штаба батальона. К тому времени в ротах перестали почему-то содержать и штатное санитарное отделение, поручая оказание помощи раненым самим штрафникам, выдавая на каждое отделение дополнительное количество ИПП (индивидуальных перевязочных пакетов) и равномерно распределяя по подразделениям медицинских специалистов из числа штрафников. Когда я уже командовал ротой, у меня в роте были из постоянного состава только старшина (почему-то память моя не сохранила его фамилию) да писарь-каптенармус ефрейтор Мамкин.

О том, насколько строго подбирался командный состав в боевые подразделения батальона, говорят следующие документы:

Приказ по 1-му ОШБ № 8 от 21.08.1942 г.

…Находящиеся на должности командиров взводов Манский Владимир Васильевич и Соколов Евгений Леонидович показали себя неинициативными, слабо подготовленными, нетребовательными командирами, что не дает возможности справляться со взводами 1 Штрафного батальона. Лейтенантов Манского В.В. и Соколова Е.Л. от должности командиров взводов отстраняю с направлением в распоряжение Отдела кадров. Одновременно прошу Отдел кадров прислать замену.

Командир 1 ШБ Гв. майор БУРКОВ

Батальонный Комиссар ЛАРЕНОК

Начштаба капитан ЛОБАНЬ

Или вот выписка из другого приказа по штрафному батальону:

За попытку уклонения от командировки к передовой линии фронта командира стрелковой роты капитана Юхту Ивана Даниловича от занимаемой должности отстраняю, направляю в Отдел кадров Фронта и ходатайствую перед Военным Советом о снижении его в воинском звании до лейтенанта.

Первым погибшим из состава батальона от осколка авиабомбы был командир 1-й стрелковой роты капитан Черный Спиридон Григорьевич, тогда же появился и первый раненый штрафник (приказ по 1-му ОШБ № 8 от 21.08.1942 г.).

Первый бой батальона, вернее роты, сформированной из имеющегося в нем личного состава, произошел 9—10 октября 1942 года. Еще 2 октября 1942 года командир батальона получил боевое Распоряжение Донского фронта № ОУ/0127 от 2.10.42 г и в тот же день издал приказ № 47, в котором определялось:

1. Сформировать маршевую роту численностью 116 человек… с вооружением: станковых пулеметов – 2, ручных пулеметов – 12, ППШ – 36, винтовок – 60. В 16.00 отправить по маршруту… и к исходу 3.10.42 сосредоточиться в Садки.

2. Для сопровождения роты и передачи ее в распоряжение Командующего 24-й Армией выделяю своего заместителя – капитана Чернявского…

Я специально привожу текст этого приказа, чтобы опровергнуть домыслы досужих сочинителей о том, что штрафников гнали в бой даже без оружия. Обратите внимание на 116 человек – 110 единиц стрелкового вооружения, не считая наганов, полагавшихся первым номерам пулеметных расчетов. При этом автоматического оружия – 50 %! Да, к слову, и никаких заградотрядов. А сопровождает роту штрафников всего-то один капитан, заместитель комбата.

Обратите внимание еще на один документ ЦАМО РФ:

Приказ по1-му ОШБ № 70 от 26.10.1942 года.

Полагать убывшими в Действующую армию 1-ю стрелковую роту в составе:

Комсостава – 14 чел.; младшего начсостава и рядовых – 3 чел. Переменного состава – 37 чел.; Итого – 54 чел.

По всей вероятности, и другую, еще даже не полностью сформированную роту тоже потребовалось «пустить в дело», не говоря уже о том, чтобы батальон в полном составе сформировать. Не так уж много было тогда «проштрафившихся» офицеров. Зато на 37 штрафников – 14 офицеров постоянного состава! Все-таки «активные штыки»!

Первые серьезные боевые потери 1-й штрафбат понес в полосе действий 24-й армии генерала Галанина И.В. на высоте 108,4 в районе села Котлубань.

Кто же направлялся тогда в штрафбаты? Офицера мог направить без приговора Военного трибунала командир дивизии, равный ему или более высокий начальник только за трусость или неустойчивость на поле боя. При всех других преступлениях судьбу виновного определял Военный трибунал. При этом командиры, направлявшие провинившихся в штрафбат, определяли своим решением срок пребывания их там от одного до трех месяцев. Трибуналы при этом руководствовались, как правило, такой «нормой»: лишение свободы до 10 лет – 3 месяца штрафбата, до 8 лет – 2 месяца «штрафа», а 5 лет и менее – приравнивалось к одному месяцу. При этом все они лишались офицерского звания и имевшихся к тому времени у них наград на время пребывания в штрафбате. Так сказать, становились «временными солдатами».

Из целого ряда донесений, имеющихся в Центральном архиве МО в Подольске, можно представить тогдашний штрафной контингент. Так, например, за период со 2 октября 1942 года по 1 января 1943 года в батальон поступило 154 осужденных военными трибуналами и 177 – по приказам командиров дивизий и выше – за трусость и другие прегрешения на поле боя. Всего – 331 человек. За это же время потери составили 71 убитых и 138 раненых. (209 человек!)

Эти, как говорят, искупили свою вину, кто кровью, а кто и жизнью. Но вот еще несколько цифр из тех же донесений: Освобождено досрочно за боевые отличия 54 человека, по окончании срока —15. Значит, без пролития крови 69 штрафников заслужили прощения Родины! При этом награждено орденами 3, медалями – 5 (итого – 8). А для тех, кто считал (или считает), что командный состав за спинами штрафников получал несметное количество наград, привожу несколько цифр из того же донесения, касающихся офицеров постоянного состава: убито – 10, ранено – 8, награждено орденами – 2. Правда, наград-то не густо, не так ли? А потери весьма ощутимы, тем более если бои вел не трех-четырехротный батальон, а всего только одна или полторы роты, где офицеров постоянного состава было, наверное, едва ли больше выбитых в этих боях! Кстати, из моих собственных наблюдений, на фронте существовало неписаное правило: подлежали награждению в первую очередь те командиры подразделений, у кого больше подчиненных представлено к правительственным наградам. Ну, а в штрафных взводах и ротах таких всегда было не густо, так как высокой наградой за подвиг было досрочное освобождение. А это, как видите, совсем другой вид поощрения.

Вот еще один документ из Архива – донесение начштаба 8-го ОШБ Начальнику Отдела укомплектования Донского фронта № ОУ/027:

Доношу, что рота, сформированная в количестве: Старший и средний начсостав – 16, младший начсостав – 2, рядовых – 1, переменников – 111.

12 января 1943 года в 5.00 отправлена в распоряжение 252 сд 65 А для выполнения боевых задач.

НШ 8-го ОШБ майор Лобань.

Как видно, батальон едва успевал формировать полнокровные роты, а их уже ждали боевые задачи. И еще одна немаловажная деталь: рота шла для выполнения задач в интересах 65-й армии. Неисповедимы не только пути Господни, но и фронтовые судьбы – тоже. Более чем через полтора года, в октябре 1944-го, на Наревском плацдарме в Польше, уже роте под моим командованием довелось выполнять боевую задачу с неожиданно большими потерями. Но об этом в свое время.

Читателю, безусловно, интересно, какая категория офицеров попадала в штрафники. Вот несколько цифр из другого донесения за период с первых дней существования 1-го ОШБ Донского фронта по 30 декабря 1942 года, составленного помощником начальника штаба батальона, интендантом 3-го ранга Сизовым:

Начальники штабов дивизий, бригад и им равных – 6

Командиры полков и им равных – 14

Командиров батальонов, дивизионов – 13

Командиров рот, батарей – 41

Командиров взводов, зам. ком. Рот – 100

Командиров танков – 11

Штабных офицеров полка, батальона – 12

Политработников полка, батальона – 11

Политруков рот, батарей и им равных – 26

Офицеров военно-воздушных сил – 24

Начальников служб, складов, арт. и автотехников – 17

Работников райвоенкоматов, военторга – 2

Секретарь Военного трибунала – 1

Оперуполномоченный Особого отдела НКВД – 1

По воинским званиям:

Полковник и равные ему – 1

Подполковник и равные – 4

Майор и равные – 5

Капитан и равные – 26

Старший лейтенант и равные – 44

Лейтенант, младший лейтенант и равные – 199

Лейтенант госбезопасности – 1

Как видно из приведенных списков, «неприкасаемыми» не были ни политработники, ни сотрудники Военных трибуналов, ни даже уполномоченные особых отделов НКВД при воинских частях. А вот бывших военнопленных тогда еще в штрафбате не было. Они в значительном количестве появятся позже, когда наши войска станут освобождать временно оккупированные фашистами территории и кому-то придет в голову распространить действие приказа «Ни шагу назад» даже на бежавших из немецкого плена воинов.

Еще один документ ЦАМО РФ:

Во исполнение Приказа войскам Донского фронта № 09/125 от 30.09.1942 года, 1-й ОШБ переведен с временного на постоянный штат № 04/393. Этим же приказом личный состав расформированного 2-го ОШБ в количестве 36 человек передавался 1-му ОШБ.

Было, значит, вначале в составе Донского фронта два штрафных батальона, как и предписывалось приказом № 227, но недоставало подходящего числа трусов и паникеров, чтобы заполнить всю предусмотренную емкость штрафбатов по 800 человек! И свели эти два штрафбата в единый, причем переведенных из второго оказалось всего 36 человек вместе с командным составом!

А вскоре была произведена смена комбатов. 3 ноября 1942 года в должность командира 1-го штрафбата на основании приказа войскам Донского фронта № ОКФ/3010 вступил майор Бурков Дмитрий Ермолович.

Надо заметить, что первая замена командира штрафбата произошла менее чем через 3 месяца. Сейчас трудно установить, почему это произошло. То ли потому, что комбат, отправляя воевать роты, сам не получал боевого опыта, то ли сам комбат по той же причине запросился в «горячее» дело, то ли чем-то не пришелся начальству, данных об этом нет. Но гвардии майор Бурков, в свою очередь, был заменен только более чем через 7 месяцев, хотя тоже батальон в полном составе в бои не водил. Видимо, твердых норм здесь не существовало. Все диктовалось обстановкой.

Теперь еще раз о том, как штрафные офицеры освобождались от наказания и смывали с себя вину перед Родиной. Ходили слухи, а многие современные СМИ и теперь продолжают муссировать всякого рода «факты» о штрафниках, как о «париях» войны, то есть «отверженных, бесправных, жалких», как трактуется это слово в Толковом словаре русского языка Д.И. Ушакова.

Но вот пока один из многих документов: донесение командира 1-го ОШБ за ноябрь 1942 года, где «переменниками» называются штрафные офицеры, ставшие на время пребывания в штрафбате «временными» солдатами (об истории этого «звания» будет сказано ниже):

21 ноября 1942 года пали в бою 3 замкомвзвода[1]1
  Замкомвзводами тогда назначались офицеры постоянного состава.


[Закрыть] и 5 переменников ранены 1 комроты, 2 комвзвода и 11 переменников

22 ноября погибло 3, ранено 10 переменников

27 ноября ранено 17 переменников

29 ноября из батальона по результатам предыдущих боев отчислено:

Получивших ранения – 18 чел.;

Досрочно, как проявивших себя в боях – 5 чел.;

Отбывших срок – 9 чел.

Этот документ ЦАМО РФ опровергает слухи о том, что штрафникам тогда было лишь два выхода: ранение или смерть. Как видно из этого донесения, были еще и третий, и даже четвертый выходы – проявить себя (как надо!) в бою и, наконец, по истечении срока.

Вскоре, когда стихийное формирование штрафбатов по фронтам было приведено в порядок в масштабе всей Красной Армии, и нумерация штрафбатов внутри фронтов была заменена общеармейской, 1-й штрафбат Донского фронта, как и все другие на различных фронтах, получили единую нумерацию.

14 декабря 1942 года приказом по батальону № 120 было объявлено, что на основании Распоряжения Начальника Оргштатного Управления Главного Управления Формирования Красной Армии № ОРГ/2/789500 от 25.11.1942 года Отдельному штрафному батальону Донского фронта присвоен № 8.

Мой фронтовой друг Филипп Андреевич Киселев, бывший начальник штаба нашего 8-го штрафбата, стал к концу своей армейской службы генерал-майором. Наша дружба длилась до самой его кончины в Москве, уже в середине 90-х годов прошлого века от тяжелой болезни. Он, служивший в нашем штрафбате чуть ли не с первых дней его создания до расформирования после Победы, в одной из своих послевоенных публикаций в общесоюзной тогда газете «Ветеран» № 3 (55) за 1984 год отмечал также, что «батальон состоял из постоянного ипеременного состава. К переменному составу относились те, которые прибывали в батальон для отбытия наказания за совершенные проступки» (то есть штрафники-офицеры).

Кстати, я много раз слышал, что в некоторых аналогичных батальонах при обращении к штрафникам и даже в документах к бывшему их воинскому званию добавлялось слово «штрафной» (например, «штрафной майор»), или вообще все именовались «штрафными рядовыми». Не знаю, чье это было решение, может быть, как говорили ветераны штрафбата, самого командующего фронтом генерала Рокоссовского К.К., в ведении которого находился батальон, будь то Сталинградский, Донской или Белорусский фронт. Но в нашем штрафбате, видимо, чтобы лишний раз не подчеркивать их положение, что едва ли способствовало бы их «перевоспитанию», было принято всех, относящихся к переменному составу батальона, то есть «временных солдат», называть «бойцами-переменниками», а не «штрафниками». А к своим командирам они обращались, как обычно принято в армии, например «товарищ капитан», а не «гражданин начальник» или «гражданин капитан», как утверждают многие писаки, не знающие истинной правды о штрафбатах. Они полагают, что штрафные формирования – это не что иное, как военная тюрьма на фронте, со всеми тюремными или лагерными манерами. Бедная же у них фантазия!

Далее генерал Киселев писал: «Кчислу постоянного составаотносились офицеры штаба, командиры рот, взводов, их заместители по политчасти, старшины рот, начальники связи, артиллерийского, вещевого, продовольственного снабжения, финансового довольствия и другие, а также сержанты и рядовые – красноармейцы подразделений охраны и обеспечения. Батальон состоял из штаба, трех стрелковых рот, роты автоматчиков, пулеметной, минометной рот и роты противотанковых ружей, взводов комендантского, хозяйственного, связи».

Был в батальоне и медико-санитарный взвод с батальонным медпунктом. И, конечно же, представитель Особого отдела «Смерш» (Смерть шпионам). В мою бытность этим уполномоченным был старший лейтенант Глухов. Каково было его воинское звание «по линии госбезопасности», не знаю.

Оклады денежного содержания офицерам постоянного состава установлены были штатным расписанием и составляли:

Командир батальона и его заместитель по политчасти – 1900 рублей

Заместители командира батальона по строевой части – 1300 рублей

Начальник штаба батальона – 1200 рублей

Помощники начальника штаба ПНШ-1 и ПНШ-2 – 1000 рублей

Командиры рот, их заместители по политчасти – 1000 рублей

Заместители командиров рот – 900 рублей

Командиры взводов в ротах, санвзвода (врач), другие ПНШ – 800 рублей

Фельдшер медпункта батальона – 750 рублей

Не знаю, какие оклады были установлены в обычных частях действующей армии, но нам было известно, что оклады наших ротных и взводных командиров были на 100 рублей выше, чем в стрелковых батальонах, то есть как в гвардейских. Это и послужило поводом для шутки о том, что наш батальон – «почти гвардейский!».

О штатной структуре батальона написал мне в своих памятных записках и мой фронтовой друг по штрафбату Петр Загуменников, привлеченный к формированию батальона перед Курской битвой. Тогда, писал он, в каждой роте и каждом взводе, кроме их командиров, предусматривались офицерские должности заместителей по строевой и по политической части (комиссары рот и политруки взводов). Даже самому Петру Загуменникову, тогда еще лейтенанту, прибывшему в батальон с должности командира стрелковой роты после излечения по ранению, вначале, наверное, как еще очень молодому (неполных 19 лет), предложили именно должность заместителя командира взвода. Он, фронтовик, бывший ротный командир, заупрямился, и его назначили командиром взвода роты противотанковых ружей, а вскоре офицерские должности заместителей командиров и политруков взводов, комиссаров рот упразднили.

Видимо, такое значительное насыщение командного звена и политсостава штатными офицерами предполагалось исходя из того, что иначе управляться со штрафниками в бывших офицерских званиях до полковника будет невозможно. Однако, как оказалось, эта проблема была надуманной, и в ротах оставили по одному «строевому» заместителю, во взводах же их вообще заменили двумя замкомвзводами из числа самих штрафников. Правда, подобное сокращение такого количества намечавшихся ранее политработников позволяло, оказывается, содержать сравнительно большой политаппарат при заместителе комбата по политчасти. За все время моей службы в штрафбате я так и не понял, чем же эта масса политработников занимается, кроме составления политдонесений, если в атаки они с нами, за редким исключением, не ходили, в окопах тоже были гостями нечастыми.

Вот в таком, уже «причесанном» по опыту боев, штрафном (офицерском) батальоне я и оказался. Еще раз утверждаю, что не офицерских штрафбатов в те годы на фронте просто не могло быть, если только местное командование не шло на какое-нибудь упрощение, выгодное на данный момент! И попытки некоторых, с позволения сказать, «историков» навязать мысль о том, что из штрафных рот формировались штрафбаты, из них штрафные полки, а из последних даже штрафные дивизии и чуть ли не целые штрафные армии, не более чем бред психически нездоровых людей. А этими «откровениями», например, пытались убедить телезрителей авторы «документального» фильма «Воры в законе», кажется еще в 2003 году.

Поскольку я находился в штрафбате только с конца 1943 года, то боевые действия батальона до этого времени вкратце опишу по документам Центрального архива Министерства обороны (ЦАМО РФ). Помогут мне в этом и воспоминания моих «одноштрафбатовцев», в том числе того же Петра Загуменникова, а также бывшего штрафника, подполковника в отставке Семена Басова, угодившего в «переменники» нашего штрафбата под Курском.

Восьмой отдельный штрафной (офицерский) батальон, как я уже говорил, начал свою «биографию», как 1-й ОШБ Сталинградского, а затем Донского фронтов. На Центральном фронте ему предстояло принять участие в Курской битве уже не поротно, как прежде, а в составе батальона по полному штату, до 800 человек, как это было определено приказом № 227. Стал он доформировываться в конце марта 1943 года в селе Змиевка, недалеко от города Орла. Постоянный состав управления батальона и его подразделений пополнялся в основном за счет офицеров, получивших боевой опыт в Сталинградской битве.

У комбата (штатная категория «полковник») было два общих заместителя, начальник штаба и замполит (подполковники), а также помощник по снабжению. У начальника штаба – четыре помощника (ПНШ-1, -2, -3, -4) – майоры. В каждой роте могло быть до 200 бойцов, и роты эти по численному составу фактически приближались к обычному стрелковому батальону. Таким образом, штрафбат в полном составе скорее приближался к стрелковому полку, тем более что полки-то почти никогда не бывали полностью укомплектованными. Штатная должность командира роты – «майор», командира взвода – «капитан», что на одну ступень выше, чем в обычных частях.

И дисциплинарная власть всех командиров подразделений по отношению к штрафникам, которые на время пребывания в штрафбате приравнивались к рядовым, была также соответственно выше. Командир же батальона по отношению к штрафникам пользовался властью командира дивизии, то есть мог за какие-нибудь провинности назначать новые или дополнительные сроки пребывания в штрафбате, предавать суду Военного трибунала и т. д.

Батальон по полному штату под Курском начал формировать еще майор Бурков, но когда штрафбат стал приобретать вид самостоятельной боевой единицы, способной выполнять автономно боевые тактические задачи, командование фронтом решило передать его в руки более опытного командира. Приказом войскам Центрального фронта № 0272 от 11 мая 1943 года командиром 8-го Отдельного штрафного батальона назначается подполковник Осипов Аркадий Александрович.

К тому времени батальон был в основном сформирован и занял оборону (по свидетельству Ф.А. Киселева) в составе 7-й Литовской стрелковой дивизии на участке Малоархангельское (Орловской области) – Поныри (Курской области), где и принял боевое крещение в начале Курской битвы уже как полнокровная, самостоятельная боевая единица. Ранее, как уже говорилось выше, в бой отправлялись не только отдельные роты численностью 100 и более человек, как это было в первом бою в начале ноября 1942 года, но и малокомплектные роты, численностью едва более 50 человек. Иногда вводились в бой и усиленные роты, в состав которых, кроме стрелковых взводов, входили, в зависимости от обстановки, пулеметный взвод, взвод ПТР и даже взвод от роты 82-мм минометов.

Тогда из штатных 100 офицеров постоянного состава в батальоне недоставало 31. А из положенных по штату 769 штрафников числилось 698, то есть недоставало всего чуть больше 9 %. В числе «бойцов-переменников» находились только 39 по приказам командиров, зато 207 по приговорам военных трибуналов и 452 бывших в плену и окружении (почти 65 %!), или, как мы их потом привыкли называть, «окруженцы». Вот они, оказывается, и были тогда основной силой штрафбата! Среди бойцов-переменников к тому времени находилось 8 женщин. Это потом, говорят, было личное указание командующего фронтом генерала Рокоссовского о запрете направлять в штрафные формирования женщин.

Вот некоторые данные о составе штрафников батальона по родам войск и служб, воевавших на Курской дуге:

Пехотных командиров – 270

Артиллеристов и минометчиков – 131

Офицеров инженерных подразделений – 17

Офицеров бронетанковых войск – 22

Офицеров военно-воздушных войск – 8

Связистов – 38

Кавалеристов – 9

Офицеров остальных родов войск и служб – 79

Офицеров политсостава, юристов – 59

Административной и интендантской сл. – 65

А вот данные о штрафниках того времени по возрасту (полных лет):

18—21 – 65

22—26 – 188

27—31 – 234

32—36 – 117

37—41 – 66

42—46 – 20

47 и старше – 8

Таким образом в то время самый «популярный» возраст штрафников – от 22 до 36 лет, что составляло 77 % от всего переменного состава. Да, наверное, тогда эта цифра соответствовала и всему офицерскому корпусу Красной Армии.

Теперь некоторые данные о вооружении батальона. Если по штату ему полагалось 435 винтовок, то в наличии было на 100 больше, правда, автоматов вместо 139 имелось на 44 меньше. Ручных пулеметов было 27, что полностью покрывало потребность 9 стрелковых взводов, противотанковых ружей – 16, ротных 50-мм минометов – по одному на каждый взвод и т. д. Даже один легкий танк был! А противогазы были в излишке. Эти данные для тех, кто пытается убедить, что штрафников гнали в атаку даже вовсе безоружными. Ну и еще в дополнение к этим цифрам: лошадей в батальоне был тогда некомплект: вместо положенных по штату 49 имелось только 29. Зато было 2 грузовых автомобиля. Это потом, с ходом боевых действий, парк автомобилей прирастал неуклонно.

Надо, однако, уточнить, что эти данные взяты из донесения штаба батальона по состоянию на 30 июня 1943 года, когда штрафбат уже стоял в обороне полтора месяца. А потери бывают и в обороне.

Здесь, на Курской дуге, впервые штрафной батальон был введен в бой почти в полном составе по штату № 04/393 и в упорных, жестоких боях в течение почти двух месяцев надежно держал оборону. Под командованием подполковника Осипова А.А. 8-й ОШБ отстоял доверенные ему позиции, и 15 июля, прорвав вражескую оборону, перешел в наступление на Тросну. Уже в первые дни наступления батальон понес существенные потери: погибло 88, пропало без вести 23, ранено 159. Отчислено из батальона искупивших свою вину, кроме 159 раненых, также 68 досрочно освобожденных, как особо проявивших себя в бою. Конечно же, искупившими вину свою были и все погибшие.

Приказы о восстановлении в правах офицерского состава и воинских званиях составлялись раздельно по погибшим, раненым, освобожденным досрочно за подвиги, проявленные на поле боя, и по тем, кто отбыл определенный за преступление срок пребывания в штрафном батальоне.

Нужно, наверное, сказать и о том, что некоторых штрафников, особо проявивших себя в боях, командование батальона рассматривало, с учетом их желания и согласия, на замещение вакантных должностей офицеров постоянного состава.

Вот, к примеру, выписка из приказа по 8-му ОШБ № 167 от 2.08.1943 года, изданного сразу же, по горячим следам боев на Курской дуге и подписанного комбатом, подполковником Осиповым:

Восстановленных во всех правах офицерского состава допустить к исполнению обязанностей:

командира взвода: – младшего лейтенанта Ляхова Василия Николаевича,

– лейтенанта Соклакова Алексея Иосифовича,

– лейтенанта Краснова Александра Васильевича,

фельдшера батальона – военфельдшера Деменкова Ивана Климовича.

Знакомый уже читателю военинженер 3-го ранга, Басов, бывший тогда штрафником 8-го ОШБ, в этих боях был ранен. Как он рассказывал, рану перевязал ему его командир взвода. А по возвращении в батальон после госпиталя Басову зачитали приказ командующего Центральным фронтом за подписями генерала армии Рокоссовского и члена Военного совета фронта генерала Телегина и вручили ему выписку из этого приказа. Вот она:

ВЫПИСКА ИЗ ПРИКАЗА ВОЙСКАМ ЦЕНТРАЛЬНОГО ФРОНТА

25 августа 1943 г. № 0601 Действующая Армия

В соответствии со статьей 18 Приказа Наркома Обороны СССР № 298 от 28.09.42 г. переменный состав 8 Отдельного Штрафного батальона Центрального Фронта, проявивший в боях на фронте мужество, отвагу и получивший ранение в бою, отчисляется из Штрафного батальона, восстанавливается в правах начальствующего состава и препровождается на ранее занимаемую должность:

3. Бывший инженер технической роты 409 Отдельного Строительного батальона Киевского Укрепрайона военинженер 3 ранга тов. Басов Семен Емельянович, 1915 года рождения г. Фатеж Курской области, русский, служащий, образование высшее общее, Ленинградский автомобильно-дорожный институт в 1938 году, военного не имеет, в Красной Армии с 1941 года, в батальон поступил 11.05.43 г. на 2 месяца по решению Комиссии в соответствии с Директивой Военного Совета Центрального Фронта № 00553 от 11.03.43 г., в боях действовал смело и решительно, будучи наблюдателем, смело выдвигался за траншеи переднего края, своим наблюдением добывал ценные сведения. В бою проявлял решительность, мужество и стойкость, выдвигался за передовые траншеи переднего края, доставлял ценные сведения о противнике. 15 июля 1943 года ранен и госпитализирован.

п. п. Командующий войсками

Член Военного Совета Центрального Фронта

Генерал Армии РОКОССОВСКИЙ

Генерал-Майор ТЕЛЕГИН

Верно: Зав. Делопроизводством 8 ОШБ Ц. Ф.

Лейтенант а/с Хмелев И.Г.

Прибыв в часть, которая была определена ему в Инженерном управлении Центрального фронта, Басов С.Е. был восстановлен уже в новом звании – «инженер-капитан».

Бои на Курской дуге, как и ранее, показали беспримерную стойкость штрафного батальона, его способность вести решительное наступление и, несмотря на значительные потери, упорно пробиваться вперед.