Текст книги "Буквоед"

– Но как всего одна книга, пусть и записанная необычным способом, – я почему-то стеснялся прямо говорить о магии, – может распространять свою силу на миллионы книг, изданных обычным типографским способом?

– Божественность – это связь всего со всем. Она постоянна и неиссякаема. Просто благодаря той энергии, что скапливается в буквах, эта связь увеличивается и становится более влиятельной для физического мира. Отсюда идет важность артефактов, которые по этим связям воздействуют на ту или иную область. Не важно, мощи ли святых, картина или особая книга – они соединяются и взаимодействуют со всеми своими копиями, пусть даже и кустарными. Вот, например, молитва “Отче Наш”, или “Pater Noster”… У нее двойная сила, так как она была записана и Матфеем, и Лукой – двумя сильнейшими магами своего времени, – видимо заметив, что мне неуютно, Игорь остановил свои объяснения, и спросил, – Что-то не так?

– Нет-нет, все в порядке. Просто непривычно, когда апостолов называют магами. Сказкой попахивает.

– Маг – это всего лишь человек, знающий законы природы и умеющий с ними обращаться. Апостолам в этом не было равных – их научили понимать и пользоваться законами во имя Любви, – стерев очередную слепую зону моего невежества, Игорь вернулся объяснять природу воздействия молитв. – Оригиналы молитв хранятся где-нибудь в архивах Ватикана, а оттуда по связям помогают любому, кто произнесет звуковое сочетание, являющееся своеобразным кодовым замком к энергии текста. Смотрите… только не на меня в упор, а постарайтесь больше периферическим зрением, боковым.

– Почему боковым? – интересуюсь я.

– Потому что оно меньше подвержено критике разума, – невозмутимо отвечает Игорь, и после короткого вздоха встает и, закрыв глаза, как бы расслабившись, начинает, – “Отче наш, сущий на небесах! Да светится имя Твое…”.

Я замечаю, как в воздухе над ним, вспыхивая и угасая, заметались маленькие белые точки.

– “… Да придет Царствие Твое; Да будет воля Твоя и на земле, как на небе…”

Еле заметные, будто подсвеченные солнечными лучами нити, то пропадая, то возникая вновь, спускаются сверху, чтобы проникнуть в темя Игоря.

– “Хлеб наш на сущий дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим”

Из его грудной клетки и позвоночника возникают размытые, как и все что я вижу, светящиеся лучи. Они расходятся в противоположные стороны.

– «И не введи нас в искушение, но избавь нас от Лукавого!»

Лишь стоило Игорю завершить молитву, как его озарило тысячью маленьких искр, равномерно вспыхивающих по границе невидимого шара, внутри которого находился Игорь.

Переведя на него взгляд, я не заметил никаких лучей, нитей, искр и вспышек. Все исчезло, словно померещилось!

Игорь открыл глаза:

– Молитвой я активировал заложенную в тексте первоисточнике энергию. Видели ее, Андрей Иванович? Ну как?!

Я был потрясен.

– …Найти подходящего писателя-проводника очень сложно, – Игорь продолжал отвечать на мои бесчисленные вопросы. Мы пили чай. – Госструктурами и частными заинтересованными лицами выделяются огромные деньги на их поиски. Ведь часто проводники могут писать в стол, не издаваясь. В таком случае их залежи рукописей, словно алмазные копи – бесценны. Но такая удача огромная редкость.

– А эффективность проводника зависит от того, на каком языке он пишет? Язык для магов вообще имеет значение? – задал я интересующий вопрос.

– Нет, что Вы… – усмехнулся Игорь. – Вдохновение к человеку приходит из одного источника, вне зависимости от расы, национальности, пола и возраста. Знание языков необходимо тем, кто работает и ищет проводников – чем больше знаешь языков, тем больше шансов воспользоваться силой букв.

– Именно поэтому здесь столько книг? – я указал на полку с книгами.

– Да… Я знаю семьдесят два языка.

– Семьдесят два?! – восхитился я. – Вы что, Игорь, с самого детства их учите?

– С самого…

Мы помолчали. Я мог лишь восхищаться Игорем. Редко когда удивительно красивый человек еще и умен… необычайно умен.

– Теперь, Андрей Иванович, понимаете, насколько Вы важны для этого мира. С такой силой здесь Вы могли бы добиться огромных высот, богатства, положения в обществе. Но я все равно надеюсь, что Вы согласитесь помочь мне закончить научную работу, над которой я сейчас тружусь. Мне осталось записать всего один небольшой абзац, чтобы исследования лаборатории, в которой я состою старшим научным сотрудником, завершились успехом.

– А что это за исследования? – мне было не столько важно, куда тратится “моя” энергия, сколько интересны исследования, проводимые (подумать только!) в институте магии.

– Вы же читали отрывок из нашей работы, когда соединили “пропавшие буквы”, – напомнил мне Игорь. – Это часть международного проекта, включающего более девяносто стран-участниц. Мы исследуем возможность объединения стран в единую социально-политико-экономическую зону.

Странно, но составленный мной отрывок никак не походил на исследование. Диалог двух людей можно было принять за киносценарий или пьесу. Несмотря на промелькнувшее сомнение, я не стал расспрашивать Игоря более подробно. Причин не доверять его словам у меня не было.

– Единая социально-политическая зона? – повторил я за ним. – Гражданин Планеты Земля – звучит как утопия из старого научно-фантастического рассказа.

– Возможно это и несбыточная мечта. Главное, мы хотим избавиться от этих дурацких патентовых ограничений и, наконец, все вместе пользоваться общими благами технического и магического прогресса.

– А патенты распространяются и на магию тоже?

– Естественно. Ну как, Вы согласны помочь? – Игорь умоляюще смотрел на меня, но можно было обойтись и без дополнительных манипуляций – я и так хотел сделать что-нибудь хорошее для этого мира. Зачем? Наверное, чтоб понять пределы своих возможностей – пока что мне сложно поверить в свое безграничное могущество, о котором говорил Игорь.

– Что от меня требуется?

По лицу Игоря расползлась улыбка. Несомненно, он знал, что я не откажу:

– Дописать историю, которую начали.

– Про исчезающие буквы? – уточнил я.

– Почему бы и нет. Расскажите людям о всех произошедших событиях и переживаниях путешественника по другому миру.

– И этого будет достаточно? – мне почему-то казалось, что для оживления букв, нужно писать особые истории. В чем именно должна заключаться их «особенность» я точно не знал.

– Андрей Иванович, подойдет все, что угодно. Главное, чтобы написано было с душой, а по-другому, как истинный профессионал, писать Вы не умеете, – уверял Игорь.

Я с удовольствием принял его похвалу.

– Но ведь это может занять много времени. Всю ночь и даже больше…

– Ничего страшного. Если Вы беспокоитесь по поводу разрешения на переход через колодец, то я смогу его выбить за Вас, через институт. Так что можете писать, а я позабочусь о Вашем благополучном возвращении. Когда закончите творить, сможете понаблюдать, как будет создаваться магия. Я Вам покажу. Договорились?

– Договорились! – мы скрепили слова рукопожатием.

– Тогда если Вы не против, Андрей Иванович, я посплю, пока Вы будете работать, В его слова напомнили мне, что я и сам мало спал прошлой ночью. – Вам что-нибудь нужно: листы, ручка?

– У меня все с собой. Если можно, я периодически буду хозяйничать на кухне, а то обычно в процессе работы на меня нападает настоящий жор.

– Да-да, конечно! Вы здесь на правах хозяина. Если что-нибудь понадобится – буди́те без стеснения.

Игорь прямо в одежде рухнул на кровать. Накрывшись пледом и доверив голову подушке, уже через пять минут он крепко спал.

Достав из сумки бумагу, мою перьевую ручку, плеер, уселся на пол. Одев наушники и включив Джейми Сибер, альбом “Спрятанные небеса”, я постарался отрешиться от мыслей, переполняющих голову. Мыслей, что не желали верить в параллельные миры, магию и собственную волшебную силу, а твердили лишь о сумасшествии. Единственное, что мне действительно было нужно – это музыка, втекающая, наполняющая мое тело странной уверенностью в собственной правоте. Я не могу писать без музыки…

Когда в голове уже сформирован скелет будущей статьи, я сажусь искать подходящие мелодии. На это может уйти пару часов, а может и целый день – я никогда не жалею времени на поиски и подбор мелодий. В сложившемся списке удивительным образом могут сочетаться классические мелодии с рэпом, а нью эйдж соседствовать с чем-нибудь тяжелым. Музыка вдохновляет меня, помогает отрешиться от насущных проблем и сконцентрироваться лишь на том, что хочу описать.

Подобранная музыка должна удивлять меня, насыщать, приводить душу в смятение. Треки один за другим беспрерывно сменяют друг друга, умолкают, чтобы начаться вновь. И каждый раз, лишь стоит поставить точку, в конце очередной истории, происходит одно и то же – впитав красоту мелодии, я, словно использованные гильзы, выбрасываю уже опустошенные, безжизненные звуки. Совсем недавно вдохновляющая меня музыка вдруг становится пустой и бесчувственной. А жаль… я бы хотел и дальше восхищаться ее красотой.

Уже несколько листов исписано. На них я постарался запечатлеть Лешино откровение и “фокус” с пропавшей лопатой, когда он устроил мне перфоманс необычного свойства дыры проглатывать любую вещь.

Чудеса начали твориться уже с середины первой страницы… Все также боковым зрением я замечаю, как кончик ручки светится фиолетовым светом, словно на конце пера находится маленький фонарик… Дальше – больше. Осмотревшись, я замечаю сверкающие вспышки. Они спускаются с потолка, пронизывая мою голову, от чего чувствуется непонятное воодушевление. Может быть, мне кажется, но внутри меня словно течет поток, спускаясь от головы к плечу, и вниз по руке, к кисти, пальцам, а оттуда через ручку на бумагу.

И, наконец, самое главное… Я понял, о чем толковал мне Игорь. НЕКОТОРЫЕ БУКВЫ СВЕТИЛИСЬ ТО ФИОЛЕТОВЫМ, ТО ЗЕЛЕНЫМ СИЯНИЕМ. Их свет переливался так, будто они живые. Я чувствовал исходящую от них силу, я ощущал жизнь, таящуюся в них… Меня переполняла радость и желание творить бесконечно.

– Все, что я мог сделать, это поставить Вас в очередь через мэрию. – Игорь только что пришел, и теперь разувался в коридоре. – Разрешение на переход в ваш мир через государственный портал будет выдано лично Вам в руки, с двадцати до двадцати одного ноль ноль сего дня.

– А почему так много времени требуется на выдачу разрешения? – спросил я.

– Бумажная волокита, проверка госбезопасности, и еще куча формальностей… Бюрократия – это проказа всех миров, – говорил Игорь, одновременно стягивая с себя свитер. – Так что, Андрей Иванович, перед отправлением можете поспать. Время в запасе еще есть.

– Было бы неплохо, – я сам лишь полчаса назад закончил вторую часть истории, просидев за работой всю ночь и утро. Стрелка на часах только-только перевалила за полдень, и мои глаза просто слипались. – Но сначала я очень хотел бы посмотреть, как ты, Игорь, колдуешь… – незаметно для самого себя перешел я «на ты».

– Колдую?! – усмехнулся ученый. Ему понравилась моя необычная формулировка привычной для него работы.

– Да. Составление волшебных текстов и работу с особыми буквами нельзя назвать иначе, как колдовство. Я одним глазком гляну, а потом пойду спать, – попросил я.

– Конечно. Только кофе себе сделаю и приступим.

Честно говоря, я просто не мог дождаться. Мне не терпелось увидеть, как работает маг.

Игорь вышел из кухни держа в руке чашку, аккуратно прошел между разложенными по полу черновиками. Реальные листы перекрывали фантомные так, что я о них даже забыл. Игорь поставил чашку на пол возле себя и подтянул поближе свою сумку.

– На самом деле это очень скучная и монотонная работа, – комментировал он, то, что собирался сделать, одновременно копошась в сумке. – Если не знать, что работаешь с магической материей, созданной Вами и оценивающейся в баснословные суммы, то мое дело можно считать возней книжного червя.

Он извлек из сумки золоченую шкатулку, сверкающую идеально ровными сторонами, величиной в ладонь. Крышка шкатулки была поделена на четыре одинаковых квадрата. Бросив на меня взгляд, он открыл одну из частей крышки…

Внутри коробочка была отделена зеркалами, и к моему великому удивлению хранила в себе не что-то магическо-драгоценное, а всего лишь довольно неприятный на вид комок слизи.

– Что это? – спросил я, стараясь унять бушующие внутри чувства, что-то среднее между отвращением и предвкушением.

– Это буквоед. Познакомьтесь, – шутя, представил нас друг другу Игорь. В голове само собой всплыло послание: “Найди буквоеда” – обращался ко мне неизвестный подсказчик.

– Найди буквоеда, – уже вслух повторил я.

– Что? – не понял Игорь.

– Я говорю, это ты мне послание оставил, благодаря которому я здесь оказался? – и чтобы все объяснить достал из сумки записку, составленную из пропавших букв.

Игорь взял лист и внимательно прочитал короткое послание, явно изменившись в лице – всегда добродушная улыбка, живущая на его безупречном лице, куда-то подевалась, сменившись выражением тревоги.

– Так и знал, что кто-то у меня побывал в “гостях”, – озабоченно нахмурив брови, проговорил он. Мне не требовалось даже спрашивать, Игорь решил пояснить все сам. – Есть много людей, не желающих осуществления проекта объединения государств, которым по той или иной причине это не выгодно. Такие люди всячески стараются помешать проекту завершиться. Они-то, скорее всего, и побывали здесь. Я заподозрил это, когда обнаружил на полу фантомы черновиков с пустыми листами, будто кто-то их уже использовал.

– Я не понимаю…

– Чтобы понять, Вам нужно увидеть работу с буквоедом.

Вернув лист мне обратно, Игорь достал из сумки небольшую книгу в толстом кожаном переплете. Открыв на последней странице, он показал мне чистый лист…

– Это уже заключительный кусок работы, последний лист, который нужно заполнить. Тогда “Трактат о Единстве” будет завершен и обретет действенную силу.

Также он достал толстую тетрадь, исписанную плохо различимыми каракулями. Я даже не был уверен, что текст написан по-русски.

– Это черновик “Трактата”, по которому я составляю книгу, точь-в-точь копируя суть.

Затем он достал из коробочки черный комок – упругий на вид, буквоед оставлял на ладони Игоря полосы слизи.

– Буквоед – это живое существо, которое в вашем мире вымерло, а в нашем чудесным образом сохранилось, и мало того – живет и здравствует. Их продают у нас в квартале “черного” рынка. Первоначально они прозрачные и совсем маленькие, больше всего походящие на медуз. Они питаются тонкими токами и энергией. Благодаря этой их особенности люди используют буквоедов в магии. Смотрите…

Игорь натянул комочек себе на указательный палец и тот растянулся, обволакивая палец Игоря наподобие напальчника. Затем, заглянув в тетрадь и сверив записи с последними предложениями завершающейся книги, Игорь потер, словно ластиком, одну из «заряженных» букв, …и та пропала, будто стерлась. Остальные буквы этого слова незаметно соединились, замкнув цепь, заполнив место, где только что была пропавшая буква.

– Буквоед в буквальном смысле проглатывает магические символы, – пояснил Игорь не отвлекаясь.

Он спустился на пару строк вниз и стер другую букву, почему-то пропустив несколько светящихся букв.

– Почему ты используешь не все буквы?

– Потому что подходят только особые… светящиеся, – пояснил Игорь.

– Я это понимаю. Но ты даже из пригодных много пропускаешь.

Не отрываясь от своего дела, Игорь говорил:

– Мне нужно брать буквы, составляющие определенные слова… Вот сейчас, например, я должен записать такое предложение “Каждый должен быть сильным”. Чтобы составить это в предложение, я позволю буквоеду съесть сначала буку “м”, затем “ы”, затем “н”, и так далее…

– Что за “мын” получается? – я не совсем понимал систему.

– Слова и предложения составляются с конца к началу в зеркальном отражении. Это нужно потому, что при их переносе на другой носитель первыми появляются последние съеденные буквы. Если бы я “стирал” все подходящие буквы подряд получалась бы белиберда типа “абхнорстуф”.

– Понятно… – мог бы и сам догадаться. Ведь я смог найти смысл в исчезнувших буквах только лишь записав их задом наперед.

– Видите, Андрей Иванович, когда я забрал эту букву… и вот эту через несколько строк, остальные заряженные буквы находящиеся между ними попросту теряют свою силу и перестают светиться… Именно так я и понял, что кто-то побывал в моей квартире. Новые фантомы листов, в которых не оказалось ни одной заряженной буквы – это могло значить только две вещи… или вы потеряли свой талант, став графоманом, во что я не поверил… или же кто-то пришел сюда, чтобы воспользовавшись Вашей силой.

Игорь продолжал искать на листах нужные буквы, позволяя буквоеду наесться вдоволь. Когда слово было составлено, он тер нанизанным на палец буквоедом о любое пустое место на листе (как я понял, чтобы сделать пробел) и брался за другое слово.

Закончив предложение, Игорь снял с пальца буквоеда, ставшего, по-моему, чуть больше. Но самое главное изменение – шар стал густо-черного цвета, как если бы вместо букв только что сожрал банку дегтя или чернил.

– Видите, это заряженный буквоед. Теперь внутри него хранится заклинание. Именно в таком состоянии магия и продается на “черном” рынке.

– Внутри этих существ? – удивился я.

– Да. Если вы захотите обворожить какую-нибудь женщину, найдите продавца. Купите у него специальное хранилище (я понял, что он имел в виду эту шкатулку) внутри которого будет храниться буквоед, “заряженный” фразой из волшебных букв: “Меня хотят все женщины”. И прямо перед тем как подняться к нужной особе в гости, нанесите себе на кожу эту фразу. Женщина ваша. Правда после того как вы с ней переспите и магия пройдет, она подаст на вас в суд, и упрячет за решетку.

– За что?

– Ну как же… За несанкционированное использование магии против другой личности в собственных интересах.

– Невероятно! – восхитился я.

– Обыденно… Я сейчас могу положить этого буквоеда обратно в хранилище, где он будет держать внутри себя фразу очень долго, по чуть-чуть питаясь магией букв. Тем самым ослабляя ее, но очень незначительно. Но делать этого не стану, а просто перенесу фразу сюда в книгу.

Игорь вновь надел буквоеда на палец – коснувшись пальцем листа, не спеша повел рукой слева направо. За пальцем оставалась записанная моим аккуратным подчерком дорожка из слов.

Когда предложение было закончено и палец оторван от листа, для завершения трактата оставалось на одно предложение меньше. Текст “волшебной” книги еле заметно светился.

– Уму непостижимо! – не переставал восхищаться я. Игорь хмыкнул:

– Как видите, магия – это скрупулезная работа, требующая однообразных действий. Этим я и буду заниматься, пока Вы, Андрей Иванович, поспите. С позволения хозяина, если можно, я воспользуюсь Вашим плеером, чтобы не было так скучно.

– Да-да, конечно, берите, Игорь. – Я задумался. – Только у меня есть вопрос…

– Слушаю.

– Если в этой квартире побывал Ваш недоброжелатель, то зачем ему оставлять мне послание, призывая прыгнуть в нору и узнать о буквоеде?

Игорь задумался:

– Действительно, зачем?! – лишь после паузы он добавил. – Я могу и ошибаться, но целью непрошенного гостя могли быть не мои исследования, а… чтобы вы, Андрей Иванович, в итоге оказались здесь – вас хотели выманить из квартиры, или привести сюда.

– Я?! – еще пуще прежнего удивился я. – А я кому нужен?

Не сдержавшись, Игорь усмехнулся моей наивности:

– Вы просто не до конца понимаете собственную значительность. Если уже вот эти, – он показал на «пустые» черновики, – страницы стоят немалых денег, то что говорить о “заряженных” листах. Для кого-то вы можете стать настоящим товаром. В нашем мире похищение и использование писателей не практикуется, но инциденты бывали. Так что будьте осторожнее, Андрей Иванович.

Предостережения Игоря казались мне сущим варварством.

– Я не совсем понимаю, в чем ценность “использованных” черновиков? Почему они так дороги, как ты, Игорь, говоришь, если заклинаний из них не составишь?

– Есть много причин… Во-первых, все же кое-какой силой они обладают. Малюсенькой, но обладают. Они ведь написаны “проводником”, а это уже много. Из них можно составить слабенькие заклинаньица: чтобы зубы не болели или заснуть при бессоннице. Во-вторых, они имеют ценность для библиотек и частых коллекций. За некоторые черновики, самолично написанные рукой писателя можно получить хорошее вознаграждение… И так далее.

– Теперь я понимаю куда пропали все папки с черновиками из квартиры.

– Из этой? – в голосе Игоря послышалась тревога.

– Нет, из моего города. Мне домработница сообщила. Я не мог понять, кому и зачем похищать мои старые записи.

– После знакомства с буквоедом многое прояснилось. – Игорь понял, к чему я вел.

Я кивнул.

– А знаете что?! Вы же можете узнать, продавались – Ваши записи на черном рынке или нет. Если продавались, то как раз когда пойдете в мэрию забирать разрешение на переход в свой мир, заодно и подайте заявление о пропаже. Если папки обнаружатся, их Вам вернут.

– Было бы неплохо, – согласился я. – Только когда это сделать?

– Ну, поспите на час меньше. В первую очередь отправьтесь в торговый квартал, все к тому же “поисковику”. Заодно и человека, о котором спрашивали, пои́щете. Только, Андрей Иванович, уж извините, я Вас проводить не смогу. Лишь «колдовать» закончу, сразу в институт побегу. Результаты работы сдавать.

– Ничего страшного, – уверил я Игоря. – Вы и так мне все растолковали здорово, столько времени потратили.

Мы заранее попрощались, и я улегся на диван. Заснуть долго не получалось – мешали рои переполняющих голову мыслей. Но, в конце концов, усталость взяла свое.

Поставленный на телефоне будильник запищал без двадцати шесть. Самое сложное – заставить сознание, вырванное из мира чудесных грез, зацепиться за мысли о предстоящих делах. Все же сумев преодолеть требования изнеможенного тела, я оторвал голову от подушки, сел на диване, силясь разомкнуть веки. В комнате было темно и неприятно тихо. Лишь настольные часы нарушали царящий кругом мрак противным механическим тиканьем.

Теперь все дела по порядку. Сначала позвонить Михаилу, попросить его отвезти меня в квартал “черного” рынка. Затем, пока он добирается сюда, умыться и что-нибудь перекусить. Думаю, времени должно хватить.

Нащупав стационарный телефон, я набрал номер таксиста.

– Алло…

– Андрей, это ты? – спросил голос Михаила.

– Ты меня узнал, – обрадовался я.

– А то! Честно говоря, я немного беспокоился – как ты, что ты. Хорошо, что позвонил. Когда к себе отправляешься?

– С восьми до девяти нужно в мэрии разрешение забрать.

– Тебя подвезти? – предложил Михаил, тем самым лишив меня надобности просить.

– С удовольствием. Только я еще хочу на “черный” рынок заехать.

– Когда?

– Чем быстрее, тем лучше. Ведь я даже не знаю, сколько на мои дела уйдет времени, – я, конечно, понимал, что Михаил, соглашаясь меня подвезти, и так делает мне одолжение, но лучше говорить, как есть, чем потом носиться, как угорелый, ничего не успевая. – Мне поисковика найти нужно.

Михаил помолчал, сопоставляя в голове, как и что лучше сделать, затем коротко произнес:

– Через двадцать минут будь возле подъезда.

– Отлично!

Не знаю, хотел ли Миша щегольнуть своей пунктуальностью, или он всегда столь точен, но черная «Волга» на электромоторе остановилась напротив меня ровно через двадцать минут.

Забравшись в кабину, я пожал пухлую руку Михаила, после чего он дернул рычаг передачи, и мы тронулись.

– Как приняли? – поинтересовался таксист.

– Хорошо… даже очень. Столько всего интересного узнал! И о магии в том числе, – Михаил бросил на меня мимолетный хмурый взгляд. – Я же сначала подумал, что ты пошутил о магии, когда мы прощались, ан-нет…

– Это тебе жилец квартиры понарассказывал?

– Да, – кивнул я. – И даже показал.

– В смысле? Что он показывал? – может быть, мне и казалось, но в голосе Михаила явно слышалось напряжение.

– Да так… как, например, с буквоедом обращаться. – Мне почему-то хотелось оправдываться, правда, совсем непонятно, за что. – Мой гостеприимный хозяин оказался сотрудником Института Магии.

– А-а… – облегченно выдохнул Михаил. – Но ты все равно поосторожнее. С магией вообще лучше не соприкасаться. Себе дороже.

– Почему? – удивился я, ведь мне наоборот казалось, что это очень интересно и весело.

– Все очень подробно описано в брошюре… Так и не прочитал?

– Нет, – честно повинился я.

Михаил свернул на длинный проспект.

– Применение магии строго ограничено законом. Разрешен самый минимум. Слишком опасно это. А гостям так вообще запрещено соприкасаться с ней.

– Неужели, живя в мире, где законы магии распространены и считаются повседневностью, ты совершенно ей не пользуешься?

От моего вопроса Михаил явно смутился:

– Ну, не так чтобы вообще не пользуюсь, но по возможности стараюсь избегать.

– Так, а чем именно пользуешься? – Я чувствовал себя подростком, оказавшимся героем книг Толкиена или Брэдбери.

– У меня, как и у каждого на крайний случай хранится парочка заклинаний первой необходимости: обезболивающее или усиление голоса. Но говорю же, это на самый крайний случай. Без необходимости ими никто не пользуется. Тем более такую магию и магией считать уже нельзя, так… все равно, что спичками воспользоваться, таблеткой или свистком.

– Но ведь пользуешься! – не унимался я. – И честно говоря, мне вообще непонятно, почему ты так настороженно относишься к волшебству?! Ведь это так здорово и чуде…

– Послушай, Андрей, – грубо оборвал меня таксист. – Еще раз повторяю, ты ни черта не знаешь об этом мире. Считай, что пришел в чужой монастырь со своим уставом. Терпеть этого не могу!

– Что не так?

– Да много чего не так?! – он, судя по всему, не на шутку рассвирепел. – Ты знаешь, что такое “фрион”? – и, не дожидаясь ответа, продолжил, – Да откуда тебе знать! “Free On” – это очень популярные среди молодежи заклинания. Когда текст наносится на кожу, человек погружается в мир грез, мир своего воображения и ощущения радости. Сейчас целые группы подростков находят деньги и с помощью татуировок, наносят магические тексты под кожу, погружаясь в состояние эйфорического анабиоза. А время идет! Платят большие деньги, чтобы купить как можно более сильное заклинание. Некоторые умирают от голода и жажды, так и не выйдя из состояния спячки. Вот тебе и магия. Люди сбегают от реальности туда, найдя замену наркотикам. Возможности, которые дает магия, позволяют забыть о себе и своих обязанностях.

Андрей, понимаешь, в нашем мире благодаря магии каждый знает, что есть высшие силы, частью которых мы сами и являемся. Стоит только немного поднатужиться, поработать над собой – и счастье придет. Но люди, даже наверняка знающие о существовании Творца и своем предназначении, все так же продолжают стремиться к халяве, поклоняясь фокусам, а не истинным ценностям. Деньги и власть всегда будут желаннее для большинства, чем ценность жизни. В независимости от того, есть в мире магия, или нет…

– Потому что так проще.

– Да, – грустно кивнул Михаил. – Как и любая вещь, данная нам Господом, магия может использоваться для созидания и разрушения. Все зависит от самого человека. Машина и танк, атомная электростанция и атомная бомба, огонь в очаге и огонь горящих стрел. Все зависит от того, как люди используют дары.

Остаток пути мы ехали в молчании. Я думал о своем, Михаил о своем.

Торговый район выглядел совсем не так, как я воображал. Мне представлялось что-то более привычное, больше походящие на огромные рынки – с внушительными пространствами, заставленными торговыми палатками. Но то, что я увидел, выглядело сказкой – в моем мире этот район сплошь состоял из четырехэтажных домов сталинской постройки. Здесь же это были теснящиеся друг к другу двухэтажные домики. На первых этажах находились разнообразные магазинчики, а на вторых – жили сами хозяева лавок. Дорога не выстлана привычным асфальтом, а вымощена булыжниками. Если бы не современная шестнадцатиэтажка, вавилонской башней возвышающаяся позади всей этой архаики, можно было подумать, что я попал в какую-то английскую сказку.

– Лет двадцать назад мэрия вложила хорошие средства, чтобы создать торговый район, – пояснил Михаил. Мы уже приехали, и теперь искали место для парковки. – Городу, конечно, рынок придает колорит, украшает, да и среди людей популярен. Здесь можно купить, узнать и продать все, что угодно… естественно официально запрещенное.

Сквозь запотевшее окно я наблюдал, как узкие улочки всасывают потоки людей. Лавки начинали работать как раз после закрытия центрального рынка, в три-четыре часа, и работали до одиннадцати – двенадцати следующего дня.

Я кивнул, не отрывая глаз от чуда, с которым мне самому предстоит соприкоснуться через несколько минут.

– Ну все, давай прощаться.

Я обернулся к Михаилу:

– Спасибо огромное.

– Да ладно. Как до мэрии добраться знаешь? Адрес в буклете есть. Тут рядом.

Мы пожали друг другу руки, и я выбрался из машины, направившись в сторону “черного” рынка, чтобы через секунду слиться с людским потоком.

Туристом я глазел по сторонам, открывая в себе падкого на чудеса юнца. Профессия журналиста уже давным-давно должна была выбить из меня любые наивные представления о существовании сказок, но вот, оказывается, не зря я сохранил веру в магов и волшебников. Где-то очень глубоко, подальше от рассудка, я спрятал надежду в существование чуда.

Большинство высоких витрин заполняли самые разнообразные диковинки технического прогресса: телевизоры, телефоны, микроволновки и электробритвы. Больше всего мне понравился контраст современной техники и средневековых витрин. А неоновые вывески «Элмаркет», «Электросила» и «Чудеса Атлантиды» над входом в сказку лишь усиливали ощущение несоответствия, или скорее наслоения реальностей.

Там, где должны рекламироваться чудодейственные средства от облысения, сделанные из жабьих глазок и корня мандрагоры, торжественно красовалась современная бытовая техника. Нет, кое-где, конечно, виднелись устройства неопределенного назначения, больше походящие на футуристические произведения искусства, чем на то, что может реально пригодиться в быту.

Но все равно, я не испытывал разочарования, с удовольствием упиваясь царящей здесь атмосферой запрета. Мне постоянно приходилось себя одергивать, чтобы не забывать о задачах, ради которых я сюда пришел: во-первых, узнать о судьбе Сергея, Лешиного друга, предположительно оказавшегося здесь больше десяти лет назад, и, во-вторых, продавались ли украденные записи на черном рынке.

Пришлось остановить первого встречного мужчину:

– Скажите, где найти лавку поисковика?

– По правой стороне, через… раз, два… четыре… через шесть магазинчиков, – уверенно ответил мужчина, и не дожидаясь благодарности, пошел дальше.