Текст книги "Стрелок"

Женского тела.

Нечеловеческого тела.

– Я пришел, Ваше Величество. Вы готовы?..

– Тебе не унесли саркофаг, – заявил старец, поджав губы.

– А помогать никто не станет, – добавил другой.

– Верно, саркофаг мне не утащить, – кивнул Снейк. – Но вот Королеву…

Он изложил свой замысел. Норны слушали слова и читали мысли. С каждым мгновением лица их все больше вытягивались, выражая самые различные чувства, от гнева до изумления. Но не одобрение. К такому они не готовы.

– У вас нет выбора. Возможно, с помощью Ее Величества меня удастся одолеть, однако игуаны будут присылать новых и новых убийц. Они не остановятся, пока не получат желаемого. С моей же помощью у вас появится шанс.

– Безумец!.. – вскричал старец.

– Госпожа не покидала саркофаг на протяжении веков! Лишь там она в безопасности!..

– Не сказал бы. – Снейк пожал плечами. – После стольких лет затворничества свежий воздух придется госпоже по вкусу. И потом, неужто она собралась жить вечно?..

«Сделайте, как он говорит».

Норны сморщились, скривились, вокруг заплясали суматошные образы – телепаты, вероятно, обменивались негодованием, – но в конечном итоге разбрелись по залу.

Старцы остались, чтобы вскрыть саркофаг.

Королева выглядела точь-в-точь как на гравюре, разве что исхудавшей и сонной. Передвигаться самостоятельно она не могла, и Снейк с готовностью принял ношу.

Повелительница тайного племени обвила его четырьмя тонкими руками.

Пять глаз, не мигая, смотрели на стрелка во время долгого подъема к Первым трущобам.

Игуаны были вне себя: трясли гребнями, пучили глазища.

Твердили:

– Мы поручили доставить Королеву, мистер Снейк! Не пустой саркофаг! Вы не справились, стало быть, преждевременен и разговор о деньгах!..

Стрелок возражал:

– Я доставил, что вы просили. А именно – штуку, где оной Королеве полагалось быть. Саркофаг. Не моя вина, что старушенция в комплект не входила.

– Вы в своем уме, мистер Снейк?.. На что нам пустой саркофаг?!.

– Решайте сами. А мне, будьте добры, предоставьте заслуженную плату. Я не шучу.

– Заслуженную?.. – игуаны едва не подавились.

– В полном объеме. Меня, знаете ли, едва не убили, пока я пытался притащить этот короб.

– Не вы ли утверждали, мистер Снейк, что почти не встретили сопротивления?.. – ящерицы с подозрением щурились. – Дескать, никого не осталось?..

– Ну да. Застрелил пару оборванцев. Трупы остались в трущобах – коли есть желание, отправляйтесь поглядеть. Остальные давно отчалили в другие края. Вероятно, – высказал догадку стрелок, – Королева иже с ними.

– Не находили ли вы наших денег, мистер Снейк?..

– Увы. То ли промотали, шельмецы, то ли забрали с собой.

– Говорите, никого?..

– Ни души.

Мафиози какое-то время сотрясали воздух языками и хвостами, но в конечном итоге были вынуждены выплатить всю сумму. Пятьдесят тысяч – не настолько уж непозволительная сумма для столь благой цели, как хорошие отношения с опаснейшим ганслингером Сорквудистана. Свою роль сыграла и смутная интрига с Хозяевами – игуаны наверняка затевали какую-то игру, – но Снейк предпочитал не забивать этим голову. До тех пор, покуда есть выбор.

Пару месяцев спустя, когда стрелок объявился на западном берегу, во главе предприятия «Сладкие грезы», – Мафия недвусмысленно проявила озабоченность.

К важным шишкам адресовались письменные жалобы и телефонограммы, однако другие, не менее почтенные персоны, в том числе парламентарии, к тому времени пополнившие клиентуру Снейка, основательно подсели на сладкие грезы.

Королева творила чудеса.

Стрелок подсчитывал прибыль и готовился, сознавая, что это отнюдь не конец.

Часть 2. Судьба

Снейк был рад тому, что бандиты нанесли визит, – это даст возможность развеяться, и на какое-то время выбросить из головы документы и цифры.

«Сладкие грезы» стал популярным и прибыльным местом. Банковский счет рос день ото дня. Неудивительно, что такие темпы кое-кого возмущали.

Когда Том Хикок, старший вышибала, отыскал Снейка в глубинах клуба, а именно в кабинете с книжными стеллажами, баром и панелями красного дерева (стереотип берлоги преуспевающего коммерсанта), Снейк собирался ненадолго вздремнуть, прежде чем вернуться к возне с опостылевшими документами.

– Босс, вас хотят видеть, – просипел Том, здоровяк с простым и открытым лицом.

– Кого там принесло?.. – сварливо откликнулся Снейк.

– Билла Мюррея с компанией.

– Что им нужно, Том?..

– Видеть вас, босс. Двое крутились у клуба всю неделю, таращились на посетителей. Они не совершали ничего незаконного, поэтому я их не трогал, сэр.

– Ты слишком печешься о законе, Том, – укорил Снейк. – Однако, закон не печется ни о ком из нас, уясни это раз и навсегда. Если подозрительный субъект отирается у клуба, ты, несмотря на то, что тот никого не грабит, не избивает, должен непременно поставить меня в известность, смекаешь?..

– Да, сэр. Прошу прощения, сэр.

– Том, когда ты вставляешь свои «сэр» в каждую фразу, меня тянет обернуться, чтобы поглядеть, не стоят ли за спиной люди в мундирах. – Снейк застегнул оба ремня из сыромятной кожи, оправил кобуры, чтобы те привычно лежали на бедрах, убедился, что револьверы легко покидают кобуры, а в каждом гнезде барабанов – отличный, ручной работы патрон, и лишь после этих нехитрых, отработанных до автоматизма процедур направился к выходу.

Том порывался что-то сказать, но передумал.

– Не ходи, Том, – велел Снейк. – Сам разберусь.

Вышибала кивнул, ни на мгновение не усомнившись, что так и случится.

«Дорогой, возможно, у меня получится лучше?..»

– Вот еще, – буркнул Снейк, немедля удостоившись удивленных взглядов Тома и других вышибал. Он по-прежнему говорил с Королевой вслух, хотя та читала мысли задолго до того, как те становились словами. – Мерзавцы знали, на что идут. Никто по ним плакать не станет, я просто сэкономлю городу веревку.

«Не самый благородный способ устроить перерыв».

– Кто заподозрил меня в благородстве?.. – хмыкнул Снейк и вышел на крыльцо.

Билл Мюррей стоял перед клубом в окружении шавок.

Снейк видел его прежде в салунах, как правило, за карточным столом. В прошлом – грабитель и убийца, ныне, во главе собственной банды – грабитель, убийца и вымогатель. Однажды Снейк видел, как Билл опрокинул стол и всадил в другого картежника несколько пуль, пояснив это тем, что тот, дескать, передергивал. Никто не вмешался, позволив бандиту покинуть салун.

Снейк допил виски и ушел следом. Он не знал ни Билла, ни убитого, а подобных сцен на своем веку повидал, должно быть, миллион. Но что-то говорило ему, – они еще встретятся, причем не при самых благоприятных обстоятельствах.

Как с одним, так и с другим.

– Что тебе нужно?.. – спросил стрелок намеренно грубо.

– Снейк, есть разговор. – Гангстер осклабился. – Говорят, ты гребешь деньги лопатой?..

– Всякое говорят. Что, например, луна из старого сыра.

– Не валяй дурака, Снейк. Ты прекрасно понял.

– Ты решил?.. Напрасно, приятель.

Лицо Билла – обветренное, неприятное – посуровело.

– Будешь платить пятую часть своего дохода. Заметь, не половину, не четверть, как другие. Это говорит о том, что мы тебя уважаем, и не дадим в обиду.

Улица стремительно редела. Прохожие были местными, и уже знали, что произойдет.

– Это говорит о том, что ты болван, Билл, – возразил Снейк. – Будь у тебя яйца побольше калибром, ты требовал бы половину. Иначе риск себя не оправдывает.

Бандит оскалился и выхватил из кобуры пистолет. Быстро, но недостаточно.

Револьвер Снейка рявкнул дважды. Тяжелой пулей, угодившей в живот, гангстера развернуло вокруг оси. Вторая пуля, прежде чем Билл упал, пробила горло.

Изо рта Мюррея донеслось громкое бульканье. Кровь толчками хлестала меж пальцев.

Миг – все было кончено.

Подручные, не успев осознать, что случилось, беспомощно глядели то на Билла, то на Снейка.

Стрелок держал их под стволом револьвера. Никто, впрочем, не желал разделить участь босса. Двое взяли убитого под руки, третий обхватил ноги.

Процессия отбыла.

«Иного я и не ожидала».

– Надежды на лучшее редко оправдываются, – пробурчал стрелок. – Таков мир, милая. Другого предложить не могу, приходится довольствоваться тем, что имеется.

Развернувшись, Снейк вошел к клуб.

В «Сладких грезах» функционировал бар – стрелок был волен лакать виски столько, сколько заблагорассудится. Сперва Снейк так и поступал, но чего-то не доставало. То ли атмосферы дешевого салуна, то ли разномастной швали, что собирается в подобных местах и лезет на рожон, то ли чего-то еще, что составляло значительную часть его, Снейка, прежнего существования.

Отчасти он скучал по былому, – той поре, когда ничто не удерживало его в каком-либо городе, он был одинок и свободен, и ни в коей мере не обременен ответственностью за собственность, персонал и клиентуру – первостепенные предметы неустанных забот любого уважающего себя коммерсанта.

– Мистер Снейк?..

Был вечер. Стрелок, слегка навеселе, возвращался после обхода злачных мест.

Еще одна причина того, что ему не сиделось в клубе, обладала королевским титулом. Снейк обнаружил, что утомляется от чужого присутствия в голове. На дистанции же воздействие Королевы слабело, и, в конечном итоге, улетучивалось вовсе.

Голос доносился из подворотни. Снейк уставился во тьму, где различил три силуэта. Впрочем, те не таились, с опаской приблизились. Каждый держал руки так, чтобы стрелок мог их видеть – весьма разумно с их стороны.

– Прошу, не стреляйте, мистер Снейк, – просил тот же голос.

Его обладатель и двое других персонажей оказались представительными, добротно одетыми горожанами средних лет. Снейк всмотрелся сквозь алкогольную дымку и понял, что уже видел этих джентльменов. Один держал модный салун, другой – магазин готового платья, третий подвизался в области паровых котлов и прочих устройств. Каждый заискивающе поглядывал на Снейка.

– К чему мне это?.. – буркнул Снейк. – Хотели бы прикончить, языками бы молоть не стали.

– Совершенно с вами согласен, мистер Снейк, мы ни в коем случае не желаем вам вреда. Позвольте представиться – Дик Джонсон, – назвал себя хозяин салуна. – Роб Томас, – короткий жест в сторону портного, – и Сэм Ингрэм.

– Мое имя, джентльмены, вам известно.

Горожане натянуто рассмеялись.

– Простите, мистер Снейк, но это правда, что вы убили Билла Мюррея, не сходя с крыльца?..

– Кого?.. – стрелок не сразу сообразил, о ком идет речь. – Да, это правда.

Трое переглянулись, и, как ни странно, улыбнулись.

– У нас просьба, мистер Снейк.

– Слушаю. И поживее, если не затруднит.

– Да-да, простите. – Джонсон наморщил лоб, собираясь с мыслями. – Видите ли, после того, как вы расправились с Биллом, его банда разбрелась по окрестностям, образовав три шайки меньших масштабов, но способных, тем не менее, доставить беспокойство нам, обывателям, не обладающими вашими талантами, мистер Снейк. Нет-нет, мы не высказываем свое недовольство, – затараторил Дик, стоило стрелку нахмуриться, – напротив, весьма признательны. Вместе с тем, громилы, о которых идет речь, дважды вламывались в мое заведение, к Робу самым бесцеремонным образом – трижды, да и Сэм не избежал их внимания. Каждая банда требует ту же сумму, каковую мы выплачивали Биллу, а растраты подобных объемов пустят нас по миру.

– При чем здесь я?.. – спросил Снейк.

– Мы хотели бы, – Джонсон набрал воздуха, – чтобы вы стали маршалом квартала, мистер Снейк. На общественных началах, так сказать. Если вам будет угодно.

– Маршалом?.. – Стрелок смерил горожан пристальным взглядом. – А вы не шутите?.. Вот уж не думал, что однажды мне предложат стать законником!..

– Мы абсолютно серьезны, мистер Снейк. Одного осознания того, что вы не дадите нас в обиду, будет достаточно, чтобы отвадить самых отъявленных головорезов.

– А копы?.. Полагаю, их это не устроит.

– В задницу копов, – с ненавистью выдавил Ингрэм.

– Экспрессивно, но в целом верно, – кивнул Джонсон, бросив на товарища предупреждающий взгляд. – Полиция никогда не приходила нам на выручку. Они хуже бандитов, только в униформах, с жетонами и казенным оружием.

– Разве охраной правопорядка по закону не занимаются копы, и только копы?..

Снейк знал, что в мелких городах маршалы по-прежнему оберегали закон, но Сорквудистан – конгломерат со своими правилами, традициями и причудами.

– О, насчет этого не беспокойтесь, мистер Снейк. Мы справились относительно данного вопроса у юриста – старую норму Парламент не упразднил, так что всякое сообщество горожан имеет право привлекать по своему усмотрению к охране жизней и имущества общественных маршалов, и мы в том числе.

Джонсон умолк.

Стрелок поразмыслил. Похоже, от него ожидают ответа.

– У меня свое дело, – сказал он. – Я не могу слоняться по улицам в поисках дебоширов.

На самом-то деле он знал, что в клубе все будет по-прежнему – персонал боялся Королевы пуще угрюмого хозяина, опасаясь даже замыслить недоброе.

– От вас не требуется ничего особенного, мистер Снейк. Всего-навсего прогуляться по улице, наведаться в любое приглянувшееся заведение. Если не ошибаюсь, обычно вы этим не брезгуете?.. – Джонсон, осмелев, подмигнул.

Стрелок осадил его взглядом.

– Надеюсь, мне не придется работать задаром?..

– Мы готовы предложить… тысячу в месяц. Что скажете?..

– Полторы.

Горожане переглянулись. Разумеется, сумма была в разы меньше той, что каждый выплачивал Биллу. И, безусловно, куда меньше недельного дохода «Сладких грез».

– По рукам, мистер Снейк.

Коммерсанты обменялись рукопожатиями. Все трое по мере сил старались не пялиться на чешуйчатую руку, слухи о которой уже достигли их благодарных ушей.

– Вот, возьмите. – Джонсон подал некий предмет.

Снейк с изумлением принял звезду маршала – старую, покрытую царапинами.

– Как представители комитета уличного самоуправления, – торжественно отчеканил Джонсон, – с благодарностью передаем вам полномочия по охране закона, мистер Снейк.

– Я должен носить эту штуку?..

– Как угодно. Но желательно все же носить, чтобы пресечь лишние дискуссии.

– Что ж, разумно.

Снейк повертел побрякушку.

– Мне понадобятся помощники. Двое. Улица не обеднеет от дополнительных пяти сотен на брата?..

– Нет, мистер Снейк, – не столь уверенно сказал Джонсон. – Но где их искать?..

– Я отберу надежных ребят из моих вышибал. Тома Хикока и кого-то еще.

– Том – хороший парень, – признал Дик; спутники ограничились кивками.

– Доброй ночи, джентльмены.

– Доброй ночи, мистер Снейк, – ответили те хором.

Стрелок поежился, но промолчал.

Так, нежданно-негаданно, он перешел на сторону закона. Воистину, Сорквудистан преподносит сюрпризы в тот момент, когда их ожидаешь в последнюю очередь.

«Не думала, что ты способен меня удивить!..» – сообщила Королева, стоило переступить порог.

– Прошу, уймись, Твое Величество, – пробормотал стрелок.

«А ты не настолько испорчен, каким стремишься казаться. Это большой прогресс, дорогой».

«Мне придется убивать куда чаще, а ты радуешься?.. Разве для мертвецов имеет значение, будет ли на мне звезда шерифа?.. Очень в том сомневаюсь».

Ответа не последовало. По крайней мере, такого, какой Снейк мог бы услышать.

Утром Дик Джонсон лично принес в «Грезы» полторы тысячи, обещанные Снейку, и тысячу – помощникам, а также грамоту с печатью и подписями, подтверждающую полномочия нового маршала. Снейк завтракал яичницей, беконом и тостами, без особого энтузиазма предложив Джонсону присоединиться.

– О нет, благодарю, мистер Снейк.

Дик переминался с ноги на ногу, в то время как стрелок кромсал бекон.

– Что-то еще?..

– Да, мистер Снейк… То есть, господин маршал. До меня дошли слухи, что бандиты, входившие в шайку Мюррея, намерены вечером посетить мой салун. Кажется, настроены они довольно серьезно, затевая что-то вроде погрома, если я откажусь платить. Стоит ли на пару дней закрыть заведение?..

Снейк задумчиво жевал.

– Нет, – сказал он. – Для чего кварталу потребовался маршал, ежели вы готовы закрывать салун всякий раз, когда какая-то крыса чихнет в своем логове?..

Джонсон беспомощно молчал.

– Поступим следующим образом, – продолжил Снейк. – Как только бродяги объявятся в салуне, отправьте ко мне гонца – официанта, поваренка, кого угодно. Прибуду без промедления. И держите язык за зубами, мистер Джонсон.

– О, у меня гора с плеч свалилась, господин маршал!..

– Всего хорошего, мистер Джонсон.

– До вечера, мистер Снейк.

– И помните насчет языка, – сказал стрелок вдогонку. – Мы не должны упустить такой шанс.

Джонсон выскочил вон, преисполненный надежд.

Снейк разглядывал капли жира на тарелке. Револьверы потяжелели на пару фунтов.

Хозяин «Сладких грез», Том Хикок и другой вышибала, жилистый паренек по прозвищу Филин, ждали в баре, пребывая в полной боеготовности – помимо револьверов Снейка, у них имелись пистолеты и пара винтовок армейского образца (оружие Снейк приобрел заблаговременно, руководствуясь неясным предчувствием).

Стрелок потягивал виски, вышибалы сидели, как на иголках. Одно дело – выставлять за порог разбуянившегося пьянчужку, и совсем другое – схлестнуться с бандитами.

«Они пришли. С оружием, небритые, голодные и смердящие. Торопись, или будет поздно».

Снейк поднялся из-за стола, когда в бар влетел мальчуган, состоящий в персонале Джонсона – раскрасневшийся, запыхавшийся сгусток тревог и энергии.

– Мис… мистер Снейк, – не в силах отдышаться, мальчишка глотал воздух.

– Не трудись, я знаю. – Стрелок двинулся к выходу.

– Знаете?.. Ах да… – Юнец огляделся, точно рассчитывая узреть тончайшие нити, с помощью коих знаменитая Королева похищала мысли прямо из его головы. Судя по напряженному лицу, мальчик изо всех сил старался о чем-то не думать – о паре монет, стянутых из кассы, либо о разбитой посуде. – Все верно, мистер Снейк, у нас гости, и настроены они совсем не дружелюбно…

Мальчишка семенил за маршалом и помощниками, вознамерившись, не иначе, сопроводить к месту событий, дабы те каким-то образом не заблудились.

«Удачи, дорогой».

– Позаботься о клиентах, – бросил Снейк вполголоса.

Ее Величество, однако, не нуждалась ни в этом, ни в других наставлениях. Клиенты, счастливые, как в наиболее светлые моменты жизней, находились в уединенных кабинетах, с головой погруженные в персональные сладкие грезы, ничуть не похожие на соседские. Кто-то избрал идеальный, не существующий в действительности женский образ, кто-то – беззаботное детство и лик матери, кто-то странствовал по запредельным, фантастическим мирам.

Королева восседала на троне и искусно плела паутину.

Снейк размашистым шагом продвигался по улице, прохожие с готовностью уступали дорогу. Так было и прежде, но нынче он слышал «Добрый вечер, маршал», «Отменные погоды, господин маршал», или, реже – «Берегите себя, сэр».

Стрелок что-то бурчал в ответ и прибавлял ходу. Он слышал крики и звон посуды.

Блюстители закона ворвались в салун, когда бандиты собирались с силами перед масштабным погромом, и, для острастки, затеяли пару потасовок.

При появлении Снейка все застыли, точно вкопанные. Звезда, означающая «закон», приковала всеобщее внимание. И бандиты, и завсегдатаи встречали Снейка прежде, слышали, как легко он убивает, но знали, что стрелок предпочитает ни во что не вмешиваться, если не задевать конкретно его.

Теперь все иначе.

Гангстеров собралось не меньше двух дюжин – неряшливые, заросшие щетиной мужчины с рыщущими взглядами. Многие вооружены пистолетами и револьверами, у прочих цепи, ножи и дубинки. Снейк чувствовал, что Тому и Филину не по себе.

Выделив из сборища громилу в клетчатых штанах, метившего на место Билла Мюррея, Снейк, не говоря ни слова, приблизился и отвесил звонкую затрещину.

Здоровяк согнулся пополам – в глазах преобладало удивление, нежели боль и унижение. Действительно, трудно ожидать от человека, сникавшего репутацию безжалостного и высококлассного ганслингера, что тот пустит в ход кулаки.

– Что затеяли, паршивцы?!. – строго спросил Снейк, и, не дожидаясь ответа, без замаха ударил бандита в челюсть. – Громить заведение вздумали?.. Отчего ко мне не явились? Я бы встретил с распростертыми объятиями!..

Избиваемый шумно дышал на полу.

Сам толком не понимая, как револьвер оказался в руке, стрелок выстрелил.

Один из бандитов, считавший, что стол и стоящие на нем бутылки послужат отличным укрытием, получил пулю в живот. Метательный нож звякнул о столешницу.

– Серьезная рана, – заметил Снейк поверх сизого дымка, курящегося из дула.

Раздался оглушительный выстрел, следом другой. Снейк с трудом сдержал сросшуюся с оружием руку. Дик Джонсон, скрывавшийся доселе за стойкой, был вооружен обрезом двуствольного ружья, каковой, по сложившейся у представителей его профессии традиции, хранил на полке под упомянутой стойкой.

Дым, ищущий из стволов, говорил о картечи.

Бедолагу с пистолетами разорвало пополам, лужа крови стремительно росла.

Снейк пожал плечами:

– Он знал, на что идет. Есть ли среди вас, ублюдки, еще горячие головы?.. Прошу, дерзайте. Рано или поздно находится кто-то быстрее и умнее любого стрелка, каким бы ловким тот ни казался. Говорю при свидетелях – победитель становится владельцем «Сладких грез», того приметного особняка, и всего, что внутри.

Снейк стоял у стены. Он не считал, что у Хикока или Филина хватит дури всадить нож ему промеж ребер, но от старых привычек непросто избавиться.

Сперва казалось, желающих не сыщется.

Бандит с пулей в животе стонал посреди застывшей сцены.

Парень в красной рубахе был быстрым, очень быстрым – возможно, даже успел заслужить репутацию, – и почти достал из кобуры револьвер, когда Снейк выстрелил.

Пуля снесла скальп и верхнюю часть черепа.

Бандиты зароптали, стали переглядываться. Том Хикок и Филин подняли винтовки.

– А теперь, бездельники… – начал Снейк.

Он по-прежнему сжимал револьвер, однако рука была опущена, а ствол смотрел в пол. Гангстеры не знали, или не верили тому, что большинство ганслингеров в равной степени проворно управляются с оружием обеими руками.

Рявкнул второй револьвер – в груди бандита появилось большое отверстие. Он не трудился отрывать зад от стула, а пистолет схватил с зеленого сукна, покрывавшего карточный стол. За столом неудачливый стрелок и остался.

– А теперь, бездельники, – продолжил Снейк, – советую убраться из Вест-Роудс, и никогда не возвращаться. Корешам передайте, что теперь я здесь представляю закон. Если кто-то решит убедится, стреляет ли он лучше меня – милости прошу. Вздумаете грабить и вымогать – болтаться вам в петле.

Бандиты молчали.

– Убирайтесь, – велел стрелок.

Опустившиеся личности потянулись к выходу. Помощники маршала стояли по обе стороны дверного проема, держа под прицелом каждого, пока тот не бросит на пол клинок, пистолет, дубину или иное орудие членовредительства.

Дик Джонсон ликовал, хотя, вероятно, впервые убил человека.

Снейк приблизился к стойке.

– Виски.

– Один момент. – Джонсон на миг скрылся и вынырнул с пыльной бутылкой, вероятно, лучшего виски. – Вот, мистер Снейк, угощайтесь. Поздравляю!..

Виски оказалось отменное, но стрелок поперхнулся.

Будни Снейка-маршала-коммерсанта были более насыщены событиями, нежели будни Снейка-коммерсанта. Поначалу служение закону представляло весьма занятное времяпрепровождение, однако со временем, когда все утряслось и устроилось (куда быстрее самых оптимистичных прогнозов), работа маршала – на общественных началах – закономерно превратилась в рутину.

Снейк прогуливался по улице, заходил то в салун, то в бакалею, пропускал где-либо стаканчик-другой – безусловно, за счет заведения, – и отправлялся дальше, покуда не достигал конечной точки маршрута, «Сладких грез», где отправлялся на боковую, обходясь вовсе без грез, – собственных, иль привнесенных извне старой искусницей. Дни сливались в монотонную череду однообразия, густо замешанную на страхах, опасности и деньгах.

Порой, в моменты острых приступов уныния и беспросветности, Снейк отправлял на дежурство помощников, – благо, те были только рады оказаться среди почтительной публики и любвеобильных, неизменно восхищенных девиц.

Район Вест-Роудс быстро прослыл райским местечком, где всякую несправедливость, не говоря о злодеяниях, пресекают быстрее, нежели негодяи успеют вспомнить девичьи фамилии своих матерей. Это привело к некоторому наплыву переселенцев, стремящихся в тихие воды, и, как следствие, росту цен на недвижимость. Спохватившись, Снейк успел задешево приобрести пару квартир, каковые придержал и сбыл втридорога от первоначальной стоимости.

Заведения, даже самые захудалые в прошлом лавки, росли, как на дрожжах. Росли доходы, рос оборот, и, понемногу, повышались расценки. Чтобы не отставать от соседей, Снейк был вынужден поднять тарифы на простую и среднюю категории грез, но скидки постоянным клиентам остались в силе (кое-какие парламентарии и другие политики, впрочем, обслуживались вовсе задаром, – дурацкие принципы и прочая чушь в Сорквудистане порождали лишь проблемы, Снейк же привык создавать затруднения другим, а не себе).

Теперь стрелок мог одеваться, как первый франт, однако по привычке ограничивался простой, добротной одеждой, не желая тратить кровные на такую ерунду, как тряпье. Он прозябал и нуждался слишком долго, чтобы теперь, заполучив долгожданное богатство, бездумно тратиться направо и налево.

Королева утверждала, что кое-кто из обслуги считает его скрягой, но Снейку было плевать. Они сыты, одеты, обуты и защищены от опасностей такого малоприятного места, как прочий мир, так чего же им не достает?.. Стрелок побывал в стольких передрягах, повидал такое количество дерьма, какого хватило бы на несколько жизней. После пережитого он был бы счастлив, если бы о нем наконец позаботились так, как он печется о персонале «Грез».

Пусть ропщут, коль угодно. Не секрет, что Королева – на стороне хозяина. Все знает, видит и слышит, от нее не укрыться даже в своей голове.

Исполняя обязанности маршала, Снейк использовал оружие так редко, что опасался утратить форму. Бандиты забредали в Вест-Роудс по неведению, польстившись на роскошные витрины, яркие фонари и женский смех, но вояжи их длились недолго. Настоящие гангстеры успели уяснить, что ганслингер Снейк переметнулся на сторону Закона и уже не тот безразличный к чужим невзгодам делец, что прежде. Уяснили, и предостерегли хищников других районов, к примеру небезызвестных шакалов, что в Вест-Роудс лучше не соваться.

Случалось добропорядочным горожанам сорваться с цепи, – мутузили друг дружку в салунах, хватались за ружья (традиционно, вследствие амурных злоключений), поколачивали жен. В первом случае маршал с помощниками не вмешивались, если дело не переходило в поножовщину, во втором вели расследование «по горячим следам», в третьем же Снейк навещал любителей распускать руки с нравоучительной беседой, и супруги становились решительно другими людьми.

Разумеется, полиция не могла не прослышать о специфической практике, – во многом благодаря тому, что Дик Джонсон и прочие представители самоуправления нахваливали переменившийся район на каждом углу. Копы посетили «Сладкие грезы», разделили с хозяином трапезу, и отбыли восвояси – кто в душные комнатушки-кабинеты, кто на дирижабли, парить средь облаков.

Претензий к маршалу, имеющему все необходимые бумаги, не имелось. Им же, мол, меньше работы. Однако, Снейк без труда разглядел алчные оскалы за умиротворенными личинами, – Королева поведала немало любопытных деталей о той каше, что варилась в котелках у законников. Будь их воля, те вцепились бы в Вест-Роудс бульдожьей хваткой, и не отпускали, покуда не вытрясли бы последний грош. К счастью, то были инспектора и прочие мелкие чины, тогда как в «Грезы» регулярно захаживали действительно важные шишки.

Последние, потрясенные искусством Королевы, испытывали к человеку, сумевшему обуздать такую силу, неподдельное почтение. Кроме того, опасались живущего в Снейке убийцу, быстрого и опасного, словно ядовитая змея.

Благодаря причудливо совпадающим факторам, фигуры оставались на прежних позициях.

До определенного момента.

Снейк издали приметил согбенную фигуру. Собирался пройти мимо, но услыхал шипение, расценить каковое однозначно не смог – угроза, испуг, что-то иное?..

Стрелок остановился. Точно в дорогие меха, силуэт кутался во тьму. Под нею – скрадывающая нюансы груда лохмотьев. Снаружи торчал чешуйчатый хвост.

Игуана.

Судя по блеклой чешуе, преклонного возраста.

Старик.

«Старуха», – поправил себя Снейк, едва услышал голос:

– Я тебя вижу, – хрипло заявила рептилия.

Сгустки мрака разошлись, стрелок узрел сморщенную морду и два слепых бельма.

Простерлась чешуйчатая длань с корявыми когтями.

Снейк молчал. Не чувствовал опасности. Никто не крался, чтобы ударить в спину.

Не сегодня.

– Я тебя вижу, – прошипела старуха с напором.

– Что с того?..

– Они зовут тебя, – игнорируя вопрос, сказала игуана. – ЭТО ты слышишь?..

– Кто?..

– Они. Те, кто спят под землей. Ты принадлежишь им.

В груди Снейка разлился холод. К сожалению, он не мог взять и пристрелить сумасшедшую.

– Я никому не принадлежу, заруби это на своем чешуйчатом носу. И как эти субъекты, кто бы они ни были, могут меня звать, если они спят, старая дура?..

– Можешь не верить, – бубнила ящерица из своих лохмотьев. – Они помнят о тебе.

– Вот что, убирайся подобру-поздорову, – велел Снейк. – А не то определю в лечебницу. Знаешь, что там делают с нищими психами вроде тебя?..

– Так или иначе, ты явишься к ним, – предостерегла старуха и заковыляла прочь.

Снейк огляделся и продолжил путь. Настроение было непоправимо испорчено.

Королева, разумеется, все узнала без дотошных расспросов, и в этом отношении положительно превосходила других дам, не наделенных даром телепатии.

«Дорогой, уяснил, о ком шла речь?..»

Снейк кивнул. Снял кобуры и стал раздеваться.

– Хозяева, о которых трещат мафиози. Древние ящеры.

«Ты подавлен».

– Психи встречаются не каждый день.

«Вдруг она не сумасшедшая, а, напротив, все видит ясно? Скажем, провидица?..»

– На площадях полно психов, считающих себя провидцами.

«Следовало привести ее сюда, я узнала бы правду».

Снейк думал об этом.

«Ты не хотел, понимаю. Опасно пускать все на самотек».

– Вот еще, всю жизнь так поступаю. Неужели думаешь, она говорила правду?..

«А неужели до встречи со мной ты мог поверить в некую Королеву, читающую мысли?..»

– Нет, не мог.

«Не знаю, дорогой, – ответила Ее Величество. – Сорквудистан огромен и непостижим в своем чудовищном великолепии. Я чувствую присутствие какой-то силы под городом, опасной и древней, еще более старой, нежели я, но в чем ее суть, определить затрудняюсь. Мои возможности, увы, не безграничны…»

– Ящеры?..

«Ящеры, Подполье, работающие на силе пара машины, секретные проекты властей – кто знает?..».

– Действительно, не беспредельны.