Текст книги "Криабал. Апофеоз"

Глава 17

Танзен никогда не был суеверен. Волшебники вообще редко подвержены этому недостатку. Волшебник может быть конченым безумцем, может носить кальсоны на голове и превращать в тритона каждого, кто с ним заговорит… в общем-то, как раз этот недостаток присущ многим волшебникам. Занятия магией зачастую плохо сказываются на психике, так что процент чудаков, эксцентричных фигур и попросту сумасшедших среди волшебников гораздо выше, чем среди обычных людей.

Но суеверия – нет. С этим к обывателям, имеющим о метафизике лишь смутное представление или не имеющим никакого. Это они верят во всякую чепуху, не имеющую под собой основы.

Волшебнику же известно, что как устроено. Волшебник видит вокруг себя духов, демонов и мелких божеств. Волшебник знает, что иногда разбивать зеркала и здороваться через порог действительно не стоит, но не по каким-то надуманным причинам, а по совершенно конкретным. И в большинстве случаев это совершенно безопасно, просто иногда бывают… обстоятельства.

И тем не менее, даже волшебники не любят Маладис. Именно потому, что знают, какие обстоятельства делают его худшим днем в году. Знают, почему он называется именно так, неприятно и жутко.

Злой День.

Но дожидаться его окончания никто не собирался. Оркатти успешно распутал астральный следок и выяснил, куда ушла женщина. На вершину горы.

Оттуда она уже не спускалась.

Но на самой вершине никого не было. Да и вообще на гору эта возвышенность не очень тянула – скорее просто крутой холм. Весной, летом и осенью здесь пасли овец, но сейчас он походил на лысую макушку.

Снега почти не было. Наверху неустанно задували ветра, и снежная шапка просто не успевала вырасти. Кутаясь в штормовки, Танзен, Оркатти и практикант шагали по голой, без единой травинки, поверхности. Остров отсюда просматривался из конца в конец.

Ничего интересного на вершине тоже не было. Ни единого строения. Ничего, сделанного человеческими руками.

Но ведь женщина ушла именно сюда. И хозяева Сукрутурре купили на острове какую-то недвижимость. Что-то должно здесь быть, обязано.

– Хм, – сказал Оркатти, растирая меж пальцев катышек сухой земли. – Почва не отсюда. Принесли снизу, на сапогах.

– Ого! – поразился практикант. – Вы можете настолько глубоко видеть ауры, мэтр Оркатти?

– Стараюсь, – скромно ответил психозритель. – Танзен, есть что?

– Ищу, – коротко ответил тот.

Танзен пока просто гулял по холму в форме № 27 (собака-ищейка), осматривал все и обнюхивал. В ауру не вглядывался – Оркатти все равно в этом лучше.

– Может, они под землей? – предположил практикант.

– Тогда должен быть вход, – возразил Оркатти. – Не призраки же они.

– Вход может быть замаскирован.

– Может. Но я его не вижу. А вы видите… мэтр?

К слову «мэтр» Оркатти подпустил легкую насмешку. Конечно, формально практикант Танзена – уже полноценный волшебник. Он закончил бакалавриат, получил диплом. Если бы он не был практикантом, мэтром его называли бы всерьез, не подтрунивая.

Но в данный момент он практикант. Он продолжает обучение, готовится стать лиценциатом. И это замечательно, это заслуживает уважения. Танзен и Оркатти в свое время тоже через это прошли.

Но именно в данный момент, пока у него идет практика, он… ну, сейчас он снова ученик. И на этот период он как бы не совсем настоящий волшебник.

Впрочем, Оркатти и самому это вскоре предстоит. Поступив в магистратуру, он станет магистрантом. Два с половиной года снова будет учиться, повышать квалификацию.

И найдутся такие, кто не будет воспринимать его всерьез.

– Мэтры, подойдите-ка! – позвал Танзен. – Кажется, я кое-что нашел!

Оркатти и практикант подбежали, причем практикант слегка содрогнулся. Он еще ни разу не видел наставника в форме № 69.

Танзен превратился в гяяду. Одного из самых удивительных и нелепых обитателей Парифата. Похожие на толстых неуклюжих жаб, они ходят крайне медленно, хотя ног у них целых четыре. Руки тоже есть, но коротенькие, вечно согнутые в локтях.

Слабые, вялые и полуслепые, гяяду могут показаться бесполезными. Однако у них таки есть один серьезный плюс. Их длинные и гибкие языки способны различать более миллиона вкусовых оттенков. Гяяду может назвать точный химический состав, просто лизнув что-нибудь.

И иногда эта способность очень пригождается.

Сейчас, подозвав коллег, Танзен снова стал ощупывать языком землю. Его мозг окутывало потоками вкусов. Человеку сложно даже представить эти ощущения – рядом с гяяду он в этом плане подобен слепцу.

В свое время Танзен долго учился разбираться в чувстве вкуса гяяду. Понимать все эти бесчисленные оттенки, все эти миллионы разных сигналов. Но теперь, просто высунув язык, он порой узнавал больше, чем Оркатти со всем его духовным восприятием.

– Они стерли все следы в астрале, – сказал Танзен, снова принимая форму № 50. Язык гяяду очень плохо подходит для нормальной речи. – Какое-то заметающее заклятие. И от запахов тоже избавились. Но вот о вкусе не подумали.

– Ну и каковы они на вкус? – с легким скепсисом спросил Оркатти.

– Как люди, – спокойно ответил Танзен. – Двенадцать человек. Восемь мужчин и четыре женщины.

– Волшебники?

– Извини, вот это на вкус не определить.

– А пол можно?..

– Представь себе. И у женщин он приятнее, кстати.

– Ишь, – только и сказал Оркатти.

Испробовав на вкус почву, камень, скудную растительность и сам воздух, Танзен смог сказать, что тут раньше и в самом деле была какая-то постройка. Совсем небольшая, что-то вроде овчарни.

Однако теперь ее явно нет.

Возможно, местные жители что-то об этом знают. Оркатти ментально связался с оставшимся в городке Дженнаро, попросил поспрашивать.

Но по большому счету не так уж это и важно. Очевидно, что хозяева Сукрутурре купили на острове именно вот эту самую постройку. Поскольку потом они явно ее снесли, несложно понять, что нужна была им не овчарня, или что там стояло на холме, а земля под ней. Сам холм.

Но также очевидно, что земля здесь бросовая. Годится только на пастбище, да и то не очень-то. В любом случае, раз дело было обстряпано в такой тайне, раз они подчистили потом даже следы о сделке – здесь кроется что-то очень ценное или незаконное.

А раз они все-таки купили эту землю, раз приобрели ее в собственность, а не просто пришли ночью и сделали, что хотели – они здесь надолго. Им нужно на всякий случай законное право тут находиться. Вести, вероятно, какие-то работы.

Скорее всего, там залежи чего-то ценного. Того же золота хотя бы. По законам Синдиката Великой Верфи все полезные ископаемые принадлежат Совету Королей. Их ведь на этом архипелаге очень мало, ископаемых. Чтобы что-то такое разрабатывать, нужно приобрести патент и отдавать государству драконову долю – аж шестьдесят процентов.

Так что если кто-то обнаружил здесь золотую жилу или некую иную ценность – неудивительно, что он пошел на подлог и даже убийство. Деньги – та самая причина, ради которой совершается изрядная часть всех преступлений.

Но если дело в этом – при чем тут похищенная женщина и другие островитяне? При чем тут Маладис? Почему Сукрутурре должен был прибыть сюда именно к Злому Дню? С банальным уклонением от налогов это уже не вяжется.

Следов от овчарни не осталось никаких. Кто бы ее ни снес, они удалили все начисто.

Словно вовсе никогда ничего не стояло.

– Дженнаро отозвался, – произнес Оркатти. – Передает, что поговорил с одним местным дедом. Тот рассказал, что раньше на холме жил старый овцевод. Потом его дом и овчарня сгорели, а он сам куда-то уехал.

– Значит, будем проверять, что внизу, – топнул Танзен. – Входа не нашли пока?

– Я могу выйти из тела и спуститься, – предложил Оркатти.

– Выходи, – кивнул Танзен. – А мы спустимся… у тебя какая самая мелкая форма?

– Воробей, – ответил практикант.

– Ага… Так… Ну ладно, нормально. Сейчас сделаю.

Танзен перешел в форму № 14 (крот) и принялся работать когтями. Ему уже приходилось таким образом вести расследование. В буквальном смысле рыть землю в поисках улик.

Нора быстро удлинялась. Танзен делал ее широкой, чтобы практикант не застрял. Воробей – птаха мелкая, но все-таки птаха, а не грызун. По норам ему ползать не очень-то сподручно.

Жаль, что у практиканта пока всего-то четыре формы.

Хотя нет, теперь уже пять, конечно.

Рыть, впрочем, пришлось недолго. Как Танзен и надеялся, под домом и овчарней оказался подвал. Его покупатели убирать не стали – наоборот, приспособили под свои нужды.

Здесь места было достаточно, но тьма царила кромешная. Танзен вернулся было в форму № 50, но тут же перешел в форму № 67 (кобольд). У этих подземных карликов на диво острое зрение, свет практически не нужен. Хватало того лучика, что пробивался сквозь вырытую кротом нору.

А вот практикант шарился наощупь. Танзен взял его за руку, и паренек вздрогнул. Не понял в первую секунду, что эта мягкая, похожая на обезьянью лапка – его наставник.

Рядом сгустился Оркатти. Невидимый для обычного взора, он отчетливо представал перед взором обученным. Бесплотным духом Оркатти спокойно проходил сквозь стены, мог заглянуть туда, куда не доставала ни одна форма Танзена.

Но сейчас это не требовалось. В подвале был проем, а из него еще глубже уходила лестница.

А вот выхода наружу Танзен, как ни осматривался, не увидел. Но он должен быть – ведь женщина пропала именно на вершине холма. Возможно, где-то есть тайный рычаг или панель.

Впрочем, Танзена больше интересовало то, что внизу. Чуткие уши кобольда улавливали какие-то звуки. Он шагнул на холодные ступени и стал медленно спускаться.

На плечо сел практикант, снова обратившийся воробьем. Рядом плыл Оркатти. Волшебники спускались все глубже, и внизу понемногу разгорался свет. Под холмом действительно скрывалась целая полость… вот только насколько она велика?

Танзен услышал шорох и приглушенные шлепки. Впереди кто-то шел. Пока еще далеко, но навстречу волшебникам – звук постепенно усиливался.

Предупредив практиканта, Танзен перешел в форму № 39 (муха).

Подкрадываясь к носителям новых матриц, он обычно предпочитал форму № 63 (бабочка). Это безобидное насекомое, и большинство существ реагирует на него спокойно. Но летает бабочка не очень хорошо, крылья великоваты, да и в помещениях сразу обращает на себя внимание. Так что при шпионаже больше подходит муха.

Вот воробей, конечно, не совсем годится… Но ничего не поделаешь, других мелких форм у практиканта нет.

Летя вниз, Танзен старался держать дистанцию с практикантом. У того по-прежнему человеческий разум, но тело и инстинкты сейчас воробьиные. Может машинально и склюнуть. Танзена и самого тянуло к манящему аромату мясного бульона.

Именно так пахнет для мухи свежая моча. Человек, которого Танзен услышал ранее, остановился и теперь справлял малую нужду. Волшебник пару секунд покружил над его головой, пытаясь жужжать как можно тише. Это не так просто – как бы муха ни старалась, а звук крыльев никуда не денешь.

Можно сменить форму, взять этого типа в плен, допросить. Танзен плохо его различал – понимал лишь, что он человек, мужского пола.

Мухи не очень-то хорошо видят, к сожалению. Глаза огромные, но нормально работают только при свете… да и как нормально? Даже при свете муха видит все расплывчато, почти не разбирает деталей. Перед глазами словно огромная мозаика.

В свое время Танзен долго привыкал к такому зрению.

В конце концов он решил не трогать пока этого зассанца. Тот может поднять шум, рядом могут быть другие. Лучше сначала вызнать побольше, а там уж действовать.

А через пару минут Танзен увидел нечто куда более интересное. Закончившись, лестница вывела их на кольцевую галерею. И под ней…

То был никакой не рудник. Ничего похожего на золотую шахту или еще что-нибудь, способное найтись в недрах земли. Усевшиеся на перила воробей и муха завороженно смотрели на огромную пещеру… или, точнее, подземную залу. Она явно образовалась не сама, эту полость сотворили человеческие руки.

Или даже не руки. Стены чересчур гладкие, по ним вьются узоры, нанесенные явно не краской.

Скорее всего, это место было создано волшебством.

Внизу располагалось… нечто. Неопознанная штуковина, похожая на большой стационарный артефакт. Усеченный каменный конус с кольцом шариков в верхней части. Он немного напоминал мановые накопители, что часто встречаются в Мистерии, но аура отличалась полностью.

Собственно, у этого объекта вообще не было ауры. В волшебном зрении он попросту отсутствовал.

– Почему они так странно стоят? – прозвучал в голове голос Оркатти.

– Они стоят вокруг той шту… а, ты ее не видишь, – догадался Танзен.

– Не вижу что?

– Артефакт в центре. В виде усеченного конуса.

– Эм… я не вижу там никакого артефакта.

– О чем и говорю.

Столь полное отсутствие ауры – явление крайне редкое. Аура есть у всего. Даже если она скрыта, то не исчезает полностью – просто становится… бесцветной. Этакая нейтральная серая муть, как у простого однородного вещества.

Если же ее нет совсем, если ее даже не видят призраки – это может означать только чары необнаружения. Предмет, на который такие наложены, невозможно обнаружить с помощью волшебства, духовного восприятия, да и любого другого способа читать эфир.

Именно такие чары были когда-то на древних порталах, оставшихся от Парифатской империи. Да и посейчас лежат на тех из них, что все еще не найдены. Большую часть волшебники Мистерии давным-давно отыскали, восстановили и связали в великолепную транспортную сеть, но некоторые по сей день прячутся где-то в глухих дебрях.

Объект без ауры заинтересовал Танзена, но гораздо сильнее его заинтересовали стоявшие вокруг люди. И было их не двенадцать, а тринадцать.

Судя по ауре, трое из них – волшебники. Не слишком сильные – бакалавры, специалисты. Максимум – лиценциаты.

Еще трое – обычные люди. Ауру одной из них Танзен узнал – та самая пропавшая женщина. Видимо, двое других тоже похищены в городке.

Седьмой… седьмая… про эту фигуру Танзен пока затруднялся что-то сказать. Видимо, тоже волшебник, поскольку он или она скрывался в непроницаемом темно-сером коконе. То ли защитный барьер, то ли просто маскировочный экран – сложно сказать.

Но сугубое внимание Танзена привлекли остальные шестеро. Даже вызвали легкую дрожь.

Антимаги. Вот кого Танзен не ожидал увидеть. Волшебники и антимаги крайне редко работают вместе. Но здесь этих выродков оказалось целых шесть. Три послушника со своими шестами и болас, два рыцаря-антимага в корониевых доспехах и последний… судя по одежде, гроссмейстер.

Гроссмейстер-антимаг, способный навсегда выжечь магию в человеке! Говорят, во всем мире их едва пара дюжин – и нет более страшного врага для волшебника.

Опаснее гроссмейстера-антимага только глава их ордена, великий антимаг Сабрегон. Этому не нужно даже подходить к чародею вплотную, не нужно прикасаться – он выжигает магию просто взглядом.

Один взгляд – и волшебник станет обычным человеком.

Спускаясь в это подземелье, Танзен собирался действовать по обстоятельствам. Если бы здесь оказались обычные налоговые мошенники, он передал бы их властям Синдиката Великой Верфи. Если бы то была группа магиозов – схватил бы и отвез в Кустодиан. С дюжиной обычных людей или слабых волшебников Танзен легко бы справился в форме № 43 или № 66.

Но формы для антимагов у Танзена нет. Он не знал, возможно ли вообще найти такую форму.

Впрочем, послушники и рыцари – это еще полбеды. Как раз метаморф вполне способен с ними справиться. Просто перейти в какую-нибудь форму без обоняния, чтобы не бояться крапивной эссенции, да не дать себя коснуться коронием.

Можно подползти и незаметно ужалить в форме № 34 (гадюка). Когда Танзен в свое время снимал эту матрицу, то выбрал молодую и на редкость ядовитую особь, способную убить человека одним укусом. А антимаги при всех их способностях – обычные люди. Убить их неволшебными средствами так же легко, как и любого другого.

Но гроссмейстер… гроссмейстер вызывал у Танзена страх на подсознательном уровне. Малейшая неосторожность, один просчет – и он сожжет Танзену чакры. Искалечит на всю жизнь.

К тому же есть еще и тот загадочный тринадцатый. Он точно не антимаг, раз у него скрыта аура. Но вот волшебником может оказаться легко – и не таким мелким, как те трое.

Поэтому пока что Танзен просто сидел на перилах мухой и наблюдал, не привлекая к себе внимания.

Практикант сидел еще тише. Ему сейчас наверняка еще страшнее. Если Танзен по-настоящему боится только гроссмейстера, то практиканта одолеет и антимаг-послушник.

Тем временем гроссмейстер громко кашлянул, привлекая внимание собравшихся. Встав на постаменте, он погладил макушку конусообразной штуки, и негромко произнес:

– Спасибо, что пришли. Мэтр Юхтен, мэтр Ороти, мэтресс Ливиари… мы рады, что вы откликнулись на приглашение. К сожалению, я не вижу здесь мэтра Сукрутурре и мэтресс Болинку… что ж, мне очень жаль, что они не сочли возможным сюда прибыть. Жаль, что мы никогда больше с ними не увидимся.

Трое волшебников явственно содрогнулись. Похоже, они знали, что произошло с Сукрутурре и неизвестной Танзену Болинкой.

– Теперь я попрошу немножечко внимания, – сказал гроссмейстер. – Возможно, вы гадаете, почему я пригласил вас сюда, и почему именно в Маладис. Честно говоря, дата могла быть любой… но не ранее сегодняшнего дня. Потому что только сегодня к нам смог присоединиться наш хороший друг, наш покровитель, милорд… не будем пока называть его имени. Поприветствуем.

Фигура в коконе осталась недвижима, но издала какой-то шелестящий звук. Антимаги, волшебники и обыватели вежливо похлопали. Антимаги казались скучающими, волшебники – обеспокоенными, а обыватели вообще не понимали, как сюда попали. Их явно держали под какими-то чарами – они выглядели слегка заторможенными.

– И теперь, когда мы здесь, я хотел бы поделиться с вами своей мечтой. Моей, моего доброго друга и, хочу верить, всех вас. Мечтой о том, чтобы человек стал подлинным хозяином своей судьбы. Чтобы мог смело глядеть в будущее, не боясь, что в любой момент кто-то может его этого будущего лишить.

Гроссмейстер чуть слышно вздохнул, скорбно покачал головой и проникновенно спросил:

– Скажите мне, разве не имеет человек права управлять миром, в котором живет? Нет, – говорят нам волшебники. Миром управляет магия. Нет, – говорят нам жрецы. Миром управляют боги. Нет, – говорит лорд Бельзедор. Миром управляю я. Но мы отвергли эти ответы. Мы выбрали нечто иное. Мы выбрали… Апофеоз.

– Оркатти, возвращайся в тело, – велел Танзен. – Сообщи Дженнаро и свяжись с Кустодианом. А мы еще понаблюдаем.

Мысленная связь оказалась ошибкой. Скрытая в коконе фигура сдвинулась с места. Со всех сторон она выглядела одинаково, но Танзен почему-то понял – ее внимание устремлено на них. Снова чуть слышное шелестение – и два антимага ринулись по лестнице.

– Уходим! – приказал Танзен.

Но было уже поздно. То ли кто-то из волшебников, то ли «кокон» перекрыли выход. Там замерцал защитный барьер – причем хороший такой, крепкий. Так называемая Черная Стена – одно из мощнейших заклятий Ингредиора, не пропускает никого и ничего.

Для Оркатти это проблемой не стало – он просто ушел в потолок. А вот Танзен и практикант…

Танзен мог принять форму № 94 или № 95. В этих формах уловить его крайне сложно. Но практикант… парнишка совсем обомлел.

А наставник не имеет права оставлять своего практиканта в опасности.

И потому Танзен принял форму № 50 (сорокалетний человек). Он демонстративно поднял руки и шагнул навстречу антимагам.

Его захлестнули корониевые болас. Танзен почувствовал, как замедляется ток маны в духовных линиях. Принять сейчас другую форму будет паргоронски трудно.

Но не невозможно. Будучи агентом Кустодиана, Танзен проходил специальные курсы противодействия антимагии. Это не защищает от нее – Мистерия так и не нашла действенного способа защититься. Но хотя бы позволяет сохранить внутри себя крошечный резерв, малую толику силы.

Танзену ее хватало ровно на то, чтобы не вывалиться в форму № 0.

– Сиди тихо, – мысленно сказал он практиканту.

Как Танзен и надеялся, антимаги посчитали, что он здесь один, и не заметили сжавшегося в комочек воробья. Подгоняемый корониевым шестом, волшебник спустился и оказался лицом к лицу с антимагом-гроссмейстером.

– Мэтр… не знаю вашего имени, – чуть озадаченно сказал тот. – Вас, кажется, не приглашали на мероприятие, однако я рад, что вы к нам присоединились. Чем нас больше, тем веселее, не так ли? Тем более что вы… могу я узнать вашу ученую степень?

– Магистр, – спокойно ответил Танзен.

– О, магистр! Это прекрасно! У нас здесь в наличии есть бакалавр, специалист и лиценциат, но магистра, увы, не нашлось. Мэтресс Болинка была магистром, но у нее в последний момент оказались более важные дела, так что она не смогла присутствовать. Жаль, очень жаль. Держи его крепче.

Один из рыцарей-антимагов стиснул Танзена в хладных объятиях. Тот почувствовал, что его все сильнее тянет в форму № 0. Глубоко внутри сохраняется бьющийся огонек магии, удерживающий в форме № 50, но он слабеет, слабеет…

Но какое-то время Танзен сможет сопротивляться. Короний сейчас вторичен, гораздо опаснее страшная антимагия гроссмейстера.

Главное – не дать ему себя коснуться. Надо попробовать потянуть время, дождаться Оркатти и Дженнаро… хотя смогут ли они чем-то здесь помочь?

Ситуация откровенно скверная.

Но не безнадежная. Танзен не может колдовать, не может ни во что превратиться. Но именно для подобного случая у него есть при себе одно средство. Способ спастись даже из безвыходного положения.

И использовать его Танзен может в любой момент, так что спешить незачем. Можно сделать вид, что он абсолютно беспомощен, и попробовать выпытать у антимагов что-нибудь полезное. Считая, что он в их полной власти, они будут разговорчивее.

Но пока что антимаги сами старались разговорить Танзена. Подойдя почти вплотную, гроссмейстер вкрадчиво спросил:

– Так что же, мэтр, не поделитесь ли целью вашего визита? Мы рады вам, но мы вас не ждали. Откуда вы здесь? Как сюда попали? Откуда узнали, что мы здесь собираемся?

– Это долгая история, знаете ли, – невозмутимо ответил Танзен. – Меня пригласил один из моих друзей. Возможно вы тоже его знаете… а возможно, и нет.

– Сукрутурре, – чуть слышно прошипел «кокон». – Он узнал от Сукрутурре. Оставь его, он не имеет значения. Подготовьте контрольные объекты.

– Вы уверены, милорд?.. – с сомнением глянул гроссмейстер. – Мне кажется, что эту информацию стоило бы получить…

– Не имеет значения, – повторил «кокон».

– Хорошо, вам виднее. Мэтры, приготовьтесь, сейчас вам предстоит небольшое потрясение!

Волшебники зароптали. Они явно тоже не знали, зачем их здесь созвали, что это за конус и кто прячется в сером коконе, но выглядело это все очень нехорошо.

– А нам обязательно здесь находиться?! – воскликнул один из волшебников. – Я сделал все, что вы велели, можно мне теперь уйти?!

Вместо ответа один из послушников саданул его шестом. Утративший силу волшебник кулем повалился на пол – и двум другим это очень не понравилось. Один из них раздвинул руки, словно удерживая что-то невидимое, резко сунул туда голову… и та пропала!

– Взять! – закричал гроссмейстер.

Рыцари-антимаги метнулись к бунтарю. Тот уже наполовину скрылся в портале – но не полностью, не полностью. Рыцари успели схватить его, и теперь тянули. Портал, не поддерживаемый уже чарами, дрожал и колебался, угрожая схлопнуться.

Гроссмейстер мог закрыть его просто усилием воли, но он этого не делал. Закрывшись, портал почти наверняка убьет хозяина, а по какой-то причине волшебники нужны были антимагам живыми.

Танзен же внезапно оказался свободен. Он так смирно себя вел, таким безобидным казался, что державший его рыцарь слегка расслабился – и отпустил, когда понадобился в другом месте.

Он допустил ошибку. Гроссмейстер ведь тоже отвлекся, перестал сверлить Танзена пристальным взглядом – и тот воспользовался шансом.

Танзен мгновенно перешел в форму № 68 (шпароль). Эти существа мельче и слабее людей, но при этом страшно опасны. Их хрустящая кожа огнеупорна, а из многочисленных пор при сильных эмоциях выступает горючий газ. Высекая искры собственными когтями, шпароли этот газ поджигают, превращаясь в ходячие факелы.

И прежде, чем антимаги поняли, что случилось, Танзен выпустил весь заряд газа в гроссмейстера, тут же высекая искру.

Теперь уже тот превратился в ходячий факел. Пещеру разорвал дикий крик. Окутанный огненным облаком, антимаг заметался, срывая с себя одежду, раздирая саму кожу. К нему подлетели два послушника, принялись хлопотливо сбивать пламя.

Поджарить так же остальных Танзен уже не мог. Газ шпаролей восстанавливается далеко не сразу. И потому он перешел в форму № 96 (молния).

Электрический разряд огромной силы пронзил одного из рыцарей. Волосы у того встали дыбом, он забился – а живая молния уже оставила тело, переходя в форму № 79 (сметанный элементаль). Шмат белой жирной массы влепился в лицо послушнику, тот споткнулся, роняя шест.

И тут наконец шевельнулся «кокон». Поверхность этой колдовской пленки пошла рябью, в одном месте вспухло что-то вроде пузыря… а потом он лопнул.

И из него хлынула чистая Тьма.

Клокочущее щупальце вонзилось в Танзена. Сметана, заменявшая ему плоть, с удивительной скоростью стала киснуть и твердеть.

Зная, к чему это приведет, Танзен заметался между формами. № 94… № 95… № 60… № 42… в любой из этих форм его травило и уничтожало Тьмой. Черный маг или какая-то нечисть, выродок в коконе равнодушно убивал Танзена.

И тут его внезапно спас практикант. С галерейки донесся заливистый петушиный крик. Паренек перешел в свою форму № 1 и что есть мочи заголосил:

– Ку-у-рук-ку-куу!!!

Многие животные и растения обладают чудесными свойствами. В большинстве своем совсем мелкими, зачастую даже не воспринимаемыми как чудесные.

В частности, петух своим криком отпугивает нечисть.

Только очень слабую, к сожалению. Но и сильная при этом крике тревожится. Ибо петух призывает солнце, а порождения тьмы страшатся света.

И «кокон» тоже дернулся. Втянул смертоносное щупальце, снова пошел рябью. Вокруг сгустилась плотная дымка.

Танзену показалось, что загадочное существо больно или ранено. Увидел на мгновение какую-то… прореху в ауре. Но подумать об этом он не успел – послушники закончили тушить гроссмейстера.

Обожженный до румяной корочки, он страшно захрипел, гневно глядя на Танзена. Поднявшийся в воздух в форме № 45 (гарпия), тот резко почувствовал слабость, стал утрачивать контроль над метаморфозой. Гроссмейстер одним только усилием воли разбивал мановые потоки.

– Включай! – донеслось из кокона.

Не переставая сверлить Танзена взглядом, гроссмейстер отступил к конусу. Шипя от боли, он ударил по нему ладонью, испуская… ту самую дрянь, которую умеют испускать антимаги высоких уровней посвящения. Порождение их богопротивных, вывернутых наизнанку чакр. Именно это и называется «антимагией», именно с ее помощью они разрушают заклинания, блокируют мановые потоки и даже лишают волшебников их способностей.

Но сейчас это хлынуло в конус… и тот ответил!

Танзен увидел полыхнувшее излучение. Для обычного человека оно осталось бы незримым, но Танзен прекрасно его видел.

Видел, как оно мгновенно заполняет весь зал.

Видел, как охватывает всех, кто в нем находится.

Видел, как страшно пульсируют активные мановые сгустки.

Видел, как чакры в душах волшебников распухают и взрываются.

Видел, как волшебники погибают, испуская синий свет изо рта и глаз.

Видел, как падает с галереи мертвый петух, на лету превращаясь в труп пухлого паренька.

Видел… и понял, что сейчас тоже умрет.

Но он все же успел. Успел применить свое средство на самый экстренный случай. Одноразовый карманный портал, который в Кустодиане насмешливо зовут «спасательным канатом». Активируется усилием воли, позволяет мгновенно вернуться домой.

Очень дорого стоит.

Танзен тоже попал под излучение. Оно ведь распространилось мгновенно. Но то ли из-за более развитого маг-начала, то ли из-за пройденных курсов по сопротивлению антимагии, он не упал замертво, как остальные. Только почувствовал мучительную боль в чакрах, непроизвольно перешел в форму № 0… а потом все исчезло.

Танзен перенесся в Мистерию.