Текст книги "Три мудреца в одном тазу"

Еще вчера эти трое с их бесконечными фокусами вызвали бы у пассажиров «Чайки» настоящий шок. Но сегодня… сегодня они появились слишком поздно. Сначала странности со светом и гравитацией, отсутствие солнца и горизонта, чудачества компаса и средств связи, а в довершение всего – живой птеродактиль. Человек не может удивляться ежеминутно – когда чудес накапливается слишком много, каждое следующее смотрится обыденнее предыдущего.

Колобков и Грюнлау напоили стариканов пивом с охотничьими колбасками, прожарили в солярии и все это время безуспешно пытались выдавить из них какую-нибудь полезную информацию. На предмет того, где все они находятся, чем объяснить многочисленные несуразности, что деды делали в океане и кто они, собственно, такие, какие еще интересные фокусы знают, нельзя ли из всего этого поиметь какую-нибудь выгоду (кроме сидящего в трюме птеродактиля со сломанными лапами) и когда можно будет вернуться обратно на родину.

Ответов они не получили.

Каспар, Бальтазар и Мельхиор вообще плохо понимали, чего от них хотят. Для них все выглядело чрезвычайно просто – им понадобилось плавсредство, они его наколдовали. Все. Люди на борту – всего лишь обязательное приложение. Кто-то же должен управлять этим судном и заботиться об удобствах благородных патриархов? Вот пускай и заботятся.

Единственное, чего удалось от них добиться – они направляются домой. И когда туда доберутся, нужда в «Чайке» отпадет. Где их дом? Воистину затруднительный вопрос…

Подумав, они припомнили, что вроде бы живут в заколдованной башне на необитаемом острове. Где этот остров? Ну и вопросы, один сложнее другого…

Кажется, у них троих есть кто-то, кто думает о таких мелочах – секретарь или что-то вроде этого. Где этот секретарь? Еще одна загадка…

Скорее всего, это не человек, а какое-то оккультное существо, некая нечисть. И чтобы воспользоваться его помощью, его сначала надо вызвать. Но как это сделать, они не помнят.

Хотя совсем недавно на глаза попадался предмет, с помощью которого это делается… Только вот куда он подевался? Ну только что же держал в руках!

А Сергей тем временем задумчиво вертел в пальцах золотую свистульку, подаренную Бальтазаром…

«Чайка» медленно дрейфовала с приглушенным двигателем. Фабьев возился с эхолотом, промеряя глубину.

– Интересно, тут валун или хрящ? – спросил он сам у себя. – Черт его разберет…

Он никак не мог решить, становиться ли на якорь, или лучше не стоит. Потому что если дно покрыто большими валунами – рискуешь остаться без якоря. Зацепится за такую глыбу, и все, пиши пропало. А вот «хрящ» (гравий, битая галька) – это гораздо лучше. Якорь хорошо цепляется и без проблем вытаскивается.

А еще грунт мог оказаться илом, песком, глиной, ракушками, плитами, да мало ли чем?.. Океан чужой, незнакомый.

– Серый, ты что-нибудь во всем этом понимаешь? – спросил Угрюмченко, сидящий перед тазиком с гипсовым раствором.

Света, закусив нижнюю губу, листала медицинскую энциклопедию. Вообще, правила оказания первой помощи требуют обращаться с переломом в поликлинику, но шансы отыскать здесь таковую не слишком отличались от нуля. А механик не мог ходить с обычной перевязкой целый месяц – примерно столько срастается лучевая кость. Поэтому она решила попробовать наложить гипс самостоятельно, хотя опыта, конечно, не было.

– Чертовщина… – мрачно бормотал Фабьев. – Сплошная чертовщина…

– Да, точно, – пожал плечами Чертанов, машинально дуя в свисток.

Звука не последовало. Зато на палубе взметнулось облако багрово-красного дыма, и из него, чихая и тря слезящиеся глаза, выступила молоденькая девушка.

– Вот чертовщина… – совершенно равнодушно посмотрел на нее штурман.

Глава 4

– Пчхи!!! Пчхи!!! Пчхи!!! – оглушительно чихнула девушка. – Крылья Гавриила, как же я ненавижу эти дурацкие спецэффекты! У меня аллергия на дым!

– Правда? А у меня на собачью шерсть, – лениво сообщил Чертанов. – Привет.

Девушка посмотрела на безразличное лицо сисадмина, перевела взгляд на такие же лица Фабьева, Угрюмченко и Светы, а потом спросила:

– Вы что, уже познакомились с моими подопечными?

– С тремя сумасшедшими стариками? – уточнил Сергей. – Познакомились.

– Сразу видно. Если человек после знакомства с ними остается жив и не сходит с ума, его уже ничем не удивишь. Даже мной.

– Девчурка, тебя зовут-то как? – участливо спросил Угрюмченко. – Ты кем будешь?

– Стефания. Ударение на «а». Я… ну, я… я у этих стариков вроде как ангел-хранитель…

– Ты не очень-то похожа на ангела, – заметил Сергей.

– В самом деле, господин Большой Знаток? – сердито уперла руки в бока Стефания. – И на кого же я тогда похожа?

– Э-э… на черта.

– Это из-за рогов, да?.. Они всегда меня выдают, – угрюмо погладила правый рог девушка.

Без сомнения, Стефания была чертом. Багрово-красная кожа, небольшие изогнутые рожки, остроконечные уши, длинный тонкий хвост со стреловидным окончанием – кем еще может быть существо с такими приметами? Тощая, зеленоглазая, копна огненно-рыжих волос, зачесанных так, чтобы хоть отчасти маскировать рога. Не то чтобы красавица, но все же не лишена некоторого шарма. Одета в стиле хиппи семидесятых, легкие босоножки, ожерелье из дутых стекляшек.

– Я Сережа, – протянул руку Сергей. – Чертанов.

– Какое совпадение! – язвительно показала язык Стефания. Он у нее оказался раздвоенным, как у змеи. – Я тоже!.. что-то в этом роде.

– А разве у чертей не копыта? – задумчиво спросил Сергей, глядя на совершенно обычные ноги Стефании.

– Это у дьяволов, – сердито ответила та. – А я чертовка. Ладно, шутки в сторону, где мои подопечные? Почему этот свисток у тебя? Откуда вы тут взялись, на Эйкре? Вы ведь земляне, правильно? Раз я говорю по… по-русски, да?.. значит, вы русские. Все или большинство.

– Ух, сколько вопросов… – усмехнулся уголком рта Сергей. – Мы и сами тут, как ежи в тумане… Пьяные ежи в густом тумане.

– Не пьяные, к сожалению… – вздохнул механик. – Светулик, капни пенсионеру медицинского спиртику, а? Я же ранетый…

– Нельзя, – сурово отказала Светлана. – Папа не разрешает.

– А мы папе не скажем. Ну капни чуть-чуть, а?.. Мне же положено дезинфекцию сделать? Ну хоть на руку помажь – я не брезгливый, слизну.

– Уже поздно, – весело ответила Света, затягивая последний узел. – Все. Дядя Вась, может, мне на медфак пойти? Как считаете?

– А что – профессия нужная, – одобрил штурман. – Всегда пригодится.

Чертовка не стала терять зря времени. Она быстренько расспросила присутствующих о том, что произошло в этот знаменательный день, обегала всю яхту, познакомилась со всеми обитателями и убедилась, что ее подопечные живы и здоровы.

Впрочем, они ее не узнали.

Появление девушки-черта все воспринимали уже как-то… устало. Еще один шокирующий сюрприз? Ну и хрен с ним. Изумленно ахать всем надоело – так, вежливо поцокали языками, чтобы не обидеть. Человек удивляется чему-то новому только до тех пор, пока не осознает окончательно факт его существования.

К тому же Стефания совсем не выглядела страшной – самая обычная девчонка лет двадцати, только с рогами и хвостом. Надеть шляпу, спрятать хвост под платье и вообще никто ничего не заметит.

Правда, цвет кожи не совсем стандартный, но это уже мелочи.

Только Матильда Афанасьевна с надеждой спросила, не за ее ли зятем прибыли черти? А то давно пора. Петр Иванович не остался в долгу и ответил, что дорогую тещеньку в Аду уж точно возьмут на самую ответственную должность – она же им явно родня!

Хотя Стефания такую родню признавать отказалась, и даже оскорбилась.

– Ладно, времени у меня не так много, так что давайте я сейчас отвечу на самые животрепещущие вопросы, и вы меня отпустите, – деловито предложила девушка, усаживаясь за карточный стол на полубаке.

На остальные места уселись Колобков, Сергей и Света. Гена с Валерой молчаливыми истуканами встали за спиной шефа. Гешка, Вадик и Оля устроились прямо на палубе. Грюнлау, Угрюмченко и Фабьев взяли себе дополнительные стулья. Зинаида Михайловна улеглась в свой шезлонг, хотя и досадливо морщилась – загорать при отсутствии солнца оказалось довольно затруднительным. Матильда Афанасьевна заявила, что ей все это неинтересно, и ушла на камбуз.

Ну а три волшебника вообще ни на что не обращали внимания. Им принесли три глубоких кожаных кресла из кают-компании, привинтили их к палубе, чтобы не слишком укачивало, и на этом забыли. Теперь они сидели у фальшборта, смотрели на море и о чем-то оживленно спорили. Похоже, продолжали обсуждать философскую дилемму, родившуюся во время купания.

В солярии Колобков и Грюнлау долго учили этих троих, что первого следует называть «Петр Иваныч», а второго «герр доктор». Хотя на самом деле Грюнлау не имел даже отдаленного отношения к медицине и не был доктором каких-либо наук – ему просто нравилось, когда его так называли. Древние старцы ничего не поняли из того, что им объясняли, зато теперь у них появилась интересная тема для беседы – что же все-таки эти толстенькие матросы имели в виду?

Но все остальные взгляды скрестились на Стефании. Особенно сильно пялились близнецы – все-таки увидеть живого черта удается не каждый день.

– Я Стефания дель Морго, чертовка первого ранга, – официально представилась девушка.

– Ух ты, первого! – восхитился Колобков.

– Первый – это самый низший, – сухо пояснила Стефания. – Даже инфернарии-стражи стоят выше меня. Я живу в Первом Круге и занимаюсь всякой ерундой… вроде той, что сейчас.

– Вопросы задавать уже можно? – спросила Света, приготовившая блокнотик.

– Можно. И сразу отвечаю: да, я черт; да, настоящий; да, Ад существует; да, вы все в него попадете; да, Рай тоже существует, но туда кого попало не пускают; да, я умею громко щелкать хвостом.

– Хвостом? – не понял Сергей.

– А вы разве не собирались про это спросить? – озадаченно нахмурилась Стефания. Она встала, изогнулась и резко щелкнула хвостом в воздухе, издав звук пастушьего бича. – Вот про это?

Все молча замотали головами.

– Странно, а раньше всегда почему-то спрашивали… Хотя правда – почему? Ну ладно, тогда что вас интересует?

– Все, – твердо заявила Света.

– Тогда начинайте.

– Где мы?

– Вы на борту яхты, – ехидно ответила Стефания.

– К черту подробности! – отрубил Фабьев. – Это все еще Атлантика, или что-то другое?

– Это, бедные вы мои смертные людишки, архипелаг Кромаку, – скривила жалостливую улыбку чертовка. – А мир, в котором вы находитесь, называется Эйкром…

Стефания в нескольких словах изложила основные принципы структуры Метавселенной: она двенадцатимерна и состоит из бесконечного множества миров, которые могут быть как очень похожими на нашу Землю, так и абсолютно от нее отличаться. Имеется всего-навсего три правила, справедливых для всех миров без исключения: закон сохранения материи-энергии, единое направление временного потока (и, как следствие – невозможность путешествий в прошлое), круговорот бессмертных душ.

– Все ясно? – закончила она.

Света, бешено строчащая в блокноте, поставила точку и перелистала страницы туда, где составила список непонятных явлений.

– Что здесь с горизонтом? – начала она.

– Этот мир устроен не по космической системе, как ваш. Он плоский, как… как доска. Бесконечная в длину и ширину. Ну, это в теории – точно никто не знает. В высоту… я не помню точно, но что-то около ста миль.

– Каких миль? – сурово уточнил Фабьев. – Морских или сухопутных[1]1
  Морская миля равна 1852 м. (британская морская миля – 1853,18 м.). Сухопутная (американская) – 1609,34 м.


[Закрыть]?

– А какая разница? Все равно вы ни до верха, ни до низа не доберетесь. Да и зачем? Вы сейчас точно посередине – уровень моря на Эйкре проходит по самому центру. Кстати, разницы в атмосферном давлении вы пока не заметили? Странно, оно тут сильнее… Правда, ненамного – тут есть еще один… фактор. Долго объяснять. Ну ладно, еще заметите – головы поболят, поболят…

– Подождите, подождите! – возмутилась Света. – Так не бывает! Так не может быть! Это же все физические законы побоку!

– Земные – да, – кивнула Стефания. – Я же говорю – другой мир, другие законы. Некоторые формулы и константы тут отличаются. К примеру, число Пи равняется трем и тринадцати сотым. И дальше еще бесконечная дробь. Проверьте, если хотите.

На лицах Сергея и Светы отразилось явственное недоверие. Остальные отнеслись к этой новости совершенно спокойно – часть присутствующих вообще не знала, что это за «Пи» такое, а остальные не помнили, чему оно равняется у нас на Земле.

– Ну, хорошо… – неохотно приняла такую модель мира Света. – А где солнце? Ой, хотя да, конечно…

– Ну да. И звезд тут тоже нет.

– А откуда же тогда свет и тепло?

– Мне тоже интересно, – поддержал дочь Колобков. – Тут как – ночь бывает? А то, может, лампочки все вывернуть, раз они нафиг не нужны?

– Понадобятся еще, – успокоила его Стефания. – Ночь тут бывает. Но вот это объяснить будет посложнее…

– Ну уж как-нибудь, – сложил руки на животе Петр Иванович. – Я-то не пойму, так вон Светочка поймет. И Серега у меня парень головастый, пять языков знает.

– Шесть, – машинально поправил его Чертанов.

Он еще не подозревал, что с недавнего времени стал, вероятно, лучшим переводчиком в истории человечества – магический эликсир сумасшедших волшебников, мгновенно убивший бы человека, менее одаренного в лингвистическом плане, наградил его чудесной способностью понимать любое наречие.

– Тепорий, – любезно сообщила Стефания. – Вся жизнь Эйкра зависит от тепория.

– А кто это? – тупо моргнул Сергей.

– Не «кто», а «что». Это природный элемент. Хотя нет, не совсем. В таблицу Менделеева тепорий не впишется – ваша Вселенная его существования не предусматривает. Он не подчиняется обычным законам веществ – не охлаждается и не нагревается. Строго говоря, это даже не материя – скорее энергия. Но тоже не совсем. Нечто среднее между материей и энергией. И тоже не совсем – это еще отчасти и мана… хотя вы, конечно, не знаете, что это такое. На Эйкре тепорий всегда сопутствует кислороду – где один, там и другой. Так что и воздух, и вода Эйкра щедро насыщены тепорием. Вы прямо сейчас вдыхаете его, сами того не замечая.

– А это не вредно? – испугалась Зинаида Михайловна.

– Нет. Будучи промежуточным звеном между материей, энергией и маной, тепорий обеспечивает Эйкру свет и тепло. Его атомы… хотя у него это не совсем атомы, там все устроено совершенно по-другому. Тепорий – это и есть свет, только как бы… сгущенный. И его температура – константа. Семьдесят один градус по Цельсию. Если в воздухе или в воде его много, будет жарко. Если мало – прохладно. Если совсем мало – мороз. То же самое и с освещенностью – если тепория много, дни светлые и яркие, если мало – тусклые и сумрачные.

– И как же тогда смена дня и ночи?

– Тепорий светится не все время. Точнее, он вообще не светится – это ведь и есть свет, «плавающий» в воздухе. В общем, он работает циклично – некоторое время светит, потом потухает. Во время темного времени в тепории происходят… всякие реакции, и он восстанавливается. Я не знаю, как это объяснить быстро и понятно – это уже высшая физика. Даже вообще не физика – скорее уж магия. Поскольку вспышки и затухания происходят не мгновенно, а плавно, на Эйкре тоже есть утро и вечер. Полный оборот растраты-восстановления – сорок восемь часов. Это время обычно называют сутками.

– Такие длинные сутки? – уточнила Света, строча в блокнотике.

– Да. А понятия «год» на Эйкре, сами понимаете, нет. В большинстве мест климат постоянно один и тот же – а какой, зависит от насыщенности воздуха тепорием. Если подниматься вверх, концентрация сначала растет, поэтому растения тут тоже тянутся вверх, как и на Земле, а потом начинает убывать – на очень большой высоте его совсем мало, так что там очень холодно. Но зато там он светится гораздо сильнее – гравитация ослабляет силу тепория, вдали от твердых объектов он работает лучше. Поэтому в комнатах все же не так светло, как на улице, а в самых глубоких пещерах вообще иногда бывает сумрак. Круговорот воды такой же, как на Земле – влага испаряется, пар поднимается вверх, превращается в облака, а из них изливается дождем, градом, снегом… Есть и ветра, теплые и холодные течения, огненные реки и вулканы, кристаллы вечной мерзлоты… Эйкр, знаете ли, живой мир, он разумен и сам себя контролирует. Поэтому на нем все происходит так, как того хочет он сам. Именно он и обеспечивает стабильную работу… самого себя. Ну все, с этим вопросом закончили, или дальше вам лекцию по физике читать? Я тороплюсь, давайте дальше!

– Весы, – сказал Угрюмченко.

– Компас, – одновременно с ним сказал Фабьев.

– Ну, весы – это просто. На Эйкре гравитация на восемь процентов меньше, чем на Земле… кстати, формула ее вычисления тут совсем другая. Сами понимаете, Эйкр – не планета. И с компасом то же самое – магнитного полюса здесь нет.

– А гирокомпас?

– Физика. Небольшое различие в физических законах… и гироскоп этой конструкции становится бесполезной игрушкой. Еще вопросы?

– Ну, со связью понятно… – грустно махнул рукой Чертанов. – И птеродактиль…

– Это называется «роскинго», – поправила Стефания, успевшая заглянуть в трюм и посмотреть на пленника. – Они в этих местах водятся редко – наверное, залетный с юга, из Юберии. На людей обычно не нападают – выбирают что помельче. Оголодал, наверное… Эйкр в миллиарды раз больше Земли, и всякой фауны тут – не сосчитать.

– Ладно, это все фигня, – заявил Колобков. – Вы, гражданка черт, лучше объясните, что это за пенсионеры и чего они к нам привязались! И как нам домой-то возвращаться!

– А! – явно обрадовалась вопросу Стефания. – Ну наконец-то самое главное! Постараюсь побыстрее, а то мне уже домой хочется…

– В Ад? – уточнил Сергей.

– Кому-то Ад, а кому-то дом… У этих, как вы говорите, пенсионеров тоже есть дом и они тоже хотят туда вернуться. Вот это и есть ваша основная проблема. Как я понимаю, пока меня не было, они решили совершить морскую прогулку. Лодка прохудилась, они начали тонуть и вызвали себе другую. То, что они волшебники, вы, надеюсь, уже поняли?

– Ага, – рассеянно ответил Колобков. – А чего они говорили, что я у них шлюпку какую-то украл?

– Ну, вот этот баркас и правда раньше принадлежал им. Откуда вы его взяли… м-да, вам лучше знать. Но, похоже, все ваши неприятности именно из-за него…

Петр Иванович надулся и помрачнел, как грозовая туча. А он-то, наивный, еще радовался такому щедрому подарку от старого друга!

– Они все очень-очень-очень старые, – скороговоркой начала рассказывать чертовка. – И все с Земли, как и вы. Бородатый родился в 651 году до нашей эры где-то там, где сейчас Финляндия. Настоящее имя – Калеванпойка. Лысый – китаец, родился в 606 до нашей эры, по-настоящему зовут Гуншу Бань. А кудрявый – африканец, из народа ашанти, родился в 604 до нашей эры, по-настоящему зовут Окомфо Аноче.

– Им по две с половиной тысячи лет? – тихо спросила Света, невольно оборачиваясь к мирно беседующим старикам.

Хотя сейчас они беседовали не слишком мирно – шло весьма бурное обсуждение чего-то важного. Настолько бурное, что уже дошло до рукоприкладства. Дрались стариканы, как девочки-школьницы – часто-часто хлопали друг друга ладошками куда попало.

– А, они все время из-за чего-нибудь спорят, – отмахнулась Стефания, когда ей на это указали. – Когда-то были великими… величайшими! Но это было очень давно. А теперь старые, как египетские пирамиды, в голове сплошные тараканы. У бородатого энурез и нарколепсия, у лысого паранойя, артрит и повышенная сварливость, кудрявый периодически впадает в детство и страдает радикулитом… А маразм и склероз у всех троих. У них такой букет болезней, что они до сих пор живы только потому, что каждый напичкан магией по самые уши. Сильному волшебнику очень трудно умереть – чем могущественнее, тем дольше живет. Так, так, дальше… В общем, впервые они встретились в нулевом году – когда одновременно явились на место, в котором произошло одно хорошо всем известное событие. Там и познакомились, и с тех пор везде шляются вместе. Сменили множество имен: Авимелех, Охозат и Фикол… Гормизд, Яздегерд и Пероз… сейчас они Каспар, Бальтазар и Мельхиор. Примерно полтораста лет назад перебрались на Эйкр – думаю, сами не помнят, зачем им это понадобилось. Я за ними приглядываю всего лет двадцать. И то они меня за это время вызывали раза три, не больше.

– А почему ты за ними… ну… – помешкал Чертанов, не зная, как поделикатнее задать вопрос.

– Сама виновата, – надулась Стефания. – Я действительно была когда-то ангелом. А потом сделала кое-что нехорошее… нет, не скажу, и не надейтесь. В общем, меня скинули в Ад, а как дополнительное наказание – поручили этих троих. У них все-таки были в свое время кое-какие заслуги перед моими бывшими боссами… Работенка непыльная, только раздражает здорово. Они меня вызывали не когда действительно были проблемы, а когда находили этот свисток и пытались вспомнить, что это за предмет.

– Ладно, черт с ними!.. – поморщился Колобков.

– Да, с ними. Уже двадцать лет с ними, – ехидно прищурилась чертовка. – Между прочим, нам, чертям, неприятно, когда нас используют вместо ругательств. Слышали такое – не поминай черта, а то явится! Раньше и правда иногда являлись. А потом надоело – все время кто-то поминает! Замучаешься каждый раз являться! Хотя зато души скупать легко стало – сейчас в это никто не верит… К любому подойди, предложи – продай душу за «Мерседес»! И ведь согласится!

– За «Мерседес»? – заинтересовался Колобков. – А торг уместен? Мне «Мерседес» – мелко, у меня «Майбах»! Вот если бы виллу где-нибудь на Мальте… У меня на Кипре одна есть, но мне этот остров че-то не нравится – больно наших там много развелось… Даже за границей от них не продохнешь!

– Петя, даже не думай! – пихнула его в бок жена. – Зачем ты мне такой нужен – без души?

Стефания, уже вытащившая из кармана тоненький свиток и остро наточенное перо с красной каплей на конце, разочарованно убрала эти принадлежности обратно.

– Но если кто надумает – всегда пожалуйста, – напомнила она. – В любое время дня и ночи.

– Слушайте, гражданка черт, а что нам делать-то теперь? – напомнил Колобков.

– А что?.. Просто подвезите их до дому – тут не так уж далеко. Миль сто-сто двадцать, не больше.

– А каких…

– Двести километров! – раздраженно перешла на метрическую систему Стефания. – Если постараетесь, еще до вечера успеете.

– А как же я пойду – без карт, без компаса? – саркастично осведомился Фабьев.

Чертовка задумчиво пожевала губами, а потом подошла к трем старикам и о чем-то спросила. Всего через минуту волшебники заметили, что с ними кто-то говорит. Еще через минуту – вспомнили, что в таких случаях полагается отвечать.

В общем, не прошло и десяти минут, как она все-таки добилась от них того, чего добивалась.

– Вот, – отдуваясь, бухнула на стол толстенный фолиант Мельхиора она. – Здесь есть все карты. Сейчас… сейчас… ага!..

Она пролистала до нужного места и тут же вырвала из книги страницу, оказавшуюся весьма точной и подробной картой большого архипелага.

В книге тут же выросла новая, точно такая же.

– А это разве не словарь? – жадно потянула руки к книге Света.

– Это Орто Матезис Сцентия, Великая Книга Знаний, – рассеянно ответила Стефания, проглядывая карту. – Тут есть любая информация о чем угодно… если, конечно, умеешь пользоваться.

– А можно посмотреть?.. – с надеждой спросила круглая отличница.

– Нет, это мое, – ответил Мельхиор, возвращая волшебную книгу себе за ухо.

– Думаю, мы где-то вот здесь… – не очень уверенно ткнула пальцем в бумагу чертовка. – А вот – остров Волхвов, там они и живут.

– Что это за филькина грамота? – нахмурился Фабьев, принимая карту. – Нормальная морская карта составляется в меркаторской проекции. А тут даже простого масштаба нет! Как я по этой туфте пойду? Проще уж сразу кингстоны открыть, чтоб не возиться!

– Василь Василич, ну не ворчи… – вздохнул Колобков. – Бери уж, что дают…

– Петр Иваныч, но это ж не дело! – не сдавался штурман. – Где мы сейчас находимся?..

– Тут, – снова ткнула пальцем чертовка.

– Ту-у-ут! – передразнил ее Фабьев. – И что это за отметка такая – тут? Знаешь, почему мы, штурманы, точим карандаши так, чтоб острее иглы были? Да потому, что даже просто жирная точка – уже неопределенность! А пальцы у вас, дамочка, хоть и тоненькие, да все равно потолще карандаша! Смотри, островок какой маленький – раз-два, и промахнулся! Отметки непонятные, не наши. Написано не по-русски. Я и по-английски читаю, и по-немецки пару слов пойму, но тут вообще какие-то ероглифы! Ах да, у меня же и компаса нет! – спохватился он. – В какую сторону идти-то? На глазок? Дома еще по солнцу можно было бы, по звездам на худой конец… А здесь как? Не, господа хорошие, это не дело, мы так только горючку зря пожжем!

– А, компас… – вспомнила Стефания. – Учитель Фугодаши, у вас не найдется лишней иголки?

Бальтазар, к которому она обращалась, почесал лысину, порылся в карманах и извлек длинную иглу из странного металла, подвешенную на ниточке.

– Это… компас? – недоверчиво спросил Фабьев, крутя иглу в пальцах. Она упорно поворачивалась острием в одном и том же направлении.

– Это хриспандровая иголка.

– Какая-какая?

– Считайте, что заговоренная. А то замучаюсь объяснять. Она всегда показывает вон туда, – вытянула руку чертовка. – Простенькое, но очень полезное волшебство – тут такие штучки на каждом шагу встречаются. На картах это направление всегда наверху – считайте, что север.

– А что там? Как это действует? – жадно спросила Света.

– Откуда я знаю? – пожала плечами девушка. – Если я демон-справочник, так я что – все обязана знать?! Действует и действует, чего еще надо? Все, давайте прощаться. Подбросьте их до дому, и сами домой вернетесь. У них в башне стоит портал на Землю. Надеюсь, на этот раз получится… Сами видите, как у них все выходит – всегда что-нибудь не приведи Господь… тьфу-тьфу, опять всякую гадость поминаю… Как была ангелом, так с тех пор и не отучусь никак! – пожаловалась она. – Ну, в общем, ваш путь домой лежит через их башню, понятно?

– Что-то мне таксистом неохота… – лениво откинулся на стуле Колобков. – Мне расходы кто-нибудь оплатит? Горючее, кормежку, каюту, износ палубы, потерянное время, испорченный круиз… Моральный ущерб треба возместить!

– У них подвал завален мешками с алмазами, – ласково сказала Стефания. – И им они совсем не нужны. Обещаю – если вы возьмете в награду центнер-другой, возражать не станут.

– Хы!.. Хы!.. А!.. Кх-х-х-кх-хх… – закашлялся Колобков, расширяя глаза до размеров блюдечек. – Скокх… скхолько?!! Ху… ху… ху… я спокоен, я спокоен… я глубоко дышу, я расслабился… Гражданка черт, можете мной располагать. Василь Василич, заводи свою машину – доставим пенсионеров по адресу! Петрович, раскочегаривай дизель – извини, болеть теперь некогда. Вернемся, я тебе руку сделаю, как у Никулина – бриллиантовую! А пока – извиняй…

– Меня обратно отправьте, – напомнила Стефания.

– А что – держит кто-то? – удивился Колобков.

– Я сама не умею, – сердито сообщила чертовка. – Я самая младшая в ранге, никакой магией не владею. Свистните снова в этот ангельский свисток! Ну?!

– Серега, не заставляй женщину ждать, – строго приказал Петр Иванович.

Чертанов послушно дунул в свисток, и Стефания растворилась в воздухе. На этот раз – без вспышки, бесследно.

– Так, деды… – потер ладони Колобков, взирая на старичков уже совсем другими глазами. – Бриллиантовые вы мои… Вот, Матильда Афанасьевна, учитесь! Если б вы свою пенсию не фукали на всякую ерунду, а спокойно складывали в чулочек, глядишь, за тыщу лет тоже на алмазную комнату скопили бы!

– А вы, Петр Иваныч, меня не учите, не учите! – встала на дыбы теща. – Вы свои капиталы у народа наворовали, государство обокрали! Ничего, ужо налоговая-то вами займется, посадят, как миленького!

– Вашими заботами!.. – издевательски поклонился зять. – Думаете, я не знаю, кто на меня каждую неделю кляузы налоговикам строчит? И что? Нету ничего, прокля… уважаемая Матильда Афанасьевна! Вы б хоть думали иногда – если меня посадя, кто вас с дочкой и внуками кормить-то станет? Зинку вы к труду совсем не приучили, а Светка пока-то еще институт закончит…

– Петя! – возмутилась жена.

– А что – неправда, что ли? – покосился на нее муж.

– Слушайте, а я это понимаю! – вдруг воскликнул Сергей, пялящийся на карту. – Вот, смотрите – остров Волхвов, Юберия, Черные острова, остров Цепь…

– Молодец, Серега, полиглот! – одобрил Колобков. – Не зря, значит, в институте корячился… Видите, охламоны, есть польза от образования!

– Да, но я этого языка не учил… – непонимающе посмотрел на него Чертанов.

– Чего? – оторвался от воспитания близнецов Петр Иванович. – А откуда тогда знаешь?

– Это наш эликсир, – любезно сообщил Каспар.

– Да, теперь ты можешь понимать и говорить на любом языке, – кивнул Мельхиор.

– Но если вдруг почувствуешь себя плохо, сразу иди к борту, – заботливо посоветовал Бальтазар.

– А что? – испугался Чертанов.

– С непривычки этот эликсир может вызывать тошноту, зуд, жжение, чесотку, сыпь, опухание щитовидной железы…

– Какой-какой железы? – нахмурился Каспар.

– Щитовидной.

– Такой не бывает, ты ее сам придумал.

– Ничего подобного, бывает!

– Давайте посмотрим в словаре, – вытащил книгу из-за уха Мельхиор. – Же… желе… о, желе!

– Ищи дальше, желе нам не нужно.

– Возражаю! – возмутился Каспар. – Как это не нужно? Желе нам нужно! Где оно?

– У меня только пудинг… – вытащил из кармана слипшуюся массу Бальтазар. – Пудинг хочешь?

– Немедленно убери эту гадость, или я засуну ее… э-э-э… никто не помнит, куда я… э-э-э… а о чем мы вообще говорим?

– Петя, ты уверен, что мешок бриллиантов этого стоит? – с сомнением шепнула мужу на ухо Зинаида Михайловна.

– Уже не очень…