Текст книги "Прыжок"

Тангар подкинул в костер дров и продолжил:

– Первый бой запоминается на всю жизнь, если ты, конечно, переживешь этот самый бой.

– Ну и как там было? – спросил я.

– Как, как? Страшно было, вот как. Наш отряд потерял в том бою больше половины личного состава. Вокруг лязг железа, крики раненых и умирающих. Вонь вспоротых кишок, запах крови в воздухе. Усталость неимоверная. Пот заливал глаза. Наш строй таял, как лед на солнце, но никто не сбежал. Прикрывшись щитами и ощетинившись копьями, мы шуровали ими, словно какая-нибудь крестьянка иглой. Ветераны били из арбалетов и рубились там, где намечался прорыв линии щитов. А единственное, чему успели научить нас, – это держать строй и работать копьем. Новички стояли во второй и третьей линиях. Но эти линии очень быстро стали первыми. Если бы строй побежал, то никто бы из нашего отряда не ушел с того поля. Поэтому ветераны жестко пресекали любые попытки паники. Вплоть до того, что, когда один из новобранцев, больше других распинавшийся до боя о том, какой он мужественный, бросил копье и заголосил, что надо сдаваться, какой-то ветеран просто смахнул ему голову с плеч. И, подняв ее так, чтобы все видели, объяснил в нескольких словах, что так будет со всеми трусами.

Услышать признание в том, что во время первого боя Даго было страшно, я никак не ожидал.

– Ну а дальше-то что было?

– Потом было десять лет беспорочной службы в отряде капитана Освальда. Мирное гарнизонное существование и войны, мятеж давили, разбойников ловили, на границе с врагами короны бились. Всякое бывало. И за это время я дослужился до сотника. А затем, по прошествии нескольких лет, оглядевшись вокруг, я понял, что тех, с кем начинал служить, осталось очень мало. Битвы и стычки уложили их на погребальные костры. Поэтому, скопив денег, я вернулся домой и побывал на могилах родителей. Брат прочно утвердился в кузнице и лавке. И видеть меня был не рад, но я его понимаю. Я пропадал неизвестно где и заявился через десять лет. Так что я переехал на новое место жительства. Поселился в империи в предгорьях Таркийских гор, построил дом, кузницу, женился, родился сын, и вроде бы дела пошли в гору, но… Война сама меня нашла. У тарков, так мы называем горцев, зуб на империю. Как-то раз я уехал в город, чтобы продать товар, а горцы, пятнадцать лет смирно сидевшие в своих горах, спустившись, вырезали селения, расположенные в предгорьях. Не задерживаясь, они разделились на группы в несколько сотен воинов и ушли в глубь империи. Когда я вернулся в родное селение, то застал там десяток горцев, занятых грабежом и поджогами. Все люди были убиты, враги не пожалели никого: ни грудных детей, ни женщин, ни стариков. Ну, я и закипел. Горцев убил, а последнего гада резал долго и с наслаждением…

Короткий вздох и продолжение:

– Знаешь, Артем, когда я был наемником, то просто делал свою работу. Мне никогда не нравилось убивать. Но в тот раз убийство доставило мне наслаждение. Тела жены Милены и сына я сжег вместе с домом, обложил углем и подпалил. Когда я уезжал из мертвого селения, один горец в слегка «усеченном» виде, с прижженными обрубками вместо стоп и кистей, был все еще жив. И поглядев на этот корчившийся и завывающий обрубок, я дал себе слово, что отомщу.

В голосе Даго было столько злобы и ненависти, что у меня по спине пробежали мурашки и волосы на затылке встали дыбом. Посмотрев на его лицо, я не узнал всегда спокойного охотника. М-да-а! Горцам не позавидуешь, если таких, как Тангар, было много. Между тем мой спаситель продолжал говорить. Голос его звучал как-то отстраненно. О том, какие чувства бушевали в его душе, можно было только догадываться, потому как, вспоминая такое, оставаться равнодушным было невозможно.

– Горцы разоряли селения и избегали прямых столкновений с посланным навести порядок войском. Если от войска отделялся отряд, за ним следили, и как только он удалялся от основных сил на порядочное расстояние, разрозненные группы горцев собирались в единый кулак и вырезали его до подхода армии. И тогда командующий войском герцог Кинтар привел свое войско к предгорьям и перегородил все дороги. Потом он сделал следующее. Организовал беженцев, примкнувших к нему по дороге, для службы в Имперском карательном корпусе. Так Кинтар назвал отряд в полторы тысячи клинков, отправляющийся для уничтожения селений горцев. Три сотни добровольцев, десяток магов средней руки и тысяча двести солдат регулярной армии, из них пятьсот, прекрасно осведомленных, как воевать в горах. Меня, как человека, знающего эти места и имеющего боевой опыт, поставили полусотником. Поднявшись в горы, отряд разделился на три части и начал планомерное уничтожение не ожидавших нападения тарков. Мужчин среди них было мало, с десяток на каждое селение. Они остались, для того чтобы защищать своих от хищников. Мы действовали по проверенному варианту: окружали селение и, войдя в него со всех сторон, вырезали население, никого не жалея. Когда тарки спохватились, то начали уводить детей и женщин выше в горы, а сами, собрав несколько сотен воинов, атаковали один из наших отрядов, продвинувшийся дальше всех. Отряд, потеряв более половины своего состава, отступил к основным силам, и началась игра в кошки-мышки. В конце концов, благодаря магам мы зажали противника и перебили всех. Тогда мы еще не знали, что через два дня после нашего ухода в горы рассеявшиеся по предгорьям тарки собрали всех воинов и попытались прорваться на выручку к своим. Герцог Кинтар захлопнул подготовленную ловушку, и регулярные войска истребили горцев. Когда к нам прибыл гонец от герцога с приказом о прекращении операции, мы жгли одно из крупных селений. Мужчин убили, детей не тронули, ну а женщин… В общем, я думаю, ты понял. До сих пор вспоминаю, что мы творили, и мороз пробирает до костей, вот такая правда жизни, Артем.

Усмехнувшись, охотник замолчал.

– Имперский карательный корпус потерял в том рейде более пятисот воинов. А когда мы спустились с гор, корпус не расформировали, наоборот, подняли численность до двух тысяч и специальным указом императора отправили на переобучение. Многие беженцы не пожелали возвращаться к мирной жизни, а продолжили службу. Им некуда и не к кому было возвращаться. Империей тогда правил Грегори Третий Септим, отец нынешнего хлюпика. Грегори очень понравилось оригинальное решение проблемы под названием «тарки». Император быстро смекнул, что если поднатаскать вкусивших крови солдат, то есть обучить воевать в лесах, болотах и горах, то это будет незаменимый инструмент для борьбы с разбойниками, мятежниками и прочими отщепенцами, попрятавшимися по норам от законной власти. В корпус стянули ветеранов, нашлось даже несколько знатоков по пещерам и подземельям, и началась муштра. Меня, как опытного и отлично проявившего себя воина, повысили до сотника. Через два месяца нас кинули на уничтожение крупной банды разбойников. Каратели, так нас прозвали в народе, успешно выполнили задание, с которым не могла сладить регулярная армия. Почти сотня захваченных грабителей была повешена вдоль северного тракта, на котором они прежде обворовывали мирных торговцев. Корпус постоянно был при деле – либо на учениях, либо на прочесывании подозрительных территорий, либо на западной границе империи, где располагаются леса, населенные эльфами. За несколько лет корпус полностью извел всех разбойников, а те, кто остался, поспешили покинуть пределы империи. В карателях я прослужил пять лет и дослужился до полутысячника. Во время подавления восстания, поднятого бароном Гонтом, был отмечен императором Грегори Третьим и переведен в гвардию сотником. В гвардии я прослужил два года. А когда Грегори умер, на престол взошел Верон Септим. При дворе начались интриги, и мне пришлось переселиться в королевство Кронг. Став императором, этот шут приблизил к себе всякую шваль, старую знать, не раз помогавшую Грегори, ни во что не ставил, из-за чего несколько баронов подняли восстание. При его подавлении Имперский карательный корпус был полностью уничтожен. Я потом слышал, что две тысячи карателей перемололи более трех тысяч баронских дружин, прежде чем их перебили. Регулярные имперские части стояли в нескольких часах хода от места битвы и ничего не предприняли, потому что император соизволил пообедать. А когда карателей уничтожили, регулярным частям осталось только добить уцелевших после бойни мятежников. Верон Септим не стал восстанавливать корпус. И во всеуслышание заявил, что его давно было пора расформировать, так как порочил империю. На военную службу я больше ни ногой, тем более к этому ублюдку, которого его мамаша наверняка нагуляла на стороне, уж больно он на Септимов не похож.

Даго сплюнул и презрительно скривился.

Теперь мне стало понятно, почему Тангар возненавидел нынешнего императора. И я узнал, что же это за Имперский карательный корпус. Хотя какая мне польза от этой информации, корпуса-то нет? Никакой. Но пара мыслей появилась. Если в нем все воины были такими же, как Даго, то это действительно была палочка-выручалочка для императора Грегори Третьего. В своих историях Тангар обронил несколько фраз о гномах и эльфах, и я решил разузнать и об этом.

– Даго, ты упоминал о гномах и эльфах. У вас что, есть эти расы?

– Есть, и не только они. Но об этом поговорим завтра. Ложись спать, завтра у тебя снова трудный день. Начнем изучать рукопашный бой, – ответил охотник и поворошил костер.

Когда я ложился спать, Тангар все еще сидел у огня. Кто знает, о чем он думал? Может быть, о своих товарищах из Имперского карательного корпуса, погибших по прихоти Верона, может, о своих родителях, не дождавшихся непутевого сына, а может, о семье. Рассказанная им история открыла передо мной жестокую сторону жизни в этом мире. И если в первый день я слабо представлял себе его реалии, теперь мне стало понятно: для того чтобы здесь выжить, надо уметь постоять за себя и близких людей. И я дал себе зарок, что буду учиться воинскому делу еще лучше. Вспомнились отец, мать, сестра и брат. Как они там без меня? В груди защемило, и я попытался не думать о доме и родных, но из этого мало что вышло. Но наконец усталость взяла свое, и я не заметил, как заснул.

В отличие от предыдущих ночей, в эту мне не снились всякие ужасы, а, наоборот, привиделся наш дом, двор и квартира, на улице светило солнце, а мы всей семьей сидели на кухне и обедали. Вдруг кто-то меня тронул за плечо и сказал:

– Проснись, Артем!

Открыв глаза, я увидел склонившегося надо мной Даго и серый пещерный свод. За пределами нашего убежища только начало светать, и в пещере царил полумрак.

– Просыпайся, Артем! – повторил Тангар и, убедившись, что я окончательно проснулся, отошел к костру, на котором что-то варилось.

«И когда он все успевает?» – подумал я, застегивая ремень с саблей и ножами и выходя из пещеры.

Совершив утренний моцион, мокрый и взбодренный холодной водой, я вернулся. То ли из-за того, что ночью мне не снились кошмары и я смог полноценно выспаться, то ли из-за того, что начал втягиваться в тренировки, но сегодня мое самочувствие было заметно лучше предыдущих двух дней. Присев на бревно у костра, я достал свою «фирменную» ложку и приступил к завтраку. Тангар ел молча и был необычно хмур. Приглядевшись к нему, я заметил мешки под глазами и серый цвет лица. Он или не спал вообще, или спал всего несколько часов. Судя по всему, ему аукнулся вчерашний рассказ. Что ж, его можно понять: человек, рассказывая, что с ним случилось когда-то, в той или иной степени заново переживает события. Знал бы, что так будет, не приставал бы. А то расскажи да расскажи… Ну, ладно.

Позавтракав, Тангар впервые за все утро улыбнулся и, показав на учебные мечи, произнес:

– Ну, пока еще не великий воин Артем, продолжим обучение.

– Ты же говорил, что начнем учить рукопашный бой, – удивился я.

– Обязательно начнем. Но позже, а пока ты покажешь мне все, что я объяснял тебе вчера и позавчера, после чего проведем учебный поединок, но жестче, чем раньше. Лучше я сам наставлю тебе несколько шишек, чем какой-нибудь разбойник или орк зарубит тебя только потому, что ты не умеешь фехтовать в полную силу. Бери мечи, и пойдем.

Даго сказал как отрезал и, поднявшись, вышел на площадку, где мы проводили тренировки с мечами. И следующие два часа я показывал все, что запомнил из уроков охотника. Замечания следовали одно за другим.

– Плечи выпрями и, парируя, не рассчитывай только на силу, а принимая на основание клинка удар, уводи его к острию. Меч неправильно держишь. Где твой хват? Не делай такой широкий замах, из этого положения проще уколоть в лицо или горло и вернуться в защитную позицию.

Заметив, что я уже упарился, Даго прервал тренировку взмахом руки и начал рассказывать и показывать (на мне), как и в какую часть тела противника лучше ударить и что за этим последует:

– Смотри, Артем. Так наносится удар в глотку. Если колющий удар, то надо бить чуть ниже кадыка, смерть почти мгновенная. То же самое, если рассечь яремную вену. Если нанести удар с плеча по шее и перерубить гортань или боковую артерию, смерть наступит в течение нескольких секунд. Теперь удар в живот. Если противник в броне, лучше бей в открытые участки тела. Ну а если на нем нет защиты, то применяй рубящий или режущий удар, колющий не вызовет мгновенную смерть. Однако если наносишь его, то проверни клинок в ране. Когда противник будет ловить свои кишки, ему будет не до фехтования. Теперь удар в сердце. Это смертельный удар. Но сердце хорошо предохраняется грудной клеткой и, как правило, хоть плохонькой, но броней. Так что удар должен быть сильным и точным. Лучше всего прямой колющий, а если рука поднята, то под мышку. Удар по плечу, лучше всего рубящий, если рассечь артерию, находящуюся над внутренней частью локтя, то смерть наступит через несколько минут. Удар под ключицу желательно колющий, он тоже смертелен, там находится артерия. И удары по конечностям могут быть смертельными, и для этого необязательно отрубать эту самую конечность, достаточно знать, где артерии, и порезать их. Если нога, то лучше нанести удар в бедро или резануть с внутренней стороны. Рубящим ударом по запястью можно рассечь артерию, находящуюся неглубоко. И если не перевязать человека в течение минуты, то он просто истечет кровью. Я рассказываю это не только для того, чтобы ты знал, куда ударить и как. Но и для того, чтобы ты сам не подставлял под удары врага уязвимые части тела. Если тебя ранили и началось сильное кровотечение, можно пойти на размен. Подставляешься под несмертельный удар и, когда противник, торжествуя, наносит удар, ссекаешь его на встречном движении. Но это в самом крайнем случае, если сильное кровотечение, смерть близка и ты понимаешь, что у тебя остались минуты. Понял?

– Да.

– Ну что, продолжим? – спросил Тангар, завершив краткое объяснение по скорейшему умертвлению себе подобных.

– Продолжим. Но я хочу спросить. Ты так подробно, со знанием дела рассказывал о том, где у человека артерии, вены и уязвимые места, словно ты хирург или врач. Откуда эти знания?

– Ничего удивительного в этом нет. Почти любой опытный воин немного хирург, немного врач, эти знания нужны для выживания. Но воин – это и человек, который обязан знать, как быстро убить своего врага, – пожав плечами, ответил охотник и, подняв учебный меч, бросил: – Защищайся!

Тангар наносил удары не в полную силу, но и этого мне хватило с головой. Минут через десять учебного боя, я понял: все, что было до этого, называлось лишь жалкой тенью настоящего поединка. И когда я пропустил несколько несильных, но чувствительных ударов, Даго отступил назад и, опустив меч, покачал головой.

– Ты не перестаешь меня удивлять, Артем. Очень даже неплохо для двух дней обучения. К тому же еще несколько дней назад ты ничего не знал о фехтовании.

– Ага, неплохо, – иронично ответил я, потирая бедро, в которое пришелся последний тычок, обозначавший колющий удар.

– Неплохо, если сравнить тебя того, каким ты был три дня назад, и тебя сегодняшнего. Ладно. Теперь отработаем несколько приемов рукопашного боя.

Следующий час Тангар показывал различные приемы. И это было не какое-нибудь карате или что-то подобное, нет. Почти все из продемонстрированных Даго приемов были рассчитаны на то, чтобы как можно быстрее убить или покалечить противника, многие из приемов выполнялись в тандеме с мечом и ножом. И если без оружия у меня еще хоть что-то выходило, то с оружием пока не получалось ничего. Оказалось, что два года занятий в разных спортивных секциях оставили в памяти немного знаний из этой области. Серьезно я так ничем и не увлекся. Когда охотник отправил меня тренироваться в стрельбе из арбалета и метании ножей, к синякам, полученным при спарринге на мечах, добавилось еще несколько. Ну, это и объяснимо. Маты на полу пещеры проектом не предусмотрены.

Я дохромал до стрелкового рубежа и взвел арбалет. До самого вечера Тангар гонял меня по уже изученному в стрельбе, метании и фехтованию, мы прервались лишь на обед. Пока я стрелял или метал ножи, Даго почти не вмешивался в тренировку, в это время он изготавливал обещанную мне накануне кожаную броню. Усевшись рядом с костром, он обложился приготовленными заранее заготовками, кусками кож и побитой броней погибших охотников. Где-то прошив, где-то проклепав, бывший кузнец довольно сноровисто смастерил броньку, предварительно обмерив меня в плечах, груди и поясе кожаным ремешком. Вечером Тангар сказал:

– Завтра будет готова. Жаль, железных пластин нет, можно было бы усилить защиту на груди и спине. Заканчивай, Артем, скоро будем ужинать.

Искупавшись и поужинав, я опять решил расспросить охотника об этом мире и расах, его населяющих. Это для него все вокруг – обыденность, а для меня – нет.

– Даго, ты говорил, что в вашем мире есть другие расы. Расскажи мне о них? У нас это считается вымыслом, и упомянутые тобой существа воспринимаются как сказочные.

Задумчиво потеребив конец уса, Тангар повел рассказ:

– Наш мир называется Эйтери. Мы находимся на самом большом материке этого мира Ангоре. Есть еще два материка, вернее, я знаю о двух материках. Орш южнее нашего и чуть меньше. Третий, Айдора, северо-западней и размерами раза в два меньше Ангора. На Ангоре обитает пять рас: это люди, орки, эльфы, гномы и гоблины. Возможно, есть и другие, но об этих я знаю точно, что они есть. Орки живут в Диком Лесу и в горах, что за ним. Средний взрослый орк ростом метра два, кожа у него зеленого цвета, он широк в кости, весит более ста килограммов, он очень силен, волосы у него черные и жесткие, как проволока, чертами лица похож на человека, но уши и нос крупнее и ноздри как бы вывернуты. Живут орки охотой, рыболовством, а горные кланы еще и скотоводством. С людьми было несколько войн, но в основном мирно сосуществуют, пока никто не лезет на чужую территорию. Гномы, наоборот, низкорослы и коренасты. Средний гном ростом метр пятьдесят, бородат. Чем борода длиннее, тем выше положение, которое гном занимает в своем обществе, а недостаток роста им заменяют сила и выносливость. Очень жадная и прижимистая раса. Многие гномы, живущие на землях людей вне своих родов, занимаются кузнечным делом. Гномы хорошо разбираются в артефактной магии, кузнечном деле, а также добыче металлов и драгоценных камней. Пожалуй, они самые мирные соседи для людей. Гоблины обитают в Гиблых Землях рядом с эльфами, населяющими лесную территорию у западной границы империи. Это единственное место на материке, где еще остались большие леса мэллорнов.

Кинув взгляд в темноту, охотник и бывший каратель продолжил:

– На Орше, по рассказам солдат, воевавших там, есть как минимум три расы. Это эльфы, чернокожая раса людей и народ с желтой кожей и узкими глазами. На континенте Орш, в самой южной его части, расположены пустыни, там живут чернокожие люди. Они ведут кочевой образ жизни, довольно воинственны и постоянно совершают набеги на империю Дзен, занимающую среднюю часть материка. В империи Дзен проживает желтокожая раса людей. У них развито земледелие, много хороших воинов, отличные ремесленники и кузнецы. Там есть разделение на касты, и перейти из одной касты в другую очень сложно. Эльфы занимают четвертую часть Орша, север. Вся территория эльфов – сплошные леса, в которых основа – это мэллорны, огромные деревья высотой в сотню и более метров. Эльфы живут родами, а заправляют всем старейшие в роду патриархи. О том, как они живут, известно немного. Во время создания империи первым Септимом на Ангоре было много эльфийских лесов. Но Септим уничтожил и эльфов, и их леса. Жестокий был человек, потому и сумел подмять три королевства и земли эльфов.

Даго ухмыльнулся:

– Об Айдоре я знаю немного, только то, что рассказывал мне знакомый северянин с этого материка. Он говорил, что треть материка – горы, а остальная часть – холмы и леса, где даже летом прохладно, а зимой все заваливает снегом и добраться куда-либо сложно, только если на лыжах или на санях. Бьерн очень скучал по своей родине и часто повторял, что красивей природы, чем у них на Айдоре, нет нигде. Сейчас уже не скучает, он был сотником в корпусе. Он называл только четыре расы: это люди, гномы, тролли и драконы, если драконов вообще можно причислить к разумным расам. Слишком они чужды остальным и отгородились ото всех. Но пока к ним не лезут, они никого не трогают, живут высоко в горах и не вмешиваются в дела, их не касающиеся.

Когда в рассказе Тангара возникла продолжительная пауза, я задал давно вертевшийся на языке вопрос.

– Даго, а как выглядят эльфы? Что-то ты пропустил их описание. У нас, например, их считают светловолосыми, высокими, красивыми и вечно молодыми.

– Ну что ж, почти верно, но не совсем. Светловолосые, высокие – это да, есть. Насчет красоты… это кому как, не всем нравятся остроконечные уши, необычный разрез глаз, постоянная надменность и презрение, проглядывающие чуть ли не в каждом слове и жесте. А молодые… да, они не стареют, как люди, и остаются молодыми вечно, но с глазами стариков, по крайней мере, те, кто разменял не одну сотню лет. Раньше увидеть эльфов в людских землях было редкостью, но последние пять лет это уже не диковинка. Их молодежь не хочет сидеть в лесах и жить размеренной жизнью предков. Они хотят увидеть мир, хотят приключений, роскоши, хотят жизни, как у людей. Поэтому сейчас нередко можно встретить эльфа в империи и других королевствах.

– А почему именно последние пять лет? – уточнил я.

– Потому что раньше им не давали нормального житья в империи и дружественных ей королевствах. Септимы проводили в отношении эльфов жестокую политику. Их не вешали вдоль дорог или еще что-то подобное. Но законами, принятыми еще при втором императоре из династии Септимов, эльфов ограничивали в правах, и без специальных бумаг им запрещалось находиться на подконтрольных империи территориях. Император Верон Септим снял все запреты и даже, как я слышал, завел себе фаворитку из ушастых и привечает при дворе эльфов. Если бы мне кто-нибудь десять лет назад сказал, что так будет, ни за что не поверил бы. Но в последние годы все очень сильно поменялось. Все! Давай ложиться спать.

Тангар завершил разговор и направился к своему месту для сна. А я, посидев еще немного у костра и выцедив дополнительную кружку отвара, поразмышлял о том, что мне рассказал охотник. Все эти драконы, гоблины, орки, эльфы, кто бы мог подумать, что все это на самом деле существует? Да уж, занесла меня судьба. Почувствовав, что вот-вот засну прямо возле костра, я тоже отправился спать и через несколько минут погрузился в мир грез.