Текст книги "Жестокая сказка"

Тантра. Южные скалистые горы. Андрей

Андрей привалился к дереву и положил голову на нагретый солнцем скаток одеяла. Сегодня они опять не пошли в деревню, а расположились на широкой полянке у чистого горного ручья. Слайса подстрелила по дороге двух тетеревов и обещала приготовить на ужин наваристую уху[6]6
  В старину ухой называли любой суп из птицы или рыбы. Гораздо позже название закрепилось только за рыбным супом.


[Закрыть]. Ильныргу разожгла костер. Легкий ветерок погнал дым в сторону драконьего оборотня. Разъедая глаза, он напомнил гигантское пламя погребального костра, сложенного на палубе шнеки, отправившейся в последнее плавание по Орти от главной пристани Ортага…

…Черный, разъедающий глаза дым стелился над водой и, разрываемый на мелкие клочья порывистым северным ветром, уносил тела погибших воев в Вальхаллу на пиры Одина, в небесные чертоги Близнецов и Хыраду Молниерукого. Могучая Орть не хотела отпускать шнеку на быстроструйное течение и кружила кораблик в центре городской углубленной гавани. Андрей смотрел на жаркое пламя, поглощающее тела норманнов и Берга, рядом с шалашом полуорка лежала Торыг, женщина, которую северяне удостоили чести быть погребенной вместе с воинами. Оставшийся в живых, не получивший ни единой царапины, рыжеволосый Олаф сам возложил орчанку на снопы возле шалаша, в котором были посажены проявившие себя в бою викинги. Несколько воинов расставили на помосте стравы[7]7
  Погребальные трапезы. Погребальное пиршество было необходимым моментом в погребальном культе. Большинство исландских саг содержат сведения о поминальных или погребальных пирах, на которые собиралась вся округа – порой несколько сот человек. Остатки погребальных трапез – «страв» – в виде костей животных и птиц, яичной скорлупы и т. п. повсеместно находят в курганах эпохи викингов. Считалось, что умершие присутствуют на пиру наряду с живыми – мертвецы, как следует из саг, обладали недюжинным аппетитом. Мертвым воинам ставили чаши с пивом, считая, что они пьют наравне с живыми.


[Закрыть] и чаши с пивом, возле каждого усопшего уложили его личные вещи[8]8
  Снабжение умерших вещами – явление обычное для языческой обрядности: по «завету Одина» «все умершие должны сжигаться и… с ними вместе на костер следует нести их имущество».


[Закрыть] и вложили в руки мертвецов куриные яйца[9]9
  У викингов они считались символом возрождения и воскрешения, скорлупу яиц часто находили в погребальных курганах.


[Закрыть].

– Валькирия… – спустившись на пристань, сказал Олаф остальным викингам. Никто не задал ни одного вопроса, все видели, как сражалась орчанка. – Керр? – Рыжий повернулся к Андрею и бросил взгляд на двух связанных людей.

– Я сам. – Андрей тяжело вздохнул, он должен.

Норманны образовали широкий круг и развязали плененных лордовских воинов. Испещренный шрамами сотник сделал шаг вперед и кинул под ноги освобожденным от веревок людям два меча.

Солдаты подхватили оружие. Невысокий пожилой десятник посмотрел на выступившего вперед Андрея и злобно оскалился, второй, в противоположность ему, молодой парнишка судорожно вцепился в меч и затравленно оглянулся. Тризна. У погибших воинов должны быть проводники и прислуга в загробном мире… Норманны сохранили многое из своего земного наследия, пусть частично изменились форма и содержание некоторых обычаев – какие-то из них умерли, столкнувшись с новыми верованиями, какие-то родились на стыке культур и влияния других народов, – но тризна, хоть и измененная людьми и временем, осталась. Андрей не знал, чем руководствовались сотник и остальные северяне, но от странного предложения или оказанной чести отказываться не стал. Новый мир продолжал проверять и испытывать его на прочность. Это еще одна проверка, и он должен ее пройти. Норманны принимали его в свой круг, он не собирался отталкивать протянутую руку дружбы. Трудно завоевать уважение, легко его потерять.

Андрей скользящим шагом пошел навстречу обреченным воинам. Десятник, гадко ухмыляясь, попробовал подловить его на встречной атаке и получил укол в печень. Молодой солдатик с громким криком опустил меч на то место, где мгновение назад стоял его противник, и умер с пронзенным холодной сталью сердцем. Северяне подхватили поверженных солдат и положили их в ноги своих погибших соплеменников и орков – самое место для слуг. На пристань вывели здоровенного кобеля, сотник держал под уздцы бьющего копытом жеребца. Через несколько минут расчлененные животные[10]10
  Набор жертвенных животных хорошо известен по скандинавским источникам. Все жертвенные животные, прежде всего конь и петух, были в равной степени связаны как со смертью, загробным миром, так и с культом плодородия. Конь относится к числу наиболее распространенных «транспортных средств», доставляющих умершего на тот свет.


[Закрыть] были уложены на палубе. Нанна, жена сотника, отрубила головы петуху[11]11
  Петух в скандинавской мифологии является провозвестником конца мира: в жилище асов «петушок – золотой гребешок» будит героев Одина на последний бой, а черно-красный петух Хель должен возвестить своим криком «Рагнарок» – гибель богов. О связи петуха с загробным миром ясно повествует легенда о Хаддинге, записанная Саксоном Грамматиком: Хаддинг, ведомый через потусторонний мир колдуньей, останавливается перед стеной, которая преграждает ему путь, и тут колдунья, взяв петуха, отрубает ему голову и перебрасывает птицу через стену, после чего петух немедленно оживает.


[Закрыть] и курице и кинула их в шнеку. Норманны длинными шестами оттолкнули кораблик от берега. Течение подхватило судно и вынесло его на середину гавани. Небо прочертила огненная стрела и впилась в обильно политые маслом снопы.

Андрей подошел к орчанкам, Тыйгу отпустила руку Ильныргу и, уткнувшись ему лицом в живот, обхватила за пояс. Девочку сотрясала мелкая дрожь. Он неумело погладил ее по голове, поражаясь про себя, что совсем отучился кого-то жалеть. Скрыв за клубами дыма тела, жадное пламя поглотило кораблик. Через тридцать минут[12]12
  Представление о быстром сгорании покойного как о божественной милости и немедленном вхождении умершего в рай близко вере скандинавов-язычников в то, что «чем выше поднимется дым (от погребального костра), тем выше займет на небе место тот, кого сжигают».


[Закрыть] на покрытой мелкой рябью водной поверхности не осталось даже напоминания о похороненных воинах, течение Орти унесло к морю дымящиеся остатки братской могилы.

– Светлого посмертия, братия! – воскликнул сотник и первым направился к выставленным на берегу столам. Начался поминальный пир.

* * *

…Мастер Берг и Торыг погибли у северных казарм. Как-то глупо – другого слова Андрей подобрать не мог – и буднично. Хель ли собирала урожай и срезала еще два колоска, или Хыраду возжелал сменить стражей трона, да и кому были важны религиозные аспекты. Наставника не стало. Что двигало полуорком, почему он принял решение идти вместе с викингами на освобождение окруженных в казармах стражников, – Андрей не знал. «Волчицы» на все вопросы отвечали, что это был долг чести. И когда Берг успел обзавестись долгами? Но, как итог, с ним пошли Ильныргу и Торыг, погибшая в двух шагах от учителя. Когда сражение за город завершилось, Андрей, стараясь узнать правду из первых рук, долго расспрашивал воинов с Ильныргу, но ясной картины гибели они ему дать не смогли. Самого момента смерти полуорка, как часто это бывает, никто не видел, в сутолоке боя каждый был занят своим противником, узкие улочки Ортага не давали развернуться, сражение у северных казарм происходило в тесноте, засматриваться по сторонам людям было некогда.

Вышедшие из ворот арсенала норманны обошли рукотворные пожарища, втоптали в грязь дружинников лорда Воркса, размазали по стенам домов отряды белоповязочников и железным сапогом прошлись по оставшейся в живых прислуге крепостных метателей. Обожженные раскаленными и расплавленными камнями, сломленные магической атакой и быстрой гибелью магов, они практически не оказали сопротивления. После зачистки близлежащих улиц и крыш домов сотник разделил людей на три отряда. Первый остался в крепостице, второй и третий направились к казармам. Андрей, тяжело переставляя ноги, выбрался из устроенного им самим вулкана и поплелся к арсеналу – ходок из него тогда был никакой. Примененное заклинание выпило изрядную порцию внутренних резервов, пошедших на перекачку маны из астрала, и больно ударило «откатом». Все-таки оперировать такими объемами энергии в человеческом и драконьем телах – две большие разницы. То, что с легкостью проделывалось в крылатой ипостаси, человеку давалось гораздо труднее. Пошедшая в раздрай внутренняя энергетика успокоилась минут через двадцать.

Андрей присел на груду кирпичей, оставшуюся от крайнего дома, и весь обратился в слух. С северной стороны порой доносились взрывы, утренней зарницей полыхали пожары, над городом висел заслоняющий звезды и Очи Богинь темный смог, жирными хлопьями на одежду и землю падала сажа от подпаленных его заклинанием домов. В какой-то момент наступила тишина… Спустя мгновение ее нарушила канонада. По частому треску Андрей сделал заключение, что викинги добрались до казарм и ведут обстрел восставших «огоньками».

Глупо было рассчитывать, что задуманная операция пройдет как по писаному. Зажатые с двух сторон повстанцы оказали ожесточенное сопротивление, среди них тоже нашлись маги и мастера-мечники, забравшие на суд Хель много душ. Чистой случайностью или великим везением для осажденных в арсенале было то, что лучшие бойцы и фехтовальщики осаждающих оказались рядом с магами в тот момент, когда Андрей обрушил на них «огненный дождь». Окажись по-иному, и бравурное выступление норманнов и наемников за стенами крепостицы вполне могло закончиться бульканьем крови в перерезанных глотках.

У казарм вышло иначе. Едва начался обстрел, командиры повстанцев и солдат лорда Воркса, поняв, что план с захватом стратегических объектов провалился, перестроили своих подчиненных и двинулись на прорыв. Равномерно рассредоточенные по отступающему воинству, несколько магов оказались с головы до ног завешаны защитными амулетами, что с лихвой компенсировало их малочисленность, они успевали держать щит и отбивать магические атаки Ильныргу с четвериком магов из арсенала. Нападающие и обороняющиеся поменялись местами, началась рубка.

На острие атаки повстанцев выдвинулись пара мастеров боя на мечах и последние оставшиеся в живых маги. У норманнов закончились магические стрелы, и надобность защищать прорывающееся воинство от магического обстрела отпала. Маги, приготовившись ударить по досаждающим им Ильныргу и арсенальским недоучкам, на беду мастера Берга и Торыг, собрались в компактную группу. Пара орков и лучники, используя технику Андрея, решили перебраться по крышам и отрезать путь отступающим. Кто-то из магов увидел человеческие фигуры наверху. Чтобы не попасть под новый обстрел, половина магов подняла щит, а вторая часть ударила по дому.

Берг успел спрыгнуть с крыши второго этажа рушащегося здания в узкий просвет среди сражающихся, Торыг и стрелки оказались под обломками строения. Улицу накрыло облако пыли. Через несколько мгновений мостовая горбилась снопами тел охранников – кудесников магических плетений. Охраняемые ненадолго пережили своих телохранителей. От постоянных атак и стрел с «сюрпризами» защитные амулеты магов разрядились, побрякушки Берга, наоборот, ни одной атаки не отражали и были полны энергии. Он продавил собой выставленный щит и накормил магов сталью, отказаться от «сытного обеда» у них не было никакой возможности. Оказавшись внутри малюсенького купола, он показал супостатам то, чему сам учил. Неожиданно в схватку вмешались мечники, магов они не спасли, но на наставника насели капитально. Одного из них полуорк подловил резким переходом в низкую стойку и секущим ударом по ногам. Мечник свалился на пыльную мостовую и лишился головы, второй удар Берга отправил его на суд Хель. Но тут рассказы очевидцев разнились – клубящаяся пыль не дала рассмотреть подробностей, – одни говорили, что нога полуорка попала в глубокую выбоину. Ильныргу, занятая в тот момент с тремя противниками, говорила, что его пырнул по икре кривым засапожником раненый лордовский солдат. Как итог, второй мечник успел воспользоваться секундным замешательством полуорка, наколов его на клинок.

Из-под накрывшей улицу пыли от рухнувшего дома выбралась кашляющая и отплевывающаяся серой слюной Торыг – защитные амулеты спасли ее от смерти под обломками. Увидев падающего на мостовую Берга, она словно обезумела. Как вихрь налетев на убийцу, «волчица» оттеснила его к стене дома и, лишив маневра, сначала прорубила мышцы бедра на правой ноге, а потом кольнула в горло. Заколов мечника, с горящими глазами Торыг набросилась на солдат лорда. От ее парных мечей не было защиты, короткие, не более шестидесяти пяти сантиметров, «близнецы» как нельзя лучше подходили для боя в толпе и на коротких дистанциях. Количество убитых орчанкой перевалило за десяток, когда она столкнулась с еще одним мастером боя, и удача отвернулась от нее. В битве мастерства и стали победила сталь. Столкнувшись с дымчатой сталью выкованного гномами клинка противника, с обиженным звоном сломался меч в правой руке «волчицы». Трупы под ногами не дали ей разорвать дистанцию, меч противника, как совсем недавно ее собственный, рассек девушке мышцы бедра. На возврате кончик чужого клинка чиркнул по броне, на землю упали несколько окрашенных алой кровью колечек кольчуги. Раненая орчанка отбила еще несколько ударов, но с каждым стуком сердца силы ее слабели. Ильныргу, расправившись со своими противниками, поспешила на помощь, но не успела. Меч лордовского мастера-мечника сверкнул в первых лучах восходящего солнца – и душа молодой «волчицы» отправилась к Хыраду.

* * *

Разобрав завалы и баррикады, на улицы вышла стража, наполовину состоящая из тех же викингов. Сражающимся тут же стало тесно, те, кто имел несчастье упасть на мостовую, больше не поднимались, затаптываемые врагами и своими товарищами. Покончив с Торыг и опрокинув наемников из второго отряда северян, восставшие и мечник, подобно пробке из бутылки шампанского, вырвались на оперативный простор. Теряя воинов и повязанных белыми тряпками людей, они устремились к южным городским вратам, дорога к которым, по иронии судьбы, пролегала мимо арсенала.

Андрей с закрытыми глазами, издали напоминавший статую, сидел на груде битых кирпичей и, окунувшись в транс, занимался латанием и усилением внутренних энергетических каналов. Попутно приводились в тонус мышцы тела. Астральный дракончик полыхал всеми цветами радуги и дарил разливающееся приятной истомой по всем членам тепло. Брать энергию из астрала напрямую не было никакой нужды, в ход пошел старый проверенный метод. Оглушающий топот многочисленных ног ворвался в спокойный мир сэттажа подобно грому. Свои так шуметь не будут… Андрей вышел из транса и посмотрел на улицу. Из-за ближайшего поворота показались первые нарушители спокойствия. Бежать под защиту стен арсенала поздно, никто ради него не будет рисковать и открывать тяжеленные ворота, выстроить какое-нибудь убойное плетение – не хватит времени. Мля-а, как давно не было засад… дождался, а то жизнь стала казаться пресной.

Впереди потрепанной толпы двигался высокий воин с парными мечами в руках. Лук возник сам собой, наработанным движением были надеты тетива и костяной щиток на левую руку, все действо заняло меньше половины минуты. Пока «один в поле воин» готовил к бою лук, расстояние между ним и толпой вооруженных людей сократилось наполовину.

Донн-донн-донн – запела смертельную песню тетива, стрелы с калеными наконечниками-шильцами устремились к выбранным жертвам. «Заряжать» маной подарки было некогда. Один повстанец, удивленно глядя на оперение торчащей из груди стрелы, свалился под ноги своим товарищам. Второй, успев прикрыться небольшим щитом с выпуклым умбоном и длинным торчем, вскрикнул от боли. Стрела, пущенная за пятьдесят шагов, пробила и щит, и руку. Третий – воин с двумя мечами – небрежными движениями клинков отбил обеих направленных на него посланниц смерти, та же участь постигла следующую пару. Андрей выпустил еще несколько стрел, нашедших своих адресатов, и отправил лук в «карман» – пришло время клинков.

Вражеский мечник улыбнулся, крутнул кистями и сделал приглашающий жест. Как бы ни был уверен в себе мечник, его самомнение несколько уменьшилось, запнувшись о дымчатую сталь эльфийского клинка, – по-видимому, ему был знаком бывший обладатель меча. Андрей не заставил себя долго ждать, в несколько длинных прыжков он преодолел разделяющее их расстояние и со всей силы пнул по горке тлеющих углей. Мечник рефлекторно прикрылся от летящих ему прямо в лицо угольков и… остался без правой руки, играть в цацки и благородство времени не было совсем. Рубящий удар по ноге заставил противника свалиться на землю, перехваченный обратным хватом меч в левой руке довершил дело. Смерть мечника вызвала дружный выдох в рядах повстанцев, легкий гул выдоха перерос в разъяренный рев. На Андрея кинулись десятки людей, моментально стало жарко, радовало одно – узость улочки, на ней больше пяти человек с оружием в ряд не встанет. Отступая под напором толпы, он сбивал самых ретивых короткими молниями и прореживал ряды изредка бросаемыми фаерболами. Пораженные магией и мечом падали под ноги наступающих, которые, казалось, не замечая потерь, продолжали переть вперед с напором бульдозера. Прямое подключение к астралу Андрей решил оставить про запас, как последний и самый смертельный довод королей. Он только-только привел в порядок энергетические каналы, рвать их безбрежной мощью океана энергии не было никакого желания, на крайний случай можно сменить ипостась… Счет убитых им давно перевалил за десяток, а то и за второй. Повстанцы рвались к свободе, сзади на них напирали стражники и наемники, мечтающие поквитаться за смерть своих друзей и сослуживцев. На параллельных улицах вовсю звенело железо, кричали люди. Андрей лишился своего старого клинка, застрявшего в прорубленном щите одного из напиравших на него повстанцев. Можно было бы остановиться, отобрать щит у хозяина и выдернуть клинок, но как-то несподручно было заниматься этим в окружении острой стали. Какой бы ты ни был крутой одиночный боец, но устоять одному против толпы нереально, приходилось быстро пятиться задом, сжигать самых ретивых молниями и другими магическими сюрпризами и стараться не свалиться на мостовую. Повернуться спиной – значит заработать нож или кинжал между лопаток, а потом тебя нашинкуют на куски. Но он и без этого уже украсился несколькими глубокими порезами.

Над головой засвистели стрелы и вспухли в толпе огненными разрывами. На стене крепостицы нарисовались Слайса и Листа с легкими, простыми луками и принялись выпускать по врагам смертоносные заряды. Через десять минут сражение завершилось. Прорвавшиеся по другим улицам норманны окружили остатки повстанцев и принудили их сдаться.

Впереди еще предстояло вытряхивание жителей Ортага из своих домов и отправка их на тушение пожаров. За всей суетой и морокой как-то было не до Берга…

В девять часов утра у городских ворот открылся портал, исторгнувший из себя пять сотен воинов с королевскими штандартами на длинных древках. Припозднились военные, что-то поздно у них подъем сыграли. Сотник передал всю полноту власти военной администрации и занялся организацией похорон. Андрей, под шумок, наведался в букинистическую лавку, про полуорка ему никто ничего не сказал.

– Что вам надо? – выскочил из-за занавески хозяин заведения и уставился на вынесенную с корнями входную дверь. Открываться просто так она не захотела, на настойчивый стук никто не реагировал… – Убирайтесь немедленно, или я вызову стражу!

– Вызывайте. – Андрей лениво оперся на прилавок. «Рассветный» опешил, он, как и в первый раз, уставился на синие глаза.

– Опять вы?! Накинули личину, чтобы в вас не признали рау?

– Ошибаетесь – это мой настоящий вид! – ответил Андрей и, прищурившись, посмотрел на хозяина. – Книги! – Кулак с грохотом опустился на прилавок.

– У меня их нет! – Эльф прижался спиной к стене.

Андрей выхватил из «кармана» клинок и положил его перед собой на прилавок. Эльф уставился на меч, надпись на рукояти клинка заставила его широко раскрыть глаза.

– Родовой меч дома Ок’Лейт, – протянул букинист, – как он к вам попал? Вы рисковый человек, или кто вы там, надо быть совсем без мозгов, чтобы рисковать навлечь на себя гнев одного из самых могущественных домов Леса.

– Мне плевать на Лес.

– Тогда зачем вы показали мне меч? – Появление меча из ничего произвело впечатление на упрямого длинноухого.

– Затем, что если через пять минут я не увижу книги, то одним букинистом в Ортаге станет меньше.

Букинист побледнел.

Убивать эльфа Андрей, конечно, не собирался, но как-то нужно было заставить его расстаться с книгами. Не мытьем, так катаньем. Раз добром не получается…

– Я не боюсь умереть, – рассмеялся эльф. – Я прожил долгую жизнь и не страшусь суда Хель.

– Боитесь, еще как боитесь, – навис над ним Андрей. – Иначе бы не стали врать, что у вас нет книг, и бледнеть как институтка.

Кто такая «институтка», эльф не знал, но по тону непрошеного собеседника понял, что не совсем хорошая личность. Сравнение его оскорбило, он набрал в легкие воздуха, приготовившись дать достойный ответ, и… выпустил этот воздух сквозь зубы. В глазах нахальной нелюди прорезались желтые вертикальные зрачки. «Рассветный» сделал попытку врасти в деревянную перегородку и спрятаться от страшного взгляда – но ничего не вышло, изученная магия не обладала набором таких приемов. Букинист схватился рукой за оберег, в одном манускрипте он читал про подобное, но ничего такого не встречалось несколько тысяч лет…

– Не может быть, – прошептал эльф побелевшими губами. Зрачки исчезли. Непрошеный гость взял клинок в руки.

– Считаю до десяти. Или я получаю положительный ответ, или сжигаю этот клоповник дотла. – Левая рука Андрея окуталась жарким пламенем (делать нечего, пришлось снова прибегать к откровенному шантажу и угрозам). – Защитные заклинания мне не помеха.

– Будьте вы прокляты! – выпалил эльф. – Я принесу книги!

– Так бы сразу и сделал, а не морочил мне голову. – Жаркое пламя потухло.

Хозяин отлепился от стены и скрылся в подсобном помещении. Андрей отправил клинок в «карман» и уселся в низкое кресло для посетителей. Бессонная ночь и безумное утро давали о себе знать накопившейся усталостью. Хотелось спать и есть. Сон мог чуть-чуть потерпеть, нужно было найти Берга и прояснить пару вопросов… но вот пожевать бы чего…

– Вот… – На столик у кресла плюхнулось несколько фолиантов и две перевязанных тонкими веревками папки.

– Спасибо, посмотрим, что у нас есть… – Андрей взял в руки первый фолиант.

Два фолианта из трех оказались подделками, трехмерные схемы на рисунках не просматривались никак, остальное было не отличить от оригинальной древней книги, работали люди на совесть. В третьем фолианте было множество статей по теории магии и давалось два десятка рунных схем. Книга легла в сторонку. Эльф внимательно следил за Андреем и как он проверяет выданный товар. В папках лежали куски книг и отдельные, непонятно откуда выдранные листы. Из всей кипы бумаг было отобрано не более десяти листиков и кусок одной книги.

– Это я забираю. Сколько с меня?

– ?! – Хозяин поперхнулся слюной. Андрей выхватил из «кармана» один кошель с золотом и бросил его на прилавок. – Фолиант и листы стоят в три раза больше! – преодолел немоту ошеломленный эльф.

– Будем считать, что мы сторговались за мою цену, или есть желание поторговаться еще?

Букинист отрицательно замахал руками.

– А что с этими? – Ладонь осмелевшего эльфа легла на не прошедшие отбора книги.

– Подделки, рунные схемы в них простая мазня и не читаются. Надеюсь, вы сохраните в тайне мой визит? – бросил Андрей, выходя из лавки. – Я совсем не хочу убивать такого гостеприимного эльфа.

Букинист мелко затряс головой, он тоже совсем не хотел, чтобы его убивали.

Покинув лавку эльфа, Андрей направился в сторону арсенала, к которому норманны и выделенные им в помощь военные переносили тела погибших стражников и наемников. Разоруженные повстанцы под наблюдением десятка магов и полусотни солдат, громыхая цепями, разбирали завалы и развалины на близлежащих улицах.

У самых ворот крепости он заметил орчанок, стоящих на коленях перед лежащими на земле телами. Ильныргу прижимала к себя Тыйгу. Увидев Андрея, девочка вырвалась из объятий «волчицы» и бросилась к нему. Андрей подхватил плачущую малышку на руки и остановился на месте, он уже знал, кого увидит на земле. Лицо полуорка было преисполнено спокойствия, глядя на него, можно было подумать, что наставник погрузился в транс и вот-вот откроет глаза, но все портил бело-матовый цвет кожи, в которой не осталось ни одной кровинки и поселился замогильный холод, темными точками угадывались еле заметные стежки на веках и губах. Смерть Берга никак не укладывалась у него в голове и холодной льдинкой в груди ломала все планы. Недавно он назвал Тыйгу крестной дочерью или, на местный лад, осененной кругом, теперь он за нее в ответе. Словами на Иланте не разбрасываются. Тем более такими словами. Мастер, мастер, что же ты наделал, Берг?

Ильныргу поднялась с колен и подошла к Андрею, в глазах «волчицы» он прочел немой вопрос.

– Меняем маршрут, – ответил Андрей на невысказанные слова и прижал девочку к себе. – Уходим сразу после похорон. Сначала идем до Тройда, как и планировали, оттуда, порталом, переходим в Киону. До Тройда пойдем через предгорья, на караванной дороге могут быть эльфийские недобитки и разбойники.

– Я не поняла, куда мы пойдем в конечном итоге? – перебила его Иль.

– В долину, к моим родителям.

– Почему не подождать, пока восстановят портал в Ортаге?

– Потому что его восстанавливают военные маги, и переправлять будут только военнослужащих и армейские грузы, я уже интересовался.

– Тарг! А другая причина?

– Другая? Рыжий Олаф шепнул мне на ушко, что армейские боевики и комендант упорно интересовались у сотника одним вопросом – кто и как спалил магов? Некоторые оказались несдержанными на язык. Теперь ребята в форме хотят познакомиться с самородком. Ты сама знаешь, чем заканчиваются близкие знакомства с военными. Сначала лесть и обещания, потом угрозы и меч у горла, оно мне надо?

– Ты-то откуда все знаешь?

– Наследство от Ало Троя. Не хочу, а знаю. Идем собирать вещи.

Орчанка недоверчиво посмотрела на Андрея, но перечить не стала, признавая в нем командира. Об Ало Трое он рассказал оркам на одном из переходов по пути в Ортаг. Подробности знакомства были опущены.

С поминального пиршества они ушли, как начало темнеть, а норманны набрали необходимый градус. Ильныргу переглянулась с сотником и получила короткий кивок головой. Старый ветеран был трезв как стеклышко. «Волчица» отловила его днем и, отозвав в укрытый от армейских магов уголок, потолковала о возможности незаметно покинуть гостеприимный Ортаг. К чести сотника, он не стал задавать лишних вопросов, ветеран стрельнул глазами в сторону Андрея и приподнял одну бровь.

– Да, – шепотом ответила орчанка.

– А девочка? Она тут при чем? – сорвалось у воина с языка. Острый стилет коснулся горла наблюдательного и слишком умного северянина. – Понял, не дурак. Убери железо, не то порежешь ненароком. Я и половина моих людей обязаны вам жизнью и будем молчать. После вечерних склянок… – Сотник отвел руку орчанки и, развернувшись, пошел к своим людям. – На тинге решено похоронить мастера Берга по обычаям норманнов, вы не возражаете? – резко остановился он.

– Почтем за честь, – поклонилась Ильныргу.

На выходе из пиршественного дома их перехватил Олаф.

– Тихо. Ваши лошади и хассы здесь. Идите за мной.

Викинг узкими переулками довел маленький караван до южных ворот и три раза стукнул в оконце караульного помещения.

– Погодь. – Из караулки вышел похожий на Олафа норманн. – Пошли, я подпоил солдат настойкой «быстросна», минут двадцать будут спать крепче мертвых. Твои лошади. – В руку Олафа лег повод гнедого жеребца, следом била подковами по мостовой заводная.

– Я с вами, – пояснил северянин свои действия.

– Мальчик мой, ты ничего не попутал? – раздался из темноты ехидный голос Ильныргу.

– Нет, – насупился норманн.

Андрей успокаивающе поднял руку и подошел к взобравшемуся в седло Олафу.

– Ты твердо решил? – Кивок в ответ. – Тебе придется дать мне клятву верности и клятву на крови. – Второй кивок. – Хорошо, ты сам решил. Он идет с нами, я сказал.

Привратник опустил мост и открыл калитку, орчанки, укрытые пологами невидимости и звуковым, слезли с седел и по одной прошли через ворота. За городом расставлены военные секреты, и светиться было не с руки.

– Справная девка! Упустишь, я те яйца сам оторву! – услыхал Андрей горячий шепот стражника, обращенный к Олафу. – Прощай. Вернись живой.

– Брат? – ориентируясь по специальному маячку, чтобы укрытые пологами всадники друг друга не потеряли, подъехав к рыжему и встав стремя в стремя, спросил Андрей нового члена их спаянной группы.

– Дядя.

– Ну и по кому ты сохнешь? – прямо спросил он викинга.

Парень блеснул глазами из-под рыжего чуба, пожевал губами, досадуя, что его тайна так быстро открылась, и тихо ответил:

– Слайса мне в сердце запала. – Норманн покаянно склонил голову. – Хотел скрасть ее, но не будет такая противу воли с мужем жить. Можешь бить меня, но не гони, я…

– Не бери в голову, – перебил его Андрей и хлопнул парня по плечу. Одной проблемой меньше, нашелся кавалер для орчанки. Викинг заткнулся, видимо переваривая, как это – не брать? – Слайса воин и, – короткая, завораживающая пауза, – неравнодушна ко мне, но я не буду тебе мешать. Так что все зависит от тебя, а девка она и вправду справная. – Рыжий радостно улыбнулся. – Утром принесешь клятвы, – закончил Андрей, вмиг став серьезным.

* * *

Пятый день они пробираются через сопки, с каждым днем становящиеся все выше и выше, горы на горизонте становятся четче, белые снежные шапки сверкают сильнее и сильнее. В первый раз проскакавший всю ночь и большую часть дня маленький караван устроил ночевку в небольшой деревушке. Жадные до новостей местные жители предоставили путешественникам в полное распоряжение здоровенный сеновал, взамен потребовали рассказать, что происходит в королевстве. Рассказы были безрадостные. Мужики неверяще качали головами, бабы охали. Андрей расспросил местных охотников о тропах.

– Надысь вы еще пройдете день, а к завтревым сумеркам лошадок придется бросить или продать в Тронте, не пойдуть дале коняжки. До Тронта, ить, в аккурат один дневной переход по буеракам да распадкам, – пригладив волосы, сказал Андрею невысокий кряжистый мужичок с окладистой бородой до самых плутоватых глазок. – Итить надо, держась вершины Носатого камня, тады не заплутаете.

Утречком, распрощавшись с деревенскими жителями и купив в дорогу свежеиспеченного хлеба и парного молока, отряд двинулся по указанным ориентирам.

– Ты не плутанешь? – спросила его Ильныргу, когда последний деревенский плетень остался далеко за спиной.

– Нет, – ответил Андрей. – Я магнитную линию вижу.

– Чего? – вклинился Олаф и получил от «волчицы» подзатыльник. Викинг незлобно ругнулся и отъехал подальше от беседующей парочки.

– Скажем так, я вижу птичью тропу в небе, а они идут строго с юга на север. По ним и я летаю, – понизив голос, добавил он. – Так понятно?

– Понятно. Скажи мне, у тебя со Слайсой что-нибудь было? – качнулась к нему Ильныргу.

– Не было и быть не может.

– Может быть, это и к лучшему.

– К чему вопрос и разговор?

– К тому, что твой рыжий друг смотрит на Слайсу, как кот на сметану, только не облизывается. Скоро дыру в спине ей проглядит.

– Олаф парень хороший. Смелый, когда надо, есть царь в голове, и воин отличный. На рожон не прет и за спинами не прячется, он Слайсу хотел скрасть, но рассудил, что воительнице сие будет не по нраву, – двиганул Андрей рекламу.

– Правильно рассудил. Распотрошила бы его Слайса как цыпленка, вот только насчет смелости ты загнул. Раз нравится и любит, то подошел бы и прямо сказал.

– Разве у норманнов так делают? – удивился Андрей.

– Не знаю, как у норманнов, но у нас так и делается. Ты что, не видишь, что девка разрывается между вами двумя. И к тебе неровно дышит, и викинг ей по душе пришелся. Думаешь, она не заметила его взгляды? Она, может, и воительница, да Хыраду ее без копья между ног создал. – Андрей хмыкнул. – Натура Тайли-матери все равно проявляет себя… – Ильныргу хлопнула своего хасса по крупу и отъехала в конец отряда. Андрей махнул рукой северянину и коротко описал ему диспозицию на театре любовных действий. Викинг покраснел до кончиков ушел и бросил быстрый взгляд на скачущую в переднем дозоре девушку.