Текст книги "Свободный Охотник"

– Эй, ты жив? – издевательски зовет голос Гладкого. Откуда-то сверху. Гип Узора приподымается на локтях и обнаруживает возле своего лица широко расставленные ноги.

Он рывком встает.

Тело, не привыкшее к таким падениям, мелко подрагивает. Впрочем, каких-либо повреждений нет – защитный костюм принял удар на себя. Лишь позор наполняет лихорадочным жаром голову, грудь, руки. Позор и ярость.

– Кулачные забавы – удел слуг, – надменно удивляется гип Узора. – Или ты окончательно забыл, что когда-то родился Истинным?

Человек в черном смотрит ему в глаза.

– Я помню все, мой юный враг. Хотя, ты вряд ли поймешь, что я вкладываю в эти слова. А насчет слуг… – он презрительно кивает вбок и замолкает, отвлекшись на мгновение.

Мимо прокатывается клубок сцепившихся звериных тел. Шерсть летит клочьями, окровавленные животы сотрясаются неистовым дыханием. Когтистые пальцы скребут по маскам, пытаясь сбросить преграду и окунуть соперника в пьяную атмосферу пузыря. Драка здесь идет всерьез! Неясно только, кто кого одолевает, ибо отличить Ласкового от Бархатного невозможно. Декодер ловит пригодное для перевода шипение: «…Ты не зрачок Желтого Глаза… ты соринка… капля грязи… слепое пятно…»

– Разговор не окончен, герой, – продолжает вождь Гладкий. – Ты не дослушал меня, когда прятался в гипархате Энергии, но теперь ты не сможешь отключиться от канала связи.

Свободный Охотник бьет без замаха. Он бьет в ненавистное волосатое лицо, потому что оно – единственное незащищенное место врага. Но кулак не достигает цели. Враг ловит взметнувшуюся руку толстыми мускулистыми пальцами. Время замирает на выдохе. Вождь Гладкий мгновение-другое держит противника в нелепой позе, давая ему возможность прочувствовать свое положение, потом дергает руку вниз.

И вновь гип Узора постыдно уложен на мост.

– Ты не знаешь, что такое настоящая сила тяжести, детеныш, – насмехается голос сверху. – Ты не знаешь, что такое настоящая тренировка в условиях настоящей планеты. Ты ни разу не пробовал настоящего воздуха. Ты вообще ничего не знаешь о том, с чем взялся воевать. Людишки вроде тебя просто не могут вообразить размеров и мощи естественного мира. Лично я, к примеру, с огромным трудом заставил себя покинуть Мерцающие Усы и нырнуть в эти жуткие норы, именуемые Галактикой. Но я упорядочу вас по своему. Я стихия, которая вернет Галактике естественность…

Никогда раньше Свободный Охотник не испытывал такого унижения. Кто он – против этого волосатого зверя? Детеныш… Впрочем, он уже поднялся, уже готов достойно ответить:

– Я и так могу воспроизвести все те оправдания, за которыми ты пытаешься спрятаться. Пропусти к кораблю. Сразимся, как мужчины.

– Подожди, герой. Насчет угадывания моих оправданий – это любопытно.

– Ты боишься освободить дорогу, трус?

– А ты боишься, что система жизнеобеспечения заменит весь здешний воздух, и дохлятина оживет? – Негодяй размашисто указывает на лежащих повсюду звероидов. – Правильно боишься. Ударь по мне из анни, влепи от души, соверши последний в жизни подвиг.

Свободный Охотник смотрит на оружие в своей руке. Словно размышляет: пришло ли время? Погибать ужасно не хочется – в шаге от победы…

– Заменить воздух не так просто, – возражает он. – Но если ты еще не наговорился – что ж…

Бессмыслица какая-то.

С какой целью вождь тварей раз за разом пытается объясниться, зачем ему нужно выглядеть лучше, чем он есть на самом деле? В истории его падения нет ни красоты, ни тайны! Сын гипа Пустоты мечтал создать новое Управление, чтобы возобновить строительство Метро. Какой Истинный не мечтал о том же! Сделать это другими способами, кроме военных, было невозможно, и тогда молодой наследник решил раскрутить войну по всей Галактике, выбрав себе в союзники тварей. Договорился со звериными королями, а затем осуществил коварный план – якобы Голый Народ взял в заложники экспедицию, работавшую на Мерцающих Усах. Всех, включая наследника… Мерзавец, очевидно, искренне полагал, что не совершает ничего плохого, что это меняет?!

– Не знаю, какими словами ты собирался лгать мне, Гладкий, но я уверен: ты умолчишь кое о чем. Например, о том, что людей на Мерцающих Усах не взяли в плен, а просто уничтожили.

– Ну почему же – лгать? – радуется собеседник. – Ты очень проницательный человек, сын гипа Узора.

– Именно лгать. Потому что начали вы с руководителя – известного тополога, прозванного людьми Большим Лбом. Ведь это ты убил бывшего Координатора, Гладкий! И не отказывайся, не трать свою искренность. Я видел запись. Подлый импульс выпустил кто-то, кого старец хорошо знал…

– Ты видел документ? – К вождю звероидов сразу возвращается серьезность.

– Женщина, владевшая документом, умерла, но он сохранился в ее семье. Когда-то, давным-давно, к ней в гости явился таинственный незнакомец, который забрал архив Большого Лба и взамен подарил эту запись. Ты ведь хорошо понимаешь, о чем я говорю, Гладкий. Несчастная состарившаяся ассистентка оставила очень характерное описание пришельца.

Вождь Гладкий хмуро молчит, не отвечая. Вспоминает прошлое? Готовит новую ложь?

А рядом, параллельно со словесным поединком хозяев, смертельно бьются слуги. Темп замедлился, рычание иссякло, и все-таки это настоящая драка – страшно смотреть. По аннигиляторам на спинах теперь можно разобрать, кто есть кто. Выяснение отношений между соплеменниками явно подходит к концу, крепкотелый надстаевый уже сорвал дыхательную маску с морды Ласкового, уже метит растопыренными пальцами в глаза предателя. Тот отчаянно защищается, пустив в дело свирепые клыки, но валериановая пыль быстро сомнет рассудок воина. Немного времени остается Ласковому проявлять свою свирепость…

Вождь Гладкий вдруг сжимает кулаки.

– Большой Лоб был для меня всем, – говорит он изменившимся голосом. – И отцом, и матерью. Гип Пустоты занимался Внегалактическим Тоннелем, а жена гипа наслаждалась запретной любовью с гипом Узора. Не до меня им было, Истинным… В общем, если тебя интересует имя убийцы, милый мальчик, я с удовольствием открою эту тайну.

Недолго помолчав, он заставляет себя продолжить:

– Мне было всего семнадцать Единиц, когда Координатора убили. Я сумел провести собственное расследование и даже раздобыл полную запись гибели Большого Лба. Запись дала мне возможность исследовать полевые характеристики оружия, из которого ударили по шлюзу. Аннигилятор принадлежал руководителю службы охраны гипа Пустоты, то есть главный из телохранителей и совершил это убийство. Кто мог приказать ему? Только один человек в гипархате – сам гип. Мой отец. Вот так, мальчик.

– Твой отец? – удивлен Свободный Охотник. – Отец Хозяюшки? – Он вспоминает гордого старика, который помог ему бежать из плена. – Зачем?

– А мне зачем? – усмехается Гладкий.

– Но ведь твой отец сам пригласил бывшего Координатора, когда было принято решение тянуть Внегалактический за пределы Мерцающих Усов!

– Очень просто. Мировоззрение бывшего Координатора неожиданно для всех оказалось никак не соответствующим новой должности. Причем, он не считал нужным скрывать свои взгляды от кого бы то ни было, так что у гипа Пустоты была веская причина прервать жизнедеятельность великого ученого.

Звериный вождь улыбается. Вообще, поведение врага необъяснимым образом изменилось – странной приветливостью наполнены теперь его слова и жесты.

– Наконец-то мы приблизились к разгадке, от которой ты бежал с таким упорством, Неуловимый… – продолжает он.

Опять разговор прерван! Декодер не вполне уверенно переводит, приспосабливаясь к возникшим трудностям:

«Ты не вождь Гладкий, ты обманщик… Я все понял… Если тебе не нужно выстригаться, значит…»

Люди дружно поворачивают головы. Шпион Ласковый ползет к ним, скаля окровавленную морду, тщетно стараясь вернуть дыхательную маску на место. Однако ядовитое веселье уже вошло в его организм.

«…значит, твой титул вовсе не вечен!.. У тебя просто нет титула!..»

Их Резвость надстаевый Бархатный никуда не ползет. Представитель славной династии лежит неподвижно, с бесстыдством раскинув лапы – в стремительно растущей луже крови. Морда запрокинута. Под мордой, среди комьев слипшейся шерсти, отвратительно пульсирует что-то темное, рваное, бесформенное – это живет своей жизнью перегрызенное горло. Зря Бархатный сорвал с предателя дыхательную маску, освободив из клетки ярость взбунтовавшегося раба. Королевская ярость оказалась слабее. Зубы Ласкового нашли дорогу к холеной шее…

В груди Свободного Охотника – вспышка радости. Молодец, друг! – беззвучно шевелятся его губы; победа наша! – сияют его глаза.

– Надо же, – равнодушно говорит вождь Гладкий, разглядывая труп звероида. – Такой большой начальник, и так мелко сдох. Коллега Твердолапый будет долго смеяться. Мы с тобой остановились, Неуловимый, на том, что… – возвращает он взгляд собеседнику.

Радость гаснет мгновенно, сменяясь черно-белой, резко очерченной ясностью. Враг тянет время – чего-то ждет, на что-то надеется! Свободный Охотник обрывает ниточку его странного дружелюбия:

– Мы остановились на том, что затеянное тобой «спасение человечества» – это абсолютная чушь. Ты подсчитывал, сколько людей погибло? И скольких еще ты намерен убить?

Смена тональности слишком быстра для вождя Гладкого. Он рвется что-то объяснить:

– Разумеется, люди гибнут! Система назначила свою цену, и нам всем придется ее заплатить.

– Ты веришь в Единую Систему?

– Так же, как и ты, гип Узора. Поразительно, как много между нами общего. Когда Галактика переходит на новый уровень, у вождей цивилизации есть дела поважнее, чем подсчитывать потери, согласись.

Свободный Охотник легко соглашается:

– Хорошо, задам более важный вопрос. Зачем тебе понадобился инкубатор? О какой именно цивилизации ты волнуешься, добывая в Центре технологию клонирования тварей?

Вождь обводит медленным взглядом свои владения.

– Я отвечу, – решает он. – Все равно зверюшки не слышат. Лучший способ контролировать рождаемость – это полностью заменить естественный прирост искусственным. Чтобы в нужный момент остановить всякий прирост. Когда твари победят, они станут не нужны людям, и тогда твари исчезнут. Тебе нравится такая схема?

Ну и «схема»! Ужасный план, о котором вряд ли догадываются ближайшие сподвижники вождя Гладкого. Слишком ужасный, чтобы быть правдой. Можно ли верить человеку, вся жизнь которого – непрерывная цепь обманов? И остался ли хотя бы один микро-миг времени, чтобы продолжать этот обмен ударами?

– Если бы тебя заботила судьба Галактики, ты бы не допустил уничтожение Полной Карты, – вколачивает Свободный Охотник самый крепкий из своих аргументов.

Он срывается с места, не дожидаясь очередной лжи. Бежать! До Веретена – всего несколько прыжков, и глупо было не воспользоваться представившейся возможностью. Внимание врага ослаблено, враг ослеплен чудовищной красотой собственных планов… Увы, нет. Наивные надежды. Вождь Гладкий неуловимым движением сбивает беглеца с ног – словно прихлопывает его огромной рукой – и защитный костюм белого цвета не помогает удержать равновесие, и неуемная жажда победы не способна остановить этот позор. Мгновение, и жертва прижата к поверхности моста. Отвердевшая ткань комби принимает тяжесть на себя, однако встать невозможно, никак невозможно. «Отпусти… – хрипит герой Космоса, теряя достоинство. – Трус, обманщик…»

– Успокоился, детеныш? – яростно осведомляется бородатый зверь. – Теперь послушай! Именно я не допустил уничтожение Полной Карты, именно я предупредил твоего отца о нападении, а вовсе не наша с сестричкой общая мать, как ты нашептывал доверчивому гипу Связи! Пусть, думаю, доблестный гип успеет отослать кого-нибудь со своими секретами, все равно ведь я найду этого человека. Жаль, что хранителем Карты оказался такой идиот, фанатик противоположного знака… – Свирепо торжествуя, Гладкий сдергивает с пленника боевую маску. – Глотни настоящего воздуха, мои маленький коллега, почувствуй неповторимый вкус азота!

Убийственная тяжесть падает на лицо, затыкает нос и рот. Дикое ощущение, будто чья-то рука залезла в легкие, потная волосатая рука. Дышать не хочется, потому что люди этим не дышат. «…Вы не заслуживаете того, что я для вас делаю, слепые несмышленые котята! – кипит вождь ненавистью. – Но я все-таки вытащу Галактику на новый уровень, как бы вы все мне не мешали! Я исполню предназначенное, хоть вы и не верите ни в каких героев!..»

Героев? При чем здесь «герои»? Вытаращенные безумные глаза приближаются, закрывая мир. Вождь исполнит предназначенное! Он победит, он уже победил. Хищные пальцы держат добычу за горло – наверное, чтобы уберечь ее от нестерпимого смрада. Разинутый в крике рот переполнен воздухом настоящей планеты: «…Значит, вы уверены, что я хочу выстроить собственное Управление и заняться расширением Метро? Все наоборот! Все в точности наоборот!..» Он и в самом деле нечеловек, если может дышать этим. Его безумные глаза закрывают мир целиком. Его голос с трудом пробивается сквозь наползающий гул, а слова теряют смысл: «…Будьте уверены в одном – вместо отвергнутого Героя вы получите Большой Резонанс, недолго осталось ждать! Я обещаю вам это…»

И вдруг – свобода возвращается к обездвиженной жертве. Вождя Гладкого словно подбрасывает. Вспарывая воздух пронзительным воплем, он бешено трясет головой и машет всеми конечностями сразу. Что это?

Это Ласковый, собрав остатки ненависти, прыгнул. Подкравшись сзади – врагу на плечи. Зря Гладкий не носит шлем: обезумевший зверек легко рвет когтями его беззащитную кожу – вместе с волосами, – хищно примериваясь, куда бы вонзить алчущие крови зубы… «Хозяин, ты стал гипом всего Метро, – изрыгает жаркая пасть. – Но я больше не хочу стричься наголо и жить в одежде…» Цель так близка! В ноздри уже бьет сладкая теплая волна, идущая от вибрирующего человеческого горла…

Гладкий, изогнувшись, хватает наглую тварь мощными ладонями, и на том атака закончена.

Закончена ли атака? Вонь оглушает, скручивает разум в черную спираль, но чтобы бежать, разум не требуется! Отключив дыхание, Свободный Охотник совершает прыжок. Он ясно видит, влетая в спасительный шлюз Веретена – взбесившийся звериный вождь душит Ласкового. Страшные руки ломают, комкают преданного друга, и помешать этому нельзя. Когда Веретено стартует, безвольное тельце летит вниз с моста.

«Прощай… – шевелит беглец непослушными губами. – Я отомщу за тебя…»

Ласковый не знал о цели экспедиции. Бывший шпион полагал, что они с Хозяином слетают на Мерцающие Усы и вернутся. Он очень хотел побывать на родине, которую совсем не помнил, которая представлялась ему в виде чего-то большого и яркого, но подлинным его домом было Метро. Он мечтал, что когда-нибудь Метро будет принадлежать Хозяину. И он не знал, как подло его собирались обмануть…

Траектория «на маяк» поймана с первого же раза. Неуклюжий аппарат движется, наращивая скорость – прямо в стену. Казалось бы, катастрофа неизбежна, однако все будет в порядке: спрятанный в пузыре Вход примет настырного гостя. Корабль успеет покинуть трехмерное пространство, растворившись в шаге от форспластиковой преграды; секретный Тоннель проглотит своего разрушителя…

При чем здесь Герой? – напрасно спрашивает себя беглец. – КТО здесь Герой, – отталкивает он от себя странный вопрос.

Погоня безнадежно отстает. Собственно, за ускользающим Веретеном никто и не гонится. Последнее, что замечает Свободный Охотник – это еле различимое облачко в месте противоположного Входа. Ага, новый корабль прибыл в пузырь! Пока еще не сфокусировавшийся, обозначенный лишь пульсирующим контуром, но все же… Неужели Гладкий действительно сумел вызвать подмогу? Или обычная транспортная капсула, посланная кем-нибудь из господ стаевых, хочет переправиться на Мерцающие Усы? Не имеет значения. «Вы как всегда опоздали, – с мертвой усталостью думает Свободный Охотник. – Конец Внегалактическому, конец вашей тайне, твари…»

ABORT
(сброс программы)
HELP (помогите):

Удушающий жар сметает вонь, мир вокруг горит. Откуда в Тоннеле огонь, каким образом жар проникает в корабль? Все крутится, не давая возможности что-либо понять. «Где я?» – плавится и рвется тоненький волосок мысли. И еще – слова. Огромные и жаркие, слова обволакивают голову, складываясь во фразы…

«Ты что здесь делаешь, мальчик?..»

Кто это говорит, кто наполняет Плоскость своим бушующим дыханием – Носитель Гнева или кто-то другой? Чужие фразы несутся в потоке, разбиваясь о подставленное лицо:

«…Мальчику плохо! Кто-нибудь, подержите его! Позовите медсестру, быстро!..»

Напряжение возрастает, голова сейчас взорвется. Напряжение – это и есть огонь, как они не понимают! Кто – они?

«…Дым, откуда дым? Монитор горит, смотри! Кто-нибудь, обесточьте питание, да выключите его скорей!..»

Они не понимают, но ведь сейчас все лопнет. Напряжение не будет возрастать до бесконечности, и мир уже раскрутился так, что жить дальше невозможно.

«…Что ты сделал с компьютером? Ты нажимал на какие-то клавиши, признавайся! Вообще, кто-нибудь знает, что это за парень? Из какого он класса?..»

Опять пришла болезнь. Нужно заблокировать канал связи, чтобы выздороветь, чтобы не стало этих несуществующих голосов! Нужно держаться. Но огонь уже повсюду, и снаружи, и внутри.

«…Да где же медсестра! Мальчик, ну что же ты молчишь? Из какого ты класса?..»

Итак, заблокировать связь – это первое, выбросить ненужную программу – это второе. И сразу станет легче, и казнь сразу закончится. Казнь? Нет, не может быть! Казнить обычным способом за такое нельзя…

«…Как тебя зовут, мальчик?..»

42.

…бортовая система беспрерывно сигнализирует о том, что кто-то желает пообщаться. Свободный Охотник снимает запрет, лишь когда победа становится неизбежной. Почему бы не насладиться отчаянием врага, не умыться бессильной ненавистью, если помешать никто уже не сможет?

– Вот и все, Гладкий, – торопится ударить он. – Я очень занят, но готов послушать твои проклятия.

Под бортовым куполом действительно возникает копия вождя Гладкого.

– Наконец-то ты готов меня послушать, высокородный гип Узора. Даже не верится. До сих пор у тебя не хватило для этого ни ума, ни терпения.

Исцарапанное лицо негодяя пытается улыбаться.

– Если ты собираешься, сын гипа, остановить словами мое Веретено, то ты не умнее меня, – Свободный Охотник улыбается в ответ.

Герой имеет право улыбаться. Потому что Веретено послушно трудится – на пределе возможного. И труд этот не вполне обычен. Стандартная программа, которая обеспечивает взаимодействие плоскостных генераторов с трехмерными сгущателями, заменена новой – той самой, что в пору своей молодости предложил Большой Лоб, – в результате чего аппарат ввинчивается в Тоннель, расположив пылающую пасть против хода движения. Гигантские подобия челюстей, усыпанные зубцами генераторов, полностью раскрыты; головки сгущателей вибрируют от напряжения. Происходит нечто небывалое, совершенно противоречащее здравому смыслу: внепространственные плоскости разворачиваются, превращаясь в маленький Фрагмент пространства…

Сразу за Входом организован Внегалактический Узел – одна траектория плавно переходит в другую. Сам же Тоннель двухканальный, предназначен для скольжения в обе стороны. Веретено ползет строго по центру, сокрушая фотонную перегородку. А позади Веретена… Позади – Тоннель отсутствует. Точнее, осталась лишь тоненькая, тающая на глазах лазейка, связывавшая когда-то Вход с Узлом. Жутковатое зрелище. Вряд ли кто-нибудь осмелится сунуться следом, рискуя быть преобразованным лишь наполовину, а если осмелится, посланный жестоким вождем, то боевую призму даже фокусировать не придется, чтобы разложить смертника по спектру.

Лишь информационная ниточка соединяет пока Тоннель с секретным шлюзом, позволяя врагам общаться друг с другом.

– Ты прав, словами катастрофу не остановить, – соглашается Гладкий. – Особенно, если слова – это всего лишь жалкая просьба. И все-таки я попрошу. Остановись, Неуловимый, не более чем на мгновение. Замри. Подари мне микро-Единицу, растяни свое удовольствие.

Что-то есть в голосе врага. Что-то непривычное, завораживающее. И Свободный Охотник неожиданно для себя дает команду, зацикливая разрушительную программу. Работа аварийно прервана: аппарат замедляется, неторопливо смыкая челюсти. И плоскостные генераторы, и трехмерные сгущатели временно засыпают, Веретено встает перед самым Узлом…

– Слушай внимательно, высокородный гип Узора. И попытайся понять происходящее, не опозорь свой новый титул… Не существует никакой Галактики, как бы безумно это ни звучало. Существует только Метро, скрутившее невообразимо большой объем в невообразимо малую точку. Строительство Метро не прошло бесследно для нашего мира. Пространство, бывшее когда-то Галактикой, с каждым новым Узлом стягивалось в то место, где умирала планета-источник. Медленно, незаметно, страшно. Пока наконец мир не уменьшился до размера… ну, скажем, человеческой головы. Не той головы, что посажена на твои несгибаемые плечи, герой, а прежней, какой она была у наших предков… Или нет, этот образ не точен. Представь себе плоский экран. Именно плоский, как Всеобщая в древних капсулах…

– Представил. И что дальше?

– Я напомню тебе вопрос, от которого ты когда-то отмахнулся. Куда подевалось галактическое вещество?

– Здесь нет вопроса, и мы, по-моему, это уже обсудили.

– Вещество в Галактике было – десять в двадцатой степени мер! Где оно теперь, гип? Похоже, ты не осознаешь масштаба потерь, иначе бы не удовлетворился теми глупостями, что вам всем подсунули вместо настоящего ответа. Вот тебе ответ: с каждым новым Узлом галактическое вещество постепенно выжималось за пределы Метро. Оно просто было выдавлено – неизвестно куда. Знаешь ли ты, чем, собственно, окружен наш сплющенный мир? И откуда возникли, к примеру, те же Мерцающие Усы?..

Свободный Охотник не выдерживает.

– Ты сам придумал всю эту чушь, сын гипа?

– Что, не получается поверить? – сочувствует Гладкий. – Трудно представить непредставимое? Жаль, я надеялся на твое воображение… Впрочем, иной реакции и быть не могло. Большому Лбу, например, потребовалось несколько Единиц, чтобы вбить в меня истину. Да-да, юноша, теперь ты правильно понял, судя по твоему лицу. Теория плоской Галактики, разумеется, принадлежит не мне, а последнему из Координаторов.

– Значит, ты утверждаешь, – начинает догадываться Свободный Охотник, – что твой отец из-за этих дурацких теорий… – и не договаривает.

– Дурацких? Нет, Большой Лоб отнюдь не был дураком – то ли к счастью, то ли к сожалению. Его топологические модели доказывают смертельную опасность Внегалактических Тоннелей, и не столько для нашей бывшей Галактики-Точки, которая уже получила свое, а для Вселенной целиком. Теперь понятно? Что касается смерти ученого, то у моего отца не было выбора. Большой Лоб всерьез готовился распространить результаты своих изысканий по всему Метро, и он нашел бы способ это сделать, несмотря на строжайший режим секретности. Все-таки он был научным руководителем проекта. А главное, старый чудак вздумал уничтожить Внегалактический Тоннель, причем, начал он точно с того же, с чего и ты – украл Веретено. Успел совершить только одну попытку, потому что Сорок Седьмой гип Пустоты остановил его самым надежным из способов… Как видишь, подаренный тебе кристаллоноситель не содержал самого интересного. Мой отец совсем не похож на трогательного, прекрасного в своих страданиях пленника, каким он пожелал предстать перед женихом его любимой дочери.

– Твой отец убит твоими же солдатами, – жестоко напоминает Свободный Охотник. – А ты, сын гипа, был для него не менее любимым, чем дочь. Превратившись в вождя тварей, ты ведь очень умело пользовался отцовскими чувствами, не правда ли?

Что бы враг ни ответил – его словесная суета бессильна против брони спокойного презрения. Вероятно, поэтому враг молчит.

– И еще – мне ни к чему твои оправдания, Гладкий, копайся сам в гнилых воспоминаниях своей молодости. Вернемся лучше к обсуждению безумных гипотез. Если ты действительно озабочен тем, что Первый Внегалактический угрожает мирозданию, почему тогда мешаешь мне исполнить задуманное? Может быть потому, что власть над Галактикой для тебя важнее?

Лишь теперь вождь возражает, словно не заметив выстроенных собеседником оскорблений:

– Ты был невнимателен, юноша: я изложил не гипотезу. Выводы взяты из серьезнейшей научной работы и подкреплены строгим математическим обоснованием, в чем ты легко сможешь убедиться. Вселенной угрожает перспектива быть опутанной бесчисленными Узлами, когда катастрофическое сжатие перекидывается с Галактики на Галактику, превращая их в ничтожные точки на плоскости. Один-единственный Внегалактический Тоннель – я имею в виду наш, – ничего не изменит, пока он остается единственным. Что касается мироздания, то мне действительно плевать на него, в этом ты совершенно прав. Гораздо больше меня волнует судьба нашего несчастного кусочка пространства.

– Плевать… – с отвращением повторяет Свободный Охотник. – Странно ты выражаешься, сразу и не сообразишь. Сморкать, икать, чесаться. Торжество физиологии…

– Подожди, я не закончил мысль, – спешит сказать Гладкий, и сила его голоса вдруг возрастает, и наконец-то он не может спрятать свою страсть и свой страх. – Первый Внегалактический – это ведь чудесная спасительная лазейка, ведущая из несуществующего мира в настоящий, живой. Уничтожить ее было бы абсолютом глупости! Сначала нужно переправить на Мерцающие Усы все, что еще сохранилось – я говорю о людях и знаниях. Только затем настанет время для поэтапной раскрутки внутригалактических Узлов и Тоннелей… Ты ошибался, гип Узора, когда называл моей целью расширение Метро. Моя истинная цель противоположна – разорвать Метро, освободить Галактику из этой кошмарной сети.

«Разорвать Метро…» Слова признания слишком велики, чтобы уместиться в голове. Смертельный холод дотрагивается до сердца слушателя – огромным черным языком.

– Твоя цель – Большой Резонанс?

– Называйте это, как хотите, суть не изменится.

Неужели – так страшно? Неужели безумец и вправду видит ТАКОЕ будущее? Или проигравший враг попросту блефует, опутывая победителя колдовской логикой сомнений? Нет, Свободный Охотник не поддастся на этот подлый прием!

– Все мелкие властолюбцы обожают рассуждать о своих истинных целях, – швыряет он в звериную морду. – Дескать, власть – только средство для чего-то другого, большого и важного. Чем ты отличаешься от них, Гладкий?

Великолепная пауза.

– И все-таки Неуловимый не захотел понять, – тускло усмехается вождь. – Неуловимый, оказывается, не умеет изгонять из своих мозгов высокородную ненависть… Чем же все-таки тебе не подошел тронный зал Директората, какая дурь пригнала тебя в этот шлюз? Антигерой ты мой, управляемый неизвестно кем, двойник ты мой, опоздавший родиться на пятнадцать Единиц…

В голосе врага нет больше ничего, кроме скорби.

– Тебе известен результат выборов? – спрашивает Свободный Охотник, чтобы хоть что-то спросить.

– Признаюсь, я был уверен – чудеса навсегда покинули наш проклятый мир. Такие ошибки дорого стоят.

– Значит, ты уже знаешь… Ты знаешь, что я…

– Тут к нам в гости прибыл еще один корабль, и тоже без приглашения, но зато он привез разные забавные подробности из жизни вашего Сферосовета. Я даже рискнул впустить сюда Всеобщую, чтобы увидеть все это самому. Канал «Метро-Новости» только и делает, что трубит об очередной невероятной победе величайшего из гипов. И соответствующие записи срочно готовятся к отправке в Хроники, ритуал вот-вот начнется. Подключись к Пантеону Всех Систем и убедись. Ты стал новым Генеральным, мой юный враг, поздно сомневаться.

– Я не стал новым Генеральным! – кричит Свободный Охотник, сбрасывая с лица защитную маску спокойствия. – Я никогда им не стану, я отличаюсь от всех вас, властолюбцы разной степени мелкости!

– Понимаю. Директорат давно превратился в самую грандиозную из галактических свалок. Многочисленные дворцы растащены по кусочкам, а скучная организаторская работа не входит в перечень подвигов, достойных легендарного героя. Согласен, все это мелко. Но разве не было твоей целью возглавить возрожденное Управление?

Блестящий ход, продолжающий проигранную, казалось бы, игру. Враг будто знал, куда нанести удар. Неожиданно и сильно – точно в мозг. В пробитую дыру врывается космическая пустота, разметав простые двухмерные мысли. Следом вползают вопросы и сомнения, распухают кровавыми пузырями – верные спутники душевных болезней, – но главный, самый громоздкий вопрос вытесняет все прочие.

Что выбрать?

– Приоткрой свою бортовую систему, не бойся, – просит вождь Гладкий.

– Зачем?

– Хочу подарить тебе кое-какие из неизвестных работ Большого Лба.

Команду можно дать руками, пальцами, голосом, глазами. Голос плохо слушается, пальцы дрожат, а движение глаз поймет только боевая маска, надевать которую преждевременно. Свободный Охотник берет шар настройки и набирает нужный код вручную.

– Вот и все, Неуловимый. На этом мои просьбы иссякли. Осталась последняя – помолись Единой Системе, прежде чем снова раскрутишь Веретено… – Изображение вождя Гладкого резко прыгает навстречу собеседнику. – Ради чего ты рвешь ниточку между иллюзорным и настоящим? Стоит ли уходить, когда у тебя появилась возможность спасти мир? Ты выбран Генеральным, а я не буду препятствовать, если ты решишь вернуться и оживить главный пульт Галактики. Попробуй мне поверить, Неуловимый. В одиночестве хорошо думается, я подожду.

Канал связи отключается. «Обойдемся без ваших подсказок…» – бормочет Герой, но его никто уже не слышит. Тоннеля больше не существует, плоскости расступаются, впуская в корабль космическую пустоту. Или все это лишь кажется человеку, сраженному главным вопросом мироздания? ЧТО ВЫБРАТЬ… Можно ли спасти мир, имя которого совпадает с твоим собственным? Или Мальчик обманул доверчивого воина, хорошо позабавившись со спящим рассудком? Или никакого Мальчика не существует вовсе?

Я здесь, расползается по кораблю Его шепот. Я – всегда здесь, но тебе это вряд ли поможет. Жаль, что наступило утро, и значит, пришло время прощаться. Ты спрашиваешь, что такое «утро», смеется Мальчик. Это такой страшный момент в жизни, когда понимаешь, что ночь кончилась, и значит – всё кончилось. Что такое «ночь»?.. Нет, не смеется Он, а плачет. Я – это ты, в который раз напоминает Он. Наше с тобой имя совпадает с именем моей Галактики, но пришло время разделиться. Пришло время…

«Хорошо, что ты здесь, – радуется в ответ Герой. – Потому что я уже не сплю! И я давно вышел из того возраста, когда играют в раба и господина».

Это не игра, торопится возразить Мальчик. Тот, кто думает иначе, должен уйти. Единая Система подсказывает, какая нужна команда, чтобы уйти с честью. Команда дается нажатием пальца на клавишу. Ткнуть пальцем в клавишу – как просто…