Текст книги "О риторике"

Александр Александрович Шевцов
О риторике

© Шевцов А., 2019.

© Издательство «Роща», оформление, 2019.

Введение

Предмет риторики возник для меня в итоге довольно долгого исследования силы вообще и внутренней силы в частности.

Мое исследование посвящено решению некоторых задач, связанных с философской антропологией и прикладной психологией. Я не рассматриваю риторику ни как ораторское искусство, ни как искусство сценическое. Этим вопросам посвящено довольно много различных работ. В своей исследовательской лаборатории я пытаюсь найти способы, как сделать речь сильной. Кроме того, опробовать то, что удалось добыть во время этнографических экспедиций и извлечь из сочинений древних философов.

Очевидно, что сила речи – это не внешняя сила, не сила мышц или техники. Это сила внутренняя, и каждый, кто задумается, обнаружит, что это не может быть никак иначе.

На первый взгляд может показаться, что громкость голоса – это проявление силы. И это верно, но только это сила мышц, управляющих дыханием и речевым аппаратом, но это отнюдь не сила речи. Сила речи хитра и осторожна, словно один из тех зверей, о которых можно прочитать только в сказках. Вроде единорога, к примеру, или птицы Рах.

Есть такие звери, которых иному и за всю жизнь не удается увидеть. Но кто увидит и догадается стать внимательным, найдет клад или чудесного помощника. И жизнь его пойдет иначе, счастливее пойдет. Хотя и беспокойнее, потому что эти удивительные звери приходят к нам из иных миров, и счастье нас тоже ждет там. А значит, за ним еще придется идти, и за него бороться…

Речь, легкая и действенная, когда-то считалась Великой Богиней. Наши индоевропейские предки звали ее Богиней ВЯЧ, а мы теперь знаем только одно: не вякать! А ведь еще совсем недавно знали и вече, и вещий…

Начало разговора

Начиная разговор о риторике, я исходно хочу ввести несколько понятий, которые будут определять наш предмет.

Риторику преподают сейчас самые разные люди. В первую очередь, профессора философии, дающие академические знания, начиная с истории этого явления. Дают риторику профессионалы, вроде телеведущих и шоуменов. Дают психологи-практики, а также театралы, обучающие сценической речи. В конце концов, дают и шарлатаны, и мошенники, которые знают одно: был бы учитель, ученики найдутся.

Я не собираюсь конкурировать ни с одной из этих разновидностей учителей, поскольку все они прекрасно справляются со своим делом. Да и нет никакого смысла отбирать хлеб у тех, кто справляется с поставленной задачей и выполняет взятые на себя обязательства. Моя задача – выйти за рамки того, что сегодня понимается под риторикой, и расширить ее понимание. Удастся ли мне это, судить вам, поскольку заявление не слишком скромное.

Тем не менее, действительным предметом моего исследования является внутренняя сила человека, а риторика меня интересует лишь как та среда, в которой эта сила проявляется.

Наша культура самоосознавания насколько низка, что мы почти разучились видеть силу. Для того чтобы ее видеть, нам надо нечто, что позволит ее явить, сделать явной. Для внешних сил такой средой или веществом силы являются мышцы, как кажется. В действительности же, мышечные напряжения. По изменениям мышц мы видим напряжения, по напряжениям можем делать вывод, что имеет место приложение силы. Но мы можем видеть силу как таковую, и этому стоит научиться.

То же самое относится и к внутренней силе. Мы все знаем, что ею надо обладать. Мы все хотим иметь внутреннюю силу. Но не знаем, ни как ее добыть, ни как ею управлять. Хотя управляем и используем.

Основа риторики – речь. Речь, как считалось, это духовная часть языка, а материальная часть – голос. Именно в голосе мы можем явить внутреннюю силу, которая необходима для правильно построенной речи. Поэтому речь может быть разной. Но если ты умеешь управлять внутренними силами, а их у человека несколько, твоя речь становится легкой и действенной. И это лучший способ увидеть силу и убедиться, что ты ею овладел. Вот это и есть основной предмет моего исследования.

Об ораторском искусстве и науке Риторике

Возможно, что многие из читателей хорошо знакомы с риторикой. Про себя пока уверенно могу сказать, что очень плохо знаю риторику. Поэтому я не учу, а исследую.

Но если я хочу собрать исследовательскую мастерскую по сильной речи и, вообще, внутренней силе, то я должен сделать что-то, что выведет всех желающих участвовать в этом исследовании на один уровень. Конечно, у всех будут разные задатки и способности, но, по крайней мере, образование или культура должны быть общими и близкими.

Поэтому вначале я кратко пробегусь по истории риторики, чтобы всем были понятны исходные основания этого искусства. Это значит, что все равно придется читать те исходные тексты, которые писали люди, думавшие о риторике и речи в древности. И изучать историю этого предмета, как философской дисциплины, поскольку риторика исходно была одной из важнейших философских дисциплин. Впоследствии она входила в число СЕМИ свободных искусств, которыми должен был владеть любой образованный человек. Если вы помните, у Гоголя в «Панночке» ритор Тиберия Горобец – важнейшая фигура образовательной среды, в которой разворачивается действие.

Риторика попортила много крови нашим прадедам… Насколько хорошо они владели искусством речи? Ведь искусство это, безусловно, должно было развиваться у тех народов, которые решают свои задачи сообща, на собраниях или в народных собраниях, как в Афинах. Давал ли вечевой строй нашим предкам знания риторики? Учил ли он их ораторскому искусству?

Очевидно, что наши предки хорошо владели искусством речи, раз уж они создали такой красивый и богатый язык. В таком случае сам собою рождается вопрос: как же так получается, что уже в самом начале нашей истории, как это пишет наша первая летопись, то бишь, «Повесть временных лет», они пришли к тому, чтобы расписаться в собственной несостоятельности и послать письмо варягам, в котором говорилось, что велика и обильна земля наша, но порядку в ней нету, приходите и володейте нами?

Посмотрите, что творится у нас сейчас: как проходят всевозможные телешоу и токшоу, в которых ярче всего видна культура речи тех, кто нами правит. Разве там есть ораторское искусство? И разве рулят, как говорится, те, кто владеет красивым русским языком?

Риторика – это искусство судебной и политической речи. Она развивается там, где решения принимаются убежденным ораторскими усилиями большинством граждан. Но у нас из века в век решения принимаются иными способами. Вспомните, как принималось решение устранить от власти Андрея Боголюбского, и вы поймете: если у нас и было искусство речи, то отнюдь не в смысле риторики… Как это ни печально.

Я задаю эти вопросы, чтобы как можно точнее определить предмет своего исследования. Это не пустые вопросы. Они должны сузить предмет поиска исходно, в начале, чтобы не распыляться потом.

По существу, если вы ни в самом начале нашей истории не видите развитой культуры политической риторики, ни сейчас не наблюдаете ее на экранах телевизоров, когда смотрите всякие токшоу и хронику нашего парламента, то стоит сделать предположение, что политическая риторика, как искусство политической речи, способной убедить тех, кто принимает решения, никогда не существовало на Руси. Почему? Да потому, что оно не было нужно. Политические, в смысле управления полисом, решения не принимались у нас в итоге риторических усилий. Они принимались иначе.

Если это так, то это значит, что теория риторики античной, теория политического ораторского искусства очень мало подходит для русского человека. Мы можем изучать риторику по классическим текстам, но в итоге мы будем знать, как это делалось в античном полисе. Даже, как это нужно делать в античном полисе. И будем чувствовать себя образованными людьми. Ну а в жизни мы будем переодеваться в рабочий сюртук и действовать так, как это у нас приемлемо.

Соответственно, если вы хотите выглядеть образованным человеком, изучать античную политическую риторику можно. Если же у вас другие цели, надо поберечь силы и направить усилия на то, что действительно будет полезным. Это значит, что мы чуточку сузили предмет приложения сил.

Что же в итоге получается? В условиях, где нужно привести какой-то народ к принятию решения, риторика полезна. Но там, где власть определилась, а народ к принятию решений не допущен, риторика поведет только к тому, что слишком бойкого ритора уберут с трибуны или даже политической сцены, и это будет высшее достижение его искусства.

В условиях восемнадцатого века все решения принимались кулуарно различными немецкими временщиками, вроде Бирона. Тогда риторика изучалась в университетах и духовных академиях, но применялся лишь тот ее вид, что назывался Льстивыми речами. В советское время речи простых людей выпускались на трибуны съездов и вызывали бури оваций, но готовились в Политбюро ЦК. Поэтому в школах говорилось о важности ораторского искусства, и хотелось его изучать. Но владеть надо было искусством аппаратной игры.

Сейчас риторика поможет на токшоу любого уровня только в том случае, если ведущий шоу и его рассаженная по залу команда намерена тебя поддержать. Достаточно вспомнить, как велись президентские дебаты Собчак, когда наши ведущие политические деятели просто перекрикивали ее, обзывали дурой и сумасшедшей и добивались того, чтобы она в слезах ушла из зала. Не агитирую за Собчак нисколько, просто использую как пример того, как живет в нашем обществе политическая риторика.

Вывод мой такой: очень вероятно, что наши предки, пока был вечевой строй, владели риторикой в смысле красивой и действенной речи, но с установлением княжеской власти политические задачи стали решаться иными способами. И изучать, если мы хотим оказывать влияние на управление нашим полисом, надо не риторику, а эти самые «иные способы». Попросту говоря, искусство политической игры и устройство той части общества, которая имеет отношение к управлению государством.

Для тех, кто к управлению не допущен, это может быть полезно для того, чтобы не попадаться в ловушки политической риторики.

Из истории Риторики

Исторически Риторика рождалась как искусство судебной и политической речи. Творцом риторики считается философ и поэт Эмпедокл – старший современник Сократа. Однако его лучший ученик Горгий числился софистом. Следовательно, эти искусства были весьма близки между собой.

Что такое софистика? Это неожиданно нахлынувшее на древнего человека ощущение очарования от магических возможностей слова. Пока слово было божественно, его нельзя было нарушать. И мы до сих пор требуем: дать слово! Но поскольку мы уже не первобытные, мы добавляем дополнительный силовой узелок: «Дай честное слово!» И так связываем человека общественными узами через понятие чести.

Софисты первыми открыли то, что слово обязывает, и что обычный человек живет по закону: не дав слово – крепись, а давши – держись. Они открыли и то, что человек может нарушать данное слово, и никакие боги его за это не наказывают.

Именно это случилось и с риторикой. До сих пор, проходя обучение судебной риторики у профессионала, скажем, какого-нибудь профессора философии, вы получите задание сначала доказать правоту одной стороны, а потом доказать обратное. Не профессионалы не могут принять требование доказывать противоположные вещи из нравственных соображений. Это безнравственно!

Однако вопрос в том, нравы какого общества мы тут рассматриваем?

Если в нашем, особенно традиционном, обществе предательство раз избранного отношения к миру или людям осуждалось, то люди, для которых это было приемлемо, выигрывали. Они были чужими для того традиционного мира, но им отдавали власть, потому что держали слово. И если простого человека обыграть на словах, скажем, в отношении денег или власти, он вынужден будет их отдать.

Вспомните, как начиналась великая битва – Махабхарата. Двоюродные братья Пандавы и Коуравы играли в кости на власть. И Коуравы выиграли. Пандавы потеряли все. И лишь потеряв, поняли, что их обманули. Однако было уже поздно, и вернуть проигранное можно было лишь войной…

Если мы хотим быть успешными в риторике, мы должны не только понять, как работает Логос, то есть разум вообще, но и как он работает у тех людей, к которым мы обращаемся.

Ораторское искусство Древней Греции

Аристотель определял риторику как искусство убедительной речи или даже способность находить убедительные доводы. Привожу по памяти, не точно. Но, что известно, трактат Аристотеля имел весьма малое влияние на античную риторику его поры. Он превосходил все, что было написано о риторике, по глубине, и потому пережил тысячелетия, однако люди говорили не так, как это виделось Аристотелю.

В сущности, ораторское искусство Древней Греции строилось отнюдь не на тех приемах, которые рассмотрел Аристотель. Мы плохо знаем, как именно произносились речи в ту пору, однако я думаю, что они, как и сейчас, были гораздо ближе не к теории, а к той жизни, из которой рождались.

А это значит, что чаще всего было, как с Сократом. Общеизвестно, что на него был проплаченный заказ, что вначале велась обработка общественного мнения, и Аристофан осмеял Сократа в своих комедиях. Против него выступали лучшие обвинители, и судили не его, а созданный Аристофаном образ Сократа. Соответственно, речь или Апология самого Сократа, приведенная Платоном, – пример прекрасной риторики. Но она никого не убедила.

Почему? Потому что она не действовала. К началу процесса общественное мнение уже знало, кто виноват. Сократа сделали до суда, как это делается и сейчас. Я лично это проходил, и проходили многие из наших современников. Человека, которого надо убрать, делают виноватым до суда, потому что суд может и не обвинить. Но если он виноват заранее, тогда суд, в соответствии с совестью, то есть совместной вестью, общественным мнением, вынесет правильный вердикт.

Лично я делаю из этого такой вывод: нам надо заниматься не риторикой, а тем искусством, что приведет лично каждого из нас к успеху или счастью. И хотя каждый по-своему понимает, что такое счастье, и стремимся мы все к разному, все же это подсказка, поскольку позволяет заглянуть в историю того, как мы все овладевали речью. И как речь делала нас несчастными или счастливыми.

О политической риторике

Я не буду касаться этого предмета, поскольку для нашей действительности он является не начальным. Российская политическая риторика для обычного россиянина – это то, как его готовят на ужин СМИ и наемные говорильщики из различных токшоу. Сам же человек, даже попав куда-то, где возможно политическое говорение, обязательно окажется игрушкой в руках одной из команд. И скажет так, что вода в итоге польется совсем не на то мельничное колесо.

Чтобы участвовать в играх политической риторики, надо уметь не говорить, а разбираться в том, как устроена сама политическая игра, и видеть расстановку игроков. Это все можно освоить, и это вполне доступно изучению и овладению. Но вот начинать ли с этого, или же приберечь это на то время, когда больше нечем будет заняться, каждый решает сам.

Речь бытовая и деловая

Я решил начать свое исследование с того, что доступней.

Дочь спрашивает отца: «Папа, почему ты не говоришь со мной просто?» И он не знает, что ответить, потому что слишком много учился говорить. Он изучал ораторское искусство, изучал риторику, изучал сценическую речь! Он может все, он лишь не умеет говорить просто, как это требуется в жизни.

Выше я намеренно разобрал риторику в ее классическом понимании, как политическую и судебную речь, как ей и обучают профессионалы. Я не разбирал сценическую речь и другие виды специальной речи, вроде искусства отвечать на вопросы оппонентов на защите диссертации, потому что все это – особые случаи, редко встречающиеся в жизни. С них можно начать изучение речи вообще, но лучший способ обучиться простой и действенной речи – это использовать для обучения то, что происходит с тобой каждый день и определяет твою в ней успешность.

В сущности, это два вида речи – бытовая и деловая. То есть речь в быту, в семье, с близкими и друзьями, в конце концов, со всеми людьми, с кем ты сталкиваешься, не придавая этому значения. С продавцами, официантами, врачами, стюардессами, вахтерами… Или же речь, управляющая на предприятии, речь, взаимодействующая с начальством или с коллегами.

Убедительная речь

Мы движемся по спирали и развиваемся по спирали. То, что мы знаем сегодня, подталкивает нас высказываться, но завтра нам стыдно за свои слова. Это не потому, что было сказано глупо, а потому что мы перешли на следующий уровень, где мы умнее, и можем говорить умней…

Мы начали разговор о риторике, и многие почувствовали, что они умнее того разговора, с которого все начиналось. Но вот вопрос: умнее или больше знают? Это важный вопрос, если мы действительно учимся действенной речи. Знать больше в наше время несложно, но умно ли сразу говорить на предельном уровне знаний? А если остальные тебя не поймут? Что тогда – обозвать всех недоразвитыми дураками и хлопнуть дверью? Или объявить себя самым умным? А тут в разговор входят профессионалы, и ты низвергнут со своей высоты?

Игра в Царя горы неуместна при освоении такого важного боевого искусства, как риторика, потому что на высших уровнях оно ведет к смерти. Вспомните Сократа. И вспомните, что Сократ был не единственным. До него Афины едва не расправились с Анаксагором, а до Анаксагора каждые лет 15 судили кого-нибудь из своих мудрецов. И не всем из них удавалось вовремя бежать.

Риторика – это оружие, и если ты убьешь им кого-то, это непоправимо. Поэтому до того, как осваивать боевую риторику, стоит просто понять, что такое речь, что такое ты и что такое ответственность за сказанное слово. Вот, к примеру, берет человек и пишет донос на друга в НКВД или КГБ, а потом дает показания. И сам знает, что оболгал. И не дай бог, квартира оклеветанного друга достанется ему за донос… Она и станет той камерой, которая каждый день будет напоминать ему, что он сотворил, когда смог быть убедительным…

Итак, риторика – это искусство убедительной речи. Значит, исходная речь не убедительна. Что это за речь и когда она становится убедительной?

Убедительность появляется как средство речевого воздействия тогда, когда в вашу речь вплетается желание. Желание что-то получить или чего-то добиться от человека. Поэтому предлагаю начать с той речи, в которой вы не хотите от человека ничего, кроме того, чтобы он вас выслушал.

С чего начинается речь?

Психологи и даже психофизиологи пытались разглядеть самое зарождение речи или логоса у ребенка. Для овладения риторикой или искусством легкой и действенной речи такая глубина не потребуется. Нам пока не так уж важно знать, как появляется сама способность говорить. Нам важнее видеть, как эта способность развивается именно как связанная и осмысленная речь. И как зарождается действенность речи.

Впрочем, если речь идет о действенности, то мы непроизвольно заглядываем во время, предшествующее речи как таковой. Новорожденный ребенок, чтобы выжить, должен добиться, чтобы его кормили. И не важно, что мать охотно его кормит. Ребенок все равно делает все, что от него зависит, чтобы выжить. Зависит, впрочем, от него не много.

Как он действует? Он кричит и плачет до тех пор, пока его не покормят. Тут еще нет речи, но уже есть воздействие, и есть убедительность. Именно этот опыт мы перенесем впоследствии на речь. И он живет в нас всегда. Но живет в такой глубине нашего сознания, которую психофизиология называет инстинктивной, а старые русские люди называли материком.

Материк – это то, что под почвой, это то, на чем стоит и держится все. Нечто подобное лежит и в основе разума. Там хранятся простейшие образы – исты и истоты, как называли их в старину. Мы вполне можем воспользоваться этими именами. Иста убедительности – это то усилие, которое совершает ребенок, чтобы добиться от матери кормления.

Не важно, сможете ли вы восстановить его в памяти, хотя это и возможно, важно разумно принять, что когда-то делал его, и оно никуда не ушло из твоего сознания. Просто ты научился делать это «культурно», то есть так, как принято в обществе.

О желании

Мы все говорим, многие даже хорошо говорят. И все, кто жив, должны считаться неплохими мастерами искусства речи, поскольку это один из инструментов выживания. При этом мы довольно поздно доходим до того, чтобы изучить речь как научный предмет. Кстати, это «довольно поздно» мы часто даже не замечаем и даже считаем, что еще не начали. В действительности, мы начинаем изучать речь еще в школе на уроках русского языка, хотя ожидается, что должны бы на литературе. Именно на уроках русского языка мы узнаем, что предложения бывают повествовательные, вопросительные и восклицательные. И с тех пор мы считаем, что речь состоит именно из таких предложений и непроизвольно делим ее на соответствующие части.

Однако с точки зрения риторики речь делится всего на два вида: на ту, в которой мы что-то рассказываем, и на ту, в которой нам что-то надо от другого человека.

Иными словами, речь может быть повествовательной, а может быть выражением желания. В русском языке нет, а в греческом даже имеется желательное наклонение глаголов.

Желательное наклонение (оптатив), как выражение какого-либо пожелания, было обычным в праиндоевропейском языке, а вот из русского ушло. Следы его можно разглядеть разве что в использовании частицы – ка: дай-ка, позвольте-ка…

Мое мнение: греки были народом, который очень хотел, и потому у них развился логос желаний, который и вылился в риторику.

Человек – существо целеположное. Вернее, целеположен разум, поэтому любое разумное существо никогда не делает ничего просто так. В наших поступках всегда присутствует какая-то цель, даже если мы ее не осознаем.

Цели – это выражения наших желаний. Что значит, что мы не можем «просто» рассказывать – рассказывая, мы воплощаем желание. Однако желания желаниям рознь. Желание рассказать что-то – это одно, желание заставить человека сделать что-то или принять решение – другое. Из желания рассказывать рождается бытовая речь, из желания заставить человека что-то сделать – риторика.

Любой оратор, овладевая риторикой, в действительности учится управлять желаниями. Только кажется, что, изучая риторику, мы обучаемся «ораторскому искусству», как искусству красиво говорить. Нет такого искусства, есть искусство воздействовать с помощью речи!

Иначе говоря, речь в рамках риторики рассматривается лишь как среда и орудие, позволяющие донести воздействие. Но такова природа любой речи, просто риторика довела способность речи передавать воздействие до искусства, выявив самые действенные части речи и усилив их, развивая в себе соответствующие способности. Вроде знаменитой пушкинской: «глаголом жечь сердца людей!»