Текст книги "Танковая война на Восточном фронте"

Глава 10
Трагедия в Прибалтике

Действия 3-го механизированного корпуса

К началу Великой Отечественной войны в составе Северо-Западного фронта, сформированного на базе Прибалтийского ВО (8-я, 11-я, 27-я армии, 3-й и 12-й механизированные корпуса), насчитывалось 379,5 тысячи человек, 4938 орудий и минометов, 1274 танка, 1078 боевых самолетов.

В составе 3-го мехкорпуса находились 2-я и 5-я танковые дивизии и 84-я моторизованная дивизия. Формирование 3-го корпуса было начато в июле 1940 г. и закончено к концу лета того же года.

В 3-м корпусе на 20 июня 1941 г. состояло:

Таблица 2

Кроме того, в корпусе имелось 224 бронеавтомобиля БА-10 и БА-20.

Замечу, что 5-я танковая дивизия была единственной в округе частью, где состояли танки Т-34. Увы, все 50 танков Т-34, поступившие в дивизию, были отправлены на хранение в парк и в эксплуатацию не вводились.

К началу июня 1941 г. части корпуса были дислоцированы:

2-я танковая дивизия – в Укмерге.

5-я танковая дивизия – в южном военном городке Алитуса; гаубичный артиллерийский полк, отдельный зенитно-артиллерийский дивизион – в северном военном городке.

84-я моторизованная дивизия – в Вильнюсе.

18 июня все части корпуса были подняты по тревоге и выведены из мест постоянной дислокации. Соединения расположились: 2-я танковая дивизия с 18 июня находилась в районе станции Гайжюны, Рукле, 5-я танковая дивизия в нескольких километрах южнее Алитуса, а 84-я моторизованная дивизия в лесах района Кяйшадорис (на берегу притока реки Вилия), причем 21 июня 1041 г. в дивизии вышел приказ о запрете жечь костры по ночам. Управление корпуса располагалось в Каунасе.

21 июня 1941 г. в Каунас прибыл командующий Приб-ОВО генерал-полковник Ф.И. Кузнецов. Он предупредил командование корпуса о возможном в скором времени нападении Германии. Было приказано под видом следования на учения выводить части корпуса из военных городков в близлежащие леса и приводить в полную боевую готовность. Однако собрать корпус на одном направлении Кузнецов не разрешил – немцы могли накрыть части на марше.

Управление 3-го механизированного корпуса во главе с генералом А.В. Куркиным убыло в Кейданы (Кедайняй), севернее Каунаса. Туда же перешел 1-й мотоциклетный полк корпусного подчинения.

Из штаба 11-й армии сообщили: 5-я танковая дивизия, оставаясь на самостоятельном алитусском направлении, подчинялась непосредственно командующему 11-й армией.

Принятые меры безопасности позволили избежать возможных больших потерь при первых налетах немецких люфтваффе на места постоянной дислокации войск. Например, в 10 ч 45 мин противник нанес сильный авиаудар по району прежнего расположения 2-й танковой дивизии. Бомбы легли на пустое место. Дивизия потерь не имела. Не удалось сразу немецким летчикам обнаружить и 84-ю моторизованную дивизию: первый сильный авианалет она испытала только рано утром 23 июня.

Здесь я вновь отойду от хронологического порядка и расскажу отдельно о действиях дивизий корпуса[35]35
  Использованы материалы сайта mechcorps.rkka.ru


[Закрыть]. В 16 часов 22 июня командиры подразделений 2-й танковой дивизии получили первый боевой приказ о сосредоточении в районе Расейняй для удара по прорвавшемуся противнику. Спустя час полки дивизии выступили в поход. С наступлением темноты подошли к Ионаве. Авангардный 4-й танковый полк застрял на дороге из-за большого потока беженцев на автомашинах и повозках. Шедший за ним 3-й танковый полк изменил маршрут следования: перейдя мост через реку Нярис, проследовал на Ионава – Расейняй – Тильзит. Дивизия продвигалась проселочными дорогами. При движении колонн пользование радиостанциями строжайше запрещалось. Марш и сосредоточение дивизии в темное время суток, без потерь от авиации противника, хорошо организованный командованием дивизии, приводился в послевоенных учебниках в пример.

В середине дня 22 июня командование 11-й армии вывело 84-ю моторизованную дивизию из подчинения командира 3-го мехкорпуса и в дальнейшем это соединение в корпус так и не вернулось. Управление 3-го мехкорпуса, располагая к исходу дня одним лишь мотоциклетным полком, в ночь на 23 июня перешло в расположение своей единственной танковой дивизии. Тогда же штаб корпуса посетил начальник Автобронетанкового управления фронта полковник П.П. Полубояров, поставивший задачу корпусу на 23 июня наступать в западном направлении до дороги Таураге-Шяуляй и далее в юго-западном направлении на Тильзит. Наступление следовало начать в 12 часов дня.

Встретив противника на западном берегу реки Дубисса, 2-я танковая дивизия начала разворачивать в боевой порядок 2-й мотострелковый полк, который должен был прикрыть сосредоточение обоих танковых полков. С утра 23 июня завязались бои. 3-й и 4-й танковые полки, подтягивали отставшую технику и приводились в порядок после длительного и тяжелого марша. Вскоре левый фланг дивизии был обойден танками противника. На опасный участок были посланы шесть танков 3-го танкового полка, которые отбросили немцев, подбив у них два танка и семь обратив в бегство. (Судя по описанию этого боя, это были танки КВ.)

2-я танковая дивизия начала наступление в полдень короткими ударами. Продвинувшись на 3–4 километра, действовавшие в первом эшелоне танковые полки остановились, ожидая подхода мотопехоты. Ширина наступления дивизии не превышала 10 км, что обусловило высокую плотность танков в первой линии. Как вспоминал в «Военно-историческом журнале»[36]36
  Военно-исторический журнал № 6/1974 г.


[Закрыть] один из участников тех событий, танки шли так плотно, что почти каждый выпущенный снаряд из немецких противотанковых пушек достигал своей цели.

Особенно тяжелый бой у Скаудвиле с подходившими подкреплениями немцев – 114-м моторизованным полком, усиленным двумя артиллерийскими дивизионами и около сотней танков – вылился во встречное сражение. Продвижение вперед застопорилось. Даже танки КВ, беспрепятственно проходившие через боевые порядки немецкой пехоты, гусеницами давя артиллерийские позиции противника, давя и тараня танки 38(t), не смогли исправить положения. После подхода 2-го мотострелкового полка с танковой ротой и его закрепления на занятом рубеже понесшие потери танковые полки были отведены в исходный район. Всего за день 2-я танковая дивизия 6 раз предпринимала атаки.

По донесению генерала Солянкина в штаб корпуса, части дивизии за день боя разгромили 100-й моторизованный полк, уничтожив при этом до 40 танков и 40 противотанковых орудий противника. Потери дивизии были большими. (По некоторым данным, номер этого полка 114-й моторизованный, и потерял он вовсе не 40 танков, а гораздо меньше, по крайней мере, безвозвратно.)

24 июня в соответствии с приказом командующего фронтом дивизия вновь пыталась атаковать противника, однако вскоре бои приняли характер отражения усиливавшегося давления противника на боевые порядки 2-й танковой дивизии. К исходу дня дивизия, испытывая перебои в снабжении горючим и боеприпасами, начала «пятиться» назад.

Командир корпуса в 19 ч 30 мин 24 июня доносил командующим 8-й армией и Северо-Западным фронтом: «На протяжении всех боевых действий нет нашей авиации. Противник все время бомбит. Прошу действия Скаудвиле прикрыть».

Двухдневные не прекращавшиеся бои стоили 3-му механизированному корпусу потерей 80 % первоначальной материальной части.

В течение 24 июня 2-я танковая дивизия продолжала отражать атаки превосходивших сил противника, но к исходу дня начала пятиться назад в связи с тем, что кончилось горючее и на исходе были снаряды.

Штаб корпуса потерял связь со штабом 11-й армии и не знал, что происходит на фронте. Противник овладел Каунасом и частью сил устремился к Вильнюсу, а главными силами 56-го моторизованного корпуса вышел в район Ионавы, отсекая 11-ю армию от 8-й.

Командующий 11-й армией генерал-лейтенант В.И. Морозов попытался восстановить положение, бросив на Ионаву 84-ю мотострелковую дивизию. Но в ожесточенном бою это соединение, уже значительно обескровленное в боях под Каунасом, вновь понесло тяжелые потери и разрозненными подразделениями откатилось в расположение отступавших частей 16-го стрелкового корпуса.

Таким образом, наступая на параллельных даугавпилском и шяуляйском направлениях, противник обошел с флангов и окружил 2-ю танковую дивизию.

26 июня группа немецких танков с десантом автоматчиков на броне совершила внезапное нападение с тыла на штаб дивизии и управление 3-го мехкорпуса, располагавшего одним мотоциклетным полком. В завязавшемся жестоком бою погибли многие бойцы и командиры, в том числе и командир дивизии генерал-майор танковых войск Е.Н. Солянкин.

Бой продолжался до заката солнца. В сумерках все, кто остался в живых, отошли в глубину леса, а затем в расположение частей 2-й танковой дивизии, имевшей не более десятка боевых машин, да и то с пустыми баками. Значительная часть боевых машин была потеряна в бою под Скаудвиле или выведена из строя самими танкистами после того, как они израсходовали горючее и расстреляли все снаряды.

Генерал Куркин приказал привести в полную негодность танки, оставшиеся без горючего, предварительно сняв с них пулеметы, распределить по подразделениям стрелковое вооружение, патроны и гранаты, принять меры по перевозке тяжелораненых и больных.

Около двух месяцев продвигалась группа через леса Белоруссии и северной Брянщины на восток, обходя ночами города, деревни и села, занятые крупными гарнизонами противника, уничтожая немецкие тыловые подразделения, колонны автомашин с боеприпасами и различным снаряжением. Танкисты вышли к линии фронта в военной форме, имея при себе личное оружие и документы.

После выходы из окружения из танкистов группы генерала Куркина были сформированы и направлены на заводы за новой техникой танковые экипажи. Они составили ядро 8-й танковой бригады, командиром которой стал П.А. Ротмистров.

5-я танковая дивизия была выведена из подчинения командира 3-го механизированного корпуса фактически еще до начала войны, 21 июня 1941 г. устным распоряжением командующего округом. Приказным документальным порядком это зафиксировалось лишь в приказе командующего в 9 ч 30 мин 22 июня. 5-я танковая дивизия передавалась в непосредственное подчинение командующего 11-й армией. Дивизия после выхода из мест постоянной дислокации должна была развернуться на фронте свыше 30 км от Друскининкая до Алитуса вдоль восточного берега реки Неман. На предмостное укрепление у Алитуса, куда отошли подразделения 126-й стрелковой дивизии, командир 5-й дивизии направил всего лишь один мотострелковый батальон, усиленный артиллерией 5-го мотострелкового полка. Позже, по мере готовности, в разное время туда подошли и другие подразделения дивизии, в том числе 2-й танковый батальон 9-го танкового полка и отдельный зенитно-артиллерийский дивизион. Уже к полудню 22 июня эти части были втянуты в танковый бой с прорвавшимися к Алитусу 7-й и 20-й танковыми дивизиями противника. Ему быстро удалось прорваться к важнейшим мостам через Неман и захватить их в целости и сохранности. Взрыв мостов, назначенный советским командованием на 14.00, произвести не успели. Одна из взрывных команд целиком попала в плен. Тем не менее бои в городе продолжались весь день и прекратились лишь с подходом немецкой мотопехоты и артиллерии. С наступлением темноты остатки защитников Алитуса переправились на восточный берег Немана.

Не имея информации о прорыве немцев через Неман, в оперсводке штаба Северо-Западного фронта от 22 ч 00 мин 22 июня 1941 г. указывалось, что 5-я танковая дивизия к исходу первого дня войны готовила оборону переправ в Алитусе.

Дивизия не смогла ввести на алитусском направлении все свои силы. В ночь на 23 июня в 2 ч 00 мин – 2 ч 30 мин противник высадил в тылу дивизии тактический парашютный десант численностью до 660 человек. Десантникам удалось захватить аэродром Ораны и охранявшие его 7 бронемашин и 4 орудия ПТО, принадлежавшие 184-й стрелковой дивизии 29-го литовского корпуса. Ввиду ненадежности литовцев из этой дивизии, советское командование начало принимать меры по немедленному отводу соединения в глубокий тыл. Ликвидацию немецкого десанта возложили на 10-й танковый полк 5-й танковой дивизии. Уже к 7 часам утра 23 июня десант был частью уничтожен, частью рассеян, однако почти половина танковых сил соединения оказались в стороне от развернувшегося в тот день сражения.

Основные силы 5-й танковой дивизии к утру 23 июня оказались зажатыми с двух сторон наступающими немецкими клиньями. С юга это соединение обошла 7-я танковая дивизия, с фронта действовала 20-я танковая дивизия группы Гота. 23 июня произошла первая танковая битва Великой Отечественной войны. В крайне невыгодных условиях боя советская дивизия потеряла по разным оценкам от 70 до 90 танков, в то время как немецкие безвозвратные потери составили всего 11 танков (по немецким источникам), из них 4, по-видимому, Т-IV. Сведения Ротмистрова о якобы уничтоженных в том бою 170 танках, бронетранспортерах противника являются десятикратным преувеличением.

Тем не менее об ожесточенности боя свидетельствует донесение одного из командиров полка немецкой 7-й танковой дивизии, в котором он докладывал, что в районе Алитуса «произошел исключительно тяжелый бой».

23 июня советское командование, не имея достоверной информации о положении на алитусском направлении, приказало 5-й танковой дивизии очистить район Кейданяя, после чего быть готовой «короткими ударами очищать правый берег Немана в районе Каунаса от частей противника».

Тяжелые невосполнимые потери, многократное превосходство противника вынудили командование дивизии начать быстрый отход. Фактически соединение потеряло боеспособность и, судя по всему, и целостность. Часть танковых подразделений (не менее пятнадцать Т-34 и четырнадцать Т-26 из состава 10-го танкового полка) к исходу 23 июня откатились в полосу 37-й стрелковой дивизии 21-го стрелкового корпуса Западного фронта. В дальнейшем они составили сводный танковый батальон при контрударе 24-й стрелковой дивизии 26–27 июня на Ошмяны. Последние три танка Т-34 из этого подразделения были потеряны 3 июля при прорыве окружения у Радошковичей.

В середине дня 24 июня полковник Ф.Ф. Федоров прибыл на командный пункт 13-й армии, развернутый в Молодечно. Как вспоминает С.П. Иванов свою встречу с комдивом-5 в тот день: Федоров сильно переживал за неудачные действия своего соединения: «Это непоправимая беда, и мне придется расплачиваться за нее головой».

Из рапорта командира танковой дивизии командарму 13-й армии следовало, что к 12 ч 30 мин 24 июня остатки 5-й дивизии удерживали восточную и южную окраины Вильнюса, имея большие потери по предыдущим боям убитыми и ранеными – до 70 %, танков – до 150 штук, орудий – 15 штук и колесных машин – до 50 %. Комдив получил приказ немедленно возвращаться в боевые порядки дивизии и прочно удерживать занимаемые позиции.

Несмотря на приказ, остатки дивизии откатывались с такой скоростью, что уже к исходу 24 июня отряд в составе 15 танков, 20 бронемашин и 9 орудий во главе с комдивом Ф.Ф. Федоровым оказался в окрестностях Молодечно.

Этот отряд 5-й танковой дивизии стал первым боевым войском 13-й армии, которое до 24 июня ничего кроме управления не имела.

В тот же день командарм-13 генерал Филатов приказал свести все боевые машины 5-й танковой дивизии в боевую группу под командованием полковника И.Т. Беркова и совместно с курсантским батальоном Вильнюсского пехотного училища и 84-м полком НКВД нанести удар по танковой колонне противника, продвигающегося на Молодечно от Ошмян. Атака состоялась утром 25 июня.

Было подбито не менее пяти немецких танков и десяток автомашин. Отряд едва избежал окружения и был вынужден отойти.

В оперативной сводке штаба Западного фронта от 25 июня 1941 г. остатки 5-й танковой дивизии (3 танка, 12 бронемашин и 40 автомашин) указаны в 5 км юго-восточнее Молодечно.

В официальной истории 13-й армии 5-я танковая дивизия в составе этого объединения числилась с 25 июня по 18 июля 1941 г., хотя последние упоминания об этом соединении относятся именно к 25 июня.

В журнале боевых действий 13-й армии в записях от 29 июня встречается запись о танковом полке 7-й танковой дивизии, находившемся в 5 км юго-западнее Воложин в лесу. Вероятнее всего, в журнале ошибка и речь идет именно об остатках 5-й танковой дивизии, так как никаких других танковых соединений в районе Воложина в начале войны не было. Эта ошибка была повторена в ряде приказов и распоряжений штаба Западного фронта. Так, например, командиру 21-го стрелкового корпуса предлагалось достать дизельное топливо для этого полка и увязать с ним последующие действия. Исходя из предположения, что полк все же существовал и принадлежал именно 5-й танковой дивизии, можно сделать вывод, что остатки этого соединения в конце июня 1941 г. оказались в глубоком тылу противника, где, по-видимому, были уничтожены.

Действия 12-го механизированного корпуса

12-й механизированный корпус начал формироваться в феврале 1941 г. на базе отдельной танковой бригады Прибалтийского ВО. Любопытно, что в состав дивизий 12-го мехкорпуса были включены и все танки армий бывших прибалтийских республик (за исключением танков МК-В и МК-V времен Первой мировой войны).

К началу войны корпус не закончил полностью укомплектование и обучение. В корпусе числилось 30 436 человек личного состава, причем если укомплектованность рядовым составом была близка к штатной, то командных кадров низшего и среднего звена явно не хватало. Например, в 23-м отдельном батальоне связи не было ни одного командира взводов радистов, а 23-й отдельный разведывательный батальон вообще не имел штаба батальона. В управлении корпуса с корпусными батальоном связи и инженерным батальоном из 182 сержантов, положенных по штатной численности на 1 июня 1941 г., имелось 68, а в 581-м батальоне связи 202-й мотодивизии из 54 сержантов было всего 19.

28-й отдельный батальон связи и 28-й понтонно-мостовой батальон имели до 70 % рядового состава первого года службы, который прибыл из других частей и не владел подготовкой по специальности. На 22 июня 1941 г. в 12-м мехкорпусе состояло:

Таблица 3

В состав корпуса входили 23-я и 28-я танковые дивизии и 202-я мотострелковая дивизия.

Укомплектование 12-го мехкорпуса новыми танками Т-34 и КВ планировалось начать с июля 1941 года, с вооружения ими одного из танковых полков 28-й танковой дивизии. Для усиления брони легких танков в корпусе с помощью окружных рембаз производилось экранирование брони.

Слабой была обеспеченность корпуса и средствами радиосвязи. Штаб корпуса имел единственную радиостанцию 5АК, а в 202-й дивизии из положенных 113 радиостанций числилось только 60.

Корпус к 22 июня 1941 г. имел: 288 орудий и минометов, 68 бронемашин, 199 тракторов, 2945 автомашин.

Следует заметить, что кроме мехкорпусов в составе разведывательных батальонов стрелковых дивизий имелось 146 плавающих танков: 61 танк И-37 и 85 танков Т-38. Большей частью эти машины были сильно изношены и имели небольшой запас моторесурса. Кроме того, в стрелковых полках числилось 86 танкеток Т-27, которые предназначались для подвоза боеприпасов или использовались как тягачи 45-мм противотанковых орудий.

До 18 июня 1941 г. управление корпуса находилось в Митаве (Елгаве), 23-я танковая дивизия – в Либаве (Лиепае), 28-я танковая дивизия – в Риге, 202-я моторизованная дивизия – в Радвилишкисе.

16 июня 1941 г. в 23 ч 00 мин командование 12-го механизированного корпуса получило директиву штаба округа о скрытной передислокации соединения в новые районы. 17 июня комкор Шестопалов проверял мобилизационную готовность 202-й дивизии, по возвращении из которой 18 июня в 13 ч 00 мин отдал распоряжение о приведении дивизий корпуса в боевую готовность: «Привести в боевую готовность все части в соответствии с планами поднятия по боевой тревоге, но самой тревоги не объявлять. Всю работу проводить быстро, но без шума, без паники и болтливости, иметь положенные нормы запасов, необходимых для жизни и боя».

Войска в ночь на 19 июня выступили в поход. Тут точнее сказать: что могло двигаться, то и выступило в поход. В 23-й танковой дивизии не сумели завести и оставили на зимних квартирах двадцать Т-26, два «химических» Т-26, двенадцать «прибалтийских танков Виккерса» (британский вариант Т-26), две танкетки ТКС (польского образца) и один бронеавтомобиль БА-10. Итого 37 единиц бронетехники.

В 28-й танковой дивизии не сумели завести и, соответственно, бросили: 26 танков БТ-17, 13 танков Т-26, 7 «Виккерсов», два бронеавтомобиля БА-10 и два БА-20. Итого 50 единиц бронетехники.

В 202-й моторизованной дивизии не сумели завести и бросили: 6 танков Т-26, 8 танкеток Т-27, 10 танков «Виккерс», 6 танков «Фиат-3000», 6 танков «Рено FT-12», две танкетки ТКС и одну танкетку «Карден-Ллойд». Итого 39 единиц. А завести в 202-й моторизованной дивизии удалось 69 единиц, то есть 36 % техники осталось на зимних квартирах.

После двух ночных переходов, к 10 часам утра 20 июня, корпус сосредоточился в трех отдельных районах, на удалении 70—120 км от границы. 23-я танковая дивизия заняла район севернее Тяльшая, 28-я танковая дивизия сосредоточилась в лесах в 20 км севернее Шауляя (без 28-го мотострелкового полка, который остался гарнизоном в Риге в распоряжении штаба округа до подхода в город 183-й стрелковой дивизии и 5-го мотострелкового полка НКВД), а 202-я моторизованная дивизия к утру 22 июня вышла в район Кельме. Расстояние между дивизиями достигало 60 км.

Скрытное сосредоточение корпуса к началу военных действий позволило ему избежать потерь от авиации противника в первое время. Налеты люфтваффе на места прежней дислокации войск 12-го мехкорпуса приходились по пустым военным городкам.

Уже в 9 ч 45 мин 22 июня командующий фронтом принял решение на использование мехкорпусов для разгрома прорвавшегося противника. 12-й корпус в соответствии с этим приказом должен был наступать в расходящихся направлениях: 23-я танковая дивизия должна была ликвидировать противника в районе Кретинги, а остальные силы корпуса с рубежа Тяльшай – Повентис наступать «по флангу и в тыл противника, прорывающемуся на Таураге», то есть на германскую территорию. Корпус подчинялся управлению 8-й армии.

Командующий 8-й армии получил эту директиву общего, неконкретного содержания только в полдень 22 июня, на основании чего принял решение нанести удар по противнику всеми имеющимися в его распоряжении силами.

23-я танковая дивизия должна была немедленно по получении приказа наступать в направлении Плунге, Куляй с целью восстановления положения 204-го стрелкового полка 10-й стрелковой дивизии. После атаки дивизии надлежало собраться в районе Тверай, Упинас. На время удара дивизия подчинялась командиру 10-го стрелкового корпуса генерал-майору Николаеву.

Главные силы корпуса командарм намеревался направить с 4 часов утра 23 июня с рубежа Варняй, Ужвентис на Таураге. Однако этим же распоряжением 202-я моторизованная дивизия передавалась в состав второго эшелона 11-го стрелкового корпуса генерал-майора Шумилова, с задачей развернуться на рубеже Кельме, Кряжай. Таким образом, к середине 22 июня в 12-м механизированном корпусе фактически осталась одна неполная 28-я танковая дивизия.

Командир 10-го стрелкового корпуса в 17 часов 22 июня поставил 23-й танковой дивизии задачу восстановить оборону 10-й стрелковой дивизии по линии государственной границы и деблокировать окруженный в районе Кулей 204-й стрелковый полк. 23-я танковая дивизия приступила к выполнению приказа. Из района Тиркшияй, Седа части дивизии направились к Плунге, где к вечеру 22 июня авангардом вступили в бой. Полностью, однако, дивизия в бой не вводилась. К тому времени 204-й стрелковый полк, сохранив артиллерию и личный состав, самостоятельно вышел из окружения и занял оборону. Необходимость срочного использования дивизии на этом направлении отпала, тем не менее ее появление в районе Плунге способствовало некоторой стабилизации здесь фронта.

202-я моторизованная дивизия, уже втянувшаяся в бои с немецкими танками у Кряжай, занимала оборону на прежнем рубеже. В первый же день войны это наспех развернутое в обороне соединение успешно отразило несколько атак противника с большими для него потерями (подбито 20–30 танков) и сумело отстоять свой рубеж обороны. Особенно тяжелые бои проходили вдоль шоссе на Шяуляй, где держал оборону 2-й мотострелковой бригады 645-й мотострелковый полк, при поддержке танков 1-го танкового батальона 125-го танкового полка. 189-й отдельный противотанковый дивизион под командованием капитана Г.Ф. Журавлева выдвинул свои орудия для стрельбы прямой наводкой. Соединение испытывало большие затруднения со снабжением.

Машины с боеприпасами из Радвилишкиса не пришли, пришлось формировать новую автоколонну для подвоза с армейских и окружных складов. Весь день в дивизии не было организовано питания личного состава.

В 23 ч 40 мин 22 июня командир 12-го мехкорпуса на основании приказа командующего армией принял решение и поставил боевые задачи соединениям корпуса. Возвращенная в корпус 23-я и 28-я танковые дивизии должны были в 4 часа утра 23 июня нанести удар по прорвавшемуся противнику в общем направлении на Скаудвиле.

Дивизии приступили к выполнению приказа. 28-я танковая дивизия, выдвигаясь из района севернее Шяуляй, опоздала на рубеж развертывания на 6 часов и подошла туда только к 10 часам 23 июня, совершенно не имея горючего. 23-я танковая дивизия, также значительно удаленная от рубежа начала атаки, по-видимому, испытала определенные затруднения при выводе частей из боя в районе Плунге. Так или иначе, дивизия начала движение на Тверай только во второй половине 23 июня.

Танковые соединения, избежавшие потерь от авиации противника в первый день войны, затем подвергались непрерывному и безнаказанному воздействию с воздуха. При их выдвижении в исходные для атаки районы 23-я дивизия потеряла от авианалетов противника 17 танков, а 28-я – 27 танков.

Командующий фронтом, не имея устойчивой связи с 8-й армией, направил в 3-й и 12-й мехкорпуса для оказания помощи в организации ударов начальника Автобронетанкового управления фронта полковника П.П. Полубоярова. Посетив оба корпуса, Полубояров пришел к выводу, что переход в наступление в 4 часа утра является невозможным. Он самостоятельно принял решение о переносе времени начала атаки для 12-го механизированного корпуса на 11 часов 23 июня, о чем он в 6 часов утра донес командующему фронтом. Время до начала атаки намечалось использовать для ведения разведки сильными танковыми отрядами.

Однако и новое время наступления оказалось нереальным. 28-я танковая дивизия стояла без горючего. Для заправки танков дивизии требовалось не менее 60–70 тонн бензина, а его на месте не было. Дивизионные склады все еще оставались в районе постоянной дислокации, в Риге, в 190 км от расположения дивизии. Начальник тыла корпуса полковник В.Я. Гринберг и начальник снабжения 28-й танковой дивизии интендант 1-го ранга Д.И. Дергачев делали все, чтобы своевременно обеспечить танковые части горючим. Однако авиация противника непрерывно преследовала высланные в Ригу колонны автоцистерн, и в результате часть необходимого дивизии горючего была доставлена только в 15 часов.

После заправки горючим дивизия перешла к активным действиям. Командир 28-й танковой дивизии в 18 часов при обнаружении немецких танков развернул головной 55-й танковый полк в боевой порядок, двумя танковыми батальонами фронтом к противнику, один танковый батальон получил задачу ударить во фланг немецкой танковой части. Этот маневр возглавил заместитель командира танкового полка майор Б.П. Попов. К 22 часам 23 июня завязался первый бой советской дивизии с 1-й танковой дивизией вермахта.

Группа Попова в составе 17 танков отбросила противника на 5 км к югу. Вторая группа (23 танка), атаковав противника, смогла овладеть дорогой Калтиненай, Расейняй. В этом бою 28-я танковая дивизия уничтожила 14 немецких танков, 20 орудий и до батальона пехоты. Соответственные потери понесла и 28-я танковая дивизия. В бою погиб майор Б.П. Попов, которого впоследствии представили к званию Героя Советского Союза (посмертно), погибли два командира танковых батальонов, подбито 13 советских танков.

С наступлением темноты дивизия отошла на север и укрылась в лесу.

23-я танковая дивизия, выдвигавшаяся с 13 часов из Плунге на Тверай, в районе Жаренай подверглась обстрелу и нападению частей 61-й пехотной дивизии вермахта. Колонна советской дивизии, растянувшаяся на многие километры, была прервана. Тылы 46-го танкового полка попали в полуокружение. Командиру дивизии пришлось срочно разворачивать танковые части 46-го полка назад и выручать попавших в беду дивизионных мотострелков и тыловиков. Прорыв немецкой пехоты в итоге удалось ликвидировать, однако это сильно задержало дивизию. Только к исходу 23 июня главным силам 23-й танковой дивизии удалось сосредоточиться в лесу севернее Лаукува. Передовой 45-й танковый полк в 22 часа вступил в бой с немецкими танками и обратил их в бегство. После преследования на 5 км полк был отведен к основным силам, из-за наступившей темноты и отсутствия поддержки других частей. В результате вечерних действий полк потерял 13 танков.

202-я моторизованная дивизия при поддержке 9-й противотанковой артиллерийской бригады 23 июня продолжала удерживать рубеж Кряжай, Кельме, отбивая многочисленные атаки противника, одновременно собирая отходившие разрозненные остатки 90-й и 125-й стрелковых дивизий 8-й армии.

Командование фронтом осталось недовольным действиями 12-го механизированного корпуса. В своем распоряжении вечером 23 июня командующий повторил прежнюю задачу корпуса в качестве руководства к действию на 24 июня.

Примерно в 13 ч 30 мин 24 июня Военный совет 8-й армии отдал новое боевое распоряжение генералам Куркину и Шестопалову: «В Ляоляй сто танков противника стоят, по-видимому, без горючего. На фронте Кряжяй, Кельме – наступление пехоты, конницы, танков. Частью сил ликвидируйте».

Комдив Шестопалов направил в указанный район один танковый полк. Танкисты совершили 10-километровый марш, но вместо противника встретили там свои войска.

В официальной историографии утверждается, что 24 июня 12-й механизированный корпус продолжил активные действия в районе Калтиненай.

Однако нет ни одного описания боевых действий корпуса в этот день. Известно лишь, что с 7 ч 45 мин 23-я танковая дивизия перешла к активным действиям в направлении на Лаукува, Упинас, а 28-я танковая – в направлении на Скаудвиле.

Напротив, в донесении командующего войсками Северо-Западного фронта от 24 июня 1941 г. наркому обороны об обстановке на фронте к 22 ч 45 мин того же дня сказано: «12-й механизированный корпус в районе Калтиненай медлит атаковать 120–200 танков и до пехотной дивизии противника в районе Кельме. Виновен Шестопалов». Более того, по схеме, приведенной в статье «О некоторых причинах неудачных действий мехкорпусов», опубликованной в «Военно-историческом журнале» № 3/1979 г., видно, что 23-я танковая дивизия за день 24 июня отошла от района Лаукувы в район севернее Варняй, то есть на 20 км, а 28-я танковая дивизия к началу 25 июня оказалась в 35 км севернее от Калтиненай.