Текст книги "Российские военные базы за рубежом"

Глава 6
Остров Корфу

Остров Корфу, греческое название Керкира, самый западный и самый большой из семи Ионических островов. Длина острова 60 км, ширина от 4 до 30 км, площадь 592 кв. км.

Корфу, расположенный у самого входа в Отрантский пролив, контролировал вход в Адриатическое море и одновременно обеспечивал господство в северо-западной части Ионического моря.

В Средние века Корфу принадлежал Византии, а в 1386 г. был захвачен Венецианской республикой. Турки в 1537 и 1716 гг. пытались захватить Корфу, но оба раза венецианцам удавалось отсидеться в его укреплениях.

В 1797 г. Наполеон покончил с независимостью Венецианской республики. Ее флот, равно как и Ионические острова, стали добычей французов. Генерал Жанийн отправился к Корфу с четырьмя батальонами пехоты и несколькими артиллерийскими ротами на захваченных в Венеции кораблях. Остров сдался французам без боя. Узнав о занятии Корфу, Наполеон назвал его «подлинным ключом Адриатики».

После того как парижане взяли Бастилию. Екатерина Великая была крайне возмущена событиями во Франции. Ее гневные слова разлетались по всей Европе. Она называла депутатов национального собрания интриганами, недостойными звания законодателей, «канальями», которых можно было бы сравнить с «маркизом Пугачевым». Екатерина призывала европейские государства к интервенции – «дело Людовика XVI есть дело всех государей Европы». После казни короля Екатерина публично плакала, позже она заявила: «…нужно искоренить всех французов для того, чтобы имя этого народа исчезло».

И что же сделала после таких слов столь агрессивная государыня? Да ровным счетом ничего.

Мнение матушки-государыни о событиях во Франции в узком кругу резко отличалось от публичных высказываний. О Людовике XVI она заметила: «Он всякий вечер пьян, и им управляет, кто хочет». 4 декабря 1791 г. Екатерина сказала своему секретарю Храповицкому: «Я ломаю себе голову, чтобы подвинуть венский и берлинский дворы в дела французские… ввести их в дела, чтобы самой иметь свободные руки. У меня много предприятий неоконченных, и надобно, чтобы эти дворы были заняты, и мне не мешали».

Под грохот пушек на Рейне матушка-государыня приступила к решению государственных задач в Речи Посполитой и на Черном море, к воссоединению всех земель Древнерусского государства и решению проблемы Проливов.

Увы, случай изменил ход истории. 6 ноября 1796 г. скончалась Екатерина Великая. На престол вступил ее сын Павел. Придя к власти, он решил делать все наоборот. Павел прекратил подготовку к босфорской операции.

Весной 1798 г. в Тулоне началось сосредоточение кораблей и транспортов. Туда же был стянут 38-тысячный десантный корпус под командованием самого Бонапарта. Вся Европа затаила дыхание. Газеты распространяли самые противоречивые сведения о планах Бонапарта – от высадки в Англии до захвата Константинополя. На брегах Невы испугались, что злодей Буонапарте не иначе как замыслил отнять Крым. 23 апреля 1798 г. Павел I срочно посылает приказ Ушакову выйти с эскадрой в море и занять позицию между Ахтиаром и Одессой, «наблюдая все движения со стороны Порты и французов».

19 мая французский флот вышел из Тулона. 23 мая французы подошли к Мальте, которая принадлежала ордену мальтийских рыцарей. Мальта сдалась без боя, а рыцарям пришлось убираться с острова подобру-поздорову. 20 июня 1798 г. французская армия высадилась в Египте. Бонапарт легко победил турок и занял Египет, но 20–21 июля адмирал Нельсон в Абукирской бухте разгромил французский флот. Армия Бонапарта оказалась отрезанной от Франции.

Изгнанные с Мальты рыцари обратились за помощью к Павлу I и предложили ему стать Великим магистром ордена. Павел радостно согласился, не думая о комизме ситуации – ему, главе Православной церкви, предложили стать магистром католического ордена. 10 сентября 1798 г. Павел издал манифест о принятии Мальтийского ордена в «свое Высочайшее управление». В этот же день эскадра Ушакова соединилась с турецкой эскадрой в Дарданеллах, и они вместе двинулись против французов.

Бонапарт турок напугал еще больше, чем русских. Хотя Египет и управлялся полунезависимыми от Стамбула мамелюкскими беями, и Бонапарт неоднократно заявлял, что воюет не с турками, а с мамелюками, все равно султан Селим III считал высадку французов нападением на Оттоманскую империю. Мало того, иностранные дипломаты, скорей всего, русские, довели до султана «секретную» информацию о планах «Бонапартия», который решил ни много ни мало как разорить Мекку и Медину, а в Иерусалиме восстановить еврейское государство. И как этому не поверить, когда французы на Ниле и двигаются в Сирию? Тут уж не до воспоминаний об Очакове и Крыме.

Султан Селим III повелел заключить союз с Россией, а французского посла, как положено, заточили в Семибашенный замок.

7 августа 1798 г. Павел I послал указ адмиралу Ушакову следовать с эскадрой в Константинополь, а оттуда – в Средиземное море.

12 августа 1798 г. из Ахтиарского порта вышли шесть кораблей, семь фрегатов и три авизо[47]47
  Авизо – посыльное судно. В иностранных флотах авизо состояли с XVIII по ХХ в. Однако в русском флоте это название не прижилось и встречалось редко.


[Закрыть]. На борту кораблей было 792 пушки и 7406 «морских служителей». Попутный ветер надувал паруса, гордо реяли Андреевские флаги, эскадра знаменитого «Ушак-паши» шла к Босфору. Все, начиная от вице-адмирала до юнги, были уверены в успехе. Никому и в голову не приходило, что именно в этот день началась шестнадцатилетняя кровопролитная война с Францией. Впереди будет и «солнце Аустерлица», и горящая Москва, и казаки на Елисейских Полях.

19 октября в Константинополе была заключена военная конвенция между Россией и Турцией, по которой последняя должна была отпускать ежегодно по 600 тысяч пиастров на содержание русской эскадры и обязывала всех начальников приморских пашалыков (областей) и городов Турции оказывать помощь в снабжении русской эскадры.

Чтобы более не возвращаться к русско-турецким переговорам, скажу, что 23 декабря 1798 г. (3 января 1799 г. по новому стилю) в Константинополе был заключен Союзный оборонительный договор между Империей Всероссийской и Оттоманской Портой. Договор подтверждал Ясский договор 1791 г. («от слова до слова»). Россия и Турция гарантировали друг другу территориальную неприкосновенность по состоянию на 1 января 1798 г. В секретных статьях договора говорилось, что Россия обещала Турции военную помощь, определенную в 12 кораблей, и 75–80 тысяч солдат. Турция обязалась открыть Проливы для русского военного флота. «Для всех же других наций без исключения вход в Черное море будет закрыт». Таким образом, договор сделал Черное море закрытым русско-турецким бассейном. В то же время было зафиксировано право России как черноморской державы быть одним из гарантов судоходного режима Босфора и Дарданелл.

Как говорится, история не терпит сослагательного наклонения, но если бы Турция неукоснительно соблюдала этот договор, то в истории Русско-турецких войн можно было бы поставить точку. Ведь заключили же в 1809 г. Швеция с Россией мир и до сих пор ни разу не воевали. Хотя на Швецию постоянно давила Европа, чтобы заставить воевать с русскими. В 1812 г. этого требовал Наполеон I, в 1855 г. – Наполеон III и лорд Пальмерстон, в 1914 г. – Вильгельм II, а в 1941 г. – Гитлер. Но Швеция оказалась невосприимчива к давлению Европы. К сожалению, Турция повела себя иначе.

9 ноября 1798 г. Ушаков с основными силами эскадры прибыл к острову Корфу. Крепость Корфу по праву считалась одной из сильнейших в Средиземном море. Она состояла из пяти отдельных укреплений, взаимно обстреливавшихся огнем своих батарей. К востоку от города, окруженного двойным валом с глубокими сухими рвами, на мысе Капо-Дезидеро находилась старая цитадель, отделявшаяся от города широким каналом. К северо-западу от нее была расположена новая цитадель с укреплениями, высеченными в скале. Три отдельных укрепления защищали город с юго-запада: форты Св. Авраама, Св. Рока и Св. Сальвадора. С моря Корфу защищался двумя укрепленными островами: Видо и Лазарето. На Видо находилось пять батарей, а на значительно меньшем Лазарето – укрепленный карантин.

Французский гарнизон, защищавший Корфу, насчитывал 3 тысячи человек. На укреплениях находилось 650 орудий. В гавани между островом Видо и старой цитаделью стояли два корабля – 74-пушечный «Женеро» («Genereux») и 54-пушечный «Леандер» («Leander»), а также фрегат «Ля Брюн» («La Brune»), бомбардирское судно «Ля Фример» («La Frimer»), бриг и четыре мелких судна.

Любопытна история корабля «Леандер» («Леандр»). После Абукирского сражения адмирал Нельсон отправил «Леандер» в Лондон с донесением о своей победе. Но на рассвете 7 (18) августа 1798 г. недалеко от Крита «Леандер» нарвался на французский корабль «Женеро», участвовавший в Абукирском бою. После шестичасового боя англичанин спустил флаг и был отведен в Корфу. Рангоут «Леандера» был сильно поврежден, и за неимением корабельного такелажа в Корфу французы заменили его на фрегатское парусное вооружение. Тем не менее ко времени прихода русских «Леандер» был небоеспособен.

Первое время Ушаков ограничивался блокадой Корфу, одновременно предпринимая отчаянные усилия для усиления своих сил. 15–19 ноября по приказанию адмирала на Корфу были выстроены две батареи: одна, 10-орудийная, 15 ноября, десантом под командой капитана Кикина против передового форта противника Св. Авраама, другая, трехорудийная, 19 ноября, десантом под командой лейтенанта Ратманова на холме Св. Пантелеймона.

В осаде Корфу активное участие принимали и местные жители. Так, грек инженер Маркати сформировал добровольческий отряд численностью 1500 человек, и Ушаков помог этому отряду, дав ему три орудия.

Обстрел возведенных русскими батарей нанес некоторый ущерб крепости, но 20 ноября около 600 французов пошли на вылазку. Греки разбежались, три русских канонира были убиты, а 17 взяты в плен. Правда, их оперативно разменяли на французских пленных.

К этому времени Корфу блокировала союзная эскадра в составе 12 кораблей, 11 фрегатов и множества мелких судов. Тем не менее единственное боеспособное французское судно – корабль «Женеро» – в ночь на 25 января прорвал блокаду вместе с двумя малыми судами.

Несмотря на наступление зимы, русские продолжали осадные работы под Корфу. 20 января под прикрытием шебеки «Макарий» они приступили к постройке батареи на холме Св. Пантелеймона. Батарею эту вооружили 16 большими корабельными пушками, 14 мортирами и полевыми пушками. Через 10 дней батарея была построена. Командовать ей Ушаков назначил капитана 1-го ранга Юхарина. Вскоре была построена еще одна батарея на 7 мортир. Огонь этих батарей вызвал разрушения и пожары в крепости. Вылазка французов с целью захвата батарей успеха не имела.

В середине февраля Ушаков начал подготовку к штурму. Для начала было решено овладеть укреплениями острова Видо. В 7 часов утра 18 февраля по сигналу с флагманского корабля «Св. Павел» соединенный русско-турецкий флот (корабли «Св. Петр», «Захарий и Елизавета», «Богоявление Господне», «Симеон и Анна» и «Мария Магдалина», фрегаты «Григорий Великия Армении», «Св. Николай», «Навархия» и «Казанская Богородица», шхуна, посыльное судно, а также два турецких корабля, шесть фрегатов, корвет и канонерская лодка) подошел к укреплениям острова Видо на картечный выстрел и, став на шпринг, открыл огонь по береговым батареям. Вскоре все пять французских батарей были «истреблены и обращены в прах». В 11 часов был высажен русско-турецкий десант общей численностью 2159 человек. Французы, бросив батареи, бежали в глубь острова. «Храбрые войска наши, – доносил после боя адмирал Ушаков, – …мгновенно бросились во все места острова, и неприятель повсюду был разбит и побежден…» В 2 часа дня на острове Видо был водружен русский флаг. Комендант острова бригадный генерал Пивром, 20 офицеров и 402 солдата взяты в плен.

Пытавшиеся оказать поддержку батареям острова Видо французский корабль «Леандер» и французский фрегат в бою с русскими кораблями получили столь сильные повреждения, что едва смогли уйти под защиту крепости Корфу. В плен попали комендант острова Видо генерал Пиврон, 20 офицеров и 402 нижних чина. Было убито и потоплено 200 человек, и только 150 человек успели уйти на гребных судах и укрыться в главной крепости.

Сразу же после взятия Видо с судов эскадры был высажен десант для поддержки войск, атаковавших крепость со стороны укреплений Св. Сальвадора и Св. Авраама. Соединенные силы русских матросов и солдат, турок, албанцев и корфиотов, подавив отчаянное сопротивление французов, ворвались в оба укрепления, овладели ими и заставили неприятеля бежать во внутреннюю крепость.

В то же время русские батареи у деревни Мандуккио и с холма Св. Пантелеймона громили французов, а корабль «Св. Троица», фрегат «Сошествие Св. Духа», авизо «Акат-Ирана», шебека «Макарий» и турецкий корабль, стоявший у южной части старой цитадели, непрерывным огнем обстреливали ее.

При взятии острова Видо и действиях на берегу русские потеряли 31 человека убитыми и 100 ранеными.

«Взятие Видо, укреплений Св. Авраама и Св. Сальвадора решило участь крепости Корфу». Эта фраза кочует из одного отечественного издания в другое. Лишь полковник Генерального штаба В.А. Мошнин иначе оценил сдачу Корфу: «Не бомбардированием, а скорее голодом он вынудил крепость к сдаче»[48]48
  Оборона побережия с древнейших времен до наших дней. Опыт исследования Генерального Штаба Полковника В.А. Мошнина. СПб., 1901. С. 148.


[Закрыть].

И действительно, старая крепость могла еще держаться долго. Принципиально важным был вопрос, сумеют ли французы получить подкрепление извне или нет. Военно-политическая же ситуация в Италии и Средиземноморье с 1796 г. по 1815 г., как мы увидим, кардинально менялась десятки раз самым непредсказуемым образом. Поэтому в конце концов обе стороны решили не рисковать и пришли к определенному компромиссу. Согласно условиям почетной капитуляции, «…гарнизон с собственным его экипажем перевезен будет в Тулон на судах наймом и содержанием российской и турецкой эскадр под прикрытием военных судов, и дивизионному генералу Шабо со всем его штатом, разными чиновниками позволено отправиться в Тулон, или в Анкону, из оных мест, куда он пожелает коштом договаривающихся держав; генералитет и весь французский гарнизон обязывается честным словом в течение 18 месяцев отнюдь не принять оружие против Империи Всероссийской и Порты Оттоманской и их союзников.

Французы, попавшиеся в плен во время осады Корфу, на тех же правах отправлены будут вместе с французским гарнизоном в Тулон с обязательством на честное слово не принимать оружие противу помянутых империй и союзников их во все течение настоящей войны, пока размена их с обоими империями российскою и турецкою учинена не будет…

В крепостях острова Корфу при приеме по осмотру определенных оказалось мортир медных разных калибров 92, чугунных 9-ти пудовых каменнострельных 13, голубиц (гаубиц) медных 21, пушек медных разных калибров 323, чугунных разного калибра 187, ружей годных 5495… пороху разных сортов 3060 пудов, пшеницы немолотой в разных магазинах до 2500 четвертей и… морского и сухопутного провианта по числу французского гарнизона месяца на полтора, также оказалось во многих магазинах по разным должностям припасов и материалов немалое количество.

Судов при Корфу находящихся: корабль 54-пушечной, обшитый медью “Леандр”, фрегат 32-пушечной “Бруна” (“Ля Брюн”), полакра “Экспедиция” о 8 пушках медных, одно бомбардирское судно, галер 2, полугалер годных 4, негодных 3, бригантин негодных 4 и 3 купеческие судна, и оные купеческие судна надлежит казне или хозяевам; велено комиссии об них сделать рассмотрение; в порте Гуви один 66-пушечный корабль ветхой, также один корабль, 2 фрегата ветхие, затопшие; при крепости же Корфу и в порте Гуви нашлось не малое количество дубовых и сосновых лесов, годных ко исправлению кораблей и в перемену рангоута…

Февраля 23 числа послано на корабль “Леандр” пристойное число жителей для его исправления, а на фрегат “Бруна” посланы служители с турецкой эскадры, которой по согласию главнокомандующих соединенными эскадрами взят турками, а корабль “Леандр” достался российской эскадре»[49]49
  Корабельный журнал корабля «Захарий и Елисавета». ЦГАВМФ. Ф. Сборный. Д. 1064. Л. 36–41.


[Закрыть].

Горацио Нельсон был, безусловно, талантливым адмиралом, но в жизни он был на редкость упрям и мелочен. Еще во время осады Корфу он через британского посла в Стамбуле добивался от турецкого правительства передачи корабля «Леандер» Англии. После сдачи Корфу великий визирь предложил Томаре обменять «Леандер» на фрегат «Ля Брюн», доставшийся при разделе трофеев туркам, да еще и приплатить.

18 мая 1799 г. Ушаков ответил Томаре: «Об отдаче корабля “Леандера” без особого повеления государя я не могу, а будет, мол, повеление, я все исполню». Аналогично наш адмирал ответил на личное послание Нельсона. Тогда сэр Горацио решил действовать через посла в Петербурге Витворта, того самого, который готовил и заговор против Павла I. «Рыцарь на троне» ответил в стиле булгаковского Ивана Васильевича: «Кемска волость? Пущай забирают!» В итоге Ушакову пришлось расстаться с единственным ценным призом.

Как уже говорилось, в целом вся кампания 1798–1799 гг., ведомая Павлом против революционной Франции, противоречила интересам Российской империи. Лишь взятие Корфу в какой-то мере оправдывало посылку эскадры на Средиземное море.

По всей империи повторяли слова фельдмаршала Суворова: «Великий Петр наш жив. Что он, по разбитии в 1714 году шведского флота при Аландских островах, произнес, а именно: природа произвела Россию только одну: она соперницы не имеет, то и теперь мы видим. Ура! Русскому флоту!.. Я теперь говорю самому себе: зачем не был я при Корфу, хотя мичманом!»

Вопрос о дальнейшей судьбе Ионических островов обсуждался Россией и Турцией еще до взятия Корфу. Турки предлагали передать их Неаполитанскому королевству или создать там княжество, зависимое от Турции. Павел же предложил учредить на островах… республику! Конечно, по современным понятиям конституция этой республики была не совсем демократической. Так, выборы в Большой совет проходили по куриям, отдельно для каждого сословия. Но тем не менее факт остается фактом: Павел I стал первым русским царем, учредившим республику.

Адмирал Ушаков по достоинству оценил стратегическое значение острова Корфу и мощи его укреплений. 13 марта 1799 г. он рапортовал Павлу I: «Вашему императорскому величеству осмеливаюсь всеподданнейше донесть в рассуждении важных критических нынешних обстоятельств, да и навсегда почитаю я необходимой надобностью, чтобы остров и крепости Корфу предохранены были от французов, нужно иметь во оных крепостях по крайней мере не менее полка российских войск вашего императорского величества, а если снабдить их хотя посредственно, то не менее двух полков надобно. Старая и Новая крепости Корфу со многими к Новой крепости наружными пристройками укрепление имеют бесподобное, а в нынешнее время французы, защищавшиеся здесь, беспрерывными работами укрепили их еще наисовершеннее. Если они когда-либо по отсутствию нашему вновь оными овладеют и будут в них иметь до десяти тысяч войска, тогда отнять от них будет весьма трудно и, что на оное повелено будет, имею ожидать высочайшего вашего императорского величества указа»[50]50
  Адмирал Ушаков. Документы. / Под ред. Р.Н. Мордвинова. В трех томах. М.: Военмориздат, 1952. Т. II. С. 432–433.


[Закрыть].

То есть, говоря популярно, Федор Федорович объясняет царю, что уходить русским из Корфу никак нельзя, и размещенный в его укреплениях 10-тысячный русский гарнизон при наличии достаточных припасов может держаться годами.

С марта 1799 г. остров Корфу был главной базой русского флота на Средиземном море. Базируясь на Корфу, наши корабли и доставленные части вели боевые действия в южной и центральной Италии. В частности, русские десанты участвовали в освобождении от французов Неаполитанского королевства и Папской области.

30 сентября (11 октября) 1799 г. в первый раз за историю Рима русские войска вступили в Вечный город. Вот что доносил об этом событии лейтенант Балабин адмиралу Ушакову: «Вчерашнего числа с малым нашим (корпусом вошли мы в город Рим. Восторг, с каким нас встретили жители, делает величайшую честь и славу россиянам. От самых ворот Св. Иоанна до солдатских квартир обе стороны улиц были усеяны обывателями обоего пола. Даже с трудом могли проходить наши войска»[51]51
  Висковатов А. Военные происшествия в Неаполитанском королевстве 1798 и 1799 гг. СПб.: Славянин, 1828. Ч. V. С. 360.


[Закрыть].

Между тем 12 (23) августа 1799 г. генерал Бонапарт покинул Египет на фрегате «Мюнкон». Вместе с ним отплыли фрегат «Каррэре», шебеки «Реванж» и «Фортюн».

Формально отъезд генерала Бонапарта без приказа из Парижа являлся чистой воды дезертирством. Однако с точки зрения военной стратегии, а главное – большой политики, это был гениальный ход. Позже Стефан Цвейг назвал его «звездным часом человечества».

В начале сентября русская эскадра Ушакова, вышедшая из Палермо, разошлась с судами Бонапарта на расстоянии примерно в 100 км. Переход в открытом море от берегов Африки к берегам Сардинии был самым опасным местом маршрута. Отклонись русская эскадра чуть левее, ход истории мог существенно измениться. Что же касается многих десятков британских кораблей и фрегатов, циркулировавших между Мальтой, Сицилией и берегами Ливии, тот тут Нельсон «обмаковался» не хуже самого генерала Мака.

Но, увы, история не терпит сослагательного наклонения, и беглый генерал 9 октября 1799 г. высадился во Франции близ Фрежюса. А ровно через месяц, 9 ноября, то есть 18 брюмера по революционному календарю, генерал Бонапарт совершил государственный переворот. Директория была низложена, и египетский герой сам себя назначил Первым консулом.

Австрия и Англия, использовав армии Суворова в Северной Италии и эскадру Ушакова на Средиземном море, в очередной раз обманули русских.

Взбалмошный и, судя по всему, психически нездоровый Павел как вдруг глупо ввязался в войну с Францией, так и в конце 1799 г. приказал Суворову и Ушакову уходить из Европы, бросая все.

11 октября 1799 г. Павел приказал Суворову возвращаться с войсками в Россию. А 8 октября был подписан высочайший указ Ушакову, в котором говорилось: «Когда из открывающихся в Италии обстоятельств усмотрите, что помощь флота уже более там не нужна, в таком случае, буде Мальте еще не будет взята от французов и скорой оной сдачи не предвидится, то забрать туда назначенной гарнизон под командою генерал-майора Волконского, равно и назначенной для охранительной гвардии королю неаполитанскому генерал-майора Бороздина, возвращаться к своим портам, дебаркируя означенные войска в Одессе».

7 января 1800 г. эскадра Ушакова в составе семи кораблей, одного фрегата и одного авизо прибыла в Корфу. Вице-адмиралу Павлу Васильевичу Пустошину, блокировавшему Геную, капитану 2-го ранга Сорокину, находившемуся с тремя фрегатами в Неаполе, и капитану 2-го ранга Войновичу, блокировавшему Анкону, были отправлены приказания Ушакова о возвращении в Корфу.

Помимо всего прочего петербургские и севастопольские адмиралы перестали снабжать эскадру Ушакова продовольствием. Так что не столько указы Павла, сколько сильный голод на русских кораблях заставили Федора Федоровича покинуть Средиземное море. Хотя сам он по-прежнему считал необходимым оставить Корфу за Россией.

Перед уводом эскадры на родину Ушаков написал инструкцию начальнику русского гарнизона на острове Корфу подполковнику Гастферу, согласно которой Гастфер оперативно был подчинен русскому послу в Константинополе Томаре. Отношения же с российским генеральным консулом Бенаки не определены: «…сноситься обо всем и советоваться». Кормить русский гарнизон численностью в 150 человек и снабжать всем необходимым обязаны местные власти. «Ни в какие разбирательства гражданских дел входить не должно, ибо оное следует правительству островов»[52]52
  Адмирал Ушаков. Документы. Т. III. С. 415.


[Закрыть].

Исключения допускались лишь в случае вооруженного мятежа против властей. Наряду с русским в Корфу оставался и равный ему по численности турецкий гарнизон.

Однако к 16 октября 1799 г. турки забрали свой гарнизон на корабли и, дождавшись попутного ветра, уплыли восвояси.

Для поддержки короля Фердинанда в Неаполь Ушаковым была послана эскадра из трех фрегатов: «Михаил», «Григорий Великия Армении» и «Св. Николай». Начальником эскадры назначался командир «Михаила» капитан 1-го ранга А.А. Сорокин. В письме Сорокину Ушаков писал: «Состоящие в команде вашей три фрегата… и войска морские с ескадр, в причислении на оных фрегатах состоящие, также и находящихся военных служителей трех гренадерских баталионов князя Волконского при обозе в Неаполе оставить там, которые и могут быть вспоможением при Неаполе в потребных военных надобностях для содержания при оном месте тишины и спокойствия»[53]53
  Там же. С. 418.


[Закрыть].

Федор Федорович прекрасно понимал, что три гренадерских батальона и три фрегата противодействовать злобному Буонапарту не в состоянии, но зато могут помочь королю держать в повиновении «супостата внутреннего». Соответственно, и гренадеры, и моряки полностью переходя на королевский кошт. «Ежели минуется угрожаемая опасность Неаполю, и буде откроются случаи к занятию Мальты, как в высочайшем повелении от 10 апреля означено»[54]54
  Адмирал Ушаков. Документы. Т. III. С. 419.


[Закрыть]. То бишь, занимайте Мальту, а как – сами разбирайтесь вместе с кавалером Италинским[55]55
  Италинский Андрей Яковлевич (1743–1827). В 1799–1800 гг. русский «полномочный министр по военным делам» при неаполитанском короле Фердинанде IV в Палермо.


[Закрыть].

6 (17) июля 1800 г. эскадра Ушакова покинула Корфу. Уж е на подходе к Дарданеллам адмирал получил указ Павла, датированный 22 мая. Взбалмошный император требовал вывода всех без исключения кораблей и сухопутных войск из Средиземного моря.

4 сентября, стоя уже 5 дней у Константинополя[56]56
  Вместе с Ушаковым в Стамбул пришли: корабли: «Св. Павел», «Петр», «Захарий и Елисавета», «Михаил», «Симеон и Анна», «Богоявление Господне», «Св. Троица», «Мария Магдалина», «Исидор», «Азия», «Победа»; фрегат «Поспешный»; авизо: шхуна № 1, «Панагия Апотуменгана», полака «Експедицион», транспорт большого размера «Григорий». «Транспорт большого размера» – официальный класс, присвоенный судну «Григорий». Он был построен в 1797–1798 гг. Николаеве и вооружен 24 пушками. Фактически это был фрегат. В 1799 г. он перешел из Севастополя в Корфу, доставив бомбы и ядра на суда эскадры Ушакова, а в октябре 1880 г. вернулся в Севастополь. В 1801 г., в 1802 г. и в 1804 г. совершил три плавания из Севастополя в Корфу, доставив туда войска и грузы. В 1805 г. прибыл в Корфу и вошел в состав отряда капитана 1-го ранга А.А. Сорокина.


[Закрыть], Ушаков пишет Томаре: «…по всем обстоятельствам верно известно, как бы скоро ескадру и войска взял я из Неаполя, Неаполь тотчас пропал бы от бунтовщиков, войски наши только сей столичный город от гибели спасают. Также и из Корфу когда войски наши будут взяты, по мнению моему, и там тотчас начнутся величайшие беспокойства и, уповательно, многие найдутся пожелают опять французов… По таковым обстоятельствам и по всем тем донесениям, какие от меня отправлены, может быть, от государя императора последует какая другая резолюция»[57]57
  Адмирал Ушаков. Документы. Т. III. С. 439.


[Закрыть]. То есть попросту Федор Федорович решил погодить, пока император еще чего не надумает. И в принципе оказался прав. Войска и корабли так и остались на Средиземном море.

26 октября (6 ноября) эскадра Ушакова прибыла на Ахтиарский рейд. Экспедиция Ушакова длилась 2 года и 2 месяца. При этом не было потеряно ни одного боевого корабля. Ну а если быть совсем точным, то из-за навигационных аварий утонули фрегат «Поспешный» и два транспортных судна Черноморского флота. Трофейный корабль «Леандер», как мы знаем, Нельсон выцыганил у Павла. Несколько малых трофейных судов были проданы в Корфу и на острове Занте.

Крайне важно было то, что Турция впервые разрешила русским боевым судам проходить через Проливы. «Статус проливов изменился, они становились объектом международно-правового соглашения, подписанного двумя соседними причерноморскими державами, причем по его условиям он мог быть продлен и на будущее время»[58]58
  Россия и черноморские проливы (XVIII – ХХ столетия) / Под ред. Л.Н. Нежинского, А.В. Игнатьева. М.: Международные отношения, 1999. С. 93.


[Закрыть].

Интересно, что вместе с кораблями Черноморского флота Проливы прошли и корабли эскадры Карцева, которые формально числились в составе Балтийского флота. В Черноморский флот их перечислили лишь в 1801 г. Это был первый в истории случай, когда корабли Балтийского флота под Андреевским флагом прошли Проливы. Турки, естественно, знали, что это за корабли, но пропустили их без вопросов.

Результаты экспедиции Ушакова могли быть куда значительнее, если бы не авантюризм и полная бездарность императора Павла I как в военных, так в политических вопросах.

У наших военно-морских историков стало традицией, рассказывая о торжественной встрече эскадры Ушакова в Севастополе, затем ставить точку, а в следующей главе переходить к плаванию в Средиземное море эскадры Сенявина. Ну, не будем придираться и напоминать, что до 1801 г. Севастополь был еще Ахтиаром, а вот выкидывать из истории отечественного флота плавания и боевые операции десятков судов по Средиземному морю явно негоже.

Как уже говорилось, после ухода эскадры Ушакова на Средиземном море осталось два отряда кораблей – Войновича (три фрегата и два авизо) в Анконе и Сорокина (три фрегата) в Неаполе.

21 сентября 1800 г. отряд Войновича прибыл в Корфу на зимовку. С 24 февраля по 4 апреля 1801 г. фрегаты «Навархия», «Сошествие Святого Духа» и «Казанская Богородица» ходили в Бриндизи за русскими войсками, эвакуируемыми из Италии. 13 августа 1801 г. отряд Сорокина покинул Корфу и 9 октября прибыл в Константинополь, где и зазимовал. И лишь 25 апреля 1802 г. отряд пришел в Севастополь.

26 сентября (8 октября) 1801 г. в Париже был подписан русско-французский мирный договор. В тот же день была подписана русско-французская секретная конвенция. Из «этических» соображений ее пометили 28 сентября, то есть двумя днями позже. Согласно этой конвенции оба государства становились гарантами при разрешении споров между многочисленными германскими государствами. Франция сохраняла целостность владений короля Обеих Сицилий как друга императора Александра I. Неаполитанское королевство признавалось нейтральным, причем Россия должна была употребить свое влияние, чтобы этот нейтралитет признали Англия и Турция. Франция и Россия должны были покровительствовать королю Сардинии. Обе стороны гарантировали независимость Ионической республике (Республике Семи Островов).

Еще раз повторю, что русский гарнизон на Корфу так и остался. Надобность в русских войсках в Неаполе отпала, и отряд графа Войновича был отозван. Корпус фрегата «Св. Николай» прогнил, и его 26 июля 1802 г. продали в Неаполе за 11 460 дукатов. Пушки со «Св. Николая» погрузили в трюмы фрегата «Михаил», который в конце июня 1802 г. отправился в Корфу, куда и прибыл 19 августа.

Фрегат «Григорий Великия Армении» с двумя транспортными судами погрузили остатки войск и 28 июня 1802 г. вышли из Неаполя в Корфу. 21 октября фрегат прибыл в Константинополь, где и остался зимовать. В Николаев он пришел лишь 23 июля следующего года.

Взамен из Севастополя в Корфу был выслан новый 44-пушечный фрегат «Назарет», прибывший туда 15 октября 1802 г. В 1803 г. фрегат «Михаил» вернулся из Средиземного моря в Севастополь. В 1801–1802 гг. «транспорт большого размера» «Григорий» совершил два рейса на Корфу. Таким образом, на Средиземном море с конца 1800 г. по 1804 г. находилось от 6 до 12 русских боевых и транспортных судов.

30 апреля (12 мая) 1804 г. русское правительство направило в Париж ноту с резким протестом против казни герцога Энгиенского. «Наполеон приказал своему министру иностранных дел Талейрану дать знаменитый ответ, который никогда не был забыт и не был прощен Александром, потому что более жестоко его никто никогда не оскорблял за всю его жизнь. Смысл ответа заключался в следующем: герцог Энгиенский был арестован за участие в заговоре на жизнь Наполеона; если бы, например, император Александр узнал, что убийцы его покойного отца, императора Павла, находятся хоть и на чужой территории, но что (физически) возможно их арестовать, и если бы Александр в самом деле арестовал их, то он, Наполеон, не стал бы протестовать против этого нарушения чужой территории Александром. Более ясно назвать публично и официально Александра Павловича отцеубийцей было невозможно. Вся Европа знала, что Павла заговорщики задушили после сговора с Александром, и что юный царь не посмел после своего воцарения и пальцем тронуть их: ни Палена, ни Беннигсена, ни Зубова, ни Талызина и вообще никого из них, хотя они преспокойно сидели не на “чужой территории”, а в Петербурге и бывали в Зимнем дворце»[59]59
  Тарле Е.В. Сочинения в 12 т. М.: Издательство Академии наук СССР, 1959. Т. VII. С. 146–147.


[Закрыть].