Текст книги "Утерянные земли России. От Петра I до Гражданской войны"

Ну что ж, если считать первую русско-финскую войну освободительной, то в ходе нее финское население освободилось лишь от тихой и спокойной жизни, которую оно имело в течение 110 лег, находясь под защитой Российской империи и практически ничего не давая взамен. За первую войну Финляндия заплатила многими десятками тысяч убитых, но главное было в другом – мирная патриархальная Финляндия превратилась в милитаристское государство, навязавшее длительный конфликт своему великому соседу.

Раздел II
Царство Польское

Глава 1. Как гонористое панство допекло соседей и что из этого вышло

Историю Польши с 1764 по 1945 г. польские да и подавляющее большинство западноевропейских историков представляют как время страшных страданий польского народа, ставшего жертвой соседних держав, из которых наиболее агрессивной была Россия. Замечу, что с 1989 г. эту точку зрения разделяют и отечественные либералы. Но еще Вольтер сказал, что если вырывать из контекста куски Библии, то ее можно обратить против Бога. Эта фраза прекрасно подходит к истории взаимоотношений как отдельных государств, так и народов. Вот тенденциозный историк показывает нам человека, которого полиция заковала в наручники и грубо швыряет в «воронок». Нам его жалко, но лишь до тех пор, пока мы не узнаем, как он убивал и насиловал.

Историю русско-польских отношений я начну с цитаты из окончания своей книги «Русь и Литва»:

«Так закончился XVI век. Польша и Литва вступили при Сигизмунде III в новую эпоху. Сигизмунд ухитрился насмерть поссориться со шведами, а через несколько лет он на много столетий, если не навсегда, поссорит поляков с Россией.

Внутри страны король объявил войну православной церкви и казакам. Если раньше между русскими, литовцами и ляхами шли споры за различные привилегии, то теперь вопрос стоял по-другому – быть или не быть православной вере, русскому языку и вообще русским людям. У них оставалось три выхода: погибнуть, ополячиться или сломить шею Речи Посполитой.

Обратим внимание на герб Речи Посполитой в царствование Сигизмунда III. По краям он обрамлен гербами земель, входивших в состав Речи Посполитой. Среди них Великая Польша, Малая Польша, Литва. Но это понятно. Но затем идут Швеция, Россия, причем не кусками, а целиком, Померания, Пруссия, Молдавия, Валахия и т. д.»[63]63
  Широкорад А. Б. Русь и Литва. Рюриковичи против Гедиминовичей. М.: Вече, 2004. С. 346.


[Закрыть].

И тут дело не в амбициозном и драчливом короле. Эти претензии станут кредо польского правящего класса вплоть до середины XX века.

И в 30-х гг. XX века министры правительства Пилсудского неоднократно заявляли, что Балтийское море должно стать Польским морем. К 1938 г. Польша была единственным в Европе государством, которое имело территориальные претензии ко всем без исключения соседним государствам: Германии, вольному городу Данцигу, буржуазной Литве, СССР и Чехословакии.

Соседи Речи Посполитой были беззащитны перед ее агрессией. И дело не в силе ее армии или способностях польских полководцев. Одного агрессора можно умиротворить, отдав ему часть территории, выплачивая дань и т. д. Другого можно побить, в крайнем случае для острастки сжечь его столицу и десяток-другой городов и заставить подписать справедливый мир. С Польшей же это все не проходило.

Вот, к примеру, Россия и Речь Посполитая 6(15) января 1582 г. у местечка Запольный Ям после долгой войны подписали мирный договор. После этого несколько раз происходило подтверждение этого договора, небольшие уточнения и изменения. И лишь в сентябре 1609 г. польский король Сигизмунд III нарушил мир и двинул коронные войска к Смоленску.

Тут возникает резонный вопрос: а почему уже 5 лет многие десятки тысяч польских панов и малороссийских казаков, подданных его величества Сигизмунда III, вели кровавую войну на Руси?

К сентябрю 1609 г. подданные Речи Посполитой убили сотни тысяч русских людей, из которых подавляющее большинство были мирными жителями, сожгли и разорили десятки городов на большей части Европейской России, и, в свою очередь, десятки тысяч пришельцев сложили буйные головы в «варварской Московии». А между тем эти пять лет король считал себя в мире с московитами. Что же произошло?

Да просто несколько магнатов во главе с Юрием Мнишеком пожелали посадить на московский престол самозванца – беглого монаха Григория, в миру Юшку Отрепьева. Сказано – сделано. Паны несколько месяцев собирали в Речи Посполитой многотысячную армию и в конце 1604 г. форсировали Днепр (русско-польскую границу) севернее Киева и двинулись к русскому городу Чернигову.

А как к этому отнесся его величество Сигизмунд III? Да никак! Ну, шалят паны, а вмешиваться в их личные дела вовсе не королевское дело. Еще в XVI в. в Речи Посполитой было официально закреплено право панов собирать конфедерации и вести с королем войну («рокош»).

Так что поход польских панов с Отрепьевым в Россию, окончившийся захватом Москвы в мае 1605 г., был лишь блестящим успехом частных армий польских магнатов, а не каким-то из ряда вон выходящим событием в политическом и юридическом отношении.

Так, только узкие специалисты-историки знают, что в 1590 г. семейство панов Вишневецких захватило, вопреки договорам короля с царем, довольно большие территории вдоль обоих берегов реки Суды в Заднепровье. Князь Адам Вишневецкий решил не оглядываться ни на Краков, ни на Москву, а 13 лет вел «частную» войну с русскими воеводами. В конце концов Борис Годунов в 1603 г. приказал сжечь спорные городки, а жителей их эвакуировать в глубь России.

В 1605 г. часть панов захватила Москву, а часть, остававшаяся в Польше, учинила рокош и пару лет воевала с королем Сигизмундом. Что поделаешь – «Польша сильна раздорами!»

В Речи Посполитой королевская власть была выборной, а не передавалась по наследству, как в других монархиях. Но польские паны предпочитали избирательным бюллетеням сабли. Начиная с XVI в. на очередные выборы короля с севера, запада и с юга в Польшу устремлялись стройные колонны «избирателей» с пушками и мушкетами. В начале XVIII в. русские монархи решили, что они ничем не хуже шведов, саксонцев, пруссаков, французов и прочих, и стали тоже направлять свой «электорат» в Польшу для поддержки нужного кандидата на престол.

Да что выборы короля! Польские паны и в личной жизни жили не по законам, а «по понятиям». Сильный пан мог отнять у более слабого соседа землю, хлопов, любимую женщину и при этом он полностью игнорировал королевскую власть. Вспомним, что поводом к восстанию Богдана Хмельницкого в 1648 г. стало нападение шляхтича Чаплинского на хутор сотника Хмельницкого. Чаплинский умыкнул любовницу Богдана и несколько копен сена. Богдан поехал жаловаться королю Владиславу. Тот немного посочувствовал, а затем спросил, зачем Чигиринский сотник носит саблю. Богдан все понял и отправился к запорожцам.

Крупные магнаты прекрасно знали французский язык и литературу, их жены и дочери одевались по последней парижской моде, но это не мешало «его светлости» по своей прихоти устроить виновному или невинному человеку квалифицированную казнь, от которой содрогнулись бы и отцы-инквизиторы, и Малюта Скуратов. Замечу, что в России в царствование Елизаветы Петровны не было приведено в исполнение ни одного смертного приговора.

В 70-х гг. XVIII в. литовский магнат князь Карл Радзивилл спьяну приказал своим мастерам отчеканить несколько сот червонцев. Внешне они походили на обычные монеты. Но под гордым профилем короля красовалась надпись: «Король Понятовский, дурак по Божьей милости» (Krol Poniatowski, kiep z laski Boskiey). Затем червонцы были пущены в оборот. Как король наказал магната? Да никак! У короля Стася не было ни права, ни силы что-либо сделать.

Роль сеймов в управлении страной тоже была невелика. Во-первых, не было сильной исполнительной власти, способной реализовывать решения сеймов. Во-вторых, принцип единогласия при принятии решений – liberum veto – приводил к блокированию большинства предложений и прекращению деятельности сеймов. Так, с 1652 по 1764 г. из 55 сеймов было сорвано 48, причем одна треть из них – голосом всего одного депутата.

К 1764 г. этнические поляки составляли меньшинство населения в Речи Посполитой. Однако представители большинства – русские, малороссы, немцы, евреи и др. – не допускались в местные органы власти. Единство страны сильно подрывало фанатичное католическое духовенство, требовавшее все новых ограничений в правах православных и протестантов.

В начале XVIII века резко ослабла военная мощь Польши по сравнению с Россией и германскими государствами. Существенно возросли эффективность ружейного и артиллерийского огня, коренным образом изменив тактику боя. Решающую роль в сражении стала играть пехота, оснащенная ружьями со штыками, и полевая артиллерия. Польская конница, несмотря на отличную индивидуальную подготовку каждого кавалериста, его храбрость и лихость, оказалась неспособной противодействовать регулярным войскам Пруссии и России.

Политическая и военная слабость Речи Посполитой привела к тому, что ее территория в XVIII в. стала буквально «проходным двором» для армий соседних государств. Я уж не говорю, что в течение двадцати лет Северной войны на территории Польши действовали армии России и Швеции. В ходе русско-турецкой войны 1735–1739 гг. русские, турецкие и татарские войска воевали в южных районах Речи Посполитой, а входе Семилетней войны с 1757 по 1761 г. русские и прусские войска действовали в северной Польше. В промежутках же между войнами крымские татары регулярно проходили по территории южной Польши и зачастую оттуда переходили на русскую территорию.

Надо ли говорить, что не только в XVIII, но и в XXI в. ни одно государство не захочет терпеть такого соседа и будет пытаться как-то изменить ситуацию.

Результатом всего вышесказанного стали три раздела Речи Посполитой: в 1772-м, 1793-м и 1795 гг. Австрия, Пруссия и Россия были просто вынуждены прекратить в 1795 г. само существование Речи Посполитой. Последний ее король Станислав Понятовский был низложен и отправлен в почетную ссылку в Гродно. Его давнишняя любовница выделила ему из российской казны пенсию в 200 тысяч червонцев в год. Пожив несколько лет в Гродно, экс-король перебрался в Петербург, где и умер в феврале 1798 г.

Сразу поставлю точки над «i» – в ходе трех разделов Речи Посполитой Екатерина II не взяла ни пяди чужой земли, за исключением небольшой территории, где в X в. проживали этнические литовцы. Все остальные земли входили ранее в состав Древнерусского государства и были населены русскими православными людьми. В XIV в. эти земли вошли в состав Великого княжества Литовского. Однако никаких литовцев, за исключением князей Гедиминовичей, в жилах которых было больше русской крови, чем литовской, там не было. Как образно говорили историки XIX в.: «Победила не Литва, а ее название».

Сами литовцы были диким народом, не имевшим собственной письменности до XIV в. Литовцы были последним народом в Европе, перешедшим из язычества в христианство (окончательно в начале XIV в.). Но тут речь идет исключительно о небольшом районе, заселенном этническими литовцами. Во всем же Великом княжестве Литовском государственным языком был русский, вся документация писалась на русском языке. Подавляющее большинство жителей Великого княжества Литовского исповедовали православие.

Однако после Люблинской унии 1569 г., объединившей Польшу и Великое княжество Литовское, начинается полонизация Малой и Белой Руси. В первой половине XVII в. панам и ксендзам удалось полностью полонизировать русское дворянство на всей территории Великого княжества Литовского и значительную часть горожан. Они перешли в католичество и забыли русский язык, перейдя на польский. Однако местное население оставалось верно православию и русскому языку. Правда, из-за полного отсутствия связей с Россией язык белорусов и малороссов стал отличаться от языка империи (местные анахронизмы, а главное, масса полонизмов).

Таким образом, Екатерина спасла простых жителей Малой и Белой Руси от полной полонизации, как это случилось с их дворянством.

В ходе разделов Речи Посполитой королевство Пруссия получило Западную и Южную Пруссию, а также значительную часть Речи Посполитой вместе с ее бывшей столицей Варшавой.

Австрия получила Галицию и Лодомерию, коренным населением которых были русины – бывшие русские люди, жившие в Древнерусском государстве в IX–XIII вв., a в XIII–XIV вв. – в королевстве Даниила Галицкого.

Таким образом, несмотря на приобретения Екатерины Великой, за пределами Российской империи остались русские земли – Галиция и Лодомерия, а также Закарпатская область со столицей Ужгород, которая еще ранее входила в состав Австрийской империи.

Глава 2. Наполеон, Александр и Герцогство Варшавское

До 1945 г. главным предметом гордости и славы наших военных, политиков и историков была Отечественная война 1812 г. и заграничные походы русских войск 1798–1814 гг. Увы, это было абсолютно бездарное и бесполезное пролитие русской крови и разорение империи. Вроде бы спорный тезис? Недействительно, вспомните знаменитую формулу Клаузевица, выведенную им как раз во время наполеоновских войн: «Война есть продолжение политики иными средствами».

Риторический вопрос, угрожали ли французская революция или Наполеон России в 1798–1805 гг.? Нет. Почему же тогда Павел I, а затем его сын втянули Россию в бездарную и нелепую войну с Францией?

Кто был главным противником России во второй половине XVIII века? Кто не давал ей возможности решить проблемы с Речью Посполитой и Блистательной Портой? Это были Пруссия, Австрия, Англия и Франция. И вот три сильнейших государства Европы нападают на революционную Францию, и на 20 лет Европа окутывается пороховым дымом. Великая французская революция стала «манной небесной» для Российской империи. Мудрая Екатерина на словах проклинала якобинцев и призывала все державы Европы ополчиться на них, а сама не послала ни одного солдата. Наоборот, под шумок она начала решать свои проблемы. Какие бы возможности открылись перед Россией, проживи хотя бы еще 10 лет великая государыня! К примеру, до захвата черноморских проливов остался только один шаг.

Но, увы, в 1796 г. Екатерины не стало, а ее сына и внука их жены – немецкие принцессы – и немецкая клика, обосновавшаяся в Петербурге, надоумили влезть в Германию и втравили в войну с Францией.

Естественно, Наполеон не мог потерпеть вмешательства царя Александра из Гольштейн-Готторпской династии, без всякого основания называемой Романовыми, и «русских немцев» в дела Германии и других стран Европы. Наполеон надеялся нанести несколько поражений русским войскам и отбить у Александра охоту лезть в Германию. Наши историки традиционно обличают вероломство «корсиканского чудовища», «без всякой причины» напавшего в 1812 г. на Россию. Но почему-то все забыли о наглых попытках вмешательства Александра I в германские дела в 1808-м – начале 1812 г.

Главной и роковой ошибкой Наполеона было то, что он собирался вести против России локальную войну, а Россия ответила ему тотальной войной, для решения задач которой требовались совсем иные средства, чем те, что использовал Наполеон.

После взятия Суворовым Варшавы несколько тысяч поляков, в основном дворян, эмигрировали во Францию. В конце 1796 г. лидеры польских эмигрантов предложили Директории сформировать особый корпус из поляков. Директория согласилась и поручила Бонапарту, находившемуся в Италии, включить поляков в состав Цизальпинской армии. В 1797 г. было сформировано два польско-итальянских легиона общей численностью 15 тысяч человек. Легионы эти имели польское обмундирование с французскими кокардами. На знаменах имелась надпись «Gli homini liberi sono fratelli» («Свободные люди – братья»).

В кампанию 1799 г. большая часть первого легиона погибла в боях при Кассано, Тидоне, Требии и Нови. Второй легион, находившийся в Мантуе, потерял во время осады более семисот человек и попал в плен к австрийцам. Поэтому Бонапарт в конце 1799 г. поручил генералу Домбровскому сформировать два новых польских легиона – Ломбардский и Дунайский – в составе семи батальонов пехоты, одного батальона артиллерии и отряда улан. Ломбардский легион был отправлен в Италию, а Дунайский поступил в число войск Нижнерейнского союза, где и отличился в боях при Борнгейме, Оффенбахе и Гогенлиндене. Оба легиона потеряли много людей, но остатки их, собранные в Милане и Мантуе, вновь были укомплектованы прибывшими из Польши добровольцами.

В 1802 г., согласно тайной статье Амьенского договора, польские легионы были упразднены, часть легионеров отправили на остров Сан-Доминго, где они погибли от желтой лихорадки и в боях с туземцами. Другая часть поступила в гвардию неаполитанского короля, а остальные были распределены по различным полкам.

14 июня 1807 г. русская армия была разбита Наполеоном при Фридланде, и император Александр I был вынужден вступить в переговоры с Наполеоном. Положение русских было настолько критическим, что еще до сражения у Фридланда великий князь Константин заявил Александру I: «Государь, если вы не хотите мира, тогда дайте лучше каждому русскому солдату заряженный пистолет и прикажите им всем застрелиться. Вы получите тот же результат, какой даст вам новая (и последняя!) битва, которая откроет неминуемо ворота в вашу империю французским войскам».

25 июня (7 июля) в Тильзите (ныне город Советск Калининградской области) был заключен Русско-французский договор о мире и дружбе. Согласно этому договору между двумя странами устанавливались мир и дружба, военные действия прекращались немедленно на суше и на море. Наполеон из уважения к России возвращал ее союзнику, прусскому королю, завоеванные им прусские территории, за исключением тех частей Польши, которые были присоединены к Пруссии после 1772 г. по первому разделу Польши, и тех районов на границе Пруссии и Саксонии (округ Котбус в Лаузице – Лужицкой Сербии), которые отходили к Саксонии.

Из польских округов Пруссии создавалось герцогство Варшавское, которое теперь будет принадлежать королю Саксонии. Восстанавливался свободный город Данциг под двойным управлением – Пруссии и Саксонии.

Россия получала Белостокскую область, ранее принадлежавшую Пруссии.

Формально Тильзитский мир был выгоден России. Произошел уникальный случай в истории войн: наголову разбитая страна не теряла, а приобретала новые земли. Однако в России известие о Тильзитском мире вызвало волну возмущений. «Боже мой! – восклицал Денис Давыдов, вспоминая позднее пережитое. – Какое чувство злобы и негодования разлилось по сердцам нашей братии, молодых офицеров». Позже тот же Денис Давыдов называл 1807–1812 гг. «тяжелой эпохой». Что же было «тяжелого» в те годы для русского дворянства? Для «русских немцев», включая родню Александра I, это было действительно тяжелое время – устраивать свои дела в Германии стало ужасно трудно. А вот империя в целом приобрела в 1807 г. Белостокский округ, а через два года, после очередного разгрома Австрии, Наполеон подарил Александру город Тернополь с областью. Наконец, с помощью Наполеона к России были присоединены Финляндия и Бессарабия.

Но, увы, по губерниям разъехались Николаи Ростовы, побежавшие при первых же выстрелах в 1805 г. Теперь на паркете в парадных ментиках с напомаженными усами и с большими саблями они выглядели античными героями и рассказывали «о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как бурею налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса и как он падал в изнеможении, и тому подобное».[64]64
  Толстой Л. Н. Война и мир. Т. 1. М.: Худож. лит., 1958. С 307.


[Закрыть] И, мол, если бы не чертовы дипломаты, то они бы, гусары да кавалергарды, показали бы этим французишкам!

Надо ли говорить, что было раздражено и британское правительство, решившее драться с Наполеоном до последнего солдата, разумеется, русского или немецкого. Английские дипломаты и разведчики в Петербурге получили указания любой ценой добиться расторжения Тильзитского мира.

В гостиных Петербурга и Москвы поползли разговоры о «позорном мире». Императрица Мария Федоровна и петербургская знать отказывались принимать французского посла Савари. И, как принято у нас на Руси, разговор о том, «как все плохо», незаметно переходил на тему «кто виноват», а затем, естественно, на «что делать». Кто виноват – было очевидно, что делать – тоже было ясно, благо, немного было знатных семей, не имевших дедов – участников переворотов 1725, 1740 и 1741 гг., отцов, присутствовавших при геморроидальных коликах Петра III, и внуков, посетивших спальню Павла в Михайловском замке. Был, правда, не менее существенный вопрос – кто? Великий князь Константин был глуп, труслив и запутался в грязных сексуальных историях, что было само по себе еще терпимо, но взбалмошность и жестокость закрывали ему дорогу к престолу. Никто не хотел павловского правления в ухудшенном издании. Великие князья Николай и Михаил были еще детьми. Старшая дочь Павла, Александра, умерла в 17 лет, Елена и Мария уже были выданы замуж за германских князьков. Оставалась двадцатилетняя Екатерина.

Из донесения шведского посла графа Стединга в Стокгольм от 28 сентября 1807 г.: «Недовольство против императора все более возрастает и со всех сторон идут такие толки, что страшно слушать… Забвение долга доходит даже до утверждений, что вся мужская линия царствующей семьи должна быть исключена, и, поскольку императрица-мать, императрица Елизавета не обладает надлежащими качествами, на трон следует возвести великую княгиню Екатерину».

Аналогичную информацию посылала французская разведка в Париж. Из письма Наполеона к Савари от 16 сентября 1807 г.: «Надо быть крайне настороже в связи со всякими дурными слухами. Англичане насылают дьявола на континент. Они говорят, что русский император будет убит».

А пока в Лондоне и Париже напряженно ждали развязки, Екатерина Павловна много танцевала на балах, где часто говорила о своих возвышенных чувствах к царственному брату. В промежутках между балами она занималась живописью и любовью. Это могло бы успокоить Александра, если бы в постели сестрицы не оказался… генерал Багратион.

Петр Иванович Багратион (1765–1812) отличался безумной храбростью на поле боя, заботой о солдатах. Он был превосходный тактик и никудышный стратег. Таково общее мнение военных историков XIX века. Багратион был идеальным исполнителем воли Суворова, а затем Кутузова. После позора Аустерлица русскому обществу потребовался герой, и им стал Багратион. В Москве в Английском клубе ходила шутка: «Если бы Багратиона не было, то его следовало бы выдумать».

Багратион с 1800 по 1811 год, будучи шефом лейб-гвардии егерского полка, отвечал за охрану царской семьи, находившейся в летние месяцы в Гатчине и Павловске. Поэтому великая княжна Екатерина знала генерала еще с детских лет. Инициатива сближения, несомненно, принадлежала Екатерине Павловне. Дело тут не только в этикете, который запрещал генералу первому начинать разговор с августейшими особами. Увы, наш храбрец был очень робок с женщинами и, говоря честно, глуповат. Впрочем, даже недостатки Багратиона становились достоинствами для заговора. Для переворота нужна был первая шпага государства, и Багратион мог ею стать для Екатерины Павловны, как генерал Буонапарте для Барраса и Жозефины Богарне, стой разницей, что Наполеон прикидывался простачком в политике, а князь Петр был им на самом деле.

Отношения Петра Ивановича и Екатерины Павловны начались с бесед о живописи в гостиной дворца в Павловске – резиденции вдовствующей императрицы. Екатерина дарила Петру Ивановичу картины своей кисти, а князь отвечал ей тем же. Перевести разговор с живописи на действия гвардейских полков в случае каких-либо государственных потрясений неудобно и неприлично. Зато завести разговор о штыках в постели – почему бы и нет?

Лишь в последний момент императору Александру удалось подавить заговор. Если верить мемуарам Савари, Наполеон через своего посла предупредил русского императора о заговоре и подготовке к покушению на его жизнь. Но нельзя исключить, что это предупреждение было продублировано русскими осведомителями.

Однако опасность со стороны сестры остается для Александра I вплоть до конца 1812 г. И лишь после окончательного изгнания французов он высылает Екатерину Павловну заграницу «на лечение».

Итак, все русское общество, включая императорскую фамилию, усиленно подталкивает Александра I к войне. Наполеон же мог, но не захотел помочь Александру выйти победителем из конфликта со сторонниками войны. Белостокский и Тернопольский районы выглядели жалкими подачками для огромной России, а большего в Европе Наполеон дать не мог. Но оставалась еще и огромная Оттоманская империя. Как уже говорилось, если бы Россия получила Проливную зону, то ей минимум пятьдесят лет пришлось бы переваривать присоединенные территории в причерноморских странах. Франция также могла выиграть от раздела Турции, взяв себе Алжир, Тунис, Ливию, Египет, Сирию и т. д. Но тут гениальный стратег оказался в плену старых предрассудков. При Бурбонах дипломаты пытались всеми силами добиться доминирования французского влияния в Стамбуле. И это было вполне оправданно: французская торговля много теряла от конкуренции итальянцев, испанцев, австрийцев и особенно англичан. К 1807 г. ситуация кардинально изменилась – вся континентальная Европа оказалась под контролем Наполеона. Теперь Константинополь мог быть нужен Франции только для того, чтобы угрожать России.

Во время переговоров в Тильзите Наполеон писал Талейрану: «Моя система относительно Турции колеблется и готова рухнуть – я ни на что не могу решиться».

Точно так же Наполеон колебался и в польском вопросе. Французские войска в землях, населенных поляками, встречались с ликованием как освободители. В Варшаве и Познани воздвигались триумфальные арки в честь Наполеона. Снова появились польские национальные костюмы, запрещенные прусскими властями эмблемы и национальные флаги.

После тяжелой битвы с русскими под Пултуском (14(26) декабря 1806 г.), окончившейся вничью, обозленный Наполеон возвращался в Варшаву. На одной из почтовых станций к нему подвели золотоволосую девушку, которая обратилась к императору на чистейшем французском языке: «Добро пожаловать! Тысячу раз добро пожаловать в нашу страну! Ничто не может выразить ни чувства восхищения, которое мы к вам питаем, ни радости, которую мы испытываем, видя вас вступившим на землю нашего отечества, ожидающего вас, чтобы подняться».

Надо ли говорить, что эта встреча была заранее срежиссирована, как и встреча Гришки Отрепьева с Мариной Мнишек 300 лет назад. В итоге девятнадцатилетняя жена престарелого графа Валевского стала на несколько лет любовницей французского императора. Как писал академик А.3.Манфред: «Вокруг императора кипели страсти; на него смотрели с надеждой. Все, начиная с любимой Марии и кончая старыми польскими вельможами, ждали его решений. Наполеон пришел победителем в Варшаву, что же медлить? Разве польский народ, поднявшийся с оружием в руках против прусских угнетателей, не внес свой вклад в победу над Пруссией? Разве польские полки не храбро сражались за освобождение Варшавы? И разве не пришла пора перечеркнуть все три раздела Польши, произведенные его противниками? Но Наполеон отвечал уклончиво. Он охотно восхвалял доблести Яна Собеского, говорил о великой роли Польши в истории Европы, но о будущем Польши высказывался туманно и неопределенно».[65]65
  Манфред А. З. Наполеон Бонапарт. М.: Мысль, 1973. С. 512.


[Закрыть]

В Тильзите Наполеон решился на полумеру и из земель, отобранных у Пруссии, создал Герцогство Варшавское. На карте герцогство выглядело треугольником, вклинившимся между Пруссией и Австрией и упиравшимся вершиной в Неман. Герцогство занимало площадь в 1850 кв. миль. Наполеон разделил его на шесть департаментов: «Бугдощь, Познань, Калиш, Варшава, Плоцк и Ломжа. Население составляло 2 319 360 жителей – сплошь поляков, за исключением евреев и незначительного числа немцев».

В 1807 г. Наполеон присваивает титул короля Саксонии саксонскому курфюрсту Фридриху Августу III и одновременно назначает его великим герцогом Варшавским. Поляков император спросить так и не удосужился, но они и без того были в восторге. Во-первых, шляхта была рада хоть какому-то польскому государственному образованию, во-вторых, именно представители династии саксонских курфюрстов должны быть польскими королями по проекту конституции от 3 мая 1781 г. и, в-третьих, курфюрст Фридрих Август 111 был внуком курфюрста Саксонии Фридриха Августа 11, который по совместительству был и предпоследним польским королем Августом III. Вдобавок Фридрих Август бегло говорил по-польски. Замечу, что Саксонское королевство было подчинено Наполеону и непосредственно, и через Рейнский союз.

Как великий герцог Варшавский Фридрих Август II получил имя Августа III? В 1807 г. в Варшаве был опубликован Конституционный статус герцогства, написанный тем же Наполеоном. Согласно статусу все исповедания объявлялись свободными. Герцогская корона наследственна в саксонской королевской семье. Пять министров (юстиции, внутренних дел и исповеданий, военный, финансов и полиции) вместе с государственным секретарем составляют государственный совет под председательством короля или назначенного королем лица. Сейм состоит из двух палат: сената и палаты депутатов. Он собирается через каждые два года в Варшаве по призыву короля-герцога, но не имеет законодательной инициативы. Сенат состоит из 18 членов: 6 епископов, 6 воевод, 6 кастелянов. Все они назначаются королем; полномочия их пожизненны. Сенат и король могут отменять постановления палаты депутатов; король может распускать ее. Она состоит из 60 членов, назначаемых сеймиками, то есть уездными собраниями знати, и из 40 депутатов от общин. Полномочия депутатов продолжаются 9 лет, и состав их возобновляется по третям каждые 3 года. Право участвовать в прениях принадлежит лишь членам государственного совета и комиссии депутатов, остальные только подают голоса. Земельные собственники дворяне, священники, лица с образовательным цензом, офицеры – также обладают избирательным правом. Департаменты, числом шесть, управляются префектами и супрефектами. Польское гражданское право заменяется Кодексом Наполеона.

Создав Герцогство Варшавское, Наполеон создал метастабильное состояние в регионе. Герцогство своим существованием раздражало и Россию, и Пруссию.

Радость шляхты была недолгой, а затем пошли разговоры о новых границах образца 1772 г., а то и начала XVII в. Польские же крестьяне были разорены донельзя русскими, французскими и прусскими войсками. У крестьян уже нечего было брать, и русские части в 1806–1807 гг. силой друг у друга отбивали обозы с продовольствием, вспомним проделки Васьки Денисова в «Войне и мире». Крестьянству нужно было только выжить, а панству подавай Речь Посполитую «от можа до можа». В результате Польша и поляки стали одной из причин обострения отношений между двумя императорами и начала войны 1812 г.