Текст книги "Польша и Россия. За что мы не любим друг друга"

Что же касается Святополка, то он не хотел ни мира с Ярославом, ни присоединения Киевской земли к Польше. В Повести временных лет говорится: «Болеслав же пребывал в Киеве, сидя [на престоле]; безумный же Святополк стал говорить: “Сколько есть ляхов по городам, избивайте их”». Киевлян и жителей других городов, оккупированных ляхами, долго уговаривать не пришлось. Почти синхронно началось изгнание поляков. Однако непонятным образом Болеславу удалось уйти из Киева с большей частью людей, а также с награбленными драгоценностями. Знатные русские пленники – бояре Ярослава, жены и сестры – были отправлены в Польшу, видимо, еще раньше. Болеславу удалось сохранить за собой и червенские города, приобретенные еще князем Владимиром Святым.

После ухода поляков Святополк стал киевским князем и тоже начал чеканить собственную серебряную монету. А тем временем мудрый Ярослав счел себя холостым и послал сватов к шведскому конунгу Олафу Шетконугу. Летом 1019 г. в Новгороде состоялось бракосочетание дочери Олафа Ингигерд, принявшей христианское имя Ирина, с мудрым Ярославом. Ингигерд привела с собой в качестве приданого дружину, а Ярослав передал шведам город Ладогу с окрестными землями. Шведы называли Ладогу Альдейгьюборг, первым правителем ее стал шведский ярл Регнвальд Ульвссон. Вернуть Ладогу русским князьям удалось лишь во второй половине XI века.

В том же 1019 г. Ярослав двинулся с большой ратью на Киев. Согласно Устюжской летописи, у него было 40 тыс. человек, из них варягов 18 тыс.

Святополк призвал на помощь печенегов, но в битве на реке Альте недалеко от Киева был разбит. Святополк в очередной раз бежал на запад, где и умер.

Где-то около 1040 г. был заключен брак польского короля Казимира I Восстановителя и Марии Добронеги, дочери Владимира Святого.

Польский историк Эва Мадейчик в статье «Пясты и Рюриковичи – династично-поименные связи до XIII века» писала:

«Супружество Казимира положило начало периоду дружеских отношений между двумя государствами. Все началось с освобождения пленных […] уведенных Болеславом Храбрым. Этот брак поспособствовал родству двух династий и частым супружествам между их членами. “Дальнейшие брачные союзы князей польских и русских укрепляли и распростряняли родство”. “Достаточно упомянуть, что Болеслав Смелый (сын русинки) женился тоже на русской княжне, так же сделал его сын Мешко. На русской княжне Збыславе (дочери Святополка II, Великого Князя Киевского) женился Болеслав Кривоустый, а потом в брак с его сестрой вступил Ярослав киевский (брат Збыславы). Родственником русских князей был самый старший сын Кривоустого – Владислав II, по матери, а косвенно тоже по своему сыну – Болеславу Высокому, который женился на Звениславе – дочери Всеволода Ольговича, Великого Князя Киевского по линии черниговской”.

Другие супружества между Пястами и Рюриковичами:

1136/1140 г. – Мешко III Старый и Эудоксия (дочь Всеволода, князя белского)

1137 г. – Болеслав Кудрявый и Верхослава (дочь Всеволода, князя новгородского) после 1184 г. – Одон и Вышеслава (дочь Владимира, князя галицкого)

1185 г. – Казимир Справедливый и Елена (может быть, дочь Ростислава, князя смоленского)

1207 г. – Лешек Белый и Грымислава (дочь Ингвара, князя луцкого)

1207 г. – Конрад I Мазовецкий и Агафия (дочь Светослава, князя черниговского)

1265 г. – Лешек Черный и Грыфина»[15]15
  Материалы сайта: http://www.vgd.ru/STORY/table02.htm


[Закрыть].

Тут Эва чуть ошиблась. Это была Аграфена, дочь князя Ростислава, внучка Михаила Всеволодовича Черниговского.

«До XIII века в общем сочеталось браком 12 пар польско-русских (на общее число 36 пястовских супружеств), в том числе 3 (с 7-ми) в XI веке, 6 (с 14-ти) в XII веке и 3 (с 15-ти) в XIII веке.

Русские князья вступали в брак с польскими княжнами на много ранее, чем польские князья с русскими княжнами.

“Александр Брукнер не без основания предполагал, что одной из жен Владимира Великого (прежде чем стал христианином) была, вероятно, полька. От нее происходили, удостоверенные в Повести временных лет, сыновья этого князя – Станислав и Погвизд. Польское звучание имени первого из них не вызывает никаких сомнений. Ученый доказывает, что у имени Погвизд также польское происхождение, так как можно его встретить в польской мифологии, в которой выступают божки Погвизд и Похвисьтель”. Одновременно трудно сделать вывод, была ли это дочь Пяста, так как польские и русские источники с этого периода ненадежные и неполные.

Источники подтверждают зато русско-польский брак Светополка (сына Владимира) с неизвестной по имени дочерью Болеслава Храброго. Он состоялся между 1008 и 1013 гг.

Брак Гертруды (сестры Казимира Восстановителя) и Изяслава (сына Ярослава Мудрого) состоялся в 1143 г. и тоже повлиял на состояние похода польского короля на Русь. Болеслав Смелый отправился на Русь после того, как его тетя Гертруда и ее супруг были выгнаны из страны.

Следующими женами Рюриковичей, происходящими из династии Пястов, были:

неизвестная по имени дочь Владыслава Германа, выдана замуж за Ярослава Светополковича (князя владимирско-волынского);

неизвестная по имени дочь Болеслава Кривоустого, выдана замуж за Всеволода Давидовича (князя Муромского);

Рыкса (дочь Болеслава Кривоустого), выдана замуж за Владимира Новгородского;

Агнешка (дочь Болеслава Кривоустого), выдана замуж за Мстислава Изяславовича (князя Владимирско-волынского);

дочь Болеслава Кудрявого, выдана замуж за Васылька Ярополковича (князя Бреско-дрогицкого).

Статистически, до XIII века состоялось 7 русско-польских браков (с 71), в том числе 2 (с 12 браков мужчин с династии Рюриковичей) в XI веке и 5 (с 42) в XII веке. В XIII веке не состоялся ни один русско-польский брак (на 17 супружеств).

Супружества польско-русские и русско-польские способствовали присвоению имен русских в династии Пястов и наоборот. “Зачастую русские имена давали своим детям матери русинки. Например, Добронега (жена Казимира Восстановителя) свою дочь назвала Святославой. Мужской вариант этого имени носил дед, брат и племянник Добронеги. Болеслав Кривоустый и его жена Саломея с Бергу […] дали в свою очередь своей дочери имя Добронега. Видно, что в области топонимии обращались к далекой традиции (“первая” Добронега была прабабкой Добронеги Болеславовны). Кроме того, по мнению Длугоша, Збыслава – первая жена Кривоустого, дала своей дочери имя Светослава (но эта информация не вполне надежная)”. Дочерей Агафии и Конрада I по мазовецкой линии звали: Людмила и Эудоксия, дочку Грыфины и Лешка по мазовецкой линии – Эуфемия, дочь Вышеславы и Одона по великопольской линии – Эуфрозына, а дочери Эудоксии и Мешка III Старого – Анастасия, Звенислава и Верхослава Людмила. Как доказывает пример Святославы – дочери немки Саломеи, не только дочери русинок получали русские имена. Позже тоже произошла похожая ситуация»[16]16
  Материалы сайта: http://www.vgd.ru/STORY/table02.htm


[Закрыть].

Свадьбы, пиры, охоты составляли жизнь Пястов и Рюриковичей. А войны? Естественно, были, но практически все русско-польские войны XI–XIII веков сводились к тому, что Пяст, поссорившись с князем из Пястов, звал на помощь зятя, свата или племянника Рюриковича или наоборот.

Изгнанный с киевского престола Изяслав Ярославич, женатый на сестре Казимира I Гертруде, дважды искал помощи в Польше у своего двоюродного брата Болеслава Смелого (в 1059-м и 1070 гг.). В 1078 г. Болеслав оказывал поддержку и сыну Изяслава Ярополку, воевавшему с дядей Всеволодом. Брат Ярополка Святополк Изяславич просил помощи у Владислава-Германа. У него же не раз спасался с «множеством золота» волынский князь Давыд Игоревич и «гостил у него с женой и челядью» (1094 г.), за что его упрекали русские князья, что он «скитается беглецом и изгнанником в чужих землях на позор себе».

Но соседские связи и родственные узы были достаточно крепкими. И вот уже сын Святополка Изяславича Ярослав бежит к бывшему мужу своей сестры Сбыславы и живет в Польше четыре года (118 г.). Волынского князя Мстислава Изяславича «благословенно принимают» младшие сыновья Болеслава II Кривоустого и выходят с ним в поход против сидящего в Киеве Юрия Долгорукого (1159 г.). Владимиру, сыну Ярослава Осмомысла, восстановиться на галицком престоле помогает Казимир II Справедливый (1188 г.), который позже улаживает и споры Мстиславичей.

Достаточно часто русские войска по призыву поляков идут им на подмогу. Так, Владислав Изгнанник, сын Сбыславы Святополковны, борется со сводными братьями за сеньориальную власть, «стянув изо всех княжеств и владений русских войска и вспомогательные отряды». Там были черниговские князья Святослав Всеволодович и Изяслав Давыдович, галицкий князь и др. (1145 г.). Взаимную помощь оказывали друг другу сыновья Казимира II и Роман Мстиславич, сын Агнешки Казимировны, то есть русские и польские внуки Болеслава Кривоустного (1191, 1195 и 1196 гг.). Нередко польская или русская сторона выступала в качестве посредника при заключении мирных союзов (1123 г.).

В ходе очередной польской усобицы в 1227 г. князь Владислав Одонич нанес страшное поражение князю Владиславу Ласконогому и занял почти все его владения. Тогда на помощь Ласконогому пришли князья Лешко Краковский, его брат Конрад Мазовецкий и Генрих Бреславский. Сторону Одонича принял его зять (брат жены) князь Святополк Поморский. Их объединенное войско неожиданно напало на князей – сторонников Ласконогого, в этом бою был убит Лешко Казимирович – номинальный правитель Польши.

Тогда брат Лешко Конрад призвал на помощь русских князей Даниила и Василька Романовичей – старых союзников покойного Лешко. Русские полки вместе с поляками осадили город Калиш. Даниил хотел взять город, но поляки отказались идти на штурм, несмотря на то что Конрад, «любя русский бой», приказывал им идти вместе с Русью. Осажденные же, видя приготовления русских к приступу, послали к Конраду двоих послов для переговоров. Один из посланников, Пакослав, предложил Даниилу переодеться в его одежду и поехать с ним в Калиш для переговоров. Даниил сперва отказался, но брат Василько уговорил его: «Ступай, послушай их вече», поскольку один из посланников, Мстиуй, не вызывал доверия у Конрада.

Даниил, надев шлем Пакослава, поехал в Калиш и, встав там позади послов, слушал, что просят осажденные передать Конраду: «Скажите вот что великому князю Конраду, этот город не твой ли, и мы разве чужие, ваши же братья, что ж над нами не сжалитесь? Если нас Русь пленит, то какую славу Конрад получит? Если русская хоругвь станет на забралах, то кому честь доставишь? Не Романовичам ли одним? А свою честь унизишь! Нынче брату твоему служим, а завтра будем твои, не дай славы Руси, не погуби нашего города». Пакослав отвечал на это: «Конрад-то бы и рад вас помиловать, да Даниил очень лют, не хочет отойти прочь, не взявши города. Да вот он и сам стоит, поговорите с ним», – прибавил он, смеясь и указывая на Даниила. Князь снял шлем, а калишане закричали ему: «Смилуйся, помирись». Романович от души посмеялся и хорошо поговорил с горожанами, потом взял двоих человек, привел их к Конраду и тот заключил с ними мир.

В этом походе русские захватили в полон много челяди и знатных боярынь. Но тут между Русью и Польшей был заключен договор, что если впредь случится между ними война, то полякам не пленять русской челяди, а русским – польской.

Князья Даниил и Василько Романовичи возвратились домой с честью и славой: как говорил русский летописец, ни один русский князь не входил так далеко в землю Польскую, кроме Владимира Великого, который землю крестил.

В ходе этой усобицы князь Конрад Мазовецкий совершил величайшую ошибку, за которую позже веками станут расплачиваться русский и польский народы. Он пригласил на территорию Польши рыцарей Тевтонского ордена. Наивный князь думал, что немцы защитят от набегов язычников – пруссов и литовцев.

В 1225 г. послы Конрада предложили магистру Тевтонского ордена Герману фон Зальцу Хельмскую (Кульмскую) землю в обмен на обязательство защищать польский народ от набегов язычников. В 1226 г. германский император Фридрих II предоставил Ордену владение Кульмской землей и всеми землями, которые он впредь завоюет у пруссов, но в виде императорского лена, без всякой зависимости от мазовецких князей. В 1228 г. в новые владения Ордена с большим отрядом рыцарей прибыл первый областной магистр Пруссии Герман Балк. В 1230 г. последовало окончательное утверждение всех условий с Конрадом, и Орден начал свою деятельность на новых землях.

О непосредственных столкновениях новых германских завоевателей с Русью до нас дошел лишь смутный рассказ летописца, датированный 1235 г. По его словам, Даниил сказал: «Не годится держать нашу отчину крестовым рыцарям», и пошел с братом на них в силе тяжкой, взял город, захватил в плен старшину Бруно, ратников и возвратился во Владимир».

Возможно, кто-то из читателей посетовал на автора, зачем он уделил столько места «делам давно минувших дней». На самом же деле «преданья старины глубокой» очень важны. Они показывают, с одной стороны, общность восточных и западных славянских племен. Хотя их языки и имели значительные отличия, но русские и поляки понимали в Х-XII веках друг друга без переводчика. Культура и быт обоих народов были также близки. Кстати, я сказал «народов», но под поляками Х-XII веков надо понимать совокупность различных племен с разными языками. И племена эти были объединены в подавляющем большинстве насильственно Мешко I, Болеславом Храбрым и их потомками.

С другой стороны, появилась и основа будущих конфликтов. Это – ленная зависимость Польши от германских императоров, а также сильное религиозное и культурное воздействие Германии, Рима и других западных стран.

Наконец, история русско-польских отношений Х-XII веков уже важна тем, что поляки – от обывателей до кинорежиссеров – уверены, что на землях современной Украины и Беларуси до прихода поляков якобы ничего не было, а туземцы влачили жалкое существование наподобие американских индейцев XV века.

Глава 2. Католическая агрессия

В XXI веке модно говорить о сближении и примирении церквей. Но пусть кто-нибудь приведет пример более кровавой и агрессивной религии, чем католицизм. А, может, я, как русский человек, недостаточно объективен в конфликтах католиков и русских? Так давайте начнем с других жертв католической агрессии. Вспомним те же Крестовые походы. В IX–XI веках и норманнские конунги, и князья русов, отправляясь в походы, обходились без пропагандистских шоу. Вся дружина прекрасно понимала цель экспедиции – грабежи, захват новых земель, заключение выгодных торговых договоров.

Но римские папы не таковы. 27 ноября 1095 г. папа Урбан II обратился к Клермонскому собору с вдохновенным призывом к Крестовому походу: «То, что Святая земля, и прежде всего сам Иерусалим, была по-прежнему занята неверными, представляло собой оскорбление для всего христианского мира; паломники-христиане в настоящее время подвергаются всевозможным унижениям и обидам. Долг каждого доброго христианина – поднять оружие против тех, кто осквернил землю, по которой некогда ступал Христос, и вернуть ее под власть поборников истинной веры.

…Становитесь на стезю Святого Гроба, исторгните землю эту у нечестивого народа, покорите ее себе. Земля эта, как гласит Писание, течет медом и млеком. Иерусалим – это пуп земли, край, плодоноснейший по сравнению с другими землями, он словно второй рай. Он жаждет освобождения и не прекращает молить о том, чтобы вы пришли ему на выручку»[17]17
  Норвич Дж. Срединное море. История Средиземноморья. М.: АСТ; Астрель, 2011. С. 158.


[Закрыть].

Папа утверждал, что «персидское племя турок» захватило священные для христиан реликвии, что они превращают храмы в хлева для скота, «топчут ногами предназначенные для богослужения сосуды», наносят побои и оскорбления духовенству.

Увы, это была чудовищная ложь, которой мог позавидовать сам доктор Геббельс. Говоря о захвате Палестины – «персидского племени турок», папа сознательно врал. Ни арабы, захватившие Иерусалим у византийцев, ни турки-сельджуки, выбившие оттуда арабов, никогда не посягали на христианские святыни и не препятствовали отправления христианской веры. Так, к примеру, православное греческое духовенство сохранило полностью свою структуру. Там остались два патриарха – Иерусалимский и Антиохийский, и все епископы. Никакого католического духовенства в Палестине никогда не было. Напомню, что хотя официальное разделение церквей произошло лишь в 1054 г., православная и католическая церковь задолго до этого имели независимые структуры.

Так что «жаждать освобождения» и молить войска католиков о приходе в Палестине было попросту некому.

Ко времени Первого крестового похода большинство населения Сирии и Палестины исповедовало православие. Пришествие крестоносцев стало для них невиданным бедствием, несравнимым с войнами между византийцами и мусульманами.

Забавно, что крестоносцы не делали особой разницы между мусульманами и коренным православным населением, которое они пришли освобождать.

В государствах крестоносцев существовала феодальная иерархия, подобная западноевропейской. Вся территория делилась на рыцарские феоды, обязанные военной службой сюзерену. Для пополнения убыли в рядах рыцарей и защиты своих завоеваний пришлось многих пришедших с крестоносцами крестьян возвести в рыцарское звание и выделить им феоды.

Ну а крепостными западных феодалов стали мусульмане и местные христиане. Замечу, что почти все христиане в Сирии и Палестине были православными и лишь небольшое число – монофизиты[18]18
  Монофизитство (евтихианство) – христологическая доктрина в христианстве, возникшая в V веке и постулирующая наличие только одной Божественной природы (естества) в Иисусе Христе и отвергающая Его совершенное человечество. То есть, вопреки православному учению, монофизитство исповедует, что Христос – Бог, но не человек.


[Закрыть]. Причем с монофизитами католики быстро нашли общий язык, мол, только признавай папу римского.

«Франки» жили только в городах и замках. Зато мусульманам и православным запрещалось проживать в Иерусалиме и ряде других городов.

Православные патриархи – антиохийский Иоанн Оксита и иерусалимский Досифей – были вынуждены бежать из захваченных крестоносцами Антиохии и Иерусалима. Зато крестоносцы назначили новых патриархов: папского прелата Бернарда Валенсина – антиохским и Роберта Руанского – иерусалимским. Но в декабре 1099 г. в Иерусалим прибыл папский прелат Даимберт Пизанский и сам себя объявил иерусалимским патриархом. Всего иерусалимскими патриархами с 1099 по 1291 г. называли себя 20 католиков, из которых несколько человек даже не приезжали в Иерусалим.

Параллельно в Константинополе существовали в «эмиграции» Антиохийский и Иерусалимский патриаршие престолы.

В первые же годы правления франков в Сирии и Палестине почти все церкви и монастыри были захвачены католиками, а православное духовенство изгонялось, у него отнимались дома и имущество, многие были убиты.

Так «освобождение» обернулось для православных страшной бедой, чего никогда не было в годы правления мусульман. С 1100 по 1300 г. число христиан в Сирии и Палестине, где до прихода крестоносцев они составляли около половины, уменьшилось в несколько раз.

Иерусалимский патриарх Досифей II (1669–1707) сказал о крестовых походах: «Эти войны можно назвать священными с таким же правом, как проказу – священной болезнью».

Между прочим, проходя по странам Европы, крестоносцы вели себя хуже всяких разбойников. Некоторые монархи, как, например, венгерский король, брали у крестоносцев знатных заложников, и это хоть немного уменьшало разбои.

В городе Мессине британские рыцари издевались над святынями, громили монастыри, насиловали женщин. Греки, которые тогда составляли большинство населения Мессины, 3 октября 1190 г. дали отпор захватчикам. Тогда король Ричард сжег город и перебил почти все его население.

Поначалу французский король Филипп II держал нейтралитет, но после разгрома Мессины потребовал себе половину города и половину добычи. Англичане отказали, но Филипп сдержался, и союзники зазимовали в Италии, внимательно наблюдая друг за другом.

30 марта 1191 г. французская армия во главе с королем отплыла в Палестину. 10 апреля за ними последовали англичане.

Верный себе Ричард не мог пройти мимо Кипра. Поводом для нападения стал захват местными жителями нескольких судов, разбившихся у берегов острова. 6 мая в гавань города Лимассола вошел английский флот. В нескольких сражениях Львиное Сердце разбил византийские войска и ограбил остров. Король был в хорошем настроении и согласился оставить киприотам половину их имущества.

Вскоре Ричард продал остров рыцарскому ордену Гроба Господня. Ну а рыцари перепродали Кипр Люизиньяну, королю Иерусалимскому. Его брат Аманри принял титул короля Кипрского.

Вождем Четвертого крестового похода был избран Бонифаций, маркиз Монферратский. Кроме него приняли крест: Балдуин, граф Фландрский; Иоанн Бриеннский и другие представители знатных родов Фландрии и Шампани. Крестоносцы, желавшие достигнуть Палестины морским путем, наняли у венецианцев несколько десятков транспортных судов и галер. Однако сумма, переданная крестоносцами венецианцам, оказалась меньше запрашиваемой на 34 тыс. марок. Тогда венецианский дож Дандоло предложил вождям похода ограбить по пути богатый торговый город Зару (современный Задар), который был конкурентом Венецианской республики. За это дож обещал отсрочить выплату долга.

Как мы уже знаем, грабеж европейских городов, мимо которых проходили или проплывали крестоносцы, давно стал нормой. И вот 8 октября 1202 г. войско крестоносцев село в Венеции на корабли и уже 10 ноября подошло к Заре. На следующий день их суда прорвали цепь у входа в гавань и заняли последнюю. Высадив на сушу лошадей, войска и осадные машины, крестоносцы расположились лагерем на северной стороне. 15 ноября начали действовать с суши и с моря метательные машины, а 22 ноября осаждающие подкопали одну из главных городских башен. Зара была взята и разграблена.

В Заре рыцари вошли во вкус. Зачем ехать в Палестину, где жара, нет воды, а главное, кровожадные арабы принципиально не хотят расставаться со своим имуществом и становиться крепостными европейских феодалов? Куда проще грабить христианские государства.

И вот 12 апреля 1204 г. крестоносцы захватили Константинополь. Три дня новоявленные варвары грабили Второй Рим. Безымянный русский свидетель погрома в «Повести о взятии Цареграда крестоносцами» обличает бесчинства крестоносцев, которых именует фрягами: «А на утро, с восходом солнца, ворвались фряги в святую Софию, и ободрали двери и разбили их, и амвон, весь окованный серебром, и двенадцать столпов серебряных и четыре киотных; и тябло разрубили, и двенадцать крестов, находившихся над алтарем, а между ними – шишки, словно деревья, выше человеческого роста, и стену алтарную между столпами, и все это было серебряное. И ободрали дивный жертвенник, сорвали с него драгоценные камни и жемчуг, а сам неведомо куда дели. И похитили сорок сосудов больших, что стояли перед алтарем, и паникадила, и светильники серебряные, которых нам и не перечислить, и бесценные праздничные сосуды. И служебное Евангелие, и кресты честные, и иконы бесценные – все ободрали. И под трапезой нашли тайник, а в нем до сорока бочонков чистого золота, а на полатях и в стенах и в сосудохранильнице – не счесть сколько золота, и серебра, и драгоценных сосудов. Это все рассказал я об одной лишь святой Софии, но и святую Богородицу, что на Влахерне, куда святой дух нисходил каждую пятницу, и ту всю разграбили. И другие церкви; и не может человек их перечислить, ибо нет им числа. Одигитрию же дивную, которая ходила по городу, святую богородицу, спас бог руками добрых людей, и цела она и ныне, на нее и надежды наши. А прочие церкви в городе и вне города и монастыри в городе и вне города все разграбили, и не можем ни их перечесть, ни рассказать о красоте их. Монахов и монахинь и попов обокрали, и некоторых из них поубивали, а оставшихся греков и варягов изгнали из города»[19]19
  Изборник (Сборник произведений литературы Древней Руси). М.: Художественная литература, 1969. С. 287.


[Закрыть].

Полному разграблению и разрушению подвергся и русский торговый квартал «у святой Маммы».

Следствием разорения Константинополя стало практически полное прекращение русского торгового мореплавания по Черному (а арабы его называли Русским) морю.

Крестоносцы решили на захваченных землях Византии создать Латинскую империю. Первым ее императором стал Болдуин, герцог Фландрский и Геннегауский.

Причем венецианцы забрали себе три квартала Константинополя, Рагузу (нынешний Дубровник), Дураццо (Дуррес), западное побережье материковой Греции и Ионические острова, весь Пелопоннес, острова Наксос и Андрос, два города на Эвбее, главные порты Геллеспонта, Мраморного моря, Галлиполи, Редеста и Гераклеи, побережье Фракии и город Адрианополь. Затем Бонифаций Монферратский продал венецианцам доставшийся ему от византийцев остров Крит.

Крестоносцы грабили греков и навязывали им католичество. Повсеместно вспыхивали восстания против захватчиков. Так, в начале 1205 г. восстало население города Дидимотихе и перебило гарнизон крестоносцев. Затем наступила очередь Адрианополя. Против крестоносцев двинулся болгарский царь Калоян. 14 июня 1205 г. Калоян вдребезги разбил армию латинян, а сам «император» Балдуин был взят в плен и в следующем году умер в тюрьме.

В ходе Пятого крестового похода 1217–1221 гг. и Седьмого крестового похода (1248–1250 гг.) крестоносцы, забыв о гробе Господнем, грабили Египет. Ну а в Восьмом крестовом походе доблестные освободители гроба Господнего совсем заплутались и напали на… Тунис.

На примерах Палестины, Египта и Константинополя мы видим, что нам готовили католики-крестоносцы. К величайшей досаде Рима, русский народ дал достойный отпор крестоносцам. Их били наши князья Рюриковичи, вольные города Псков и Новгород и лихие ватаги молодцов-ушкуйников. Отдавая должное военному искусству и дипломатии Александра Невского, историкам не стоит зацикливаться на нем одном.

Пора бы вспомнить, что 5 апреля 1242 г. навстречу клину рыцарской конницы пошел клин суздальской кованой рати во главе с князем Андреем Ярославичем. А было суздальскому князю 14 годиков. По нынешним законам его одного и дома оставлять нельзя. А тут промашка вышла, и беспризорный «ребенок» учинил грандиозную драку на льду Чудского озера.

Ну а главное, «ледовое побоище» не было решающим сражением, остановившим крестовые походы на Русь. Немецкие рыцари-крестоносцы биты: князем Ярославом Всеволодовичем в апреле 1234 г. на реке Омовже; князем Довмонтом 18 февраля 1268 г. у Рановера (Эстляндия); князем Довмонтом в июне 1272 г. на окраине Пскова; князем Давидом в марте 1323 г. на окраине Пскова; псковичами без князя в мае 1343 г. у Нейгаузена (ныне Вастселиина).

Я перечислил лишь наиболее крупные сражения с немецкими крестоносцами, а всех сражений были многие десятки. Обратим внимание, что русские дрались с немцами на границе, а в большинстве случаев – в Эстляндии. Тут же можно привести и длинный список сражений со шведскими крестоносцами.

Замечу, что те же татары грабили, жгли, убивали на войне, но потом становились союзниками русских. Католики же всегда были ненавистниками православия и русского народа. Те же шведы и немцы, перешедшие в лютеранство, воевали против русских и вместе с русскими, но это были межгосударственные конфликты и союзы, а не дикая ненависть к схизматикам.

На беду русского народа, Риму удалось натравить поляков на русских. Ненависть католиков к православным и неуемная жадность панов привели Польшу к трагедии.