Текст книги "Швеция – от нейтралитета до НАТО"

Глава 5. У шведов меняется противник

После смерти Магнуса II о крестовых походах на русских в Швеции уже никто не вспоминал. Два века Швеция и Русь мирно существовали друг с другом. Хотя периодически и возникали малые войны. Все эти войны, скорее их надо называть конфликтами, были скоротечны и кончались мирными соглашениями на основе статей Ореховецкого мира, в статьи которого эпизодически вносились небольшие изменения.

В 70–80-х гг. XIV века шведские правящие круги были слишком озабочены борьбой за власть внутри страны, и им было не до русских. Небольшие же нападения на новгородские земли совершались пограничными феодалами в инициативном порядке.

Так, в 1375 г. шведы построили крепость Улеаборг (ныне финский город Оулу) на берегу Ботнического залива в устье реки Оулу. Эта территория считалась собственностью Господина Великого Новгорода, и в следующем году новгородская рать осадила Улеаборг. Взять крепость русским не удалось, и в 1377 г. новгородцы вынуждены были заключить со шведами соглашение, по которому район Улеаборга отошел к Швеции.

В 1392 г. шведский отряд кораблей вошел в Неву. Шведы ограбили прибрежные села от устья реки и остановились, не доходя пяти верст до Орешка. За ними погнался служилый новгородский князь Семён Ольгердович[47]47
  Семён Ольгердович – сын Великого Литовского князя Ольгерда. Его литовское имя Лугвений, а православное – Семён.


[Закрыть]. Он настиг шведов и перебил большую часть их.

Эпизод сам по себе мелкий, но для нас фраза из летописи – «В тот год пришли из-за моря разбойники-Свеи в Неву, взяли села по обе стороны реки за пять верст до города Орешка» – важна как упоминание о заселенности русскими обоих берегов Невы. Ижорское населенные пункты селами в летописях не назывались.

Далее летописец бесстрастно повествует: 1395 г. – «Приходили немцы Свеи к новому городу, к Яме[48]48
  Ям, позже Ямбург, с 1922 г. город Кингисепп Ленинградской области.


[Закрыть], и пошли прочь, и князь Константин с горожанами иных перебил, а другие убежали». 1396 г. – «В том году пришли Свеи в Корельскую землю и напали на два погоста: Кюрьевский и Кюлолосский, и сожгли церковь. И князь Константин с Корелою гнался за ними, и взял языков, и прислал их в Новгород». 1397 г. – «Той осенью пришли Немцы, взяли семь сел у Ямского городка и сожгли их»[49]49
  Цит. по: Шарымов А.М. Предыстория Санкт-Петербурга. 1703 год. С. 124.


[Закрыть].

Потом следует 14-летний перерыв в нападениях. Но в 1411 г. последовал крупный налет шведов, которые попытались захватить Тиверский городок – небольшую русскую крепость на Карельском перешейке. Терпение новгородцев лопнуло, и новгородцы по главе с князем Семёном Ольгердовичем провели традиционную новгородскую репрессалию. Они осадили Выборг, взяли его наружные укрепления, сильно опустошили окрестности и большой добычей возвратились домой. В том же году двинский воевода с заволочанами совершил нападение на Северную Норвегию.

А тем временем в Швеции идёт ожесточенная борьба за власть. Вдова шведского короля Хакона VI и наследница датского престола Маргарита Датская воюет с Альбрехтом Мекленбургским, который получил королевскую власть из рук шведской аристократии. В 1389 г. Маргарина добилась возведения на престол Норвегии своего внучатого племянника Эрика Померанского и организовала разгром короля Альбрехта в Швеции. В 1397 г. в шведском городе Кальмаре Эрик был торжественно коронован как общескандинавский король. Тогда же было составлено и соглашение об унии. В нем провозглашался вечный мир между странами, их обязательство иметь общего короля, получавшего власть по прямой мужской линии, а в случае бездетности государя – путем выборов представителями всех трех стран.

Казалось бы, новое мощное северное государство должно было представлять серьезную угрозу Господину Великому Новгороду. Но, наоборот, в царствование Эрика (1397–1439) конфликты между шведами и новгородцами постепенно затихают. Эрик большое внимание уделяет внутренним делам и ведет войны с Голштинией и Ганзой.

С 1434 г. в Швеции начинается череда внутренних потрясений – крестьянские мятежи, борьба верхов за власть, за и против унии.

В 1457 г. королем трех стран становится Кристиан I. Он традиционно начинает войну с Голштинией. Зимой 1464 г. в Швеции происходит восстание. 14 октября 1471 г. королевская армия была разбита у Стокгольма. Уния вновь расторгнута. В 1471 г. регентом Швеции становится Стен Стуре. Война между Стуре и Кристианом I, а фактически между Швецией и Данией, продолжалась.

В 1478 г. Иван III присоединяет Господин Великий Новгород к Московскому государству.

Захват Новгорода елейно описан сотнями царских и советских историков. Иван, мол, действовал прогрессивно в интересах-де русского народа, и т. д. Ну а что казнили несколько десятков «государевых изменников», так за дело – нечего препятствовать политике централизации Московского государства. На самом же деле московская рать опустошила значительную часть новгородских земель. Сам Иван казнил совсем немного – 150–200 знатных новгородцев. Зато его наместники, особенно Захарьины-Кошкины (предки Романовых), казнили не менее тысячи человек, не менее 10 тысяч «лучших» новгородцев было депортировано на окраины Московского государства, а взамен привезено и поселено в Новгороде несколько тысяч дворян, купцов, ремесленников и т. д. из Москвы, Владимира и других городов. Надо ли говорить, что казнены или высланы были практически все купцы, торговавшие с Ганзой и другими государствами. И не потому, что они находились в оппозиции Москве, а исключительно из-за своего богатства, которое перекочевало в сундуки московских бояр.

По этому поводу историк Н.И. Костомаров писал: «Так добил московский государь Новгород, и почти стер с земли отдельную северную народность. Большая часть народа по волостям была выгублена во время двух опустошительных походов. Весь город был выселен. Место изгнанных старожилов заняли новые поселенцы из Московской и Низовой Земли. Владельцы земель, которые не погибли во время опустошения, были также почти все выселены; другие убежали в Литву».

Надо ли говорить, что в 80-х гг. XV века Новгород покинуло подавляющее большинство иностранных купцов, занимавших ранее целый квартал в городе – «немецкий двор». Бесспорно, в вольном Новгороде было много буйства, но иностранцы были надежно защищены от него. На тот же «немецкий двор» новгородцы могли заходить только днем. Строгий порядок в торговых сделках сменился бесчинствами Захарьиных. Да и не с кем стало торговать, все партнеры иностранных купцов были казнены или высланы из Новгорода.

Так рухнули торговые связи Новгорода Великого, доставлявшие огромные средства республике. Иван III из жадности зарезал курицу, несшую золотые яйца.

Историк Андрей Гиппинг писал: «Упадок морской торговли Новгорода, начавшийся с потерей его самостоятельности… имел неожиданно благотворное влияние на Ливонию: все ганзейские товары, шедшие доселе Невой в Новогород, с этого времени направились к портам ливонским: туда же, с другой стороны, обратилась и уцелевшая ещё торговая деятельность других городов северо-западной России, чему в особенности благоприятствовал пятидесятилетний мир с Россией… С исхода XV века Нева была покинута и забыта почти всеми; одни только финские и шведские каботажные суда продолжали ещё посещать берега её, уже пустынные, сравнительно с прежним временим; напротив того, в ливонские гавани стремились корабли всех торговых наций Запада»[50]50
  Гиппинг А.И. Нева и Ниеншанц. С. 161.


[Закрыть].

В целом для истории России уничтожение торговых связей Новгорода, а через 30 лет и Пскова привело фактически к изоляции России на 200 лет от Западной Европы. На западе Россию от Европы отгораживали враждебные Литва и Польша, на юге – Оттоманская империя. С севера западное окно в Европу заколотил сам Иван III, а в начале XVII века шведы лишь заделали щели.

С 1479 по 1483 г. на шведско-новгородской границе царил беспредел. Толпы новгородских беженцев от бояр до смердов хлынули в Выборгский лен, спасаясь от «московитов». У шведов, как уже говорилось, также было безвластие. Поэтому по обе стороны границы объявились ватаги удальцов, промышлявших грабежами на сопредельной стороне. Выборгские фогты (администрация), чтобы исправить ситуацию, организовали несколько карательных экспедиций, которые, однако, вылились в обычный грабеж местного населения.

В 1483 г. на датский престол вступил король Ханс I, который одновременно считался и шведским королем. Однако часть Швеции по-прежнему контролировал клан Стуре. Иван III послал к новому королю дьяка Ивана-Волка Васильевича Курицына[51]51
  В 1504 г. дьяк Иван-Волк Курицын был сожжен на костре в Москве как еретик.


[Закрыть]. В Стокгольме Курицын и член риксдага Ивар Тотт подписали перемирие сроком на четыре года. Перемирие было традиционно основано на статьях Ореховецкого мирного договора.

В 1487 г. перемирие продлили ещё на пять лет (до 6 ноября 1492 г.). Но уже в 1490 г. в Карелии завязалась необъявленная война, начатая одновременно с обеих сторон местными феодалами. В частности, русские попытались помешать шведам завершить начатое незаконно в 1475 г. возведение новой пограничной крепости на островке в проливе Кюренсальми, между озерами Хапавеси и Пихлаявеси по русскую сторону границы. Но взять крепость не удалось, и русским пришлось отступить. Шведы назвали эту крепость Нюслотт (Новый Замок), позже её стали называть Нейшлот, затем Олафсборг, а ныне это городок Олавинлинна в Финляндии.

В 1492 г. Иван III велел построить на берегу река Наровы напротив крепости Нарвы каменную крепость Ивангород.

В феврале 1493 г. в Новгороде со шведами было подписано перемирие. Тут, правда, возникает вопрос – с какими шведами? Видимо, речь идёт о пограничных властях, а не о короле Хансе или правителе Стуре.

В 1493 г. в Нарве был заключен договор о союзе между Иваном III и королем Хансом I, направленный против клана Стуре. Согласно этому договору в случае восстановления всей полноты власти датских королей в Швеции Дания должна уступить за Швецию все приобретения, сделанные шведскими правителями в результате войн против России, а именно: три округа – Яскис, Саволакс и Эйренпяя; Финскую (Западную) Карелию и Карельский перешеек (северо-западное Приладожье). Таким образом, русско-датский договор 1493 г. возвращал Московскому государству всю утерянную с 1323 по 1478 г. территорию, принадлежавшую Новгородской республике.

Король Ханс I вел войну не только со сторонниками Стуре в Швеции, но и с Ганзой. Воспользовавшись этим, жадный Иван III в 1495 г. велел ограбить последних немецких купцов, оставшихся в Новгороде. «Немецкий двор» в Новгороде был ликвидирован, товары и имущество купцов увезено в Москву, а немецкие купцы брошены в тюрьмы. Позже их отпустили и выслали в Ливонию, но из имущества, естественно, ничего не вернули.

В сентябре 1496 г. Иван III отправил трех воевод осаждать Выборг, занятый сторонниками клана Стуре. Осада длилась три месяца. Русские вели огонь по крепости из «огромных пушек длиной 24 фута» (около 7,3 м). Однако взять Выборг не удалось, и в конце декабря русское войско сняло осаду.

В следующем году русские войска вторглись в Финляндию в районе Тавастгуса и разгромили шведов. Согласно русским летописям, погибло 7 тысяч шведов вместе с их воеводой.

В июне – августе 1496 г. полки, составленные из устюжан, двинян, онежан и важан, совершили поход в Эстерботнию и Каянскую землю, дошли до Ботнического залива и привели местных жителей в русское подданство.

В том же 1496 г. шведский воевода Свант Стуре с двумя тысячами пехоты приплыл на семидесяти малых гребных судах (бусах) из Стокгольма в устье реки Наровы. Шведы осадили новопостроенную крепость Ивангород. От огня шведских пушек и мортир в крепости возник сильный пожар. Московский воевода князь Юрий Бабич струсил и с частью гарнизона бежал из крепости. Шведы заняли Ивангород и захватили не менее трехсот его защитников.

Свант Стуре предложил Ливонскому ордену занять Ивангород, но получил отказ. Тогда шведы частично разрушили крепость и отплыли назад. Город вновь был занят русскими, которые возвели там новую, более мощную, крепость с десятью высокими башнями.

Тем временем королю Хансу I удалось у Стокгольма разбить войско Стена Стуре (старшего), занять шведскую столицу и получить от ригсдага шведскую корону.

Таким образом, уния была вновь восстановлена. А вот Иван III остался «с носом». В 1497 г. в Новгороде было подписано перемирие со шведами, произведен размен пленных, но никаких земель, обещанных Хансом I в Нарвском договоре 1493 г. Россия не получила. Единственное, что выторговал Иван III, это согласие шведской стороны вести сношения не прямо с великим князем московским, а только через его наместника в Новгороде. До 1478 г. это было логично, так как Новгород был фактически независим от великих князей владимирских и московских. Но позже это стало препятствием для нормальных отношений между странами, зато тешило азиатское тщеславие московских князей: мол, шведский король ниже меня, поскольку он может сноситься лишь с моим слугой.

24 марта 1510 г. в Новгороде было подписано перемирие сроком на 60 лет. Условия его были основаны на Ореховецком мире, с учетом территориальных захватов шведов. Некоторые историки даже называют его продолжением Ореховецкого мира на 60 лет.

Военных действий на границе не велось. Русские были слишком заняты литовскими, казанскими и крымскими делами. А в Швеции до 1523 г. с переменным успехом шла борьба за унию.

В 1521 г. рыцарь Густав Ваза поднял восстание против короля Кристиана II. Датские войска потерпели поражение, и в 1523 г. ригсдаг избрал Густава Вазу королем Швеции. Новый король расторг унию. Вскоре датская аристократия свергла Кристиана II и с датского престола. Новый датский король Фридрик I признал Густава Вазу королем Швеции. На этом Кальмарская уния окончательно прекратила свое существование.

Густав Ваза испытывал крайнюю нужду в денежных средствах и попытался поправить дело за счет церкви. Это привело его к конфликту с епископами и Римом. В Швеции получили свободу проповеди лютеранские священники. Первыми новое вероисповедание приняли горожане Стокгольма – с 1525 г. богослужение стало вестись здесь на шведском языке, год спустя Олаус Петри перевел Евангелие. В 1527 г. на риксдаге в Вестеросе король, поддержанный в первую очередь дворянством, настоял на секуляризации церковного имущества.

Официально реформацию приняли церковные соборы 1536–1537 гг. В 1539 г. было введено новое церковное устройство. Король стал главой церкви. Церковным управлением ведал королевский суперинтендант с правом назначать и смещать духовных лиц и ревизовать церковные учреждения, включая сюда и епископства. Епископы сохранялись, но власть их ограничивалась советами-консисториями.

Реформация способствовала укреплению независимости шведского государства в форме централизованной сословной монархии.

Реформация в Швеции объективно была выгодна России. Во-первых, навсегда исключалась возможность возобновления крестовых походов. Во-вторых, серьезно осложнялось заключение союзов с католической Польшей, ну и, наконец, шведам, занятым церковными проблемами, несколько десятилетий было не до войн с Россией.

До 1554 г. шестидесятилетнее перемирие не нарушалось. Четыре раза (в 1513, 1524, 1526 и 1537 гг.) русские и шведские послы съезжались и подтверждали это перемирие.

Глава 6. Ливонская война

Двухсотлетний мир со Швецией сменился серией войн конца XVI века. Первая из них началась в 1554 г. К этому времени возник ряд мелких пограничных конфликтов на Карельском перешейке и в Восточной Карелии. В основном споры касались принадлежности мест рыбных и тюленьих ловищ в приграничных районах. Раньше подобные конфликты быстро улаживались местными властями. Но тут престарелый король Густав Ваза обиделся, что ему приходится сноситься с новгородским наместником, а не с Иваном Грозным.

Началась нелепая война, к которой обе стороны были явно не готовы. Войну начали в апреле 1555 г. шведы, когда флотилия адмирала Якоба Багге прошла Неву и высадила десант в районе Орешка. Однако осада крепости не удалась, и шведы несолоно хлебавши убрались восвояси.

20 января 1556 г. русские войска разбили шведский отряд у Кивинебба и по традиции осадили Выборг. Взять Выборг и на сей раз не удалось, но опять традиционно были разграблены его окрестности и взято в плен множество местных жителей. Русские воины продавали пленного мужчину за гривну, девку – за пять алтын.

Густав Ваза надеялся на помощь Польши и Ливонии, но те уклонились от участия в войне. Пришлось отправлять в Москву королевскую грамоту: «Мы, Густав, божиею милостию свейский, готский и вендский король, челом бью твоему велеможнейшему князю, государю Ивану Васильевичу, о твоей милости». Царь Иван согласился на восстановление статус-кво, но при этом желчно прибавил: «Если же у короля и теперь та же гордость на мысли, что ему с нашими наместниками новгородскими не ссылаться, то он бы к нам и послов не отправлял, потому что старые обычаи порушиться не могут. Если сам король не знает, то купцов своих пусть спросит: новгородские пригородки – Псков, Устюг, чай знают, скольким каждый из них больше Стекольны (Стокгольма)?»

В конце концов новгородский наместник князь Михаил Васильевич Глинский и член риксдага Стен Эриксон Лейонхувед подписали 25 марта (2 апреля) 1557 г. в Новгороде мирный договор сроком на 40 лет. Договор в целом сохранял статус-кво, но ряд мелких статей показывали, кто стал победителем в войне. Так, все пленные русские возвращались шведами вместе с захваченным имуществом, а вот шведские пленные подлежали выкупу у русских.

Договор со Швецией вступил в силу 1 января 1558 г. В этом же месяце Иван Грозный начал Ливонскую войну. Некоторые историки считают Ливонскую войну политической ошибкой Ивана IV. Н.И. Костомаров, например, усматривал в ней излишнее стремление Ивана Грозного к завоеваниям. Другие, как, например, И.А. Заичкин и И.Н. Почкаев, утверждают, что эта война для России «была поставлена в повестку дня самой историей – выхода к Балтийскому морю требовали её экономические и военные интересы, а также необходимость культурного обмена с более развитыми странами Запада. Иван Васильевич, следуя по стопам своего знаменитого деда – Ивана III, решил прорвать блокаду, которой фактически отгородили от Запада Россию враждебные ей Польша, Литва и Ливонский орден»[52]52
  Заичкин И.А., Почкаев И.Н. Русская история. С. 295.


[Закрыть].

Ну, как «знаменитый дед» захлопнул окно в Европу, мы уже знаем, но в целом вторая точка зрения представляется автору более справедливой. Другой вопрос, что Иван IV и его советники обладали политической близорукостью. Они не понимали, что ни Швеция, ни Польша не позволят России просто так захватить Ливонию.

В январе 1558 г. 40-тысячная русская армия под командованием касимовского царя (хана) Шиг-Алея, князя М.В. Глинского и боярина Даниила Романовича Захарьина вторглась в Ливонию. Русская армия за месяц прошла по маршруту Мариенбург – Нейгаузен – Дерпт – Везенберг – Нарва. При этом не был взят ни один укрепленный город, но страна изрядно опустошена. В феврале армия вернулась в русские пределы. В районе Пскова, узнав об отправке посла магистра в Москву, Шиг-Алей приказал прекратить военные действия.

В марте 1558 г. экстренный ландтаг Ливонского рыцарства принял решение собрать 60 тысяч марок для уплаты русскому царю дани и тем самым решить дело миром и предотвратить русские репрессии против Ливонии. Однако к маю 1558 г. было собрано лишь 30 тысяч марок. Хуже было то, что гарнизон Нарвы периодически стал открывать огонь по Ивангороду, находившемуся на противоположной стороне реки Нарова. Ивангородские пушкари отвечали, и не без успеха. 11 мая 1558 г. от их огня в Нарве возник сильный пожар. Русские решили воспользоваться оказией и пошли на штурм. После короткого, но кровопролитного боя они овладели крепостью, а гарнизон заперся в цитадели. На следующий день гарнизон сдался с правом свободного выхода.

Русские войска вошли в Ливонию и почти без сопротивления захватили Везенберг, Тольсбург и ряд других замков. Эсты охотно присягали московскому государю. Всем объявлялось, что присягнувшие останутся на местах, при прежних правах «по старине». К воеводам являлись для принятия русского подданства и из других отдаленных волостей.

В конце мая 1558 г. закончилось сосредоточение в Пскове 40-тысячной армии князя П.И. Шуйского с О.И. Троекуровым и А.И. Шеиным.

В начале июня русская армия осадила Нейгаузен. Магистр Фирстемберг с двухтысячным орденским войском и тысячным наемным отрядом епископа Дерптского стоял в нескольких переходах, близ Киремпе. 30 июня Нейгаузен сдался. Магистр поспешил отступить к Валку, а епископ ушел в Дерпт.

Захватив замок Варбек при впадении реки Эмбах (Эмайыги) в Чудское озеро, русская армия на рассвете 11 июля стала в виду Дерпта. А через неделю, 18 июля, Дерптская крепость капитулировала перед князем Шуйским. Это было важнейшее приобретение Москвы за всю Ливонскую войну. Падение Дерпта произвело панику в Ливонии. Высылаемые из Нарвы и Дерпта русские отряды без сопротивления овладевали замками. Всего до октября 1558 г. русские взяли 20 крепостей с их волостями, а князь Шуйский писал в Ригу и Ревель, требуя сдаться, и грозил разорить их в случае отказа.

Утвердив условия капитуляции Дерпта, Иван Грозный даровал принявшим русское подданство ливонцам большие льготы, раздавал захваченные земли детям боярским, оставлял гарнизоны в побежденных крепостях, высказывая намерение присоединить эту область к владениям Московского государства. Осенью 1558 г. армия князя Шуйского была распущена.

15 января 1559 г. ливонскую границу перешла русская армия князя Микулинского. Она беспрепятственно прошла до Риги, опустошив полосу в 150 верст. Попытку сопротивления ливонцы проявили только под Тирзеном, но были разбиты и бежали. Взяв 11 крепостей (замков) и не удерживая их за собой, князь Микулинский опустошил оба берега Западной Двины, сжег корабли под Ригой и через месяц закончил погром в Ливонии.

В сложившейся ситуации новый магистр ордена Готхард Кетлер обратился за помощью к соседним государствам. 31 августа 1559 г. Кеттелер и король Польши и Литвы Сигизмунд II Август заключили в Вильне соглашение о вступлении Ливонии под протекторат Польши. Соглашение было дополнено 15 сентября 1559 г. договором об оказании Польшей и Литвой военной помощи Ливонии. Эти дипломатические акции послужили важным рубежом в ходе и развитии Ливонской войны: война России с Ливонией превратилась в борьбу государств Восточной Европы за ливонское наследство.

В том же 1559 г. ливонское правительство обратилось к сыну шведского короля Густава Вазы, герцогу Иоанну, правителю Финляндии, с просьбой ссудить 200 тысяч рейхсталеров и войско, предлагая в залог несколько земель в Ливонии. Молодой принц, желая расширить свои владения за счет этой страны, был не прочь вступить в переговоры, но его отец посоветовал не ввязываться в это дело, так как тогда придётся поссориться не только Москвой, но и с императором, королями польским и датским, которые все имеют свои притязания к Ливонии.

Густав Ваза, уже битый «московитами», предпочитал сохранять строгий нейтралитет. Когда ревельские суда напали в шведских водах при Биоркэ и Ниланде на лодки русских купцов и овладели ими, перебив людей, то по приказу короля ревельцев арестовали за это в Выборге. Густав Ваза отправил в Финский залив вооруженные суда для обеспечения безопасности русских купцов, о чем дал знать в Москву. Иван Грозный так отвечал ему на это: «Ты писал нам о неправдах колыванских людей (ревельцев) и о своей отписке, которую послал в Колывань: мы твою грамоту выслушали и твое исправленье уразумели. Ты делаешь гораздо, что свое дело исправляешь: Нам твое дело полюбилось, и мы за это твою старость хвалим».

Власти города Ревеля не надеялись на свои силы и обратились к датскому королю Кристиану III с просьбой принять их в свое подданство, так как некогда Эстония и Ревель были под властью Дании. Но и Кристиан III, подобно Густаву Вазе, был старик, приближавшийся к гробу. Он объявил ревельским послам, что не может принять в подданство их страну, потому что не имеет сил защищать её в таком отдалении и от такого сильного врага. Он взялся только ходатайствовать за них в Москве, назначил послов, но умер, не отправив их.

Послы эти прибыли в Москву уже от имени его наследника, Фредерика II. Король в очень вежливых выражениях просил, чтобы царь запретил своим войскам входить в Эстонию, как принадлежащую Дании. Иван Грозный резонно отвечал: «Мы короля от своей любви не отставим: как ему пригоже быть с нами в союзном приятельстве, так мы его с собою в приятельстве и союзной любви учинить хотим. Тому уже 600 лет, как великий государь русский Георгий Владимирович, называемый Ярославом, взял землю Ливонскую всю и в свое имя поставил город Юрьев, в Риге и Колывани церкви русские и дворы поставил и на всех ливонских людей дани наложил. После, вследствие некоторых невзгод, тайно от наших прародителей взяли было они из королевства Датского двух королевичей. Но наши прародители за то на ливонских людей гнев положили, многих мечу и огню предали, а тех королевичей датских из своей Ливонской земли вон выслали. Так Фредрик король в наш город Колывань не вступался бы». Ай да Грозный, ответил не в бровь, а в глаз, и не только датским послам, но и нашим «демократам», болтающим об агрессии в Прибалтике в 1940 г. и пакте Молотова – Риббентропа.

В конце 1559 г. эзельский епископ Менниггаузен вошел с датским королем Фредериком II в тайные сношения и продал ему свои владения Эзель и Пильтен за 20 тысяч рейхсталеров. Епископ получил деньги и на радостях драпанул с ними в Германию. Новый датский король Фредерик II, обязанный по отцовскому завещанию уступить своему брату Магнусу ряд земель в Голштинии, вместо них отдал ему свою новую покупку, и Магнус весной 1560 г. явился в Аренбург, где к нему на службу поступило много дворян в надежде, что Дания не оставит его без помощи.

Магистру Кетлеру появление Магнуса в Остзейском крае явно не понравилось. Ведь магистр не получил за Эзель ни одного рейхсталера. Дело чуть не дошло до вооруженного конфликта, но 30 августа 1560 г. русские взяли Феллин, и магистру стало не до Магнуса.

В 1560 г. умер старый шведский король Густав Ваза. Магистрат Ревеля немедленно отправил депутатов к сыну и наследнику, который вступил на престол под именем Эрика XIV. Ревельцы просили денег взаймы. Честолюбивый Эрик отвечал, что «денег он по-пустому не даст, но если ревельцы захотят отдаться под его покровительство, он не из властолюбия, а из христианской любви и для избежания московского невыносимого соседства готов принять их, утвердить за ними все их прежние права и защищать их всеми средствами».

Ревельцы подумали и в апреле 1561 г. присягнули на верность шведскому королю при условии сохранения всех своих прав. Узнав об этом, магистр Кетлер вступил в переговоры с виленским воеводой Николаем Радзивиллом о присоединении Ливонии к Польше. В итоге в ноябре 1561 г. Ливония с сохранением всех своих прав отошла к Польше, а магистр Кетлер получил Курляндию и Семигалию с титулом герцога и с вассальными обязанностями к Польше.

Ведя войну с Польшей, Иван IV старался сохранить мир со Швецией, ему пришлось закрыть глаза на захват шведами Ревеля. В августе 1561 г. в Новгороде был подписан договор о сохранении перемирия на 20 лет. А вот в договоре, заключенном в сентябре 1564 г., русским пришлось признать территориальные приобретения Эрика XIV. К шведам отошли Колывань (Ревель), Пернов, Пайда и Каркус с их уездами, за Россией же закрепилась Нарва.

По воле короля Эрика XIV отношения с Россией начали улучшаться. 16 февраля 1567 г. шведские послы в Александровской слободе заключили с Россией договор о дружбе, союзе и взаимопомощи. Иван IV, наконец, согласился, чтобы шведский король сносился непосредственно с Москвой, а не с новгородским наместником. Обе стороны согласились помогать друг другу войсками и деньгами в войне с Польшей.

Шведский генерал Горн взял захваченные поляками города Пернов и Вейсенштейн. Тем временем сильно накалилась обстановка внутри страны. Эрик вступил в конфликт с родным братом Иоанном (Юханом) герцогом Финляндским и большей частью шведской аристократии.

29 сентября 1568 г. в Стокгольме вспыхнуло восстание. Эрик был свергнут с престола, объявлен сумасшедшим и заключен в тюрьму. На престол взошел его брат Иоанн (Юхан III). Новый король был женат на сестре польского короля Сигизмунда II и настроен пропольски. Теперь разрыв с Россией был неизбежен.

В связи с ухудшением политической обстановки в Прибалтике Иван IV решил создать Ливонское королевство. Датский герцог Магнус (Арцимагнус Крестьяновис в русских летописях) принял предложение Ивана Грозного стать его вассалом и в мае 1570 г. был по прибытии в Москву провозглашен «королем Ливонским». Русское правительство обязалось предоставлять новому государству, обосновавшемуся на острове Эзель, свою военную помощь и материальные средства, чтобы оно могло расширить свою территорию за счет шведских и литовско-польских владений в Ливонии.

Союзные отношения между Россией и «королевством» Магнуса стороны намеревались скрепить женитьбой Магнуса на племяннице царя, дочери князя Владимира Андреевича Старицкого – Марии.

Магнус рьяно взялся за создание своего королевства. 21 августа 1570 г. он подошел к Ревелю с 25-тысячным русским войском и большим отрядом из пришлых и туземных немцев. Увещательная грамота, посланная к ревельцам, не подействовала, и Магнус повел осаду. Вынудить жителей к сдаче города голодом было невозможно, так как шведские корабли снабдили Ревель всем необходимым. Бомбардировка города также ничего не дала. 16 марта 1571 г. Магнус сжег свой лагерь и отступил от Ревеля. Неудачу Магнуса в дальнейшем стали объяснять тем, что датский король Фредерик II не оказал никакой поддержки Магнусу, номинально стоявшему во главе русских войск. Кроме того, Фредерик в самый разгар осады оказал шведам услугу: заключил с ними 13 декабря 1570 г. Шеттинский мир, позволив им тем самым высвободить флот и направить его к осажденному Ревелю.

В конце 1572 г. 80-тысячное русское войско, во главе которого был сам царь, вступило в Эстляндию. Город Вейсенштейн был взят приступом, при котором пал царский любимец Малюта Скуратов-Бельский. Пленные шведы и немцы, по сообщениям ливонских летописцев, были сожжены. Овладевши Вейсенштейном, Иван IV возвратился в Новгород.

Русские же воеводы продолжали военные действия в Эстляндии. Они взяли Нейгоф и Каркус. Но в чистом поле русские войска не могли противостоять хорошо обученной и соблюдавшей «европейский» строй шведской пехоте. У местечка Лоде русские войска потерпели поражение от шведского генерала Клауса Акесона Тотта.

13 июля 1575 г. на реке Сестре у Систербека съехались русские и шведские послы и подписали странное перемирие. Оно касалось лишь русско-шведской границы на Карельском перешейке и в Карелии. Спор же об Эстляндии должен был решиться оружием.