Текст книги "Давний спор славян. Россия. Польша. Литва"

Характерный пример – памятник Витовту работы Винцаса Грибоса, установленный в Каунасе (Ковно) в 1932 г. На высоком постаменте стоит Витовт в короне и с огромным мечом. Плащ его издали похож на крылья архангела. У его ног, сгорбившись в позе побитых собак, стоят на полусогнутых ногах русский витязь, крымский татарин и польский пан, а вот рыцарь-крестоносец вообще бросил сломанный меч и стал на колени. Памятник прекрасно характеризует отношение Литовского государства в 1932 г. ко всем ближайшим соседям.

Памятник был уничтожен в годы Второй мировой войны, но в 1989 г. его демонстративно восстановили.

Но вернемся в XV в. После смерти Витовта русские и литовские князья провозгласили великим князем Литовским Свидригайло Ольгердовича. Для начала новый князь занял литовские замки и привел к присяге их гарнизоны на свое имя, не упоминая Ягайло, тем обнаружив свое намерение отделиться от Польши. Надо ли говорить, что за этим последовала усобица между Ягайло и Свидригайло. Ляхам и литовцам стало не до Московской Руси. Смерть Витовта развязала руки Юрию Дмитриевичу Галицкому, и гражданская война на Руси возобновилась с новой силой.

В 1434 г. умер польский король Владислав П. Со смертью Ягайло закончилась эпоха знаменитых литовских князей.

Глава 7
СТО ЛЕТ СМУТ И ВОЙН (1434–1533)

После смерти Ягайло польские магнаты возвели на престол его сына Владислава ІІІ (г. пр. 1434–1444). Тем временем в Литве шла усобица между Свидригайло и Сигизмундом – претендентами на престол великого князя Литовского. Войска Свидригайло потерпели сильное поражение под Вилькомиром. Но Сигизмунд не долго праздновал победу: двое русских князей, братья Иван и Александр Чарторыские, составили заговор, вследствие которого Сигизмунд был убит.

После этого литовская знать вновь разделилась: одни хотели видеть великим князем польского короля Владислава Ягайловича, а другие, бывшие сторонники Сигизмунда, желали на престол его сына Михаила, третьи же хотели Свидригайло. У короля Владислава ІІІ в это время были большие проблемы: венгры избрали его на свой престол и просили поспешить с приездом в Венгрию, в то время как Литва также требовала его присутствия и в противном случае грозила отделиться от Польши. После долгих совещаний с вельможами решено было, что Владислав поедет в Венгрию для упрочения себе тамошнего престола, а в Литву поедет его родной брат, молодой Казимир, но не в качестве великого князя Литовского, а в качестве польского наместника.

В 1444 г. Владислав, король Польский и Венгерский, пал в битве с турками при Варне, и это событие имело важное значение в судьбе Литвы и Руси. Бездетному Владиславу должен был наследовать его брат, семнадцатилетний Казимир Литовский. Поляки с подачи краковского епископа Збигнева Олесницкого звали Казимира к себе на престол, который по настоянию литовцев долго не соглашался. На Петрковском сейме в 1446 г. послы Казимира, русские князья Василий Красный и Юрий Семенович, объявили панам о прямом отказе своего князя наследовать брату на польском престоле.

Поляки вновь отправили послов к Казимиру, и опять безрезультатно. Но вскоре Казимир должен был уступить требованиям польских панов, так как узнал, что они на сейме решили выбрать королем мазовецкого князя Болеслава – тестя и союзника его соперника Михаила Сигизмундовича. В конце концов Казимир стал польским королем под именем Казимира І?Ягеллончика.

Тем временем на Руси продолжала бушевать гражданская война. Московский престол несколько раз переходил от Василия II к его дяде Юрию Дмитриевичу, а после его смерти опять к Василию П. Василий II ослепил своего двоюродного брата Василия Косого – сына Юрия Дмитриевича, а другой сын Юрия Дмитриевича – Шемяка – сверг с престола Василия II и в свою очередь ослепил его. С тех пор Василия II называют Темным.

Казимир ІV Ягеллончик

Таким образом, ни у Литвы с Польшей, ни у Москвы не было сил для серьезного вмешательства в дела друг друга, если не считать отдельных эпизодов. Так, Свидригайло был побратимом Юрию Дмитриевичу, следовательно, Василий II должен был находиться в союзе с врагом Свидригайло Сигизмундом Кейстутовичем и сыном его Михаилом, а убийца Сигизмунда князь Чарторыский жил у Шемяки и вместе с ним приходил воевать на Москву. Василий держал сторону Михаила и в его борьбе с Казимиром.

В 1445 г. великий князь Московский Василий II послал двух татарских царевичей на Вязьму, Брянск и другие литовские города. Татары побили много народа, еще больше в плен повели, разорили Литовскую землю почти до самого Смоленска и вернулись домой с большой добычей. Казимир решил отомстить и отправил под Калугу семитысячное войско под начальством семерых своих панов. Войско постояло под Козельском и Калугой и ни с чем отошло к Суходреву. Тут их встретил отряд из ста можайцев, ста верейцев и шестисот боровцев. В сражении русские потеряли своих воевод, литовцы – двести человек убитыми и возвратились домой. Это было единственное сражение с Литвой в княжение Василия Темного.

В 1449 г. был заключен договор между королем Казимиром IV и великим князем Василием II и его братьями Иваном Андреевичем, Михаилом Андреевичем и Василием Ярославичем. Василий Темный обязался жить с Казимиром в мире и согласии и действовать везде заодно, «хотеть добра ему и его земле везде, где бы ни было». Те же обязательства взял на себя и Казимир. Он обязывался не принимать к себе Дмитрия Шемяку, а Василий – Михаила Сигизмундовича. В случае нападения татар литовские и московские князья и воеводы обязались, сославшись друг с другом, обороняться заодно.

Несколько десятилетий после договора 1449 г. войны не было, хотя обе стороны и нарушали отдельные его статьи. Так, Михаил Сигизмундович был хорошо принят в Москве, где и умер в 1452 г., в тот же год скончался и Свидригайло.

17 июля 1453 г. в Новгороде агенты Василия Темного отравили Дмитрия Шемяку. Его сыну Ивану пришлось бежать в Литву. Король Казимир IV дал Шемячичу во владение города Рыльск и Новгород-Севере кий. Эти владения по наследству достались сыну Ивана Дмитриевича Василию, который стал князем Новгород-Северским.

Летом 1454 г. Василий II отправился в поход на Ивана Андреевича Можайского. Тот в свое время был союзником Шемяки, но давным-давно заключил мир с Василием П. Можайск был взят войсками Василия П. Князь Иван Андреевич с женой, сыновьями Андреем и Семеном и боярами, в том числе с Н.К. Добрынским и его семейством, бежали в Литву. Беглому можайскому князю король пожаловал сначала Брянск, а затем поменял его на Стародуб и Гомель.

Московские князья еще со времен Калиты пытались наложить свою руку на вольный Господин Великий Новгород. Давление на республику особенно усилилось к концу 60-х гг. XV в. Если ранее новгородцы пытались балансировать между крупными русскими князьями, то теперь все княжества в той или иной степени были подчинены Москве.

Наиболее дальновидные новгородские бояре во главе с кланом Борецких попытались найти защиту у Казимира IV, короля Польского и великого князя Литовского. В 1470 г. в Литву прибыло новгородское посольство во главе с боярином Тимофеем Остафьевичем Грузом. Весной 1471 г. в Вильно был подписан договор между Литвой и Господином Великим Новгородом.

Согласно договору король обязался держать в Новгороде своего наместника из числа православных панов. Наместник, дворецкий и тиуны, проживая на Городище, не должны были иметь при себе более пятидесяти человек. Если пойдет великий князь Московский, или сын его, или брат на Новгород войной, король вместе с Радой литовской должен был идти на подмогу новгородцам. Если же король, не помирив Новгород с московским князем, поедет в Польскую или Немецкую землю и без него пойдет Москва на Новгород, то Рада литовская должна идти оборонять Новгород. Король обязался не притеснять православную веру, и где захотят новгородцы, там и поставят себе владыку, а король не будет строить католических церквей ни в Новгороде, ни в пригородах, ни по всей земле Новгородской.

В случае реализации этого договора в жизни новгородцев ничего бы не изменилось в течение мних десятилетий. Другой вопрос, обошли бы вольный Новгород мутная волна католической экспансии и поглощение в конце XVI – начале XVII в.?

Однако до сих пор не выяснены причины, почему Казимир IV вопреки договору не помог новгородцам, когда летом 1471 г. Иван ІІІ пошел с войском на Новгород. В какой-то мере бездействие короля может быть объяснено безденежьем. Вспомним хотя бы сейм 1470 г. в Петркове, когда шляхта со скрипом выдала деньги королю. Новгородская республика, раздираемая внутренними противоречиями, капитулировала перед Иваном ІІІ. Надо сказать, что среди новгородцев было довольно много сторонников Москвы, причем среди разных социальных слоев.

Иван ІІІ заставил Новгород в течение года выплатить огромную по тем временам сумму – 15,5 тысячи рублей слитками серебра или западноевропейской монетой. Да за такую сумму республика могла нанять в Европе 40–50 тысяч отборного войска, которое по бревнышкам раскатало бы Москву. Но, увы, новгородцы не знали аксиомы Наполеона: «Народ, который не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую».

Но этого показалось Ивану мало, и он попросту депортировал Новгород. В течение десяти лет из города было выселено более двадцати тысяч новгородских семейств[48]48
  См.:Похлебкин В.В. Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах, фактах. М., 1995. Кн. 1. С. 359.


[Закрыть] и отправлено в отделенные города Московского государства. А взамен из разных городов в Новгород почти силой гнали дворян, купцов и посадских людей. Причем московские власти выселили из Новгорода не своих политических противников, а «лучших» людей. Пьяниц и лодырей никто не трогал, зато в места не столь отдаленные отправились почти все зажиточные люди, которые в 1470–1471 гг. выступали против «короля и латинистов».

По этому поводу историк Н.И. Костомаров писал: «Так добил московский государь Новгород и почти стер с земли отдельную северную народность. Большая часть народа по волостям была выгублена во время двух опустошительных походов. Весь город был выселен. Место изгнанных старожилов заняли новые поселенцы из Московской и Низовой Земли. Владельцы земель, которые не погибли во время опустошения, были также почти все выселены; другие убежали в Литву».

Надо ли говорить, что в 80-х гг. XV в. Новгород покинуло подавляющее большинство иностранных купцов, занимавших целый квартал в городе – «немецкий двор».

Таким образом, не злодеи литвины с ляхами и шведами, а великий князь Московский Иван ІІІ лично заколотил окно в Европу на двести с лишним лет.

Прежде чем перейти к рассказу о четырех войнах Москвы с Польшей и Литвой в 1492–1522 гг., следует упомянуть об изменении титула Ивана ІІІ – дела на первый взгляд формального, но давшего обоснование всем последующим войнам вплоть до 1792 г.

В 1467 г. у Ивана ІІІ скончалась жена Мария. Замечу, что Иван женился на дочери тверского князя Бориса Александровича, когда ей было двенадцать лет. Таким образом, совдеповская юстиция осудила бы бедного Ивана не только за совращение несовершеннолетних, но и за изнасилование – по советским меркам двенадцатилетняя девушка не может знать, что такое секс.

Сразу же после смерти жены Иван срочно стал искать себе невесту. Князя распирало бешеное честолюбие, но он навсегда запомнил страшную свару с Дмитрием Шемякой и до конца жизни боялся вся и всех: ближних бояр, удельных князей-вассалов и особенно родственников. Поэтому князя не устраивала невеста из своей среды. Ему предложили царьградскую принцессу Софию. Естественно, Иван счел ее достойной своего величия.

В 1453 г. при взятии турками Константинополя был убит последний император Византии Константин XI Палеолог. Его брату Фоме Палеологу со всем семейством удалось бежать в Рим. Удочери Фомы Софии не было шансов на приличное замужество – за ней не было ни денег, ни земель, ни даже претензий на земли. К 1469 г. турки так прочно осели в Европе, что о реставрации Византийской империи мог мечтать только сумасшедший. Эту-то девушку папа Павел II через одного из греческих митрополитов кардинала Виссариона, подписавшего Флорентийскую унию, и предложил в жены Московскому великому князю, желая воспользоваться случаем завязать отношения с Москвой и утвердить здесь свою власть посредством униатки Софии.

В феврале 1469 г. грек Юрий приехал к великому князю Московскому с письмом от Виссариона, в котором кардинал предлагал Ивану руку греческой царевны, отказавшей будто бы из преданности к отцовской вере двум женихам – французскому королю и медиоланскому герцогу. Великий князь, подумав, посовещавшись с матерью и боярами, в следующем же месяце отправил в Рим своего посла.

В июне 1472 г. принцесса София выехала из Рима в сопровождении кардинала Антония. 12 ноября она въехала в Москву и в тот же день была обвенчана с Иваном, а на другой день легат правил посольство и поднес дары от папы. Кардинал Антоний должен был сразу же поднять вопрос о соединении церквей, но испугался, потому что, как говорит летописец, московский митрополит выставил против него на спор книжника Никиту Поповича: «Иное, спросивши у Никиты, сам митрополит говорил легату, о другом заставлял спорить Никиту». Кардинал не нашел что ответить и, заканчивая спор, сказал: «Нет книг со мною!» Так неудачно закончилась попытка римского двора восстановить Флорентийскую унию посредством брака князя Московского и Софии Палеолог. Но брак этот имел другие важные последствия.

Безмерно возгордившийся Иван повелел называть себя государем, а в 1483–1484 гг. в ряде документов появляется титул «царь». В 1498 г. происходит венчание Дмитрия Ивановича, внука Ивана ІІІ, на престол по всем правилам венчания византийских императоров.[49]49
  Тут стоит объяснить сей любопытный казус. Дело в том, что Иван ІІІ, боясь очередной усобицы, велел своего сына Ивана (от Марии Тверской) также величать великим князем Московским. 7 марта 1490 г. в возрасте 32 лет Иван Иванович умер. Дождавшись 14-летия внука Дмитрия, Иван ІІІ торжественно венчает его на царство. И опять на Руси стало два государя. После смерти Ивана ІІІ его сын Василий (от Софьи Палеолог) заковал племянника «в железа и поместил в палату тесну», где тот и помер «нужной» смертью.


[Закрыть]

Женитьба на Софии дала повод Москве впервые заговорить о претензиях на Константинополь. Так, в ряде документов, датированных 1499 г., София именовала себя «царевной царьградской великой княгиней московской Софией великого князя московского». Старый московский герб с Георгием Победоносцем, введенный князем Юрием Дмитриевичем, был заменен на двуглавого орла. Что означает этот герб, до Ивана и его бояр просто не дошло. С VII в. до н. э. орел был символом Римской империи, с IV в. н. э. двуглавый орел стал символом разделения Римской империи на Западную со столицей в Риме и Восточную со столицей в Константинополе. Для России же двуглавый орел был пустым обезьянничеством.

Но наиболее важным моментом для отношений с Литвой и Польшей было принятие Иваном ІІІ титула государя всея Руси. Но ведь Иван ІІІ владел лишь частью того, что в конце XV в. понималось под Русью в Москве, Вильно и Кракове. Замечу от себя, что тогда у этих трех стран даже и спора не возникало о конкретных землях, считать их русскими или нет, как, например, о Киевской земле, о Волыни, Брянской земле и др. Повторяю, тогда в официальных документах всех трех государств существовало единство по сему поводу. Изменения же в названиях появились спустя несколько веков.

Таким образом, Иван ІІІ выдвинул претензии на русские земли, находившиеся в составе Литвы и Польши, что не могло не вызвать резкую отповедь в Вильно и Кракове.

В борьбе с Литвой и Золотой Ордой Иван ІІІ решил опереться на нового союзника – Крымское ханство. Окончательно степной Крым был занят татарами в 1242 г. Крым стал улусом Золотой Орды и управлялся наместником хана (улусским эмиром). Столицей Крымского улуса и резиденцией улусского эмира стал город Кырым, построенный татарами в долине реки Чурук-Су на юго-востоке полуострова. В XIV в. название города Кырым перешло постепенно на весь полуостров Таврида. С конца XIII в. происходит исламизация татарского населения Крыма.

С начала XII в. на берегах Тавриды возникают венецианские и генуэзские города-колонии. Эти колонии остаются и после захвата степного Крыма татарами. Между итальянцами и татарами неоднократно возникали конфликты, но в основном преобладало мирное сосуществование. С одной стороны, прибрежные города-крепости были хорошо укреплены и могли получать подкрепление с моря, а с другой – торговля с итальянцами приносила эмирам неплохие барыши; так зачем же резать курицу, несущую золотые яйца.

Большинство населения Крымского ханства составляли крымские татары. В XV в. они не представляли собой какого-либо единого народа или даже национальности. Это был коктейль из десятков народов. Там были потомки монголов Чингисхана и разного прочего сброда, пришедшего вместе с монголами, потомки кочевавших в домонгольский период половцев и других народов, а также потомки коренных жителей Крыма – тавров, киммерийцев, скифов и сарматов.

В 1474 г. Иван ІІІ заключил с крымским ханом Менгли-Гиреем политический и военный союз против Золотой Орды и Великого княжества Литовского.

В 1492 г. умер польский король Казимир IV. За годы его правления королевская власть сильно ослабела. В XV в. по отдельным областям Польши – воеводствам – стали собираться сеймики, представлявшие собой съезды местной шляхты, на которых она решала все вопросы, касавшиеся ее, и прежде всего вопросы о новых налогах. Первое время король сам объезжал эти сеймики, но затем стал приглашать их представителей в какой-либо определенный пункт. Иногда по требованию короля уполномоченные шляхты собирались на общий съезд – так входил в обычай общий для Польши сейм. Эта система сеймиков стала основной опорой господства шляхты. Нуждаясь в больших средствах для войны с орденом, король Казимир IV вынужден был постоянно обращаться к сеймикам и таким образом укреплять их политическое значение.

К концу XV в. окончательно организовался вальный сейм, то есть общий для всей страны. Он состоял из двух палат: верхней – коронная рада, или сенат, где заседали можновладцы – прелаты и сановники Польского государства, и второй палаты – посольской избы, в которой заседали депутаты от шляхты, избранные на сеймиках. Сеймики получили еще большее значение. Они не только выбирали депутатов на вальный сейм, но и составляли для них обязательные наказы. В вальном сейме депутаты выступали не от своего имени, а как представители сеймиков.

После смерти Казимира IV Польша и Литва разделились между его сыновьями: Яну Ольбрехту (Альбрехту) досталась Польша, а Александру – Литва. Иван ІІІ побаивался короля Казимира, но после его смерти решил начать большую войну. Он срочно отправил в Крым своего посла Константина Заболоцкого, поручив ему сказать хану Менгли-Гирею, что король Казимир умер, но его сыновья такие же враги Москве и Крыму, как и их отец, и чтобы хан с ними в союз не вступал, а пошел бы войной на Литву. Великий князь также хотел сам сесть на коня. Иван ІІІ рекомендовал хану идти на Киев. Хан выслушал Заболоцкого, но послал в Малороссию не всю Орду, а лишь 500 всадников.

Сам Иван ІІІ со всем войском не желал идти в поход, а послал на Литву два сравнительно небольших отряда. Один отряд под командованием князя Федора Оболенского напал на Мценск и Любутск и сжег их, взял в плен наместников, бояр и много других людей. Другой отряд захватил два города – Хлепень и Рогачев.

В Литве забеспокоились и собрались мириться с Москвой. Чтобы склонить Ивана ІІІ к уступкам, ему решили предложить брачный союз одной из его дочерей с великим князем Литовским Александром. Но как это сделать? Ведь на границе Литвы и Руси идет война. Александр решил действовать обходным путем. Полоцкий наместник пан Ян Заберезский послал своего писаря Лаврина в Новгород к московскому наместнику Якову Захарьевичу Кошкину под предлогом покупки разных вещей в Новгороде, а на самом деле с предложением о сватовстве. Яков Захарьевич, узнав об этом предложении, сам поехал в Москву объявить о нем великому князю. Иван ІІІ вместе с боярами сначала решил, что Якову не следует посылать к Заберезскому своего человека с ответом на его предложение, но потом, когда Яков уехал в Новгород, великий князь передумал и послал ему приказ отправить своего человека к Заберезскому, не прекращая, впрочем, военных действий, «потому что и между государями пересылка бывает, хотя бы и полки сходились». Иван велел Якову Захарьевичу отвечать вежливо, потому что Заберезский писал вежливо. Посланный должен был все разведать – какие отношения у Александра с панами, какие слухи ходят про братьев Александра. В Москве поняли, зачем в Литве хотят начать дело о сватовстве, и потому посланец Якова Захарьевича должен был передать Заберезскому, что до заключения мира никаких переговоров о браке не будет.

На этом окольная дипломатия закончилась. Литовские паны завели переписку о браке напрямую с первым московским боярином Иваном Юрьевичем Патрикеевым. Наконец в ноябре 1492 г. в Москву прибыл литовский посол Станислав Глебович. Однако посол и московские бояре заспорили об очередности мероприятий. Глебович хотел свадьбы, а потом переговоров о мире, бояре предлагали заключить мир по воле Ивана ІІІ, то есть к Москве должен был отойти ряд пограничных городов (Мценск, Любутск и др.). В конце концов Станислав Глебович безрезультатно вернулся в Литву.

Но дипломатическая игра продолжалась. В Литву поехал московский посол дворянин Загряжский. Задача послу была поставлена вполне конкретная – отспорить у Литвы города, захваченные московским войском. В ответной грамоте сенсацией стал новый титул Ивана ІІІ. До сих пор в грамотах Казимиру Иван ІІІ писал так: «От великого князя Ивана Васильевича Казимиру королю польскому и великому князю литовскому послами есмо». Теперь же грамота начиналась: «Иоанн, божьего милостию государь всея Руси и великий князь владимирский, и московский, и новгородский, и псковский, и тверской, и югорский, и болгарский, и иных, великому князю Александру литовскому». Итак, впервые великий князь Московский назвал себя «государем всея Руси». Что же произошло? Да ничего, кроме того, что военная мощь Литвы в тот момент была ослаблена, а силы Ивана ІІІ велики. Кроме того, Литве угрожал союзник московского князя, крымский хан Менгли-Гирей. Иных аргументов у Ивана ІІІ не было. Он даже не стал рассуждать о преемственности московских князей древнерусским киевским князьям то ли в силу неубедительности сей посылки, то ли потому, что сам Иван с боярами имел весьма смутное представление о Киевском государстве. Послу же был дан такой наказ: «Если спросят его: для чего князь великий назвался государем всея Руси; прежде ни отец его, ни он сам к отце государя нашего так не приказывали? То послу отвечать: государь мой со мной так приказал, а кто хочет знать зачем, тот пусть едет в Москву, там ему про то скажут».

Поляки в свою очередь лихорадочно искали историческое обоснование своей власти над Малой Русью. Так, пан Ян Длугош в своей хронике отождествил племя полян, жившее в IX–X вв. в районе Киева и ниже его по Днепру, с польскими полянами, жившими в районе Гнезно. Соответственно в Киеве правила польская династия, основанная неким Кием. А киевских князей Аскольда и Дира – прямых потомков ляха Кия убили варяги князя Олега и захватили исконно польские земли.

Пока московский посол Загряжский собирался в Литву, литовские паны возобновили «окольную дипломатию». Опять полоцкий наместник Заберезский послал своего человека в Новгород к Якову Захарьевичу с просьбой продать двух кречетов. Яков немедленно известил великого князя. Тот отвечал, что дело не в кречетах, а посланник приехал, чтобы возобновить переговоры «для прежнего дела», то есть о великокняжеской дочери. Иван ІІІ велел Якову послать в Полоцк вместе с кречетами надежного и умного человека, который был бы там вежлив, но все выведал и высмотрел. А посланника Заберезского Иван приказал сопровождать до границы приставу и следить, чтобы он ни с кем в контакт не вступал. И впредь же так поступать со всеми, кто приедет из Литвы.

Таким образом, Иван ІІІ был против «окольной дипломатии». Когда Александр получил грамоту «государя всея Руси», понял, что игра слишком серьезна и тут не до кречетов. В январе 1494 г. в Москву прибыли большие литовские послы. После долгих препирательств послы уступили Ивану ІІІ большую часть спорных земель, и главное, в договорной грамоте Иван ІІІ был назван государем всея Руси, великим князем Владимирским, Московским, Новгородским, Псковским, Тверским, Югорским, Пермским, Болгарским и иных.

По окончании переговоров Иван ІІІ объявил, что соглашается выдать дочь за Александра, если только, как говорили послы и ручались головой, неволи ей в вере не будет.

В январе 1495 г. новые послы приехали за невестой – московской княжной Еленой. В Вильно венчал Александра и Елену католический епископ, но русский поп Фома, приехавший с Еленой, стоял рядом и громко молился. Александр и вельможные паны просили его помолчать, но Фома не унялся до конца церемонии.

Мир с Литвой просуществовал всего пять лет, а затем литовские паны нарушили его. Но на сей раз они не напали на Московское государство, а, наоборот, попросились на службу к Ивану ІІІ. И полбеды, если бы они попросту драпанули через границу, так они попросились в Московское государство вместе со своими уделами.

Первым к Ивану ІІІ подался в 1499 г. князь Семен Иванович Вельский, правнук великого литовского князя Ольгерда, то есть по отцовской линии он был литовцем. Сын Ольгерда Владимир в конце XIV в. стал князем Киевским, а его второй сын Иван получил в удел город Белев. Этот Иван и стал родоначальником князей Вельских.

Семен Вельский прибыл в Москву, «бил челом великому князю, чтоб пожаловал, принял в службу и с отчиной». Причиной своего поступка Вельский назвал притеснения православных в Литве – «терпят они в Литве большую нужду за греческий закон».

Иван ІІІ принял Вельского и послал сказать Александру: «Князь Вельский бил челом в службу; и хотя в мирном договоре написано, что князей с вотчинами не принимать, но так как от тебя такого притеснения в вере и прежде от твоих предков такой нужды не бывало, то мы теперь князя Семена приняли в службу с отчиною». Вельский тоже послал Александру грамоту, где слагал с себя присягу по причине принуждения к перемене веры.

За Вельским перешли с богатыми волостями князья, до сих пор бывшие заклятыми врагами великого князя Московского: князь Василий Иванович, внук Дмитрия Шемяки, и сын соратника Шемяки, Ивана Андреевича Можайского, князь Семен Иванович. Князь Семен перешел с Черниговом, Стародубом,[50]50
  Малороссийский Стародуб; не путать со Стародубом на Клязьме.


[Закрыть] Гомелем и Любичем; Шемячич – с Рыльском и Новгородом-Северским. Вместе с ними последовали и другие князья – Мосальские, Хотетовские, и все по причине гонения за веру.

Литовский князь Александр не стал спокойно взирать на переход чуть ли не четверти своего княжества к Москве, и вновь началась война.

Основная часть московских войск шла под командованием служилого татарского хана Магмет-Аминя и воеводы Якова Захарьевича Кошкина. Эта рать заняла города Мценск, Серпейск, Мосальск, Брянск и Путивль. Северские князья Можайский и Шемячич были приведены к присяге Ивану ІІІ.

Другую часть московского войска возглавил боярин Юрий Захарьевич Кошкин. Вскоре Юрий взял Дорогобуж. На соединение с Юрием Кошкиным Иван ІІІ направил тверскую рать под начальством князя Даниила Васильевича Щени. Даниил был правнуком литовского князя Патрикея Наримонтовича, приехавшего в Москву на службу в 1408 г. Сам Патрикей был внуком великого князя Литовского Гедимина. После соединения Щеня должен был командовать большим полком, а Юрий Кошкин – сторожевым. Таким образом, Юрий должен был подчиняться Щене. Кошкин обиделся, заместничал и написал Ивану ІІІ, что ему нельзя быть ниже князя Даниила. Иван вежливо одернул зарвавшегося боярина: «Гораздо ль так делаешь? Говоришь, что тебе непригоже стеречь князя Даниила: ты будешь стеречь не его, но меня и моего дела; каковы воеводы в большом полку, таковы и в сторожевом: так не позор это для тебя». С одной стороны, братья Кошкины оказали великому князю неоценимые услуги, одно участие в расправе над Новгородом чего стоило, – а с другой, Иван еще чтил старинные обычаи – негоже потомкам дружинника Кобылы быть выше потомка великого князя Гедимина. В Москве это был один из первых, если не первый, случаев, когда представитель служилого старомосковского боярства осмелился местничать с князем.

Получив послание Ивана ІІІ, Юрий Кошкин успокоился. Забегая вперед, скажу, что урок пошел впрок и долгие десятилетия Кошкины – Захарьины – Романовы не осмеливались местничать ни с Гедиминовичами, ни с Рюриковичами.

Помирившиеся Юрий и Щеня 14 июля 1500 г. дали бой литовской рати на Митьковом поле у реки Ведроша. Благодаря внезапной атаке засадного полка литовцы были вдребезги разбиты, а гетман князь Константин Острожский со всеми литовскими воеводами взят в плен.

Новгородские, псковские и великолуцкие полки под начальством великокняжеских племянников Ивана и Федора Борисовичей и боярина Андрея Челядина взяли Торопец. Новые подданные – северские князья Можайский и Шемячич вместе с братьями, ростовским князем, и Семеном Воронцовым – одержали победу над литовцами под Мстиславлем. Русская летопись сообщает о семи тысячах убитых супостатах.

Сын Ивана ІІІ Дмитрий осадил Смоленск, но взять его не смог и ограничился взятием Орши и опустошением ряда литовских областей.

В 1501 г. магистр Вальтер фон Плеттенберг заключил союз с литовским великим князем Александром и объявил Ивану ІІІ войну, задержав в своих владениях псковских купцов. Псковичи послали гонца в Москву с этим известием. На помощь Пскову из Москвы пришли воеводы Василий Шуйский и Даниил Пенко. Сражение объединенной псковско-московской рати с немцами произошло в десяти верстах от Изборска. Немцы встретили атаку псковичей мощным залпом из пушек и пищалей. Те бросились бежать и увлекли за собой москвичей. На следующий день орден осадил Изборск, но взять его не смог.

Более удачлив был магистр Вальтер фон Плеттенберг под Островом: ему удалось взять и сжечь город, при этом погибло около четырех тысяч русских. Однако немцам пришлось начать отступление. В войске «открылся кровавый понос», то есть эпидемия дизентерии. Заболел и сам магистр.

Иван ІІІ выслал новую рать во главе с князем Александром Оболенским и татарский отряд. Московское войско встретилось с немцами около города Гелмеда, и, несмотря на то что в первой же схватке погиб воевода Александр Оболенский, русские победили и десять верст гнали немцев. По словам псковского летописца, из неприятельской рати не осталось даже «вестоноши» (вестника), который бы дал знать магистру об этом страшном поражении. Псковский летописец утверждает, что москвичи и татары «секли врагов не саблями светлыми, но били как свиней шестоперами». По словам немецкого летописца, русские потеряли в этом сражении до полутора тысяч человек, а Ливония лишилась сорока тысяч жителей, убитых и взятых в плен русскими.